Текст книги "Излом"

Автор книги: ШаМаШ БраМиН

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Глава 1

«Пора!». Кошка лениво подтянулась, нервно дернула хвостом и не спеша улеглась у стены. Миска была наполнена молоком. Рядом ароматно дымились кусочки куриного мяса. Но, есть совсем не хотелось.

– Муся, ты чего разлеглась? Ну-ка ешь, пока не скисло! – Славик протянул руку, намереваясь погладить густую черную шерстку. Кошка неохотно зашипела. Грузчик, в недоумении, отдернул руку.

– Что с тобой? Не узнаешь? – ласково спросил удивлённый Славик.

– Гнать ее надо. Взашей! – Вадик стоял у складских ворот и раздражённо докуривал сигарету. – От блохастой одни несчастья. Бабка еще говорила «Черная кошка – чертова кошка».

– Да что ты говоришь? Муся если и чертовка, так для мышей. Помнишь, что творилось? Табуны мышей. Крысы. А теперь даже тараканов нет.

– Мышей и крыс нет потому, что СанЭпид наведывается. С отравой, – парировал Вадик. – Странно, что блохастая не траванулась. Говорю же, чертовка.

Муся повернула голову и испепелила Вадика своими зелеными глазами.

– Ух, уставилась. Тьфу на тебя, не сглазь! – Вадик дернулся, топнул ногой и замахнулся, пытаясь отпугнуть старую кошку.

Та и, не собираясь пугаться, лишь надменно отвела глаза.

– Я сейчас тебя сглажу, живодер! – раздался из коморки голос зав склада. – Оставь животное в покое.

– Дядя Петя, а скольких дохлых мышей она в коморку притащила? – не унимался Славик.

– Я их не считал. Травленых десятой стороной обходила. Да и живых не ела. Душила и вот сюда вот приносила, – мужчина тыкнул пальцем, указывая на порог коморки.

– Я то что? Кошка есть кошка. А вот черная – это беда, – настаивал Вадик.

– Вы про Мусю? – спросила Юля, на ходу закуривая сигарету, – Злющая кошара, чуть что шипит. И черная, как уголь. Я пару дней назад не могла из кассы ее спровадить. Все шипит да шипит. Ух, как взяла швабру, как пнула эту злюку черномазую. Только прогнала, машинка сломалась. И недостача в конце смены. Все из-за нее.

– Да? Из-за кошки – недостача? – заступился дядя Петя. – Так и скажи – лоханулась! Причем тут кошка?

– Да притом, дядь Петя, – продолжала Юля. – Спроси у Леши, как он прошлой зимой ногу вывихнул! Или вон Вадик.

– С Вадиком и так все понятно – живодер. А Леша сам виноват. Под ноги надо смотреть. Еще раз повторяю, кошка тут не причем.

– Еще как причем, – в один голос запротестовали Вадик и Юля.

Случай с Алексеем действительно был странный. Сильно вывихнутую на гололеде ногу и разбитый нос можно списать на несчастный случай, но произошло это у входа в офис, сразу после того, как бездушный менеджер со всей силы пнул мирно сидевшую у витража кошку. Просто так. Кошка долго хромала. И Леша тоже.

– Это тут у вас на складе все тип-топ. Видели бы вы, что творится в магазине, когда блохастая появляется, – эмоционально продолжил Вадик, – компы глюкают, кофе проливается, лампы …

– Да потому, что безрукие в магазине. В бухгалтерии, например, ничего не виснет, не перегорает, – перебил его Славик.

– Ага, ты еще про кабинет генерального скажи. Черномазая вообще туда не ходит.

– Прям как дети, – махнул рукой дядя Петя, развернулся и зашагал в свою коморку.

Кошка аккуратно подогнула под себя лапы. Уныло посмотрела в сторону миски с молоком. По-прежнему, есть не хотелось. «Пора!»

***

– Ты когда мозг включишь? – голос генерального был спокоен и не выразителен. Но, Ирине все равно стало не по себе.

– Андрей Павлович, я подумала …

– Если бы ты подумала, ты давно бы решила этот вопрос, – спокойно сказал директор, не отрываясь от документов. – Бюджет я подписал, деньги на счету есть, а остальное решайте сами. Организовывайте.

Он посмотрел на Ирину.

– Если не в состоянии организовать сама, попроси кого-то. Меня по этому вопросу не беспокой. Все. Свободна. Через полчаса жду набранные черновики контрактов.

– А кого попросить? – предприняла еще одну попытку Ирина.

– Свободна.

Немного поколебавшись, Ирина вышла.

После юрфака, честолюбивая девушка рассчитывала на стремительную адвокатскую карьеру. Но, амбиции дипломированного юриста пришлось разменять на обыденность рядового секретаря. Временно. На что-то надо было жить. Да и опыт будет нелишним. Даже в такой небольшой фирме как эта. Например, с организацией этого злосчастного корпоратива. Казалось бы, штата набиралось человек пятнадцать, а угодить всем оказалось не так-то просто. Одной ей явно не справится. Обратится за помощью в бухгалтерию, показалась ей самым верным решением.

Оставив открытой дверь в приемную, Ирина зашла в кабинет напротив.

– Татьяна Михайловна, есть минутка? – ласково пролепетала Ирина. Главбух Татьяна Михайловна пожилая, одинокая, но полная надежд женщина, выщипывала и без того редкие брови. Женщине нравилось ухаживать за собой. Обильная косметика, крашеные волосы, шикарный маникюр. Статус «В поиске», так и веял от этой прихотливой и властной дамы.

– Да, да милая барышня, прошу вас, – театрально отозвалась Татьяна Михайловна, – я в вашем распоряжении.

Женщина даже не взглянула на Ирину, продолжая заниматься своими бровями.

– Татьяна Михайловна, хочу с вами посоветоваться, – уверенно начала девушка. – Вы знаете, Андрей Павлович по итогам года, из сверхплановой прибыли, выделил средства для премирования сотрудников. – Ирина буквально процитировала двумя днями ранее напечатанный приказ. Поэтому, формулировка оказалась четкой. Настолько, что девушка испугалась и запнулась.

Отдышавшись, неуверенно продолжила:

– А у меня с этим проблемы.

– Какие же у тебя проблемы, юное дитя? – не отрываясь от своего занятия, спросила Татьяна Михайловна. – Премиальная ведомость составлена, согласована. Денежку выдадим на следующей недели.

– Ну, это по премии. А корпоратив? Вы же в курсе: командный дух, дружность коллектива и все такое?

– Да, и что? Это ваше дело, молодое.

Настала пауза, которая однозначно указывала на окончания разговора. Но, Ира не сдавалась.

– Андрей Павлович поручил мне организовать этот, чертов корпоратив. И я не знаю с чего начать. Пыталась поспрашивать, кто куда хочет, но единого мнения нет. То есть – есть, типа «Мою часть отдайте деньгами, а с кем выпить сам решу!» – последнюю фразу Ирина произнесла басом, пародируя какой-то уж совсем мужественный голос.

– Ну, барышня, не могу с этим не согласится, – главбух хихикнула.

– Татьяна Михайловна, ну вы же слышали, что сказал генеральный? Командный дух и все такое, – сказала вконец расстроенная Ирина.

Главный бухгалтер закончила волшебство с бровями и придирчиво разглядывала результат в ручное зеркальце. Покрутив головой со стороны в сторону, по-видимому, оставшись довольной результатом, отложила зеркальце и внимательно посмотрела на Ирину.

– А ты, Ирочка, не спрашивай никого. Сама выбери, закажи и поставь коллектив перед фактом. Чего ты боишься?

– Если не понравится, виновата буду я, – голосом осужденного сказала молодой секретарь.

– Ну и что? Ты выполняешь приказ шефа – это главное. Что генеральный говорил? Всей оравой за город. Шашлык, вино, свежий воздух. А денег хватит. Если будут возражать, ссылайся на шефа.

Вид девушки по-прежнему был несчастным. Татьяна Михайловна попыталась ее приободрить:

– Деточка, милая! Дерзай. На меня можешь рассчитывать. Если понадобится, бандерлогам этим я рты позакрываю.

– Да? – опасливо спросила девушка.

Татьяна Михайловна продолжала равнодушно на нее смотреть. Это означало одно, и секретарша поспешила с благодарностями:

– Спасибо огромное, преогромное! Я без вас не знаю, прям не знаю, что бы делала?

К вечеру приказ директора был исполнен. Транспорт, меню, и главное домик. «На склоне горы, в сосновом лесу. Живописный. Уединенный. Уютный. Два этажа с мансардой. Все удобства. Плюс банька. От трассы подъем не долгий. До деревни рукой подать» – описала его по телефону хозяйка. Ирина осталась довольна, а Татьяна Михайловна без особого интереса подписала платеж.

***

Она стоит посреди комнаты. Растрепанные волосы безобразной копной свисают на замершие плечи. Из одежды на ней – белый саван. Скудный лунный свет прорывается через мутное окошко старой деревенской хаты. Напротив окна старый комод. Рядом стол с белой вязаной скатертью. На стене рамка со старыми фотографиями. У печи широкая пружинная кровать с толстой мягкой периной и пирамидой подушечек. Маленькой девочкой она спала на ней с бабушкой. Бабушка кряхтела и ворочалась от неудобства. Малышке тоже тесно, но глупые, детские страхи не дают заснуть одной в соседней комнате. Теперь здесь никого нет. Оля знала. Знала, что нет кровати, нет печи, нет комнаты. Хаты тоже нет. На месте старого дома сельский клуб. И бабушки нет. Оля знала – бабушки нет.

Через дверь слышится лязг посуды, шипение сковородки. Кто-то готовит твороженные сырники. Аромат просачивается через дверную щель. «Бабушка?! Что ты делаешь? Рано для завтрака!» – кричит Оля. Хочет на кухню, но ноги примерзли в лёд. Девушка опускает глаза. Ниже колен белый саван исчезает в темной пустоте.

Оля кричит: «Бабушка!». Голоса не слышно. «Бабушка! Это я!» – повторяет она. Слова гремят в ее голове. Пустота вокруг абсолютна. В этом вакууме девушка смотрит туда, где в детских воспоминаниях оставалась дверь. Со сладким скрипом пустота открывает пространство. Дверной проем вмиг придвинулся и проглотил ее целиком.

На кухне, за столом, сидит бабушка. Ее ладони покоятся на столе, локти прижаты к телу. Перед ней аппетитная гора сырников. Рядом банка сметаны, тарелка и две чашки. Бабушка сурово смотрит на Олю. Девушка неуверенно улыбается. «Бабушка, рано еще!» Голос звучит в ее сознании, звонким эхом отражаясь от черепной коробки. Бабушка огорченно вздыхает. Не отрывая от Оли строгих глаз, она встает. Губы зашевелились, проговаривая какие-то слова. Но пустота проглатывает любой звук. По напряженной, нарастающей выразительности, становится ясно, женщина перешла на крик. Она упорно повторяет одну и ту же фразу, которою Оля никак не может расслышать. Это запрещено. Запрещено правилами этого измерения. Оля лишь чувствует, у бабушки нехорошие новости. «Бабушка! Я не слышу! Не слышу!» кричит девушка. Но старая женщина, разочарованно отворачивается и медленно уходит в пустоту, туда, где в Олином детстве находится двор. Через мгновение силуэт бабушки тает в темноте.

«Бабушка!». Оля за ней бежит. Кажется, вот-вот и они обнимутся как после долгой разлуки. Перед Олей вырастает дверь. Не теряя надежду догнать близкого человек, она настежь ее открывает, подсознательно ожидая увидеть с детства привычный деревенский двор, залитый лунным светом. Но, за дверью длинный коридор. Скудный свет струится из тонких щелей вдоль плинтусов. Конец коридора теряется где-то в пустоте. В пяти шагах она видит кошку. Черный зверь смотрит на Олю холодными зелеными глазами. Через секунду кошка грациозно направляется в глубину бесконечного коридора. «Пора!»

– Оля, Оля! Проснись! – Коля за плечо тряс Олю. – Проснись! Опять кошмар?

Несколько мгновений, беспокойно озираясь по сторонам, девушка не могла понять, где она. Наконец, она удивленно посмотрела на Николая.

– Это кошмар! Все успокойся.

– Что случилось? – все еще в ужасе спросила Оля.

– Ты звала кого-то во сне. Наверно кошмар. Все закончилось. Спи! – Коля повернулся, поправил подушку и натянул одеяло.

Он ошибся, кошмар не закончился. Странное ощущение беспокойства, предчувствие нехорошего не покидало Олю всё следующее утро. Когда к обеду, казалось, ночной кошмар, наконец улетучивается, как осенний туман, случился излом. Сон стал реальностью.

Бухгалтерия располагалась напротив приемной генерального. Двери этих двух помещений выходили в крохотный, в два шага, коридор. Коридор, через третью дверь, вел в общий отдел. В редких случаях, когда все три двери этого коридорчика были закрыты, он превращался в темный чулан. Но освещение не ставили, потом, что в маленьком, сквозном помещении никто долго не находился. К тому же, как правило, две из трех дверей всегда были открыты.

В тот день все двери оказались закрыты. Выходя из бухгалтерии, Оля шагнула в коридор. Полоска света легла на черное пятно. В центре темного коридора сидела Муся. Кошка зелеными, горящими глазами смотрела на Олю. Ощущение державу умножило беспокойство ночного кошмара. Холодная волна накрыла девушку.

– Муся, девочка, ты чего в темноте сидишь? Пойдем со мной!

Оля открыла следующую дверь, ведущую в общий зал. Но за дверью, вместо привычных стеллажей и столов, оказалась бездна. Темная пустота космических размеров. Оля обернулась. Дверь, из которой она секунду назад вышла, захлопнулась. В образовавшейся тягучей темноте сияли лишь огненные изумруды двух зеленых глаз. От тишины звенело в ушах. Сквозь этот хрустальных звон, шелестом ветра в бамбуковой роще прозвучал голос: «Пора! Вступай на тропу жатвы! Время настало, собери же расплату!» Поток подхватил Олю. Она пыталась плыть, но как капля может плыть в океане? Капля и есть океан. Осознания этого проникло в ее «я», стало ею в то мгновение, когда она сама погрузилась в материю пустоты. Все встало на свои места: колесная пара на рельсах, ролик в пазу, импеллер в кольце.

Первое что увидела Оля, вернувшись в изломанную реальность, была кошка Муся. Зверь не спеша прошел в бухгалтерию. Грациозно вскочил на подоконник и обернулся. «Пора!». Затем прыгнул в окно. Прозрачное стекло вмиг впитало в себя черное пятно, растворив, как бескрайнее море растворяет пятнышко нефти.

Глава 2

– Ну чего? По пятьдесят для разгона, – Вадик протянул пластиковый стакан.

Коллеги последовали его примеру. Коля достал из-за пазухи бутылку.

– Давай, пацаны. За хороший отдых.

Было морозно. Мужчины кружком стояли у дверей автобуса. Женская часть коллектива уже расположилась внутри. Приготовления завершены, вещи, продукты загружены. Ждали Ирину. Ее идея: корпоратив в горах, 200 км от города. Утомительно. Но перед офисом собрались тринадцать коллег, преимущественно молодежь. Из старших – трое: главбух Татьяна Михайловна, зав склада дядя Петя и коммерческий директор Степан Ефимович. Подрядились они отнюдь не добровольно. Генеральный накануне пригласил троицу и попросил «съездить приглядеть за молодежью, чтоб по пьяни не поубивали друг друга». Опытные, ответственные люди понимали, просьба начальства это приказ.

– Ух! Хорошо пошла! – кряхтя, мужики занюхивали тыльной стороной ладони.

Закурили.

– Блин, чего она так долго? Как клочка мечется туда-сюда, – возмущался Славик.

– Подотчетную денежку считает. Дело ответственное, – понимающе сказал дядя Петя.

– Коля, там на донышке есть еще что? Давай добьем, – предложил экспедитор Владимир.

– Не гоним, не гоним. Успеем. Все еще впереди, – сдерживал Степан Ефимович.

– Да, мужики, всю ночь ехать. И с погодой непонятка. Оля говорит, снег будет, – подержал Николай начальство менеджер логист, рубаха – парень и знатный ловелас.

– Ага. Олька знает. Она и тебя воспитала. По струнке ходишь, – дразнил его Вадик.

– Да причем тут Оля? Она в автобусе, я здесь, – оправдывался Николай.

– Ну, тогда не отрывайся от коллектива. Степан Ефимович, давай по чуть-чуть и поехали, – снова образовался кружек из стаканчиков. – О, вон и клочка идет, сейчас кудахтать будет.

У дверей офиса появилась Ирина. Быстрым, деловым шагом направилась к автобусу.

– Все, мальчики, ехаем! – весело сказала Ирина.

– Прошу, мадам, – пропуская секретаря в автобус, помурлыкал Николай.

– Мадмуазель, – кокетливо парировала Ирина.

– Ну, так я о том же, – поправился Коля.

– Давай, топай, – дядя Петя грубо подвинул обольстителя в автобус. – Вон твоя мадам уже уши навострила, – кивнул Петр на Ольгу. Но девушка равнодушно смотрела в окно, не обращая на происходящее никакого внимания.

– Ира, зайчик, ты папку с ведомостью захватила? – поинтересовалась главбух.

– Да, Татьяна Михайловна. И контракт, и талоны, – отчиталась Ирина.

Татьяна Михайловна продолжила:

– Умница.

Ирина засияла самой ослепительной улыбкой.

Николай нежно обхватил талию Ирины:

– Пардон, мадмуазель. Позвольте протиснуться!

Ирина покосилась на Ольгу, намеренно не реагируя на посторонние руки на своей талии.

– Так. Коллеги! Все на местах? Можем ехать? – громко спросила она.

– Да! Давай. Поехали уже, – посыпались раздраженные возгласы.

Автобус тронулся.

– Оля, ты чего такая грустная? – как ни в чем небывало, спросил Николай.

Оля смотрела в окно. Она знала, через 40 минут пойдет снег и будет идти весь следующий день и ночь. Она знала, что она там, где должна быть, там, куда ведет путь. Знание наполняло смыслом ее существование и существования этого изломленного измерения. Здесь и сейчас. Ничто не остановит движение тропы. «Надо идти дальше!» Улыбаясь, она повернулась к Николаю.

– Я не грустная, с чего ты взял. А вон мадмуазель со старой клюшкой грустят.

Николай посмотрел на Татьяну Михайловну и Ирину. Те, молча, жевали бутерброды.

– С чего ты взяла что … моя? – слово «мадмуазель» Коля застенчиво пропустил.

– Твоя, – продолжая улыбаться, сказала Оля.

– Что ты начинаешь … – защищался Николай.

– Все, заткнись! – в ее голосе звякнули металлические нотки раздражение и омерзение.

Девушка отвернулась к окну. Она была занята. Она складывала мозаику из новой себя. Случившийся накануне транс разбил скорлупу разумения. Следовало собрать заново. Сокровище истины сверкнуло в зеленых глазах, затмив многогодовой слой серости. Теперь Ольга ведала, понимала, чувствовала. Значит, могла менять. И, когда первая снежинка упала на плетущийся автобус, недостающий пазл мозаики закрыл последнюю брешь понимания.

Повалил снег.

***

Ехали медленно. Густая снежная завеса, не дальше чем в двадцати шагах, отражала свет фар. Дорога казалась разъезженной только в дремлющих деревушках и у заправочных станций. Транспорта, встречного и попутного, было не много. И, с каждым километром, машин встречалось все меньше и меньше.

Автобус плелся за груженной фурой, пока грузовик не свернул к придорожному мотелю. «Может тоже здесь тормознуть – подумал водитель». Но снежная пелена прояснилась. Дорожные знаки, указатели, в пронизывающих лучах фар, стали хорошо видны. Где-то вдалеке замерцали огоньки. Кое-где пробилась дорожная разметка. «Фигня! Прорвемся!» – подумал мужчина и надавил на педаль газа.

Но, через пару километров оптимизм поубавился. Дорогу так замело, что было трудно определить, где проезжая часть, а где обочина. «Если застрянем, будет весело. – думал водитель – Развернуться невозможно. Точно встанем»

Автобус затрясло. Руль вырывался из рук стремительно увлекая автобус вправо. Водитель надавил на тормоз и чертыхнулся. «Твою мать! Чуть не перевернулся. Все. Амба. Приехали»

– Не спите? – услышал он за спиной тихий женский голос.

От неожиданности водитель подскочил.

– Не хотела вас напугать, – также тихо продолжила Ольга.

– А я не из пугливых, – заворчал водитель.

– Вон за тем поворотом заправка. Остановитесь там, – приказала девушка.

– Ха. Смотри, что за окном делается. Тебе приспичило, – продолжал ворчать шофер, и немного смягчив тон, продолжил. – Сейчас остановлю. До утра точно никуда не поедем.

– Через минуту нас догонит трактор. Поедите за ним.

– Слышишь … – начал водитель, но девушка его перебила.

– Будешь ехать за трактором до нашего места.

– Девочка, ты меня учить будешь? – ухмыльнулся мужчина, затягивая ручной тормоз. – Какой нахрен трактор?

Шофёр изобразил свой самый томный взгляд. Собрался прочитать девице лекцию о непогоде, об опасностях, о работе дорожных служб … Но, за поворотом, в снежной мгле замерцали огоньки. Показался угрюмый силуэт тяжелого трактора. Лениво ковыляя, он разгребал перед собой снег.

– Какого хрена? – удивился водитель. – Как ты его разглядела?

Игнорируя вопросы, девушка продолжила.

– Будешь ехать за ним. Часов пять, до рассвета.

– Послушай сюда, – вновь осмелел водитель. Обернувшись к Ольге, он в ужасе замолчал. Из темноты на него смотрели два звериных глаза. Подсознательно, каким-то животным инстинктом, мужчина чувствовал, еще одно слово, и он добыча зеленоглазого монстра.

– На рассвете остановишься у перекрестка. Ты знаешь где. Будешь послушным, останешься целым.

Водитель опустил ручник, переключил передачу и автобус тронулся следом за спасительным трактором.

***

Поздний зимний рассвет нехотя принялся рассеивать снежный сумрак. Автобус заехал на обочину у перекрестка. Трактор поехал дальше. За спиной водителя вновь оказалась Ольга. Она была одета в свой красный пуховик.

– Вот и все. Сейчас разгрузятся, а после догоняй трактор. Езжай за перевал в деревушку.

– Так я вроде как с вами должен … до завтра, – неуверенно заговорил водитель.

– Не испытывай судьбу, – Ольга натянуто улыбнулась, приподняла руку в черной перчатке и игриво зашевелила пальчиками, как кошка коготкам. Через мгновение улыбка исчезла, и холодный голос приказал. – В деревню, дурак, если жизнь дорога.

Выходя из автобуса, девушка крикнула:

– Давай, буди этих!

Первобытный страх растормошил водителя, подгоняя его вон от этого гиблого места:

– Подъем, команда, приехали. Давай, давай разгружаемся! – и уже тише, про себя. – А то трактор уедет, пока вы тут дрыхните.

Красный пуховик медленно удалялся наверх, по второстепенной дороге. На вершине, выглядывали макушки вековых сосен. Снятый для корпоратива домик находился где-то там.

– Что, все? – подтягиваясь, промямлил экспедитор Володя. Он сидел на первом за водителем сидении. – Блин, голова раскалывается.

– Давай! Рота подъем! – торопил водитель.

– Уже утро? – пассажиры автобуса стали проявлять признаки жизни. – Приехали? Не фига себе снежок!

– Давай, давай быстрее! – орал водитель, не вставая со своего места, беспочвенно опасаясь, что кто-нибудь займет его и уедет за перевал.

– Не ори, и так голова болит, – пробубнил Володя. Такого тяжелого похмелья у него давно не было. Пожалуй, с той самой эпической пьянки, в бане, на дне рождении.