Текст книги "Две блондинки"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Дамы, пожалуйста, присаживайтесь, – сказал Майкл.

 Он жестом указал на внушительного вида гостевые кресла перед своим столом. У него был тяжелый акцент и плохой костюм. Он курил. Когда это делает вампир, пахнет не менее гадко. Конечно, у него не будет никаких последствий. Открытая бутылка Королевской Смешанной стояла на столе возле пепельницы.

 – Это мой компаньон, Руди, – сказал нам Майкл.

Руди стоял позади Майкла. Он был человеком, насколько я смогла прочесть. Он был стройным и черноволосым, с кучей шрамов на лице. Он выглядел лет на восемнадцать, но я решила, что он по меньшей мере на десять лет старше. Он оставлял очень странный ментальный след. Может он был не совсем человеком. Все, кого я знаю имеют определенную мозговую структуру: у людей она одна, у оборотней всех мастей – другая, фейри трудны для понимания, но опознаваемы, а вампиры оставляют за собой что-то вроде пустоты. Руди не попадал ни в одну из этих категорий.

– Ты можешь идти, – сказал Майкл Ирокезу пренебрежительно. -Возвращайся к организации смотров. Мы скоро будем.

 Ирокез попятился из комнаты и закрыл за собой дверь. Уровень шума внезапно стих, слава Богу. Офис босса был звуконепроницаемым. Но звуки ударных пульсировали у меня в голове, клянусь, я могла чувствовать их своими ступнями, хотя и не могла больше слышать.

– Пожалуйста, позвольте предложить вам выпить, – сказал Майкл, улыбаясь нам обеим. Руди тоже решил улыбнуться. Его зубы были очень острыми; фактически они были остроконечными. Ладно, хотя бы наполовину человек. Я ощутила неожиданный и острый приступ страха. Последний раз, когда я видела такие зубы, они выгрызали из меня куски плоти.

– Вы никогда не встречали никого, похожего на Руди? – спросил Майкл. Он смотрел прямо на меня.

Я хорошо умею контролировать выражение своего лица. Телепаты учат этот урок очень рано, или они не выживают – таково мое мнение. Как он узнал?

– Я чувствую, как участился ваш пульс, – сказал Майкл любезно, и я знала, что он мне совершенно не нравится. – Руди – раритет, не правда ли, мой дорогой?

Руди снова улыбнулся. Во второй раз получилось также жутко.

– Наполовину человек и наполовину кто? – сказала Пэм. – Я предполагаю, эльф. Зубы его выдают.

– Я видела похожие зубы раньше, – сказала я, – у фейри, которые подпилили их, чтобы они так выглядели.

– Мои – настоящие, – сказал Руди. Его голос оказался неожиданно глубоким и вкрадчивым. – Что вы будете пить?

– Немного крови, пожалуйста, – сказала Пэм. Она расстегнула пальто и откинулась в кресле.

– Мне ничего, спасибо.

 Я не хотела пить что-либо, к чему прикасался Руди. Я надеялась, что гибрид человека-эльфа покинет комнату, чтобы принести Пэм выпивку, но вместо этого он отвернулся и наклонился к маленькому холодильнику, извлекая оттуда бутылку Королевской Смешанной, напитка премиум класса, который состоял из синтетической крови с большим добавлением настоящей крови членов королевских семей. Он с хлопком открыл бутылку и поставил ее в микроволновку, стоящую поверх невысокого шкафчика. На микроволновке лежала всякая всячина: октрывалка, штопор, несколько соломинок в бумажной обертке, маленький нож для чистки овощей, свернутое полотенце. Вполне по-домашнему.

– Итак, вы пришли от Эрика? Как поживает Северянин? – спросил Майкл. – Мы какое-то время были вместе в Санкт-Петербурге.

– Эрик процветает под властью нашего нового правителя. И шлет вам наилучшие пожелания. Он слышал много хорошего про ваш клуб, – ответила Пэм.

 Это была вопиющая лесть и почти безусловная ложь. Если только за внешним видом не скрывалось чего-то большего, это был маленький низкопробный клуб на потребу маленьким дрянным людишкам.

Микроволновка динькнула. Руди, который возился с мелочевкой, лежавшей на поверхности, вытащил напиток, закрывая большим пальцем руки горлышко открытой бутылки, так чтобы он мог ее взболтать, не пролив. Не самый гигиеничный способ, но так как вампиры никогда не болеют, на Пэм это никак не отразится. Он обошел вокруг стола, чтобы протянуть ей бутылку, и она приняла ее с легким кивком головы.

Майкл взял свою бутылку и поднял ее.

 – За наше совместное предприятие, – сказал он, и они оба выпили.

– Вы правда заинтересованы в дальнейшем обсуждении с нашими новыми хозяевами? – спросила Пэм. И сделала еще один глоток, более длинный.

– Я рассматриваю такой вариант, – сказал Майкл медленно, его акцент стал еще более сильным. – Я устал от Рассела, хотя мы и разделяем тягу к мужчинам.

 Рассел любил мужчин, как рыба любит воду. Я была в его особняке, и он был полон парней, один прелестнее другого.

 – Однако, в отличие от Рассела, а также люблю женщин, и женщины любят меня.

 Майкл одарил нас откровенно похотливым взглядом.

Этим женщинам он не нравился. Я оглянулась на Пэм, которая тоже получала удовольствие от секса с обоими полами, чтобы увидеть ее реакцию. К моему ужасу ее щеки были красными – действительно красными. Я уже так привыкла к ее молочной белизне, что это произвело на меня шокирующий эффект.

Она посмотрела на бутылку в своей руке.

 – Напиток был отравлен, – сказала она медленно, почти не разделяя слова. – Что ты туда положил, эльф?

Улыбка Руди стала еще более неприятной. Он вскинул руку, и мы увидели порез на его большом пальце. Он добавил свою собственную кровь в Королевскую Смешанную. Человеческая кровь замаскировала вкус.

– Пэм, что с тобой происходит? – спросила я, как будто бы мы были одни.

– Кровь эльфов не настолько одурманивает, как кровь фейри, но... это похоже на прием большой дозы транквилизаторов или огромного количества алкоголя.

 Ее речь была еще медленнее.

– Зачем вы это сделали? – спросила я Майкла. – Вы что не знаете, что с вами за это будет?

– Я знаю, как много Эрик заплатит мне, чтобы вернуть вас, – сказал Майкл. Он перегнулся через стол, на лице читалась абсолютная жадность. – А пока он будет собирать выкуп, Руди напишет признание о целях вашей поездки сюда, которое ты и вампирша подпишете. Таким образом, когда мы вернем вас Эрику, он не сможет отомстить. Если с нами что-то случится, Рассел получит возможность начать войну. Ваши новые хозяева быстро избавятся от Эрика, если он станет причиной войны.

Майкл был настолько же сообразителен, насколько и очарователен. Сказать было попросту нечего.

 – Ты имеешь что-то личное против Эрика, или просто всегда играешь на два фронта?

 Продолжай разговаривать с ними, пока Пэм приходит в себя.

– О, всегда, – сказал он, и они с Руби рассмеялись. Они определенно были одного поля ягоды; они наслаждались моим страхом и дезориентированностью Пэм.

– Встань, Пэм, – сказала я, и она с трудом поднялась на ноги.

Руди снова засмеялся. У меня внутри бушевал пожар ненависти.

Лицо моей подруги покрылось пятнами, ее движения были вялыми, а глаза – испуганными. Я никогда не видела, чтобы Пэм боялась чего бы то ни было. Она была уважаемым бойцом даже среди вампиров, которые славились своей свирепостью и беспощадностью.

 – Давай попробуем пройтись.

– Это вам не поможет, – сказал Руди насмешливо. Он стоял, прислонившись к стене. – Она придет в себя только через пару часов. А тем временем мы немного позабавимся с тобой, Майкл и я. Потом займемся ей.

– Пэм, посмотри на меня, – сказала я резко, пытаясь не представлять себе эти забавы. Она посмотрела.

 – Ты должна мне помочь, – сказала я с нажимом, стараясь донести послание до ее затуманенного мозга. – Эти мужчины собираются сделать нам больно.

 Ее глаза, наконец, сфокусировались на мне, и она медленно кивнула. Я слегка повернула голову вправо, показав большим пальцем на себя. Затем я наклонила голову о-оч-чень медленно по направлению к Майклу, указывая этим же пальцем на нее.

– Я поняла, – сказала Пэм четко, но с огромным усилием.

Майкл все еще сидел, но Руди оттолкнулся от стены, когда я вытащила пистолет. Они унюхали оружие, пока я доставала его (могли бы и раньше, если бы Майкл не курил), и отреагировали со скоростью, свойственной их расам. Я выстрелила в лицо Руди, когда тот пытался ухватить меня, а Пэм кинулась через стол, чтобы поймать Майкла за уши. Он царапался в ее руках и завалил ее на свой стол. В обычном состоянии она бы перебросила его через плечо или сделала что-то не менее впечатляющее. Но будучи накачана наркотиком, она могла только держаться за то было у нее в руках. Майкл не переставая бил ее, слишком злой, чтобы потрудиться убрать ее руки, когда он мог наносить повреждения ее телу. Рано или поздно она ослабит хватку.

Пока Руди булькал и хватался за дыру в своем лице под его левой скулой, я сказала:

 – Тяни, Пэм! – и она повиновалась.

Она оторвала Майклу уши.

Когда он отступил назад, его рот открылся от боли, Пэм снова прыгнула и ткнула пальцами в его глаза. Без каких-либо угрызений совести, я снова выстрелила в Руди, на этот раз в грудь.

Майкл не был мертв, конечно, но он бился в молчаливой агонии. Пока он был отвлечен, Пэм потянула его за язык. Я отвела взгляд так быстро, как могла и проглотила комок, который подкатывал к горлу. Это была не лучшая ночь для Пэм.

Я проверила свою мишень. Руди лежал в отключке, хотя и не надолго. Если эльфы были такими же крепкими как фейри, он придет в норму через полчаса. Я схватила полотенце с микроволновки, протерла пистолет и бросила его на стол. Не знаю зачем – мне просто нужно было от него избавиться.

– Мы должны выбираться отсюда, – сказала я Пэм, и она бросила окровавленные уши. Медленно и неторопливо, она вытерла руки об обивку кресла. Уши лежали на столе и выглядели как не очень качественно сделанные пластилиновые ракушки с красными крапинками. Я на секунду задумалась, сможет ли Майкл приделать их обратно и отрастут ли у него язык и глаза.

Ой! Руди почти приподнялся на локтях, пытаясь дотянуться до нас. Я пнула его ногой по лицу изо всех сил и он упал. Пэм начало трясти, но я снова обхватила ее рукой и она приняла устойчивое положение.

– Я о нем позаботилась, – сказала Пэм, делая ударение на "позаботилась". Она улыбнулась мне. Капельки крови попали на ее розовую шелковую блузку, и я велела ей снова застегнуть пальто. Я крепко его подпоясала.

 – Это было весело, – сказала она простодушно.

– Я рада, что ты хорошо провела время, – проворчала я, – поскольку я специально для тебя все это спланировала.

 Мы вышли из офиса в коридор и закрыли за собой дверь. Если бы мы только могли добраться до машины... Ирокез уставился на нас со своего стула, стоящего возле заднего входа.

Затем дверь открылась, и вошли два копа.

А ведь все шло так хорошо.

Пульсирующий шум музыки и звуконепроницаемость офиса скрыли звуки выстрелов. Я знала это, потому что ни один из служащих не пошел проверить, кто стрелял. Итак, этих парней никто не вызывал; к тому же, они скорее всего друзья боссов, потому что зашли с черного входа.

Я пыталась думать и думать быстро. Мой мозг был немного перегружен (например, стрельбой в эльфа или зрелищем того, как парень теряет лицо, ну или что-то ещё). Единственное, в чем я была уверена, – я не хотела попасть в тюрьму. Эти два копа может быть даже не имеют здесь полномочий, но мы все равно не должны привлекать их внимание.

Небрежно кивнув Ирокезу, они остановились поговорить с невысокой фигуристой стриптизершей в платиновом парике, тем самым закрывая нам выход. Если мы развернемся и попытаемся выйти через главный вход, то привлечем еще большее внимание, подумала я.

– Ой, – сказала Пэм весело. – Что теперь, мой самоуверенный друг?

– Вы, девочки, готовы к просмотру? – позвал Ирокез, и копы обернулись на нас, прежде чем возобновить разговор. Ирокез указал на надпись "ТАНЦОВЩИЦАМ СЮДА".

Я сказала:

 – Конечно, мы готовы, сладкий! Мы идем туда и одеваем костюмы?

Он кивнул, и его ирокез качнулся. Пэм захихикала. Я никогда не слышала от нее такого смеха.

 – Конечно, большинство девочек не утруждают себя костюмами, – сказал Ирокез, осклабившись.

– Я думаю, ты скоро поймешь, что мы не такие, как большинство, – сказала я, чертовски игриво.

Он был заинтересован.

 – И чем же вы двое отличаетесь?

– Мы всегда вместе, – сказала я. – Улавливаешь, о чем я?

– О, да, – ответил он, переводя взгляд с совершенно пьяной Пэм на меня. – Что ж, идите переоденьтесь. Сегодня у нас зрители. Они проголосуют после вашего выступления. Вы можете получить постоянную работу.

О... брр. Я знала, что Пэм была заляпана кровью. Вампиры всегда это чувствуют. Пока мы проходили мимо Ирокеза по узкому коридору, я не смела встретиться с ним глазами.

Я направила моего пьяного вампирского друга в обозначенную комнату. Это было совсем не трудно. В комнате беспорядочно стояло около двадцати складных стульев, и шесть из них были заняты женщинами, ожидающими своей очереди. Я сделала вывод, что остальные уже закончили выступление и ушли. Ни ширмы для переодевания, ни столика для макияжа, ни вешалок, ни даже крючков для одежды, только зеркало в полный рост, закрепленное на стене – вот и все, что там было. Я была просто очарована.

Конкурсантки все были блондинками: по крайне мере они пытались ими стать так или иначе. Они взглянули на нас и отвернулись. Одно лицо выглядело смутно знакомым.

Я подвела Пэм к стулу. Она тяжело на него опустилась. На ее лице все еще виднелся лихорадочный румянец, но во всяком случае красные пятна тускнели. Сейчас она была больше похожа на обычного вампира, и меньше на вишнево-ванильное мороженное. Кстати о красных пятнах. Я быстро поплевала на платок и потерла капельки крови на блузке Пэм. Мне очень повезло; быстрый взгляд в зеркало на стене подтвердил, что я не перепачкалась в крови.

 – Ладно, гений, что будем делать теперь? – спросила я себя вслух.

Пэм сказала:

 – Я, я... спрошу у нее. У нее есть два дополнительных костюма.

 Она кивнула по направлению к женщине, которая показалась мне знакомой.

Пэм была до странности уверена в том, что у кандидатки в танцовщицы (которая, как я поняла, была вампиром) находится в ее огромной сумке.

– Пэм, ты отлично там справилась, – прошептала я.

– Ты тоже. Ты такая миленькая, – сказала она. – Не удивительно, что Эрик тебя любит.

Я выглянула в хол. Копы все еще были там и все еще болтали с пышногрудой стриптизершей. Дерьмо.

Пэм осторожно встала и подошла к вампирше, которая сидела в одиночестве, выглядя скучающей. У нее были требуемого оттенка светлые волосы (как и у единственной афро-американской конкурсантки, кстати) и гигантские сиськи. Я полагала, что она на пару десятилетий старше Пэм. Она была худощавой, с угрюмым выражением на лице, как у человека, который привык, чтобы его баловали. На ней был желтый топ от купальника и в мелкую складку желтая с серым юбка. Интерпретация образа "озорной школьницы". Где же я ее видела до этого?

Как только Пэм ее поприветствовала, вампирша выпрямилась на стуле, наклонила голову и отбросила угрюмость. Когда Пэм прошептала ей что-то в ухо, та стала рыться в своей необъятной сумке. Она протянула Пэм какие-то маленькие кусочки ткани и две пары обуви. Я была поражена, пока не поняла, что она могла бы поместить там хоть двадцать костюмов, если судить по размерам того, который был на ней.

Пэм повернула ко мне голову, и я поспешила помочь.

– Что ты достала? – спросила я.

 Она бросила мне одежду. Сама она схватила сверкающе золотой эластичный бюстгальтер без бретелек, который был в тон... хм, с большой натяжкой можно было назвать это трусиками. К костюму шла пара полупрозрачных туфель на каблуках. Еще там было что-то вроде слитного купальника небесно голубого цвета, с черной отделкой; то есть когда-то он был "слитным", но теперь большая его часть была вырезана. Несколько голубых полосок, чтобы прикрыть грудь, преходящих в крошечные ленточки в нижней части, что было похоже на укороченное бикини. Черные босоножки на каблуках и черные же чулки завершали образ.

Пэм с трудом села на стул. Она снова захихикала.

 – Приготовься, цветочек! Я возьму золотой, ты – голубой. Он отлично будет сочетаться с твоим загаром.

 Она сбросила свое пальто, и когда испачканная кровью блузка оказалась на виду, правильно поняла выражение тревоги на моем лице. Повернувшись ко всем спиной, она расстегнула пуговицы, затем вывернула блузу наизнанку и кинула на пол недалеко от вампирши. К моему изумлению, вампирша выждала момент, потом одним быстрым движением подняла блузку и запихала ее в свою огромную сумку.

Пэм избавилась от своей одежды и надела костюм так, будто делала это каждый день.

Я повернулась спиной к комнате, хотя никто кажется ничуть не интересовался моими прелестями. По ходу дела я обнаружила, что полоски ткани в нижней части костюма были на липучках. Удобно.

Оглядев нас, я сказала:

 – Ух ты. Пэм, мы отлично выглядим.

– Да, это так, – согласилась Пэм без тени скромности. Мы поставили друг другу твердую пятерку.

 – Меня уже отпускает, – сказала Пэм. – Правда, я чувствую себя почти что самой собой.

Ирокез сказал из-за двери:

 – Итак, двойняшки, ваш выход!

Я понятия не имела, как мы собирались из этого выкручиваться, поэтому мы направились к двери. Даже под воздействием наркотика Пэм умудрялась идти ровно в своих туфлях на платформе. Мне же пришлось сильно сконцентрироваться, чтобы управиться со шпильками.

– Как вас зовут? – спросил Ирокез.

– Сахарок и Ириска, – сказала я, и Пэм повернула голову, чтобы одарить меня взглядом, в котором ясно читалось, что она считает меня идиоткой.

– Потому что она белая, а ты коричневая, – сказал Ирокез. – Мило.

Все-таки я не зря столько времени провела, загорая.

– О'кей, ваша очередь, – сказал Ирокез, открывая дверь в конце коридора, за которой был короткий лестничный пролет, ведущий в темноту.

 Шум обрушился на нас. Блондинка латиноамериканского вида спускалась по ступенькам, голая по пояс. Вслед ей слышались свист и звуки неодобрения. Она выглядела потной и равнодушной.

Копы все еще стояли в холе.

– Пастырь Иудейский, – пробормотала я, и мы с Пэм посмотрели друг на друга, пожав плечами.

– Новые навыки, – сказала она. – Эрик говорил мне, что ты неплохо танцуешь. Просто постарайся сделать то же самое голой.

И мы пошли вверх по лестнице, покачиваясь на высоких, высоких каблуках, чтобы начать нашу карьеру в качестве стриптизерш. Внезапно мы оказались на сцене, которая была деревянной, выкрашенной в черный цвет, с тремя установленными на ней шестами.

Конферансье был брюнетом с широкой белоснежной улыбкой. Он говорил:

 – Запомните, джентльмены! Аплодисменты каждой девушке измеряются нашим аплодисменто-метром. Из всех сегодняшних танцовщиц только три девушки, получившие наибольшее внимание зала, будут наняты на работу в "Блондинку!"

Выходит, мы бесплатно развлекали публику в смутной надежде, что можем получить здесь работу. Майкл был даже большим говнюком, чем я думала, что говорило о многом.

– Итак, сразу после их побившего все рекорды выступления в Вегасе, я представляю вам Сахарка и Ириску! – сказал конферансье необычайно театрально. Я поняла, что он употреблял наркотики.

Я натянула на лицо свою самую большую и ничего не значащую улыбку и умудрилась дойти до передней части сцены, не упав. Спасибо Пэм, которая неожиданно схватила меня за руку. Вместе мы вглядывались в мужчин, скрытых темнотой зала; выхватывая блеск бороды здесь или сияющее отражение пряжки на ремне там. Гиканье и свит оглушали.

Конечно, у нас не было определенной песни. "SexyBack" Джастина Тимберлэйка заорала из динамиков, и для меня это было то что надо.

 – Шевелитесь, – прокричал грубый голос.

Мы должны были танцевать. СЕЙЧАС. А потом мы должны будем уносить отсюда ноги, пока Майкл и Руди не восстановились достаточно, чтобы отправиться в погоню.

Я полуобернулась к Пэм и кокетливо посмотрела на нее. Она непонимающе пялилась на меня в ответ, пока не уловила смысл.

 – Шест, – пробормотала я, и она, одарив зрителей задорной улыбкой, обвилась вокруг ближайшего шеста.

 Послышались подбадривающие крики. Я почувствовала, как похоть начинает овладевать мужскими сознаниями, когда обняла Пэм сзади. Пэм поняла, что от нее требуется, и мы вертелись вокруг шеста вместе, точно приклеенные. Я мельком увидела лицо Пэм. Она сладострастно облизывала губы.

– Брось, Пэм! – сказала я.

– Они хотят зрелища, мы им его дадим, – сказала она.

 Она перегнула меня через свое колено и притворилась, что шлепает меня в такт музыке. На самом деле Пэм немного занесло. Но парням такое нравится, о да, еще как. Отшлепав меня, Пэм стала лизать мое ухо, а ее руки гладили мою едва прикрытую грудь и прочие места, которые я просто не буду упоминать. Мы обе вытворяли такие вещи, которые этот подиум возможно видел множество раз.

Знаете, это было даже в какой-то степени весело, если задуматься.

Я старалась не приближаться к краю площадки, чтобы не быть схваченной. И так как я уже практически чувствовала себя голой, то не собиралась снимать лифчик. Однако, именно этого от нас ждала аудитория. На нашу удачу в самый ответственный момент полиция вырубила музыку и включила верхнее освещение.

Они не были копами, которых мы видели в холле.

 – Внимание все! – прокричал высокий детектив в синей куртке-ветровке. – Здесь произошло убийство, и нам необходимо переговорить с каждым из вас.

– Убийство, – сказала я Пэм. – Убийство?

Наши глаза встретились. Я видела, что она сбита с толку, так же как и я. Еще должна добавить, что при включенном свете мы могли видеть нашу аудиторию, и они выглядели даже хуже, чем я ожидала.

Офицер Вашингтон, опрятный и сияющий в своей коричневой униформе, старался смотреть куда угодно, только не на мою грудь. Он служил в полиции достаточно долго, чтобы иметь изнуренное лицо, но не настолько утратил вкус к жизни, чтобы совсем игнорировать наши с Пэм прелести, которые были на виду. Я поняла, что идея провести время с белой женщиной никогда не приходила ему в голову, что помогало ему в работе.

– Вы, дамы, ранее разговаривали с управляющим клубом, как я понимаю?" – спросил он. Он достал блокнот и карандаш. Теперь мы знали, что жертвами были Майкл и Руди.

– Да, у нас была встреча, – сказала я.

– Для чего? Ни одна из других стриптизерш не разговаривала с управляющим.

– Мы раньше работали в другом вампирском клубе, – сказала я, импровизируя. Я могла бы дать номер "Клыкочущего веселья". – Мы надеялись, что если расскажем ему это, то получим работу. Он сказал, что примет это в расчет.

Пэм и я практически одновременно пожали плечами. Пэм все еще казалась немного под кайфом, но уже лучше контролировала свои движения и держала рот на замке. Однако, руку мою по-прежнему не отпускала.

Мы ждали своей очереди в большей комнате, где оставили свою одежу. Слава Богу, нам разрешили переодеться. На Пэм все еще был ее золотой бюстгальтер. Из солидарности я одела только брюки.

Наша подруга – стриптизерша-вампир прошла мимо двери по дороге к выходу. Ее сопровождал коп. Она обернулась в нашу сторону, ее лицо было невозмутимым и безразличным. Наконец, я вспомнила, где видела ее: она работала в Harrah's, разносила напитки, когда мы заселялись. У нее на плече болталась внушительных размеров сумка; я задумалась, где эта большая сумка была все это время? В ней лежала блузка Пэм, запачканная кровью...

По мере того, как других стриптизерш допрашивали, их отпускали. Мы были последними, кого привели в эту комнату, которая, как я выяснила, была кабинетом Руди. Офицер Вашингтон ждал нас.

– Что еще произошло, пока вы были здесь? Они хотели, чтобы вы дали им бесплатный образец? – Вашингтон был достаточно молод, чтобы выглядеть слегка смущенным.

– Они казались более заинтересованными друг в друге, – сказала я осторожно.

Полицейский посмотрел на наши сомкнутые руки, но не стал комментировать.

 – Итак, они оба были живы и здоровы, когда вы покинули комнату?

– Да, сэр, – сказала я. – Вообще-то они хотели поскорее нас выпроводить оттуда, потому что им нужно было переговорить с кем-то еще. Какой-то парень собирался приехать из города, они сказали.

– Это точно? Они упомянули что-нибудь еще об этом мужчине? Вампир или человек?

– Нет, – сказала Пэм впервые за это время. – Они были просто озабочены тем, чтобы мы поскорее ушли, и они могли подготовиться.

– Подготовиться? Как?

Мы одновременно пожали плечами.

 – Вряд ли они бы нам это сказали, – ответила я.

– Ладно, ладно. – Офицер Вашингтон захлопнул блокнот и убрал в сторону карандаш. – Дамы, спокойной вам ночи. Вы можете забрать свои личные вещи.

Но у нас их не было. У Пэм были только ключи от автомобиля в кармане штанов и ее белое пальто. У нас не было ничего, в чем бы мы могли принести костюмы. Удивит ли это офицера Вашингтона и парня в синей куртке?

Сейчас, когда большая комната опустела, она выглядела еще более угнетающе. Только разбросанные повсюду бумажные салфетки и окурки от сигарет говорили о том, что здесь были женщины. Это и большая сумка, которую несла стриптизерша-вампир. Сумка лежала на стуле, поверх нее было накинуто белое пальто Пэм и моя куртка. Парень в синей ветровке пялился на сумку. Без колебаний Пэм пересекла комнату в своих невероятных туфлях и подцепила ее за плечевой ремень.

– Пошли, Ириска, – сказала она мне. – Нам нужно отправляться в путь.

 В ее голосе не было и следа слабого английского акцента, к которому я привыкла.

Так мы и покинули "Блондинку", вышагивая стриптизерской походкой весь путь до машины Пэм.

Ирокез стоял, прислонившись к водительской двери.

Он улыбнулся нам, когда мы приблизились. Его улыбка не была слабой, глуповатой или наивной.

– Спасибо, что предоставили мне удобный случай, дамы, – сказал он, и в его речи тоже не было никакой заторможенности. – Я год ждал, чтобы они вырубились достаточно надолго, и я мог их прикончить.

Если Пэм была шокирована так же, как и я, то она этого не показала.

 – Пожалуйста, – ответила она. – Насколько я поняла, ты не собираешься рассказывать полиции что-либо о нас?

– А что тут рассказывать? – Он посмотрел в ночное небо. – Две стриптизерши хотели сказать что-то боссу и его приятелю перед прослушиванием. Уверен, вы это объяснили. Когда вы вышли на сцену, эти два засранца были живы-здоровы. Я удостоверился, чтобы копы знали это. Готов поспорить, вы также сказали им, будто Майкл упоминал, что ожидает кого-то или ждет неприятностей.

Пэм кивнула.

– И глупый, заторможенный я, который чистил туалет, как мне велел мой босс Майкл. Никто так не удивился, как я, когда войдя чуть позже в офис, обнаружил Руди мертвым, а Майкла распадающимся на кусочки. – Ирокез театрально закатил глаза. – Я должно быть разминулся с убийцей.

 Он ухмыльнулся.

 – Кстати, я выбросил пистолет в тот овраг, как раз в заросли кудзу, прежде чем вызвать местную полицию. Тощая блондинка-вампир сделала то же самое с твоей блузкой... Сахарок.

– Хорошо, – сказала Пэм.

– Итак, марш отсюда, дамы! Хорошей вам ночи!

После мгновения тишины, мы сели в машину. Ирокез смотрел, как мы уезжали.

– Как долго, думаешь, он протянет? – спросила я Пэм.

– Рассел славится своей резкостью. Если Ирокез окажется хорошим управляющим для клуба, он забудет про убийство Майкла, на какое-то время. Если же тот не сможет зарабатывать деньги, Рассел позаботится, чтобы долго это не продлилось. Эджингтон также не забудет, что Ирокез терпелив и коварен, и предпочитает ждать, пока кто-то другой сделает за него грязную работу.

Мы ехали несколько минут. Я страстно желала вернуться в свой номер и смыть с себя атмосферу "Блондинки".

– Что ты пообещала вампирше, которая помогла нам? – спросила я.

– Работу в "Клыкочущем веселье". У меня был разговор с Сарой – это ее имя – после того, как ты ушла спать прошлой ночью. Она ненавидит свою работу в Тунике. И она раньше была стриптизершей, что подало мне идею внедрить ее сюда на случай, если нам понадобится помощь. Помимо дополнительных костюмов, она принесла в своей сумке много полезных вещичек.

Зная вампиров, я не стала выяснять подробности.

 – И она сделала все это для нас.

– Она сделала это, потому что хочет более хорошую работу. У нее, кажется, не так уж много... организаторских способностей.

– В итоге поездка оказалась впустую. Это была ловушка.

– Это была плохая ловушка, – сказала Пэм оживленно. – Но правда в том, что из-за жадности Виктора мы чуть было не попали в серьезную беду.

 Она мельком взглянула на меня.

 – Эрик и я никогда не думали, что Виктор был полностью искренен насчет своих мотивов по поводу отправки нас сюда.

– Ты думаешь, что он пытался поставить Эрику подножку, избавившись от нас обеих? Что он знал – Майкл на самом деле не собирался переметнуться?

– Я думаю, нам надо очень пристально следить за заместителем нашего нового хозяина.

Пару минут мы ехали в тишине.

– Думаешь, Сара не будет возражать, если мы оставим себе костюмы? – спросила я, потому что в данный момент думала об Эрике.

– О, – сказала Пэм, – я на это надеюсь. Какой же отпуск без сувениров.

Переведено на сайте www.notabenoid.com

 http://notabenoid.com/book/10655/33772

Переводчики: vaar