Текст книги "Вы в восторге от меня"
Автор книги: Сесиль фон Зигесар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Пустые ожидания в Бруклине
– А тебя каким ветром занесло? – спросила Ванесса Абрамс Дэна, когда тот вдруг появился в баре «Монета» со своей сестрой Дженни. Дэн пожал плечами:
– Хочу посмотреть фильм Серены. – Он сказал это как можно более безразличным тоном.
«Ну да, конечно, – подумала Ванесса. – Ты пришел сюда, чтобы увидеть Серену».
– Серена еще не пришла, – сказала она, обращаясь к Дженни, так как Дэн уже отвернулся, что бы разглядеть помещение бара. Приглушенное освещение, в дальнем конце за столом сидят двое молодых парней, читают «Санди таймз» и курят.
– Но сейчас уже полвторого, – сказала Дженни, посмотрев на часы. – А мы договаривались на час.
Ванесса пожала плечами:
– Как будто вы не знаете Серену.
Это точно. Серена вечно опаздывала. Но ни Дэна, ни Дженни это не раздражало. Они почитали за честь сидеть и ждать Серену. При одной этой мысли Ванесса просто на стенку от злости лезла.
Подошел Кларк и провел пальцами по ершистым черным волосам Ванессы.
– Хотите что-нибудь выпить? – спросил он у ребят.
Ванесса улыбнулась ему. Она любила, когда Кларк оказывает ей знаки внимания в присутствии Дэна. Поделом ему. Кларк работал здесь барменом. Ванесса жила неподалеку со своей старшей сестрой Руби. Кларку было двадцать два. У него были рыжие баки, красивые серые глаза. Он был единственным парнем, с которым Ванесса не чувствовала себя чудной или толстой. Прежде она считала, что Кларк влюблен в ее сестру, бас-гитаристку в обтягивающих кожаных штанах – группа Руби играла в «Монете». Но, как оказалось, Кларк был влюблен в Ванессу. «Ты не такая, как все, – повторял он, – и мне это нравится».
Ванесса действительно была не такая, как все. Она совсем не была похожа на своих одноклассниц из школы «Констанс Биллар». Другие девочки жили со своими родителями в пентхаусах, в то время как квартира Ванессы была расположена прямо над испанским винным погребком в Вильямсбурге. Хотя Ванесса выросла в Вермонте, когда ей исполнилось пятнадцать, она уговорила родителей, чтобы те отпустили ее к старшей сестре в Нью-Йорк. Родители согласились при одном условии: их младшая дочь будет учиться в приличной частной школе для девочек. Одноклассницы Ванессы относились к ней настороженно. Все они осветляли прядки и одевались в магазинах «Барниз» или «Бендел». А Ванесса делала себе прическу машинкой для стрижки, покупала джинсы и футболки никому не известных фирм и в одежде предпочитала черный цвет.
Ванесса познакомилась с Дэном в десятом классе на домашней вечеринке у кого-то из друзей. Их вдвоем случайно заперли на лестнице. Там они и подружились. Последний год Ванесса с Дэном много времени проводили вместе, и она влюбилась в него по уши. Но Дэн сох по Серене Вудсен.
На счастье Ванессы, подвернулся Кларк, и она изо всех сил пыталась разлюбить Дэна. Но у нее никак не получалось. Каждый раз, когда она видела бледного, всегда лохматого Дэна, с дрожащими, как у цыпленка, руками, сердце ее сжималось. Но тот, конечно, ничего не замечал. Он был хорошим другом, но когда на горизонте появлялась Серена, она затмевала всех, и он поступал как последний предатель.
Дженни сотрудничала с Ванессой в школьном журнале по искусству со странным названием «Злость». Ванесса в нем главный редактор. Дженни была прекрасным фотографом и каллиграфом, обладала чутким глазом. И Дженни и Ванесса помогали Серене в съемках ее фильма – во-первых, она попросила, а во-вторых, никто никогда не отказывал Серене. Но Дженни не стремилась подружиться с Ванессой. Она считала ее чудачкой, безнадежно потерянной для моды. И ей вовсе не хотелось быть похожей на нее.
– Можно мне ирландский кофе? – попросил Дэн. Он любил ирландский кофе, потому что любил кофе.
– Конечно, – ответил Кларк.
– А мне просто колу. – Дженни не любила спиртного. Кроме шампанского, конечно.
– Ну что, будем смотреть фильм Серены или нет? – спросил Дэн, раскручиваясь на высоком стуле.
– Мы должны ее дождаться, – возразила Дженни.
Ванесса пожала плечами:
– Лично я сыта фильмами по горло. Последний месяц только и делаю, что снимаю кино.
Действительно, весь последний месяц Ванесса делала свой собственный фильм для школьного кинофестиваля и каждый день засиживалась допоздна. Свою киноработу она собиралась отослать в Нью-Йоркский университет вместе с заявкой на поступление. Ванесса мечтала поступить на факультет киноискусства, стать культовым режиссером, делать картины вроде «Голода» или «Пес-призрак: путь самурая».
Правда, последняя ее работа была полной катастрофой.
Идею для фильма она взяла из книги Льва Толстого «Война и мир». Главные роли исполняли Дэн и Марджори, ученица их школы. Марджори постоянно жевала жвачку и была бездарной. Она сменила Серену, хотя та прекрасно подходила для роли. Но Ванессу бесило, что на каждой репетиции Дэн вел себя как влюбленный агнец. Сцена-то была про любовь. Но когда Серену заменили, ничего не вышло: эпизод развалился, потому что исчезла химия любви. Просматривая фильм, Ванесса смеялась от злорадства и плакала от отчаяния. Она запорола работу. Но, может, жюри фестиваля оценит операторское искусство – в этом Ванесса была сильна. Диалоги же и актерская игра были совершенно беспомощными.
А вот у Серены получился строгий и очень цельный фильм. Ванессе даже было обидно. Самое ужасное, что Серена не приложила к собственному успеху ни малейших усилий. Она и сама не понимала, что делает, но фильм сам собой оказался просто гениальным. Конечно, секрет состоял и в том, что всю операторскую работу проделала Ванесса. Господи, она вытянула Серену на такой уровень и даже не поставила своего имени в титрах.
Уже в сотый раз Дэн посмотрел на часы. Он просто изнемогал от нетерпения.
– Что ты мучаешься. Возьми и позвони ей, – разозлилась Ванесса. Ревность глодала ее сердце.
Дэн уже давным-давно занес телефон Серены в свой сотовый. Он вытащил его из кармана пиджака, встал и начал нервно расхаживать в ожидании, когда Серена снимет трубку. Сработал автоответчик.
– Привет, это Дэн. Мы уже в Бруклине. А где ты? Перезвони мне при первой возможности, ладно? Пока. – Дэн старался говорить как можно более естественно, но у него не очень-то получалось. Где же она, черт возьми?
Дэн вернулся к стойке бара и забрался на стульчик. Перед ним уже стояла чашка с горячим ирландским кофе. Сверху возвышалась гора сбитых сливок, запах которых был просто ужасен.
– Ее нет дома, – сказал Дэн, подул на кофе и сделал большой глоток.
…Серена уже поднималась на лифте к себе домой, как вдруг вспомнила. Рядом стояла пожилая дама в норковой шубке, сжимая в руке приложение к «Санди таймз». Так, значит, сегодня воскресенье. И Серена должна быть в Бруклине, чтобы отсмотреть с Ванессой и Дженни окончательный вариант своего фильма. Она должна быть там уже час назад.
– Блин! – выругалась Серена.
Лифт остановился, и дама в норковой шубке вышла, окинув Серену негодующим взглядом. В прежние времена девушки с Пятой авеню не расхаживали в джинсах и не ругались в присутствии посторонних. Они танцевали котильон, носили перчатки и жемчужные ожерелья.
Серена легко могла бы носить перчатки и жемчужные бусы. Но джинсы ей нравились больше.
– Блин! – снова пробормотала Серена, бросая ключи на столик в прихожей.
Она быстро прошла к себе в комнату. На автоответчике мигала лампочка. Серена нажала кнопку и прослушала сообщение Дэна.
– Блин! – в который уже раз повторила Серена. Кто знал, что Дэн припрется туда вместе с Дженни. И у нее не было номеров их сотовых – перезванивать было некуда.
Где-то в глубине души Серена знала, почему она забыла про эту встречу. Ей не хотелось смотреть фильм в присутствии посторонних. Это была ее первая работа, она чувствовала себя неуверенно, хотя Ванесса утверждала, что фильм удался.
Это было даже не совсем кино. А фильм о том, как снимается кино, фильм не игровой, и Серена почти не умела обращаться с камерой. В общем, получилось что-то вроде документального репортажа. Серена боялась, что окружающим фильм вообще не понравится. Но Ванесса так восторгалась, что Серена решилась выставить свою работу на школьный кинофестиваль. Фильм, который получит первый приз, отправится в мае на Каннский кинофестиваль – эту поездку спонсировал отец Изабель Коутс, известный киноактер.
Серена уже неоднократно бывала на Каннском фестивале, и ее мало волновало, поедет она туда снова или нет. Но вот занять первое место было бы приятно. Особенно на фоне таких соперниц, как Блэр и Ванесса. Они-то занимались по дополнительной программе кинорежиссуры. А вот Серена в этом плане была дундук дундуком.
Серена нашла на столе список телефонов одноклассниц и набрала номер Ванессы. Наговорила на автоответчик:
– Привет, это Серена. У меня совсем вылетело из головы, что мы сегодня встречаемся. Прости, пожалуйста. Я виновата. Увидимся завтра в школе, хорошо? Пока.
Потом она набрала номер Дэна.
– Да? – ответил чей-то сердитый голос.
– Это мистер Хамфри? – спросила Серена. В отличие от других ее знакомых, у Дэна не было отдельного номера телефона.
– Да, что вам угодно?
– А Дэн дома? Это говорит его знакомая Серена.
– Та самая, у которой золотая кожа и малиновые губки? А вместо рук крылья?
– Простите, что? – удивленно переспросила Серена. Может, отец Дэна сумасшедший?
– Это он такое стихотворение написал про вас, – пояснил мистер Хамфри. – Мой сын забыл свой раскрытый блокнот на столе.
– Понятно, – сказала Серена. – Вы не передадите ему, что я звонила?
– Еще как передам, – сказал мистер Хамфри. – Он будет летать от счастья.
– Спасибо, – сказала Серена. – До свидания.
Она положила трубку и в задумчивости начала грызть ноготь – эту привычку она приобрела в прошлом году, пока была в школе-пансионе. Она волновалась, что Дэн увидит ее фильм. Теперь она еще больше занервничала, узнав, что Дэн посвящает ей стихи. Неужели у него что-то серьезное?
Ну конечно. И дураку понятно.
– Думаю, она не придет, – сказала Дженни и зевнула. – Наверное, вчера гудела где-нибудь и теперь отсыпается. – Дженни представляла Серену королевой ночных вечеринок, попивающей шампанское и отплясывающей на столе.
Так оно и было до последнего времени.
– Я бы все равно хотел посмотреть ее фильм, – сказал Дэн, убирая со лба лохматую челку. Он просительно посмотрел на Ванессу: – Что, если мы пойдем к тебе домой и поставим кассету?
Ванессу передернуло.
– Не хочу. Я смотрела этот фильм уже раз сто. – На самом деле для Ванессы было невыносимо находиться рядом с Дэном и видеть щенячье выражение его глаз.
– Я бы сначала спросила разрешения у Серены, – вставила Дженни. – Может, она будет против?
– Не будет, – упорствовал Дэн.
Ванесса с горечью про себя отметила, что глаза Дэна светятся от радостного ожидания. Она протянула ключи.
– Я тут еще посижу с Кларком, а вы отправляйтесь ко мне, смотрите на здоровье. Кассета на магнитофоне в комнате Руби. Чувствуйте себя как дома – Руби уехала на выходные.
Дженни покачала головой:
– Я не стану смотреть кино без Серены.
Дэн взял ключи. Жаль, что Серена не пришла, но он не откажется от возможности увидеть ее фильм.
– Отлично, – сказал он. – Тогда я пойду один.
Дженни развернулась на стульчике, наблюдая, как ее брат покидает бар.
– Кажется, в этом году историю Америки вам преподает миссис Петерсон? – спросила Ванесса, пытаясь завязать хоть какой-то разговор. – Ребята несут всякую пургу насчет того, что у нее дрожат руки и что она наркоманка. Но я как-то была на конференции школьников и учителей, и мы с ней разговорились. И она поведала о том, что у нее какая-то болезнь, от которой и дрожат руки. Она была так откровенна – очень смело с ее стороны. Классная тетка!
Дженни продолжала вращаться на своем стульчике.
– История Америки у нас будет только в следующем году, – ответила она безразличным голосом. С какой это стати Ванесса так любезна с ней?
Ванесса, в свою очередь, ожидала более теплой реакции.
– Понятно, значит, сейчас вы проходите историю европейских стран? Да, я уже совсем забыла, что проходят в девятом классе.
– Ну да, – ответила Дженни. – Ничего интересного… – Она соскочила со стульчика и расстегнула пуговичку на кармане джинсовой куртки. – Я, пожалуй, возьму такси и отправлюсь домой. Пока.
– Пока, – ответила Ванесса.
Вот и относись к людям по-человечески. Нет, нужно забить на этого Дэна и его вредную сестру. Чтобы как-то отвлечься, она посмотрела на тылы Кларка, обтянутые джинсами: как раз сейчас он открыл холодильник и наклонился, чтобы вытащить бутылки с пивом.
– Эй, парень! – задорно позвала она. – Девушка скучает.
Кларк обернулся и послал ей воздушный поцелуй.
«Спасибо, что хоть Кларк у меня есть, – подумала Ванесса. – Ах, если бы он только…
Если бы он только был Дэном…»
Дж играет в футбол с парнями
– Высадите меня здесь, – попросила Дженни.
Такси, в котором она ехала, миновало Вильямсбургский мост, но выехать на пересечение Вест-Сайда и 79-й улицы было почти невозможно: они попали в «красную» волну светофоров. Дженни напряженно поглядывала на счетчик: за эти деньги она уже могла бы купить себе целых три помады. Нет, надо эвакуироваться: лучше пройти пешком.
Заплатив таксисту, Дженни вышла на пересечении Мэдисон-авеню и 79-й улицы и направилась в сторону Центрального парка. Полуденное ноябрьское солнце уже низко нависало над землей и светило прямо в глаза. Дженни щурилась, прикладывая ладонь ко лбу. Она пересекла Пятую авеню и вошла в парк.
Дорожки парка были устланы осенней листвой, в воздухе пахло костром и хот-догами. Дженни шла по дорожке, сунув руки в карманы и загребая ногами листья. Она подумала о брате. Дэн даже не представляет, как глупо себя ведет. Сохнет по Серене, теряет всякое достоинство. Дженни однажды подглядела, что Дэн пишет ужасные самоуничижительные стихи про свою любовь:
«Однажды я брился и порезал себя. И вспомнил, как ты прикусила мою губу, целуя. Боль как наслаждение».
Это все, что Дженни успела подглядеть, потому что потом Дэн захлопнул блокнот.
Но в дружбе Дэна и Серены были и свои плюсы. Теперь Дженни запросто могла подойти к ней на перемене. Хотя кто такая Дженни по сравнению с Сереной! Но если та узнает, какие дикие стихи посвящает ей Дэн, она будет бежать от него, не оглядываясь. А потом будет шарахаться и от нее, от Дженни. Этот Дэн порушит их дружбу!
Дженни кружила по парку, не разбирая дороги. Вот и Овечий луг. Дженни ступила на траву.
Метрах в тридцати от нее четверо парней играли в футбол. Все как на подбор. Но один – просто глаз не оторвать. Он вел мяч, ловко обходя других. Гол! Мяч полетел в импровизированные ворота, выложенные из брошенных на траве свитеров и рюкзаков. Какой лапочка! Его медово-золотистые волосы переливались на солнце: кожа загорелая, руки такие сильные, что Дженни прямо вжалась в себя.
Тут мяч полетел высоко в воздух и упал у самых ее ног.
Она уставилась на мяч и почувствовала, как краска прилила к ее лицу.
– Эй, пасани мяч! – закричал один из парней.
Дженни подняла голову. Это был тот самый золотой мальчик. Он стоял в нескольких метрах от нее, руки на бедрах, глаза горят, как изумруды. Щеки раскраснелись, на лбу капельки пота. Дженни вдруг подумала, что хотела бы слизнуть эти капельки языком. Она никогда не испытывала ничего подобного прежде.
Дженни снова посмотрела на мяч, нервно покусывая губу. Потом отошла назад, разбежалась и изо всех сил долбанула по мячу.
Но мяч почему-то полетел не вперед, а вверх. Дженни в ужасе прикрыла лицо ладошкой.
– Беру! – крикнул парень, подхватил мяч в воздухе руками и послал его ногой играющим.
Дженни видела, как вены выступили на его шее. Парень обернулся и посмотрел на девушку.
– Спасибо, – сказал он, переводя дух.
Он стоял так близко, что Дженни чувствовала его запах. Парень протянул руку:
– Меня зовут Нейт.
Дженни завороженно посмотрела на его руку, потом протянула свою:
– А я Дженифер. – Имя Дженифер звучало более солидно, чем просто Дженни. И она поклялась себе, что для этого парня она будет только Дженифер.
– Не хотите посмотреть, как мы играем? – предложил ей Нейт. Он подумал, что эта девушка очень мила. А как отважно она старалась подать мяч!
Дженни замялась. И тут Нейт бросил взгляд на ее большую грудь. Мой бог, да он не отпустит такую девушку, не показав ее прежде своим друзьям. Все они, парни, такие.
– Пойдемте, – сказал Нейт. – Мы вас не обидим.
Дженни посмотрела, нет ли среди этих четверых Чака Басса. Пару месяцев назад Дженни выпила лишку на одной школьной вечеринке и позволила парню по имени Чак Басс довести себя до дамской комнаты. А тот вошел вместе с ней, стал целовать ее. Дошло бы и до большего, если бы вовремя не подоспели Серена с Дэном. Этот Чак даже не поинтересовался для приличия ее именем. Ужасный тип.
Слава богу, среди этих игроков Чака Басса не было.
И Дженни согласилась.
Она поверить не могла, что это не сон. На вечеринках и в школе она часто слышала, что есть некий Нейт, самый красивый парень в Верхнем Ист-Сайде. Это наверняка был он. И он разговаривал с ней, Дженни! Все как в сказке Льюиса, когда девочка входит в платяной шкаф и через него попадает в волшебный мир. Где нет ничего обыденного. И никаких глупых братьев с их смехотворными стихами про любовь.
Нейт подвел Дженни к друзьям. Те перестали играть в футбол и уселись на траву, попивая пиво.
– Парни, это Дженифер, – сказал Нейт. – Дженифер, познакомься: Джереми, Чарли, Энтони.
Дженни приветливо улыбнулась. Ребята улыбнулись в ответ, отметив про себя, что у этой девушки грудь очень даже.
– Рады познакомиться, Дженни, – сказал юноша в шортах защитного цвета, которые были в пятнах от травы. В его голосе звучало уважение.
Это был Джереми Скотт Томкинсон, худой коротышка. И хотя у него была модная стрижка, баки были слегка густоваты, а челка – лохматая, как у какого-нибудь рок-музыканта.
– Присоединяйтесь, – пригласил Энтони Авульдсен классическим голосом марихуанщика.
Энтони был светловолос, на носу – очаровательные брызги веснушек. Руки еще мускулистее, чему Нейта, и все же и все же…
– Мы тут как раз собираемся затянуться, – сказал Чарли Дерн и показал Дженни трубку для раскуривания травки. У Чарли были взлохмаченные темно-русые волосы, а сам он был длинным как жердь. Он сидел на траве, скрестив ноги,
и колени его доставали до самых ушей. Перед ним на траве лежал маленький пакетик с ганджем.
– Ты будешь с нами, Дженифер? – спросил Нейт.
Дженни с наигранным безразличием пожала плечами. Хотя на самом деле она очень нервничала. Она никогда в жизни не курила марихуану.
– Конечно, – неожиданно для себя объявила она.
Она присела с Нейтом на траву. Чарли зажег трубку, сделал затяг и передал трубку Нейту. Дженни внимательно наблюдала, как Нейт держит трубку. Она не хотела, чтобы парни заметили, что она новичок в этом деле.
Нейт раздул щеки, задерживая дым, и передал трубку Дженни. Та взяла трубку в левую руку и поднесла ее к губам, так же, как это сделал Нейт. Нейт еще раз поднес зажигалку к ганджу. Потом Дженни сделала затяг. Она почувствовала, как дым проник в легкие, но не знала, что делать дальше. Она изо всех сил пыталась удержать дым в себе. Передала трубку Энтони.
– Сильный затяг, – одобрительно прокомментировал Чарли.
От напряжения у Дженни начали слезиться глаза.
– …асибо, – сказала она и выпустила немного дыма через уголки губ.
– Крепкая сегодня дурь, – сказал Нейт и потряс своей золотой гривой.
– Фу, – сказала Дженни, выдохнув наконец дым.
Она почувствовала, что ее начинает забирать.
Пройдя круг, трубка снова вернулась к Дженни: на этот раз она сама зажгла гандж, подражая мальчишкам. Снова затянулась и задержала дыхание как можно дольше.
– Какое-то знакомое ощущение, – сказала она, передавая трубку Энтони. – Не могу вспомнить, что именно, но что-то очень знакомое.
– Мне это напоминает лето, – сказал Энтони.
– Нет, только не лето, – сказала Дженни и закрыла глаза. Как-то отец отправил ее на лето в лагерь художников и писателей-хиппи в горах Адирондак. Все лето она писала хайку про окружающую природу, пела песни о мире на испанском и китайском и ткала одеяла для бездомных. Весь лагерь словно пропах мочой вперемешку с кокосовым маслом. – Нет, у меня лето связано с неприятными запахами. А этот такой теплый. Я вспоминаю Хэллоуин, когда была маленькой.
– Точно, – сказал Нейт. Его уже вставило. Он лег на траву и залюбовался рыжими осенними листьями на деревьях. – Точно. Запах Хэллоуина.
Дженни легла рядом с ним. В обычной жизни она бы никогда не совершила такого безумства. Потому что знала, что, когда ложишься на спину, грудь растекается и норовит вылезти на всеобщее обозрение. Но сейчас ее это мало волновало. Было так хорошо валяться на траве рядом с Нейтом, дышать с ним одним воздухом.
– Когда я была маленькая, я закрывала лицо ладошками и думала, что так меня никто на свете не увидит, – сказала Дженни и положила ладонь на глаза.
– У меня тоже такое было, – сказал Нейт и закрыл глаза. Он чувствовал себя совершенно расслабленным. Наверное, то же самое испытывает собака, когда набегается до одури, а потом придет в дом и грохнется на ковер возле камина. Какая эта Дженифер хорошая! И ничего не ждет от тебя. С ней так спокойно. Если бы Блэр могла понять, как мало ему надо для счастья.
– В детстве все кажется так просто. – Дженни уже накрыло, язык у нее развязался и ее уже не остановить. – А когда становишься старше, все осложняется.
– Еще как, – согласился с ней Нейт. – Мне, например, приходится думать о поступлении в колледж. Почему-то нужно распланировать всю свою жизнь наперед. Доказывать что-то. Что ты умный, что ты уже многое можешь в этом мире. А между прочим, наши родители не парятся, как мы, по восемь часов в день, не посещают спортивные секции, не издают школьные газеты, не занимаются бесплатно репетиторством с малышами из бедных семей. И так – изо дня в день, разве нет?
– Ужас что за жизнь, – поддержала Дженни. Ей, правда, еще не угрожала проблема с колледжем, но у нее тоже наболело. – Например, мой отец целыми днями читает и слушает радио. А мы вкалываем. Почему такая несправедливость?
– А кто его знает! – устало вздохнул Нейт. Он дотянулся до руки Дженни и переплел ее пальцы со своими.
Дженни почувствовала, что просто растекается по траве от счастья. По телу разлилось медовое тепло, и ее рука словно слилась с его рукой.
– Не хочешь заскочить ко мне и перекусить? – сказал Нейт и погладил большим пальцем ее ладонь.
Дженни молча кивнула. Она знала, что слов тут не надо. Нейт и так услышит ее.
Как же быстро может все перемениться в жизни. Разве еще утром она могла мечтать о том, что влюбится?
