Текст книги "Личные враги"

Автор книги: Шэна Эйби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шэна Эйби
Личные враги

ПРОЛОГ

Остров Шот, 1177 год

Удар – и лезвие топора чиркнуло по иссеченным звеньям кольчуги. Арион пошатнулся, увязая в поросшем вереском песке.

Вскинув меч, он успел отразить следующий удар, нырнул вбок, увернулся – и вовремя. Третьим ударом викинг наверняка отсек бы ему руку.

Желтоволосый, с глазами блеклыми, тускло-серыми, как стоячая вода, викинг обеими руками вновь занес огромный топор, открыв для удара ничем не защищенный могучий торс.

И Арион нанес удар, целя в сердце врага, – и тут что-то обрушилось на него сбоку, швырнуло в песок, обожгло нестерпимой болью плечо.

Викинг оглушительно расхохотался и заорал что-то на своем языке. Мотая головой и отплевываясь от песка, Арион пытался встать, он еще способен драться за свою жизнь. Он не умрет. Он еще не готов умереть.

За спиной викинга с мерным ревом накатывались на берег вспененные волны. Оглушительный грохот прибоя рокотал в ушах, и все прочие звуки исчезали в этом шуме. Арион, ослепленный песком, моргал и тряс головой, пытаясь прийти в себя.

Где же его люди? Где хотя бы Хэммонд и Тревин? Ранены? Мертвы?

Чуть повернув голову, Арион пораженно уставился на острый окровавленный наконечник стрелы, торчащий из его плеча. Так вот отчего он упал!.. Стрела пронзила плечо насквозь и теперь с каждым его движением шевелилась в ране. Арион все пытался подняться, но это ему никак не удавалось – земля, будто разом обледенев, скользила под ногами. Мир вокруг качался, потеряв свою привычную незыблемость. Прибой грохотал все громче, громче, вбирая в себя крики и шум битвы, кровожадный рев множества людских глоток…

Арион рухнул на бок, прямо на раненое плечо, и нестерпимая, всепоглощающая боль показалась ему почти сладостной.

Краем глаза он видел перед собой гигантские сапоги, подол грязной заношенной туники. В ноздри ударила острая вонь – тухлой рыбы, пота и крови. Огромная тень нависла над Арионом, закрывая полнеба.

Викинг все еще хохотал. Берег у него под ногами был щедро окроплен алой кровью, быстро уходящей в золотой песок. Отчего перед смертью Ариону дано видеть именно это – тень врага, алые брызги на золотом и льдисто-серый отсвет моря? Во всем этом обязательно есть тайный, великий смысл… но сейчас для Ариона он был непостижим. Он не мог даже вспомнить, зачем в этот стылый день оказался здесь, на окропленном кровью берегу…

Как во сне Арион видел, что могучие руки снова – «Зачем так высоко, болван?» – мелькнула нелепая мысль – заносят над ним топор. Хищная тень лезвия наискось, стремительно и бесшумно прочертила серое небо – точно ястреб, готовый пасть на добычу, чтобы нанести последний, смертоносный удар.

– Макрай!

Нежданный крик сорвался так громко и близко, что ястребиная тень лезвия зависла над Арионом, так и не довершив удара.

– Макрай!

Песок вокруг точно взорвался. Арион невольно вскрикнул и, отвернувшись, зажмурился. Новый клич звучал уже повсюду, со всех сторон, заглушая даже грозную дробь морского прибоя. Множество новых ног топтало песок, новые бойцы схватились с пришельцами. Везде по золотистому песку метались, сплетались, падали тени, и эхом отдавались в прибрежных дюнах и боевой клич, и предсмертный крик. Всюду мелькали мечи и тартаны (Тартан – клетчатый плед лилово-зеленого цвета, обернутый вокруг торса.), звенела сталь – жаркий бой закипел с новой силой.

Арион с трудом перевалился на живот, приподнялся, опираясь на локти, силясь разглядеть, кто сражается и гибнет рядом с ним.

Викинг уже забыл о своем поверженном противнике и, отвернувшись от Ариона, навис, точно скала, над невысокой фигуркой в тартане. Новый его противник, юркий и увертливый, сжимал в руке широкий, на вид чересчур тяжелый для него меч. И все же, как ни проворен воин в ярком тартане, похоже, ему сегодня суждено умереть. При всей своей тупости гигант-северянин был вынослив и напорист, уж в этом-то Арион убедился на собственной шкуре. Юркий коротышка вымотается гораздо раньше, чем его рослый противник.

Повсюду на песке валялись трупы. Громадина викинг перешагивал их без малейшего труда, будто и не замечал, а вот невысокому воину в тартане приходилось через них перепрыгивать. Больше всего было мертвецов в кожаной одежде и блестящих чешуйчатых доспехах викингов, но рядом лежали и тела в кольчугах, как у Ариона. Уже несколько убитых было и у тех, кто подоспел позднее, как этот юркий незнакомец, люди в тартанах падали и оставались навсегда на этом берегу.

Между тем неведомый спаситель, как и опасался Арион, выдыхался. Оступившись на чем-то, он неуклюже пошатнулся, и тогда великан-викинг вновь захохотал так же оглушительно, как хохотал над поверженным Арионом.

«Ну вот, – отрешенно подумал Арион и рухнул на песок, не в силах больше опираться на ослабевшие руки. – Надо же, умереть в такой холодный день». Потом он все-таки приподнял голову и, щуря глаза, залепленные песком и кровью, приготовился увидеть финал неравной схватки.

Викинг замахнулся обеими руками, подняв над головой смертоносный топор.

«Целься в сердце», – подумал Арион. Он даже попытался прокричать это вслух, но с его пересохших губ сорвался только надрывный кашель.

И в тот же миг воин в тартане сделал то, что Ариону уже казалось невозможным. Увернувшись от вражеского удара, он направил свой меч прямо в незащищенный торс гиганта и, выпустив рукоять, тут же отскочил.

На мгновение викинг замер. Он больше не смеялся. О господи, он не смеялся! Шатаясь, гигант попятился, упал на колени – и тяжело рухнул навзничь.

Это было последним, что увидел Арион перед тем, как его поглотила милосердная тьма забытья: его поверженный враг лежит, распростершись, на кровавом песке, и из груди его торчит, словно перст, указующий в небеса, рукоять рокового меча.

Воин в тартане бежал к Ариону, и яркое солнце светило ему в спину, но этого Арион Морган уже не видел.

Какое же это было блаженство – ничего не видеть, не слышать, не чувствовать! Время словно остановилось, и не было больше ни боли, ни жгучей рези в глазах, ни пряного, острого запаха крови…

Хлесткий удар по лицу вырвал его из блаженного оцепенения. Скривившись от боли, Арион с трудом разлепил глаза.

Тот самый воин в тартане склонился над ним, и солнце все так же светило ему в спину. Длинные пряди медно-рыжих волос, выбившись из косы, ниспадали витками на неразличимое лицо. Чужие ладони обхватили голову Ариона, приподняли выше, и…

Арион, беспомощно моргая, уставился на непостижимое видение. Возможно ли это? Человек?.. Ангел?.. Нет, женщина с медно-рыжими растрепанными волосами и глазами словно…

Ангел резко отпрянул и плюнул Ариону в лицо.

– Это тебе за то, что заставил меня спасти твою жалкую жизнь! – процедила незнакомка и, оттолкнув его, стремительно умчалась.

1.

Англия, 1165 год

Это было «Жуткое место».

Какое же еще может быть название для зловещей кельи без окон, с толстыми каменными стенами, кельи, где царил запах смерти?

Лорен не знала даже, где именно находится эта келья. У людей, которые приходят сюда, странная одежда и недобро горящие глаза. Все это мужчины, большие, сильные, злые мужчины – и все они смотрели сквозь Лорен, словно ее самой и не было в этом «Жутком месте», а был только ее призрак. Злые мужчины видели призрак Лорен, таящийся в темных углах кельи.

Лорен от души жалела, что на самом деле это не так. Уж лучше и впрямь бы во мраке зловещей кельи оказался заключен ее призрак, а не она сама.

Все эти люди ненавидели ее. Лорен знала, что ненавидели. Они произносили ее имя громко и со злобной насмешкой. Они бросали ей пищу на пол, точно собаке. Они давали ей воду, отвратительную на вкус, и Лорен потом тошнило.

В келье не было даже соломенного тюфяка. Там вообще ничего не было – только на стене висела длинная массивная цепь. Валялось еще одеяло – грязное, рваное, кишащее вшами. Лорен даже не прикоснулась к нему.

Она не знала, как долго длится ее заточение – неделю, месяц, год? Она уже почти не помнила, как попала сюда. Помнила только, что вместе с папой отправилась в путешествие. Впервые в жизни отец взял ее с собой на материк, чтобы отпраздновать ее восьмой день рождения. Папа, Лорен и отряд воинов сели на самый свой большой корабль и переплыли пролив, чтобы повидаться со своими друзьями – кланом Макбейн, союзником клана Бэрд, союзника клана Рамсей, союзника клана Мердок, союзника клана Колькхаун…

Союзники – значит друзья. Это Лорен знала твердо. У папы много друзей.

И он так гордится Лорен. Все путешествие она вела себя куда как примерно. Не лазила на мачты, не трогала снасти, не путалась ни у кого под ногами – словом, не причиняла хлопот. Папа был ею доволен. Небо было синее-синее, точно васильки, теплое и ясное. Морской соленый ветер так приятно овевал лицо Лорен – живительный и чистый, как всегда. Лорен очень понравилось плавание, понравилось, как журчит вода за бортом, сверкая и переливаясь под ярким солнцем. Лорен даже чуть не всплакнула, когда корабль наконец пристал к берегу, но тут же позабыла о своей грусти, увлеченная вихрем новых впечатлений.

Папа сам вывел ее за руку на зеленую траву, на глазах у всех людей, которые собрались на берегу. И все обнимали Лорен, громко восторгались ее медно-рыжими волосами – точь-в-точь как у покойной матери, говорили они. И улыбка, мол, у нее отцовская – ну вылитый лэрд! Лорен повели в деревню, которая видна была с пристани.

Все эти люди были друзьями папы, и Лорен без стеснения болтала с ними, горделиво принимала их восторги и сама восторгалась всем, что видела вокруг. Папа шел рядом с нею, что-то говорил своим низким, чуть хриплым голосом, и в тот миг Лорен Макрай казалось, что этот мир – самый лучший из миров. У нее есть папа, есть вот эти новые друзья, есть родной дом на острове Шот и синее небо над головой – чего же еще желать?

Тут-то и случилось самое страшное. Они не успели еще дойти до середины деревни, как вдруг появились другие люди. Плохие люди. У них были быстрые кони, мечи и палицы. Папа и все остальные заметались, громко крича. Чьи-то руки хватали Лорен, тащили ее то туда, то сюда – словом, все смешалось, все перепуталось. Она была такая маленькая, что ничего не могла разглядеть – только ноги коней и людей.

Папа громко звал Лорен. Она закричала и бросилась к нему, но тут ее схватил один из плохих людей, зажал ей рот ладонью и втащил на коня.

Теперь с высоты седла Лорен видела все – кровавую сумятицу боя, жаркие схватки, кровожадное сверкание мечей и палиц. Она даже заметила папу – он сражался сразу с тремя плохими людьми, да еще успевал вертеть головой, пытаясь отыскать ее. Лорен хотела снова закричать, но мужская жесткая ладонь слишком крепко зажимала ей рот.

А потом плохие люди поскакали прочь, и Лорен не сумела сбежать от них, хотя очень старалась. Она укусила того, кто зажимал ей рот; она вертелась, лягалась, пиналась, хотя конь, на котором ее везли, был очень большой, и, упав с него на полном ходу, можно было разбиться насмерть.

Человек, который держал ее, что-то пробормотал – и затылок Лорен обожгла острая слепящая боль, а потом, потом…

Очнулась она уже здесь.

Здесь было холодно, сыро, темно и страшно, и никто не желал отвечать на ее вопросы. И неважно было, спрашивала Лорен вежливо, как учила ее Ханна, или кричала, обзывая чужаков грязными словами, которые узнала, подслушивая болтовню конюхов. Просто никто не хотел говорить с ней. Никто даже не замечал ее, скорчившуюся в углу.

Никто – кроме одного мальчика.

Он пришел вместе с лэрдом – во всяком случае, Лорен считала, что это лэрд, хотя никто его так не называл. И одет лэрд был так же странно, как все остальные: на нем был не тартан, а очень нарядная туника с красивой вышивкой. Но фальшивая красота не обманула Лорен: от этого человека пахло смертью. Зловещий этот запах волнами исходил от него, обволакивая Лорен.

Когда он вошел в келью, один из стражников поклонился ему и назвал его «милорд Морган». И когда Лорен услышала это имя, она поняла, что здесь, в этом «Жутком месте», ей и суждено умереть.

Потому что Морганы – клан самого дьявола. Уж это-то всем известно.

Дьявол по имени Морган вошел в ее темницу с недоброй ухмылкой и злыми речами на устах. Как и другие чужаки, он не смотрел прямо в глаза Лорен – только на ее волосы, одежду, руки. Но не в глаза. Следом за дьяволом медленно вошел мальчик. В затхлом полумраке, который царил в келье, лицо его было неразличимо.

Лорен встала и выпрямилась, стараясь не дрожать – ведь папа не захотел бы, чтобы она показала свой страх дьяволу.

«Выше голову, Лорен! – сказал бы отец. – Смотри ему прямо в глаза и не отводи взгляда. Ты – Макрай, и тебе не пристало пресмыкаться перед врагом».

А потому она расправила плечи и в упор, с ненавистью взглянула на дьявола, хотя сердце у нее ушло в пятки и внутри все похолодело от страха.

Дьявол остановился перед ней и заговорил – не с Лорен, а с мальчиком, который стоял у него за спиной, такой молчаливый и несчастный. Он говорил о Лорен так, будто она не могла его понять.

– Жалкая тварь, – говорил дьявол, презрительно косясь на Лорен краем глаза. – Посмотри только, Арион, до чего убого одето это ничтожество! Погляди на эти рыжие варварские космы, на эту бледную кожу! Сразу видно, что это недочеловек. Это ходячее убожество не стоит даже того, чтоб его сторожили.

«Ходячее убожество» – это я», – подумала Лорен. Она еще выше вскинула голову, глядя прямо перед собой, – папа бы одобрил такое поведение.

– Макрай! – Дьявол умышленно растягивал и коверкал имя ее клана. – И эта вот тощая соплячка – все, чем ее клан может привязать к себе союзников! Погляди только, Арион, как она трясется от страха! Погляди, как она жалка и слаба – плевком перешибешь! Воистину, черный день настал для наших врагов, если они вынуждены все свои надежды связывать с этим маленьким ублюдком!

– Вовсе я не дрожу от страха! – не выдержала Лорен, впервые за все время посмев заговорить с дьяволом.

Впрочем, он словно и не услышал ее – как и прочие чужаки.

– Грязная деревенщина! – все так же насмехался нарядный дьявол, прикрывая ладонью нос, точно от Лорен и впрямь пахло навозом. – Слабая, тупая, необразованная тварь! Учись, племянник, смотри – и учись. Видишь, как легко взять верх над своим врагом?

Мальчик все таращился на Лорен, а поскольку лэрд-дьявол по-прежнему не обращал на нее никакого внимания, то она вперила ненавидящий взгляд в его племянника. Этот-то по крайней мере на нее смотрит!

Мальчик был уже большой, почти что юноша – это Лорен определила с первого взгляда. Такой же долговязый и худой, как ее двоюродный брат Квинн, что пятью годами ее старше. Мальчик, стало быть, его ровесник – если, конечно, у дьяволов счет времени такой же, как у людей.

Волосы у него были черные как смоль, глаза – темные, тревожные.

– Наш король вздумал умиротворить нас, разделив Шот, – продолжал дьявол таким зловещим голосом, что в келье вдруг стало вдесятеро холодней. – Ему, видишь ли, обрыдла наша островная грызня! И вот он снюхался с шотландским королем, и они вдвоем насосались вина, поздравляя друг друга с тем, что показалось им вечным миром. Но ты помни, Арион: все их карты, границы, пышные слова не изменят правды. Остров Шот ближе к английскому берегу, а не к шотландскому! Наши предки прибыли сюда прежде шотландцев. Неважно, кто велит нам жить в мире, но род Морганов будет владеть всем островом, и ничто нас не остановит! И уж верно, нам не помешает вот эта ничтожная тля.

– Я тебя не боюсь! – солгала Лорен, стараясь вложить в свои слова как можно больше презрения.

Нарядный дьявол небрежно шагнул к ней и влепил такую хлесткую оплеуху, что Лорен отлетела к стене. Мальчик, кажется, вскрикнул, но ведь она ударилась головой о камень, так что могло и почудиться. Привалившись спиной к стене, Лорен ждала, когда стихнет боль от удара.

– Самая настоящая тля, – холодно проговорил дьявол. – И раздавить ее очень легко. Помни, Арион: в один прекрасный день остров Шот и все преимущества, которые дает владение им, будут твоими. Чтобы это сбылось, тебе всего только и нужно, что избавиться вот от этой дряни. – Он отвернулся от Лорен. – Увы, произойдет это не сегодня. Но скоро. Очень скоро.

И дьявол по имени Морган ушел, а за ним поплелся мальчик. С порога он один раз, украдкой оглянулся на Лорен – и ушел насовсем.

Случилось все это сегодня – в этом Лорен была твердо уверена. Время в «Жутком месте» шло не так, как на воле. Лорен давно уже сбилась со счета дням – ведь в келье всегда было темно. Но все же она считала, что дьявол и его племянник посетили ее именно сегодня.

В лампе, которую они оставили, почти выгорело масло – пламя на кончике фитиля стало совсем крохотным, прозрачным, голубоватым. Скоро оно погаснет, и снова здесь воцарится тьма. Тогда и запах смерти станет куда сильнее – ведь смерть боится света.

Лорен уселась, привалившись к стене, обхватила руками колени, дрожа от холода и неистребимого страха. И прижалась щекой к тартану, слабо пахнущему домом, соленым ветром, Шотом. Быть может, этот родной запах поможет ей набраться мужества, которого ей так отчаянно не хватает?

Здесь она и умрет, в сырой и мрачной келье. Как это ужасно – умереть! Никогда больше не увидеть неба, не коснуться нагретого солнцем песка, не поплавать в море. Никогда больше не проснуться поутру в своей угловой комнате в замке Кейр. Никогда больше не поймать морскую звезду, не смотреть, как резвятся в волнах дельфины, не забраться на высокое дерево. Никогда, никогда больше не увидеться с папой, с Ханной, со всей своей родней.

Вот разве что после смерти она увидит маму. Мама ведь там, на небесах. Вот это было бы здорово…

Лорен, как видно, задремала. Когда она подняла голову, лампа уже совсем погасла, и робкий неяркий свет сочился только из щели под приоткрытой дверью темницы.

Лорен вновь опустила голову и закрыла глаза, крепко прижав к губам краешек пахнущего домом тартана.

Во сне она услышала голоса.

Один был грубый, низкий, приглушенный – мужской. Зато другой голос принадлежал женщине – нежный такой, тихий, ласковый. Звуки этого голоса показались Лорен такими знакомыми, что во сне она открыла глаза, и жгучая тоска пронзила ее сердце неутоленной болью.

– Мама!

Что-то тихо лязгнуло – как всегда, когда в замке проворачивали ключ. Лорен стремительно обернулась к двери, и ее сердечко неистово заколотилось. Так это не сон! Нет, все тот же кошмар наяву. В келье царит все та же непроглядная тьма, и она, Лорен, все так же дрожит от холода. Руки и ноги ее затекли, онемели.

Если это смерть пришла за ней, то Лорен еще не готова умереть. Сейчас она слишком замерзла, чтобы гордо встретить смерть лицом к лицу.

Дверь отворилась, и в темницу хлынул яркий свет. В ореоле этого слепящего сияния на пороге кельи возник неясный силуэт. Лорен, собравшись с духом, вскочила, привалилась спиной к стене, отважно выставив вперед сжатые кулачки.

– Ах, девочка, девочка, – произнес женский голос – тот самый, который Лорен слышала во сне. Он был такой же тихий и нежный, чуть похожий на музыкальную трель. Женщина в длинном платье – настоящая дама – шагнула вперед, и тогда Лорен увидела, что незнакомка что-то держит в руках.

– Ты кто такая? – севшим голосом спросила девочка, крепче прижимаясь спиной к ледяным камням стены.

– Не бойся, – промолвила дама, и музыка в ее голосе зазвучала еще отчетливей. – Не бойся, девочка.

Она подошла ближе, и тогда Лорен сумела разглядеть ее лицо – красивое, спору нет, но странное и немного пугающее, словно в сумраке кельи ей явилась не просто женщина, а эльф или колдунья. Глаза у нее были большие, с поволокой, черные волосы ниспадали до пояса красивыми мягкими волнами.

– Не бойся, – воркующе повторила женщина. В руках у нее был поднос, а на нем стояла большая миска. И из нее пахло едой.

В животе у Лорен предательски громко заурчало. Женщина торжествующе улыбнулась.

– Ага! Я так и знала, что ты будешь мне рада.

Она окинула взглядом келью, словно ожидала увидеть здесь роскошный обеденный стол, на который можно было поставить поднос. Затем она снова посмотрела на Лорен – и в глазах ее мелькнуло удивление, которое тут же сменилось весельем. Опустившись на колени, женщина поставила поднос с едой прямо на пол и снова весело взглянула на девочку.

– Ты что, заблудилась? – почему-то спросила она. Поднявшись на ноги, она переступила через поднос и шагнула к Лорен. Подол нарядного платья – дымчато-голубого, с серебряной каймой – волочился за ней по пыльному полу. – Как ты сюда попала, девочка?

Лорен ничего не ответила. Она во все глаза смотрела на нарядную незнакомку. Сдвинув изящные брови, женщина протянула узкую руку и ухватила пальцами прядь волос Лорен.

– О, – проговорила она почти беззвучно, зачарованно глядя на локон. – Словно солнце, закатное солнце и лепестки диких роз. Мне нравятся розы. А тебе, девочка?

Женщину, похоже, вовсе не заботило то, что в ответ она не услышала ни слова. Она лишь перевела озадаченный взгляд на лицо Лорен и, по-птичьи склонив голову к плечу, принялась внимательно рассматривать девочку. Бедной пленнице, измученной страхом и голодом, оставалось лишь ответить незнакомке таким же пристальным и бесцеремонным взглядом.

– У меня в комнате живет мышонок, – медленно, певуче проговорила женщина. – Такой крохотный бурый мышонок. Я назвала его Саймон. Как ты думаешь, это хорошее имя?

Теперь она явно ожидала ответа, и Лорен, широко открыв глаза, кивнула. Незнакомка серьезно поглядела на нее – и тряхнула головой, словно отгоняя наваждение. Отступив на шаг от Лорен, она выпрямилась и расправила плечи.

– Меня зовут Нора. Я принесла тебе еду. Только не говори об этом дяде Райдеру.

Лорен метнула быстрый взгляд на поднос – и снова взглянула в темные, подернутые поволокой глаза женщины.

– Обещай! – потребовала Нора. – Обещай, что ничего ему не скажешь!

Лорен облизала пересохшие губы.

– Обещаю.

– Да? Правда? – вдруг забеспокоилась Нора. – Я же совсем тебя не знаю. Ты можешь обмануть меня. И все равно ему расскажешь. И тогда он придет…

Голос ее дрогнул, сорвался в стон, глаза закатились. Зажмурясь, она прошептала:

– Нет, дядя, не надо… нет, нет…

И принялась медленно, грациозно раскачиваться вперед и назад. Стон перешел в пронзительный визг, и от этого звука у Лорен мурашки пробежали по спине.

– Кровь и море, песок и мечи, и песня – тра-ля-ля, ля-ля… – вдруг монотонно запела Нора.

Не в силах оторвать глаз от странной женщины, Лорен осторожно попятилась.

– Нет! – пронзительно вскрикнула Нора и одной рукой проворно и цепко ухватила Лорен за плечо.

В келью заглянул стражник.

– Все в порядке, госпожа моя? Нора открыла глаза.

– Уходи! – не оборачиваясь, резко бросила она. – Я рассказываю девочке о моем мышонке Саймоне. Уходи. Ты обещал, что не станешь нам мешать.

– Поторопись, – предостерег стражник и исчез за дверью.

– Дядя Райдер, конечно, не знает, что я здесь, – улыбаясь, проговорила Нора. – Он бы так рассердился! Но я узнала о тебе. Мне рассказал Ари. Я подумала, что ты, наверное, не откажешься вкусно поесть.

Лорен, которой казалось, что сейчас она от голода рухнет замертво, ничего не оставалось, как стоять перед этой странной женщиной, цепко ухватившей ее за плечо. Нора смотрела на девочку и все так же непонятно улыбалась.

– Ну же, иди. – Она ослабила хватку и легонько подтолкнула Лорен к подносу.

Лорен подчинилась – почти неохотно, хотя в пустом желудке выло от голода, а рот наполнился слюной от восхитительного запаха доброй еды. Она уж и не помнила, когда ела в последний раз – да и был это всего лишь черствый хлебец с кругом твердого, как камень, сыра.

– Глянь-ка, – подбодрила ее Нора и, нагнувшись, обеими руками подняла миску. – Правда ведь, замечательная похлебка? Я приготовила ее собственными руками – специально для тебя.

Над миской курился пар, волшебными завитками расползаясь в угрюмом сумраке кельи, щекотал ноздри Лорен сытным запахом горячей мясной похлебки. Этот дивный аромат разом заглушил все прочие запахи темницы – запах сырости, грязи, плесени, но главное – запах смерти. Руки девочки сами потянулись к миске.

– Помни! – мелодично пропела Нора. – Помни, девочка, – никому не говори. Никому!

– Не скажу, – подтвердила Лорен и приняла у нее миску. Блаженное тепло обожгло ее пальцы.

Нора улыбалась, глядя на нее, щедрая, великодушная, прекрасная, и Лорен вдруг испытала огромную благодарность к этой странной женщине, похожей на печального эльфа, кем бы она ни была на самом деле. Ей отчаянно захотелось поблагодарить Нору, осыпать ее благодарственными речами, но рот Лорен готов был открыться только для того, чтобы принять глоток благоуханной похлебки. А потому она прижала край деревянной миски к губам и наклонила ее. Рот наполнился упоительным, сытным, чуть солоноватым варевом.

– Нора!

Лорен вздрогнула и выронила миску. Та с глухим стуком упала на пол, и драгоценная похлебка расплескалась по каменным плитам.

– Нора! – снова отчаянно крикнул тот же юный голос. В келью ворвался черноволосый мальчик – тот самый, что прежде приходил сюда вместе с дьяволом Морганом. Мальчик бросился к ним и обеими руками оттолкнул Нору от Лорен.

– Что ты натворила? – вопросил он яростным шепотом. – Как ты могла?!

– Девочка голодна, – ничуть не смутясь, пояснила Нора.

– Собака в кухне… – начал было мальчик, но тут же осекся и помотал головой. – Если Райдер узнает… Нора! Она же совсем еще ребенок!

Лорен, словно зачарованная, не могла оторвать глаз от женщины. Та глянула на девочку сверху вниз и выразительно изогнула бровь, будто увидела что-то на редкость забавное.

– Это еще что такое? – ворчливо осведомился стражник, совершенно закрыв дверной проем своим могучим телом. – Что тут стряслось, молодой господин?

– Ничего, – с показной небрежностью ответил мальчик, однако в его голосе, хотя и юном, прозвучала неоспоримая властность. – Я пришел кое-что передать сестре, вот и все. Оставь нас.

Стражник окинул всех троих внимательным взглядом, но тут же с поклоном вышел, оставив дверь открытой.

– Похлебку, что ты сварила, пролили на пол в кухне, – шепотом продолжал мальчик, шагнув к Норе. – Собаки принялись вылизывать лужу. Одна уже издохла! Другие две вот-вот последуют за ней. Что ты положила в свое варево, Нора?

– Моя похлебка вкусная, – горделиво ответила та.

– Твоя похлебка – отрава! – шепотом огрызнулся ее брат. – Когда дядя Райдер узнает об этом, он прикончит тебя собственными руками! Эта девочка – заложница! Она не должна умереть!

Лорен поперхнулась, схватилась руками за горло и, отвернувшись от сестры и брата, принялась ожесточенно отплевываться, силясь избавиться от привкуса похлебки. Черноволосый мальчик вдруг метнулся к ней, крепко схватил за плечи.

– Сколько ты съела? – резко спросил он.

Лорен попыталась вырваться, но он только крепче стиснул ее плечи.

– Сколько?!

– Один глоток. – Тяжело дыша, Лорен все-таки вывернулась из его цепких рук. – Сегодня ты меня не убьешь, Морган!

Поразительно, но племянник дьявола вдруг улыбнулся ей – широко, радостно, искренне, совсем не так, как его сестра.

– Сегодня – нет, – согласился он, и в голосе его звучала все та же неподдельная радость.

– Ари! – подала голос Нора. Она мелко дрожала всем телом, лицо исказилось от страха. – Ари, что случилось? Я ничего не понимаю.

– Все в порядке. – Мальчик стремительно обернулся к ней. – Думаю, мы сможем это поправить. Ты должна вернуться к себе, Нора. Уходи.

– Уходить? Но, Ари, эта девочка потерялась. Мы должны ей помочь. Понимаешь, я как раз принесла ей похлебку…

Брат подошел к ней ближе. Оказалось, что он почти того же роста, что и сама Нора.

– Забудь о девочке, понимаешь, Нора? Забудь. Я сейчас отведу ее домой. – Голос его зазвучал мягче, ласковей. – Все хорошо, Нора, все в порядке. Возвращайся к себе.

Женщина моргнула, завороженно глядя на него. Мальчик говорил размеренно, ровно, почти речитативом:

– Возвращайся к себе, Нора, и поскорее. Только не беги, понимаешь? Просто иди, всю дорогу иди. Если кто-то остановит тебя, скажи, что ты идешь к себе, чтобы приготовиться к исповеди. Скажи, что тебя ждет священник. Но сама никуда не уходи. Жди меня. Ты поняла, Нора?

– Всю дорогу идти, – отозвалась женщина. В ее голосе прозвучало явное облегчение. – Вернуться к себе.

– Правильно. – Мальчик легонько подтолкнул ее к двери.

– Вот так, – бормотала Нора тихонько, словно говорила сама с собой. – Исповедь, мне надо исповедоваться.

Она ушла, и мальчик повернулся к Лорен.

– Эй, ты! – отрывисто бросил он. – Ступай со мной.

– Дьяволово отродье! – Лорен попятилась от него. – Только тронь меня – и я отправлю тебя в ад, где тебе самое место!

Мальчик остановился и пристально, без улыбки оглядел Лорен.

– Я не причиню тебе зла.

Она недоверчиво хохотнула, медленно отступая все дальше. Только бы добраться до распахнутой двери раньше, чем он угадает ее замысел.

– Я не причиню тебе зла, – терпеливо повторил мальчик. – Доверься мне.

– С какой стати?

– Макрай! – досадливо фыркнул он. – Хочешь ты выбраться отсюда или нет?

– Только без тебя! – выпалила Лорен и стремительно метнулась к двери.

Ей почти удалось удрать. Она даже выскочила за порог, но тут проклятый мальчишка нагнал ее, схватил и рывком притянул к себе, одной рукой зажав рот, а другой обхватив поперек груди. Лорен извивалась, лягалась, брыкалась, но все без толку – противник был старше и сильнее.

– Прекрати! – прорычал он ей прямо в ухо. – Вот дурочка! Я же хочу спасти тебя!

Вместо ответа Лорен вновь лягнула его, а потом со всей силы наступила на ногу. От боли мальчишка судорожно втянул воздух сквозь стиснутые зубы – стало быть, она все же не зря старалась.

– Лорен Макрай! – яростно рявкнул он. – Слушайся меня, если хочешь снова увидеть своего отца!

При этих словах Лорен замерла, мгновенно притихнув.

Мальчик медленно ослабил хватку, проверяя, не станет ли Лорен снова вырываться. Убедившись, что этого не случится, он разжал пальцы. Лорен стремительно обернулась и впилась взглядом в его лицо, выискивая приметы лжи.

– Я знаю, где он, – серьезно продолжал мальчик. – И покажу тебе, как до него добраться. Только ты должна меня слушаться. И делать все так, как я скажу.

Нет, он не лгал. По крайней мере, Лорен так казалось. Его лицо дышало искренностью. Теперь Лорен разглядела, что глаза у него не карие, как ей показалось вначале, а темно-зеленые, словно морские глубины, и какие-то непривычно красивые.

Мальчик ответил ей все таким же серьезным взглядом, и тут приключилось нечто странное. Лорен смотрела в его юное лицо, уже понемногу обретавшее черты мужественной зрелости, и вдруг ее сердце повело себя как-то непонятно. Она даже не могла описать словами, что именно случилось – мгновенный жар в груди, лихорадочный быстрый стук – и все это вдруг обратилось в твердое убеждение: нет, он не лжет.