Текст книги "Ревизор: возвращение в СССР 32 (СИ)"

Автор книги: Серж Винтеркей

Соавторы: Артем Шумилин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 7

Москва. Салон-парикмахерская «Ворожея».

Люба тут же перестала повторять «Векеса», решив, что это выглядит подозрительно, и решила сосредоточиться на чем-то другом. Валерия ловкими движениями колдовала над причёской Любы, а та уставилась на фотографии артисток с красивыми причёсками на стене. Между артистками висел плакат о том, что чаевые унижают и оскорбляют достоинство советского человека.

– Лерочка, а тебя чаевые унижают? – тихо спросила Люба.

– Очень, – прошептала та в ответ, покосившись на пожилую парикмахершу, работавшую с клиенткой в соседнем кресле. – Когда слишком маленькие.

Девушки дружно рассмеялись и Валерия тщательно обрызгала причёску Любы лаком для волос.

– Ну, вот. Красавица! – улыбнулась она ей в зеркало.

– Спасибо, Лерочка! – сунула ей пятёрку в карман халата Люба.

Лера уже привыкла, что сдачу давать не надо, и была этим очень довольна:

– Тебе спасибо. Ну, наконец-то рабочий день закончился…

Люба вышла на улицу, подошла к майору и кокетливо покрутилась перед ним, демонстрируя укладку. Он молча приобнял её и чмокнул в висок, мол, вижу, хороша, но пока не мешай. Она надула губки и села в машину, как они и оговаривали перед операцией, а у самой всё дрожало внутри от волнения…

– Рад был познакомиться, – протянул Василий руку Погашеву. – У меня встреча сейчас… Надо ехать.

– Понимаю, – улыбнулся тот.

Майор сел в машину, а из парикмахерской вышла Голубева, сменившая белый халат на модный бежевый плащик до колена.

– Улыбайся, всё отлично, – проговорил майор. – Ты молодец. Они клюнули.

* * *

– Ну, как он тебе? – помахала отъезжающей на машине приятельнице Валерия, приветливо улыбаясь.

– Ты права. Он вовсе не простой студент, – задумчиво проговорил Погашев, перестав улыбаться, как только машина отъехала на достаточное расстояние. – Простачком прикидывается, улыбается только губами, а глаза серьезные.

– Да я вообще первый раз сегодня увидела, чтобы он улыбался, – пожала она плечами.

– Как думаешь, он в монетах царских разбирается золотых?

– В серьгах золотых, точно, разбирается. Купил своей девахе. Правда, она вовсе это не ценит.

– Как часто они приезжают?

– Раза два в неделю.

– На этой неделе уже не приедут, да?

– Кто ж их знает…

– Следующий раз записывай их опять на конец дня. Мол, всё занято, но только ради вас останусь после работы.

– Угу, – кивнула она и взяла его под руку.

* * *

Вернулся домой после тренировки, дети уже спали, а жена сидела на кухне с альбомом, карандашами и красками, пытаясь изобразить детскую площадку нашей мечты.

– Ну как, дорогая, получается? – заглянул я ей через плечо.

– Нет, – с несчастным видом ответила она. – Буду Ксюшу просить помочь завтра.

– А на мой взгляд, неплохо у тебя выходит, – заметил я, разглядывая её художества. – Особенно малышовая часть хорошо получилась…

– Всё равно, что-то не то, – расстроенно проговорила Галия.

– Утро вечера мудренее, – решил я не спорить с женой. – Надо отдохнуть и всё получится.

В субботу с самого утра поехали с Ахмадом на рынок. У него было два списка, один от мамы для себя, а второй для Жариковых.

– Поля с Инной созванивались вчера, – ответил он на мой удивлённый взгляд. – Почему бы на их долю не купить продуктов, раз всё равно едем сегодня к ним?

– Действительно, – улыбнулся я. – Хорошо, когда семья большая и все друг за друга держаться.

Мы затарились и поспешили домой. К одиннадцати мне надо успеть на завод «Полёт», а то ученики мои будут ждать.

* * *

Трасса Москва-Брянск.

Андриянов выехал пораньше, чтобы было время в Святославле собрать побольше информации про Галию и её мужа. Всю дорогу он продумывал легенду, с которой появится перед матерью Галии Ивлевой. Друг детства по своим милицейским каналам пробил и её адрес тоже.

Сильно врать ей он не собирался, только в той степени, чтобы повод для его визита выглядел правдоподобно.

Приехав в Святославль, он доехал до площади Ленина в самом центре и вышел из машины размяться и спросить, как проехать на Госпитальную улицу. Доброжелательные святославцы тут же устроили консилиум, куда ему с площади Ленина сворачивать, к больнице или в противоположную сторону.

– Ты скажи, мил человек, что там должно быть? А мы тебе скажем, куда тебе ехать, – предложил словоохотливый дедок.

– Что там должно быть? Дом жилой, – пожал плечами Андриянов.

– А какой, – снисходительно заулыбались люди вокруг. – Свой или многоквартирный?

– Если квартира двенадцать, – развёл руками он. – Это многоквартирный дом?

– Да, – тут же уверенно ответил дедок. – Это тебе, мил человек, туда, мимо бани.

Проехав всего несколько домов, он нашёл нужный ему дом и чертыхнулся. Дольше выяснял, где это, чем ехал!

Поднявшись на третий этаж, он позвонил в звонок квартиры двенадцать.

– Открыто! – почти сразу услышал он женский голос.

И что, «открыто»? – неуверенно взялся за дверную ручку Андриянов. – Можно заходить, что ли?

Он осторожно приоткрыл дверь и заглянул в квартиру. В прихожей никого не было, играло радио.

– Кто там? Проходите! – услышал он, сделал несколько шагов и остановился в нерешительности.

– Мне бы Оксану Евгеньевну! – громко произнёс он.

Тут же рядом, как джин из ниоткуда, материализовалась женщина.

– Ой, а я думала, это мои пришли, – хихикнула она. – Здравствуйте…

Она с любопытством разглядывала его, а он её.

Хороша мама была в юности, – подумал он и улыбнулся. – Руки в муке, что-то готовит…

– Прошу прощения, что нарушил ваши планы. Я приехал к вам специально из Москвы…

– О! Может, чайку? – тут же предложила она.

Он почувствовал, как пустой желудок голосует «за» всем своим естеством, и кивнул.

– Оксана Евгеньевна, – прошёл он за ней следом на кухню. – Меня зовут Антон. Я новый начальник вашей дочери Галии. Наши структуры начинают совместную деятельность и у меня в подчинении оказалось несколько десятков совершенно мне незнакомых людей. А вашей дочери предстоит загранкомандировка в скором времени. Я должен характеристику на неё дать… Понимаете, первая проверка, она самая тщательная… Там внимание всех компетентных органов самое пристальное…

Он сам не понял, как перед ним оказалась тарелка горячего рассольника и толстый ломоть ржаного круглого каравая.

А!.. Почему бы и нет? Так есть хочется, – подумал он, берясь за ложку.

– Сметанки? – предложила хозяйка.

– Угу, – уже не задумываясь, кивнул он.

* * *

Оксана сразу оценила и как он одет, и как он, вообще, выглядит.

Какая бородка! – думала она. – Как в кино у французских актеров. Такой ухоженный мужчина… Сразу видно, москвич! Серьёзный, состоявшийся человек!

Наблюдая, с каким аппетитом он смолотил тарелку супа, она опять, не спрашивая, подала ему тарелку вареников с творогом.

Их он уже ел не спеша, смакуя.

– Понимаете, у меня есть доступ к личным делам сотрудников, – продолжил гость. – Но я в полной растерянности… Не сочтите за бестактность с моей стороны… Но я хотел бы поговорить с вами о семье вашей дочери. Я начал изучать её личное дело с целью познакомиться с сотрудником, прежде, чем написать ей рекомендацию для органов, но у меня столько вопросов появилось!

Какой мужчина! – восхищенно думала Оксана. – Вежливый, непривередливый! А аппетит какой у него хороший! Вон, уже и вареники все съел…

– И что же за вопросы у вас появились? – села она напротив него.

– Не подумайте, что я сую нос не в свои дела… Поверьте, я не из праздного любопытства… Но как так получилось, что, приехав в Москву меньше двух лет назад, Галия и её восемнадцатилетний, простите, муж уже имеют в Москве четырёхкомнатную квартиру?

– Антон, вы второй человек, у которого возник этот вопрос, – ответила ему Оксана

– А первый кто? – удивлённо посмотрел он на неё.

– Я, – грустно сказала она. – И из-за того, что я его всем задавала, я сейчас одна. От меня ушёл муж, развёлся со мной и за дочерью в Москву подался… Младший сын тоже в Москву уехал…

– Но почему? – не мог понять Андриянов. – Ваша дочь имеет какие-то особые связи в Москве? Как так получилось-то?

– Да ничего она не имеет. Даже мнения своего! – резко ответила Оксана. – Пашка, муж её, голову ей задурил…

– Нет, Оксана Евгеньевна, так не бывает. Чтобы восемнадцатилетний пацан без году неделя в Москве и уже четырёхкомнатная квартира?

– Угу… Квартира, машина, гараж… Это всё у него уже было ещё до восемнадцати, – усмехнулась она. – И всем всё равно! Только меня одну это и волнует!

– Вообще-то ваши сомнения вполне логичны, – уверенно заметил Антон.

Какой, всё-таки, мужчина, – удивилась Оксана. – Он ещё и умный… Вот бы Галие такого мужа! А ведь хорошо, что он у нее начальником. Мало ли, все у них и сложится?

– Антон, я не знаю, что вам сказать и чем помочь, – с грустью проговорила она. – Зять не желает видеть меня в своём доме из-за моего особого мнения обо всём происходящем… Я уже и не в курсе, что у них там сейчас происходит…

– Подождите, но… А как вы с дочерью видитесь, с внуками? – потрясенно смотрел он на неё.

– Никак, – поднялась она из-за стола с видом великомученицы и поставила чайник на плиту. – Зять настраивает дочь против меня. И мужа настроил…

– Ну, нет… Ну, Оксана Евгеньевна, – с сомнением смотрел он на неё. – Мальчишка? Кто бы ещё стал его слушать?..

– Вот вы, Антон, сразу видно, здравомыслящий человек! – села обратно за стол Оксана. – Однако, факт остаётся фактом. Он всем им задурил голову. Вы не поверите, но со мной даже родная сестра отказалась общаться, говорит, что ей муж запретил.

– Ну, хорошо, задурил, запретил… Ну, допустим. Но квартира, машина, гараж откуда? – пытался понять Антон.

– Вот, вы очень правильные вопросы задаёте. Мне бы и самой очень хотелось знать, что ждёт мою девочку с таким мужем? Но что я могу? Она там, а я здесь. И никто меня не хочет слушать! Хотите пирога с яблочным повидлом?

* * *

Антон смотрел на мать Галии и пытался понять, правду она говорит или нагло врет ему в глаза? Ну, невозможно поверить, что восемнадцатилетний мальчишка держит под контролем всю семью, включая взрослых мужиков. Ну, ладно ещё жену, она сама ещё совсем молодая. Но взрослые мужики! Как они могут попасть под влияние мальчишки? Нет, что-то тут не так… Скорее, есть какой-то серьёзный любовник у девчонки, который ее очень щедро обеспечивает, а пацан… Пацан – это просто прикрытие… И мамаша не может этого не знать! Или может?

– Я сам родитель и представить себе не могу, чтобы со мной дети так поступили, когда вырастут… Это было бы очень обидно, – решил он подыграть ей и попробовать вытянуть на откровенность.

* * *

Поднял сегодня на лекции по экономике в музее завода «Полёт» много вопросов, но самая ожесточенная дискуссия разгорелась, когда я спросил своих учеников – если у вас известный брэнд бытовых товаров, который хорошо знают и уважают потребители, вам выгоднее иметь свой магазин без менее известных конкурентов рядом, или, напротив, чтобы конкуренты были тут же, рядышком? Твой магазин, и тут же их магазины, на одной улице? Хоть и чувствовали подвох, студенты дружно ответили, что выгоднее всегда иметь конкурентов подальше. Ну, как и ожидалось, собственно. Но уже хоть что такое «брэнд» не спрашивали, уже два раза до этого объяснял и даже Марат хорошо запомнил.

– Неверно, – ответил я, – к скоплению магазинов со схожими товарами придет и приедет намного больше потребителей, чем к одинокому магазину. А большинство из них, заглянув во все магазины, все же предпочтет приобрести известный и любимый ими брэнд. То есть, вы заработаете больше, если конкуренты откроют свои точки рядом. А вот для них ситуация прямо противоположна… Ситуация может измениться, только если они смогут сделать свой товар более известным и желанным, чем ваш. Но, возникает вопрос, на какие деньги, если они из-за соседства с вами зарабатывают меньше, чем могли бы, не имей такого соседа?

От разгоряченных проигрышем студентов тут же последовали возражения и встречные идеи – а если цены резко снизят конкуренты? А если то, а если это? Терпеливо ответил на все вопросы, и тут уже и время на наши посиделки закончилось…

Когда я вернулся, отчитав лекцию, наши все ждали только меня. Приехали Зацепины и Егоровы-старшие из деревни. И мы с Ахмадом сразу загрузили мою машину. Галию и бабушку посадили на заднем сидении с детьми, рядом со мной спереди сел Трофим, а Никифоровна с Егорычем поехали с мамой и Ахмадом на их машине.

Инна сама наготовила всякого разного и мы ещё приехали далеко не с пустыми руками. Разложенный стол-книга оказался весь заставлен салатами, закусками, соленьями… Мама с бабушками тоже еды наготовили. Первый день рождения ребёнка – это, конечно, не его праздник, а родителей и остальных взрослых членов семьи. Но именинник сидел с нами за столом и важно гугукал, с любопытством оглядываясь вокруг. Особенно, что вполне естественно, его интересовала идея что-то утащить со стола.

Аришка забралась на руки к Ахмаду. Наши мальчишки тоже сидели с нами за столом на руках. Уж не знаю, что они понимали из происходящего, но восторга в глазах было не меньше, чем в зоопарке.

Первый же перерыв разделил нашу компанию на женскую и мужскую половины. Женщины скрылись в дальней комнате.

Пётр поделился с нами, что осенью в этом году будет уже два года, как он в Москву перевёлся. По идее, ему скоро должны дать квартиру.

– А ты с председателем жилкомиссии поддерживаешь отношения? – спросил я.

– Пока что он со мной поддерживает, – смутился он. – Летал к матери на Новый год, и моим передавал от нас гостиницы.

– Молодец какой, – удивился я. – Ну, если летом полетите в Караганду, не забудь зайти и предложить от него передачку захватить.

– Само собой, – удивлённо посмотрел на меня Пётр, мол, сам знаю.

Ага, а отблагодарить его за двойной блок только после моих пинков догадался.

– Думаю, надо уже к ремонту готовиться, – продолжил зять. – Надо плитку у тебя из гаража начинать вывозить потихоньку… Мне на мотоцикле с коляской по многу сразу не вывезти… А то у самого гараж есть, а своё добро у тебя храню…

– Мы батину плитку тоже к нему в гараж отвезли, на двух машинах, или даже на трёх, – вспомнил я, что нам Костян Брагин помогал.

– Ну, давай сделаем с тобой на машинах несколько ходок, – предложил мне Ахмад. – Всё быстрее будет.

– Да что тут осталось-то до осени? Может, пусть получит квартиру и сразу отвезём туда? – возразил я. – Чего её туда-сюда таскать?

– Логично, – улыбнулся Ахмад, вопросительно посмотрев на Петра.

Раз разговор про плитку зашёл, так Ахмад решил и про свою тоже узнать. И тут же меня спросил, когда там ждать, хотя бы примерно?

– Вот, чего не знаю, того не знаю, – виноватым тоном ответил я. – Забыл совсем про ваш заказ… Видел же сегодня Фирдауса! Вот, чтоб тебе утром не спросить?

– Да что-то как-то неудобно было… А тут, вроде, к слову пришлось, – смутился слегка он и махнул рукой с досадой.

– Ладно, придумаю что-нибудь… Заеду к ним как-нибудь на днях…

У Инны было запланировано ещё горячее, но бабушка с Никифоровной котлет ей рыбных привезли целую кастрюлю.

– Егорыч на озеро ходит чуть ли не каждый день, – делилась Никифоровна. – Рыбу уже даже кот не ест…

До Инниной курицы на банке ход так и не дошёл. Зато сестра вынесла торт в виде чебурашки. Аришка была в восторге. Жаль, Санька и наши мальчишки пока ничего не поняли. Но я представил, сколько усилий ей пришлось приложить, и поразился Инкиному терпению. Это же сколько надо было выпечь коржей, чтобы из них сделать туловище, голову, два уха и четыре лапы!.. Пётр с гордым видом достал новенький «Зенит». Можно ли считать, что раз она решилась на такое, то точно вышла из своей недавней депрессии? Блок двухкомнатный повлиял так благотворно, может быть? Хорошо, если так. Давно уже сделал вывод, много общаясь с людьми, что схема – вот если у меня то-то появится, я сразу перестану грустить и переживать – достаточно редко работает. Если человек жизнью не удовлетворен, то новая машина или квартира это не изменит. Найдет он тут же подсознательно, к чему прицепиться, чтобы снова начать чувствовать себя несчастным… Как там в пословице – у одних суп жидкий, а у других жемчуг мелкий…

– Не торт, а шедевр! – заявила мама, усаживаясь с Ахмадом и Аришкой за ним.

Мы все попозировали с этим шоколадным тортом. Пётр отщёлкал кадров восемь. Сестра была на седьмом небе и, наконец, собственноручно разрезала его и всем выделила по кусочку.

– Мне мойдочку! Мне мойдочку! – требовала Аришка.

Еле уговорили её совместными усилиями съесть мордочку в последнюю очередь. Дети такие смешные!.. Вообще, получил массу удовольствия от общения с племянницей. Ей ещё только будет три года, но уже появляются своё мнение и свои суждения… Так захотелось, чтобы мои пацаны поскорее подросли. Вспомнил младшего брата из первой жизни. У нас разница с ним была девять лет, я уже был сознательным человеком, когда он родился, а потом рос на моих глазах… Из-за такой разницы в возрасте он меня считал чуть ли не своим вторым папой…

Вернулись домой все вместе. Алироевы Зацепиных к себе забрали, хотя и у нас две комнаты свободны. Егорыч жену, естественно, к ним домой повёл. Остались с женой вдвоём. Она попросила меня поиграть с мальчишками, а сама позвала Ксюшу и засела с ней на кухне.

– Будете рисовать детскую площадку нашей мечты? – догадался я.

Но самое смешное, что они так и назвали свой эскиз «Детский дворовый городок „Мечта“». Ксюша тоже вот-вот станет мамой и, конечно, включилась в работу с большим энтузиазмом.

Они сделали наброски на основании моих схем, при этом несколько раз заходили и уточняли, из чего будет горка? Из чего крыша-гриб над песочницей? А качели для старших на цепях или жёсткие?

Решил, что лучше сделать горки деревянные из шлифованных досок. И скользить будет нормально, и щели можно между досками оставить, вода после дождя будет стекать и горки будут сухие… Так-то я бы нержавейку предпочел бы, но, боюсь, сложно будет ее достать в таких объёмах… А второй вариант, как сейчас, использовать постоянно ржавеющие листы металла, мне категорически не хотелось. Каждый сезон заново окрашивать, а красить, можно быть уверенным в это, будут прямо по ржавчине, не зачищая ее, лишь бы побыстрее сделать, так что через несколько недель снова будет ржавчина, когда краска слезет…

– Надо ещё шин старых автомобильных по периметру площадки вкопать, – предложила Ксюша. – И как ограждение будут. И ходить по ним можно.

– Поговорю на автобазе, – кивнул я. – Правда, я у них там шин старых не видел, небось, на дачи все вывозят… А тут их много надо будет… О, девчонки! В таксопарке шины спрошу!

Купать детей они пошли сами, всё ещё обсуждая элементы будущей «Мечты». Раз меня освободили на сегодняшний вечер, то решил воспользоваться моментом и сел у себя в кабинете писать лекцию для КГБ.

Глава 8

* * *

Святославль.

– Мне гадалка сразу сказала, что не надо дочери с ним связываться, – с горечью проговорила Оксана. – Марфа никогда не ошибается… Я же им говорила! Но бывший муж мне запретил к ней ходить и так её запугал, что она не то что гадать мне, она видеть меня теперь не хочет!..

О-оо! – в растерянности смотрел на неё Андриянов. – Гадалка?.. Только этого не хватало… Кстати, а что это там на полочке у нее такое толстое, с черной обложкой? Не Библия ли? Корешок, как будто случайно, салфеткой прикрыт…

Но разговор надо было поддержать, и он спросил:

– А что она ещё про него говорила?

– Не помню сейчас уже точно, – откровенно призналась Оксана, – но плохое говорила…

– Оксана Евгеньевна, – подбирая слова, решил вернуть он её в материальный мир. – Было бы гораздо понятнее, с чем мы имеем дело, если бы знать конкретные факты…

– А какие факты вам ещё нужны? – удивлённо посмотрела на него собеседница.

– Откуда у мальчишки восемнадцати лет, меньше двух лет назад появившегося в Москве, четырёхкомнатная квартира, машина и гараж?

– Ясно откуда! – посмотрела на него с недоумением та. – Бандит он.

– Серьёзно? – озадаченно смотрел он на неё.

Бандит?.. В восемнадцать лет? – скептически думал Андрианов. – Да такой прожжённый, что держит в страхе всю мужскую половину семьи? Бред какой-то… Гадалку ещё какую-то приплела… Думал, Диня бред какой-то на эту семейку собрал, а тут вообще ни в какие ворота… Что за семья такая⁈

Поспешно попрощавшись, он уехал. Единственное что, Оксана потребовала у него оставить телефон, обещая позвонить, если что вдруг узнает про мужа дочки. Адрианов давать не хотел, даже подумывал дать неправильный телефон вначале. Но потом, посмотрев, какая женщина энергичная, понял, что это будет плохой идеей. С Оксаны Евгеньевны станется, не дозвонившись, приехать в Москву, чтобы его найти. Это она сейчас с дочкой не в ладах, а завтра все может измениться, и она вполне может у нее начать выяснять, что это у нее за новый начальник. И едва имя назовет и опишет его, как все и пропало. Вряд ли Галие понравится эта его поездка к ее матери.

Вообще, пока ехал домой, он о многом передумал. И понял, что если за материальными успехами Галии и стоит кто-то другой, кроме ее мужа, то Оксана Евгеньевна об этом не в курсе. А если не стоит, и просто так обстоятельства сложились? Вдруг этот пацан просто клад нашел, да и помалкивает об этом? Этот вариант намного лучше, чем заигрывать с женщиной, у которой может быть могущественный и опасный любовник… Способный полностью обеспечить всем ее семью за пару лет…

* * *

В воскресенье с самого утра стал готовиться к интервью с поэтессой, взял с собой фотоаппарат, установив объектив для обычной съёмки. Съездил на рынок, купил цветов и поехал в «Дом книги» на проспекте Калинина. Быстро найти что-то самому в этом огромнейшем магазине было абсолютно нереально. Поэтому обратился к первой попавшейся продавщице, показал ей удостоверение Верховного Совета и спросил, к кому мне обратиться, чтобы приобрести книгу поэтессы Юлии Друниной?

Она провела меня через несколько книжных отделов, через большой отдел с портретами вождей и передала с рук на руки работникам справочно-библиографического отдела. Поблагодарил её и опять достал своё удостоверение.

– Мне нужно найти книги Юлии Друниной. Стихи, проза, все, что есть в наличии, – объяснил я им свою задачу.

Выслушав меня, две сотрудницы в возрасте плюс-минус тридцать лет недолго посовещались, и одна из них куда-то ушла стремительным шагом.

– Может, чаю? – предложила оставшаяся со мной сотрудница, с любопытством разглядывая меня. – Книги вам сейчас подберут…

Согласился на чай, чтобы она себя чем-то заняла, а то моё присутствие её слишком смущало. Ожидание растянулось, но зато нашлось аж две книги Юлии Друниной. Сборники «Избранная лирика» и «Страна юность». Выкупил обе. Искренне поблагодарил сотрудниц за помощь.

У меня оставалось ещё несколько часов до назначенной встречи, успею что-то прочесть, а главное, будет куда автограф взять. Поехал в Подольский район, где у Юлии Владимировны и её мужа была дача. Нашёл посёлок быстро. Мы договорились на два часа и у меня было ещё больше часа, чтобы почитать её стихи…

Начал читать и чуть не пропустил время. Поразило, как стихами, обычными словами можно описать весь тот ужас, через который они прошли… Она санинструктором была. Стихами описать, как с ран присохшие бинты срывать… Глаза раненых описать… Это такой кошмар, через что прошла эта женщина!..

У меня перед глазами всё ещё стояли глаза бойцов, которым ей предстояло сорвать присохшие бинты, когда я подошёл к их даче.

Меня встретили очень радушно. Юлия Владимировна с искренней радостью приняла у меня букет. Глядя, как она принюхивается к цветам, прикрыв от удовольствия глаза, обрадовался, что угадал с подарком. Трудно было поверить, что эта милая, женственная, мягкая женщина прошла через всё то, о чём писала в своих стихах.

Супруг Юлии Владимировны Алексей Яковлевич оказался значительно её старше. Их отношения напомнили мне наши отношения с женой. Он по-отечески опекал её и очень трогательно заботился. И лицо почему-то казалось знакомым.

Они усадили меня на веранде за накрытый стол. Я сразу достал два сборника, которые приобрёл в «Доме книги». Надо было с чего-то начинать интервью…

– Юлия Владимировна, я, как представитель комсомола, хотел бы у вас попросить напутствия нам, комсомольцам, – произнёс я, находясь всё ещё под впечатлением от её стихов. – Что бы вы хотели сказать нам?

Приготовив блокнот и карандаш, приготовился много и быстро записывать.

Первая идея была сказать – что бы вы хотели сказать молодым – но подумал, что это будет бестактно. Ну и тем более, учитывая мой прежний возраст, она сама мне казалась очень даже молодой женщиной… Так что не буду упоминать, что я уже как бы и не комсомолец официально…

– Что бы я хотела сказать комсомольцам? – пожала она плечами, улыбнувшись. – Живите, радуйтесь, наслаждайтесь жизнью. Жизнь прекрасна. Небо голубое, солнце тёплое, деревья зелёные… Что ещё для счастья надо?

– Тепло, сухо и мухи не кусают, – добавил Алексей Яковлевич. – Любимая женщина рядом. Действительно, что ещё надо?

– Он знает, о чём говорит, – уверенно заявила она. – Десять лет лагерей…

К моему стыду, я ничего не знал о её муже. И увидев удивление на моём лице, она, прищурившись, спросила:

– Фильм «Полосатый рейс» смотрел?

– Ну, конечно, – ответил я.

– А «Человек-амфибия»?

– Естественно, – кивнул я с напряжением, не понимая, куда она клонит.

– Сценарий к этим фильмам написал Алексей Яковлевич.

О, как! Вот это я попал… Видимо, у меня было такое выражение лица, что они оба рассмеялись. Она очень ловко перевела стрелки на мужа, переключила моё внимание на него, а сама ушла в дом, сказав, что скоро вернётся. И тут я и сам начал кое-что вспоминать… Конечно, мне было не до телевизора, слишком уж напряженный график я для себя создал. Но пару раз я краем глаза все же видел по телевизору «Кинопанораму»… Так вот почему лицо мне знакомым показалось…

– Вспомнил! Вы же еще «Кинопанораму» ведете!

– Уже не веду. Прошлый год был последним.

Эх, ну не знаток я современных телепередач… Неловко получилось. Вряд ли он сам ушел с такой позиции. Скорее всего, кто-то постарался, и ему не очень приятно об этом вспоминать.

– Я хотел поговорить о войне, о творчестве Юлии Владимировны, – глядя вслед поэтессе, признался я, переведя разговор на другую тему.

– Она не говорит про войну, – ответил он мне. – Только её стихи дают понять, что у неё в душе.

– Я понял, – задумчиво кивнул я. – Большинство ветеранов так же себя ведут…

Вскоре вернулась Юлия Владимировна с большим блюдом разнообразных бутербродов.

– Угощайтесь, Павел, – с мягкой улыбкой предложила она, подливая нам кипяток в чашки. – Хороший вопрос, на самом деле, что бы вы сказали комсомольцам? Да? – взглянула она на мужа. – Вот, что бы ты сказал?

– Не тратить жизнь на то, о чём потом не сможешь вспомнить, – как-то грустно ответил он. – Жизнь слишком быстро кончается…

– До конца жизни ещё целая жизнь! Другой вопрос, длинная она будет или короткая, – уверенно заявила она, и я вдруг спинным мозгом почувствовал, какая могучая сила воли у этой женщины. Вся эта нежность, мягкость – это прикрытие для стального характера… Это точно не кисейная барышня…

– Да, дорогая. Никогда не поздно начать жизнь заново, – улыбнулся он, глядя на неё.

Эх, я не понимал, о чем мне писать статью. То, что поэтесса не будет со мной откровенничать, это я уже понял. Душу она в стихах изливает. А там такое!.. Один раз представив, прочтя её стихи, уже не забудешь никогда… А каково это было видеть? У неё есть четверостишье про рукопашный бой, мол, видела один раз в жизни, а снится теперь каждую ночь…

– Юлия Владимировна, – решил я всё-таки вернуться к своему интервью. – А какие качества вы цените в людях больше всего?

Она посмотрела, вроде, и на меня и, в то же время, сквозь меня.

– Честность, – довольно быстро ответила она. – Честность перед самим собой, в первую очередь. Сделал что-то плохое, не трать время, не ищи себе оправдания. Думай, как исправить и чем быстрее, тем лучше. Потому что потом и захочешь что-то исправить, а может оказаться, что уже поздно…

– Не трать время, не ищи себе оправдания, – задумчиво повторил я, перечитав эти слова в своём блокноте и почувствовал в них что-то личное для себя, зацепило…

– Дорогая моя, это, наверное, ещё очень сложно для молодых, – проговорил Алексей Яковлевич. Видимо, у меня вид был слишком озадаченный.

– Нет-нет, просто, задумался, – поспешил ответить я. – Очень интересно.

– В самом деле? – улыбнулась она. – Вы удивительный молодой человек.

– А от чего бы вы предостерегли… людей моего возраста? – задал я очередной вопрос, решив не отвлекаться на её комплимент. Надоело мне тараторить про комсомол…

– Не позволяйте никому решать за вас, как вам жить, – с мягкой улыбкой сказала она. Как жаль, что даже для человека с такой стальной волей, гибель ее страны оказалась чем-то слишком невыносимым для дальнейшей жизни… Или, причина, как раз, в этой стальной воле?

– Спасибо, – с искренней благодарностью произнёс я, и в голове сложилась, наконец, концепция будущей статьи. – Можно сделать несколько снимков?

– А вы мне их покажете? – взглянув на меня с недоверчивым прищуром, спросила она.

– И снимки покажу, и статью, – пообещал я.

Алексей Яковлевич взял на себя выбор антуража для фото. Вынес плетёное кресло и установил под кустом цветущей сирени. Так я и снимал Юлию Владимировну с её неземной улыбкой Моны Лизы.

Когда мы закончили, хозяйка предложила вернуться к столу.

– Павел, вы же не попробовали балык из осетра, – воскликнула она, заметно обрадовавшись, что интервью закончилось и можно просто пообщаться, а не говорить на заданную тему.

Взял бутерброд с рыбой, понюхал и состроил блаженное лицо, чтобы успокоить хозяйку. Не объяснять же, что нам каждый месяц военные привозят астраханский балык десятками килограммов.

Разговор зашёл о моих статьях, Алексея Яковлевича заинтересовали те, что уже вышли. Рассказал им о статье про женщин-фронтовиков, про фельетоны о таксистах, о поварах в детском саду, переход через железнодорожные пути. А затем оказалось, что они много моих статей читали, просто на фамилию автора внимание не обращали. Замечал периодически, как они переглядывались между собой.

– У вас хороший слог, – сказал мне Алексей Яковлевич и мне было очень приятно услышать это от такого маститого сценариста, о чём я ему и сказал. Они рассмеялись оба.

– Мой муж ещё написал сценарий к фильмам «Три товарища», – поспешила объяснить Юлия Владимировна, явно гордясь, – «Ленин в Октябре», «Ленин в восемнадцатом году», «Котовский» и многое другое. Он и сценарист, и писатель, у него орден Ленина!

– Хватит, хватит, Юлечка, молодой человек не ради меня сюда пришел! – замахал руками Алексей Яковлевич.