Текст книги "Добавь меня в друзья"

Автор книги: Шейла Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 3

Пока я рылась в рюкзаке, у меня пересохло во рту: полотенце, купальник, кондиционер для волос. Шампуня не оказалось, хотя я совершенно точно его клала. Не было и кошелька, который лежал на самом верху. Я вспомнила, как на бегу подпрыгивал мой рюкзак. Представила, как все мои вещи вываливались оттуда, а бутылка шампуня катилась по земле.

– Что-то случилось? – Кондуктор ждал, пощёлкивая компостером.

Моя шея покраснела, и по ней разлился жар, как в печи.

– Кошелёк выпал из моего рюкзака. – Внезапно мой телефон завибрировал, и мы с кондуктором уставились на него.

Я сказала Майклу, куда иду. В ответ он написал Y! M! C! A![5]5
  YMCA (Young Men’s Christian Association) – Ассоциация молодых христиан, или Христианская ассоциация молодых людей, молодёжная волонтёрская организация.


[Закрыть] и прислал фотографию самого себя, изображающего букву Y.

Кондуктор не улыбнулся: его лицо оставалось неподвижным и бесстрастным.

– Так у вас есть хоть какая-нибудь сумма?

Я продолжала копаться в рюкзаке. Наконец мои пальцы коснулись монет. Я схватила их и протянула кондуктору, надеясь, что этого будет достаточно.

Но это оказались монета в два евро и несколько золотых монет по пятьдесят центов. Ирландские деньги.

Кондуктор отпрянул, как будто я дала ему тарантула.

– Такие мы не принимаем. – Он что-то пробормотал в свою рацию, велел мне оставаться на месте и двинулся по проходу.

Я стукнулась головой о спинку сиденья. Снаружи, за окном моего прохладного вагона, медленно тянулся знойный пейзаж. Какая же я идиотка! Теперь меня высадят из поезда на эту жару в милях от бассейна в Лоуэлле.

Я нащупала телефон. Мои пальцы слишком сильно дрожали, чтобы позвонить.

– Дживс! – прошипела я. – Позвони Деклану Дойлу. – Когда я произнесла вслух папино имя, мне стало чуточку лучше.

– Нет проблем. Вам нужен офис Деклана Дойла или его сотовый телефон?

Я поморщилась. Дживс всюду вставлял американские словечки.

– Офис.

Не важно, что в Дублине было уже больше девяти часов вечера. Папа работал даже дольше мамы. Он должен был приехать к нам, как только закончит с делами на работе, может быть, к сентябрю. Папа уверял, что это точно будет сентябрь. Я же предпочитала говорить «может быть». На случай, если этого не произойдёт.

В моих наушниках раздался сигнал вай-фая, когда поезд проезжал мимо массачусетских лесов и болот: повсюду были только деревья и камыш. Господи, пусть папа придумает, что мне делать!

– Вы позвонили в офис Деклана Дойла в лабораторию искусственного интеллекта Университетского колледжа Дублина. Пожалуйста, оставьте сообщение. По вопросам научно-технического обмена обращайтесь к доктору Кэтрин Дойл из Бостонской лаборатории робототехники Массачусетского технологического института.

Папа каждый день работал до десяти вечера. Где же он?

– Папа, это я… – я запнулась.

Его коллеги всё услышат, и просьба о помощи будет звучать так же глупо, как я сейчас себя чувствовала. Внезапно я вспомнила вонючий жидкий «Тайд», с бульканьем вливающийся в стиральную машину.

– Ты не мог бы привезти «Сёрф», когда приедешь? Или прислать по почте, если получится…

Раздался какой-то шорох, и я услышала сдавленный папин голос.

– «Сёрф»? Ты имеешь в виду стиральный порошок?

У меня сжался желудок. Папа увидел, что это я звоню, и всё равно вывел звонок на экран. У меня могут быть неприятности. У меня они и так уже были: меня вот-вот вышвырнут из поезда без цента в кармане.

– Забудь, пап! Не хочу тебе мешать. – Пусть возвращается к работе, раз ему так этого хочется.

– Погоди минутку! У тебя какой-то грустный голос, детка. Всё в порядке? – Папин голос, тёплый и спокойный, наполнил мои наушники, и я с отвращением поняла, что у меня снова сжалось горло.

Стыд, обжигавший меня, когда Зара с Марой преследовали меня и смеялись над моими испачканными подливкой ногами, снова вернулся, и к глазам подступили слёзы.

– Что бы ни случилось, – продолжал папа, – ты можешь всё мне рассказать.

Проблема с забытым кошельком улетучилась, и я была готова всё рассказать папе. На экране телефона светилось его фото: подстриженная бородка, тёмно-синие глаза, как у меня.

Внезапно я вновь стала четырёхлетней девочкой, которая дурачилась на рабочем столе в папиной лаборатории рядом с его первым примитивным роботом. Папины серьёзные глаза встретились с моими. Папина машина не такая умная, как ты, Поросёнок. Ты намного умнее. Поможешь папе её обучить?

Я смотрела на папино фото и пыталась найти слова.

– В школе есть одна девочка. – Моё горло сжалось, но я продолжала: – Она… – Снова раздался шорох и хлопок, а потом бормотание: папа с кем-то разговаривал.

Я с трудом перевела дыхание.

– Прости, – произнёс он минуту спустя. – Я внимательно тебя слушаю, Рошин.

– Мне пора.

– Погоди…

– Дживс, закончи звонок.

В наушниках раздался сигнал отбоя, и я выдернула их.

Почувствовав на своём плече руку кондуктора, я так сильно подскочила, что, похоже, напугала его. У него было широкое доброе лицо, и он жестом попросил меня следовать за ним. Спотыкаясь, я пошла по качающемуся вагону. За окнами леса уступили место промышленным зданиям. Их бетонные стены были исписаны граффити, окна закрыты металлическими решётками.

– Следующая остановка – Северный Челмсфорд, – пробормотал кондуктор в микрофон, и его голос разнёсся по всему поезду.

Я собиралась умолять его, хотела сказать, что я всего лишь в седьмом классе, что он не может вышвырнуть меня из поезда. Вероятно, он решил, что я старше: люди часто так думают, потому что я высокая и сильная. Но теперь я совсем не чувствовала себя сильной.

Мы остановились в шумном тамбуре между вагонами, и тут произошло чудо. Кондуктор указал на мой телефон и спросил, сможет ли кто-нибудь меня забрать, если он разрешит мне доехать до Лоуэлла. Я энергично закивала. Он убедился, что нас никто не видит, и сунул мне билет, который уже успел прокомпостировать раньше. Потом он пожелал мне удачи, велел возвращаться на своё место и в следующий раз быть внимательнее.

Раздвижные двери за ним захлопнулись, но я не стала сидеть на месте. Ходьба всегда помогала мне думать. Поезд остановился в Северном Челмсфорде и поехал дальше, но в голову мне так и не пришло никакой блестящей идеи. По крайней мере, я доберусь до Лоуэлла. Но что потом?

– Следующая остановка – Лоуэлл, – раздался из динамика у меня над головой металлический голос.

Между вагонами не было кондиционера, и там стояла стена горячего воздуха. Мой палец застыл над маминым номером, но я не могла этого сделать. Лили была милой и улыбчивой со всеми, но её мама – строгая начальница. Она всё время делала маме выговор, если мы звонили ей на работу. А Майкл будет в ярости. Если ему придётся ехать в Лоуэлл, он потеряет несколько часов, а завтра у него пробный экзамен. Я по-прежнему злилась на него, но не настолько, чтобы помешать ему сдать тест.

Телефон зажужжал: сообщение от папы.

Прости, Рошин, тут полно дел. Я позвоню тебе завтра. Держись!

Я заскрипела зубами и удалила сообщение. Если бы у меня было с собой несколько долларов, за мной бы никому не пришлось приезжать: я бы купила себе билет на поезд, поплавала и вернулась домой.

Я опустилась на пол и прижала колени к груди.

– Господи, что же мне делать? – Вероятно, меня никто не слышал, но вдруг мне повезёт?

Телефон завибрировал, и раздался голос Дживса:

– В чём проблема? Я постараюсь помочь. – Он решил, что я говорю с ним.

– Мне нужны деньги, – бессмысленно произнесла я. Здесь он мне ничем не поможет.

Дживс сообщил, что рядом со мной находятся шестнадцать банкоматов.

– Дживс, перестань! У меня нет кошелька.

Он замолчал. Если бы он действительно приносил пользу, а не тратил впустую мамино время, то что-нибудь бы придумал. Я уже собиралась убрать телефон, когда случилось то, чего я никогда не видела прежде: на чёрном экране появилась белая линия, похожая на сердечный ритм, и Дживс заговорил. Должно быть, какая-то мамина модификация.

– Вам нужна работа? Рядом с вашим местонахождением обнаружено шесть вакансий.

– Правда? – Я выпрямилась. – Какие именно вакансии?

Я взяла обратно все слова, которые сказала про Дживса, потому что в течение следующих пяти минут он показал мне несколько разных способов заработать деньги. Я выбрала одну подходящую вакансию – быстрое экспериментальное исследование в университете. За него обещали тридцать долларов – достаточно на билет домой и сеанс в бассейне. Мне нужно было принести подписанное разрешение от родителей, но мама решила эту проблему давным-давно: по утрам её никогда не было дома и она не могла подписывать справки для школы, поэтому велела мне сохранить её подпись в телефоне. Мне понадобилась всего секунда, чтобы загрузить и подписать разрешение, после чего всё было готово.

Я вышла из поезда, и старина Дживс провёл меня по улицам к зданию университета Лоуэлла. Меня охватила радость, когда я снова оказалась в университетском дворе. Родители так часто брали нас с собой на работу, что Университетский колледж Дублина стал нашим вторым домом. На Рождество мы пели песни вместе с чудаковатыми коллегами родителей, стоя вокруг комнатного растения, увешанного мишурой, а потом мы с Майклом засыпали поверх сваленных в кучу пальто.

Но университет Лоуэлла был совсем другим. Никаких деревьев, как в колледже Дублина: все строения из потёртого красного кирпича были разбросаны вдоль городских улиц между магазинами одежды и кафе. Здесь всё было по-городскому: повсюду тротуары и транспорт. Пыль и выхлопы смешивались с запахом кофе, который в Америке преследует вас везде. Женщина-полицейский в рубашке с короткими рукавами выписывала кому-то штраф. Мужчина в рваном пальто, которое невозможно носить на такой жаре, катил ко мне магазинную тележку. Я уткнулась взглядом в свои туфли: у меня не было для него денег. Когда он прошёл мимо, я пожалела, что не поздоровалась с ним.

Здание под номером шестьдесят было из красного кирпича и похоже на бывшую мельницу. На табличке я увидела надпись «Факультет психологии, университет Лоуэлла». Меня начали одолевать сомнения, но я велела себе не трусить. Мне нужны были эти тридцать долларов. Факультету были нужны молодые добровольцы для участия в эксперименте. Они же не собираются давать мне препараты, изменяющие сознание, или оглушать меня электродами.

Консьерж в холле с высоким потолком дружелюбно улыбнулся мне, двери лифта со звоном открылись на третьем этаже, и передо мной предстала знакомая сцена: столы, кофеварка, кулер с питьевой водой. Там даже было комнатное растение, совсем как в папином офисе. Я расслабилась.

Из-за стола с ноутбуком поднялся светловолосый парень. Ростом он был не менее ста девяноста сантимеров. Он улыбнулся и махнул в мою сторону папкой-планшетом.

– Хочешь участвовать в исследовании? Отлично, нам нужны ты и твой телефон. – У него был европейский акцент: наверное, голландец. Он представился Йорсом, и я невольно улыбнулась. Я ужасно скучала по Европе.

Я показала ему «подписанное» мамино разрешение, и он заставил меня отправить это разрешение по электронной почте. Потом он усадил меня у ноутбука, и я начала отвечать на вопросы, оказавшиеся совсем не трудными. Я не могла поверить, что мне за это заплатят. Сколько часов в день я пользуюсь телефоном? Какие приложения использую? Чувствую ли я себя лучше или хуже после нескольких часов в Сети? Я быстро пролистала вопросы. В конце было несколько фото, которые я должна была оценить, и это оказалась единственная неприятная часть, потому что Йорс получил доступ к моему профилю в социальной сети, и я знала эти лица. Софи и Мэйси из Дублина. Лили. Крыса Зара.

К тому же кончикам пальцев прицепили электроды на липучках, измерявшие неизвестно что: может быть, мои эмоции? Там были вопросы о том, что делает меня счастливой, грустной, что злит. От одного взгляда на фото Зары у меня сжались кулаки. Я почти ожидала, что от ноутбука полетят искры. Как только Йорс сказал, что мы закончили, я тут же сдёрнула электроды.

Потом я подписала ещё какие-то бумаги, чтобы подтвердить, что я старше, чем была на самом деле, – невинная ложь, стоившая шестьдесят долларов, которые Йорс отсчитал на своём планшете. Я уставилась на хрустящие банкноты по двадцать долларов, уверенная, что это какая-то ошибка, но Йорс объяснил, что удвоил сумму, потому что в исследовании приняли участие слишком мало людей.

– Тест пока прошли только мои коллеги, а нам это не подходит, ведь в исследовании должны принимать участие четырнадцатилетние или пятнадцатилетние подростки.

Я слабо улыбнулась. Если бы мои родители не были учёными, мне бы не было стыдно, что я испортила результаты Йорса своими ответами.

– Мы дадим тебе ещё шестьдесят долларов, если ты примешь участие во второй части, – сказал Йорс, глядя, как я подписываю бумагу.

Конечно, я была готова принять участие «во второй части». На первые шестьдесят долларов я уже мысленно купила билет до дома, сеанс в бассейне и фруктовый фраппучино из «Старбакс». Но самое лучшее: то платье на бретельках, которое я заметила в витрине магазина Urban Look. Для второй части Йорс должен был загрузить в мой телефон программу, которая анализирует, как подростки пользуются телефоном. На это ушло несколько секунд, и я была свободна. Йорс сказал, что отправит мне по электронной почте чек на оставшуюся сумму, когда «вторая часть» будет закончена, хотя я не была уверена, когда именно это должно произойти.

Вскоре я снова шла в тени домов, потягивая ледяной фраппе с кокосом и малиной. Дорожный полицейский при виде меня даже коснулась фуражки.

Йорс был не в восторге, когда я сказала, что иду в бассейн Ассоциации молодых христиан (наверное, он находился не в самой лучшей части города), и дал мне бесплатный пропуск в университетский бассейн. Когда я взбегала по ступенькам в спортзал университета Лоуэлла, на моём лице сияла широкая улыбка. Как будто будущая я, намного старше меня сегодняшней и уже студентка, решила показать мне, какой будет моя дальнейшая жизнь.

Я остановилась у края глубокой части бассейна, глядя на разделительные дорожки. В солнечном свете, проникавшем сквозь стеклянную крышу, вода в бассейне переливалась голубым и зелёным. Я нырнула и принялась с силой работать руками. Целый удивительный час я вообще не вспоминала о Заре.

Поезд до Истборо был переполнен, но я была рада оказаться там в час пик. Напротив меня сидела деловая женщина в кроссовках. Все были с телефонами. Впереди, через два сиденья от меня, раздался знакомый голос, и я подняла голову: женщина с вытаращенными глазами и акцентом, с каким говорят в городе Корке, в Ирландии, отчитывала двух маленьких детей.

– Не вставайте с сидений! И держитесь рядом: мы в Америке.

Я улыбнулась, но не почувствовала никакой тяги пообщаться с ними. Наверное, я всё больше становилась американкой, я даже стала на неё похожа. В отражении в окне я видела свои взлохмаченные мокрые кудряшки, но в новом платье (Дживс отвёл меня к самым дешёвым нарядам в конце магазина Urban Look, и я купила два) я чувствовала себя фантастически. У меня появилось достаточно сил, чтобы проверить телефон.

Я нажала на светящуюся букву Y на экране. Вторая часть исследования заключалась в том, чтобы выяснить, способствует ли общение в социальных сетях появлению «позитивного настроя». Йорс выражался довольно неопределённо. Он только объяснил, что это приложение поможет отслеживать мою активность в приложении YouChat. И он хотел, чтобы я пользовалась им по меньшей мере один час в день. Хорошо, что это не TokTalk, где моё имя уже смешали с грязью. У меня был профиль на YouChat, но, кроме общения с Лили несколько месяцев назад, я им особо не пользовалась.

Я вспомнила, как в Дублине просматривала ленту сообщений и ставила лайки под фото Лили на YouChat: там было много кадров с морского побережья на восходе, розового неба и лиловой воды. Судя по подписям, это были виды рядом с её загородным домом. Тогда я подумала, что когда-нибудь мы сможем поехать туда вместе. Какая же я была дура!

Как только я запустила YouChat, он начал сходить с ума от оповещений. Я понятия не имела почему. Дома никто не пользовался этим приложением, и Лили была моей единственной подписчицей. Я прокрутила оповещения и увидела, что ко мне в друзья добавились новые люди, в том числе и Зара с Марой. Я не стала медлить. Заблокировала этих двоих и ещё тех, кого не хотела видеть.

После этого я перешла в общую ленту сообщений, и у меня перехватило дыхание.

Прямо перед моими глазами висел главный демотиватор, у которого был 101 лайк. Потом их стало 102. Потом 106. Я смотрела, а цифры всё росли. На снимке была изображена девочка в шортах, сфотографированная со спины, и по её голым ногам текла коричневая жидкость.

Прости, мамочка, но я не могла больше терпеть.

Какой кошмар!

У меня было такое чувство, словно меня душили. Я разблокировала Зару, чтобы проверить, права ли я: так и оказалось. Это запостила Зара, использовав фото, которое сделала, когда я поднималась по холму. Она не поставила теги, но в комментариях то и дело проскальзывало моё имя.

Фу, ну и гадость!

Это @roisinkdoyle? Я же говорила, что она просто отвратительная!

Кто-то должен сменить ей одежду.

Глава 4

Дрожащими руками я трижды промахнулась по экрану, прежде чем мне удалось послать на Зару жалобу за оскорбление. Я поняла, что плачу, только после того, как женщина в кроссовках подала мне бумажный платок. Она стояла рядом со мной, готовясь выходить. Она была бледной, а волосы у неё были такого же цвета, как у Майкла. Поезд качнулся, но она твёрдо положила руку мне на плечо. Я закрыла лицо платком.

– Подлые девчонки, да? Они повсюду, милая. – Она говорила с техасским акцентом. – Уверена, ты лучше десяти таких девчонок.

Я смотрела, как женщина, покачиваясь, шла к дверям. Из окна на меня глядело моё уродливое отражение. В платье с тонкими бретельками мои руки были похожи на окорока. Я пыталась перевести дыхание, но мы почти доехали до Истборо. Меня как будто затягивало в трубу.

Зажужжал телефон. Майкл.

Ты уже подъезжаешь?

Да, напечатала я. Это всё, на что я была способна.

Я уставилась на свои руки. Как я раньше не замечала, насколько они уродливы? Как будто куски белого жира, заляпанные веснушками.

Поезд ехал всё быстрее. Ирландская семья давно вышла. Внезапно мне ужасно захотелось, чтобы они вернулись. За окнами пролетал пейзаж, с каждым шагом приближая меня к завтрашней школе. Туда, где теперь все думали, что я не умею пользоваться туалетом.

Я заставляла себя дышать через нос, но я как будто разваливалась изнутри. Все вы знаете о детях, которые боятся ходить в школу. Я никогда не думала, что тоже буду такой. Я бы всё отдала, чтобы кто-нибудь смог это исправить.

– Следующая остановка – Истборо! – угрожающе крикнул кондуктор.

Я стукнулась головой о спинку сиденья.

– Дживс, сделай так, чтобы мне стало лучше, – пробормотала я в телефон.

Он не ответил, потому что был всего лишь машиной.

Шатаясь, я двинулась по проходу, и тут экран телефона снова завибрировал, и на нём появилась похожая на сердечный ритм линия. В наушниках раздался голос Дживса:

– Кажется, вам нужен друг.

Господи! Нет, спасибо, Дживс. Но я знаю одну кошку-робота, которая бы тебе понравилась. Я убрала телефон, вышла из поезда, но, пока шла домой, снова вытащила его, чтобы узнать, не выдумал ли Дживс очередную жутковатую глупость.

Дживс вошёл в YouChat и предлагал мне добавить в друзья каких-то людей. Но мне всё равно было не по себе. Я пролистала список. Там был Йорс. Наверное, мне стоило его добавить на случай, если появятся вопросы по исследованию. Но остальные были учениками из моей школы (нет, спасибо!) и ещё кто-то мне незнакомый. У одной девочки (я думаю, это была девочка) в описании я заметила фразу «подлые люди – отстой».

Я решила посмотреть её профиль. Уселась под огромным дубом на середине холма: жара спала, но ноги у меня гудели после плавания.

Её звали Хейли Алан, и вместо фото у неё было изображение разъярённой девочки из японских комиксов. У меня на аватаре была кунг-фу панда. Я просмотрела несколько её фотографий и добавила в друзья.

У неё были классные посты. Я и представить не могла, что о подлых девчонках есть столько мемов. Вскоре я уже громко смеялась.

Вообще-то я совсем не смешная, просто я подлая, и люди думают, что я шучу.

Это лучший мем, напечатала я и прислонилась спиной к дереву.

Подул лёгкий ветерок и остудил мою потную шею. Телефон снова зажужжал. Хейли добавила меня в друзья.

Кунг-фу панда – лучшая! – ответила она.

Это правда.

Я не какая-то большая, жирная панда… начала печатать я.

Я большая, жирная панда, закончила Хейли.

Я снова засмеялась, и в этот момент появилось сообщение от Майкла. Если я не вернусь домой через пять минут, он вышлет за мной поисковый отряд.

Мне пора ужинать, напечатала я. Поговорим позже.

Конечно:)

Когда я ворвалась на кухню, Майкл внимательно посмотрел на меня.

– Где ты была? Я переживал. – Он выкладывал в нашу самую большую миску рагу с картофельным пюре. Кивком указал на моё платье. – Похоже на новое.

После этого Майкл уселся за стол, не положив мне пюре.

– Похоже, ты не настолько сильно переживал, чтобы положить и мне. – Я наполнила миску.

Запах был потрясающий. Я уже забыла, как это здорово: как следует проголодаться после плавания.

– У тебя ведь руки не сломаны, – пробормотал Майкл с набитым ртом. Но он всё-таки встал и налил нам апельсинового сока. Потом со стуком поставил стаканы на стол. – Мама устроила мне нагоняй за то, что я отпустил тебя в Лоуэлл одну.

Я проглотила рагу и уставилась на него.

– Она звонила тебе с работы?

Это что-то новенькое. Теперь я вспомнила, что пока была в YouChat, мне пришли сообщения от мамы. Я прокрутила их, даже не прочитав.

– Думаю, она говорила с папой. Не знаю. Короче говоря, больше тебе нельзя этого делать.

– Это было так классно! И со мной был Дживс.

Но Майкл не улыбнулся.

– Я волновался, Ро. Ты переживала из-за этой девочки. Когда ты уехала, я подумал… Не знаю, о чём я подумал. – Майкл смотрел на меня, широко раскрыв глаза, как будто мы были на шоу доктора Фила[6]6
  Доктор Филлип «Фил» Макгроу – американский психолог, ведущий телепередачи «Доктор Фил».


[Закрыть].

Но мне уже надоело обсуждать с братом Зару.

– Не переживай. – Я бросила миску в раковину и пошла к себе в комнату. – Я справлюсь.

Мне хотелось побольше узнать о Хейли. Судя по её мемам, у неё был большой опыт общения с подлыми девчонками.

Ты там? – напечатала я и вытерла лоб. В комнате по-прежнему было ужасно жарко, хотя вовсю работал кондиционер.

Ответ появился немедленно.

Да. Кстати, мне нравится имя Рошин. Звучит так красиво и классно.

Я засмеялась.

Хейли тоже здорово, напечатала я. Как комета.

Последовала небольшая пауза.

Комета Галлея. Пишется по-другому.

Конечно, я знала, как пишется «комета Галлея». Просто не хотела показаться чересчур умной.

Да, прости, напечатала я.

И тут же поморщилась, вспомнив ленту сообщений Хейли. Она бы не стала извиняться. Она бы не позволила Заре забраться ей в голову. Я быстро просмотрела её старые посты: Если обидишь моих друзей, будешь иметь дело со мной. И тебе это не понравится. Мне надо стать похожей на Хейли. Или хотя бы подружиться с кем-нибудь вроде неё.

Но ты чем-то похожа на комету, напечатала я. Говоришь что думаешь. Как если бы тебя ничто не могло остановить.

:) Спасибо. Зато у тебя классное имя.

Но сама я не такая уж классная.

И снова на глазах навернулись дурацкие слёзы. Я начала было печатать, что мне пора идти, когда Хейли прислала мне сообщение.

Почему ты так говоришь?

Миллион причин. Я плакала по пустякам. Позволяла Заре себя задеть. У меня не было друзей.

В моей школе есть одна подлая девочка, напечатала я. Я её ненавижу.

Подлые люди – отстой.

Знаю. Я сглотнула и вытерла глаза.

Что она сделала?

Я никогда в жизни не печатала так быстро. Мне было легко всё рассказать Хейли. Я не знала, как она выглядит, потому что по её картинке из комиксов этого было не понять, но я представляла себе рослую девочку вроде меня, может быть, с пирсингом. Кого-то, с кем вы не захотите связываться. В отличие от Майкла, Хейли не говорила, что все мои переживания ерунда. Она не могла поверить, что он посоветовал мне всё обратить в шутку.

Майклу не понять, напечатала я. Знаешь, как Зара меня достаёт?

Знаю.

Он сказал, что мне не следовало угрожать Заре и обещать оторвать ей голову. Но я увидела это ужасное голосование и вышла из себя.

Я знаю, каково это, ответила Хейли. Ты просто такая – «я оторву тебе голову!».

Точно. Всё равно в ней нет мозгов.

Ты окажешь этому миру услугу, продолжала Хейли.

Я засмеялась. Взбила подушки, чтобы усесться поудобнее, и мы с Хейли болтали без остановки. Я узнала, что она живёт в штате Мэн и у неё тоже были проблемы с одноклассниками.

Мне давно не было так хорошо. Я едва заметила, как заходящее солнце осветило мою комнату оранжевым светом, но лишь когда совсем стемнело и мой телефон засиял как лампа, я поняла, что мы болтали несколько часов. Хейли написала, чтобы завтра я сохраняла спокойствие, если Зара или кто-нибудь ещё начнёт надо мной смеяться из-за того отвратительного мема с ногами в подливке.

Если Зара что-нибудь скажет тебе в лицо, напечатала Хейли, посмотри ей прямо в глаза и скажи, чтобы она отвалила.

Я задумалась. Может быть, наконец напечатала я.

Ты должна показать им, что не боишься, ответила Хейли. Корал, девочка, которая издевалась надо мной, теперь хочет стать моей лучшей подругой.

Я перекатилась на спину и уставилась на тёмный потолок. Я не могла представить, что смогу так говорить с Зарой. Особенно если рядом будет Лили. Я рассказала Хейли о Лили: о том, как нас познакомили наши мамы, как мы постоянно болтали онлайн и чем всё закончилось. Как в первые выходные после моего приезда Лили заставила меня целый час ждать перед 7-Eleven и так и не появилась. Как пригласила меня к себе домой, а через пять минут передумала.

У Зары уже есть лучшая подруга. Лили. Та, которая меня сразу бросила, как только поняла, что я непопулярна.

Полный отстой. Она отбросила тебя как горячую картошку. Хейли добавила подмигивающий смайлик.

Я улыбнулась. Хейли знала, что картошка – моя любимая еда.

Как радиоактивную картошку, поправила я.

Ей же хуже. Представь, если бы Зара была твоей лучшей подругой. Всё равно что дружить с кучей ядовитых отходов.

Ха-ха! Скоро вернусь.

Я бросила телефон. Мои глаза щипало, наверное, от бассейна. Внезапно мне стало казаться, что я могу проспать целый год. Я выключила кондиционер, он по-прежнему натужно работал, но уже не создавал прохладу, и рухнула в кровать. Без гудения кондиционера меня окутала тишина.

Ложусь спать.

Ты помнишь, что я сказала? – напечатала Хейли. Завтра всё будет хорошо.

Мой желудок сжался в узел. Не уверена.

Ро, слушай. Ты сильная, классная, ты всё можешь. Повторяй это вслед за мной.

Я улыбнулась и напечатала эти слова вслед за Хейли. В ответ она прислала мне череду сердечек, звёздочек и поднятых вверх больших пальцев.

Я бросила телефон и свернулась калачиком.

– Дживс, выключи Рошин свет, – попросила я.

Свет заморгал и погас.

– Конечно! – раздался с подушки голос Дживса прямо мне в ухо, и я подскочила.

Я и забыла, что теперь он у меня в телефоне, потому что привыкла, что он всегда был на подоконнике. Дживс решал все проблемы. Но никто не мог решить проблему с Зарой. Она была похожа на пожирающий плоть вирус, разъедающий меня изнутри.

– Дживс, что делать с людьми, которые над тобой издеваются?

– Согласно Википедии, игнорирование зачастую не решает проблему, и со временем она может только усугубиться. С проблемой легче всего справиться на ранней стадии.

По крайней мере в этом они были согласны с Хейли. Действуй быстро, будь твёрдым. Если бы я знала это месяц назад… А лучше бы завтра они сели в автобус вместо меня.

Я повернулась на другой бок и уставилась в тёмные окна. Единственное хорошее место в нашей странной квартире – это моя комната: она была в форме башни замка с конической крышей и круглыми стенами, как будто какое-то строение из Хогвартса. Если бы мне было лет восемь, мне бы эта комната ужасно понравилась. Мне и сейчас нравились её круглая форма и три окна, выходящие на крыши Истборо. Ночь освещал жёлтый свет уличных фонарей, скрывая звёзды, но где-то высоко в небе была отчётливо видна яркая планета.

У меня подпрыгнуло сердце, когда я вспомнила, что Хейли попросила завтра написать ей. Засыпая, я думала о своей новой подруге в сотнях миль от меня, которая в темноте тоже думает обо мне. Моя собственная Полярная звезда.