Текст книги "Опаленные сердца"

Автор книги: Шеннон Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– С кровью.

– Я накрою обед в своей комнате.

– Лучше я пообедаю здесь.

К его удивлению, эти слова ее задели.

– Мистер Макшейн, если вам нравятся женщины другого типа…

– Нет, вы просто неотразимы, но у меня дела. И еще я хочу дождаться Энн Маккестл.

– Это займет много времени.

– Придется запастись терпением.

Коко поняла, что дальнейшие уговоры ни к чему не приведут. Если этот человек что-то решил, его не переубедишь. Такое упорство ей нравилось.

– Но я буду очень рад, если вы пообедаете со мной, – с улыбкой предложил Иен.

Девушка улыбнулась в ответ.

– Пойду взгляну на бифштекс.

– Не торопитесь, я могу подождать.

Когда девушка отошла, Макшейн снова огляделся. Гарольд наливал посетителям виски и пиво, близнецы играли в карты с двумя ковбоями и стариком Тернером, который опять дремал, а Далей со смехом обнимала усатого силача, похожего на моряка.

Йен незаметно скользнул по лестнице наверх.

Здесь было тихо. Открыв дверь первой комнаты, он увидел спящего молодого человека, две следующие оказались пустыми, в четвертой комнате.

Иен остановился. Изысканно обставленная, она не походила на другие, судя по всему, хозяйка любила одиночество.

Он сразу понял, что это комната Энн Маккестл. На стуле висело знакомое черное платье, и Йен прижался лицом к нежно пахнувшей материи. Затем его внимание привлекла китайская ширма. Он с интересом взглянул на нее, ощупал стену, потом нажал сильнее, и она поддалась.

Глава 3

Уже стемнело, и Энн по приметам отыскала выбранное заранее место. Спешившись, она отвела лошадь в маленькую рощу у дороги, привязала ее к дереву и стала ждать.

Ее терзало беспокойство. Что произошло в салуне, пока она здесь? Почему этот человек, неизвестно откуда приехавший в их город, этот самоуверенный Макшейн, не выходит у нее из головы? Почему она так испугалась? В конце концов, он может приводить хоть шерифа, хоть губернатора штата. Вряд ли они что-нибудь обнаружат. Подумаешь, драка за карточной игрой! Чего ей бояться? У нее хорошая репутация в городе, и пусть кто-нибудь посмеет сказать, что она не следит за порядком в салуне. Но при Эдди все было бы намного проще. Чувствует ее сердце, этот Йен Макшейн еще попортит ей кровь. Разумеется, угрозами ему ничего не добиться, однако он умен и настойчиво идет к своей цели. Дюранго он раскусил сразу, и если начнет интересоваться ее делами…

Наверное, он уже обнаружил, что ее нет. Слава Богу, она может положиться на своих девушек, хотя Далси заслуживает хорошей взбучки, зато Коко прекрасно знает свое дело, может разжечь любого мужчину или напоить его до бесчувствия, оставаясь совершенно трезвой.

Энн прислушалась. Все тихо, лишь жалобно кричат козодои.

Кэш Уэзерли… Далси и Коко правы: его нужно опасаться. Но теперь, разбогатев и стремясь к политической власти в городе, он боится запятнать свою репутацию. Хотя ради выгоды Кэш готов на любое беззаконие, вряд ли он посмеет тронуть ее. Тем не менее, она должна встретиться с Ральфом Ренинджером. О чем он хотел поговорить с ней? Наверняка о салуне и завещании Эдди.

В ночной тишине Энн наконец услышала топот копыт и прижалась к земле.

Луна освещала приближающийся фургон, в котором сидели двое. Энн узнала лошадей Кэша. Значит, это долгожданный фургон с золотом.

Когда лошади достигли места, где лежала Энн, она прицелилась и выстрелила. Один из мужчин, схватившись за левое плечо, вывалился из фургона.

Второй поднял винтовку, но опоздал. Пуля вонзилась ему в руку, и он, закричав от боли, упал на дорогу.

Энн не собиралась их убивать, хотя оба пристрелили бы ее не задумываясь.

Перезарядив револьверы, она дважды выстрелила в воздух, чтобы отогнать лошадей с фургоном подальше от раненых. Испуганные животные умчались в темноту.

Энн бросилась к своей лошади, но два выстрела заставили ее упасть на землю. Оглянувшись, она увидела, что один из раненых перезаряжает винтовку.

– Стой! Кэш Уэзерли захочет с тобой познакомиться! – закричал он.

– Да пристрели ты этого ублюдка! – раздался голос его товарища.

Непростительная беспечность! Надо было предвидеть, что раненые смогут в нее стрелять.

Вскочив, Энн прицелилась, и в то же мгновение у самого ее уха свистнула пуля. У нее вырвался сдавленный крик, но она снова подняла револьвер. Поздно. Дуло винтовки было направлено ей в сердце.

Онемев от ужаса, Энн услышала звук выстрела. В следующее мгновение целившийся в нее человек волчком закружился на месте и рухнул в пыль.

С колотящимся сердцем Энн бросилась на землю. Внимательно оглядевшись, она увидела лишь помощников Уэзерли. Фургон умчался уже так далеко, что не было слышно даже стука копыт и тишину нарушали только стоны и проклятия раненого. Второй был мертв.

Кто ее спаситель? Кто застрелил целившегося в нее убийцу и почему? Может, сейчас ее постигнет та же участь? Энн осторожно приподнялась. Если раненый даже увидит ее, он сможет разглядеть только силуэт мужчины в широкополой шляпе. А если выстрелит? Нет, кажется, он потерял сознание. Энн помчалась к лошади. Пора убираться из этого опасного места. Но прежде она должна найти фургон с золотом, которое нужно ей, чтобы разрушить планы Кэша Уэзерли. И если не поторопиться, можно оказаться в его руках.

Она вскочила в седло и оглянулась. Кто-то здесь был. И этот кто-то спас ее. До сих пор она не совершала таких роковых ошибок. Неосмотрительность чуть не стоила ей жизни.

Пришпорив лошадь, Энн поскакала за умчавшимся фургоном, следы которого отчетливо виднелись на пыльной земле. Но в миле от города следы вдруг исчезли, и обнаружить их на разъезженной дороге было уже маловероятно. Поняв бессмысленность своих поисков, Энн остановилась. Проклятье! Она потеряла фургон и не может кружить здесь всю ночь. Она направила лошадь к городу.

Добравшись до салуна, Энн, никем не замеченная, вернулась в свою комнату. Со вздохом облегчения она закрыла дверь и вдруг замерла.

Китайская ширма скрывала Энн, но и она могла видеть только противоположную часть комнаты и входную дверь. Зато услышала плеск воды. Кто-то был в ее ванне.

– Энн Маккестл, это вы? – раздался мужской голос.

Ей чуть не стало дурно.

Опять этот негодяй Макшейн! Он бесцеремонно вторгся в ее комнату, он вторгся в ее жизнь. Запросто поднялся наверх и залез в ее ванну. Осложнения начались раньше, чем она предполагала.

– Где вы, Энн Маккестл, а то я пойду вас искать. Я слишком долго ждал вас, и это занятие меня утомило.

Дверь из коридора распахнулась, и вошла Коко. Энн, высунувшись из-за ширмы, помахала ей рукой. Та молча переводила взгляд с Энн на Макшейна, потом наконец обрела дар речи:

– Так вы здесь, мистер. Мы нигде не могли его найти, Энни.

Она вдруг увидела одежду подруги и испуганно заморгала. Энн начала быстро раздеваться. Коко в одно мгновение очутилась рядом и, схватив мужской костюм, прошептала:

– Бросить на лестницу?

Энн покачала головой. Когда Эдди купил салун, потайная лестница уже была, значит, о ней мог знать еще кто-нибудь. Лучше спрятать одежду в шкафу под рубашками и шелковыми чулками. – Сюда!

На Энн остались только сорочка и кружевные панталоны. Она уже собиралась надеть платье, но, услышав рядом голос Макшейна, испуганно выглянула из-за ширмы.

Его бедра обмотаны полотенцем, под бронзовой кожей перекатываются мускулы, на груди и плече – шрамы, придающие ему еще больше мужественности.

– Вы до сих пор не ответили, когда мы сможем побыть наедине. Вы целый вечер от меня прячетесь, и моему терпению приходит конец. Кажется, вы переодеваетесь?

Энн захотелось спрятаться куда-нибудь, где бы ее не смогли отыскать. Как заставить его убраться отсюда? Он видит в ней хозяйку борделя, но сейчас ей нужно выиграть время, чтобы собраться с мыслями. Энн взглянула на растерянную Коко.

– Нет… я кое-что пролила… я… – Она вдруг разозлилась. – Что вы делаете в моей комнате?

– Жду.

– Чего?

– Ночлега, хорошего ужина и леди по моему выбору.

– Говорю вам…

– А я говорю, что мы должны побеседовать наедине.

Энн не понравился его тон. Слишком уверенный. Наглый. Самонадеянный. И, что еще хуже, непреклонный.

К тому же она почти раздета. Выхватив из гардероба ситцевое платье, она быстро натянула его и вздохнула с облегчением.

– Когда я буду свободна, мы найдем время поговорить.

Повернувшись к женщинам спиной, Макшейн отбросил полотенце и взялся за брюки.

Увидев его наготу, Энн покраснела и отвела глаза, а Коко с возмущением уставилась на него. Разумеется, она видела немало мужских ягодиц, но этот тип слишком много себе позволяет. Хотя недурно сложен.

Надев брюки, Йен повернулся. Его лицо было серьезным.

– Энн Маккестл, мы должны поговорить. Коко, не могли бы вы оставить нас?

– Коко, не смей! Он не вправе тебе приказывать.

– Ну, Коко? – повторил он.

– Коко, ты останешься здесь!

– Энни, разбирайтесь сами, – пробормотала девушка и выскочила из комнаты.

– Начнем с того, что мы заключили сделку, – продолжил Макшейн.

– Нет, это вы предъявляете какие-то требования, а мне от вас ничего не нужно.

– Я, кажется, ясно изложил свои условия.

– А я предложила компенсировать ваши неприятности. Простите, мне нужно заниматься делами.

– Трудолюбивая пчелка, понимаю. Только где вы были ночью? – холодно осведомился он.

– Не ваше дело! – огрызнулась Энн. Его самоуверенность приводила ее в ярость. – Мне нужно спуститься вниз!

– Вы никуда не пойдете. Миссис Маккестл, я не хочу портить наши отношения, но вы упорно не желаете меня понимать. Эту ночь вы проведете со мной.

Он стоял рядом, и Энн почувствовала, что силы покидают ее. Нет, сейчас она не в состоянии говорить с ним.

– Мистер Макшейн, давайте вернемся к этому позже, когда я освобожусь.

Взяв себя в руки, она с достоинством вышла в коридор. Пока Макшейн видел ее, она неторопливо спускалась по лестнице, затем, облегченно вздохнув, сбежала вниз.

Было уже очень поздно, точнее рано. Из кухни еще доносились звуки, но зал опустел.

Впрочем, старик Тернер по-прежнему дремал на стуле. Перед ним стояла наполовину пустая бутылка виски.

«Как всегда, напился, – подумала Энн, – но все-таки это лучше, чем ничего». Она села рядом и долила виски в стакан Тернера. Проклятый Макшейн! Заставляет ее заниматься черт знает чем.

В это время тот снова появился в зале и направился прямо к ней.

– Вы спустились развлекать старика? Ради таких неотложных дел вы и покинули меня?

– Это наш постоянный клиент!

– И очень разговорчивый, да?

– Во всяком случае, с ним мне интереснее, чем с вами. Он меня смешит.

Макшейн пристально взглянул на старика и, подойдя ближе, сдернул с него шляпу. Тернер продолжал спать.

– А теперь давайте посмеемся вместе. Итак?

– Но он мне действительно нравится! Он редкий собеседник.

– Чтобы этому поверить, нужно очень хорошее воображение, которым я не обладаю. Вы маленькая лгунья.

– А вы… вы мне надоели! Тернер – мой друг!

– Покойный друг.

– Что? – воскликнула Энн.

– Он умер.

– Умер?

Макшейн скрестил руки на груди.

– Уже окоченел, Энн. Он умер, вероятно, несколько часов назад. Позовите людей, чтобы его отнесли в более подходящее место. – Он внезапно наклонился к ней. – А теперь, Энн Маккестл, скажите, что вы делали ночью? Молчание? Я буду ждать в вашей комнате и советую не затягивать мое ожидание.

С этими словами он направился к лестнице, а Энн продолжала с ужасом смотреть на мертвого старика. Как она могла не заметить, что перед ней труп?

Покачав головой, она закрыла ему глаза. Нужно позвать кого-нибудь, чтобы перенести тело в чулан, а гробовщик утром заберет его. Поминки можно устроить в салуне. Тернер был ирландцем, значит, надо устроить хорошие ирландские поминки.

Энн потерла ладонью пылающий лоб, но шаги на лестнице заставили ее очнуться. Макшейн! Какого черта он все время бродит здесь?

Она поднялась ему навстречу.

– Вы можете наконец…

– Время истекло.

Он обхватил ее за талию и легко перекинул через плечо. Пытаясь вырваться, Энн колотила его по спине.

– Негодяй! Сейчас же отпустите меня! Убирайтесь отсюда!

– Только вместе с вами.

Поняв, что ей не вырваться, она попыталась уговорить его.

– Мы не можем оставить старика Тернера.

– Почему? Он никуда не уйдет.

– Но ведь он умер!

– Он умер несколько часов назад. Макшейн донес ее уже до середины лестницы.

– Вы должны отпустить меня!

– А вы должны сдержать данное обещание.

– Но я не могу! – Она готова была разрыдаться от отчаяния.

Внезапно дверь салуна распахнулась, и Энн чуть не вскрикнула.

На них с удивлением смотрел Кэш Уэзерли.

– В чем дело, Энн Маккестл? Макшейн опустил ее на лестницу.

Энн не видела Уэзерли с похорон Эдди, стараясь держаться от него подальше. Она решила перейти в наступление.

– Можно узнать причину вашего визита в столь неурочное время?

Жалко, что Гарольд уже ушел, впрочем, он не смог бы ее защитить. Ей нужно собраться, оба противника слишком опасны.

– Мы с ребятами ищем воров. – Уэзерли вошел в зал и внимательно оглядел ее и Макшейна. – Сегодня кто-то напал на мой фургон. Один человек ранен, другой убит. В ваш салун не заходили подозрительные личности?

– Нет, – ответила Энн. – По крайней мере я никого не видела. Но могу опросить слуг, когда они придут.

– Спасибо. – Холодный взгляд Кэша остановился на Йене. – А ты, незнакомец?

– Да вроде бы нет.

– Воры украли деньги, которыми я должен был расплатиться с моими ковбоями. Мы очень расстроены и, если найдем этих негодяев, боюсь, шерифу уже нечего будет делать. Мы повесим их сами. А если мои ребята пронюхают, что кто-то знает об этом деле, но молчит, за его жизнь никто не даст и цента. Ты меня слышишь, незнакомец?

Энн молча смотрела на Уэзерли. Правильные черты, вьющиеся седые волосы, глаза стального цвета, отглаженный, хорошо сидящий костюм. Владелец ранчо, богач. А еще обладает редким талантом убеждать людей. Многие фермеры, которые вовсе не собирались расставаться со своей землей, вдруг ни с того ни с сего по дешевке продавали ее Кэшу Уэзерли. Он также ссужал деньги под разные проценты и гарантии.

– Меня зовут Макшейн, и я вас слышу.

– И ты ничего не знаешь о фургоне с золотом?

– Нет.

– Ты проездом здесь, парень?

Такое обращение показалось Энн неуместным. Сколько Макшейну лет? На вид около тридцати, но иногда выглядит гораздо старше.

Макшейн лишь усмехнулся, и в его глазах зажегся опасный огонек.

– Я пробуду в вашем городе некоторое время.

– Запад – опасное место для тех, кто не знает его законов.

– Я их знаю.

– Наш город тоже не очень спокойный.

– Я люблю приключения.

Казалось, Уэзерли раздражали его ответы.

– Поостерегись, незнакомец. Раз уж я заглянул сюда, Энн Маккестл, нам стоит поговорить. Мне не хотелось доставлять вам неприятности после смерти Эдди, но есть вещи, о которых вы должны знать.

«Что за день, – подумала Энн, – сегодня все жить без меня не могут».

– Леди сейчас очень занята, – невозмутимо произнес Макшейн.

– Сынок, ты чужой в нашем городе и многого не знаешь. У нас с Энн серьезное дело. Энн, позовите для незнакомца другую леди.

– Никаких других леди, – ответил Макшейн тоном, исключающим возражение, – Энн занята.

Та вдруг с удивлением поймала себя на мысли, что рада присутствию Макшейна. Она ненавидела Кэша, и эта ненависть была сильнее страха перед загадочным незнакомцем.

– Энн, – в бешенстве начал Уэзерли, – как друг Эдди, я хочу предупредить, что вы можете оказаться в очень затруднительном положении. Выслушайте меня, последуйте моим советам, и все будет в порядке. А ты, Макшейн, отойди в сторону, чтобы мы решили дело мирным путем.

– Господи, да о чем вы говорите? – воскликнула Энн.

Кэш с усмешкой взглянул на нее.

– Эдди ведь был картежником, не так ли?

– Ну и?

Она спустилась на несколько ступеней, успокаивая себя, что Эдди никогда бы не бросил ее на милость Уэзерли из-за своих долгов.

– Поверенный Эдди, мистер Ральф Ренинд-жер, хотел от меня отделаться, но благодаря своей власти на территории я легко улажу дело. Мне известно, что перед смертью Эдди оказался по уши в долгах. А долги нужно возвращать. Вы, Энни, владеете салуном на паях с Эдди. Так вот, его доля пойдет на уплату долгов, которые потянут за собой и вас. Я предлагаю вам помочь, Энн, и исправить ошибки Эдди. Для этого у меня есть и деньги, и власть. Но я не хочу, чтобы вы занимались салуном. Это не женское дело.

Все закружилось у нее перед глазами. Салун – ее единственное средство в борьбе с Уэзерли.

А теперь… Он собирается отобрать владение Маккестлов за долги. Но законно ли это? Ее доля – сорок процентов, доля Эдди – шестьдесят. Она сама настояла на этом, потому что салун был куплен на его деньги, которые он заработал трапперством. В третий раз за день Энн прокляла себя за то, что не нашла времени поговорить с Ральфом.

Нет, она скорее умрет, чем отдаст Кэшу салун. Ей хотелось вцепиться ногтями ему в лицо, но усилием воли она сдержалась.

Улыбаясь, Кэш медленно пошел к ней и уже поставил ногу на ступеньку лестницы.

Что с ней происходит? Неужели она боится его? Пусть только посмеет дотронуться до нее!

Но этого не случилось. Ее отодвинули в сторону, и перед нею возник Макшейн.

– Извините, Уэзерли, – спокойно произнес Иен.

– Черт тебя возьми, парень, не лезь не в свое дело, – рявкнул Кэш, – ты чужой в этом городе, это тебя не касается. Не зли меня, парень! Я уже сказал, здесь много других женщин.

– Мне нужна эта леди.

– Энн, я не хочу неприятностей. Сделайте что-нибудь. Мне необходимо поговорить с вами наедине.

– Уэзерли, если вам так нужно что-то сказать ей, приходите в более удобное время, – решительно заявил Макшейн.

Энн вскрикнула, увидев, что Кэш достает оружие. Но его рука замерла в воздухе, поскольку Йен уже целился ему в сердце.

– Не будем создавать лишних трудностей, да, Уэзерли? Ведь мы – законопослушные граждане.

Кэш улыбнулся, покрутил револьвер и сунул обратно за пояс.

Дверь салуна распахнулась, и появилась Далей. Из кухни донесся голос Гарольда.

Кэш мрачно огляделся.

– Мне бы очень хотелось узнать, что случилось с моим золотом. Надеюсь, Энн Маккестл, вы не пожалеете об этой ночи. А с тобой, Макшейн…

– Вы мне угрожаете? – с легким удивлением спросил тот.

– Ошибаешься, парень. Я хочу предложить тебе работу. Ты мне сразу понравился.

– Благодарю за честь, но у меня уже есть работа. К тому же я привык работать только на себя.

Он постоял, облокотившись на перила, и внезапно поднял Энн на руки.

– Макшейн! – закричала она. – Мне действительно нужно с ним по…

– Думаю, мы решим все сами. – Он заглянул ей в глаза и повернулся к Кэшу. – Сэр, открою вам маленький секрет. Я уже выкупил долю Маккестла. Поняв свое критическое положение, Эдди незадолго до смерти начал искать покупателя. И нашел меня. Соответствующие бумаги находятся у Ральфа Ренинджера или у шерифа Бикфорда.

Теперь, сэр, когда дело, ради которого вы сюда пришли, выяснилось, разрешите пожелать вам спокойной ночи.

Уэзерли, казалось, лишился дара речи. То же самое произошло и с Энн.

– Извините, я могу задеть вас, – вежливо сказал Макшейн, пронося хозяйку мимо остолбеневшей Далси.

Легко поднявшись по ступенькам, он вошел в комнату, закрыл за собой дверь и опустил Энн на кровать.

Глава 4

Открыв глаза, она приготовилась к худшему, но Макшейн уже выходил из комнаты.

– Уэзерли покинул салун, – сообщил он, вернувшись.

Энн перевела дух. Планы Кэша сорвались, он пришел узнать о ворах и поговорить с ней наедине, однако наткнулся на Макшейна, у которого, к сожалению, свои виды на нее и на салун.

Она с трудом подавила истерический смех. Просто невероятно, Эдди запутался в долгах, продал свою долю, но даже не сказал ей об этом! Она бы смогла ему помочь. Почему он молчал? Эдди был слишком горд. А может, все это выдумки Кэша? Ради выгоды он способен продать родного отца.

Уэзерли ушел.

Йен Макшейн остался.

Этот властный незнакомец не лучше Кэша. Он готов вырвать то, что ему необходимо, и не думать о последствиях.

– Ублюдок, – прошептала она, задыхаясь от гнева, – если вы надеетесь завладеть моим салуном вместо Уэзерли, то ошибаетесь. Ничего не выйдет. Я так просто его не отдам.

Ей вдруг захотелось убить Макшейна, и она изо всех сил ударила его кулаком в грудь, потом еще и еще. Иен перехватил ее руки, сжал их, словно тисками, и придавил Энн к кровати так, что она не могла пошевелиться, только выкрикивала все известные ей ругательства. Эдди, которому она так доверяла, подставил ее неожиданно и беспощадно! Как мог он предать ее?

Но Эдди умер. Несчастье случилось за городом. Его лошадь внезапно понесла, и, когда Энн подскакала к нему, он лежал на земле без сознания. Она старалась привести его в чувство, плакала, гладила по лицу. Перед смертью он на мгновение открыл глаза и прошептал ее имя.

– Ты должна знать…

– Лежи тихо!

– Энни…

Глаза, смотревшие на нее, начали стекленеть. Он умер, держа ее за руку.

О, Эдди! Теперь она поняла, что он пытался сказать ей в последнюю минуту. Он не сказал ей об этом раньше потому, что надеялся выкупить свою долю.

Салун – это ее идея, его деньги и тяжелая совместная работа. Сначала он не верил, что они смогут осилить нелегкое дело, и так радовался, когда салун начал приносить доход.

– Не отдам! – закричала Энн. – Слышите, вы, негодяй, не отдам! Салун мой! Я здесь хозяйка!

Она извивалась всем телом, стараясь освободиться от железных тисков.

– Успокойтесь! – властно произнес Макшейн. – Успокоитесь, женщина. Вы похожи на чистокровную арабскую лошадь, слишком резвую и горячую, и можете загнать себя до смерти.

На его лице появилась улыбка, но хватка не ослабела.

Она поняла тщетность своих попыток освободиться. Макшейн, казалось, состоит из одних мускулов, и сейчас его сила направлена на то, чтобы заставить ее успокоиться.

– Уэзерли вам не лгал.

– Неправда! Эдди был моим компаньоном, он должен был сначала поговорить со мной!

– Выслушайте меня, черт вас побери! Эдди запутался в долгах, но умирать не собирался. Он надеялся все исправить и продал мне свой пай с условием, что выкупит его, как только у него будут деньги.

– Не верю ни одному вашему слову!

– Зачем мне обманывать вас?

– Этого не может быть!

– Почему не может? Эдди был обычным человеком, правда, игроком, а это опасная страсть. Послушайте, – добавил он нетерпеливо, – я никогда с ним не встречался, все дела велись через Ральфа. Он гарантировал Эдди, что тот сможет получить салун обратно, а мне – что салун в порядке, Эдди – человек порядочный и у него честный компаньон. Я ничего о вас не знал, и если вы мне не верите, очень жаль. Интересно, чего вы добивались? Выйти замуж за старика, дождаться его смерти и потом завладеть всем?

Выйти замуж за старика?

Энн непонимающе уставилась на него, потом снова рванулась, чтобы вцепиться ему в волосы, расцарапать это ненавистное лицо.

Макшейн опять схватил ее за руки, но она бешено извивалась, и он вынужден был всем телом прижать ее к кровати. Оба замерли в таком положении. Энн вдруг испугалась. Нет, не боли, она уже почувствовала, что он старается не причинить ей вреда. Ее испугало волнение, которое она испытывала от его близости и мужского запаха – смешанного запаха кожи, табака и бренди.

Энн показалась себе такой беззащитной, что готова была заплакать. Она уже не может сопротивляться дикому, первобытному чувству, неведомому огню, разгоравшемуся в ее теле. Чем сильнее она вырывалась, тем больше ей хотелось прижаться к этому человеку, положить голову ему на грудь, коснуться пальцами его обветренного лица. Когда их взгляды встречались, Энн казалось, что его глаза пронзают ее насквозь.

Господи, о чем она думает? Хозяйка она в своем доме или нет? Куда девалась ее гордость?

– Негодяй! – процедила она.

– Послушайте…

– Какое вы имеете право судить других?

– Да успокойтесь же! Я не собираюсь вас судить, я пытаюсь лишь заставить вас понять, что произошло. Мне принадлежит фактически большая часть салуна, но я не хочу ущемлять ваши права. Ральф объяснит вам детали сделки. А теперь слушайте меня внимательно. Этот салун мне нужен. Вместе мы добьемся успеха, но если вы захотите помешать мне… Будьте ангелом, я не желаю, чтобы мои планы нарушились из-за какой-нибудь противозаконной деятельности.

– Я не занимаюсь никакой противозаконной деятельностью.

Макшейн поднял брови, и его загадочные глаза внимательно изучали ее лицо.

Энн устала, она не спала больше суток, и все происходящее казалось ей нереальным. Она затратила столько времени и сил, и вот появляется незнакомец, который одним движением хочет разрушить налаженную ею жизнь. У нее уже нет сил бороться, ей бы только пережить сегодняшний день.

Макшейн вздохнул, и она почувствовала, что его хватка ослабла.

– Черт возьми, Энн Маккестл, неужели вам трудно понять, что вы нуждаетесь в помощи? Даже если бы Эдди не оставил долгов, любой негодяй вроде Кэша Уэзерли захочет отобрать заведение у женщины, которая ведет дела в одиночку. Рано или поздно вы бы лишились салуна, а теперь я могу защитить вас.

– Я вам не верю.

– Сходите завтра к Ральфу Ренинджеру. Ваш салун не оказался в руках Уэзерли по чистой случайности. Ральф является и моим поверенным. Он знал, что я хочу приобрести собственность в этом районе, и, когда Эдди сказал ему о своем затруднительном положении, Ренинджер все устроил к взаимному удовлетворению обеих сторон. Если бы Эдди не продал мне свою долю, вы бы имели сейчас очень большие неприятности. Энн проглотила слезы.

– Но почему он ничего мне не сказал?

– Вероятно, не успел. Сходите к Ральфу или к шерифу, задайте им любые вопросы. Хотя… вы не особенно любите шерифа?

– Я с ним в прекрасных отношениях.

– Пока он держится подальше от вашего салуна.

– Мой салун на хорошем счету.

– Берегитесь, если вы что-то скрываете.

– Мне нечего скрывать. Кроме того, я не верю…

– Вы достаточно умны, чтобы поверить моим словам.

Энн опустила голову. Да, он говорит правду. Это так похоже на Эдди. Он надеялся, что все устроится, поэтому ничего ей не говорил. Неясно, правда, зачем Макшейну салун, но он обещал Эдди вернуть его долю, когда тот отдаст долг.

Эдди был азартен и верил в свою удачу за карточным столом. Временами он не имел за душой и двух центов, но мог быстро заработать деньги, когда они ему требовались. Эдди знал ум Энн, ее твердость и расчетливость, с удовольствием отдавал ей деньги, и, когда она захотела стать хозяйкой салуна, поддержал эту затею. Эдди не обладал твердой волей, всегда надеялся на удачу. Все, что ему было нужно, – это бутылка виски, огонь в камине и покер. Хотя после нескольких порций виски он становился не слишком хорошим игроком. Энн опустила голову на подушку.

– Дайте мне отдохнуть.

– Хорошо, мэм, только не пытайтесь колотить меня, когда к вам вернутся силы.

– Убирайтесь к черту!

– Вы мне это уже предлагали, – засмеялся он.

– С первого раза вы не понимаете. И отпустите мои руки, если не хотите их сломать.

– Нет, Энн, я не собираюсь этого делать. Попробуйте быть повежливей.

– Отпустите меня.

– Будем состязаться в упрямстве? Я устал не меньше, чем вы. В вашем словаре есть слово «пожалуйста»?

– Пожалуйста, отпустите меня.

– Не знаю, стоит ли… – начал он.

– Проклятый индеец!

– Да, я на четверть индеец и горжусь этим. – Он сжал ее так, что она не могла пошевелиться, только смотрела на него, задыхаясь от гнева. – Я не уверен, что вы не броситесь на меня снова.

Энн сделала глубокий вдох и сосчитала до десяти.

– Пожалуйста, отпустите меня.

Макшейн разжал руки, и она быстро отодвинулась в угол кровати.

– Вы не могли бы встать?

– Дайте мне подушку, я устроюсь в кресле.

– У нас есть другие комнаты.

– Мне нужно остаться здесь, Энн, хотите вы того или нет. Ваш друг Кэш покинул нас только потому, что я умею стрелять быстрее. Кроме того, он не так глуп, чтобы совершить убийство при свидетелях. Но мое вмешательство его не обрадовало, и, похоже, ему не терпелось всадить в меня пулю. Он захочет вернуться, чтобы поговорить с вами.

Энн закрыла глаза.

– Тогда отодвиньте кресло подальше.

– Если вспомнить, что вы обещали эту ночь мне…

– Но вы скрыли от меня причину вашего появления здесь.

– Вы меня не спрашивали.

– А не могли бы вы убраться отсюда? Пожалуйста.

– Всему свое время. Бросьте мне подушку. Вы уверены, что не хотите, чтобы я лег на кровать?

Энн бросила ему подушку. Слава Богу, между ними сейчас хоть какое-то расстояние. Закрыв глаза, она слушала, как он устраивается на ночлег.

Невероятно. Весь день он не давал ей ни минуты покоя, тащил ее в комнату, чуть не вывихнул ей руки, а теперь удовольствовался креслом.

Он спас ее от Кэша.

Энн почему-то испытывала облегчение и разочарование одновременно. В каждом его движении столько энергии, от него исходит такая влекущая сила. Ей опять захотелось дотронуться до него. Какой он все-таки странный человек.

И, возможно, более опасный, чем она себе представляет.

Макшейн встал с кресла и направился к балконной двери. Энн с бьющимся сердцем незаметно следила за ним. Он так не похож на всех, с кем она встречалась. Сила и изящество, суровое лицо, темные загадочные глаза с отблеском внутреннего огня.

Он задернул бархатные шторы, и комната погрузилась во мрак. Она слышала, как он расстегнул кожаный ремень с пистолетами.

Не забывай, что это враг.

Энн вздрогнула. Он так близко, а она совсем беззащитна. Но ей нужно восстановить силы.

Она закрыла глаза.

Макшейн опустил голову на подушку и сразу уснул.

…Клубы пыли растут, приближаются, наполняются звуками. Слышны лошадиный топот и крики.

Из клубов пыли возникают несущиеся на бешеной скорости всадники. Солнце светит им в спину, и они кажутся почти фантастическими существами.

Мальчик, замерев, глядит на эту картину. Он уже может сосчитать всадников. Их около десятка – угрюмых лиц, старых и молодых, заросших и бритых. Они разные, но мальчик чувствует исходящую от них опасность.

Где-то в Вашингтоне белые люди произносят речи об освобождении рабов, но здесь, на границе Канзаса и Миссури, идет война, в которой нет места ни закону, ни милосердию. Никто из политиков еще не называет происходящее войной, хотя она добралась уже и до семьи мальчика. Война между Югом и Западом, между свободными штатами и рабовладельческими.

Мальчик бежит к фургону, роняет ведро, и пыль чернеет от пролитой воды.

Отец уже знает о приближении всадников, но не приказывает сыну укрыться от опасности. Он молча протягивает мальчику винтовку.

– Береги патроны, малыш, – ободряюще улыбается он.

Потом он зовет остальных поселенцев, готовящихся оборонять землю, которую они только что купили и с которой связаны все их надежды.

Переселенцев немного. Рядом с фургоном семьи мальчика стоят еще пять. Мальчик знаком не со всеми обитателями, поэтому не знает, сколько здесь взрослых мужчин и ружей. Люди всегда объединяются, чтобы защитить себя. Но что может гарантировать безопасность в такое время? Рабовладельцы убивают аболиционистов[2]2
  сторонники движения за отмену рабства в США в конце XVIII в. и начале XIX в.


[Закрыть], те и другие убивают мирных переселенцев. И уже не важно, кто ты, чем занимаешься, во что веришь. Тебя могут убить потому, что идет война. Отец мальчика хотел избежать этой бойни, где действуют законы фанатиков, не жалеющих никого для достижения собственной цели. У многих нет высоких целей, они просто любят войну и убийства, любят поджигать дома мирных жителей и грабить их.