355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергий Иеромонах (Рыбко) » Се ныне время благоприятно » Текст книги (страница 4)
Се ныне время благоприятно
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 11:25

Текст книги "Се ныне время благоприятно"


Автор книги: Сергий Иеромонах (Рыбко)


Жанр:

   

Религия


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Цензоры «в футлярах» (О книге «Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского»)

Это книга, которая волею человеков почти полтора века пролежала под спудом. Но не в силах человеков что-либо делать без участия воли Божией. Потому ныне, во время благоприятное (2 Кор. 6; 2), непостижимыми судьбами Господними доселе сокровенная книга является на свет.

Книга содержит полный текст рукописи жития святителя Игнатия (Брянчанинова), епископа Кавказского и Черноморского, составленного его близкими учениками. Оказывается, жизнеописание святителя в I томе его творений было издано в настолько сокращенном и отредактированном цензурой виде, что настоящее издание – книга совершенно другая. Ныне волей Божией мы получили возможность, прочитав полностью это глубоко назидательное повествование, открыть для себя многие ранее неизвестные черты жизни и духовного облика святителя Игнатия.

Человеческая цензура на основании лжеименного разума сократила все то, что не могла вместить. Это хорошо становится видно при сравнении того, что было в житии изначально, и что осталось. Были сокращены даже некоторые эпизоды детских лет святителя, не говоря уже о непростых моментах его взаимоотношений с оптинскими старцами и некоторыми известными иерархами, например, святителем Московским Филаретом (Дроздовым). Деятельность же епископа Игнатия на Кавказской кафедре, видимо, настолько не вмещалась в понятия цензоров, что эти назидательнейшие в духовном и историческом отношении главы были выброшены целиком.

Личность свт. Игнатия оказалась столь неординарной, что никак не могла вписаться в современную ему эпоху. Проще оказалось сократить все самое яркое в его характере, вычеркнуть из жизнеописания все то, что не соответствовало понятиям «человеков в футлярах», заботившихся о том, «как бы чего не вышло» (А. П. Чехов). Таким образом, изданное житие оказалось сокращенным по сравнению с рукописью почти в десять раз! На бумаге остался выхолощенный, лубочный образ святителя. Но даже там, где осталось лишь «дозволенное цензурой», образ святителя удивляет, поражает, покоряет всякого, соприкоснувшегося с ним, как покоряет и само его слово.

Святитель Игнатий не был воспитан в семинарской бурсе в духе мертвящей схоластики, как он сам говорит о себе: «Об епархии думать мне невозможно по отдельному совершенно характеру от всех архиереев. Они – воспитанники Академий, а я – воспитанник монастыря, следовательно, персона, решительно отсталая, нисколько не подходящая к целому составу».. Слово святителя – его живой опыт. Это крестное слово реет, как победоносное знамя над полем битвы со страстями, собирая под своей живоносной сенью сонмы ищущих спасения. Это живое слово острее меча обоюдоострого, проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные (Евр. 4; 12). Его не вмещают, не могут вместить сыны века сего.

XIX век особенно отличался попытками уничтожить всякое живое слово, неважно, было ли это слово интеллигента, или слово монаха. Тщательно цензурировались, вымарывались, подчищались даже тексты Святых Отцов Православной Церкви, которые писались много веков назад. Везде придирчиво выискивалась крамола. Из переписки свт. Игнатия с Оптинскими старцами. известно, сколько трудов нужно было положить, чтобы какой-либо перевод святоотеческой книги или житие подвижника благочестия увидели свет, хотя бы и в сильно отцензурированном и сокращенном виде. Годами рукопись передавалась от инстанции к инстанции, от одного бюрократа к другому. Везде боялись взять на себя ответственность за публикацию. Рукописи пылились годами, многое пропало безвозвратно.

Святитель Игнатий пишет о книге писем Георгия, Затворника Задонского, которую предполагалось представить в Конференцию Академии на получение Демидовской премии: «Если же Вам угодно знать мое мнение о том, может ли книга писем святого Затворника получить премию, то Вам говорю мое мнение: не может, имея значительное достоинство духовное и не имея плотского, ибо письма произнесены благодатию, не имея благоустройства человеческого слова. Слово же благодатное не может быть познано плотским человеком, который зрит только на внешность слова, и если сие внешнее слово не имеет внешнего устройства, то он всему смеется, ибо это для него безумие (см. I Кор. 2; 14)»..

Многие книги были изданы только благодаря вмешательству самого святителя Игнатия и других просвещенных иерархов, которые понимали значение святоотеческого слова. В богословском отношении Синодальный период – самый бесплодный, потерянный для русской духовной литературы. За немногими счастливыми исключениями (свт. Тихон Задонский, свт. Димитрий Ростовский, свт. Феофан Затворник, свт. Иннокентий Пензенский и немногие другие Святые Отцы), если что и издавалось, то вопреки цензуре, с невероятными трудностями. Творения самого свт. Игнатия были запрещены к изданию...

Характерный пример представляет история издания книг о московском праведнике и чудотворце прот. Валентине Амфитеатрове, предпринятого духовной дочерью пастыря, ныне прославленной в лике Новомучеников Российских мц. Анной (Зерцаловой). Рукопись мц. Анны была просмотрена и одобрена Владыкой Трифоном (Туркестановым), затем (поскольку Владыка Трифон не являлся цензором) была отправлена в Цензурный комитет. После ряда проволочек цензоры ответили: «Мы все читали Вашу рукопись, порешили, что отдавать ее в Синод для утверждения нельзя, так как вы описываете такие великие чудеса, которые мог совершать только преподобный отец Серафим, а не обыкновенный священник, а потому разрешить Вашу рукопись для печати мы не можем». Узнав об этом, Владыка Трифон сказал: «Вот странно, пустые книжонки они живо разрешают, а вот дельную, нужную рукопись они не могут разрешить».. Примечательна причина, которую указывают цензоры, и особенно – в свете готовящейся ныне канонизации прот. Валентина Амфитеатрова.

Между тем свободно, без всяких препятствий издавалась масса макулатуры – подобострастных слов на Царские дни и т. п. различных митрополитов, епископов, протоиереев. Совершенно бесцветные, бессодержательные сборники проповедей рекомендовались Синодом для чтения за богослужением. Не говоря уже о многократных переизданиях Кемпийских, Ассизских и Ренанов. А порой в церковную периодическую печать просачивались чуть ли не оккультные статьи про медиумические сеансы.

В это время еще можно было бы спасти бесценные творения русских книжников, хранившиеся в монастырских библиотеках; нарождавшаяся русская филологическая наука могла бы изучить и издать драгоценные рукописи, но цензура связывала руки. Видимо, одной из причин была боязнь случайно издать что-либо, могущее послужить на руку старообрядцам.

В статье о посещении Валаамского монастыря, рассказывая о книге священноинока Дорофея «Цветник», святитель Игнатий замечает, что, как указывает опыт, при поверхностном взгляде рукопись могут счесть старообрядческой по причине старинной орфографии.. Поэтому русские ученые ограничивались «описаниями рукописей», в результате чего сами рукописи погибли от сырости и пожаров. Дело довершили большевики. По этим причинам мы практически не имеем русской духовной литературы до XVII века, то есть именно того времени, когда русская святость особенно процветала. «Человеки в футлярах» одержали еще одну блистательную «победу».

С тех пор минуло много лет. Тяжкие очистительные бури пронеслись над нашим Отечеством. Ныне мы живем совсем в другой стране. Но, как писал свт. Игнатий, «будущее России – в руках Божественного Промысла. России предназначено огромное значение».. Сегодняшняя Россия отличается очень во многом, почти во всем, от России времен свт. Игнатия. Многое ушло безвозвратно. Многое, но не все. Не надо предаваться печали о той «России, которую мы потеряли». В огненных испытаниях приобретено большее. Прежде всего, сонмы Новомучеников и Исповедников Российских – тысячи тысяч новых святых молитвенников за Русь. За ними придут другие. Возможно, среди них будут те, кто сегодня самоотверженно возрождает святые храмы, восстанавливает обители. Прежняя Святая Русь, сегодняшняя и будущая Россия скованы как звенья единой неразрывной златой цепи сонмами русских святых. Нас и наших предков единят, прежде всего, духовные идеалы. И пока это будут идеалы Евангелия и Православия, мы останемся тем же Русским народом, не столько теряющим в испытаниях и оскудевающим, сколько приобретающим и обогащающимся.

Одно из прекраснейших звеньев этой златой цепи русской святости – святитель Игнатий Ставропольский. Этот святой – величайший дар Божий России и Русской Церкви, в особенности же – российскому монашеству. Он не был понят и по достоинству оценен современниками. Время же, этот лучший судья, показало величие святителя, его мудрость, прозорливость, дар глубочайшего пророчества, простиравшегося вперед на многие века. Значение личности и письменных творений свт. Игнатия раскрывается не сразу, постепенно понимается его потомками. Вероятно, и ныне святитель еще не раскрыт и не понят до конца.

Некогда один из современников свт. Василия Великого сказал: «Если где-то встретишь изречение святого Василия и тебе будет негде его записать, запиши на своей одежде». С полным правом то же можно сказать о свт. Игнатии. Не будет никакого преувеличения, если мы назовем его Василием Великим нашего времени. Святитель – личность эпохальная. За весь Синодальный период истории нашей Церкви и после него не было ни одного святого, который оказал бы такое влияние на судьбы монашества, Церкви, Православия, а значит и России в целом, т. к. Россия – это прежде всего ее Церковь.

Книги святителя Игнатия – это не только духовные, аскетические писания. Святитель – величайший художник слова, соединивший в себе лучшие черты великой русской литературы, блестящее светское образование и святость жизни, доставившую ему обширнейшие духовные познания. Его слову присуща тонкая высокая поэзия. Одновременно он аскет, художник и философ. Придет время, и в возродившейся России книги святителя Игнатия займут достойное место в лучших библиотеках страны, будут изучаться в учебных заведениях наряду с произведениями великих русских классиков.

В неизвестной доселе рукописи полного жизнеописания святителя Игнатия, составленного ближайшими его учениками и сподвижниками, раскрываются сокровенные черты личности великого святителя, становятся явными прежде неизвестные факты его жизни.

Надеемся, что святитель сделается ближе для его многочисленных почитателей, а для тех, кто знает его поверхностно или совсем не знает, благодаря этой книге произойдет первая встреча со святым, и читателю откроется богатый, неведомый доселе мир его творений. В любом случае, книга никого не оставит равнодушным.

Часть III. Иноки – свет миру

Сокровенная мудрость (О книге «Отец современного иночества»)

«Говорящий слово Божие и слушающий слово Божие пользуются вместе, а приносит пользу – Бог. Он соединяет здесь, на земле, в юдоли скорбей и плача, человеков в единомыслие Своим всесвятым, всесильным словом. Он вселяет единомысленных по окончании земного странствования в дом вечный, где духовный праздник никогда не умолкает. Он да дарует нам здесь благоугодное Ему единомыслие и единодушие, как залог; а там, на небе, в вечности да дарует неизреченное блаженство, как исполнение залога»,– писал святитель Игнатий, епископ Ставропольский и Кавказский.

Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 1988 года святитель Игнатий был причислен к лику святых. Суд Божий прославил пред людьми того, кто был так гоним и поносим людьми при жизни. Говорят, что «святой рождается после своей смерти, а прославляется после смерти своих современников».. Творения святителя – это бесценное приношение современному монашеству. Каждая строчка их написана тростью Креста и чернилами сердца.

Величайшая заслуга свт. Игнатия в том, что он разъяснил творения древних Святых Отцов-аскетов применительно к нашему времени. Сам святитель так писал в Предисловии к пятому тому своих сочинений: «Здесь указаны изменения не в сущности, а в обстановке, имеющей на сущность существенное влияние; здесь указано, каким образом должно пользоваться писаниями древних и применять их к современности, избегая того ложного положения с его последствиями, в которое поставляется всякий не понявший и не приметивший необходимости применения»...

Книги свт. Игнатия являются азбукой для любого человека, желающего вступить на путь борьбы со страстями. «Некоторые считали, что творения епископа Игнатия заменяют „Добротолюбие“,– пишет игумен Марк (Лозинский).– Но более правильный взгляд был высказан покойным профессором МДА прот. Петром Гнедичем, большим почитателем еп. Игнатия, который считал, что творения святителя вводят, облегчают современным читателям понимание „Добротолюбия“ и других аскетических творений Святых Отцов. Другими словами, для правильного понимания творений Святых Отцов нужно первоначально прочитать сочинения епископа Игнатия».

Архиепископ Костромской Платон с благодарностью писал еп. Игнатию, что слышит в его сочинениях «звуки святоотеческой гармонии» и наслаждается «духом древних Отцов».

Творения святителя – богодухновенное переложение учения Святых Отцов древности для лишенных правильных духовных понятий сынов нашего века. Одна из причин этого лишения – оскудение духоносных Отцов. Это оскудение могло бы быть отчасти восполнено писаниями святых людей, но эти писания в основном понимаются неправильно, приблизительно, искаженно, превратно. Они сокровенны в своей глубине, таинственны, покрыты сенью, подобной облаку, которым покрыл Господь скрижали Завета от народа Израильского на горе Синайской. Причина непонимания – наше падение, душевный, лжеименный разум: Духовный разумеет все, духовного же никто не разумеет (1 Кор. 2; 15). Книги свт. Игнатия приводят нас на путь правильного понимания святоотеческих писаний. И в то время, когда духоносных путеводителей нет или они крайне редки, мы дерзнем сказать, что книги святого Игнатия для многих становятся единственным путеводителем.

Святитель Игнатий с болью пишет об угасании того, что должно бы являться цветом христианства, светильником миру,– православного монашества. С его угасанием связывает святой и упадок всего христианства в целом. Он раскрывает причины угасания монашества, нелицеприятно обличает недостатки монастырей и монашествующих своего времени. Цель обличения – уврачевать, исправить недостатки. Единственно верный путь к исправлению – покаяние в отступлении, возвращение к заповедям Святых Учителей христианства.

Значение писаний свт. Игнатия для нашего времени раскрыто в замечательном видении, бывшем одной рабе Божией – ныне инокине. Вот ее рассказ:

"Уже в пожилом возрасте я пришла к вере, стала ходить в храм. Однажды мне попалась книжечка «Беседа преп. Серафима с Мотовиловым о цели христианской жизни». Там говорилось, что нужно подвизаться в совершении тех добродетелей, которые приносят благодать Святого Духа: если более благодати Божией дает молитва и бдение, то нужно бдеть и молиться, если много дает Духа Божия пост, надо поститься, если милостыня – творить милостыню. Я задумалась о том, какое мое дело, что нужно делать, чтобы спастись. Стала молиться, чтобы Господь вразумил. Явилась мысль, что нужно читать книги, написанные святыми людьми.

Тогда я снова стала молиться, чтобы Господь открыл, какие именно книги нужно читать. Незадолго до этого одна из знакомых дала мне почитать книгу писем святителя Игнатия (Брянчанинова). В ответ на молитвы появилось желание читать именно эту книгу. Я открыла ее и читала всю ночь: настолько оказалось близко душе все, что было там написано. Эта ночь была накануне воскресного дня, и, собираясь пойти на раннюю Литургию, в 5 часов утра я решила немного отдохнуть. Чтобы не проспать, не легла, а задремала в кресле. И тут, не знаю, во сне или наяву, я увидела следующее:

Большая старинная толстая книга в кожаном переплете с застежками раскрылась передо мной. На чистых, глянцевой белизны листах книги появились чудной красоты драгоценности: золотые кольца, серьги с драгоценными камнями. Особенно привлекло мое внимание ажурной работы золотое яичко: внутри него было другое яичко, еще более чудное. Все эти драгоценности были удивительно сделаны, и я подумала, что никакая человеческая рука не могла их создать.

Затем я задумалась о смысле увиденного и стала постепенно догадываться, что эта книга с драгоценностями изображает собой творения святителя Игнатия. Тогда я спросила: «Господи, таковы творения епископа Игнатия?» И тут же как бы услышала в сердце ответ: «Да, таковы его книги, читай – и спасешься».

После этого я нашла возможность достать все его книги, прочитать их, была на Толге для поклонения его святым мощам, постепенно созрело желание монашеской жизни, я приняла иночество. Чувствую водительство свт. Игнатия во всей моей жизни"..

В одном из своих писем свт. Игнатий говорил, что все читающие его творения входят как бы в духовное общение между собой и становятся единой семьей. Пускай эта книга явится даром тем, кому дорога память святителя Игнатия, так много трудившегося в проповеди евангельской любви к ближнему.

Преподобномученик Игнатий (Лебедев) и созданная им тайная монашеская община. (О книге «Монашество последних времен»)

В 1996 г. вышла книга, повествующая о жизни ученика старцев Свято-Смоленской Зосимовой пустыни, старца и исповедника Православия, погибшего в 1938 году в концлагере, схиархимандрита Игнатия (Лебедева).. и о его духовных чадах. Жизнеописание прмч. Игнатия было составлено его духовной дочерью, монахиней Игнатией (Петровской). Многое из того, что матушка рассказывала об о. Игнатии в своих беседах, по тем или иным причинам не вошло в ее книгу, написанную в сороковые годы..., и, чтобы ничего не было забыто, мы дополнили жизнеописание этими устными рассказами.

Общение с монахиней Игнатией явилось для нас великой милостью Божией. Мы узнали о ней случайно: в одной из православных телепрограмм она рассказывала о своем духовном отце. Живой рассказ матушки нас глубоко тронул. Кроме того, выяснилось, что она пишет службы святым. Матушкой написано тринадцать служб, в том числе – служба свт. Игнатию Ставропольскому. Так как в нашем храме очень почитают этого святого, мы стали искать мать Игнатию, чтобы иметь возможность использовать составленный ею текст при богослужении. Было у нас и желание подробнее узнать о схиархимандрите Игнатии. С Божией помощью нам удалось познакомиться с матушкой.

Несмотря на свои 95 лет, монахиня Игнатия сохраняет живой ум и прекрасную память. Она пришла к батюшке в 1924 году еще совсем молодой и до самой кончины о. Игнатия была одной из его ближайших, преданных учениц. Всю свою жизнь бережно храня заветы дорогого батюшки, мать Игнатия донесла до нас его духовный облик, его заповеди и наставления и явилась связующим звеном между старчеством Зосимовой пустыни и христианами конца XX века. Общаясь с ней, видишь и чувствуешь, каким было монашество прежней, Православной России, не тронутой злотворным духом безбожия.

Матушка принадлежала к тайной монашеской общинке, созданной о. Игнатием по благословению архиеп. Варфоломея (Ремова, љ1935). За послушание своему старцу она окончила Московский университет и, уже будучи тайно пострижена о. Игнатием в рясофор, вела большую научную работу. Постриг в мантию она приняла уже в 1938 году, после кончины батюшки. По завету о. Игнатия воспринимая свою работу в медицине как монашеское послушание, как служение ближним, матушка проработала шестьдесят лет в одном из крупных научных медицинских учреждений. Она неоднократно была на международных конференциях и симпозиумах, изучила несколько европейских языков. Мать Игнатия имеет степень доктора наук, является автором нескольких книг, двухсот пятидесяти статей. Ее богословские работы и воспоминания публиковались в Журнале Московской Патриархии, в журналах «Троицкое слово», «Альфа и Омега».

Всю эту обширную внешнюю деятельность мать Игнатия сочетает с подлинным монашеским деланием. Исполнение своего келейного правила, частое, по возможности ежедневное посещение храма – так воспитывал ее о. Игнатий. «Батюшка прежде всего научил нас любви к православному богослужению, погрузил нас в радость церковной службы,– говорит сама матушка.– Я читаю службу ежедневно, и, если не прочитаю, то день как бы без души. Поэтому я стала великим поклонником святых песнотворцев». Отец Игнатий привил ей и любовь к чтению святоотеческих писаний, особенно творений святителя Игнатия (Брянчанинова), которого мать Игнатия глубоко почитает.

Монахиня Игнатия – известный человек в медицинском мире, но очень немногие близкие ей люди посвящены в тайну ее внутренней сокровенной жизни. Тем не менее, к ней тянутся сердца людей верующих и неверующих, образованных и простых. Многие из ее коллег, видя ее христианскую отзывчивость и искреннюю заботу о людях – качества, ставшие, к сожалению, редкими в современном мире,– обратились к Богу. Кое-кто признался, что много лет по заданию «органов» наблюдал за ней, и со слезами просил прощения. Матушка всегда старалась иметь со всеми простые, душевные отношения, и сотрудники относились к ней с симпатией, что, скорее всего, и спасло ее от ареста.

За свою долгую жизнь мать Игнатия была знакома и общалась со многими духовными людьми. Она хорошо помнит служение в храме Трех святителей у Красных Ворот св. Патриарха-Исповедника Тихона, видела она его и у нас, на Лазаревском кладбище, на погребении прот. Алексия Мечева. Матушка была знакома с митр. Трифоном (Туркестановым).

Мать Игнатия – человек совсем иной эпохи, во многом уже непонятной нам «Руси уходящей». О времени том можно сказать словами русского классика XX века Ивана Бунина: «Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то жили, которую мы не ценили, не понимали,– всю эту мощь, сложность, богатство, счастье...»

Матушка – живой носитель духа эпохи мучеников и исповедников. Когда она говорит о том времени, о тех, кого она знала, о близких людях, большинство из которых прошли ссылки и лагеря, возникает удивительное чувство: эти люди как бы присутствуют рядом, как бы говорят ее устами нашему поколению, завещают хранить Святое Православие, ради которого они страдали и умирали, как великое сокровище, как смысл бытия.

Общение с матушкой всякий раз оставляет в душе теплое чувство. С какой любовью она относится к своему духовному отцу! С какой радостью, как драгоценность, показывает она принадлежавшие батюшке вещи, святыни, иконы, перед которыми батюшка молился. Матушка всегда готова рассказывать о старце, несмотря на свой преклонный возраст и угасающие силы. Она живет памятью о нем. Передав нам свою рукопись для издания, матушка сказала: «Теперь я могу спокойно умереть».

Мать Игнатия – типичный представитель монашества XX века, того монашества, которое служило Богу не в стенах монастырей. Монашескими кельями были комнаты в коммунальных квартирах, а братия собиралась для совместной молитвы и общения в немногих, чудом уцелевших приходских храмах.

Еще святитель Игнатий (Брянчанинов) предсказал появление такого монашества, назвав его представителей «монахами во фраках». Эти иноки не имели ничего из того, что связывается с традиционными представлениями о монастырях: ни тихого монастырского уединения, ни стен, ни келий, ни, порой, иноческих одежд, ни уставных богослужений, ни игуменов – они постоянно находились среди соблазнов мира, вынужденно несли послушание на светской работе. Тем не менее, несмотря на враждебную обстановку и постоянные преследования, они благовествовали о Христе. Главная их заслуга заключается в том, что они сохранили и передали нам идеал иночества, доказали, что «монашество было, есть и будет во веки веков, пока жив на земле человек-христианин» (свт. Феофан Затворник).

Рассматривая жизнь Церкви XX века, убеждаешься в том, что монашеская жизнь может принимать самые разнообразные формы; собственно, в годы гонений не может быть иначе. Вечны и незыблемы догматы христианства, неизменны заповеди его, внешние же формы жизни могут быть различны. История христианства еще не дописана, Церкви еще предстоит явить миру множество святых: апостолов, святителей, мучеников, преподобных. Впереди годы торжества и гонений, процветания и упадка. Мы живем в удивительное время, когда после застоя Синодального периода, вылившегося в семидесятилетие коммунистических преследований, возрождается Православная Церковь в России, возрождается и сама Россия.

Недавно в архиве Государственного исторического музея была найдена никогда не издававшаяся переписка святителя Игнатия (Брянчанинова) с его духовным другом Н. Н. Муравьевым-Карским, крупным государственным деятелем, русским патриотом, глубоко верующим православным христианином, несколько лет служившим Главнокомандующим и Наместником на Кавказе.. Одно из этих писем содержит замечательное пророчество о России. 14 мая 1863 года святитель Игнатий пишет:

"Ныне или после, но России необходимо сосчитаться с Европою. Усилия человеческие судеб Божиих уничтожить и изменить не могут. России предназначено огромное значение. Она будет преобладать над вселенной. Она достигнет этого, когда народонаселение ее будет соответствовать пространству. Это народонаселение ежегодно приращается больше, нежели на миллион; Россия должна вступить в грядущее столетие при народонаселении в 100 миллионов. Нападение завистливых врагов заставит ее развить силы и понять свое положение, которое уже будет постоянно возбуждать зависть и козни. Это потребует огромного труда, подвига, самоотвержения; но что делать, когда приводит к ним рука непостижимой Судьбы! Единственное средство к исправлению упавших сил, нравственной и духовной,– положение, требующее труда, приводящее к самоотвержению.

В 38-й и 39-й главах пророка Иезекииля описаны могущество, многочисленность северного народа, названного Россом; этот народ должен достичь огромного вещественного развития пред концом мира и заключить концом своим историю странствования на земле человеческого рода. На упомянутые главы Иезекииля делается ссылка в 20-й главе Апокалипсиса. Многочисленность войска, которое будет в Государстве, уподоблена песку морскому. Святый Андрей Критский, церковный писатель VII века, объясняя 20-ю главу Апокалипсиса и находя пророчество ее тождественным с пророчествам Иезекииля, говорит: «Есть на севере народ, скрываемый от прочих народов рукою Божией, народ, самый многочисленный и воинственный. Пред концом мира он внезапно откроется и преодолеет все народы».

Точно! Европа узнала Россию после Америки, почти только со времен Петра I. Петр I пожаловал в Париж гостем в 1714 году, а в 1814 пожаловала туда русская армия. Какая быстрота событий! Нынче, навстречу грозящимся на нас врагам, можно сказать словами второго псалма: Зачем волнуются народы и племена замышляют тщетное (Пс. 2; 1). Враги разбудят, потрясут Россию, произведут в ней невольное развитие силы, но не унизят России: они возвысят ее, таково ее предопределение".

Стоит обратить внимание на ту строчку в письме, где святитель говорит о том, что народонаселение России должно соответствовать ее пространству. Не следует ли отсюда, что русские еще должны заселить бескрайние просторы Севера и Сибири так же, как сейчас заселена Европейская часть?

Возрождение Церкви тесно связано с возрождением монашеской жизни: возрождение монашества предшествует возрождению Церкви. Каждый православный человек хорошо понимает, что возрождение состоит не только и не столько в восстановлении монастырских стен и храмов, умножении количества насельников и возобновлении исторических традиций. Все это хорошо, но будет медью звенящей и кимвалом звучащим (1 Кор. 13; 1), если при этом не будет воскрешен дух монашества и не будет достигнута цель, ради которой существуют иноческие обители: тщательное изучение и наиболее точное и полное исполнение евангельских заповедей. их насельниками, достижение духовного совершенства лучшими из них.

Монашество должно быть основано на святоотеческих традициях и на всем том лучшем, что было явлено в Церкви за последнее столетие. Чтобы обогатить свои представления о монашеском делании, необходимо изучать жизнеописания и творения близких нам по времени подвижников благочестия, не только Русской Церкви, но и других поместных Православных Церквей.

Книга «Монашество последних времен» изображает схиархимандрита Игнатия не только как исповедника Православия, но и как последователя и продолжателя традиции Зосимовского старчества. Книга содержит аскетические наставления батюшки, раскрывает методы воспитания и приемы духовного руководства, унаследованные им от схиархимандрита Гавриила (Зырянова) и зосимовских старцев, повествует о внутренней жизни созданной о. Игнатием женской общины.

Опыт жизни этой общины заслуживает особого внимания. По всей видимости, она не была единственной: такие общины, мужские и женские, существовали в годы гонений по всей России. К сожалению, сведений о них мало, а те, что сохранились, нужно искать в архивах НКВД-КГБ. Там достаточно «расстрельных дел» по обвинению в создании тайных монастырей. Но и в этих делах содержатся большей частью внешние факты: конечно же, следователей не интересовали вопросы духовного устройства и внутренней аскетической жизни этих обителей. В то время, когда обнаружение при обыске Св. Писания или других религиозных книг являлось достаточным поводом для ареста, духовных дневников и записей не принято было оставлять. Даже короткие письма уничтожали сразу же после прочтения, чтобы не пострадали люди, их написавшие.

По этим причинам почти не существует книг, которые подробным образом освещали бы аскетическую жизнь и воззрения русских подвижников XX века.. По попущению Божию мы бедны такими книгами, тогда как в православной Греции, например, они не редкость.

Особый недостаток ощущается в книгах о женском монашестве. Хотя во Христе нет ни мужского пола, ни женского (Гал. 3; 28) и духовные законы одинаковы для тех и других, но женщина имеет более слабое телесное сложение, да и душевное устроение ее иное, чем мужчины: «Женщина руководится чувствами падшего естества, а не благоразумием и духовным разумом, ей вполне чуждыми. У нее разум – служебное орудие чувств»... Поэтому некоторые страсти и грехи присущи женщинам в большей мере, чем мужчинам. Женское монашество всегда было значительно более многочисленным, но духовного совершенства и святости, тем не менее, в основном достигали мужчины. К женскому монашеству нужно иметь иной подход, и в руководстве женскими обителями, имеющими иное устроение, чем мужские, не всегда пригодны правила, уставы и принципы, которыми руководствуются мужские монастыри. Преподобный Серафим Саровский признал устав Саровской пустыни непригодным – слишком суровым и неисполнимым – для Дивеевской женской общины и дал сестрам другой устав.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю