Текст книги "Девица на выданье"
Автор книги: Шейла Бишоп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Глава 7
Харриет прочла записку Верни сидя в кровати, куда принесла ее хихикающая горничная, которая думала, что мистер Верни неровно к ней дышит.
С первого взгляда этот план вызвал у нее некоторое разочарование; Харриет хотелось бы видеть нечто более точное и изящное. Решение Верни ставило на карту все, в нем не было никакой хитрости. Но это могло сработать. Харриет была согласна с Верни: простое уничтожение свидетельства миссис Сэттл не оградит Джулию должным образом. Нужно было любой ценой предотвратить возможность встречи Хенчмана с Луизой.
Последние три строчки письма доставили ей огромное удовольствие. Далекая от того, чтоб «сжечь это», она спрятала письмо в ящик комода, где держала свои носовые платки, и несколько раз в день его перечитывала. На четвертый раз Харриет вдруг осознала, что в рассуждениях Верни имеется слабое место. Куда он намеревается деть кабриолет Хенчмана?
Он сам собирался отправиться на место встречи в четырехместной коляске. Это должен быть приличных размеров экипаж, нельзя же спрятать связанного человека в двуколке. Ясно, он не может взять с собой грума, чтобы присмотреть за лошадьми, и остается только надеяться, что они будут стоять смирно, пока Верни не расправится с вымогателем. Все представление должно занять всего несколько минут. Но здесь есть сложность, которую Верни, очевидно, упустил из виду: что станет с кабриолетом Хенчмана после того, как он похитит его владельца? Если его оставить там же, за западными воротами, это привлечет внимание к исчезновению Хенчмана, а далее, возможно, и к Уордли-Холлу. Гораздо лучше отвезти транспортное средство в деревню: может быть, отпустить лошадей в поле и спрятать кабриолет у кого-нибудь в амбаре. Но чтобы сделать это, ему придется на долгое время оставить свою коляску, да еще с узником, спрятанным под ковром в четырехместном экипаже. Это был бы ужасный риск. Верни нужен сообщник.
Харриет понимала: она – не тот сообщник, какого он хотел бы иметь, но было слишком поздно что-то менять. А у нее была пара рук, способных удержать лошадей, и в любом случае она была единственным человеком, которому Верни мог доверять.
И Харриет заторопилась из дома, на ходу завязывая ленты своей шляпки. Оказавшись за пределами видимости из окон пасторского дома, Харриет пустилась бегом: по дороге, вниз по травянистому холму, затем на другую сторону озера, оставив слева беседку леди Аделы, а потом по длинной дорожке к дальнему концу озера.
Собиралась гроза, тяжесть и давление душного воздуха были нестерпимы, и уже несколько капель упали на землю, небо словно истекало потом. Харриет, тяжело дыша, бежала вперед в своем клетчатом голубом платье, не сводя глаз с каскада, который сверкающими брызгами срывался с высоких готических «скал». Наконец меньше чем в футе над поверхностью озера она увидела темное окно полупогруженного в воду грота. Западные ворота находились не более чем в двадцати ярдах от него. Миновав последнюю купу деревьев, Харриет увидела четырехместную коляску. Верни отвел лошадей прямо к воротам и привязал вожжи к одному из железных поручней. Он стоял на дороге с часами в руках.
– Харриет! Что вы здесь делаете? Что-нибудь случилось? – встревоженно спросил он, быстро подходя к ней.
Харриет качнула головой, слишком запыхавшаяся, чтобы говорить.
– Я подумала... вам понадобится помощь... кабриолет Хенчмана... – удалось ей выговорить наконец.
Когда Верни в конце концов понял, почему она прибежала, он очень рассердился:
– Разумеется, я продумал, как поступить с кабриолетом, я ведь не полный тупица. Я написал, чтобы он поставил лошадей в деревне и пришел сюда пешком.
– Вы не сказали мне об этом...
– Так я скажу кое-что теперь, моя девочка. Если вы будете и дальше вмешиваться в чужие дела, вы кончите как Луиза.
– Мне очень жаль, Верни, – сказала Харриет, сраженная этим пугающим предсказанием.
– Вам лучше вернуться домой, пока не начался дождь... Хотя нет, подождите. – Верни понизил голос. – Кто-то идет по дороге. Я не хочу, чтобы Хенчман вас увидел. Идите в грот, Харри, и оставайтесь там, пока я вас не позову. И ради бога, не пытайтесь ничего больше придумывать.
Харриет послушно удалилась по маленькой лестнице, ведущей в грот. Стоя в передней комнате, выложенной ракушками, она напрягала слух, пытаясь уловить, что происходит. Скрип ворот, осторожный оклик, слова и движения... Одно было понятно: между встретившимися разгорелся спор.
Харриет тихонько спустилась обратно к нижней ступени лестницы. Теперь она довольно отчетливо слышала слова Верни.
– ...я не заплачу ни пенни, пока лично не изучу этот документ.
– Послушайте, сэр, это нерезонно. После всех тех забот и трат, в которые я вынужден был войти, я имею право на определенную компенсацию.
Голос настаивал на своем, становясь то грубым и настойчивым, то елейным и кротким. Укрываясь в тени, Харриет потихоньку пробиралась вверх по откосу, пока не увидела, наконец, вымогателя. Он оказался старше, чем ей помнилось, руки и ноги тонкие, словно конечности паука.
– Ну это мы еще посмотрим, – сказал Верни, неожиданно выхватывая пистолет. – Вы отдадите мне это заявление прямо сейчас или я убью вас!
– Такими разговорчиками меня не запугать! – насмешливо заявил Хенчман. – Эта игрушка не заряжена... вы не осмелитесь... – Он рванулся вперед, и Харриет закрыла рот рукой, чтобы не закричать.
Хенчман оказался прав: пистолет не был заряжен. Но все равно он оказался полезным. Верни изо всех сил ударил рукояткой по голове вымогателя, и тот пошатнулся и рухнул в траву, где остался лежать без чувств.
Именно в эту минуту Харриет услышала где-то вдали звук голосов.
Она бросилась обратно в грот и прильнула к маленькому оконцу, прорубленному во внешней части скалы. В эту искусственную щель, слегка поднимающуюся над уровнем воды, она видела часть равнины по правую руку от себя, где дорожка, идущая по берегу озера, поворачивала в сторону, чтобы подняться на пологий холм рядом с водопадом. По тропинке шли две леди и два джентльмена, мило болтая, их голоса звучали уверенно, и они смотрели вокруг довольным взглядом хорошо пообедавших людей, которые наслаждаются теперь красотами природы. Невзирая на сытный обед, они двигались достаточно быстро и уже переходили мостки над водопадом, откуда их глазам должен был предстать пейзаж между воротами парка и гротом, который в настоящий момент включал также еще Верни, коляску и лежащего без сознания Хенчмана.
Харриет помчалась наверх, перескакивая через две ступеньки. Верни стоял на коленях, склонившись над своей жертвой, и обыскивал его карманы, моток прочной веревки лежал рядом с ним на земле.
– Там люди... этот нудный Слингсби и какие-то дамы... Что нам делать?
Верни выпрямился. Он оглянулся на коляску, мысленно измеряя расстояние до нее.
– Я успею его убрать?
– Нет, вас обязательно увидят. Может, нам сказать, что он упал в обморок?
– Он может очнуться в любую минуту. Я спрячу его в гроте, пока эти люди не пройдут дальше.
Верни поднялся на ноги, подхватил моток веревки и бесчувственное тело вымогателя, который выглядел теперь неожиданно хрупким и никак не походил на злодея. Втащив свою ношу в грот, Верни сказал:
– Вы должны выпроводить их отсюда как можно быстрее. Вы – умная девушка, Харри.
И больше ни слова о ее нежелательном вмешательстве. Он был уверен, что она не сваляет дурака.
Харриет заняла свой пост, с душевным подъемом глядя на озеро, хотя ее мысль металась, словно крот, угодивший в капкан. Как удержать гостей от посещения грота? Мистер Слингсби, их непостижимо глупый сосед, всегда приводил сюда людей, дабы они насладились видом прославленных увеселительных садов, и грот был его любимым местечком. Когда компания поднялась на мостки, Харриет услышала его лекцию:
– ...вы будете по-настоящему довольны, моя дорогая Хелен, когда увидите фигуру спящей сирены, которую шестой баронет привез из Флоренции. Существует чрезвычайно романтическая история о том, как он получил эту статую из дворца одного принца или...
– Здесь кто-то есть, – перебила одна из его спутниц. – Девушка в голубом платье.
– Вот как! Одна из мисс Кейпел, осмелюсь сказать. Они еще не выходят в свет, но мисс Китти близка... Нет, это – мисс Харриет Пайпер! – Он заторопился, чтобы поприветствовать ее. – Моя дорогая мисс Пайпер. Как поживаете? Я принял вас за мисс Китти Кейпел... Хелен, счастлив познакомить тебя с мисс Харриет Пайпер, которая живет в Довер-Хаус со своим дедушкой, генералом Сент-Джоном Бойсом... Мои кузены – мистер и миссис Калтер и их подруга мисс Никсон.
Миссис Калтер, леди с большим чувством собственного достоинства, неодобрительно посмотрела на измятое клетчатое платье Харриет, но снизошла до того, чтобы пожать ей руку как внучке генерала. Мистер Слингсби объяснил, что они гуляют вокруг озера – как будто это было и так непонятно – и что они намеревались еще нанести визит леди Кейпел, поэтому отослали экипаж в Уордли-Холл.
– Если мы собираемся осмотреть знаменитый грот, – сказал мистер Калтер, – нам следует поторопиться. Погода может испортиться. – И он двинулся к ступеням.
Харриет пришла в отчаяние.
– Боюсь, сегодня вам не удастся увидеть грот, сэр.
– Не удастся! – повторил он. – Умоляю, скажите почему?
– Во внешней стене образовалась трещина, – проговорила Харриет в приступе неожиданного вдохновения. – Мы боимся пускать туда людей, потому что есть опасность камнепада.
Тут в гроте послышался глухой шум, за которым прозвучало ругательство.
Мисс Никсон коротко вскрикнула, а миссис Калтер воскликнула:
– Там кто-то есть!
– Это мистер Верни Кейпел. Он пришел посмотреть, насколько сильны разрушения. Полагаю, он сейчас выйдет оттуда.
Говоря это, Харриет повысила голос и пододвинулась ближе к входу. По-видимому, Верни услышал ее, потому что тут же подал свою реплику и появился из глубины грота, разгоряченный и несколько взволнованный, что было вполне понятно, и принялся мрачно рассказывать о том, что трещины в гроте необходимо заделать, чтобы не случилось чего-нибудь похуже. Он тайком подмигнул Харриет.
Мистер Слингсби был глубоко разочарован. Его кузины встревожились и начали с непосредственностью выражать свое недовольство.
– Значит, вы понапрасну заставили нас проделать весь этот путь, – заметила миссис Калтер. – Мы просто взмокли, пока сюда добрались. Полагаю, нам следовало остаться в экипаже. А теперь нам придется пройти еще милю под дождем. – И она недвусмысленно посмотрела в сторону коляски.
– Думаю, я вообще не смогу идти, – проговорила мисс Никсон страдальческим голосом. – Мы уже столько прошли, а мои туфли такие тонкие...
Харриет тут же отнесла ее к числу тех женщин, которые пускаются в путь только для того, чтобы у них разболелась голова или устали ноги. Дождь припустил по-настоящему, и теперь уже все откровенно смотрели в сторону коляски.
– Вы должны позволить мне довезти вас до дома, – сказал Верни. У него и вправду не оставалось другого выбора.
Гости приняли это предложение с благодарностью. Места было достаточно для всех, но Харриет отступила назад, не зная, чего от нее хочет Верни.
– Садитесь, Харриет, будьте так добры, – твердо проговорил Верни.
Он не мог оставить ее сторожить Хенчмана, да и на самом деле непонятно, какую пользу это могло бы принести.
Верни повез их по западной дороге. Небо потемнело, словно налилось свинцом, и в этом металлическом свете трава и деревья казались мертвенно-бледными, их зелень стала болезненно-тусклой, как на болотах в тропических джунглях.
Когда верх коляски был опущен, Харриет на мгновение окинула взглядом этот странный мир. Что будет, если мистер Слингсби начнет расспрашивать сэра Ричарда насчет повреждений в гроте, гадала Харриет. А он непременно это сделает.
Верни эффектно подкатил к парадной двери, выяснилось, что ее светлость дома, но сэр Ричард уехал в Саутбери и его ожидают только к ужину. Харриет вздохнула с облегчением, хотя это и означало, что Верни придется остаться с гостями и изображать из себя радушного хозяина.
Следуя за лакеем в дом, Харриет вопросительно взглянула на Верни. Ей хотелось спросить, что будет с Хенчманом, сможет ли он выбраться. Верни скорчил гримасу, которая ей ничего не сказала.
Джулия была в маленькой гостиной (называемой так, чтобы отличать ее от белой гостиной и китайской гостиной) с Китти и Диком, и в этот дождливый день они занимались тем, что разбирали семейную коллекцию римских монет. Харриет увидела Джулию в первый раз с тех пор, как выслушала отвратительное повествование миссис Сэттл о том, что делала Джулия три года назад в Уидкомбе. Радости и горести тайной жизни – эти жестокие спутники страсти и печали – совершенно невозможно было даже мысленно соединить с элегантной леди Кейпел, живущей в надежном укрытии мужнего дома в обществе приемных детей. Что это меняет? Делает ли это ее менее виновной или более бесстыдной? Не замечая испытующего взгляда Харриет, Джулия сказала все, что подобает в подобных случаях, и стойко переносила всю утомительность визита мистера Слингсби.
Беседа была чрезвычайно неинтересной и касалась главным образом грозы, которая обрушилась на долину плотными струями дождя. Каждые несколько секунд небо вспыхивало молниями. Каждая вспышка безжалостно-ослепительного света сопровождалась раскатами грома.
Гости то и дело говорили, что впечатление просто поразительное, и что погода после грозы станет гораздо приятнее, и что фермерам нужен дождь.
– Но навряд ли в таком количестве, – насмешливо заметил Верни.
– После грозы мы, вероятно, почувствуем себя лучше, – промямлила мисс Никсон, – но в настоящее время мое самочувствие далеко от хорошего. Гром чересчур силен для моей конституции. Я знаю, Хелен, ты думаешь, что я – глупенькая.
– Ну, я не думаю, что вы глупенькая, мисс Никсон, – мягко вступила в разговор Джулия, заметив, что миссис Калтер намерена сказать нечто неприятное. – Не пересесть ли вам на другой стул, чтобы вы могли сидеть спиной к окну?
Под прикрытием этих разговоров и перемещений Верни удалось прошептать Харриет:
– Не тревожьтесь. Он надежно связан и не сможет бежать.
И прежде чем она успела ему ответить, всех ослепило белое пламя молнии. Затем последовал раскат грома, и сразу за тем – шум падения чего-то тяжелого.
Все тут же вскочили, и бедняжка мисс Никсон спрятала лицо в занавески, зажав уши руками.
– В нас ударило! – воскликнул Дик. – Как здорово! – И он побежал к двери, ведущей в холл.
– Стой здесь, глупыш! – Верни ухватил племянника за локоть, и они застыли, прислушиваясь к зловещей какофонии звуков, испускаемых разыгравшейся стихией..
– Что это было?
– Думаю, флюгер упал на центральный купол и разбил его. И стекла посыпались вниз, на главную лестницу.
Так и случилось. Когда Верни открыл дверь, они увидели битое стекло, рассыпавшееся по ступеням острыми, словно сосульки, осколками.
– Детская! – воскликнула Джулия. – Бедный Нед, он там, наверху, я должна немедленно пойти к нему! Прошу меня простить, мадам. Моему младшему приемному сыну всего восемь лет...
– Не обращайте на нас внимания, леди Кейпел. Гроза слабеет, и, если можно послать за нашим экипажем, мы отбудем, как только Матильда Никсон придет в себя. – Миссис Калтер натянула перчатки, презрительно посмотрев на свою страдающую подругу, которая уткнулась в свои нюхательные соли.
– Да, да, – присоединился к ней мистер Слингсби. – Мы не должны больше обременять вас, испытывать ваше гостеприимство.
Верни уже выскочил в холл. Он сказал, что им с Джулией лучше подняться в детскую по боковой лестнице. Появился дворецкий, вид у него был, как всегда, торжественный.
– Прошу меня простить, мистер Верни. Как, вы полагаете, сэр Ричард распорядился бы насчет этих картин?
– Каких картин, Сметхерст?
– Тех, что здесь, на стенах вдоль лестницы, сэр. Дождь льет через дыру в куполе, и они сильно отсырели. В частности, Ван Дейк, – сообщил Сметхерст, который полагал, что долг дворецкого – сообщать плохие новости в тоне беспристрастности и мрачного пессимизма.
– О господи, – сказал Верни, поднимая глаза. – Да, вы правы: картины намокли. Их нельзя оставлять здесь. Вы с лакеем возьмите лестницу и начинайте их снимать. Я присоединюсь к вам, как только провожу ее светлость к мастеру Неду. Вам понадобятся полотенца и... Харриет, не поможете ли вы с картинами? Нужно позаботиться о том, чтобы они не пострадали.
– Да, конечно, я займусь этим. – Харриет была рада чем-нибудь помочь.
Предстояло сделать так много, что ни у Харриет, ни у Верни не было времени подумать об узнике в гроте.
Глава 8
Сэр Ричард прибыл домой около шести. Он вымок, замерз и чувствовал себя отвратительно. Оглядевшись вокруг, он поинтересовался:
– Что, черт побери, здесь случилось?
– Разве вы не видите сами, мой дорогой друг? Явились кредиторы, требуют уплаты долга, – беспечно отвечал Верни.
В самом деле, фамильный холл Кейпелов выглядел в точности как сцена из «Карточных долгов». Мебель и картины собраны в углу (там, где их не смог бы залить дождь, если польет снова), протекающая крыша, голые стены с кое-где отставшими обоями, неровные пятна более ярких обоев там, откуда сняли картины, – все вместе создавало определенное впечатление: промотанное богатство и вытекающие отсюда последствия.
Ричард слишком устал, чтобы удивляться.
– Прекрати! – огрызнулся он.
– Очень хорошо. Раз никто не хочет оценить мои усилия по спасению собственности, я отведу Харриет обратно в пасторский дом. Вы ведь не возражаете против прогулки, не так ли? Дождь уже кончился.
И Верни предостерегающе сжал ее руку. Харриет знала, что они отправятся вовсе не в пасторский дом. И отвечала, что была бы совершенно счастлива прогуляться.
Ричард, разговаривающий со Сметхерстом, и не сделал попытки их остановить.
Когда они вышли, Харриет сказала:
– Я уверена, что ваш брат не хотел быть несправедливым. Когда он узнает от леди Кейпел и Сметхерста, как много вы сделали, чтобы спасти картины, он будет вам очень благодарен.
– Да, я знаю. Именно поэтому я и решил исчезнуть прежде, чем он во всем разберется. Но наше дело растянулось на целую вечность, и, честно сказать, я не знаю, что теперь делать с Хенчманом: будет странно, если я в такой час возьму экипаж. Я не могу притвориться, что отправился к кому-нибудь на обед, поскольку неподобающе одет, да еще и без грума.
Они торопливо прошли через широкий газон на западной стороне дома. Добравшись до места, где начинался спуск, они ожидали увидеть перед собой озеро – прекрасные и знакомые очертания в форме песочных часов. Но песочные часы исчезли. Ливень изменил очертания долины, смыл кусты и дорожки, затопил стволы деревьев. Беседка леди Аделы стояла в воде – настоящая Венеция, только гондолы не хватает, а «деревенский мостик» являл собой фантастическое зрелище – мост, который ведет в никуда: он был полностью окружен водой.
– Не может быть, чтобы это сделал дождь...
– Я полагаю, опять завалило Лаптонский ручей. Такое, как вы знаете, частенько случается после грозы.
Озеро наполнялось проточной водой, которая падала с каскада и собиралась в противоположном конце, у Лаптонского ручья, неторопливой речушки, которая время от времени засорялась. Поскольку вода прибывала в озеро быстрее, чем уходила, можно было ждать наводнения.
Тревожная мысль пришла им в головы одновременно. Дальний конец озера закрывали деревья.
Они побежали на другое место, откуда открывался лучший обзор, и замерли, глядя вдаль. Воды было гораздо больше, чем обычно попадало в озеро, ее пенистые струи стекали по всем «скалам», которые виднелись над гротом. Сами «скалы» выглядели на редкость уныло, потому что уровень воды поднялся на два фута. Ступени, на которых сегодня днем стояла Харриет, теперь ушли под воду, на их месте образовалась лагуна, а окно-трещина совершенно исчезло под водой. Должно быть, грот до потолка был залит водой.
– О нет... – прошептала Харриет.
Верни стоял молча, с побледневшим лицом. Через минуту Харриет произнесла:
– Может быть, его там нет. Может быть, он убежал.
– Едва ли. Я связал ему колени и лодыжки, чтобы он не мог идти, а потом той же веревкой связал за спиной руки, чтобы он не мог развязать узлы. И заткнул ему рот, чтобы он не мог позвать на помощь. Когда я уходил, он лежал во внутренней комнате. Он утонул. И это – моя вина.
– Нет, это не так, Верни. Вы ведь не знали; как все повернется...
– Я должен был помнить, что при такой погоде вода обычно поднимается. Черт побери, об этом я даже не подумал. Да, он преступник, стервятник, который наживается на несчастьях других, но такой смерти я не пожелал бы и своему злейшему врагу.
– Может быть, он так и не пришел в сознание, – сказала Харриет, впрочем, без особой надежды.
– Он уже приходил в себя, когда я его оставил. Вот почему потребовался кляп.
Значит, Хенчман знал, что он утонет. Лежал там беспомощный, в холодном и темном гроте, слышал, как прибывает вода, видел, как она приближается к нему, чувствовал, как она касается его спины, заливает его грудь, добирается до горла... Боролся с веревками и не мог даже кричать... Харриет стало плохо.
Верни взял ее под руку: то ли для того, чтобы успокоить, то ли для того, чтобы успокоиться самому, Харриет обнаружила, что его рука дрожит так же, как и ее.
– Я никогда раньше не убивал человека, – сказал он, словно извиняясь. – Это просто везение, что я ушел из армии. От меня немного было бы проку на поле битвы.
Они стояли рядом, глядя на широкую полосу воды, внезапно ставшую столь враждебной, и Харриет чувствовала к нему острую жалость. Небо утратило свинцовый оттенок и стало теперь лиловато-серым; установившаяся после бури тишина угнетала сильнее, чем чувство одиночества, отъединенное от всего мира. Харриет хотелось сказать Верни, что никто не обвинит его в смерти Хенчмана, но она решила, что это банальное замечание только вызовет у него раздражение. Уместнее было бы обратить его внимание на то, что в конечном итоге беды Джулии подошли к концу. Хотя даже это могло оказаться неправдой: ничего нельзя предвидеть наперед.
– Вы не сказали мне, что с заявлением миссис Сэттл. Вы забрали его?
– Не успел, – с несчастным видом ответил он. – Только я начал обыскивать его, как появился Слингсби, пришлось тут же тащить Хенчмана в грот. А потом я слишком торопился его связать. Боже, как плохо я сделал свою работу!
– Без сомнения, бумага размокла, разве вы так не думаете?
– Возможно, нам повезло, но рассчитывать на это нельзя. Не могу избавиться от мысли, что Хенчман держал ее в кожаном кошельке или футляре для карточек – ведь она стоила хороших денег, по крайней мере, он так полагал. Я должен попытаться добраться до тела, чтобы убрать веревки и кляп, если, конечно, у меня получится.
– Не представляю, как вам это удастся.
– Нужно попасть в грот, как только вода достаточно спадет и раньше, чем туда попадет кто-нибудь еще. И лучше всего – ночью, чтобы быть уверенным, что меня никто не увидит. Не сегодняшней ночью – вода стоит еще слишком высоко, – но, может быть, завтра, где-нибудь около полуночи. Во всяком случае, я должен попытаться.
Харриет была в ужасе и так об этом и сказала. В полночь одному войти в скользкую темную пещеру, вода доходит ему до плеч, и он пытается перетащить тело... Эти мысли заставили ее содрогнуться.
– Это слишком опасно, – запротестовала Харриет. – Вы сами можете упасть и утонуть. И, кроме того, вы же не будете видеть, что делаете.
– Я должен попытаться, Харри. Разве вы не понимаете? Дело уже не в том, чтобы защитить счастье Ричарда. Все гораздо серьезнее. Когда тело Хенчмана обнаружат, начнется расследование, и все бумаги, которые при нем найдут, будут преданы огласке. Если заявление миссис Сэттл все еще можно прочитать, его прочтут на открытом суде, и весь мир его услышит.
