Текст книги "Рождественское обещание"
Автор книги: Шелли Брэдли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
– Леди Арчер, – позвал Байрон, – вы не согласны с тем, что Айан может находить леди Мэри очаровательной? Может быть, он… нравится вам?
Джулиана проигнорировала последний вопрос Байрона.
– Боюсь, Что еще слишком рано обсуждать чувства Айана к вашей кузине. Они виделись всего один раз. Разве не так?
Байрон кивнул:
– Да, но Мэри говорит, что ей не доводилось встречать столь обаятельного мужчину, и надеется, что он неспроста пустил в ход свой шарм.
Джулиана едва не вздохнула, удивленная наивностью девушки, но вместо этого улыбнулась:
– Я убеждена, что леди Мэри в восторге от Айана. Если вы пришли спросить меня о чувствах Айана к вашей кузине, я могу сказать только, что не думаю, что он столь же вдохновлен.
Опустив взгляд на свои руки, которые он сложил на коленях, Байрон сказал:
– Я пришел не за этим. Я… я хотел поблагодарить вас за то, что вы были так добры ко мне на вечере в честь первого снега. У нас больше не было возможности поговорить, как мы условились.
Так, значит, Байрон пришел, чтобы поухаживать за ней.
Джулиана не особенно верила, что они с Байроном подойдут друг другу, но она не знала этого наверняка. В конце концов, их беседа на вечере в честь первого снега была невежливо прервана благодаря Айану. В свете этого она посчитала разумным уделить Байрону немного времени. Нет нужды принимать поспешных решений относительно замужества. Она поступила опрометчиво с Джеффри и не получила ничего, кроме страданий. К тому же зачем так скоро сводить выбор ухажеров к одному Айану?
Да, он не солгал ей о болезни отца. Но означало ли это, что Айан изменился и что теперь она может положиться на его честность? Почему-то Джулиана ловила себя на том, что настроена скептически. И как, скажите на милость, она могла довериться Айану, когда она не могла доверять даже своему мнению о нем? Отдаться удовольствию, которое дарили его поцелуи, было неосмотрительно и глупо.
Мгновение спустя Джулиана услышала свое имя. Она подняла глаза и обнаружила, что Байрон пристально смотрит на нее. В его спокойных глазах, спрятанных за очками, читался немой вопрос. Она виновато улыбнулась, надеясь, что ее улыбка выглядит не такой неуклюжей, как ей самой казалось.
Они начали болтать о днях, которые она провела в Индии, а Джулиана тем временем изучала Байрона, его светлые короткие волосы, умные глаза и доброе лицо. Из него выйдет прекрасный муж. А так как он не вызывал в ней никаких эмоций, Она напомнила себе, что надеялась выйти замуж именно за такого мужчину. Если на людях ему недоставало уверенности в себе, то, несомненно, через какое-то время в ее обществе он будет чувствовать себя непринужденно.
И все же, как Джулиана ни старалась, она не могла представить его входящим в ее спальню в их первую брачную ночь.
Минут через десять Байрон поднялся, собираясь уйти. Джулиана улыбнулась, чувствуя странное облегчение от того, что их встреча подошла к концу. В сущности, Байрон облагал всеми качествами, которые она хотела видеть в муже, – добротой, богатством, вежливостью. Он явно в какой-то степени был неравнодушен к ней. Почему же ее это не волнует?
– Можно я зайду… э-э, то есть… навещу вас завтра? – спросил он, снова не в силах совладать со своим языком.
Джулиана подумала, что это одновременно умиляет и раздражает. Тем не менее, несмотря на странный порыв отказать ему, она решила, что пока не стоит пренебрегать любым потенциальным мужем, который возникает на горизонте.
– Это будет чудесно.
Он ушел с горящими щеками и широкой улыбкой на лице.
Глава 11
На следующий день лорд Браунли примчался в Эджфилд-Парк, как будто за ним гнался сам черт. Айан немедленно принял отца Джулианы, боясь, что случилось что-то ужасное.
Предчувствия его не обманули.
– Байрон ухаживает за Джулианой? – спросил Айан, когда ее отец закончил свой рассказ. – Байрон Рэдфорд?
– Да! Он дважды приходил повидать ее за последние два дня. Этим утром он пробыл у нас больше получаса. И когда он уходил, они оба улыбались так, будто у них была какая-то тайна.
Айан вздохнул, пытаясь хоть немного успокоиться. Он не имеет права указывать Байрону, за кем тот должен ухаживать, но, черт побери, этот парень – его друг – знал, что Джулиана размышляет над его предложением. Почему же он начал ухлестывать за ней именно сейчас?
Но на самом деле это была меньшая из всех бед. Намного сильнее Айана интересовало, поощряет ли Джулиана ухаживания Байрона. Боль пронзила его при мысли о том, что такое возможно, особенно после интимных ласк, которым они предавались всего несколько дней назад. Опустившись на диван, Айан гадал, что он должен, а на самом деле – может сделать в свете такого удручающего поворота событий.
– Я начинаю думать, что ты не очень то стремишься добиться руки моей дочери, – прервал Браунли его размышления.
Айан рассмеялся бы, не будь он так подавлен. Стремись он к этому еще больше, ему пришлось бы выйти за рамки приличий, или морали, или и того и другого.
– Уверяю вас, я как никто желаю заслужить расположение Джулианы…
– Сказать по правде, я считал, что она так обрадуется твоему приезду в Индию, что тут же примет твое предложение.
Граф говорил так, словно находился в комнате один, поэтому Айан не счел нужным ответить. Если уж на то пошло, он снова сделал предложение Джулиане, только когда они оказались на борту «Хоутона», но нет смысла указывать лорду Браунли на его ошибку.
– И я был почти уверен, что ты убедишь ее по пути домой, – гнул свое Браунли. – Если ничего не действует, соблазни, скомпрометируй ее. Ты же знаешь, как это делается, парень.
Айан не собирался обсуждать это с отцом Джулианы, и не потому, что недостаточно желал ее. Просто из слов Браунли выходило, что его любовь была простым расчетом. Все, к чему Айан стремился, – это растопить лед в душе Джулианы, почувствовать ее согласие, завоевать ее сердце.
– Ваша дочь – упрямая женщина…
– Которой необходима твердая рука мужчины, чтобы вести ее по жизни! – отрезал граф. Щеки его побагровели. – Боже правый, не может же Байрон Рэдфорд увести ее у тебя из-под носа! Он ужасно играет в карты и еще хуже управляет своим поместьем. Он позволит Джулиане совсем распоясаться, потому что слишком слаб, чтобы укрощать ее буйный нрав.
Буйный нрав? Вряд ли Джулиану можно упрекнуть в этом, просто если она что-то решила, то ее трудно переубедить.
Айан нахмурился, обеспокоенный словами графа. Он хотел жениться на Джулиане, а не опекать ее. И хотя он был согласен, что ей нужен сильный муж, то только потому, что, по его мнению, ей был необходим человек, готовый принять ее вызов, ровня, а не потому, что она нуждалась в указаниях, как жить.
– Уверяю вас, я сделаю все, что в моих силах, чтобы завоевать Джулиану. Я люблю ее, и она это знает. Я полагаю, мы прекрасно понимаем друг друга. Я очень надеюсь, что пройдет немного времени и она смилостивится.
– Ты уже это говорил, – фыркнул Браунли. – Тебе явно необходим стимул, чтобы с большим рвением ухаживать за моей дочерью. И хотя я никогда не считал, что кто-то может с тобой соперничать, в таких случаях ни в чем нельзя быть уверенным.
– Меня не беспокоит перспектива соперничать с кем-то, – процедил Айан сквозь зубы. Он не собирался сдаваться. Джулиана принадлежала ему, даже если упрямая девчонка отказывалась это признавать.
Браунли вздохнул, пропустив ответ Айана мимо ушей.
– Сколько денег тебе не хватает, чтобы достроить конюшни и дом?
Вопрос захватил Айана врасплох.
– Вдобавок к деньгам отца, которые я получу, когда женюсь?
Неужели граф говорил о таком стимуле? Айан нахмурился. Неужели Браунли хотел соблазнить его, чтобы он сделал Джулиану своей невестой, хотя он и так желал этого всем сердцем? Не может быть, чтобы старик не верил в его искренность, но, должно быть, это так.
Нетерпеливо махнув мясистой рукой, граф словно отмел его вопрос:
– Да, вдобавок к этому. Так сколько тебе нужно?
– Около десяти тысяч фунтов. – Черт, как противно, что его голос дрогнул. Но он хотел все вместе, все, и особенно сильно – Джулиану.
– Договорились, – сказал Браунли.
Айан почувствовал угрызения совести, но отогнал в сторону неприятные мысли. Вряд ли ему был необходим такой стимул, чтобы ухаживать за Джулианой, но граф сам предложил это. Он все равно из шкуры бы вылез, чтобы сделать Джулиану своей женой. Если он получит обещанное от лорда Браунли, то это только упрочит их материальное положение в будущем.
– Но ты получишь деньги в том случае, если убедишь Джулиану принять твое предложение до Рождества. И думаю, не стоит напоминать о том, что произойдет, если тебе это не удастся, не так ли?
Айан стиснул зубы. Граф мог ничего не говорить.
– Вижу, ты меня понимаешь. А теперь иди и начинай завоевывать сердце моей дочери, пока этот самодовольный слюнтяй Рэдфорд не опередил тебя.
Выпалив это, Браунли ушел. Айан вздохнул с облегчением и опустился на диван.
Боже правый, неужели старый граф потерял рассудок? Хотя они с Браунли всегда были добрыми приятелями, но сегодня ему были неприятны намеки соседа и его позиция по отношению к дочери.
И все же они хотели одного и того же, хотя и по разным соображениям. И он не мог позволить себе отказаться от предложенного Браунли «стимула». С его помощью у них с Джулианой почти сразу будет собственный большой дом.
То, что Джулиана придет в ярость от этого соглашения, было понятно без слов, но Айан намеревался сохранить это в тайне. Она только неправильно истолкует его мотивы.
В действительности все внутри его кричало: иди к Джулиане и любым способом убеди ее отклонить ухаживания Байрона. Но Айан не питал никаких иллюзий на этот счет: если бы он сделал так, то Джулиана начала бы еще больше привечать Байрона, просто чтобы досадить ему. Нет, это не выход.
Но кажется, он знает, как поступить.
Айан решительно направился к конюшне и приказал, чтобы оседлали его лошадь. Они с Байроном побеседуют, как мужчина с мужчиной.
На следующий день повалил снег. Рождество приближалось, и поскольку из-за погоды Джулиана вынуждена была сидеть взаперти, то грех было не воспользоваться такой прекрасной возможностью закончить готовить подарки для всех членов семьи. Но она поймала себя на том, что не может сосредоточиться наделе, которое занимало ее руки, а не ум.
Сославшись на головную боль, она поднялась в свою комнату и достала дневник. Она понимала, что в последнее время пренебрегала им, так как не знала, что писать.
Тем не менее она вынула небольшую книжечку, которой она годами поверяла свои сокровенные мысли, села за маленький секретер, достала чернильницу с ручкой и вздохнула.
«Стоит мне решить, что я знаю Айана, знаю, что он мерзавец (а именно такое впечатление он производит), он удивляет меня. Пока не подслушала его разговор с лордом Карлтоном, я понятия не имела, что почти все в Линтоне считали, что папа был серьезно болен. Поскольку это оказалось правдой, то, кажется, я заблуждалась насчет многих вещей, ив особенности насчет Айана.
Он не требовал от меня извинений, но я все равно извинилась, потому что этого требовала справедливость. Айан просто попросил, чтобы я еще раз обдумала его предложение выйти замуж и дала ему ответ на Рождество. Срок истекает через две недели, а я не знаю, что сказать.
Могу ли я доверять ему? Возможно, больше, чем я думала. Даже когда я считала его двуличным негодяем, я не могла отрицать своего влечения к нему, которое сбивало меня с толку.
Он обладает большей способностью к нежности и прощению, чем я. И тем не менее я нужна ему.
Хотя мне льстит ухаживание лорда Карлтона, меня оно не трогает. Разум говорит мне, что Байрон обладает всеми качествами, которые мне нужны и в то же время претят мне. Даже написав это, я чувствую себя глупо, но это правда. Чем добрее Байрон, тем сильнее я злюсь. Или, может быть, страстное влечение к Айану мешает мне наслаждаться обществом лорда Карлтона, если его отношение ко мне выходит за рамки платонического?
Я больше не могу отрицать, что мне стоит всерьез подумать о браке с Айаном. Он уверяет, что любит меня, и у меня нет причин ему не верить. Люблю ли я его? Я не знаю. Я слишком много думаю о нем, не могу устоять перед его поцелуями, и мне нравятся его шутки. Любовь ли это? Боюсь, что не являюсь знатоком в таких вопросах. Я думала, что люблю Джеффри, а потом он стал мне противен».
На этой печальной ноте Джулиана отложила дневник в сторону и, поднявшись, начала беспокойно мерить шагами комнату.
Неужели она всерьез думает об Айане как о будущем муже?
Если бы ей пришлось ответить на этот вопрос, то она явно сказала бы «да». А почему бы нет?
Могла ли она представить его входящим в ее спальню в их первую брачную ночь? Да, он бы прошел сквозь дверь, если бы возникла такая необходимость. И она знала по его поцелуям, по шокирующим, горячим прикосновениям губ к ее груди, что он не колеблясь сделает все и даже больше, чтобы выполнить свой супружеский долг.
При мысли об этом все внутри ее вспыхнуло и затрепетало.
Но он привлекал ее не только как мужчина, но и как человек. Его страстная натура всегда притягивала ее, поражала, заставляла ее сердце биться быстрее. Она видела, как он кипит от гнева и весело смеется. Временами он был заботлив, а временами – невыносим. Иногда она ненавидела его за это, потому что не могла разобраться в своих эмоциях. А иногда была благодарна ему, поскольку в такие моменты она чувствовала себя по-настоящему живой.
Как бы то ни было, больше всего ее заботил тот факт, что Айан завладел всеми ее мыслями и не хотел покидать их с упорством лианы, цепляющейся за ствол дерева.
Возможно, из него выйдет хороший муж. Может быть. Вопрос в том, хочет ли она воспользоваться последней возможностью навсегда связать свою жизнь с мужчиной, который в прошлом неоднократно лгал ей?
Следующий день преподнес еще один сюрприз: визит матери Айана. Несмотря на то, что они были соседями, Джулиана видела ее всего несколько раз. Обычно она жила там, где в данный момент не было ее мужа, то есть в Лондоне.
Джулиана пристально смотрела на бледную стройную женщину, которую время почти не тронуло, и гадала, зачем она пришла.
– Выражение твоего прелестного личика говорит, что ты теряешься в догадках о цели моего визита, – сказала мать Айана.
– Нет, – солгала она. – Я очень рада видеть вас, леди…
– Никаких церемоний, прошу тебя. Называй меня Эмили.
Такая фамильярная просьба, притом что они были едва знакомы? Задумавшись, Джулиана чуть не нахмурилась. Но один вопрос занимал ее мысли: отчего?
– Спасибо… Эмили. Зовите меня Джулиана.
– Конечно. Спасибо.
Улыбка тронула уголки маленького рта Эмили. Джулиана полагала, что многие сочтут мать Айана чем-то средним между ангелом и эльфом, благодаря ее светлому цвету лица и ярким голубым глазам, в которых горел озорной огонек.
– Вы вернулись домой? – спросила Джулиана, стараясь завязать вежливую беседу.
– На праздники. Айану так нравится Рождество. Поскольку он мой единственный ребенок, я не могу отказать ему в такой пустяковой просьбе.
Джулиана нахмурилась, в то время как ее мысли свернули в русло, предложенное Эмили, – о выполнении просьб ее сына.
– Действительно. И Айан также попросил вас прийти сюда, чтобы поговорить со мной от его имени?
Эмили улыбнулась. Ее темные волосы сияли в лучах зимнего солнца, льющихся сквозь окна, в глазах светилась мудрость, накопленная с годами, которая, чувствовала Джулиана, досталась ей дорогой ценой. Две единственные морщинки залегали у нее между бровями. Похоже, она часто хмурилась.
– Айан говорил, что, даже повзрослев, вы по-прежнему прямолинейны.
– Прошу прощения, если обидела вас.
Тем не менее от внимания Джулианы не ускользнуло, что мать Айана увильнула от ответа на ее вопрос.
– Нет, – заверила ее Эмили. – Это так мило.
– Я никогда не боялась высказывать свое мнение, – самоуничижительно пробормотала Джулиана.
«Просто спросите моего отца и вашего сына».
Эмили взяла чашку чаю и сделала изящный глоток. Ее серьезные глаза с оценивающим выражением изучали леди Арчер. Джулиана, вздернув подбородок, изо всех сил старалась выдержать этот взгляд.
– Тогда я без опаски могу высказать мое, – сказала мать Айана.
Улыбка исчезла с ее лица. Она сдвинула брови, отчего две морщинки на переносице стали глубже. И снова Джулиану пронзила мысль, что перед ней сидит женщина, которая изведала в жизни все радости и печали.
– Айан хороший человек. – Она улыбнулась и умолкла, словно подбирая точные слова. – Я слышала, что дети наследуют черты обоих родителей. Уверена, ты прекрасно знаешь, что мы с отцом Айана вот уже несколько лет… не ладим друг с другом, поэтому я никогда не хотела, чтобы Айан обладал какими-нибудь чертами характера своего отца. Но он унаследовал гордость Натаниела. Однако я тешу себя мыслью, что от меня ему достались ум и терпение.
Эмили грустно улыбнулась. Джулиана не имела ни малейшего понятия, что сказать.
– Но мы оба, – продолжила женщина, – одарили его качествами, которые делают его лучше любого из нас двоих. От отца ему достались смекалка и сила убеждения. То и другое делает Натаниела ловким дельцом и законченным негодяем.
От изумления Джулиана округлила глаза. Женщина говорила о состоянии своего брака так откровенно… и с таким безразличием. В то время как грусть на ее личике феи рассказывала совершенно другую историю, чем голос и слова.
– Я шокировала тебя. Извини, но выслушай меня. – Увидев, что Джулиана кивнула, Эмили продолжила: – Айан взял только хорошие качества отца, и их уравновешивает сердце, которое он унаследовал от меня. Если мой сын говорит, что любит тебя, то это действительно так.
Джулиана откинулась на спинку дивана и сглотнула. Временами она верила в это и даже страстно желала. А в остальное время она не понимала, как мужчина, который любит ее, может оспаривать ее независимость, без которой она задыхалась.
Чувствуя замешательство, Джулиана не знала, что ответить Эмили. Возможно, женщина не до конца понимала властную натуру Айана.
Или она сама полностью ошибается насчет него?
Нет. Стоит только вспомнить о многочисленных попытках Айана помешать ее браку с Джеффри. Правильный или нет, но это был ее выбор. Но, даже признав это, он по-прежнему пытался вмешиваться в ее жизнь. Или он действительно изменился за эти пять лет?
Эмили снова отпила чаю и аккуратно поставила чашку на место.
– Знаю, Айан может быть тираном. Но только когда у него есть на это причины.
Выгнув бровь, Джулиана изучающе посмотрела на свою гостью. Эмили верила в то, о чем говорила. И вправду, материнская любовь слепа.
– Вы предлагаете простое решение сложного вопроса, – сказала Джулиана. – Иногда я боюсь, что прошлое имеет слишком большое значение. Слишком много было лжи и слишком мало доверия. Мой отец был, бы рад, если бы моей жизнью управлял «сильный» муж со дня свадьбы до самой смерти. Он выбрал Айана для этой цели, и я догадываюсь почему. Они два сапога пара в своем стремлении повелевать. Я дочь своего отца, поэтому я не могла препятствовать этому, будучи ребенком. Но теперь я вдова. Уверяю вас, я не хочу потерять свою независимость, вступая в брак с мужчиной, который ужасно напоминает моего отца.
Эмили весело рассмеялась и потрепала ее по руке:
– Дорогая, Айан не собирается контролировать тебя. Его суровость – порождение страха.
Джулиана совершенно запуталась. Одно из двух: либо эта женщина сама не понимает, что говорит, либо обладает просто выдающимся умом.
– Страха?
– Конечно. Страха, что ты не дашь ему возможность завоевать твою любовь.
– Я не раз давала ему такую возможность. И даже слишком часто.
– И ты по-прежнему ничего не чувствуешь?
«Если бы», – подумала она, закрыв глаза и моля Бога, чтобы он дал ей сил.
– К несчастью вашего сына, мое детское доверие и обожание уступили место реальности взрослой жизни, в которой он лгал, чтобы помешать моему браку. – Она умолкла, увидев несколько осуждающее выражение на лице Эмили. – Я признаю, что с тех пор он многое сделал для меня, и пытаюсь возродить доверие к нему. Я размышляю над его предложением. Но он почти постоянно приводит меня в ярость и изводит своими попытками затащить к алтарю.
– Это страх, – сказала Эмили, словно это было очевидно. – Он еще не открыл тайну, которой издревле владеют женщины, что мух легче ловить на мед, чем на уксус.
Это совсем сбило Джулиану с толку. Она покосилась на Эмили, словно та совсем лишилась рассудка.
– Простите, что?
И снова Эмили рассмеялась:
– Полагаю, он так боится потерять тебя, что простые ухаживания и обычная учтивость не приходят ему на ум. В своем страхе он реагирует как настоящий мужчина: требует и вступает в сговор. Но в душе он просто хочет любить тебя и добиться ответной любви.
Правда ли это? Неужели поведение Айана объясняется так просто?
– Подумай об этом, моя дорогая, – сказала Эмили. – Если ты пожелаешь стать членом нашей семьи, то я с радостью приму тебя.
И прежде чем девушка успела спросить ее о чем-либо, мать Айана ушла. Но ее слова целый день не выходили у Джулианы из головы.
Но на этом странности не закончились. Не прошло и получаса после визита Эмили, как дворецкий вошел в комнату, где Джулиана сидела, уставившись на пылающий огонь в камине и пытаясь понять истинные мотивы поведения Айана, и возвестил о прибытии Байрона.
На этот раз он явился без подарка, что было несколько странно. Однако она с нетерпением ждала возможности поболтать с ним, а не его подарка, так что отсутствие такового ее не расстроило.
– Лорд Карлтон, как я рада видеть вас! – поприветствовала она его.
Он посмотрел вниз на свои ботинки. Джулиана затаила дыхание.
По правде, леди Арчер думала, что он преодолел свою стеснительность перед ней, но его поза говорила, что она ошибалась.
– Я… я ненадолго. Я не хочу, то есть не стану вам долго докучать.
Джулиана, нахмурившись, посмотрела на своего застенчивого ухажера.
– Вы вовсе мне не докучаете. Присядьте и…
– Нет. – Байрон покачал головой. – Нет-нет. Я просто пришел извиниться.
Уже во второй раз за сегодняшний день она чувствовала, что упустила что-то важное. Это ощущение не только приводило в замешательство, но и чертовски расстраивало ее.
– Вам не за что извиняться, – сказала она. – Вы никоим образом меня не обидели, уверяю вас.
Байрон поднял на нее взгляд и снова опустил глаза.
– Б-благодарю вас за вашу доброту. Клянусь, я не хотел мешать Айану ухаживать за вами.
Да уж, она не просто упустила что-то важное. Должно быть, из ее памяти ускользнул целый день, потому что она не могла понять, о чем толкует Байрон.
– Мешать? Господи, почему вы…
– Айан рассказал мне, что вы пообещали ответить на его предложение выйти замуж, когда наступит Рождество. Для меня большая честь ухаживать за вами, но…
От ее хорошего настроения не осталось и следа.
– Айан рассказал вам об этом обещании?
Байрон поднял голову и устремил на нее неуверенный взгляд.
– Он просто попросил меня, как мужчина мужчину, избавить вас на несколько недель от моего общества, чтобы вы могли выполнить данное обещание и чтобы у него был шанс завоевать вас. Я согласился, поскольку это было бы справедливо.
Справедливо? Где это написано, что у нее не должно быть других поклонников, пока она не даст Айану окончательный ответ на Рождество? Нигде, кроме извращенного сознания Айана. И Байрон подумал, что он мешает? Если кто и мешает ей, так это ее хитроумный сосед.
– Кажется, вы разозлились. О… о нет. О Боже. Я сказал что-то не то, – сокрушался он.
Подавив вздох разочарования, Джулиана старалась не смотреть на Байрона. Неудивительно, что этот предатель Айан так легко уговорил его отказаться от своих намерений. Его велеречивый дар убеждения был своего рода искусством. У лорда Карлтона не было никаких шансов.
– Я посчитал возможным ухаживать за вами только потому, что Айан, как он сам мне сказал, был уверен, что вы ему откажете. – Плечи Байрона поникли. – Но Айан совершенно прав: было бы нечестно украсть у него последний шанс завоевать вас, пока вы не приняли определенного решения. Если… если вы действительно думаете над этим.
Байрон нервно улыбнулся. В ответ Джулиана постаралась изобразить на своем лице понимающую улыбку. Она боялась, что выражение ее лица было скорее разъяренным, чем сочувствующим.
– Если вы решите не выходить за него замуж, я бы хотел, то есть я снова начну ухаживать за вами после Нового года. С вашего позволения, конечно.
Байрон оставался верен себе: все такой же застенчивый, добрый, неуверенный и чересчур вежливый. Несмотря на то что она вряд ли выйдет за него замуж, Джулиана открыла рот, чтобы сказать, что он может продолжать ухаживать за ней.
Но, увидев, какое радостное ожидание светится в его честных, добрых глазах, она поняла, что будет жестоко с ее стороны дать ему ложную надежду.
Они никогда не подойдут друг другу.
Тем не менее, это не означало, что она не зла на Айана до потери сознания.
– Благодарю вас, милорд, за вашу искренность. Когда я буду готова принять еще чьи-либо ухаживания, я буду знать, к кому обратиться.
Его продолговатое лицо сморщилось в сдержанной улыбке.
– Спасибо, леди Арчер. Надеюсь увидеть вас после праздников. Счастливого вам Рождества.
– И вам того же, и пожелайте вашей семье всего хорошего от моего имени.
Он кивнул.
– До свидания, – попрощался Байрон и вышел. Вместе с его уходом испарилась ее единственная надежда получить мужа. И она сама отпустила его.
Почему?
И зачем Айан отпугнул парня? Только для того, чтобы ограничить возможности ее выбора?
Не может быть, чтобы дело было в страхе, как уверяла его мать, пытаясь обвести ее вокруг пальца. Айан ничего не боялся. Нет, у него было тайное желание завоевать ее, и он был одержим им. Он был готов лгать, идти по головам друзей, подсылать мать к ее порогу. Зачем? Джулиана не строила никаких иллюзий относительно себя. Она бедная вдова с весьма средней внешностью. Айан был богат, умен, соблазнителен – он мог выбрать любую из великосветских красавиц в Лондоне. Почему же он продолжает неотступно преследовать ее одну?
Джулиана не могла найти ответ, как ни старалась.
Если бы он действительно любил ее, то предоставил бы ей свободу выбора. И был бы честен по отношению к ней.
Испустив вздох разочарования, Джулиана вышла из гостиной и направилась в свою комнату.
Черт бы побрал этого Айана! Только ей начинало казаться, что она понимает его, только она начинала верить, что он стоящий человек и муж, как он делал что-то, что приводило ее в ярость и сводило на нет все ее попытки полюбить его. Он не только играл с ней, как с марионеткой, но и разрушил хрупкое доверие, которое начало зарождаться в ней после того, как он спас ее в Лондоне и прислал такой трогательный подарок.
– Уф, – вздохнула она, вышагивая перед окном. Она отчаялась даже пытаться понять его логику.
Нет, теперь ее беспокоило только, как найти лучший способ выказать свое крайнее недовольство.
На следующее утро Джулиана сидела в гостиной и пыталась успокоиться, вдыхая запах сосновых венков, развешанных по комнате. Сухие ягоды и шишки усеивали зеленые ветки вперемешку с блестящими бантиками и ленточками. Они с матерью расставили по местам фигурки вертепа, которые вырезал из гладкой сосны ее дедушка-немец много лет назад. Веточки омелы свисали с камина, и снег укрыл землю белым одеялом.
Так где же ее праздничное настроение?
Черт бы побрал Айана за то, что он вырвал у нее это проклятое обещание. Как ни крути, она страшилась отвечать на его предложение. Не важно, что она скажет, но Джулиана боялась, что она либо уступит свою независимость ловкачу, чьи соблазнительные поцелуи сбивали ее с толку, либо потеряет всякую связь со старинным другом, отказав ему. Третьего было не дано.
Поднявшись, она подошла к камину, развернулась и зашагала обратно к своему стулу. Сколько она ни думала, ей не приходил в голову выход, который помог бы избежать этих последствий.
Проклятие, она не какая-то там рохля!
И все же, после того как Айан за ее спиной пресек ухаживания Байрона, Джулиана не могла доверять ему настолько, чтобы выйти за него замуж. Он просто будет плести против нее интриги, пока ее жизнь не перестанет быть ее жизнью, а станет такой, какой он хочет ее видеть. От этой мысли ярость вспыхнула в ней с новой силой. Кто дал ему право распоряжаться ее судьбой?
– Милая, – позвала мать из другого конца комнаты, – сядь, пожалуйста.
Не желая расстраивать мать, она выполнила ее просьбу.
– Боже правый! – воскликнула старушка. – Отчего ты волнуешься, словно юная девица перед своим первым выходом в свет?
Джулиана взглянула на мягкий овал ее лица, на сверкающий серебром венок светлых волос, на добрые карие глаза, поблекшие с возрастом. От матери всегда веяло покоем, словно все жизненные неурядицы обходили ее стороной. Когда Джулиана была ребенком, эта ее особенность действовала на нее успокаивающе. Но сегодня она ее раздражала. Неужели леди Браунли ничего не волнует? Как могла невозмутимая мать понять ее положение?
– Какая же я глупая! – прервала мама ее раздумья. – Ты, должно быть, размышляешь над предложением Айана?
Джулиана медленно кивнула.
– Я в замешательстве. Ты счастлива иметь мужа, который подчинил себе твою жизнь. Для меня такое обращение было бы подобно ярму на шее.
Мать пожала плечами.
– Я смотрю на это, как на образ жизни женщины. Айан любит тебя. И если ты действительно хочешь выйти за него замуж, вы сможете подстроиться друг под друга.
Она чуть не закричала, увидев спокойную улыбку на лице матери.
– Неужели ты не понимаешь? Как только мы произнесем свадебные обеты, Айану больше не нужно будет подстраиваться под меня. Я стану его собственностью. Он будет указывать мне каждый день, что делать, и я никак не смогу этому помешать.
– Айан никогда не станет так чудовищно поступать с тобой, – предположила мать.
Джулиана чуть не подпрыгнула на своем стуле:
– Он только что убедил моего поклонника прекратить ухаживать за мной до Нового года. Если он сейчас не может удержаться, чтобы не вмешиваться в мои дела, то не думаю, что он будет сдерживать себя после свадьбы.
Мать рассмеялась. По-настоящему рассмеялась.
– Джулиана, еще тогда, когда ты была маленькой, я поняла, как ты похожа на отца. Вы оба склонны волноваться о том, чего нет на самом деле. Сомневаюсь, что Айан начнет обращаться с тобой так бессердечно, как ты того боишься.
Права ли ее мать? Джулиана не знала. И не желала знать. – Ты хочешь, чтобы я вышла за него замуж?
Мать пожала плечами.
– Признаюсь, меня греет мысль, что тебя кто-то любит, но если ты не веришь, что он сделает тебя счастливой, так и скажи ему и покончи с этим.
– Но я потеряю его дружбу, которой очень дорожу. – В ее голосе прозвучали плаксивые нотки.
