Текст книги "Русская Италия"

Автор книги: Сергей Нечаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава четвертая
Невозвращенец Пимен Орлов

Традиция стажировки русских художников в Италии была заложена еще Петром Великим… Средства на такие поездки тратились немалые, и государство было заинтересовано в том, чтобы они расходовались по назначении. Уж больно велик был для русских юношей соблазн, оказавшись «в радостном плену» итальянской жизни, загулять.

АЛ. Маркина

Безусловно блестящее прошлое Италии, родоначальницы европейской цивилизации, ее удивительный климат и уникальные памятники – все это вместе взятое не могло не привлекать художников из разных стран. Именно поэтому Рим издавна считался своеобразной «Академией Европы». Здесь было чему поучиться, здесь шло творческое общение мастеров различных школ и направлений. Русские подключились к этому процессу позднее других, но именно они, особенно в первой половине XIX века, проявили себя наиболее ярко и самобытно.

Традиция стажировки русских художников в Италии была заложена при царе-реформаторе Петре Великом, когда в 1716 году туда были направлены братья Иван и Роман Никитины. За три года они освоили язык, побывали в Венеции и Риме, учились во Флоренции у профессора местной Академии Томазо Реди. Во второй половине XVIII века пенсионерами Академии были художники А. П. Лосенко и П. И. Соколов, скульптор Ф. И. Шубин. В 1773 году в Венецию был послан обучаться театрально-декорационной живописи талантливый юноша Федор Алексеев.

Государство, трятя на подобные поездки немалые средства (командированные получали немалые стипендии, называвшиеся пансионами), было заинтересовано в том, чтобы они расходовались по назначению. Поэтому русские пансионеры находились под неусыпным надзором российских послов, а также специально выделенных для этой цели чиновников, обязывавших пансионеров регулярно писать подробные отчеты на родину.

^{Портрет напольного гетмана. Художник И. Никитин}

В Венеции функцию такого наблюдателя исполнял маркиз Павел Маруцци, в Риме – академик И. Ф. Рейфенштейн, советник Гессен-Кассельского двора и почетный член Петербургской Академии художеств. Русские пансионеры были обязаны ежегодно предоставлять не только отчеты о занятиях и путешествиях, но и этюды, эскизы и уже законченные произведения, которые экспонировались на академических выставках в Петербурге.

После революционных событий XVIII века и во времена наполеоновских войн институт «пансионерства» в Петербургской Академии художеств был отменен. Выпускник Академии Орест Кипренский смог отправиться в Италию лишь в 1816 году, получив пенсион от императрицы Елизаветы Алексеевны. Во Флоренции Кипренский получил общественное признание, был избран членом Флорентийской Академии художеств и удостоен высокой чести – предложения первым из русских художников написать автопортрет для галереи Уффици, которую украшают изображения Рафаэля, Тициана, Рембрандта, Рубенса и многих других корифеев. «Увенчанный лаврами Европы» и поставивший «имя русское в ряду классических живописцев», как позднее отозвался о нем Александр Иванов, Кипренский воплотил в этом автопортрете романтический идеал художника-творца.

Положение с «пансионерством» изменилось с назначением в 1817 году президентом Петербургской Академии художеств А. Н. Оленина. Энергично и решительно он принялся наводить в ней порядок. Возобновились заграничные поездки русских художников. А. Н. Оленин выделил трех выпускников, достойных представлять «три знатнейших художества» в Италии: живописца С. Ф. Щедрина, скульптора С. И. Гальберга и архитектора В. А. Глинку. К ним присоединился художник В. А. Сазонов, вольноотпущенный графа В. А. Румянцева, который отправлялся на средства покровителя.

За эти годы произошли серьезные изменения в правилах о «пансионерстве», усовершенствовалась система стажировок. Все попавшие в Италию были воспитанниками Петербургской Академии художеств, удостоенными золотой медали за дипломную программу. Каждый из пансионеров получал 400 червонцев на дорогу, а затем – по 300 червонцев годовых. Исторические живописцы и скульпторы посылались сроком на шесть лет, пейзажисты, жанристы, баталисты – на три года.

В 1819–1830 годах заграничным пансионером Академии был живописец П. В. Басин. В 1838 году вторично приехал в Италию «профессор второй степени» Ф. А. Бруни для завершения грандиозного полотна «Медный змий». Одновременно совершенствовали там свое мастерство академик А. В. Тыранов и художник-дилетант И. С. Шаповаленко, получивший в 1836 году вольную от своего полтавского помещика П. Н. Капниста.

^{Орест Адамович Кипренский}

С возникновением в 1820 году Общества поощрения художников появился еще один канал, по которому можно было получить стипендию и возможность стажироваться в Италии. Главной своей целью Общество поощрения художников провозгласило «помогать художникам, оказывающим дарование». Первыми пансионерами Общества, как мы уже знаем, стали братья Александр и Карл Брюлловы. Они жили и работали в Риме. Здесь же в 1841 году создал своего «Медного змия» Ф. А. Бруни, в 1858 году «Явление Христа народу» А. А. Иванов.

В первой половине XIX века принято говорить о двух наиболее интересных периодах в жизни колонии русских художников в Риме. Первый сложился в 20–30-е годы, когда его идейным вдохновителем был Карл Брюллов. Второй, укладывающийся во временные рамки 40–50-х годов, проходит под определяющим влиянием А. А. Иванова. Точное число русских художников, в то время находившихся в Риме, назвать сложно. Вот только неполный перечень русских талантов, стажировавшихся здесь: художники А. А. Иванов, К. К. Каневский, М. И. Лебедев, А. Т. Марков, Т. А. Нефф, С. Ф. Федоров, гравер Ф. И. Иордан, архитекторы А. М. Горностаев, А. Т. Дурнов, Н. Е. Ефимов, И. Е. Ефимов, Р. И. Кузьмин.

Русские мастера, попавшие в безмятежную атмосферу Италии из Академии художеств, где царили строгие педагоги и рутина обучения, наслаждались непривычной свободой. Скромные средства стипендий обеспечивали молодым людям вполне безбедное существование, а соблазнов в Риме было множество. Н. В. Гоголь в письме к другу детства А. С. Данилевскому от 13 мая 1838 года писал:

«Что делают русские питторы, ты знаешь сам. К двенадцати и двум часам в Лепре, потом Кафе Греко, потом на Монте-Пинчи, потом в Bongout, потом опять в Лепре, потом на биллиард».

С 1840 года правительство России учредило в Риме должность «начальника над русскими художниками», назначив на эту должность Павла Ивановича Кривцова, который исполнял обязанности старшего секретаря при Российском посольстве. Осенью 1841 года состоялось его официальное представление.

В одном из своих отчетов в Петербург П. И. Кривцов писал, что хотя он не может похвастаться «поведением наших художников», все же его взаимоотношения с творческими людьми пребывают в «той степени доверенной, без которой никакому начальнику не возможно обойтись». Главной целью в «усовершенствовании» этих «сношений» Павел Иванович видел в завоевании доверия со стороны своих подопечных. Он подчеркивал необходимость достигнуть уверенности в сердцах пансионеров в «справедливой защите и вспомоществовании» начальника.

Вице-президент Академии Ф. П. Толстой стремился лучше узнать жизнь русских художников в Риме и помочь им. Он много времени проводил в мастерских, изучал их произведения, помогал советами и пытался улучшить их материальное положение, для чего послал в Петербург прошение о выдаче новых ассигнований. Деятельность Ф. П. Толстого в Риме была самоотверженной защитой интересов русского искусства.

Не все русские художники-пансионеры возвращались обратно в Россию. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть списки похороненных на римском кладбище Тестаччо: здесь и художник Константин Васильевич Григорович, умерший в 1855 году, и художник Иван Григорьевич Давыдов, умерший в 1856 году, и художник Михаил Тарасович Марков, умерший в 1835 году, и художник Петр Степанович Петровский, умерший в 1842 году, и скульптор Петр Андреевич Ставассер, умерший в 1850 году, и архитектор Михаил Антонович Томаринский, умерший в 1841 году, и многие другие. Все они были пансионерами Императорской Академии художеств.

Интересна в этом смысле судьба русского художника Пимена Никитича Орлова, приехавшего в Италию при содействии Общества поощрения художников в 1841 году.

Это уникальный в своем роде человек, сын мельника с хутора Малохвощеватый Острогожского уезда Воронежской губернии, родился в 1812 году и с раннего детства чувствовал влечение к занятиям живописью. Однако его родители никак не сочувствовали его склонностям, а посему он ушел из дому и начал переходить учеником от одного художника к другому. Получив таким образом кое-какое знакомство с профессией странствующего художника он пустился сам разъезжать по Малороссии и писать для помещиков образа и портреты, а иногда даже (лишь бы хорошо платили) красить крыши и полы.

Таким нехитрым способом Пимен Орлов добился некоторых успехов в искусстве, а потом случайно познакомившийся с ним уездный предводитель дворянства К. С. Гладкий счел полезным отправить его в Петербург для определения в Императорскую академию художеств, куда, после долгих усилий, он и поступил вольноприходящим учеником в 1834 году.

В Петербурге его главным наставником стал знаменитый художник К. П. Брюллов.

В 1837 году Пимен Орлов получил звание свободного художника, а через четыре года при содействии Общества поощрения художников он отправился в Италию.

^{Автопортрет. Художник П. Орлов. 1851 г.}

Поселившись в Риме, Пимен Орлов, находясь в стесненном материальном положении, не посещал, как многие его соотечественники, трактир «Лепре» и «Кафе Греко», а почти все свое время отдавал рисованию портретов на заказ, ради заработка. Вскоре он составил себе репутацию прекрасного портретиста. Дальше – больше: Пимен Орлов завоевал известность благодаря своим многочисленным картинам, выполненным в итальянском варианте бытового классицизма с его преувеличенной «красивостью» в изображении персонажей и окружающей обстановки. Клиентам это очень нравилось…

Казалось бы, жизнь наладилась и стала приносить художнику все то, о чем он еще совсем недавно не мог и мечтать. И вдруг в 1849 году всем пансионерам, а в том числе и Пимену Орлову, было велено вернуться в Россию. Это в его планы никак не входило, и он, отговариваясь болезнью глаз и желанием окончить картины из итальянской жизни, уже начатые им, ухитрился выхлопотать себе продолжение своего пребывания в Италии.

Оставшись в стране своей мечты, Пимен Орлов приобрел еще большую известность картинами на сюжеты из итальянского народного быта. Об изображенном на этих картинах можно судить по их названиям: «Молодая римлянка у фонтана», «Итальянское утро», «Сцена во время римского карнавала» и т. д. Почти все свои картины Пимен Орлов выставлял в Риме, а посему был хорошо известен самой взыскательной итальянской публике. Картины Пимена Орлова пользовались большим спросом и на родине, поэтому он очень щепетильно относился к тому, чтобы они вовремя доставлялись в Петербург.

В 1857 году Пимен Орлов, так и оставшийся до конца своей жизни в Италии, был возведен в звание академика портретной живописи Императорской Академии художеств. Умер художник в октябре 1865 года. Он был похоронен на римском кладбище Тестаччо, но могила его не сохранилась (прах был перенесен в общую могилу у Аврелиевой стены).

Глава пятая
Художники Сведомские: между Италией и Россией

Рим и Сведомские в моих воспоминаниях нераздельны. Они знали Рим и говорили по-итальянски, как кровные римляне.

В. М. Васнецов

Дворянская усадьба Сведомских, ныне памятник истории и культуры областного значения, располагается в селе Завод-Михайловский Чайковского района Пермской области.

Основанием имения стали два винокуренных завода, построенных в первой половине XIX века Михаилом Гавриловичем Сведомским – титулярным советником Пермского губернского правления, кавалером ордена Святого Валентина 4-й степени.

В 1826 году Михаил Гаврилович купил лесные угодья, находившиеся рядом, обосновался здесь и построил церковь во имя Архангела Михаила. Имение наследовал его племянник, лесничий Александр Павлович Сведомский, отец будущих художников Александра и Павла Сведомских.

Братья родились в Петербурге (Александр – в 1848 году, Павел – в 1849 году), однако их детские и отроческие годы прошли в родовом имении «Михайловский завод». Потом они учились в Дюссельдорфской академии, а после нее – в Мюнхене у мастера портретной и жанровой живописи Михая Мункачи.

* * *

Получив классическое образование, братья оказались в Риме, который тогда считался идеальным местом для творчества.

Исследователь творчества братьев Сведомских искусствовед Марина Моретти пишет:

«Эти «беспечные россияне», как их называл в своих воспоминаниях Михаил Нестеров, каждый год проводили зимние месяцы в Риме, работая над историческими и жанровыми картинами в собственной мастерской на виа Маргутта и посещая знаменитое «Кафе Греко», где собиралось международное общество, временно или постоянно пребывающее в Вечном городе».

С 1875 года художники окончательно поселились в Риме, но ежегодно летом приезжали поработать в свое имение «Михайловский завод», где у них была мастерская. Именно поэтому братьев Сведомских называют «перелетными птицами», и, кстати сказать, судьбы их произведений повторили жизненные перипетии своих творцов, «разлетевшись» по разным странам и музеям.

Пик творчества братьев приходится на 1880–1890-е годы.

О римской жизни Сведомских вспоминают многие. Так, например, художник В. М. Васнецов пишет:

«В Риме в то время жили добрейшие и милейшие художники Сведомские. И около них ютилась вся колония русских художников».

То же подтверждает и художник Н. А. Прахов, сын первого в России профессора истории искусств, неоднократно бывавший у Сведомских в Риме:

«Мастерская и их квартиры были открыты для всех любителей искусств, и многие бездомные художники и соотечественники находили: приют и деликатную помощь в трудную минуту жизни».

Они буквально спасли от смерти польского художника Вильгельма Котарбинского, ухаживая за ним во время болезни. В какое-то время с ними общался М. А. Врубель; братья находили для него работу. Художник-акварелист Ф. П. Рейман отмечал, что в Риме по зимам «бывает интересно у Сведомских», по свидетельству публициста и критика В. Л. Дедлова, мастерская в Риме, где всегда много спорили об искусстве, была своего рода «очагом искусства». На многих фотографиях из архива наследника художников Этторе Ребекки – Сведомские в мастерской, среди начатых и оконченных холстов, в окружении художников. В. Л. Дедлов отмечал «фантастическое убранство мастерской, похожей на оранжерею, так как стена и потолок были стеклянные. На стенах – картины, этюды, драпировки красивых материй, старинное оружие, характерные костюмы, полки с художественной посудой».

* * *

Несмотря на «связанность неразлучными узами крепкой любви и товарищеской дружбы», братья Сведомские были совершенными антиподами – как внешне, так и творчески.

Павел Александрович Сведомский родился в Санкт-Петербурге в июне 1849 года. Он очень много работал, о нем чаще писали. Его брат Александр (он был ровно на девять месяцев старше) не мог сконцентрироваться, он был постоянно чем-то увлечен – то фотографией, то шахматами. В результате он находился как бы «в тени» младшего брата.

^{Павел Александрович Сведомский}

Сейчас крайне трудно составить представление о творчестве братьев, так как нет даже сколько-нибудь приблизительного перечня их произведений. Особенно это касается картин, находящихся в зарубежных, в том числе частных собраниях. Неизвестно, например, где находится одна из лучших картин Павла Сведомского «Сцена из времен французской революции. 1789 год», которая имела большой успех на выставке в Париже.

Отметим, что в той же Италии работы братьев Сведомских покупали охотно, а вот в России интерес к художникам «постбрюлловского» поколения стал проявляться лишь в последние годы. Это и понятно, в период торжества критического реализма такие художники просто не могли чувствовать себя комфортно на родине, где их называли «эпигонами романтизма». Пытаясь понять причины, почему творчество Сведомских так хорошо известно в Италии, В. Л. Дедлов размышляет:

«Пожалуй, по складу таланта Сведомский больше иностранец, но есть и еще причина. Конечно, он не реалист в русском смысле, а художник независимый, а это у нас не способствует популярности. Затем, он не «передвижник», а член академических выставок. Академистов же у нас принято валить в одну кучу официальных, казенных живописцев».

Но даже весьма приблизительный перечень работ Павла Сведомского, составленный по известным источникам, говорит о сюжетном разнообразии, характеризующем его творчество. У него есть и большие исторические полотна («Школа невольниц», «Юлия, дочь Августа, в ссылке», «Сократу дверей Ксантиппы»), и работы «итальянского жанра» («Две римлянки с бубном и флейтой»), и чисто российские сюжеты («Бедная невеста», «Юродивый», «Вечер»), и портреты (портрет Анны Кутуковой-Сведомской, жены Александра Сведомского, и А. Н. Веселовского, ученого, историка литературы).

Картина 1882 года «Медуза» была куплена Павлом Михайловичем Третьяковым, и при жизни коллекционера находилась в экспозиции галереи. А в 1879 году Павел Сведомский получил серебряные медали Императорской Академии художеств за картины «Москва горит» и «Дочь Камелии». В 1889 году он был удостоен золотой медали на Всемирной выставке в Париже за картину «1793 год. Жакерия».

Некоторые работы художника остались неоконченными. Близкий друг Сведомских Д. В. Шебардин оставил интересные замечания о том, как он работал. Например, задумав «Казнь Ермака», Павел Сведомский специально ездил в Екатеринбург и Тобольск, рисовал в музеях татарские костюмы и оружие, что-то собирал у населения, приобретал и делал сам множество снимков.

* * *

Особое значение в творчестве братев Сведомских занимают росписи в соборе Святого Владимира в Киеве.

На эту работу их «подбил» Н. А. Прахов. Произошло это в римском «Кафе Греко», где любили собираться художники. Именно Прахов привез братьев в Киев. По воспоминаниям художника М. В. Нестерова, в Киев братья поехали вместе, так как они были «немыслимы порознь», настолько немыслимы, что, когда Александр женился, в России говорили, что «Сведомские женились».

Собор был задуман как храм-памятник русской истории, прежде всего истории православия. В течение десяти лет, с 1886 по 1896 год, братья Сведомские в Риме готовили эскизы. В Киеве работали вместе с М. В. Нестеровым, В. М. Васнецовым, М. А. Врубелем и В. А. Котарбинским. М. В. Нестеров потом вспоминал, что Киев в те годы «стал как бы центром художественной жизни России».

В соборе Павел Сведомский расписывал боковые – северную и южную – части собора, Александр помогал ему. Темы, которые были предложены Сведомским, – исторические, из земной жизни Христа. Эскизы и этюды к росписям находятся во многих коллекциях, в том числе Пермской галерее, а также в итальянском собрании Этторе Ребекки.

* * *

Александр Сведомский, родившийся в Санкт-Петербурге в сентябре 1848 года, не был так известен, как Павел. При этом ни по жанрам, ни по сюжетам, ни в технике живописи – ни в чем он на него не походил. Известные сегодня его произведения – это в основном пейзажи с элементами жанра. В работах Александра Сведомского всегда присутствует человек. Так, например, фигурка женщины, изображенной на террасе барского дома в Михайловском, вносит в пейзаж особую эмоциональную ноту. Есть у него и работы античной тематики. Например, «Улица в Помпеях» 1882 года – это реконструкция не только древней архитектуры, навеянная археологическими раскопками, но и жизни в античную эпоху. Эта картина сразу же была куплена П. М. Третьяковым. А в 1887 году меценат приобрел для своего собрания картину Александра Сведомского «На берегу Тибра».

В Италии находятся многочисленные итальянские пейзажи художника. На всех на них присутствуют люди. Например, в картине «На дворе гостиницы в Риме» запечатлен один из неприметных уголков Рима с группой людей, сидящих за столиками, гуляющими дамами, фигуркой девочки у фонтана.

* * *

Павел Александрович Сведомский умер в Швейцарии в сентябре 1904 года. Его брат, Александр Александрович Сведомский, умер в Риме в июне 1911 года. Оба они похоронены на римском кладбище Тестаччо. Весьма символичным выглядит тот факт, что покоятся неразлучные братья в одной могиле.

^{Александр Александрович Сведомский}

Ближайшие родственники Сведомских похоронены в Сан-Ремо, где находилась одна из самых больших на Лигурийском побережье колоний русских. Здесь была русская баня, русская пекарня, русская аптека. В Сан-Ремо вспоминали о русских курортных сезонах, которые в свое время открыла императрица Мария Александровна. Но это было в «другой жизни».

А после революции сюда двинулись неустроенные эмигранты. На старом кладбище Фоче, основанном в 1838 году, в Сан-Ремо нашли упокоение известные русские люди: граф Александр Александрович Мусин-Пушкин, графиня Александра Андреевна Олсуфьева, Любовь Павловна Гриценко-Бакст, дочь мецената П. М. Третьякова, вдова художника Н. Н. Гриценко, а в 1903–1909 годах жена художника Л. С. Бакста, и многие другие.

Спустя сто лет после своего основания Фоче переполнилось могилами, и муниципалитет Сан-Ремо учредил новое кладбище в пригороде Армеа. Работы по его устройству начались в 1946 году, а первые захоронения произошли в августе 1949 года. Здесь покоятся граф Андрей Андреевич Олсуфьев, умерший в 1967 году, графиня Анна Апраксина (урожденная княжна Баратова), умершая в 1953 году и многие другие.

На кладбище в Армеа похоронены Анна Николаевна Кутукова-Сведомская, ее сестра Александра Николаевна Кутукова, умершая в Сан-Ремо в 1951 году, и дочь – Анна Александровна Мануэль-Джизмонди (урожденная Сведомская), умершая в 1973 году.

Анна Николаевна Кутукова-Сведомская пробовала себя в музыке, написала два романа. Она была вдвое моложе мужа и проживала в Риме с 1896 года вместе с сестрой Александрой (в замужестве Мартыновой), драматической актрисой.

Ее дочь, Анна Александровна (в семье ее звали Нитой), родившаяся в 1898 году, была красивой женщиной и талантливой художницей. В России ее имя совершенно неизвестно, и лишь серьезным любителям искусства она знакома как модель «Портрета Ниты Сведомской», написанного в 1916 году А. В. Лентуловым. Портрет былпоказан на выставке «Бубнового валета» того же года, в настоящее время он хранится в Вологодской картинной галерее.

Анна училась живописи, ваянию и зодчеству. По словам Марины Моретти, «она сызмальства росла в богемной итало-русской атмосфере».

После смерти отца и начала Первой мировой войны две Анны, мать и дочь, решили вернуться в Россию. Александра Николаевна ехать с ними отказалась и осталась в Италии.

Возвращение в Россию в то время не могло принести двум женщинам счастья. Началась революция, потом Гражданская война. Имение Сведомских и их дачи в Крыму были национализированы, началась беспросветная жизнь в нищете и без всяких надежд на возвращение старых порядков. К счастью, двум Аннам все же удалось в 1919 году бежать из Крыма на английском крейсере «Мальборо», пришедшем за вдовствующей императрицей Марией Федоровной, матерью последнего российского императора, и оставшимися в живых членами династии Романовых.

Естественно, поначалу эмигрантки обосновались в Риме. Они поселились на виа Маргутта в бывшей мастерской братьев Сведомских. Однако уже через год они перебрались на Лигурийское побережье, и в 1924 году осели в Сан-Ремо.

В 1925 году Анна Николаевна Кутукова-Сведомская умерла, а ее дочь в 1927 году вышла замуж за адвоката Паоло Мануэль-Джизмонди, принадлежавшего к древнему дворянскому роду. В следующем году на свет появился их единственный сын Микеле (Миша) Джизмонди. Он стал адвокатом и археологом, женился на красивейшей женщине из старинного итальянского рода Клеопатре Пизани (кстати, ее немалая заслуга состоит в том, что произведения и архив Сведомских остались неразрозненными). Сам Микеле унаследовал художественные наклонности матери и всегда гордился своими русскими корнями, ревниво оберегая сохранившиеся картины братьев Сведомских и своей матери. Он скончался 17 апреля 2001 года.

Его мать умерла в 1973 году. Будучи художницей, она участвовала во многих выставках в Генуе и Сан-Ремо, написала портреты мужа и сына, много натюрмортов, создала несколько скульптур. По мнению искусствоведов, живопись Анны Сведомской-Джизмонди отличается эмоциональной чистотой и строгостью, изяществом рисунка. В ее работах присутствует мягкая стилизация примитивизма. О последних годах ее жизни искусствовед Марина Моретти пишет так:

«Русская дама вела в Сан-Ремо размеренный образ жизни, имела массу мелких привычек, как, например, полуденная игра в карты. Она бережно поддерживала отношения с соотечественниками, которых тогда еще оставалось немало на Лигурийском курорте, и славилась знанием этикета и европейских языков».

Детей у Микеле Джизмонди не было, но у его супруги, красавицы Клеопатры Пизани, был взрослый сын – Этторе Ребекки. Став наследником отца, Этторе Ребекки начал разбирать богатый семейный архив и обнаружил огромное количество фотографий и рисунков из российской жизни конца XIX – начала XX века. Это были реликвии, оставшиеся от Александра Сведомского. Кроме того, ему достались 48 живописных работ братьев Сведомских.

Почувствовав личную ответственность за наследие русских художников, Этторе Ребекки обратился в Министерство культуры России с просьбой направить в Сан-Ремо российского искусствоведа, который смог бы оценить значимость архивов.

В результате осенью 2003 года в Италии побывала Н. В. Казаринова, заместитель директора Пермской художественной галереи, давно занимавшаяся творчеством братьев Сведомских. В Италии Нина Васильевна познакомилась с коллекцией и получила предварительное согласие на организацию выставки произведений Сведомских в Перми.

В июле 2005 года Этторе Ребекки с супругой Кларой Негри и дочерью Стефанией Брагироли побывал в Перми. Кульминацией их визита стало посещение выставки в Пермской государственной художественной галерее «Очарованные Италией: Павел и Александр Сведомские и русские художники второй половины XIX века», на которой были представлены произведения братьев и художников их круга из собраний Пермской художественной галереи, Государственной Третьяковской галереи, а также документы, книги, архивы из собрания господина Ребекки.