Текст книги "В ожидании чуда"

Автор книги: Шэрон Кендрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 5

Малик лежал на подушках с искусно вышитым узором, облаченный в золотистого цвета шелковую тунику, переливавшуюся в неярком свете высоких свечей. Перед ним стоял низкий столик и на нем – высокий бокал. Он как раз собирался поднести его ко рту, когда поднял глаза и увидел Элени.

Девушка в ту же секунду забыла, зачем ее вызвали сюда. Сердце остановилось на миг, а затем забилось с бешеной силой при виде устремленных на нее черных глаз. Элени вдруг охватила слабость. Ей даже показалось, что еще немного – и она лишится чувств. К счастью, она вспомнила, что протокол предписывал поклон.

Она наклонилась, и это дало ей желанную передышку.

Калик не двигался. Он боялся пошевелиться, так как, сделай он хотя бы движение, и Элени сразу же бы увидела, как сильно он возбужден. Кое-кто из его предков мог бы просто щелкнуть пальцами, вызывая девчонку с конюшни к себе. Но увы, такие времена давно прошли, и подобные средневековые замашки не только не поощрялись, но, наоборот, сурово осуждались другими членами королевской семьи.

Калик вздохнул. Да, тот день, когда его мачеха королева Энья начала приравнивать права женщин к правам мужчин, мог считаться его черным днем.

– Ну ладно. Дай хотя бы полюбоваться тобой. Встань туда, – не стал ничего объяснять ей Калик.

Он снова охватил ее взглядом, но в этот раз его губы презрительно поджались. В общем то, Элени могла бы постараться выглядеть еще более соблазнительной. Разве пристало молодой женщине завязывать волосы в косу, как какой-нибудь школьнице? И любая школьница точно нанесла бы на лицо какую-нибудь косметику. И это еще не все. Похоже, она выбрала самое бледное платье из тех, что ей были предоставлены. Элени бы больше подошло какое-нибудь зеленое платье, подчеркивающее необыкновенный цвет ее глаз.

Но даже в таком виде Элени произвела на Калика неизгладимое впечатление. Он бы ни за что не узнал в этой сирене девчонку, впервые встреченную им в доме ее отца. Эта песчаная ящерка выглядела почти красавицей!

– Ты когда-нибудь видела телевизор?

– Один раз.

Это был старый ящик в кафе неподалеку от места, где однажды должен был участвовать в скачках Набат. Там как раз шло какое то шоу, заставлявшее почти все кафе, за исключением Элени, покатываться со смеху.

– Ну и каковы твои впечатления?

– Мне не понравилось, ваше высочество.

– Тогда тебе вряд ли понравилось, если бы я сказал, что на Западе существуют специальные имидж шоу и многие женщины обожают раздеваться перед камерой.

Элени покраснела:

– Вы совершенно правы, ваше высочество, такое шоу мне бы не понравилось.

Калик кивнул. По его губам заскользила чуть насмешливая улыбка. Найти неискушенную женщину так сложно! Особенно учитывая общество, в котором он вращался, и его странствия по миру. Калик недавно вернулся из Аргентины, куда ездил поиграть в гольф. После Аргентины его путь лежал в РиодеЖанейро, в объятия страстной любовницы, которая всегда была доступна для него. Конечно, он мог бы найти себе женщину и поближе, но для Калика было проще слетать на другой конец земного шара, чем тратить время на знакомство и ухаживания. Тем более что у той бразильянки было роскошнейшее тело…

Неожиданно Калик вспомнил ее впечатляющих размеров бюст, великолепие которого особенно подчеркивалось купальником, и не уступающую груди упругую попку, прикрытую лишь полоской блестящих трусиков.

Калик, как и все настоящие мужчины, обожал женщин, тем более женщин красивых и сексуальных, однако же в эту минуту он поймал себя на мысли, что скромность, почти стыдливость Элени действуют на него освежающе, подобно свежему бризу в комнате с затхлым запахом.

Калик еще раз взглянул на ее розовые щеки и бледно зеленые глаза, отмечая про себя также нежный изгиб полных губ.

«А все-таки какой она окажется в постели?» – лениво подумал он.

Как отнесется к некоторым вещам, которые ему обязательно захочется с ней проделать, занимаясь любовью? Возмутится, будет шокирована или тут же ухватится за возможность повторить их снова?

Калик похлопал подушку рядом с собой:

– Иди сюда. Садись и поешь.

– Вы имеете в виду – здесь? – Глаза Элени расширились. – С вами?

– А разве я сказал что-то другое? – Калик одарил ее улыбкой. – Я хочу с тобой кое-что обсудить.

Дело касается лошадей, и я не вижу причин, почему бы нам не поговорить здесь, в комфорте.

– Но…

– Не спорь со мной. Пожалуйста.

Калик впервые обратился к ней как обычный человек, хотя тон его голоса предостерегал Элени не обманываться на этот счет.

Элени поняла его верно. «Избалованный, вспыльчивый королевский сынок, привыкший, что его приказы выполняются, не обсуждаясь», – подумала она.

– Да, ваше высочество.

Калик кивнул и снова указал ей на подушки рядом с собой. У Элени было такое чувство, что все ее тело задеревенело, но ей каким-то образом все же удалось дойти до дивана и сесть рядом с Каликом.

Словно по заказу, в комнате стали один за другим бесшумно появляться и исчезать слуги, внося подносы с изысканными блюдами, которые божественно пахли. Если бы не сидящий рядом принц, Элени с удовольствием насладилась бы этой пищей богов или хотя бы попробовала их. Но тепло, исходящее от опасно расслабленного мужского тела в непосредственной близости от нее, действовало на девушку странным образом: сердце ее быстро колотилось, а кожу покалывало от волнения и ожидания.

Элени сама не понимала, что с ней такое творится, и не знала, что делать, куда смотреть. Если в пол – как ей и полагалось в присутствии принца, – то кто знает, не вызовет ли это у Калика раздражения?

– Элени.

Принц Калик впервые обратился к ней просто по имени! Элени помимо своей воли подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Сердце у нее сжалось.

– Да, ваше высочество, – почти задыхаясь, ответила она.

– Давай же, приступай к еде. Ты конечно же голодна. Перестань пялиться в пространство и ешь! – Голос его смягчился. – Сегодня был твой первый рабочий день, и подозреваю, что он выдался весьма насыщенным.

– Но мужчина должен поесть до того, как к еде приступит женщина, – возразила она, вспоминая своего отца.

Калик нахмурился. «Вот оно, – подумал он, – это и есть знак неравенства между нами». Раньше принц об этом даже не задумывался. И только сейчас ему пришло в голову, что его покойная мачеха Энья, в общем то, поступила правильно, начав уравнивать права женщин и мужчин в Калисте.

– Ешь, – негромко повторил он. – Это тебе приказываю я, твой принц.

На это уже ничего нельзя было возразить. Элени подцепила кусочек рыбы, предварительно обмакнув его в соус, и принялась за еду. Скоро ее неловкость пропала, так как день, сопряженный с физическим трудом, дал о себе знать, а ее аппетит возрастал по мере того, как она пробовала все новые и новые блюда.

– Вкусно? – спустя несколько минут почти небрежно спросил Калик.

– Очень, – искренне ответила Элени. Калик кивнул и продолжал молча смотреть на то, как ест Элени. При этом он не мог не отметить, что присущее ей изящество никуда не пропало.

Но он взял Элени к себе не ради того, чтобы восхищаться ее изяществом. Он взял ее ради того, чтобы она лично ухаживала за Набатом. И если бы принц убедился, что она справляется с работой не хуже конюхов мужчин, ее можно было бы оставить насовсем. Но теперь Калик понял, что желает эту женщину. Как, например, прямо сейчас…

Калик все таки не стал спешить. Он дождался, пока Элени не утолила свой голод, а слуги не убрали все со стола, а затем отослал всех из своих покоев, включая телохранителей.

– Ну что ж, – сказал он, когда они остались наедине, и замолчал.

Все чувства Элени вмиг обострились. Какой то инстинкт заставил ее чуть отстраниться от Калика, причем она постаралась сделать это незаметно.

– Вы хотели поговорить со мной о лошадях, – наконец решилась она прервать молчание.

Калик едва не рассмеялся. Да он уже думать забыл про лошадей! Его возбуждение возросло. Элени действительно не понимает, что у него на уме?

Он подался к ней, замечая, как потемнели ее зеленые глаза.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать… – Элени откашлялась. – Двадцать пять.

Надо же! А на вид ей не дашь больше двадцати двух.

– Значит, двадцать пять, – повторил он, поднимая косу и проводя по ней пальцем. Волосы ее были густыми и мягкими. – Можно сказать, почти тридцать и ты никогда не была замужем?

– Нет, ваше высочество.

– И не хотела выйти замуж?

Элени сжала губы – вопросы, которые задавал принц Калик, были весьма личные и причиняли боль. Впрочем, она подозревала, что он задает их просто из праздного любопытства, но ей не хотелось даже вспоминать тех парней, которые пытались за ней ухаживать. Все они были либо неотесанными мужланами, либо их весьма невежливо спроваживал отец, не желая лишаться работящей дочки.

– Я люблю лошадей и хочу посвятить им свою жизнь, – ответила она на вопрос принца.

– Но ведь жизнь состоит не только из лошадей, – задумчиво проговорил Калик и стал медленно медленно наклоняться к Элени.

– Я… – Девушка умолкла, беспомощно наблюдая за тем, как лицо принца приближается к ней.

Еще миг – и эти чувственные мужские губы накроют ее…

Элени еще никогда не целовали. И все, что она могла в минуту, когда губы Калика слились с ее губами, – это чувствовать каскад сменяющихся, одна сильнее другой, эмоций.

Ее губы сами собой приоткрылись под пока еще сдерживаемым давлением рта Калика, стук сердца эхом отдавался в ушах. Ощущения, даримые мужскими губами, оказались непередаваемо прекрасными и волнующими. Между бедрами вдруг появилась странная пульсация, разлилось какое то странное тепло, словно намекающее на то, что все, что сейчас происходит, – это только начало…

Калик прижался к ней, и под его весом Элени опустилась на подушки. Каким то собственническим жестом он положил руку ей на грудь. Это вызвало новый взрыв наслаждения, к которому примешивался стыд, но ее тело только приветствовало эту ласку. Ее нетерпение, ставшее почти болезненным, только нарастало.

– Ваше высочество! – прерывисто выдохнула она и задрожала, почувствовав, как кончик его языка касается ее губ.

Калик промычал что то нечленораздельное.

Сражаясь со своим телом, восстав против всех своих инстинктов, которые требовали большего, Элени слабо прошептала:

– Мы не должны этого делать.

– Не должны? – медленно переспросил он, прижимая пальцы к ее соскам, отчего они сразу затвердели и заострились.

Калик вновь припал к ее губам, заглушая любые возражения и протесты – как если бы Элени нашла в себе силы их произнести! – одновременно задирая подол ее шелкового платья и кладя ладонь на круглое колено. Дыхание его участилось. Какие сильные ноги, какая гладкая, шелковистая кожа! Кровь ударила ему в голову. Какие сокровища еще его ждут?

– Ваше высочество! – Элени сделала еще одну робкую попытку образумить принца.

– Рано. Еще рано, – выдохнул Калик.

Он уже освобождал ее от шелкового платья. Элени не могла отказаться от того, что ждало ее впереди. Как, увидев вдруг перед собой райский сад, заставить себя уйти обратно в пустыню?

Но шли секунды, и вместе нарастающим желанием узнать, наконец, что значит заниматься любовью с мужчиной, рос и ее страх.

С силой, которую Элени сама от себя не ожидала, – сказывался многолетний физический труд, – она оттолкнула от себя принца. Калик был явно ошарашен – это отчетливо читалось на его лице, на несколько секунд утратившем свою жесткость и надменность. Удивление довольно быстро сменилось раздражением и гневом.

– И что, черт тебя возьми, ты делаешь? – осведомился он бархатным голосом, так резко контрастировавшим с его лицом, что Элени едва сдержалась, чтобы не сжаться в комочек.

Ее учащенное дыхание сбилось, но головокружение, охватившее ее с той минуты, как только губы принца слились с ее губами, не проходило.

– Я должна заботиться о своей чести, – с усилием произнесла она.

Брови у Калика недоуменно взметнулись вверх, а затем сошлись у переносицы.

– О своей чести? О чем ты, черт возьми, болтаешь?!

– Вы не думаете, что у меня есть честь, которую я должна защищать? – горячо спросила она. – Или вы считаете, что моя честь вообще ничего не значит?

– Да какая честь? – повторил Калик, все еще находясь во власти желания.

От пренебрежения, звучавшего в его голосе, Элени гордо выпрямилась.

– Я, может быть, рядом с вами и пустое место, ваше высочество, – сухо сказала она, – но тем не менее у меня есть свое мнение. То, что вы задумали… Это бесчестно. Это неправильно. Мы же не знаем друг друга!

– Я твой принц, – напомнил Калик. – И я хочу тебя. Что тут неправильного?

От этих слов Элени словно окатило жаркой волной. Чувствуя себя очень неуверенно, не доверяя ни себе, ни ему, она отодвинулась от Калика еще дальше, чтобы не чувствовать тепло его сильного тела и не вдыхать волнующий мужской запах.

Это подействовало. Дыхание Элени немного выровнялось, сердце стало биться ровнее и тише.

– Если я допущу это, я потеряю уважение.

Калик качнул головой, ничего не понимая. Никогда он еще не чувствовал себя таким растерянным и сбитым с толку.

– Чье уважение? Мое? Уверяю тебя, мое уважение к тебе только возрастет, если ты мне уступишь. – Он поднял руку и завел прядь выбившихся из косы волос ей за ухо.

Элени взглянула на него, всеми силами стараясь не замечать странной дрожи и возбуждения, охватывавшего ее тело всякий раз, когда ее касались эти длинные сильные пальцы.

– Как скажете, ваше высочество, – смиренно согласилась Элени. – Вся проблема в том, что если я вам уступлю, то потеряю самоуважение.

И снова Калик подумал: «А происходит ли эта беседа наяву? Неужели простая, необразованная девушка вроде нее понимает, что значит честь и самоуважение?»

Удивительно, но это только сильнее распалило его желание. Или, возможно, Элени, сама того не осознавая, подстегнула его азарт? Калик уже забыл, когда женщины оказывали ему сопротивление.

– А почему ты думаешь, что меня волнует твое самоуважение? – обманчиво мягко спросил он, однако же убирая руку от ее нежного лица.

Сердце у Элени подпрыгнуло и снова забилось с неистовой силой.

– Конечно, мое самоуважение волнует вас мало. Но вы привезли меня сюда вовсе не за тем, а чтобы я ухаживала за Набатом.

Калик с трудом сообразил, какого Набата Элени имеет в виду. Как она может говорить о лошадях в эту минуту, когда сам он может думать лишь о том, какое удовольствие они могут получить друг от друга! Но тут Калик встретился с ее ясным взглядом. Это его воображение вздумало шутить с ним шутки или в глубине ее зеленых глаз действительно читался вызов?

И Калик кое что понял. А именно – истинную причину, по которой он взял эту девушку к себе. Разве, решив взять ее конюхом Набата, за которым Элени ухаживала много лет, он не думал о ее молодом теле и особенно об этих колдовских глазах?

Но если он скажет об этом Элени, не поставит ли его признание в невыгодное положение?

«Ладно, – решил Калик, окидывая соблазнительное тело под облегающей шелковой тканью, – я подожду. Дам Элени привыкнуть к мысли, что сопротивление безнадежно».

Калик откинулся на подушки и подавил зевок, давая этим понять, что разговор ему наскучил.

– Ну что ж, раз ты думала, что я пригласил тебя поговорить о лошадях, давай поговорим о них.

Элени не поверила своим ушам. Неужели гордый принц Калик просто взял и отступился от нее? Впрочем, чем бы ни объяснялось его поведение, она рада этому.

– Как вы относитесь к мятному чаю, ваше высочество? Это самый замечательный напиток после ужина. Он очень успокаивает.

Калик не знал, засмеяться ему или взорваться, рассыпая проклятия, а может, вообще отослать эту недотрогу обратно в ту дыру, откуда он притащил ее к себе во дворец, к ее забулдыге отцу.

Но Калик знал, что не сделает ничего подобного. Вызов, который, возможно, сама о том не подозревая, бросила ему Элени, приятно щекотал ему нервы, обещая что то необыкновенное, чего прежде он еще не испытывал. И пока еще неохотно, но в глубине души Калик признавал, что в словах Элени есть смысл. Более того, он почувствовал невольное уважение по отношению к ней.

Поэтому он поднял руки, чтобы принесли чай. Шелк его туники соскользнул с его рук, и Калик услышал потрясенный возглас Элени. Она тут же сжала губы, но принц уже понял, что она увидела отвратительные и ужасные на вид шрамы на его запястьях.

Глава 6

Элени порывисто подалась вперед и легонько коснулась пальцами рубцов.

Подбородок Калика затвердел. Во первых, от невольно выказанной ею жалости, которую Калик не терпел. Во вторых, опешив от ее бесцеремонности. Она забыла, кто он и кто она?!

Элени тихо спросила:

– Что случилось?

Подняв голову, она натолкнулась на сведенные вместе брови Калика. Он смотрел на нее с каким то непонятным выражением. Но даже это не заставило Элени отдернуть руку. Каким то чутьем она понимала, что это всего лишь маска, за которой может прятаться боль. В конце концов, какое бы положение в обществе ни занимал Калик, он прежде всего оставался человеком.

– Ты очень любопытна, моя ящерка, – протянул он, но не отдернул руки. – Ты не забыла, с кем разговариваешь?

Элени отпустила его руку и прикусила губу:

– Простите, ваше высочество.

Калик, в общем то, не очень удивился, услышав ее вопрос. Обычно женщины, увидев его шрамы, начинали задавать ему вопросы. С одним, правда, исключением: это всегда происходило, когда он уже бывал полностью обнажен. Только с этой девушкой у него все было не так. Калик усмехнулся про себя: «Что то она скажет, увидев шрамы на моей спине?» С теми, что были на запястьях, они не шли ни в какое сравнение.

Прежде принц всегда выбирал женщин, которые вращались в его или близком к нему кругу. Никогда прежде он не желал девушки, которая стояла бы по положению намного ниже его. И уж тем более ни одна из женщин не вела себя так, как только что повела себя Элени…

В эту секунду его озарила одна догадка.

– Ты девственница? – прямо спросил он. Щеки Элени заалели. Она не успела отпрянуть от него, словно он сказал что то святотатственное, как Калик уже знал ответ.

– Ваше высочество! – укоризненно воскликнула она.

Калик пожал плечами.

– Ты только что задала мне весьма личный вопрос, – напомнил он. – Почему же ты отказываешь в этом мне? Что ты по этому поводу думаешь, ящерка? Помоем, это весьма справедливо.

– Да, ваше высочество, я девственница, – спокойно произнесла Элени, хотя щеки у нее стали пунцовыми.

Что ж, по крайней мере, теперь можно было объяснить, чем был вызван ее отказ. К своему удивлению, Калик нашел эту информацию весьма волнующей. Девственницы, к тому же такие привлекательные и зеленоглазые, ему еще не встречались. Кажется, вместе с замечательной лошадью он случайно приобрел нечто более ценное. Новое развлечение.

– Не могу поверить, что ты до сих пор не знала мужчины, – заметил Калик. Подумав, что именно он станет ее учителем в искусстве любви, он испытывал небывалый энтузиазм. – А я то считал, что провинциальные девушки чаще заводят себе любовников, не состоя в браке.

Невероятно смущенная, Элени сказала:

– Не могу отвечать за всех, ваше высочество. Про себя же могу сказать, что я не отношу себя к таким девушкам.

Калик изогнул одну черную бровь:

– И ты даже не думала о том, что так и проживешь жизнь, не узнав, какое наслаждение может дарить обнаженное человеческое тело?

– Значит, такова моя судьба, – тихо, но твердо сказала Элени, гоня от себя прочь мысли об испытанном наслаждении в руках Калика.

Он рассмеялся:

– Похвальное смирение с судьбой! Но ведь таким образом ты лишаешь себя одной из величайших радостей в жизни. Понять это ты сможешь, только если испытаешь это сама.

Взгляд темных глаз Калика смягчился, голос его также подобрел. В эту минуту он мало напоминал властного, а временами невыносимо высокомерного принца. Перед Элени был мужчина, чьи поцелуи и прикосновения привели ее в восторг.

– Возможно, вы правы, ваше высочество, и, возможно, вы будете надо мной смеяться. – Элени на секунду запнулась, но все же закончила: – Но я считаю, что порядочная девушка не должна ложиться в постель только ради секса.

– А ты относишь себя к порядочным девушкам?

Насмешка в его голосе была несомненна. Элени с усилием удержалась, чтобы не возразить принцу: не стоит судить о ней по ее отцу. Ее мать была уважающей себя женщиной и успела воспитать в дочери чувство собственного достоинства.

– Да, ваше высочество, отношу. Я различаю хорошие и дурные поступки. Как и то, что невозможно быть только плохим или только хорошим. – И, желая, отвести внимание от себя, спросила: – Я надеюсь, что ответила на ваш вопрос, ваше высочество? Может быть, теперь вы ответите на мой? Откуда у вас эти шрамы?

– Ты знаешь о моем брате? – резко спросил принц.

Кто же из жителей Калисты не знал о королевской семье, жизнь которой вызывала бесконечный интерес для простых людей? О ней всегда ходили сплетни.

Элени знала, что у Калика было четыре брата, один из которых, Аариф, приходился ему близнецом. Как и то, что с самым младшим произошла трагедия, когда он, еще маленький, потерялся.

– Вы говорите про Зафира? – рискнула спросить Элени.

Калик вздрогнул. Он понимал, что глупо реагировать таким образом, но, услышав произнесенное вслух имя пропавшего много лет назад брата, почувствовал укол вины. Когда он в последний раз думал о своем младшем брате?

– Что тебе известно о Зафире? – отрывисто спросил он.

Элени не понимала, почему обычно жесткие черные глаза вдруг приобрели такое выражение – словно ее вопрос каким то образом разбередил зажившую рану, – но ей страстно захотелось ласково похлопать его по руке, как какого нибудь коня, которого несправедливо ударили. Она опомнилась в самый последний момент.

– Мне известно, что с ним случилась какая то ужасная трагедия, – медленно сказала Элени, отвечая на вопрос принца.

Черные глаза буквально впились в ее лицо.

– Но какая именно?

– Нам рассказывали в школе, но только в общих словах, ваше высочество.

Калик медленно кивнул и начал рассказывать, стараясь сосредоточиваться на фактах, а не на воспоминаниях того дня, ставшего для всех кошмаром наяву:

– Мы с Аарифом решили отправиться на плоту поплавать в бухте. Зафир уговорил нас взять его с собой. Нам разрешили с условием, что мы будем за ним присматривать. Мы должны были оставить его на берегу! – неожиданно вырвалось у него. – Мы должны были оставить его, но…

– Но маленькие мальчики могут быть очень настойчивыми, – мягко вставила Элени.

«Настойчивыми чертенятами», – с болью подумал Калик, вспомнив обаятельную улыбку Зафира. Он единственный из всех братьев не знал материнской любви, и все – взрослые и дети – старались возместить ему эту утрату. Зафир скоро смекнул, как добиваться того, что ему хотелось.

– Но наш плот унесло в море, – вернулся к своему рассказу Калик, – где нас подобрали контрабандисты. Мы оказались на борту, и пока контрабандисты ругались между собой, решая, что с нами делать, Зафир вдруг выпалил, что мы принадлежим к королевской семье.

– Это были роковые слова, – продолжила Элени, когда Калик неожиданно замолчал. И содрогнулась, представив, как эта новость могла разжечь алчность людей, ищущих любые способы обогащения. – О, ваше высочество, – выдохнула она. – Что случилось потом?

– Нас связали, но Зарифу удалось сначала высвободиться самому, а затем помочь освободиться нам. Мы незаметно добрались до плота, но нас обнаружили. Бандиты, празднуя свой барыш, уже успели напиться и, не особо думая, стали в нас стрелять. Аарифу попали в лицо. Он упал в море и стал тонуть. Я бросился за ним. Мы не утонули, но сил сопротивляться, когда нас снова подняли на борт, ни у него, ни у меня не было…

Элени смотрела на Калика с расширенными от ужаса глазами:

– А Зариф? Калик сжал кулаки:

– Плот отнесло течением. Вместе с Зарифом. Контрабандисты даже не думали его искать, решив ограничиться нами двумя. Я слышал, как один из них сказал, что море прикончит мелкого, так что им не стоит ничего опасаться. На поиски Зарифа была отправлена большая группа людей, но его так и не нашли. Ему было шесть лет…

– А как же вам с братом удалось бежать? Лицо Калика снова стало жестким. Рот искривился.

– Для начала нам внушили – битьем, – что повторять побег не рекомендуется. Они едва не забили нас. Иногда я думаю, что… – Калик оборвал себя, но Элени все прекрасно поняла.

– Вы не должны об этом думать, ваше высочество! – горячо сказала она.

– Иногда я думаю, что лучше бы вместо своего брата погиб я, – холодно закончил он.

И вдруг вся боль, гнев, которые владели им в эту минуту, обрушились на Элени. Это из-за нее он снова вспомнил то, о чем ему так хотелось, но так и не удавалось забыть до конца!

Его взгляд опустился на ее губы. Калик подался вперед так быстро, что Элени ничего не успела сделать, когда он схватил ее за руку и потянул на себя.

– Поцелуй меня! – хрипло велел он. – Теперь ты не можешь отказать мне в этом!

Элени и не собиралась отказываться. Но это была только часть правды. Другая же часть заключалась в том, что она не хотела отказываться. Все, что угодно, лишь бы не видеть боли на этом красивом, надменном лице.

Принц Калик до сих пор винит себя за то, что его брат так и не был найден, хотя в то время он сам еще был мальчиком!

Оказывается, этот сильный, ни в чем не знающий отказа мужчина отчаянно нуждался! Ему необходима поддержка другого человека, сочувствие и душевное тепло. Не могла же она отказать ему в такой просьбе, видя, как ему плохо!

«Один маленький поцелуй и – все! – убеждала себя Элени. – Ведь не станет же принц Калик брать меня силой! Или я слишком доверчива?»

Элени тряхнула головой, избавляясь от этих мыслей. Какая жесткая линия рта у Калика! Ей неожиданно захотелось коснуться этих губ, увидеть, как напряжение отпускает его, сменяясь улыбкой.

– Да, ваше высочество, – вырвалось у нее помимо воли. – Можете поцеловать меня.

Калик несколько секунд смотрел на Элени, чувствуя, как помимо боли и томительного желания, которое вызвала в нем эта девушка, в нем поднимается смех.

Похоже, она никогда не перестанет его изумлять. «Можете поцеловать меня»! Словно она, а не он распоряжался здесь всем.

Однако эти мысли быстро оставили его, стоило ему взглянуть на ее мягкие, манящие губы. Слишком манящие – ей же во вред. Калик подался было вперед, влекомый быстро разгорающимся желанием, но тут же остановился, внезапно поняв, что не сможет овладеть Элени без всяких церемоний. Не оттого ли, что вся ситуация, в которой он оказался по ее милости, была в высшей степени необычной? А Калик любил все необычное. Что поделать, если он привык иметь в своем распоряжении все и сразу, но ведь это так быстро наскучивает! Гораздо интереснее разгадывать загадки.

А в этой девушке, несмотря на ее низкое происхождение, было скрыто так много загадок, что поневоле Калик захотел продлить это удовольствие.

Вместо того чтобы сразу наброситься на ее губы, он провел пальцем по контуру ее губ, восхищаясь их мягкостью, и только потом легонько коснулся их своим ртом.

Впервые он никуда не спешил, и не прошло нескольких секунд, как Калик был вознагражден за свою неторопливость. Ее горячие губы задрожали, и Элени сама потянулась к нему в бессознательном поиске более близкого контакта.

Странное чувство овладело Каликом. Оказывается, легкое прикосновение к женским губам может приносить не меньше удовольствия, чем обладание женским телом. «Невинным губам», – вспомнил Калик, и его захлестнули смешанные чувства восторга, удивления, радости. Никогда еще простой поцелуй не доставлял ему столько удовольствия, как сейчас, когда он целовал Элени.

Может, дело в том, что до него она не знала мужчин, а девственницы как-то не попадались на его пути? С несвойственной для него прежде интуицией Калик вдруг понял, что с Элени нельзя обращаться так, как с его другими любовницами.

– Элени, – сказал Калик, сам удивляясь мягкости своего голоса.

– Вваше высочество? Калик взял ее лицо в ладони и несколько секунд молча смотрел на нее, взглядом упрашивая довериться ему, а затем медленно – о как медленно! – снова прижался к ее губам.

Его поцелуй был настойчив, но лишь до такой степени, чтобы возбудить ее, но не напугать. Элени поцеловала его в ответ, и Калик едва не позабыл о своем желании не торопить ее.

Ее поцелуй сразу же выдал ее неопытность, но Калик чувствовал, как в ней разгорается желание. Но вряд ли сама Элени подозревала о своей чувственности. Так же как вряд ли отдавала себе отчет, что у нее природный дар в обращении с лошадьми. А разве он имеет право воспользоваться ее чистотой? Конечно, Калик мог бы заставить ее забыться в экстазе, осыпав девушку поцелуями и ласками, но какоето смутное чувство неправильности происходящего остановило Калика.

Он оторвался от ее губ, замечая румянец на ее щеках и потемневшие зеленые озера глаз, услышал ее участившееся дыхание. И осознал, что получил бы гораздо больше удовольствия, если бы Элени – сама! – стала просить заняться с ней любовью. Сама умоляла бы сделать ее женщиной!

– Тебе нравится, когда я тебя целую, Элени? – спросил он.

Элени открыла затуманенные глаза, все еще во власти чудесных чувств, которые вызывал в ней Калик. Какой глупый вопрос он ей задал! И как ей на него отвечать? Что прикосновения его губ вызвали настоящую бурю в ее душе? Что она еще на шаг приблизилась к пониманию того, о чем он сам ей говорил? К наслаждению, которое открывает чувственная любовь между мужчиной и женщиной? Что ее сердце бьется, как у взволнованного зверька, но волнение это приятно и ни с чем не сравнимо и она готова отдать ему не только свое тело, но и сердце, если он того захочет?

Но чтото ее удержало. Вряд ли принц жаждет услышать от нее восторженные излияния чувств. Скорее, он ждет от нее более прагматичного ответа.

– Да, ваше высочество, – выдохнула она, испытывая страстную потребность опустить глаза, чтобы не видеть его черных горящих глаз, устремленных прямо на нее.

Калик и сам не знал, какого ответа он от нее ждал, но ему явно хотелось услышать в ее голосе побольше энтузиазма. Если, конечно, Элени не играла в целомудрие.

Нет, сегодня близости между ними не будет, как бы сильно ему этого ни хотелось. Не будет он ни соблазнять ее, ни принуждать! Он разбудил ее чувственность. Теперь нужно было только набраться терпения и, шаг за шагом, подвести Элени к тому, чтобы она сама предложила ему себя.

– Можешь возвращаться к себе и отдохнуть, – сказал он. – Завтра поговорим о нашей поездке.

Элени несколько секунд молча смотрела на него, как будто переваривая услышанное. Затем она медленно поднялась:

– О… о какой поездке вы говорите, ваше высочество?

– Разве я не сказал? – делано удивился Калик. – Мне нужно отправиться в Европу. Ты едешь со мной.