355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Шейла Бишоп » Невесты и куртизанки » Текст книги (страница 7)
Невесты и куртизанки
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 16:41

Текст книги "Невесты и куртизанки"


Автор книги: Шейла Бишоп



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– И больше вы никого в лесу не встретили? – возвращаясь к теме, спросил он.

– Впереди нас шел мужчина, по-видимому, житель деревни, с чем-то вроде мешка с инструментами; он был почти все время виден сквозь деревья.

– Это, конечно, был Джем Херд, плотник.

– Он разговаривал с мисс Гейни, – заметила женщина. – Помнишь, Гилберт?

– Да, ты права. Разговаривал.

Фрэнсис все время чувствовал, что все эти вопросы – пустая трата времени, но тут сразу насторожился:

– Вы абсолютно в этом уверены? Ошибиться не могли?

– Нет, в этом нет ни малейшего сомнения, – более или менее в унисон ответили оба, слегка озадаченные острым любопытством гостя. – Это важно?

– Может быть. Дело в том, что Херд клянется, будто никогда не заговаривал с мисс Гейни и она с ним. Вы, случайно, не расслышали, что он говорил ей?

– Нет, было слишком далеко. Мы лишь слышали голоса, остановились на минуту-другую и пошли дальше, – сказал Финч. – Они обменялись не более чем парой фраз.

– Мне показалось, что он передает ей какое-то сообщение. Я все время это говорила, правда, Гилберт?

– Лорду Фрэнсису совершенно не интересно, что ты все время говорила, дорогая! – властно одернул ее Финч.

– Может быть, и интересно, если это тот самый злодей, который похитил мисс Гейни!

– Нет, Джек не мог быть похитителем, – возразил Фрэнсис. – Остаток дня он провел на лесопилке в обществе трех свидетелей. Но этот новый факт довольно странен и требует объяснения; хотя, возможно, он никуда и не приведет. В любом случае я благодарен вам!

Фрэнсис встал, поклонился, а Финч вместе с ним вышел к экипажу.

– Надеюсь, вы не придаете слишком большого значения мнению моей жены? – робко спросил он. – Об этом парне, который якобы передавал мисс Гейни какое-то сообщение… ведь доказать это невозможно! Я бы не хотел, чтобы его несправедливо подозревали.

– Вероятно, миссис Финч начиталась романов?

– Вы же видите, милорд, она очень молода. Она не понимает, какой вред может принести своей болтовней.

– Но этот короткий разговор между мисс Гейни и Хердом действительно имел место? Это не выдумка?

– Это не выдумка, – твердо ответил Гилберт Финч.

Глава 14

С тех пор как Каролина исчезла в Заповеднике и появилась на морском берегу в обществе лорда Фрэнсиса, они с Лавинией периодически ссорились.

– Я не предполагала, что ты так неосмотрительна! И это после того, как я тебя убедительно просила не ходить в лес. Ты нарушила обещание…

– Я знаю, что нарушила, и уже извинилась! Неужели нельзя принять остальное как само собой разумеющееся?

Это был вторник, через четыре дня после нелепого приключения в туннеле контрабандистов, и Каролина очень устала от упреков сестры, но Лавиния, похоже, наслаждалась, то и дело напоминая ей, как бесчувственно и несправедливо она обошлась со старшей сестрой.

– Когда Даффет приехал в кабриолете без тебя и сказал мне, что спрашивал о тебе везде, а миссис Харпер видела, как ты входила в лес… у меня чуть не остановилось сердце! Я заставила его отвезти меня в деревню, но там никто не знал, что в таких случаях нужно делать! Мы начали бояться, что тебя, наверное, постигла та же участь, что и другую бедную девушку… а когда ты вышла из гавани, в мокром платье, залепленном водорослями, с волосами точно стог сена, да еще с этим человеком… я чуть не умерла от стыда!

– Ты должна была радоваться, что я не пропала, как эта бедная девушка… Ведь мы до сих пор не знаем, что с ней стало! Что же касается лорда Фрэнсиса, то только благодаря ему я не утонула в море, а ты была с ним невежлива!

– Он со мной тоже не был вежлив! Поставил эту мокрую корзину к моим ногам, и я убеждена, сделал это нарочно!

– Да, здесь я с тобой согласна! У него, похоже, очень странное чувство юмора. Ради бога, Лавиния, давай прекратим пререкаться! Пойдем погуляем. Нам обеим это будет полезно.

Но Лавинии не хотелось гулять, она была уверена, что скоро пойдет дождь. В воскресенье погода изменилась, день стоял серый, мрачный, и о купании не могло быть и речи.

– Тогда я пойду одна, – заявила Каролина.

– Нет, Kapo! Я категорически запрещаю… Мне не будет ни минуты покоя! Ну почему ты такая неугомонная?

– Ну, во-первых, мне нечего читать.

– Вряд ли в этом виновата я, – мученическим тоном заметила Лавиния. – Не я искупала в море библиотечные книги!

Каролина поднялась в свою спальню; она боялась, что больше не сдержится.

На площадке она встретила Винни.

– Тетя Каро, вы поможете мне с бумажными куклами?

– Не сейчас, дорогая. Почему бы тебе не спуститься и не попросить маму?

«Пусть Лавиния для разнообразия позанимается со своими чадами, – подумала она, сидя в благословенной тишине своей комнаты. – Мне надоело быть бесплатной няней. И надоело бороться с робостью Лавинии, успокаивать ее страхи, защищать от недовольства Артура, когда она выводит его из себя, и почтительно слушать, когда ему приходит в голову выступить в роли Сократа. Он хороший и, полагаю, способный человек, но слишком банальный, чтобы сказать что-нибудь интересное! А Лавиния слишком глупа, чтобы иметь собственные интересные мысли!» В этот момент Каролина вдруг испугалась. Никогда раньше она не испытывала таких чувств. Она действительно очень любила всех Ридов (а ведь совершенных людей, в конце концов, нет). Только в то утро на пляже с ней что-то произошло; просто, наверное, она наслушалась лорда Фрэнсиса. Такое чувство недовольства вызвал в ней этот неординарный человек!

Она подошла к окну и выглянула. Склон холма опустел, в Заповеднике ветер ломал ветки деревьев, а зеленая, летняя трава выглядела беспокойной и мрачной… Каролина слышала, как волны разбиваются о подножия скал у входа в долину.

Прошла ровно неделя с того дня, как исчезла Ада Гейни. Разумеется, она уже мертва! В такое ненастье это заключение казалось наиболее вероятным. Какой абсурд! Можно подумать, что до него она четыре дня просто жила в лесу тайной жизнью в духе Руссо, пока не стало слишком холодно… Нет, это абсурд! Рано или поздно ее тело обнаружат; только благодаря невероятному стечению обстоятельств оно до сих пор не найдено! Может быть, ее тело унесло в море? Каролина представила, как ее белое лицо слепо смотрит из воды какой-нибудь лагуны, окруженной скалами, а волны шевелят волосы вокруг головы. Она содрогнулась.

Похоже, призрак Ады уже витает в долине. Теперь прекрасный, незамысловатый мир детства Каролины потерян навсегда! Прошли те деньки, когда она беззаботно веселилась на пляже, пряталась в папоротнике, и когда не происходило ничего страшного!

Хотя, если говорить честно, во время их последнего приезда сюда кое-что произошло. Сначала Лавиния обручилась с лордом Фрэнсисом, потом помолвка была разорвана, а отец лишился всех своих денег… Каролина сидела на постели и пыталась вспомнить прошлое. Разочарование, которое она испытала, узнав, что Лавиния выходит замуж за этого скучного маленького человечка, было первым ее потрясением. Как странно, ведь тогда лорд Фрэнсис был менее самоуверенным, нежели сейчас! У него и тогда были резкие манеры, но она не могла припомнить, чтобы он сказал что-нибудь обидное. Каролина вообще не могла припомнить, чтобы он что-нибудь говорил. Как будущих родственников, Прайоров постоянно приглашали в Хойл-Парк, прерывая их летние занятия, что немало раздражало Каролину. Она вспомнила классную комнату, Джека Элтема, хвастающегося своими лошадьми, и трех его сестер, леди Марию, Люси и Анну, в белых платьях с черными корсажами и черных чулках… Что еще? Как-то поздним вечером она услышала, как Лавиния задыхается от рыданий, и очень испугалась. Не в состоянии успокоить сестру, Каролина в конце концов побежала за мамой. Снова плач и шепот, а на следующее утро Лавиния осталась в постели. Мисс Мейсон назидательно сказала Каролине, что разрушенные надежды сестры должны послужить ей предостережением. «Ошибочно принимать предложение после столь короткого знакомства». И в этот же день из Лондона пришло роковое письмо. Она до сих пор помнит, как побледнело лицо матери, когда она читала его, и тревожную нотку в ее голосе: «Боюсь, в банке некоторые затруднения».

Стоп, минуточку! В этих воспоминаниях было кое-что любопытное! Каролина прокручивала их в голове, словно тасовала карты, но результат оставался прежним. Тогда она спустилась в гостиную, где Лавиния писала Артуру. (По-видимому, ей удалось отделаться от Винни с ее бумажными куклами!)

– Я хочу задать тебе один вопрос, – приступила прямо к делу Каролина. – Почему ты разорвала помолвку с Фрэнсисом Обри?

Лавиния посмотрела на сестру.

– Ты прекрасно знаешь почему: потому что папа лишился всех своих денег. А при таких обстоятельствах мужчину обычно освобождают от слова. – Слова лились гладко, как твердо выученный урок.

– А мужчина, если он джентльмен, должен отклонить предложение и остаться верным своим обязательствам. Очевидно, лорд Фрэнсис поступил иначе и с тех пор оказался виноватым в глазах всего света?

Лавиния молчала.

– Только ведь на самом деле все было не так. Правда?

– Не понимаю, о чем ты говоришь?

– Когда мама получила письмо о крахе банка, твоя помолвка была уже разорвана! Тогда я, конечно, это знала, но на фоне семейного несчастья, когда родители переживали горе, растерянность, горечь от необходимости покинуть Керзон-стрит, продать все имущество, разрыв твоей помолвки казался мне естественной частью общей беды. Но все было не так! Какова же истинная причина?

– Мы не подошли друг другу, – тихо ответила Лавиния. – Я никогда не смогла бы ответить на его любовь.

В воображении Каролины снова возник образ Фрэнсиса, молодого и молчаливого, глядящего на Лавинию с затаенным отчаянием. Боже правый, вдруг поняла она, он же был безнадежно влюблен в нее! И причиной разрыва было вовсе не банкротство отца!

– Ты не считаешь, что ситуацию пора прояснить? – спросила Каролина. – Ради справедливости к нему!

– Нет, не считаю! – раздраженно отрезала Лавиния. – Если учесть его грубость, то ничего лучшего он не заслужил, и в любом случае я не смела сказать маме… – Она испуганно замолчала.

Что она не смела сказать маме? Неужели ослепленный страстью Фрэнсис ужаснул ее, пытаясь пробудить в ней ответ на свою страсть? Каролина была достаточно взрослой, чтобы понимать, что Фрэнсис, несмотря на неромантичную внешность, умел привлекать женщин, но сомневалась, что Лавиния в восемнадцать лет смогла почувствовать эту привлекательность. Для нее Фрэнсис, вероятно, был принцем-лягушкой, в котором все видели только лягушку!

– Мне кажется, он не мог быть мерзавцем!

– Нет, мог! Он чуть не убил бедного Альфреда!

Господи! Что еще за Альфред? Перед Каролиной всплыл еще один персонаж из прошлого: молодой лейтенант ополчения, чья мать снимала один из домов на Бельведер-Террас, Альфред Пайк, Дайк или что-то в этом роде, высокий, худой, с развевающимися локонами и профилем полубога.

– Лавиния! Ты хочешь сказать, что за тебя боролись двое?

Лавиния разразилась слезами:

– Только никому не рассказывай! И, ради бога, ничего не говори Артуру! Я умру от стыда! Каро, обещай, что не скажешь Артуру!

– Дорогая Вин, разумеется, я не скажу ни одной живой душе. Но, зайдя так далеко, облегчи душу и расскажи мне все! Тебе станет легче!

Лавиния печально промокнула глаза и сказала, что, наверное, Каролина во всем обвинит ее.

– Я ошиблась, приняв предложение Фрэнсиса, я это признаю. Я была слишком удивлена и польщена, ведь Обри такая знатная фамилия! У нас не было ничего общего. Я не понимала и половины из того, что он говорил, иногда сердито, иногда шутя, а иногда… он казался мне слишком умным для меня и, чего таить, слишком старым!

– Старым? Но даже сейчас ему не больше… – Каролина осеклась.

К счастью, Лавиния была слишком занята собой, чтобы заметить ее смущение.

– Ему было под тридцать, и его нельзя было назвать красавцем. В отличие от Альфреда, молодого человека, о котором мечтает каждая девушка. Я влюбилась в него с первого взгляда. Но что мы могли поделать? Он был невыгодной партией, без пенни за душой. Представь себе, как бы я сказала маме, что бросаю лорда Фрэнсиса Обри и выхожу за барабанщика!

– И никто ни о чем не догадывался?

– Нет. Все закончилось через неделю. Мы поехали на пикник в Бринд, осмотреть развалины аббатства: Фрэнсис, Альфред, я и еще дюжина остальных, в том числе и замужняя женщина, исполнявшая роль сопровождающей. Правда, она не очень бдительно следила за поведением молодежи, и в конце концов Альфреду и мне удалось убежать от остальных. Мы гуляли по лугам и дошли до самой реки. – Лавиния замедлила рассказ, нервно теребя пальцами бахрому скатерти. – Мне было восемнадцать лет, я не осознавала, насколько глуп мой поступок. Спустя много лет я встретила женщину, муж которой служил в одном полку с Альфредом, и она сказала, что у него очень дурная репутация. Мы сидели на траве, и он… удивительно непристойно заигрывал со мной. А потом вдруг перед нами появился Фрэнсис. Я не могу описать его лицо! Это было лицо одержимого человека! Мы оба вскочили. Он схватил Альфреда за горло и чуть не задушил его. Альфреду удалось разнять его руки, он почти задохнулся, а Фрэнсис повалил его на землю. Не знаю, как ему это удалось, наверное, ой был очень силен. А потом он схватил лежащую неподалеку палку и принялся колотить ею Альфреда. Это было ужасно! Когда он кончил, бедный Альфред лежал на земле и стонал, но Фрэнсис не позволил мне помочь ему. Он затащил меня в экипаж и повез обратно на ферму. Я пыталась делать вид, что ничего страшного не случилось, – позади нас сидел грум, – но Фрэнсис за все шесть миль не произнес ни слова. Когда мы приехали, он довел меня до двери и сказал, что никто никогда не узнает о моем поступке. Пусть все думают, что я вернулась домой из-за головной боли, а Альфреду он не даст распускать сплетни. Сказал, что позволяет мне самой разорвать помолвку, потому что только таким образом я смогу сохранить свое доброе имя. Затем он уехал. И после этого ты удивляешься, что я не хотела приезжать сюда и снова встречаться с ним? – спросила Лавиния.

– Нет, конечно. Бедная Вин, как несладко тебе пришлось. Но что ты сказала маме?

– Я заставила ее поверить, что это была обычная ссора влюбленных, у меня не было выбора. Она была уверена, что мы помиримся, а когда банк лопнул, ожидала, что Фрэнсис тотчас же примет мою сторону. Мама продолжала надеяться на него, а я только и думала, почему молчит Альфред. Стоит ли говорить, что я не получила от него ни слова?

– Ты, наверное, была очень несчастлива?

– Мы все были несчастливы. Время было ужасное, не так ли? Одно меня спасало: никто не задавал мне неловких вопросов! Это уже казалось мне благом.

– Но лорд Фрэнсис, вероятно, был лишен этого блага?

Лавиния неловко пошевелилась:

– Я никогда никому не говорила, что он меня бросил. Если кто-то и пришел к этому выводу, что я могла поделать? Ты ведь не позволила бы мне сделать публичное признание?

– Нет, конечно нет! Но все равно я невольно жалею, что все обернулось так неприятно. Ты ведь знала, что разорванная помолвка – предмет для злобных сплетен? Как-то утром я слышала разговор в библиотеке миссис Уитерби, что Фрэнсис Обри вполне способен ограбить родного племянника и, вероятно, совершить убийство, чтобы избежать разоблачения.

– Что ж, мне жаль, но, насколько нам всем известно, он вполне мог убить девушку! – с вызовом бросила Лавиния. – Похоже, она убита, а у него были причины избавиться от нее, не говоря уж о деньгах. Он не мог допустить, чтобы Элтем женился на такой девушке, и если он вышел из себя… Я видела его в ярости, Каро, а ты не видела!

Миссис Харпер говорила что-то вроде этого, и несомненно, многие думают так же. Каролина представила Фрэнсиса на скамье подсудимых. Хоть бы он вернулся из Лондона с хорошими вестями! К сожалению, она не верила, что девушка возвратилась домой. Она была убеждена, что Ада не покидала Клива.

Глава 15

– Джек, ну не будь же ты таким мрачным! – уговаривала брата Анна Дейнджерфилд. Он с упреком взглянул на нее, как обиженный ребенок, и продолжал задумчиво созерцать оранжерею, остекленный павильон, примыкающий к южной стене огромного дома; в ветреный день там было очень приятно. Перед ними простиралась лужайка, зеленая изгородь, а за ней открытое пространство парка и вдоль береговой линии темное пятно Заповедника, этого прекрасного леса, на который его владелец теперь смотрел с ужасом и отвращением.

– Унынием ты ничему не поможешь, – настаивала Анна, светловолосая, пышная, добродушная блондинка девятнадцати лет; ее муж, высокий и чертовски красивый молодой человек, разговаривал с Октавием Барроу.

– Что толку притворяться жизнерадостным, когда каждый час может подтвердить наши худшие опасения? – возразил Джек. – Моя бедная девочка… зачем я оставил ее одну? Она ненавидела этот коттедж. Сначала я думал, что она, как истинная горожанка, просто питает неприязнь к деревне, но теперь мне кажется, что она, вероятно, предчувствовала беду.

Анна не могла придумать в ответ ничего, что в данный момент удовлетворило бы Джека. Он встал и принялся расхаживать по оранжерее, иногда останавливаясь, словно рассматривал какое-то экзотическое растение, хотя, скорее всего, делал это безотчетно, ничего не видя вокруг.

– С тех пор как он прочел заметку в газете, ему стало еще хуже, – шепнула Анна своим спутникам. – Почему все наши знакомые считают своим долгом посылать нам вырезки из «Сент-Джеймс кроникл»?

– Вы думаете, он верит этим намекам относительно дяди? – неуверенно спросил Октавий.

– Да, – подтвердил Филипп Дейнджерфилд. В этот же момент Анна проговорила:

– Нет. Я думаю, он уже не знает, чему верить. Должна признаться, я сама с ужасом думаю о возвращении дяди Фрэнсиса из Лондона.

– И тем не менее ты пригласила двух странных женщин к нам на чай, – заметил Филипп. – Точно у нас без них не хватает проблем!

– Я решила, что Джеку будет полезно, если ему придется немного сдержать свои чувства, – защищалась Анна. – Он познакомился с мисс Прайор, и по-моему, она ему очень понравилась. Кроме того, обе они дочери старых друзей семьи. Вы их видели, Тейви… леди, которые живут на мартлендской ферме? Что они собой представляют?

– Миссис Рид около тридцати лет, красивая, но скучная. Мисс Каролина не имеет с ней ничего общего; она смуглая, с большим носом.

– Боже сохрани! – Филипп закрыл глаза.

– Ах, Тейви! Вечно вы всех критикуете! А мне не терпится снова повидать их.

– Дорогая леди Анна, неужели вы думаете, они придут?

– Надеюсь. Я послала за ними экипаж.

Несколько минут спустя дворецкий ввел в оранжерею мисс Каролину Прайор.

Она тактично извинилась за сестру, сказав, что у той из-за холодного ветра разболелась голова. На самом деле Лавиния не хотела встречаться ни с кем из Обри и не желала, чтобы Каролина ехала в Холл одна, но деваться было некуда: экипаж уже стоял у дверей.

Лорд Элтем подошел пожать ей руку, и ей показалось, что он выглядит ужасно; за считаные дни молодой маркиз постарел лет на десять. Элтем удивился ее визиту, и Каролина поняла, что ее пригласили без его согласия. Наверное, он считает, что с ее стороны навязчиво и дерзко в такой момент навещать его сестру!

Каролина села в садовое кресло рядом с леди Анной и вступила с ней в разговор. Ей было неудобно спрашивать, есть ли какие-нибудь свежие новости от лорда Фрэнсиса, а так как никто об этом не заговаривал, решила, что тот еще не вернулся из Лондона. И зачем только она сюда приехала?

Было уже почти восемь часов. После очередного серого дня небо прояснилось и закат был очаровательным. Над имением нависло спокойное, райское сияние. Несколько ливрейных лакеев поставили среди пальм стол и накрыли его для чаепития.

Вдруг послышался звук подъезжающего экипажа.

– Интересно, кто же это? – поинтересовалась Анна.

Филипп вышел из оранжереи на лужайку, чтобы разведать.

– Это ваш дядя, – доложил он. – И с ним несколько человек… О господи, Эстер Гейни! Нет, это не Эстер… хотя дьявольски на нее похожа. Да это же, должно быть, Ада!

– Ада! – воскликнул Джек.

Его чайная ложечка звякнула о каменный пол, когда он вскочил и выбежал из оранжереи вслед за зятем. Затем внезапно остановился.

– Нет, это не Ада, и нисколько на нее не похожа… это всего лишь Бетси! Ты глупец, Филипп! Зачем ты вселил в меня надежду?

Лорд Фрэнсис обошел угол дома в сопровождении смуглого человека с военной выправкой и красивой, эффектной молодой женщины с роскошной фигурой и великолепными волосами цвета сверкающей меди.

«Значит, вот почему их называют Золотыми Гейни», – подумала Каролина. Ада нисколько не походила на своих сестер.

– Ах, дорогой Элтем, я слышала, никаких новостей нет? – воскликнула Бетси.

Он без слов взял ее за руку.

Все общество собралось в оранжерее, и Каролина отметила, что Элтем поздоровался с человеком, похожим на военного, по фамилии Корбет, но демонстративно не заметил своего дядю. В тот единственный раз, когда Каролина видела их вместе, они ссорились, и она не думала, что напряженные события последней недели как-то улучшили их отношения. Или они просто испытывают неловкость от ритуала представления?

При обычных обстоятельствах встреча леди Анны Дейнджерфилд и мисс Бетси Гейни была бы невозможна, хотя они могли бы с каменными лицами наблюдать друг за другом в Гайд-Парке или в опере и у них могли быть те же друзья и любовники. Полковник Корбет вполголоса извинился перед мистером Дейнджерфилдом за неловкое положение, в которое он поставил его жену, привезя в дом такую женщину, как Бетси.

– Не думайте об этом, дорогой друг! Главное, разобраться в этом деле раньше, чем на бедного Элтема наденут смирительную рубашку!

На самом деле, сестра пэра и куртизанка занимали такое высокое положение в своих сферах, что вполне могли непринужденно говорить друг с другом. К тому же Анна с сочувствием относилась к тревоге Бетси. Послали за чистыми чашками, и Каролина сильнее, чем когда-либо, почувствовала себя лишней на этом любопытном семейном конклаве. Надо было бы уйти, но это было сложно; она торжественно обещала Лавинии, что не пойдет домой без провожатого. Может быть, попросить Октавия проводить ее? Ведь он здесь тоже посторонний! Однако тот с интересом наблюдал, слушал и наслаждался пикантностью ситуации.

– Добрый вечер, мисс Прайор. Что вы здесь делаете? – спросил лорд Фрэнсис, никогда не отличавшийся особой тактичностью.

– Меня пригласили на чашку чая, сэр, но я чувствую себя здесь лишней.

Она почти напрашивалась на колкий ответ и была очень удивлена его словами:

– Для меня вы никогда не лишняя. Кроме того, я должен перед вами извиниться. Полагаю, вы были правы: несчастная девушка никогда не покидала имение!

– Если это так, уверяю вас, эта мелкая победа не доставляет мне удовольствия, – медленно произнесла Каролина. – Я от всего сердца желала, чтобы вы нашли ее в Лондоне живой и невредимой.

Леди Анна начала расспрашивать его о непристойной заметке в одной из газет.

– Ах, это уже дошло до Девоншира?

– Мы получили полдюжины экземпляров с утренней почтой.

– Меня озадачивает, что этот случай так быстро стал достоянием прессы, – признался Филипп Дейнджерфилд.

– Это самое странное во всей истории, – согласился Фрэнсис. – Сообщение, посланное с обычной почтой, вряд ли могло прибыть в Лондон настолько скоро, чтобы появиться в пятничной «Кроникл». Я был немало заинтригован, пока не вспомнил, что Джек написал Эстер на следующий день после того, как исчезла Ада, и послал письмо специальной почтой, из рук в руки. Если почтальона подкупили, чтобы он взял с собой в Лондон второе письмо, оно могло вовремя появиться в «Кроникл». Вообще-то, я думаю, если навести справки в почтовом отделении Бринд-Аббас, можно узнать много интересного. Должен сказать, я хотел бы знать, кто сыграл со мной эту злую шутку. Интересно, помнит ли Джек, кому он передал письмо в Бринд?

Фрэнсис повернулся к племяннику, но Джек оживленно разговаривал с Бетси. Дейнджерфилд с Октавием накинулись на него с бесчисленными вопросами, и Анне удалось отвлечь дядю, спросив его, добился ли он чего-нибудь полезного в Лондоне.

– Вы, наверное, виделись с Парминтером?

– Да, а еще виделся с высокомерным виноторговцем, совершенно безобидным молодым человеком, который живет в Кентиш-Таун. Он и его жена рассказали мне об одном обстоятельстве, которое достойно упоминания; они шли по Заповедной тропе немного позади Джема Херда – нам это уже, конечно, было известно – и оба уверяют, что Джем подошел к коттеджу и имел короткий разговор с Адой. И все же сам Джем, когда мы спросили его в первый же вечер, отрицал, что когда-либо говорил с ней. Не так ли, Октавий? Вы же там были!

– Да, сэр. Отрицал. Это очень странно.

– Но вы же, конечно, не думаете, что Джем хотел?.. – вмешался Филипп, смущенный присутствием Бетси.

– Нет, не думаю, – ответил Фрэнсис. – Но любой факт необычного поведения может быть важным, ведь у нас так мало зацепок!

Джек описывал Корбету с Бетси безуспешные усилия, которые были предприняты, чтобы обнаружить хоть какие-то следы Ады, в том числе и тщательный обыск самого огромного дома.

– Боже правый! – обратился Фрэнсис к Анне. – Вот чем он занимался, пока меня не было? В этом действительно была необходимость? Полагаю, все слуги заметили это?

Она покачала головой и с опаской взглянула на брата, но тот по-прежнему говорил с Корбетом и Бетси.

– Теперь нам осталось только рыть в лесу, – с несчастным видом констатировал Джек. – Везде, где земля окажется потревоженной.

– Рыть? – переспросила Бетси. – Какой ужас!

– А у вас есть хоть какие-то предположения относительно виновного? – спросил полковник Корбет. – Полагаю, это кто-нибудь из вашей родни, из ближайшего окружения. Лорд Фрэнсис по пути сюда рассказывал нам, что вся семья отличается замечательным характером, поэтому самое вероятное объяснение – внезапный приступ безумия. Я встречался с такими случаями в армии, но обычно им предшествует множество предостерегающих знаков; вы, безусловно, кого-то подозреваете?

Каролине показалось, будто все в оранжерее ожидают ответа Джека.

И в этот момент на лужайке появилась торжественная процессия во главе со старшим садовником, бережно несущим небольшой сверток из мешковины. Его сопровождали двое работников с заступами. Все трое были в рабочей одежде и сапогах, забрызганных грязью.

Джек встал и медленно, как сомнамбула, двинулся к стеклянной двери. Остальные окружили его. Никто не произнес ни слова.

Старший садовник поднял трофей:

– Думаю, вашей светлости стоит посмотреть, что Смит обнаружил ярдах в ста к востоку от коттеджа!

Он развернул кусок мешковины, и все увидели два довольно грязных белых предмета, которые Каролина сначала приняла за трупики голубей. Затем до нее дошло, что это пара белых козловых туфелек, промокших и испачканных красной девонширской землей.

– Нет! – чуть не зарыдав, прошептал Джек и погладил пальцами мягкую кожу.

– Это туфли Ады! – заявила Бетси. – Мы вместе покупали их перед ее отъездом сюда! Значит, это правда! Она умерла… моя маленькая сестренка! – Бетси разрыдалась.

Фрэнсис спросил садовника:

– Как были зарыты эти туфли?

– Они лежали под слоем перегноя толщиной всего в несколько дюймов, милорд! Мы подумали… – Он показал на двух своих подчиненных. – Похоже, кто-то зарыл труп, а туфли оставил. Могилу сегодня вечером уже не найти, милорд, в лесу темнеет. С первым лучом света мы начнем поиски.

– Да. Конечно, это надо сделать, – согласился Фрэнсис. Он повернулся к племяннику и положил ему на плечо руку. – Джек, дорогой мой мальчик, боюсь, это для тебя сильный удар…

Джек развернулся, сбросив руку дяди:

– Не прикасайтесь ко мне, проклятый лицемер!

Фрэнсис отступил, словно его ударили.

– Зачем вы это сделали? – спросил Джек. – Вы думали, для меня так важны деньги? Я уже много лет догадывался, что вы мошенничаете, и закрывал на это глаза! Но зачем вам понадобилось убивать ее?

Фрэнсис не ответил. Он отступил еще на шаг и прислонился к огромной виноградной лозе, поднимающейся по стене оранжереи к крыше. Фрэнсис стоял под ней, маленький, совершенно растерянный, одинокий, быстро переводя взгляд с одного на другого и вновь остановив его на Элтеме. Он смотрел на него смущенно и недоверчиво, как смотрит человек, которого обычно неправильно понимали (что, вероятно, ему даже нравилось), но никогда в жизни ни один член семьи не обвинял его в двух особенно низких и ненавистных преступлениях.

Так казалось Каролине. Она дрожала от гнева и сочувствия. Вся жалость, которую ей следовало бы испытывать к Аде, вдруг обратилась к Фрэнсису. Ей хотелось подойти к нему, пробить холодное кольцо изоляции, и удерживал ее страх не перед тем, что подумают другие, а перед тем, что он может ее отвергнуть. Она колебалась, собирая все свое мужество перед этим отчаянным шагом, и вдруг обнаружила, что шанс упущен! Вошедший слуга возвестил, что карета подана! Это был момент разочарования.

Анна, как могла, помогала полковнику Корбету успокоить чуть ли не бьющуюся в истерике Бетси: послала за горничной и флаконом с нюхательной солью. Затем рассеянно посмотрела на Фрэнсиса.

– Ах, мисс Прайор! Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такой неприятный вечер! Я не могу отпустить вас одну! Тейви! Проводите до Мартленда мисс Прайор, хорошо? Потом Бриггс отвезет вас обратно в дом священника.

Ничего не поделаешь, ей помогли сесть в фаэтон, и они отправились в путь по дорожке для экипажей, потом по холму от деревни, выехали на главную дорогу и, немного проехав по ней, свернули в Мартлендскую долину. Вечер стоял ясный, прошло меньше недели после самого длинного дня в году, и небо было бледным и светящимся. Однако в лесу было мрачновато, и вряд ли при таком освещении можно было заметить следы разрытой земли. Ехали молча; обоим было о чем подумать.

– Они никогда его не обвинят! – произнес наконец Октавий.

– Надеюсь, что не обвинят. Против него нет никаких доказательств. Лорд Элтем слишком убит горем, чтобы понимать, что говорит.

– В любом случае они никогда не тронут человека такого ранга. Или тронут, как вы думаете? Кто знает?

Похоже, Октавия это очень тревожило, и это было больше, чем обычное любопытство. Каролина, повернув голову, рассмотрела его при свете, проникавшем в окна экипажа, и поразилась увиденному. Октавий был очень бледен и, казалось, не мог сдержать волнения: его руки двигались вверх-вниз, хватаясь за пуговицы камзола, шейный платок, кармашек для часов. Неужели его так напугало предположение, что тело девушки зарыто в лесу? Некоторые люди не выносят вида крови. Правда, никакой крови пока не было, но достаточно и этих испачканных туфель, чтобы разыгралось воображение. Или пробудились воспоминания?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю