Текст книги "Свет любви"
Автор книги: Шеннон Дрейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)
Осторожно открыв дверь, она взглянула на Стеда, и с глубоким вздохом прикрыла дверь за собой. Затем, прикусив губу, обежала вокруг дома и обнаружила жеребца в сарае за хижиной.
Сможет ли она править огромным боевым конем? Элиза вновь пришла в отчаяние.
К счастью, конь оказался взнузданным. Стед расседлал его, но отсутствие седла не было помехой для Элизы. Она могла бы низко пригнуться и управлять жеребцом с помощью бедер и пяток.
Ободряюще погладив жеребца, Элиза подхватила узел собранной одежды, пробормотала молитву и схватилась за гриву, забираясь на могучую спину.
Ей это удалось. Она ударила пятками по бокам жеребца, и, к ее радости, он подчинился.
Не оглянувшись на хижину, Элиза повернула коня и помчалась прочь.
Глава 6
7 июля 1189 года
Винчестерский дворец, Англия
Свобода…
На мгновение Элеонора Аквитанская прикрыла глаза, мысленно пробуя на вкус сладкие звуки этого слова.
Она была свободна. Генрих умер, освободив ее. Наконец-то после шестнадцати лет заключения она была свободна.
– Ваше величество, с вами…
Элеонора открыла глаза и ласково улыбнулась своему тюремщику. Это был коренастый тридцатилетний мужчина, выглядевший старше своих лет. Его тяжелый подбородок выступал вперед, лицо было красным, голова – наполовину лысой. Этот человек не был жесток. Он еще не получил приказа открыть дверь ее комнаты, но уже сделал это, вероятно, рискуя собственной головой. Из всех замков и дворцов, в которых Элеонора провела полтора десятилетия, здешние тюрьма и тюремщик были самыми приятными.
Едва услышав новость о смерти короля Генриха II Английского, он поспешил сообщить ее Элеоноре.
– Со мной все в порядке, милорд.
– Если вы хотите уехать в Лондон, ибо Ричард наверняка отправится туда, я распоряжусь.
– Нет, нет, добрый сэр. Я подожду здесь. Ричард пришлет кого-нибудь за мной. Благодарю тебя за беспокойство, за твою доброту ко мне. И если я могу воспользоваться твоим гостеприимством еще немного…
– Конечно, ваше величество, как вам будет угодно!
– И еще, милорд, – добавила Элеонора с улыбкой, – если ты не возражаешь, то мою дверь будет лучше снова закрыть, сейчас я предпочитаю побыть одна.
– Да, да, ваше величество, разумеется…
Дверь тихо закрылась. Элеонора крепко зажмурилась, обернулась и прошла в глубь комнаты. На стене висело тусклое серебряное зеркало в изящной раме. Маршалл привез его… когда же это было? Два года назад или три? Время бежит так быстро…
Время… Шестнадцать лет она была узницей. В таких обстоятельствах легко позабыть пару-другую лет.
Широко открыв глаза, она улыбнулась пожилой даме в зеркале.
– Ты свободна, – объяснила Элеонора своему отражению. – Свободна, но тебе уже далеко за шестьдесят. Молодость ушла, Генрих мертв. Признайся, Элеонора: Генрих был твоей молодостью…
Глаза ее наполнились печалью и усталостью. Глаза старухи. Генрих мертв. Она еще помнила день, когда он сделал ей предложение. Элеонора была на десять лет старше Генриха, но это не помешало ему просить ее руки. Он говорил не о любви, а о власти, и все же она понимала, как страстно он хочет ее – женщину. Пока Элеонора была женой Луи Французского, глаза Генриха преследовали ее, манили…
Он был ее любовником – красивый, великолепно сложенный, неистовый и гордый, с золотисто-медными волосами, вьющимися на ветру. Как она любила его, как жаждала! Тщеславие Генриха было непомерным, энергия – неистребимой. Их империя простиралась от Шотландии до Тулузы. Анжуйская империя. Оба они были тщеславны, оба сильны. Влюбленная Элеонора делила блистательные победы Генриха…
– О, Элеонора, ты все еще любишь его! – сказала она старухе, смотрящей из зеркала. – Пусть он бывал холодным и грубым, эгоистичным и коварным, но вряд ли когда-либо на свете появится король, подобный Генриху!
Он провел жизнь верхом на коне, с мечом в руках и никогда не испытывал недостатка смелости!
Теперь Генрих был мертв, а сама она свободна.
Но что делать такой старухе со свободой? Морщин на ее лице – как дорог к базарной площади; ее некогда роскошные волосы почти белы от седины. Однако…
Искра мелькнула в ее глазах и улыбка тронула губы, когда Элеонора распрямила плечи и спину. Она была поразительно хороша для своих лет.
«В сущности, Элеонора, удивительно уже то, что ты до сих пор жива».
Улыбка стала еще шире. Элеонора пригладила прическу. Ладно, пусть ты уже старуха, но ты по-прежнему самая удивительная женщина своего времени: богатейшая наследница христианского мира, жена двух королей. Она знала вражду и зависть, страсть и любовь, горечь и боль. И она выжила. Она жива до сих пор. Вместе с Генрихом они отстроили Лондон, она принесла Англии искусство, как Генрих принес закон и правосудие…
Страна вновь ждала ее.
Ричард не обойдется без ее помощи. Английский народ всегда любил ее и будет любить сейчас. Она будет присутствовать при коронации Ричарда.
А затем придется присматривать за Джоном. Элеонора вздохнула при мысли о своем младшем сыне. Она часто удивлялась, как она, мать, может обвинять сына в стольких грехах: Джон был трусливым, коварным, себялюбивым. Джон будет настоящим шипом под боком у своего брата.
Но, быть может, жить в тени такого брата и впрямь тяжело. Несмотря на то, что у Ричарда были свои грехи, он создан для престола. Никто не сомневался в его смелости и решительности. А Джон…
Джон… ну что можно сказать о Джоне? Джон первым бежал от любой опасности, съеживаясь от страха. Но первым предъявлял права на власть, завоеванную чужой кровью.
«Генрих, как же мы могли породить на свет такого щенка?» Элеонора не переставала удивляться.
И все-таки он приходился ей сыном, а она была слишком хорошей матерью, чтобы не беспокоиться о нем. Ей предстояло множество забот и о Ричарде, и о Джоне.
Да еще Готфрид… ублюдок Генриха. Элеонора часто вспоминала Готфрида Фицроя – его было невозможно забыть. Она потеряла двух своих сыновей – Уильяма и Генриха…
Готфрид Фицрой. Как благодарила Элеонора Бога за то, что когда-то признала его! Он был умным, властным и хитрым, более хладнокровным, чем Ричард, не таким ничтожным, как Джон. Какая жалость, что Готфрид родился не у нее…
Однако нет худа без добра. Готфрид мог бы удовлетворить свое тщеславие, став священником. Она поможет ему. Элеонора и Готфрид всегда понимали друг друга.
О, жизнь, сколько хлопот ты готовишь! А потом, остается еще девушка…
Элеонора улыбнулась. Она нежно любила своих дочерей и с легкостью подарила часть этой своей любви милому маленькому существу, некогда так очаровавшему ее. Теперь Элиза уже не ребенок, она наверняка превратилась в прелестную девушку.
Она тоже попадет под широкое крыло Элеоноры. Придется снова собирать двор, заниматься поэзией и музыкой, приглашать мудрых и галантных политиков, известных монахов и священников, великих богословов. Начнется расцвет литературы…
Свобода! Какое чудесное слово!
Элеонора отвернулась от зеркала и закружилась на носках, стиснув руки. Один из суставов слабо хрустнул, но этот звук вызвал у королевы только улыбку.
Она вновь остановилась перед зеркалом, посмеиваясь над собой. Морщины слегка разгладились, глаза сияли. Черты лица еще хранят следы красоты, она держится с грацией и достоинством. Она с гордостью встретит Ричарда. Ей не следует бояться людей.
– Да, Элеонора, ты стара. Но свобода драгоценна в любом возрасте: это эликсир молодости… Пусть ты стара, ты все еще Элеонора Аквитанская, королева Англии – гордая, прямая. И сильная! Я до сих пор жива!
Ты познала мир: браки, союзы, войны, законы, – все они были твоими учителями, твоей жизнью. Все это вновь в твоей власти.
– О, Генрих, как мне больно! Каким бы горьким ни было прошлое, какая-то часть меня умерла вместе с тобой. Некогда ты был моим любовником, ты по-прежнему снишься мне. Однако и ты, и я потерпели поражение: я заплатила дань шестнадцатью годами тюрьмы, а ты – своей смертью. А я… я жива и свободна.
Она вновь замерла перед зеркалом. У нее все еще был царственный вид. Она прожила целую жизнь. Народ нуждался в ней, как и ее дети.
Она позаботится о всех.
Немного успокоившись, Элеонора прошлась по комнате и присела на узкий диван, начав распрямлять и сгибать пальцы, будто уже пробуя свою силу.
Еще немного. Вскоре за ней приедут. Кого пришлет Ричард? Вероятно, Уильяма Маршалла. А может, де Роше…
Или молодого Брайана Стеда. Все это рыцари Генриха, преданные ему и ей. Точно так, как они любили своего повелителя, они любили и королеву и никогда не отказывались от этой любви.
Да, скорее всего они заключат мир с Ричардом, и кого-нибудь из этих людей сын пришлет за ней.
Надо только ждать и быть наготове.
В конце концов, ей нет и семидесяти лет. У нее впереди еще немало времени.
Глава 7
Шинон
Уильям Маршалл провел добрую часть ночи в погоне за грабителями. Но когда его голову не переполняли мысли о неотложных делах, жить становилось еще тягостнее. Он изводился, теряясь в догадках о том, что могло случиться с Брайаном Стедом.
Утром началась обычная суета, но к тому времени как солнце поднялось высоко в небе и приближался полдень, Маршалл вновь оказался на крепостной стене, осматривая местность вокруг и ожидая появления друга.
Наконец он заметил одинокую фигуру, бредущую по дороге с холма. На мгновение недоуменно изогнув бровь, Маршалл слегка усмехнулся.
Это был Брайан. Боже милостивый, Брайан возвращался один, без жеребца и даже без сапог!
Уильям бросился к ближайшей башне и поспешил вниз по винтовой лестнице. Стражники насторожились, когда он направился к воротам и мосту, но Маршалл отмахнулся от их вопросов, прошел мимо и пересек мост.
Он остановился как раз в том месте, где начиналась долина.
Брайан Стед брел к замку, не переставая бормотать проклятия. Приблизившись к Маршаллу, он выдал особенно замысловатое ругательство, застыл на одной ноге и осторожно вытащил колючку из подошвы другой.
– Дьявол! – яростно выпалил рыцарь, и Уильям, чувство облегчения которого смешивалось с изумлением при виде друга, рассмеялся. Он видел, как его высокий и мощный друг получал в бою рану за раной, даже не дрогнув, но уколы шипов и колючек оказались для него тяжелее ран.
Брайан бросил на друга пронзительный взгляд, от которого дрожь прошла бы по спине менее смелого человека. Затем, убедившись, что его слабость заметил только Уильям Маршалл, фыркнул и вновь принялся рассматривать ступню.
– Чертовы колючки! – проворчал он. – Похоже, мне пришлось идти по полю, засеянному иголками!
Уильям усмехнулся. Он был несказанно рад вновь увидеть Брайана. Ночью он пытался уверить себя, что его друга задержала буря, но беспокойство нарастало, все больше переходя в опасение, что Стед нагнал врага и остался где-нибудь мертвым или умирающим, в глухом лесу, открытый непогоде.
Как отрадно было сейчас увидеть его живым и здоровым!
Уилл приветливо хлопнул Брайана по плечу и спросил:
– Где это ты провел всю ночь? Признаюсь, я уже боялся, что тебя прикончили грабители.
– Мне пришлось пережидать грозу, – кратко отозвался Брайан и с беспокойством спросил; – Кто-нибудь из грабителей пойман?
– Нет, но давай поговорим об этом по дороге. Пойдем, друг – произнес Уильям, дружески обхватил Брайана за плечи и указал на замок. – Ты вымоешь ноги в горячей воде и расскажешь мне, почему один из самых известных рыцарей-христиан явился в замок без сапог, плаща и коня!
Брайан осторожно ступил на пораненную ногу и вопросительно уставился на Уильяма.
– Значит, никого из воров так и не нашли? – резко осведомился он.
– Никого, но их внезапное исчезновение уже раскрыто. В замке есть подземный ход, выходящий к деревне. Те, кто жил в замке до того, как появились мы, клянутся, что не знали о существовании хода. У нас нет причин им не верить. Но, похоже, грабители ускользнули от нас и от тебя?
Брайан задержался с ответом. Прищурив глаза, он взглянул на полуденное солнце, перевел взгляд на замок и спросил:
– Уильям, тебе известно что-нибудь о герцогстве под названием Монтуа?
Удивленный таким вопросом, Уильям остановился и повернулся, испытующе глядя на Брайана.
– Монтуа? – наконец переспросил он. – Конечно, я его знаю.
– В самом деле?
Уильям был поражен раздражением в голосе Стеда.
– Монтуа отсюда совсем недалеко – день езды, если ничто не помешает.
– Проклятие! – пробормотал Стед.
– Но в чем дело? – спросил Уильям.
– Так, ни в чем, – уклонился от ответа Брайан и тут же раздраженно добавил: – Но почему я никогда не слышал об этом чертовом месте?
Уильям пожал плечами:
– Герцогство невелико, через него редко проходят войска, оно считается нейтральной территорией с тех пор, как умер старый герцог. Генрих решил так, и Филипп с Ричардом согласились с его желанием.
Брайан уставился на друга.
– С тех пор как умер старый герцог… – медленно повторил он. – Кто же правит герцогством сейчас? И если оно так мало, откуда ты о нем знаешь?
– Им управляет молодая герцогиня, дочь старика Уилла. А известно мне об этом потому, что я много раз сопровождал туда Генриха.
– Генриха?
– Черт побери! Стед, ты начинаешь походить на одного из тех попугаев, что продают на базарах в Святой Земле. Да, я много раз бывал в Монтуа вместе с Генрихом.
– Тогда почему я там не бывал? – резко возразил Брайан. Уильям Маршалл нахмурился, подумал и пожал плечами.
– В прошлом году, когда мы отправились туда, ты вернулся в Англию, чтобы уладить дела Генриха с архиепископом. Годом раньше ты куда-то сопровождал принца Джона. А еще раньше…
Брайан поднял руку.
– Ну хватит, хватит, Маршалл! Я хорошо понял твою мысль. – Он хмуро уставился на замок, и Уильям поспешил спросить:
– Но зачем ты расспрашиваешь обо всем этом, Стед?
Стед обернулся к нему; его обычно сдержанное лицо отражало гнев и недоверчивое смущение.
– Эта герцогиня… как ее зовут?
– Элиза, леди Элиза де Буа.
– Дьявол! – выпалил Брайан. – Уильям, ты не мог бы описать, как выглядит эта леди?
– Элиза? – на лице Маршалла появилась широкая улыбка. – Она очаровательна, прелестна, как восход солнца, и…
– Умоляю, воздержись от поэтических сравнений! – простонал Брайан.
– Хорошо… – Уильям сделал паузу и задумался. – Это высокая женщина, стройная, хорошо сложенная. У нее глаза оттенка морской воды – нечто среднее между синим и зеленым цветами. А волосы… точнее всего – закатного цвета: не золотистые, не рыжие, а опять-таки неопределенного оттенка, среднего между ними. Ее голос нежен, как песня жаворонка…
– О, черт побери, так и есть! – яростно перебил его Брайан хриплым голосом. – А визжит она, как взбесившийся павлин!
Маршалл застыл в изумлении.
– Элиза? Но ты только что говорил мне…
– Прошлым вечером я повстречался с твоей «очаровательной» повелительницей Монтуа, – сухо ответил Брайан. – У нее кошачьи когти и змеиный язык. И она так же беспомощна, как паук «черная вдова»…
– Постой! Дружище, как ты мог встретиться с Элизой, когда уехал из замка, чтобы догнать вора…
– Этим вором и была «очаровательная» леди Элиза.
– Элиза? Этому я не верю! Монтуа – маленькое, но очень богатое герцогство. Его земли славятся плодородием, коровы и овцы жиреют на лугах день ото дня, а старый герцог привез из крестового похода целое сокровище – пропасть золота, драгоценных камней и слоновой кости!
– Мне жаль разочаровывать тебя, друг, но эта леди обокрала короля.
– В самом деле? – изумленно переспросил Маршалл.
– Я хочу, чтобы эти слова остались между нами, – внезапно помрачнев, добавил Брайан, – ибо мне бы не хотелось, чтобы ее казнили. Да, она взяла сапфировое кольцо, которое Генрих носил на мизинце. Я знаю, это кольцо было на нем прошлым вечером.
– Сапфир… – пробормотал потрясенный Маршалл. В глубоком раздумье он почесал в затылке и потряс головой. – На мой взгляд, это бессмыслица. Но насчет сапфира ты прав – Генрих всегда носил его. Однако Элиза де Буа не нуждается в той сумме, которую она могла бы выручить за кольцо, будь она даже значительной.
– Может, у нее были сообщники? Может, она увела погоню, отвлекая ее от остальных?
– Элиза? Сомневаюсь. Но я рад, что ты не привез ее, ибо тебе могли поверить другие, а я не могу признать того, что она виновна.
– Насколько хорошо ты знаком с этой женщиной? – спросил Брайан, досадуя на то, что Уильям был явно очарован объектом его ненависти, особенно потому, что очаровать Маршалла было не так-то просто. Он постоянно выступал на турнирах и воевал, довольствовался услугами любой женщины, желающей разделить с ним ложе, и редко тратил время на ухаживания. Король пообещал ему в жены Изабель де Клер, судя по слухам, самую прелестную и богатую из наследниц, но даже о своей будущей жене Маршалл не говорил с таким пылом.
Маршалл пожал плечами:
– Я знаком с ней хорошо, но не слишком. Генрих посещал Монтуа раз в год почти двадцать лет подряд…
– Двадцать лет!
– Ты забыл, – рассмеялся Маршалл, – что я начал служить Генриху на десять лет раньше тебя, сэр Стед. Да, раз в год я сопровождал Генриха в Монтуа – с тех пор как поступил на службу. Он рассказывал мне, что начал совершать такие поездки за несколько лет до того, вот я и посчитал, что они продолжались не менее двадцати лет.
– Дьявол меня побери! – выдохнул Брайан.
– Ты выглядишь так, будто это уже произошло. Или виноват не дьявол, а леди Элиза?
Брайан метнул в Уильяма враждебный взгляд, но сдержал проклятие.
– Эта леди позаимствовала моего коня и сапоги, – коротко пояснил он.
– Должно быть, встреча была незабываемой.
– Ты прав. Скажи, знаешь ли ты что-нибудь еще об этой женщине?
– Только то, что Монтуа принадлежит ей одной. Ах да: ходят слухи, что она невеста сэра Перси Монтегю, своего избранника.
– Монтегю?
– Я знаю его и не слишком высокого мнения об этом рыцаре. Любезный, вежливый, но скользкий. Хотя для дам он вполне привлекателен. Несколько лет назад случился скандал с графиней Мари Бери – кажется, юный Перси имел возможность пренебречь супружеством. Но, конечно, он часто заявлял, что намерен проявить разборчивость, если дело дойдет до брака. Кроме того, – неуверенно добавил Маршалл, – Перси известен тем, что способен очаровать любую даму. Элиза не выказывала никаких знаков внимания своим поклонникам до того, как познакомилась с Перси. По-видимому, она выходит замуж по любви. Род де Буа безупречен, так что она полностью отвечает требованиям сэра Перси.
Брайан фыркнул. Значит, она собирается замуж. Тем лучше для нее – и для сэра Перси Монтегю. Казалось, ему должна принести облегчение весть о том, что эта леди отвергла его и выбрала другого. После прошлой ночи она с легкостью могла объявить, что Брайан обесчестил ее, и потребовать замужества. И ему пришлось бы… В сущности, узнав, что она и в самом деле герцогиня Монтуанская, он должен был сделать ей предложение. Брайан считал, что все случилось только по вине самой Элизы, однако обвинял себя в том, что лишил ее девственности, и даже ее ложь и воровство не могли избавить Брайана от чувства вины.
Брайан пожал плечами. Она ясно дала понять, что презирает его и не желает иметь с ним дела. Она хотела выйти замуж за Перси Монтегю, и Брайан с удовольствием услышал об этом.
Его собственное будущее зависело от ветров перемен. Если бы он решился восстановить честь Элизы де Буа, пропала бы последняя надежда на то, что Ричард станет выполнять обещания отца. Тогда ему, Брайану, не видать ни Гвинет, ни обширных земель в Англии.
Да, новость о скором замужестве Элизы он воспринял с облегчением.
Однако его раздражала мысль о Перси Монтегю и этой женщине. Перси был слишком скользким, чтобы получить в жены такую…
Лгунью? Тогда они будут прекрасной парой.
Нет, несмотря на свою ложь, эта леди действительно была очаровательна. Ее можно было назвать совершенством…
И бешеной фурией. Может, они и в самом деле подходят друг другу.
Внезапно Брайан улыбнулся, подивившись собственным чувствам. «Пусть я всего лишь грубое животное, но чувствую себя так, словно способен отсечь руки Перси, если он прикоснется к ней, хотя он ее избранник».
Брайан нахмурился, вспоминая о том, как привязан к этой девушке Маршалл. Вероятно, Маршалл никогда не видел ее в ярости.
Элиза напомнила ему кого-то, когда сыпала проклятиями – ее оскорбления были странно знакомыми. Брайан потряс головой, не в силах вспомнить, где бы он мог их слышать. Воспоминание неуловимо ускользало от него. Брайан очнулся, поняв, что Маршалл что-то говорит, а он не слышит ни слова.
– Стед, ты слушаешь меня?
– А, да. Прости, Маршалл.
– Но у Перси есть свои достоинства: он еще ни разу не дрогнул в бою. Генрих любил его. – Маршалл помедлил и добавил: – Значит, ты познакомился с Элизой – и весьма бурно, как я догадываюсь, поскольку остался босым и без коня. Но не пропажа кольца меня тревожит: мы не поймали ни одного из грабителей, и все украденное ими потеряно… – Он смутился. – Брайан, многие уверены: Генриха ограбили его собственные слуги, опасаясь, что не получат ничего. Но сейчас уже не важно, кто ограбил, приближенные или чужаки. Обвинение против леди Элизы нанесет ей непоправимый вред.
– Я не собирался говорить об этом никому, кроме тебя, – ответил Брайан.
– Значит, вопрос решен.
– Решен? – переспросил Брайан и покачал головой. – Нет, этого я допустить не могу, Уилл. Она оказалась в замке одновременно с грабителями, она взяла кольцо Генриха, она пыталась убить меня. Она лгала; единственной правдой, которую я услышал от нее за ночь, было ее имя. Я не знаю, чему верить: помимо того, что она может оказаться убийцей, ей известна какая-то важная тайна.
Уилл остановился, жестом попросил Брайана замолчать и выслушать.
– Брайан, клянусь тебе: Элиза любила Генриха. Она никогда не осмелилась бы осквернить его останки. Поверь, ее не было среди грабителей.
Брайан взглянул на Уилла, размышляя о том, что пытается объяснить ему друг. Чувство гнева и вины сделало его нетерпеливым. Больше он ничего не мог сказать даже Уиллу. Он стиснул зубы, пытаясь понять, действительно ли Элиза так невинна, как уверяет Уилл. Он ничего не понимал. Но на мгновение ему показалось, что Элизе можно в чем-то верить.
– Хорошо, – кивнул он Уиллу. – Забудем про кольцо.
Он ничего не забыл, он откроет эту тайну – такую важную, что Элиза де Буа встала перед ним на колени, только бы ни в чем не признаваться.
– Это решает еще один вопрос, – ответил Уилл.
– Какой же?
– Сейчас в замке находится молодая девушка в платье прислуги. Мы обнаружили ее среди трупов во дворе; по счастью, она была только ранена. Лекарь Генриха немедленно осмотрел ее. Она жива, кажется, эти глупцы не позаботились даже как следует нанести удар, но до сих пор без сознания, и мы не понимали, откуда она взялась. Теперь все ясно: эта девушка – служанка леди Элизы де Буа.
– Вполне возможно, – неловко пробормотал Брайан.
– Мы отправим вестника в Монтуа, чтобы сообщить герцогине о судьбе ее служанки. А когда девушка достаточно оправится, ты сможешь отвезти ее в Монтуа.
– Господи, только не это! – выпалил Брайан, но тут же улыбка тронула его губы. – Знаешь, Маршалл, я, пожалуй, соглашусь.
Было бы любопытно увидеть, как станет вести себя на этот раз маленькая фурия, едва они вновь столкнутся лицом к лицу. Признает ли она их знакомство – и не просто знакомство?
Возможно, она прикажет лучникам затаиться на стенах замка, поджидая его.
– Что ты за глупец! – рассмеялся Маршалл. – Всегда готов к схватке с дьяволом! Но на этот раз твой противник будет посильнее, чем женщина.
– Кто он такой?
– Прибыл Ричард Львиное Сердце.
– Ричард здесь? Черт побери, Маршалл, почему ты до сих пор мне ничего не сказал? Что-нибудь случилось? По крайней мере, я вижу, что ты еще жив и свободен. Как он намерен с нами поступить?
– Не так уж плохо, – ответил Уильям, положив руку Брайану на плечо и вновь подталкивая его к замку. – О, он бушевал и злился, заявлял, что будь он в доспехах, то вызвал бы меня на поединок. Но он согласился, когда я напомнил ему, что королю необходимо усвоить один урок: забывать о доспехах опасно. Я заявил, что отказался от намерения нанести удар. Ты же знаешь Ричарда: он кричал, ворчал, ругался – словом, разыгрывал настоящую комедию, а потом обнял меня и объявил, что я преданный слуга его отца. Он призвал нас обоих забыть о прошлом и впредь думать о будущем престола.
Брайан обдумал эти новости, быстро забыв о прошедшей ночи, и его мысли всецело обратились к Ричарду Плантагенету. Похоже, Ричард вел себя разумно, действовал честно и мудро, чем должен был снискать себе славу. Брайан сжал кулаки и обратился к Маршаллу:
– Он говорил с тобой о… наградах, обещанных Генрихом?
– Да, говорил.
– И что же?
– И он… – смуглое лицо Маршалла осветилось широкой улыбкой, – вначале он сомневался, что Генрих обещал мне такие богатства, но когда узнал, как много рыцарей слышали слова короля, то признал их. Изабель де Клер моя! Я стану эрлом Пемброкским и получу все земли!
– Черт, ну и повезло же тебе, дружище! – искренне обрадовался Брайан. – Да, и похоже, вскоре решится моя судьба, верно?
Маршалл рассмеялся:
– Да, сэр Стед, теперь твоя очередь встретиться с дьяволом!
Перед воротами замка Шинон Брайан вновь раздраженно нахмурился.
– В чем дело? – осведомился Маршалл.
– Я сдеру шкуру с твоей «чаровницы», если только вновь встречусь с ней, – гневно выпалил Брайан, не сводя глаз с рыцарей на крепостной стене и у ворот. По крайней мере, на него сейчас уставились сорок человек, и половина из них прибыли с Ричардом. Все они были в доспехах, с гордостью носили герб Ричарда на щитах вместе с родовыми гербами. С этими воинами Брайан сражался во время долгой войны Генриха с сыном и королем Франции. Врагам предстояло стать друзьями. Но эти люди, которые некогда желали ему гибели, теперь могли злорадствовать вовсю…
И ему предстояло пройти мимо них босиком, в одной тунике и пешком!
– Черт бы ее побрал! – прошипел Брайан и встал рядом с Маршаллом, распрямив спину. Собравшись с силами, он прошел мимо рыцарей Ричарда Львиное Сердце с таким надменным видом, что почти никто не заметил, что знаменитый воин одет удивительно скудно.
Однако сам Брайан не забывал об этом. Усмехаясь сквозь зубы и предвкушая встречу с Ричардом, он еще раз успел подумать о том, что не прочь бы пройтись хлыстом по мягким местам герцогини.
Едва Брайан прошел в ворота, как услышал громоподобный рев Ричарда. Он вздрогнул, подумав, что Ричард заслуживает своего прозвища хотя бы благодаря своему голосу. Распрямив плечи, он остановился, глядя прямо на нового короля Англии и правителя половины Европы.
Что бы дурного ни говорили о Ричарде, никто не мог отрицать, что вид у него впечатляющий. Рослый, он был всего на полдюйма ниже Брайана, но Брайан считался одним из самых высоких мужчин своего времени. Его мускулы выпирали буграми – Ричард проводил время в поединках и битвах с тех пор, как стал подростком. Он был истинным Плантагенетом: временами его глаза становились темными, как грозовое небо, иногда – голубыми, а в редкие умиротворенные моменты – зеленоватыми, как воды Средиземного моря. Его золотисто-пшеничные волосы выбелило солнце, в бороде мелькали рыжеватые волоски. Когда Ричард шел, под ним содрогалась земля. Во время длительной распри Генриха с сыном Брайан узнал, что у Ричарда железный характер и столь же непоколебимые убеждения.
Брайан не дрогнул, видя приближающегося к нему человека, один вид которого мог бы повергнуть в бегство.
– Стед, ты долго трудился над своим туалетом? Да ты без сапог! Боже милостивый, где ты провел ночь?
– Преследовал воров, ваша милость.
– И, похоже, сам стал их жертвой.
– Да, – просто ответил Брайан.
Ричард недоуменно приподнял бровь, но воздержался от дальнейших замечаний. Указав на дверь, он знаком предложил Брайану идти к ней.
– Нам надо многое обсудить наедине.
Он прошел вперед, затем остановился и обернулся так внезапно, что Брайан был вынужден отпрянуть, чтобы избежать столкновения с королем.
– Стед, ты готов торжественно поклясться в том, что признаешь меня своим повелителем? Мы воевали долго и упорно – и ты, и я, но я уважаю преданность слуг моего отца и сам хотел бы иметь таких сторонников.
– Генрих мертв, Ричард, – устало произнес Брайан. – Пока он был жив, я не мог присягать тебе. Но теперь ты король, король по праву, правитель всех земель Генриха. Да, теперь я готов относиться к тебе со всем почтением, с каким относился к Генриху.
– На колени, сэр Стед, клянись мне в верности!
Брайан послушался. Ричард позволил ему подняться, резко кивнул и направился в замок. Здесь, в большой комнате в башне, горел огонь в очаге, однако Шинон, который так любил Генрих, по-прежнему оставался холодным. Большой зал был обставлен скудно, столы были простыми, без каких-либо украшений.
Ричард прошел к столу и сел, подтолкнув Брайану ногой скамью.
– Садись, Стед, – приказал Ричард и усмехнулся: – Не могу без зависти видеть твой рост.
– Я не намного выше…
– Я привык смотреть на других сверху вниз. – Ричард сделал жест рукой. Из темного угла комнаты вышел слуга с подносом и поставил его на стол между собеседниками. Ричард взмахом руки отослал его прочь и сам наполнил кубки.
Брайан поднял свой кубок:
– За долгое и благополучное правление, король Ричард!
Оба выпили. Ричард отставил кубок и внезапно вскочил на ноги, беспокойно зашагав по комнате и напоминая этим Брайану своего отца.
– Когда я прибыл сюда, чтобы отдать отцу последний долг, мне сказали, что перед смертью он истекал кровью. Что скажешь об этом, Стед?
– Думаю, об этом будут еще немало говорить, – сдержанно отозвался Брайан.
– Проклятие! – взревел Ричард, хватив по столу кулаком и устремляя на Брайана горящие глаза. – Во время последнего сражения я и не подозревал, что он так болен… Скажи, Стед, почтит ли меня история или развенчает?
– Уверен, будущее покажет это.
Ричард внезапно расхохотался.
– Ты никогда не встанешь передо мной на колени, верно, Стед? Или перед другим человеком. Знаешь, меня незачем так винить. Мой брат Джон начал эту вражду за годы до смерти отца, а отец поддерживал ее. Ему нравилось даровать нам титулы и земли, но он не желал поделиться даже толикой своей власти. Мы были его марионетками, и больше ничем. Когда мы пытались управлять страной, он вспоминал, что мы его непослушные дети. Мой брат получил земли еще при жизни отца, но тот не позволял ему распоряжаться в них. Молодой Генрих умер, и я остался наследником, потому мне и пришлось сражаться с отцом. – Он помолчал. – Я никогда не желал ему такой смерти, Стед.
Брайан взглянул в глаза Ричарду и пожал плечами:
– Лекарь говорит, что твоего отца убила весть о предательстве принца Джона.
– Гм… – мрачно пробормотал Ричард, обходя вокруг стола, чтобы вновь занять место. – Джон… понятия не имею, где он. Ты видел его?
