Текст книги "Объятия судьбы"
Автор книги: Шерил Флурной
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Глава 14
Апрель 1859 года
Дамон прочел срочное донесение, только что доставленное курьером. Вторично пробежав его глазами, он передал листок Пьеру.
– Началось. – Дамон пригладил волосы Пьер внимательно изучил послание.
«Австрия выдвинула следующий ультиматум: в трехдневный срок Пьемонт должен разоружить и распустить армию добровольцев. Ультиматум получен 23 апреля и отклонен. Война объявлена».
– Я поеду в лагерь с тобой, – сказал Пьер. Дамон кивнул, и мужчины направились к двери.
Не успела Темпл постучаться в кабинет Дамона, как дверь внезапно открылась и она увидела мужа.
– О, Дамон, а я… – Взглянув на него, Темпл осеклась. – В чем дело? Что-то случилось?
Он положил руки ей на плечи:
– Началась война, Темпл. Мы только что получили сообщение и должны немедленно ехать в лагерь.
Она побледнела, закусила губу и порывисто обняла мужа. Дамон наклонился, поцеловал ее, Пообещал быть осторожным, предупредил, что скорее всего вернется домой очень поздно, и вложил в руку жены полученное донесение.
– Отдай Роско. Я поговорю с ним, когда вернусь. – С этими словами Дамон ушел.
Темпл проводила его до двери и, стоя на пороге, смотрела, как ее муж и Пьер растворились в темноте.
– Ну вот, Кавур, ты и дождался войны, – с горечью прошептала молодая женщина, и по щеке ее покатилась слеза. – Все вышло, как ты хотел.
– Дамон уехал? – Услышав голос Роско, Темпл обернулась и дрожащей рукой протянула ему страшное донесение. Взглянув на потрясенную невестку, Роско склонил седую голову и начал читать.
– Боже мой! – вырвалось у него. – А я-то полагал…
Он перечитал письмо, словно надеясь, что ошибся, потом, пробормотав несколько итальянских слов, печально покачал головой.
– Дамон поехал в лагерь? – осведомился старик.
– Да, – сокрушенно ответила Темпл, – они с Пьером поехали сообщить о начале войны добровольцам. Дамон предупредил, что вернется поздно ночью, просил передать тебе это донесение и обещал поговорить с тобой при первой возможности.
Роско молча направился в кабинет и плотно закрыл за собой дверь.
Темпл поднималась по лестнице, и сердце ее замирало от тревоги, а ноги, казалось, налились свинцом.
* * *
26 апреля австрийцы подошли к Пьемонту. Они двигались слишком медленно, поэтому упустили шанс на победу. Пьемонтцы успели подготовиться к атаке. 29 апреля генерал Дюлаи, австрийский главнокомандующий на итальянском фронте, отдал приказ пересечь Тичино – реку, отделявшую Пьемонт от Ломбардии. Однако пьемонтцы помешали действиям противника, затопив долину и низинные земли вокруг Новары.
Сардинская армия осталась на оборонительных позициях, а Гарибальди повел в атаку на австрийцев свой легион, Cacciatori délle Alpi. Первый бой состоялся под Касале.
Ежедневные сообщения о войне приводили в лагерь Силоне все новых добровольцев. Дамон, отдававший много часов их обучению, осунулся от усталости и недосыпания Темпл тревожилась за мужа, часто выражавшего желание воевать под началом Гарибальди. Дамон был недоволен скудными запасами продовольствия, огнестрельного оружия и одежды, поступавшими добровольцам.
Сейчас Темпл тихо сидела и смотрела на мужа, метавшегося по комнате, как загнанный в клетку зверь. Он даже не притронулся к еде, которую она поставила на его стол. У Пьера, видимо, тоже пропал аппетит.
– Французы объявили войну только третьего мая, – Дамон пригладил волосы, как всегда в минуты волнения. – Они еще не скоро переправят свою армию через Альпы и соединятся с войсками Пьемонта.
– Тебе надо отдохнуть, Дамон, – отозвался Пьер. – Ты же знаешь, мы делаем все, что в наших силах.
Дамон с вызовом посмотрел на него:
– Все, что в наших силах? А что, собственно, мы делаем, Пьер? Сражаемся с оружием в руках плечом к плечу с другими бойцами? С теми, кто проливает свою кровь за свободу Италии?
Темпл выскользнула из комнаты, не желая более слушать разговоры о войне, пошла к себе и попыталась уснуть. «Будь проклята эта война, – с горечью думала девушка. – Но уж если она началась, пусть поскорее закончится! Люди проливают кровь – и ради чего? Что это даст?» Мысли теснились в ее голове, не давая уснуть.
Поздно ночью она услышала тихие шаги Дамона. Лампу он не зажег, но Темпл знала, что муж снимает рубашку. Потом он стянул сапоги и штаны.
Дамон подошел к окну и уставился во тьму, прижавшись лбом к холодному стеклу. Темпл молчала, боясь потревожить его. Она видела, как терзается муж, и сердце ее разрывалось от жалости.
Когда наконец Дамон приблизился к кровати и тяжело опустился на нее, Темпл поднялась и начала массировать его напряженную спину и плечи, потом обняла мужа и прижалась к нему.
– Я так счастлив, что у меня есть ты, Темпл. – Дамон погладил жену по голове. – Ты – моя единственная отрада. Я не могу без тебя! – Он посадил жену к себе на колени. – Недавно ты сказала, что любишь меня, – продолжал Дамон, – помнишь? – Темпл кивнула. – Мы никогда больше не говорили об этом. В ту ночь я был очень зол, потому что заподозрил, будто ты любишь Пьера. У меня помутился разум… Видишь ли, я очень вспыльчив, и мне не всегда удается сдержать гнев – впрочем, ты и сама уже видела это. – Темпл молчала. – Уязвленная гордость причиняет сильную боль, – добавил он, и голос его дрогнул от волнения. – Может, тебе не всегда по душе мои слова и поступки, Темпл, но ты всегда здесь, рядом со мной. Это для меня очень важно, малышка, гораздо важнее, чем ты думаешь. – Он ласково поцеловал ее. – Мне необходимо верить в твою любовь, Темпл, жизненно необходимо.
Вздохнув, он провел большим пальцем по ее губам.
– Ты сомневаешься в моей любви? – напрямик спросила она.
– После той ночи ты больше не говорила о ней. – Дамон внимательно посмотрел на жену.
– Но это не значит, что я не люблю тебя, Дамон. Неужели ты сомневаешься в моей любви? И часу не проходило, чтобы я не говорила тебе о ней. Нет, не словами, а сердцем. Я признаюсь тебе в любви по ночам, когда ты держишь меня в объятиях, в моменты близости, целуя тебя, глядя на тебя! – Взяв в ладони лицо Дамона, Темпл припала к его губам в нежном поцелуе. – Я только однажды сказала тебе слова любви и не стану без конца повторять их, однако поверь, Дамон, что любовь заполняет всю мою душу!
Глубоко вздохнув, он поцеловал жену. Она обвила руками его шею и самозабвенно ответила на его поцелуй, жадно прижавшись к нему податливым телом. Он шептал ее имя, и сердце Темпл замирало от счастья. Они опустились на постель.
Дамон, взяв в ладони ее пышные груди, почувствовал, как затвердели соски. Припав к соску губами, он ощутил его упоительную сладость. У Темпл перехватило дыхание.
– О Дамон, да… да!.. – страстно шептала она. Дамон порывисто прижал ее к себе, и Темпл затрепетала от страсти.
– Тише, малышка, тише! – Он уткнулся лицом в ее грудь. – Не спеши.
Он страстно поцеловал Темпл и проник языком в ее горячий рот. Она застонала. Его пальцы скользнули по шелковисто-мягким бедрам к теплому лону, и жена прильнула к нему в жадном поцелуе.
– Да! Да! – задыхаясь, шептал Дамон. Страсть жены приводила его в неистовство. Отвечая на ласки мужа, Темпл крепко сжимала его в объятиях.
Потом она раздвинула ноги, и он овладел ею. Темпл извивалась под ним, а Дамон, двигаясь медленно и ритмично, вел ее к вершинам блаженства. Дыхание Темпл участилось, она лихорадочно цеплялась за спину мужа, напряженную и покрытую потом.
Теперь они подчинились общему ритму, и волны страсти захлестывали их. Муж и жена одновременно достигли экстаза и, застонав, прошептали слова любви.
Содрогнувшись всем телом, Дамон прижал Темпл к своей груди.
– Господи, как я счастлив!
Они долго лежали, слившись воедино и охваченные сладостной истомой. Темпл слышала, как ровно стучит сердце Дамона, а ее теплое дыхание овевало его разгоряченное лицо. Его пальцы легко прошлись по ее бедру, и Темпл радостно улыбнулась, когда муж поцеловал ее.
«Еще никогда не бывало, чтобы он сразу заснул после того, как испытал наслаждение», – подумала она. Обычно Дамон долго еще обнимал ее, гладил и целовал. Иногда они тихо разговаривали, глядя друг на друга.
– Ты спишь, малышка? – спросил он.
Темпл повернулась и подняла к нему блестящие от слез и сияющие любовью глаза.
– Пожалуйста, Дамон! – тихо прошептала она дрожащими губами. – Пожалуйста, не покидай меня! – Она зарылась лицом в его грудь, словно ища утешения.
– О, Темпл, – пробормотал он, стиснув ее в объятиях, – я никогда, никогда не покину тебя. Я просто не смогу этого сделать. Ты часть меня самого. Я слишком долго тебя ждал!..
– Люби меня еще, Дамон, – прошептала она, – люби пылко!
Дамон охотно исполнил ее желание.
Глава 15
Темпл и Эрин сидели в небольшой комнате, примыкавшей к библиотеке. Эрин штопала брюки Марио, Темпл читала.
Поглядывая на свою юную подругу, Эрин заметила, что та давно не переворачивает страниц.
– Ох уж этот мальчишка! – осторожно начала Эрин. – Вечно он протирает брюки на коленях.
Темпл не отвечала.
– Эмиль – хороший отец, – продолжала Эрин, – это большая ответственность – одному растить сына. Его жена умерла в родах. Эмиль пережил тяжелый удар, и все же он…
Эрин поняла, что Темпл не слушает ее. Под глазами у ее бывшей воспитанницы были круги, щеки запали и побледнели, взгляд выражал усталость.
«Бедняжка, – подумала Эрин. – Как тяжело приходится бедной девочке! Она внезапно потеряла отца, потом ее против воли выдали замуж и увезли в чужую страну. Но Темпл встречала удары судьбы на удивление стойко и мужественно».
Эрин уже давно увидела, что в глазах Темпл и Дамона сияет любовь. Казалось, они предназначены друг для друга самой судьбой и для их чувств нет преград. Да, они никогда не разлучатся.
Эрин улыбнулась, вспомнив далекий, но памятный ей до сих пор день.
Сияло солнце, и она вышла во двор позвать свою воспитанницу к обеду. Направляясь через луг, Эрин увидела, что девочка взобралась на дерево, а в нескольких шагах от нее стоит молодой человек. Вдруг Темпл сорвалась с дерева, и Эрин замерла от ужаса и схватилась за сердце.
Но молодой человек бросился к девочке и легко подхватил ее на руки. Мгновение он держал Темпл в объятиях, крепко прижимая к груди, потом поставил на землю. Оба долго стояли и молча смотрели друг на друга. Потом Темпл подняла ручку, коснулась лба молодого человека и что-то сказала ему.
На глазах у Эрин девочка нагнулась, оторвала от своей нижней юбки полоску ткани и приложила к его лбу. Тут только гувернантка поняла, что молодой человек поранился, и побежала на помощь. Однако незнакомец заверил ее, что с ним все в порядке, поклонился и, уходя, одарил Темпл лучезарной улыбкой.
Та смотрела вслед удалявшемуся красавцу, пленившему ее юное сердце.
На протяжении последующих лет Эрин несколько раз видела этого молодого человека, но никогда не говорила с ним и не знала, как его зовут. Натан Гаррис, человек скрытный, хранил свои дела в тайне. Только однажды он открылся ей.
– Я наделал немало ошибок в жизни, Эрин. Одни из них послужили мне хорошим уроком, другие мне очень хотелось бы никогда не совершать. И самая большая моя ошибка… – Он замолчал, тяжело вздохнул и стал барабанить пальцами по столу. – Что ж, будем надеяться, она приведет к добру, а не к трагедии. Ибо Темпл заслуживает счастья.
Эрин терпеливо собирала разрозненные части головоломки, и теперь все непонятное прежде наконец сложилось в единое целое. Романтичная женщина была глубоко растрогана.
Первая часть – это клятва, которую дал Натан Роско много лет назад. Вторая – ощущение Эрин, что она когда-то уже видела Дамона. И третья – шрам у него на лбу, полученный восемь лет назад. Высокий красивый незнакомец и тогда и сейчас пленил сердце Темпл.
«Натан, – подумала Эрин, – твои молитвы услышаны. Как жаль, что ты не знаешь о счастье Дамона и Темпл! Они сильно и искренне любят друг друга. – Эрин улыбнулась. – А может, ты знаешь об этом, Натан?»
Темпл вздохнула и, положив книгу на колени, потерла пальцами виски.
– Ты плохо себя чувствуешь, милая? – встревожилась Эрин.
– Я устала, и голова что-то разболелась…
– Тогда иди к себе, полежи, – посоветовала Эрин.
– Да, пожалуй, я так и сделаю. – Темпл улыбнулась.
– Принести тебе чашку чая и холодное полотенце?
– Да, Эрин, спасибо.
Темпл неуверенно поднялась и, держась за стену, направилась к двери, но вдруг ощутила головокружение и тошноту. Она начала медленно оседать на пол.
Эрин бросилась к Темпл, потерявшей сознание.
– Дорогая! – в ужасе закричала она. – О Боже! Эмиль! – Опустившись на колени перед Темпл, Эрин взяла ее холодную руку. – Эмиль! – опять позвала она. – Помогите!
Эмиль и служанка вбежали в комнату. Увидев, что молодая синьора лежит на полу, смертельно бледная, служанка бросилась искать Роско.
Эмиль поднял Темпл на руки и понес наверх. Эрин последовала за ним.
Дамон на скаку спрыгнул с коня, рывком распахнул дверь и бросился наверх, перепрыгивая через ступеньку. Он тяжело и прерывисто дышал, сердце у него отчаянно колотилось. Испуганный Марио прискакал к нему в лагерь на взмыленном коне и сбивчиво сообщил, что с синьорой неладно.
Больше мальчик ничего не знал, поэтому Дамон, не теряя времени, вскочил на коня и погнал его так, будто за ним гнались черти. Он думал только о Темпл и молил Бога, чтобы с ней не случилось ничего страшного. Он любил жену больше жизни!
Роско встретил его возле спальни и положил руку ему на плечо:
– Темпл упала в обморок. У нее доктор Веччи. Он просил тебя подождать здесь.
– Черта с два! – Дамон оттолкнул руку отца.
– Дамон…
– Темпл – моя жена! – Он сверкнул черными глазами. – Я должен ее увидеть и убедиться, что она вне опасности. Ради Бога, отец, не мешай мне!
Тут дверь отворилась, и вышел доктор.
– Что с моей женой? – спросил Дамон.
– Она отдыхает. – Доктор, тряхнув седой головой, направился к лестнице, но Дамон преградил ему путь, потребовав объяснений. – У вашей жены был обморок. За мной послали, и я ее осмотрел. Сейчас все хорошо.
– Я хочу видеть ее. Мне это необходимо!
– Она должна отдохнуть, – возразил доктор Веччи и вдруг улыбнулся. – Идите к ней. Она о вас спрашивала. Пусть сама все расскажет.
Дамон пошел к двери, но оглянулся:
– Она поправится?
– Конечно. Все будет хорошо. Ей нужен отдых, и вообще она теперь должна беречь себя. А вам, Дамон, не мешало бы за ней присмотреть! – Старый врач подмигнул Дамону и добавил: – У вас жена с характером!
Дамон, войдя в спальню, увидел в постели Темпл, маленькую, хрупкую и очень бледную. Неужели он был настолько слеп, что недоглядел за ней?
Эрин, сидевшая возле кровати, подошла к Дамону.
– Она спит, но очень обрадуется, если, проснувшись, увидит вас. – С этими словами Эрин удалилась.
Дамон заметил, что под глазами у Темпл темные круги. Странно, почему он раньше не видел их? Тень от длинных ресниц падала на ее щеки. Полные губы были полуоткрыты.
Присев на край кровати, Дамон откинул шелковистую прядь волос со лба жены и нежно поцеловал ее. Господи, как она дорога ему! Но почему, почему он так и не сказал ей об этом? Признание столько раз рвалось с его губ, но он всегда сдерживал себя. Что заставляло его скрывать свои чувства? Ложная гордость, страх открыть душу?
Если мужчина до безумия любит женщину, то почему же, Господи, он не может признаться ей в этом? Что в этом сложного? Почему только теперь, смертельно испугавшись за Темпл, он решился сказать ей: «Я тебя люблю»?
Дамон с недоумением и раздражением тряхнул всклокоченной головой. Он не знал, как ответить на эти вопросы. «Я тебя люблю» – всего три слова, но как же трудно их произнести!
Темпл открыла глаза и встретилась с тревожным взглядом мужа. Сонно улыбнувшись, она потянулась к нему рукой.
– Здравствуй, малышка, – ласково проговорил Дамон, – ну и напугала же ты меня! Тебе и не вообразить, какие страшные мысли одолевали меня по дороге домой! Марио как вихрь влетел в лагерь, крича, что с тобой неладно. Господи, Темпл, я чуть не сошел с ума, пока ехал сюда!
Он вздрогнул и крепко схватил ее за руку.
– Я просто упала в обморок, Дамон. – Темпл слабо улыбнулась.
– Просто упала в обморок! Боже правый, дорогая, я даже это узнал, только когда приехал. Враги замышляют убить меня. Они подожгли мои конюшни, напали на лагерь. Конечно же, я испугался, что они пошли дальше, покусившись на самое дорогое для меня! – Его голос дрожал от волнения, глаза сверкали. – Однажды ты сказала, что не переживешь, если со мной что-то случится. Так неужели, по-твоему, я смогу жить без тебя? Ты – все для меня, Темпл, мое сердце!
– Дамон, пожалуйста, не волнуйся! – Увидев, какая боль исказила его лицо, Темпл поняла, что он очень встревожен. – Со мной все в порядке.
– О Темпл! – воскликнул он, задыхаясь. – Дело не только в этом!
– А в чем же?
– В том, что я мог потерять тебя. С тобой могло что-то случиться, малышка. А я… я так и не сказал бы тебе… – Он пригладил волосы и простонал: – Темпл, как же ты напугала меня! Без тебя моя жизнь потеряла бы всякий смысл. – Вздохнув так, словно ему предстояло прыгнуть в холодную воду, Дамон воскликнул: – Я люблю тебя, Темпл! Господи, как же я тебя люблю!
Наконец-то он произнес эти слова, торжественно прозвучавшие в тишине комнаты. Дамон встретил удивленный взгляд жены. Темпл не верила своим ушам. «Уж не снится ли это мне?» – подумала она и хотела попросить Дамона, чтобы он повторил эти слова, но догадалась, с каким трудом они дались ему. Растерявшись, она сказала первое, что пришло на ум:
– Прости, что напугала тебя, Дамон.
Дамон был ошеломлен. А он-то ожидал, что Темпл, услышав его признание, потеряет голову от счастья и с ликованием бросится ему на шею. Ведь он сказал ей, что разделяет то чувство, в котором жена призналась ему!
А вместо этого – будничные слова: «Прости, что напугала тебя, Дамон». В чем же дело, черт побери? Он только что открыл ей душу. «Погоди, – остановил себя Дамон. – А может, тебе показалось, что ты произнес эти три слова? Может, их просто прокричало твое сердце? Если бы ты сказал их вслух, Темпл наверняка ответила бы на твое признание».
– Дамон? – тихо пробормотала Темпл, нарушив беспорядочный ход его мыслей. – О Дамон! – вдруг вскричала она и прижалась к его груди. – Я так давно ждала от тебя этого признания, так мечтала услышать его! И вот наконец ты сказал… О Дамон, это правда? Ты действительно любишь меня?
Слегка отстранившись, Дамон взял лицо Темпл в ладони.
– До тебя я не любил ни одной женщины и ни одной из них не признавался в любви. И эти слова никогда не сорвались бы с моего языка, будь они ложью. Поверь же, Темпл, мое признание идет из самого сердца! – Счастливо улыбаясь, он провел большим пальцем по ее полуоткрытым губам.
– Я рада, – отозвалась она.
– Рада, что я тебя люблю?
– Нет, то есть да. Твоя любовь – это счастье. А рада я тому, что ты никогда не любил другую, – объяснила она.
– Никто не внушал мне таких чувств, Темпл. Ты пленила мое сердце, как только я заглянул в твои колдовские карие глаза. Они заворожили меня. У других женщин не было ни малейшей надежды на взаимность. – Посмотрев в сияющие от счастья глаза жены, Дамон приник к ее губам в страстном и нежном поцелуе.
В дверь постучали.
– Войдите! – крикнул Дамон.
Эрин, поставив на стол поднос с чаем, украдкой взглянула на них и удовлетворенно улыбнулась.
– Врач советовал тебе пить чай с сухарями, Темпл. Чай успокоит, а сухарик поможет преодолеть тошноту.
– По твоим словам, у тебя был обычный обморок, малышка, – сказал Дамон с тревогой и легким укором.
Темпл и Эрин обменялись лукавыми взглядами.
– Да, это так, Дамон, – невинно отозвалась Темпл.
– Тогда отчего же тошнота? – настаивал Дамон.
– Ах, это? – Темпл усмехнулась. – Ничего страшного. Кажется, тошнота – обычное дело у женщин, которые ждут ребенка.
Дамон, потеряв дар речи, уставился на жену.
– Ре-ребенка? – пробормотал он.
Темпл кивнула. Какое же забавное у него выражение лица! Дамон вопросительно посмотрел на Эрин.
– Ребенка? – повторил он.
– Так утверждает доктор Веччи, – ответила Эрин. Осознав наконец смысл этих слов, Дамон издал вопль ликования и вскочил с кровати.
– Боже мой! – Он широко улыбнулся. – Ребенок! Пресвятая Дева Мария! Я стану отцом!
Он обнял Темпл, осыпая поцелуями ее лицо.
– Ох, малышка, на свете нет человека счастливее меня! – Глаза его светились восторгом и гордостью.
Глава 16
– Кто же информатор? Вы кого-то подозреваете? – спросил Бейтс, посмотрев на двух сидевших перед ним мужчин.
Дамон и Пьер в один голос ответили:
– Нет.
– Очевидно, этот человек осведомлен обо всех изменениях в лагере, – продолжал Бейтс. – Кто-то подробно докладывает противнику, сколько человек ежедневно прибывает на учения, сколько отправляется на фронт и сколько остается. Боже мой! – вскричал он, хватив кулаком по столу. – На наших людей напали, не успели они отъехать от лагеря на десять миль!
Это, увы, было правдой. Отряд из восьми добровольцев атаковали вскоре после того, как люди, покинув тренировочный лагерь, направились в полк. Троих убили, одного серьезно ранили. Кто-то, несомненно, оповещал неприятеля об отправке добровольцев на фронт, их подстерегали в засаде и убивали.
Важные сообщения перехватывались, а к Дамону и Бейтсу поступали ложные сведения. Шпион не только отлично знал местность, но и свободно появлялся в лагере, не вызывая подозрений.
Дамон и Пьер никому не доверяли, ни с кем не говорили о своих поездках и встречах, понимая, что надо соблюдать осторожность и держать ухо востро, дабы не упустить из виду ничего мало-мальски подозрительного.
Методом исключения Дамон пришел к выводу, что шпионит кто-то живущий на вилле Силоне или Topp. Он допускал также, что это один из четверых мужчин, помогавших в лагере обучать добровольцев. Пьер согласился с его предположением.
Бейтс устало вздохнул и тряхнул седой головой: – Надо найти шпиона и положить этому конец. Вот вы и займитесь этим. Держите меня в курсе дела.
С этими словами Бейтс вышел из палатки, сел на лошадь и ускакал из лагеря. Он, разумеется, не подозревал, что враг уже устроил засаду и, поджидая очередную жертву, намерен убрать еще одно звено в цепи, ведущей к Дамону Силоне.
Темпл направлялась в лагерь и везла еду для Дамона и Пьера, желая, чтобы мужчины сделали перерыв и как следует подкрепились. Они совсем не отдыхают и не успевают перекусить. Так ведь можно и надорваться.
Услышав вдали топот копыт, Темпл всмотрелась в одинокого всадника, скачущего ей навстречу. Может, это Дамон? Она пустила лошадь в галоп и, поднявшись на вершину холма, увидела внизу, на дороге, незнакомого всадника. Вдруг впереди, возле обочины, ярко блеснуло на солнце что-то металлическое. Это привлекло внимание Темпл.
За деревьями, почти скрытый густой листвой, сидел на сером коне мужчина и целился из винтовки в ничего не подозревавшего всадника. Темпл, натянув поводья, осадила Гордую и достала свою винтовку.
Прицелившись, она нажала на спусковой крючок. Тишину прорезал громкий выстрел, а вслед за ним раздался пронзительный крик. Владелец серого коня распростерся на земле.
Бейтс заметил на дороге всадника в ту минуту, когда тот вскинул винтовку. Сокрушаясь, что не подумал о возможной засаде, Бейтс обхватил себя руками. Он понимал, что смерти ему не миновать. Казалось, время остановилось. Но вот прогремел выстрел, раздался крик, и Бейтс понял, что целились не в него.
Подъехав к распростертому на земле телу, Бейтс спешился, перевернул раненого на спину и увидел, что тот весь в крови. Умирающий поднял на старика помутневшие глаза, попытался что-то сказать, но только судорожно вздохнул и испустил дух.
Громкий топот копыт заставил Бейтса оглянуться. Дамок и Пьер скакали к нему во главе большого отряда вооруженных мужчин. Сюда примчалась едва ли не половина лагеря.
– Мы слышали выстрел! – Дамон осадил Темного и спешился. – Значит, стреляли не в тебя?
– Этот человек собирался выстрелить в меня, но кто-то помешал ему, выпустив пулю в него.
– Но кто? – удивился Дамон.
– Он вон там, на холме, – ответил Бейтс. Все посмотрели на вершину холма.
– Пресвятая Богородица! – воскликнул Дамон. – Да это же Темпл!
– Чертовски удачный выстрел, маленькая леди! Чертовски удачный! – то и дело повторял Бейтс. Это продолжалось уже почти целый час.
Молодая женщина сидела в библиотеке на диване рядом с Дамоном, нежно обнимавшим ее за плечи.
– Спасибо, сэр, – смущенно ответила Темпл.
Ей было трудно говорить. Взяв винтовку, она никак не предполагала убить человека, а к тому же не знала, кто из этих всадников ее враг. Однако, справедливо рассудив, что честный человек не станет прятаться за деревьями, Темпл прицелилась в него. Воспользовавшись преимуществом своего положения, она думала лишь о том, как спасти жизнь второму всаднику!
– Темпл? – Голос Дамона отвлек ее от неприятных мыслей, и она подняла глаза. – Бейтс задал тебе вопрос.
– Да? О… простите, синьор.
– Впервые вижу ее такой молчаливой, – заметил сидевший у окна Роско.
Услышав его враждебный тон, Темпл покраснела от возмущения. Она по-прежнему была на ножах со свекром. Роско неустанно убеждал сына усмирить жену и «укоротить ей язычок». Темпл злилась, но воздерживалась от разговора с Дамоном, понимая, что у него и так хватает забот. К тому же пока не случилось ничего такого, с чем она не могла справиться сама.
– Что ж, похоже, мой сын наконец-то прислушался к моему совету и укоротил ей язычок. Да, я еще не видел ее такой молчаливой. – Роско явно дразнил невестку.
Темпл вскочила с дивана. Ее карие глаза сверкнули:
– А я еще никогда не убивала человека, Роско Силоне! Даже если мне очень хотелось избавиться от него.
Роско все понял, ибо часто видел в ее глазах откровенную ненависть.
Дамон собирался вступиться за жену, но она не позволила ему, ибо вполне успешно отражала нападки Роско. Взглянув на отца, Дамон понял, что тот вот-вот скажет колкость, и решил предотвратить назревавший скандал.
– Ладно тебе, Темпл, – тихо начал он, накрыв ее руку своей.
– Ничего не ладно, Дамон Силоне! – воскликнула она. – Не смей обращаться со мной, как с ребенком! Я взрослая женщина и сама отвечаю за себя. Никто не запретит мне высказывать свою точку зрения!
И Дамона, и его отца удивила ее непримиримость. Дамон приписал это физическому и эмоциональному состоянию Темпл. Однако Роско знал ее лучше.
Успокоившись, Темпл улыбнулась Бейтсу:
– Не обращайте внимания, синьор, у меня дурной характер, но я не стану ни перед кем извиняться, ибо сказала то, что думала. Очень рада, синьор, что вы не пострадали и мне удалось предотвратить беду. А теперь, господа, прошу простить меня.
Темпл гордо вскинула голову, расправила плечи и вышла из комнаты, как королева, хотя была в пыльной потрепанной одежде Марио.
Мужчины, проводив ее глазами, долго молчали. Потом Бейтс громко расхохотался и хлопнул себя по колену.
– Как ловко она сменила тему! – воскликнул он. – Не дай Бог когда-нибудь попасть под горячую руку этой юной леди! Ну, Дамон, женушка у тебя…
– С характером! – отозвался тот, просияв. Но Роско Силоне был мрачнее тучи.
Проводив Бейтса, Роско налил себе коньяку и начал ходить по кабинету.
Дамон, заглянувший к отцу, застал его в крайнем раздражении.
– Дамон, мне надо поговорить с тобой насчет Темпл, – сердито начал Роско. – Твоя жена…
– Вот это главное, отец, Темпл – моя жена, и я не намерен говорить о ней с тобой, – отрезал он.
– Но, Дамон, ты должен прибрать ее к рукам! – рявкнул отец. – А ты только смеешься, когда твои друзья называют ее женщиной с характером. Боже мой! Она должна знать свое место!
– Темпл знает свое место! – Глаза Дамона сердито сверкнули.
– Нет, не знает! – Роско покраснел от злости и сжал кулаки. – Она одевается как мужчина, скачет на Лошади в мужском седле, а иногда и вовсе без седла. У нее язык как лезвие бритвы. Она даже ругается, Дамон, ругается! И ты еще утверждаешь, что эта девчонка знает свое место? Да ее не мешало бы выпороть. И я бы с радостью взялся за это…
– Ты?! – Дамон насмешливо поклонился, – Прошу прощения, я и забыл, какая железная рука у всемогущего Роско Силоне! Тот, кто ослушается его воли, испытает на себе его сиятельный гнев. Несчастный должен пасть ниц и лобзать его сапоги! Твое слово – закон!
Вспылив, Дамон уже не мог остановиться. Долго сдерживаемые чувства выплеснулись наружу:
– Ты так приструнил мою мать, что в конце концов она задохнулась. Все восемнадцать лет, что вы прожили вместе, ты стремился сломить ее. Несчастная пребывала в вечном страхе. Умирая, она сказала мне – заметь, Роско, мне, а не тебе, своему мужу, – так вот, она сказала: «Теперь наконец я буду свободна, Дамон. Я всю жизнь любила твоего отца, но этот человек не способен ни любить, ни принимать любовь. Обещай мне, сынок, что ему никогда не удастся сломить тебя. Не позволяй отцу помыкать тобой. Поклянись, что не станешь таким, как он, и научишься любить».
Голос Дамона сорвался. Он до сих пор не мог смириться со смертью матери. Роско молча смотрел на сына, и тот, сглотнув комок в горле, продолжал:
– Она была очень слаба, но крепко держала мою руку. Я пообещал ей выполнить все, о чем она просила. Наверное, поэтому тебе никогда не удавалось запугать меня так, как всех остальных. Каждый раз, когда ты пытался сломить мою волю, я видел перед собой умоляющие глаза матери и слышал ее слова: «Обещай мне, что ему никогда не удастся сломить тебя. Не позволяй отцу помыкать тобой». И ты чертовски хорошо знаешь, Роско, что я никогда не нарушу свою клятву.
Дамон перевел дыхание и жестом остановил отца, попытавшегося возразить ему.
– Я еще не закончил. Моя мать любила тебя. Даже умирая, она любила тебя, Роско. Но еще больше боялась. Так же, как и Ла Донна! Ла Донна обожала отца, почти убедившего ее, что он сам Господь Бог. И боялась его, считая дьяволом.
– А ты, Дамон? – перебил Роско. – Что скажешь про себя?
Дамон долго и внимательно смотрел на отца, словно только сейчас заметив его седеющие волосы, морщинки вокруг глаз и вечно сжатые губы.
– Ты мой отец, Роско, – наконец отозвался он, устало вздохнув. – Я плоть от плоти твоей. Но ты не Бог и не сатана. Ты человек, такой же, как и я.
Повернувшись, он вышел из комнаты, оставив Роско одного.
