Текст книги "Город Отверженных"

Автор книги: Сергей Маркелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

========== Предисловие к Миру (Присказка) ==========

Издревле на страже Мира и Покоя Элвисии* стояли Святые Девы Лаверии. Мудрым Советом, а порой и твердой Рукой, они поддержали хрупкую Гармонию между Добром и Злом. Сестры Ордена всегда и всюду помогали нуждающимся, сеяли Семена Добра, оберегали беззащитных и вразумляли Сильных Мира Сего…

Но шли века…

Междоусобные распри между соседями привели к тому, что на материке Элвия** разразилась кровопролитная Война. Всё тяжелее Девам приходилось оберегать Мир, и всё чаще их самих стали использовать как Оружие Возмездия.

Сами того не осознавая, они превратились в личную Гвардию алчных Королей. Посылая их в самые опасные очаги Войны, те преследовали свои корыстные цели – переломить ход сражения и покорить Соседа.

Немногим Сестрам удавалось справиться с необузданными желаниями своих Покровителей. А тех, что возвращались с Победой – Правители, завидуя их славе и боясь утратить Власть, подвергали гонениям и всячески очерняли их Имена.

Лишенные Дома, обреченные на вечные скитания, ими без всякой жалости стали пользоваться мелкие князья, а после – обрекали на погибель. Подобные нападки и травля сделали Святых Дев нарицательным именем Предательниц и распутных девиц.

А вскоре про них и вовсе позабыли…

В Наше Время мало кто помнит Легенды о Святых Девах Лаверии. Мир вокруг нас окончательно погряз в алчности и беззаконии. А Сердца и Души людей больше не способны излучать Свет Мира***.

Отныне всё погрузилось во Мрак. И с каждым новым днем Силы Тьмы крепчают и готовятся вырваться наружу, дабы окончательно повергнуть Элвисию в пучину Хаоса и Забвения…

(14.12.21г)

– – фэнтези мир, события в котором и будут описываться далее

** – единое название Земель, разделенных на отдельные суверенные Государства

*** – сила сродни Магии и Чародейству (прим. авт.)

========== Глава 1: Путь к Забвению или Дорога в один конец ==========

«Как назвать то место, в котором человеческая Жизнь цениться не дороже поношенного, прогнившего насквозь сапога?! Где каждый Божий День – это неистовая борьба за выживание с бедами и несчастьями, которым нет конца и края?!

Добро пожаловать в Мир Отверженных…

Здесь правят совершенно Бесстыдные Личности, дорвавшиеся до тех крупиц Власти, что смогли урвать. До простых жителей им нет дела и всё, что их интересует – это удовлетворение своих низменных желаний…

Да по сравнению с ним – Кошмарный сон сущий пустяк. Ведь он скоротечен, а Беззаконию, что безраздельно царствует повсюду, не суждено закончиться…»

Мысленно вел философскую беседу сам с собой юноша, брошенный в сырую канаву теми, кто под глухие смешки, удалялся прочь.

– Почему… Почему я снова оказался здесь… Здесь?! А разве имеет значение, где именно я сейчас нахожусь?!

– Конечно, да кто я таков, чтобы жаловаться на свою судьбу? У меня совершенно нет на это права…

– Права?! Ха, а что это?! Здесь подобная роскошь кажется такой же недосягаемой, как чистый глоток свежего воздуха…

– Так может быть хватит уже терпеть и пора прекратить свои муки?

– Неужели… Ты предлагаешь?! – перехватило дыхание у паренька от собственного потока мыслей, что тянули его на дно.

Схватившись за голову, он попытался взять себя в руки. Съедаемый изнутри чувствами голода и отвращения к самому к себе, ощущая лишь глухую боль во всем теле и жуткий озноб юноша глухо захрипел.

Из последних сил ему удалось путем неимоверных усилий оторвать своё чумазое, всё в синяках и ссадинах лицо от сырой земли. Стиснув зубы, он перевернуться на спину. Ощупывая себя, и не находя живого места на своем исхудавшем, как щепка теле, бедолага снова смыкает глаза.

Пытаясь заглушить голос внутри, что так и шептал ему самые страшные речи, он сжал кулаки. Не найдя сил нанести удар, он смог лишь безнадежно погрузить, завернутые в лоскуты ладони в грязь.

Время перестало иметь какое-нибудь значение. Отныне всё казалось таким немаловажным, как и его собственная Жизнь. Уже не в первый раз на ум пришла одна мысль. И если ранее, он мог совладать с собой, то теперь, оказавшись на грани, она казалась ему уже не такой безумной.

Не до конца отдавая отчет своим действиям, паренек раскрыл глаза и начал подниматься на руках. Дабы вырвать себя из плена сырой земли, у него ушло не одна минута. Вскоре, стоя на четвереньках, юноша пополз из канавы, в которую его так «любезно» швырнули те, кому был обязан свежими побоями на лице и теле.

Ему уже не в первый раз приходилось вот так «весело» и с огоньком проводить свои вечера. Но почему-то именно сегодня Чаша Терпения оказалась переполнена. Было ли тому виной жуткий, не стихающий голод, или на нем просто не было места для очередных ушибов – этого паренек и сам не знал.

С совершенно затуманенным взором, не видя перед собой ничего кроме конечного пункта, бедолага медленно направил все свои усилия на достижения своей Цели…

Понемногу приходя в себя, ему вскоре удалось принять вертикальное положение. Но хромота на правую ногу, упадок сил и полное отсутствие ориентиров, делало его походку шаткой и ветреной.

Раскачиваясь из стороны в сторону, по памяти, почти не раскрывая глаза, он побрел по узкой утоптанной тропе в ту сторону, где в вечерней мгле тускло горели огоньки лампад.

Пейзаж, представший ему с высоты холма, на который он с трудом взобрался чуть погодя, оказался совершенно лишенным жизни и желания им любоваться, отчего смотреть на него было просто невыносимо.

Там внизу, в каких-то пару сотен шагов, простиралась безжизненная топь, сплошь покрытая иссохшими корягами, да сухой травой. Даже воздух здесь был прогнившим до основания, не говоря уже о почве под ногами, на которую без опаски нельзя было ступить.

Несмотря на риск оступиться и увязнуть, паренек последовал именно через эту топь, именуемую местными в шутку «Топь Счастья». Как намек на то, что хоть раз «вкусишь» её – то уже никогда не выберешься отсюда живым.

Каждый путник, что осмеливался пройти здесь, даже с закрытыми глазами мог миновать все здешние ловушки, устроенные самой природой. Но в глубине души, бедолага надеялся, что на его счастье он сделает неверный шаг. Здесь паренек надеялся обрести избавление от всех мук и страданий.

Но как бы сильно он не «старался» оступиться и упасть, идя вслепую, ему это не удалось. И уже спустя некоторое время, он пересек столь гиблое место.

Тяжело вздыхая, понимая, что теперь не миновать дороги через весь Город, он паник головой. Втянув шею в плечи, сгорбившись в три погибели, хрипло дыша, ковыляя на одну ногу, кутаясь с головой в свой грязный, как и он весь сам, плащ весь в дырках, юноша ускорил шаг. Ему казалось, что, если его узнают и увидят те, с кем он еще совсем недавно имел «счастье» беседовать, тогда его точно порешат на месте.

Но как часто это бывает – то, чего мы желаем сильнее всего на свете, минует нас. Так случилось и на этот раз.

Совершенно не поднимая глаз, паренек вступил на центральную улицу Города. Хотя назвать то место, где он оказался «городом» просто язык не поворачивался.

Со всех сторон юношу окружали не полные жизни улочки и переулки, а казавшиеся заброшенными, почти разрушенные до основания каменные домики в один-два этажа. От некогда прекрасных сооружений, целыми остались лишь фасадная часть, к которым из всякого хлама, сухих веток и строительного мусора были пристроены еще две стены, на которых и покоилась крыша. Причем чем «богаче и искуснее» была отделка подобных домиков, тем зажиточней являлся его Хозяин.

Одеждой простым жителям Города, больше походившим на безмолвные тени, чем на живых существ, служили всевозможные тряпки, лоскуты ткани, мешки и прочие вещи. Обмотанные в несколько слоев, закрепленные веревками, они хоть немного защищали их счастливых обладателей от непогоды и пронизывающих насквозь ветров.

Само собой, здесь на перепутье центральной и мелких улочек, находились так называемые «Прибыльные кварталы». Место, где даже самый последний горожанин мог найти для себя потеху под стать своим низменным желаниям и «богатству» кошелька.

Вот послышались «сладкозвучные» хриплые голоса уличных девах, что заманивали прохожих в свои крайне небрежно-расставленные сети мимо проходящих и проползающих мужиков. Которые мало чем отличались по внешнему виду от «жриц любви». За исключением, конечно, изрядно поношенных платьев, которые женщины носили поверх многослойных повязок-бинтов. Так они старались выглядеть в глазах потенциальных «покупателей» более стройными и грациозными.

У самого богато-обставленного дома, зорко дежурила грубой наружности женщина – Хозяйка Цветника. Словно огромный шмель, она следила, чтобы её пчелки усердно выполняли свою работу. Если требовалось она могла своими кулачищами подсобить им, и уже вместе они препровождали нерадивых посетителей подальше, до ближайшей канавы.

Это может показаться удивительным, но ранее на паренька не особо обращали внимание, но не сейчас. Желая поскорее миновать столь злополучное место, он сходу вписался в Хозяйку, что обходила дозором свои владения. Без лишних слов, он оказался подхвачен ею под локотки. И лишь чудом, ему удалось вырваться из её цепких объятий.

Кинувшись куда глаза глядят в ближайший переулок, он вскоре смог вздохнуть свободнее. Погони не было, и он мог снова возобновить свой путь в один конец.

Обогнув пару кварталов, где располагались и прочие увеселительные заведения, на подобии таверн и постоялых дворов, паренек вскоре вышел к центру Города.

Здесь на самой высокой точке холма располагался так называемый Дворец здешнего Короля – как любил себя величать местный воротила и негодяй, что и заправлял здесь всем. В отличии от других сооружений, Дом имел три этажа, и казался почти нетронутым временем. И пусть окна без стекол, а крышу заменяла солома, но при этом он имел все четыре стены. Да к тому же был огорожен металлическим забором. А по внутреннему двору обходил дозором целый отряд разгульной наружности амбалов – личной Гвардии Короля.

Вход сюда был строго ограничен. А за соблюдением правил и Законов у Правителя в распоряжении был не один десяток шестерок и прочей шушеры. Которые за скромные подачки готовы были служить своему Господину верой и правдой до гроба.

Эти ребята, отличались от простого люда не только крепким телосложением, горящими от алчности глазами, загребущими руками, так и норовящими прихватить то, что плохо валяется, но еще и полным набором одежды. В награду за службу им полагались: рубаха, штаны, плащ-дождевик, а также – непомерная роскошь для любого отверженного – настоящая обувка. Пусть без подошвы и прочих «излишеств», но какая ни есть – обувь. Хотя с виду она больше напоминала мешки, повязанные на ноги в несколько слоев бечёвкой. Но тем не менее, прихвостни Короля очень гордились тем, что обладают ею. Можно сказать – наличие «сапог» являлось отличительным признаком «привилегированного» класса.

Исподлобья бросая гневные взгляды на Дворец, в душе клеймя во всех бедах и несчастьях простых горожан именно его Владельца, паренек поспешил оставить позади столь грандиозное сооружение и кварталы, полные опасности.

Дальше его путь пролегал по совершенно пустым улочкам города. Юноше так хотелось и здесь нарваться на неприятность и получить свою «порцию счастья», но как назло в округе было ни души. Казалось, все как будто специально попрятались кто куда и заползли в свои норы. Лишь холодный пронизывающий насквозь ветер, да непреодолимое чувство одиночества, тоски, горя и отчаяния – были верными спутниками бедолаги.

Словно верные друзья, они давно не покидали его и всегда шли рука об руку. В самые страшные минуты жизни, когда юноша оказывался на пределе, замученный и забитый, лишенный всякой поддержки, всеми гонимый и преследуемый – они не покидали его. А он, в свою очередь, так свыкся с их присутствием, что нередко заводил «дружеские» беседы.

Он и сейчас рад бы с ними «поболтать», но отчего-то те были глухи к его мольбам. Возможно, даже им стало противно общество столь жалкого, ничтожного человечишки, каким считал себя паренек.

Поймав себя на подобной мысли, он уже не сомневался более в правильности выбранного им пути. И пусть эта дорога вела в один конец, сейчас он стремился к ней, как единственному спасительному огоньку, посреди мрачного, жестокого мира в котором он жил.

(4.12.21)

На самой окраине жилых кварталов на глаза попался один особо дорогой и одновременно ненавистный ему домик. С ним, а точнее с его обитателями, было связано немало как приятных, так и горестных воспоминаний. Лишь на миг позволив себе погрузиться в них, сердце сжалось в разы. Невыносимая тоска и горечь обиды от осознания своей беспомощности подлили масла в огонь. Отныне уже ничто не способно было остановить его.

Даже еле уловимый огонек, заструившийся в дальнем уголке этого домика с наступлением сумерек, не мог разубедить бедолагу. Он прекрасно осознавал, что юная Хозяйка, как и бесчисленное количество ночей до этого, ожидала прихода посланника своего Мучителя. Дабы безмолвно, повинуясь Уговору последовать за ним на «казнь».

Не в силах более лицезреть этот бездушный Мир, наполненный лишь одними страданиями без единой капли Надежды, он сомкнул очи. У паренька сердце разрывалось на куски от всех тех страшных видений, что так и терзали его и не желали оставлять ни на минуту.

Он бы и рад дать слабину, упасть на колени, разрыдаться от горя, рвать на себе волосы, но даже на подобные проявления чувств оказался неспособен. Казалось, жизнь здесь совершенно лишила его возможности плакать и правильно изъявлять свои эмоции. Отныне всё на что он был способен – это замыкаться в себе, закрывать на происходящее глаза, целиком и полностью отрекаясь от действительности, что была страшнее всех ночных кошмаров вместе взятых…

Прошло немало времени, прежде чем паренек, оставив позади Город Отверженных, достиг долины широкой реки. Её воды казались бездонными и холодными, как сама Смерть. Через неё был перекинут каменный мост, которого не затронуло время.

Здесь, в месте, именуемом «Мостом Забвения» царила леденящая душу обстановка.

Словно некий безмолвный Страж сие Обители, неподалеку на берегу зорко за всем наблюдал один мужичонка неопределенного возраста. Опираясь на клюку, кутаясь с головой в плащ цвета ночи, он охотно встречал каждого, кто решался «навестить» его. Все здешние знали этого Дельца под именем Ключник.

Еще издалека приметив приближение ночного Гостя, Хозяин Долины выпрямился, насколько позволял горб, и принялся ожидать пока тот подойдет ближе.

С каждым новым шагом к нему, паренек чувствовал непреодолимое желание бежать отсюда куда глаза глядят. Но страх снова пуститься на попятную, когда до заветной Цели рукой подать, затмил Голос Разума.

С совершенно равнодушным взглядом Ключник молча поприветствовал ночного Путника. Только раз заглянув пареньку в его потухшие серые очи, он сразу понял – зачем тот пришел. Без лишних вопросов «продавец» указал на свой «товар». Чуть позади него располагалась целая куча камней с металлическими кольцами, вбитыми в них, и коротких пеньковых веревок не первой свежести.

В любом другом месте это могло показаться странным, но не в Городе Отверженных. Ведь с тех самых пор, как здесь обосновался Ключник, не прошло и ночи без «посетителей».

Прекрасно зная, что всему своя Цена, юноша, не поднимая глаз указал на самый увесистый камень и веревку подлиннее. Затем, не проронив и звука, снял с себя порядком изорванный, больше напоминающий дырявый мешок, плащ. Протянув его дельцу, тот зрительно оценил «плату». Почесав свой нос с горбинкой, хитро прищуренные глазки мужичонки алчно сверкнули на рубаху и штанишки, что остались на парне. Прекрасно понимая, что всё это добро совсем скоро будет ему ненужным, Ключник радушно дал добро забрать «товар».

Потирая от нетерпения руки в предвкушении наживы, он кивнул своим подручным, что умело скрывались неподалеку. Лениво потягиваясь, те поднялись с земли и принялись разминать косточки, готовые по «первому зову» броситься в воду для «спасения утопающего».

Надо отдать должное всем этим Охотникам за Наживой – никто из них не собирался мешать ему, и уж тем более отговаривать. Каждый, кто хоть раз бывал здесь, знал, что в подобные минуты – покой и уединение – лучшие «друзья» Гостей.

Одним из которых по Воле Судьбы оказался, вступивший на мертвецки холодную каменную кладку Моста Забвения юноша, отсчитывающий последние мгновения до момента Избавления…

(8.12.21)

========== Глава 2: «Я – виноват!» ==========

Словно чувствуя приход Вечной Ночи, на всю округу опустился густой непроглядный туман. Благодаря чему на расстоянии двух шагов нельзя было различить каменную кладку моста.

Стихла река, чьи воды готовились принять очередную жертву беспощадного Мира. Тишину, воцарившуюся здесь и сейчас, нарушало лишь зазывание одинокое морозного ветра. Словно некую загробную Песнь, он насвистывал её на ухо юноши. Непреодолимое желание наконец избавиться ото всех бед и несчастий, так и влекло его к Краю Пропасти.

Достигнув, как ему показалось, середины моста, так как нельзя было точно определить своё месторасположение на пути к Забытию, он остановился. Опустив взгляд на веревку и камень – Орудия своего Избавления, что не выпускал из рук, бедолага тяжко вздохнул. Затем, собрав остатки воли в кулак, направился к краю моста. Но не успел сделать и пары шагов, как оказался погружен в тяжкие раздумья.

На миг течение времени для него остановилось. Всё, что его окружало, чем он жил на протяжении последних десяти лет – перестало иметь всякое значение. Теперь, находясь на грани Жизни и Смерти, Мучений и Свободы, сам того не понимая, ему вдруг припомнилось его детство.

Словно легкое наваждение картинки из прошлого накинулись на него, обняли и, пусть на мгновение, но заставили отвлечься от своих тяжких раздумий.

«Посреди цветущего, полного жизни и буйства красок поля одуванчиков звонко смеялась и радовалась прекрасному солнечному деньку маленькая девочка в нежно-голубом сарафанчике. На вид ей было не более пяти годиков от роду – самое время, чтобы вот так беззаботно с озорством проводить время за городом.

Разведя ручки, кружась на месте, она так и норовила привлечь к себе внимание одного мальчика, чуть постарше её. В отличии от проказницы, тот был крайне занят своим делом. На протяжении долгого времени с особым усердием мальчик в простой крестьянской рубашонке и штанишках, из-под которых виднелись изодранные коленки, делал зарисовки в своем небольшом альбоме графитовым мелком.

Он оказался так увлечен, что и не приметил всех стараний девочки. На что та вскоре обиделась на него. Надув щечки и сложив ручки за спину, она с головой погрузилась в высокую траву. Решив подшутить над другом, озорница принялась красться к нему со стороны спины. И вот, когда до заветной цели оставалось не более трех шагов, девочка звонко вскрикнула:

– Это же я! Ты нарисовал меня! Хатю увидеть!

Набросившись на мальчика со спины, проказница так и норовила вырвать из его цепких ручонок альбом, дабы получше разглядеть рисунок. Но юный художник, у которого сердце в пятки ушло, тут же прижал его к груди и как мог старался отстранить от себя приставучку.

– Пусти, говорю!

– Ну покажи, пожа-а-а-луйста! – взмолилась девочка.

– Ни за что!

– Но ведь ты нарисовал меня – я имею права взглянуть!

– И вовсе я рисовал не тебя… – пуще прежнего смутился мальчик, когда девочка повисла у него на шее.

А когда проказница, ни с того ни с сего поцеловала его в щеку, тот окончательно потерял дар речи и всяческое желание упираться. Чем и не замедлила воспользоваться девочка. Схватившись в альбом обеими ручонками, она, звонко смеясь, кинулась со всех прочь от художника. Мальчик, быстро осознав, что его провели, грозя ей вслед кулачками пустился в погоню, прекрасно понимая, что отныне его Секрет раскрыт…»

Первой в череде ярких, наполненных жизнью и красками счастья, было именно это воспоминание – самое дорогое его сердцу. Оно не раз выручало паренька и заставляло не сдаваться, но не теперь.

Только раз погрузившись в него, словно в омут с головой, юношу обуяла мелкая дрожь во всем теле. А в сердце, словно холодный клинок вонзили по рукоять. Дыхание резко перехватило, глаза от ужаса расширились в разы. А через мгновение очередные видения утянули юношу в прошлое…

«Наслаждаясь прекрасным видом на город с высоты смотровой башни, предавались мечтам мальчик и девочка. Сидя на каменном парапете, свесив ножки, чуть соприкасаясь ладонями, они не сводили завороженного взгляда с горизонта. Там вдали, у реки заходило солнце, озаряя всю округу прекрасным теплым нежным светом.

Детские сердца пели в унисон и готовы были выпрыгнуть из груди от чувств, которым их хозяева еще не знали имени.

– Скажи мне, Флавио, какова твоя мечта?! – первой нарушила молчание девочка.

– Моя?! – резко очнулся мальчик. – Даже и не знаю… Наверное – чтобы Мир, которым мы имеем счастье наслаждаться здесь и сейчас – царил всюду. И чтобы никто и никогда не знал горя и несчастья…

– Ха-ха-ха, – звонко засмеялась девочка, озорно поглядывая на мечтателя, которого подобная реакция смутила.

– Не вижу здесь ничего смешного, – буркнул он себе под нос.

– Мир во всем Мире – значит?! Ты неисправимый фантазер…

Заметив резкую перемену друга, она вдруг осеклась и прикусила свой длинный язычок.

– Прости, я вовсе не желала обидеть тебя…

– Да я и не обиделся, – нахмурил брови мальчик, по лицу которого можно было прочесть всё, что он думает.

Сложив руки на груди, он предпочел чуть отвернуться от девочки, пока та вконец не раскрыла все его намерения.

– Флавио… Если честно, и я мечтаю о том же, – нежно молвила девочка и потянулась ладошкой к его плечу…»

В тот самый момент, когда, почувствовав к себе прикосновение, юноша уже собирался обернуться, дабы в последний раз увидеть счастливое личико девочки, в которую некогда был по уши влюблен, перед глазами всё помутнело.

Он не мог более стоять на ногах и обреченно рухнул на колени. Как бы сильно не старался вернуть те мгновения, хотя бы в своих видениях – продолжение того вечера оказалось утеряно навсегда. Он совершенно не помнил, чем всё закончилось, что он ответил девочке и как прошел остаток дня.

Очередные картинки из прошлого, но уже более зловещие всплыли перед глазами. И если прежними он наслаждался как мог, то эти – просто невыносимые, прогнать было совершенно невозможно…

«Стоя на пепелище сожжённого дотла родного дома, не зная плакать ему или кинуться наутек, обреченно терпел все издевательства и унижения своих сверстников мальчик лет семи. На нем была изорванная, вся в пепле рубаха и штанишки до колен.

Совершенно босой, не обращая внимание на тлеющие угольки, так и обжигающие ему ступни, бедняга совершенно лишился всяческих эмоций. Не прикрывая лицо от летящих в его сторону камней, не стараясь прикрыть уши и отвести взгляда от тех, кого еще вчера считал своими друзьями, мальчик готов был простоять здесь хоть вечность.

Он никак не мог понять – за что его так возненавидели. Почему, те кому он верил, доверял и даже проводил вместе время – теперь ополчились на него.

Одно он знал наверняка – все они были не правы. Но раз за разом немой Крик Души заглушали всё новые и новые удары и обзывания.

– Сын Чумы!

– Проклятое Дитя!

– Убирайся прочь с глаз долой!

– Не смей к нам больше и на сотню шагов приближаться!

– Твое место в вонючей канаве!

– Ты виноват в распространении болезни!

– От тебя одни беды!

– Да будь ты проклят, чумной сын!

Когда разгоряченной ребятне, на лицах которых уже проступали первые признаки надвигающейся болезни, надоело просто обзываться, они перешли от слов к делу. Поднимая с земли камни, они раз за разом швыряли их в беднягу. Тот даже не уворачивался от рассекающих в кровь булыжников и стойко, как мог, встречал удар за ударом.

Ему почему-то казалось, что, когда ребятня устанет, он наконец сможет вставить хоть слово в своё оправдание. Но ни через пять минут, ни через час – этого не произошло. Сменяя друг друга, мальчишки, а затем и присоединившиеся к общей «потехе» девчонки, не давали бедняги покоя. Как будто избиение ни в чем не повинного ребенка могло что-то изменить.

Но в силу своего возраста и всё назревающего страха перед неминуемым – не позволяло им здраво взглянуть на всю картину. Поэтому страданиям мальчика не было конца и края…

К вечеру того же дня на нем совершенно не осталось живого места. Он давно потерял силы стоять и держать голову. Отныне всё на что был способен – это лежать на остывших угольках, свернувшись в клубок. Вздрагивая от каждого дуновения ветерка, надрывно всхлипывая, когда мимо проходящие дети плевались в его сторону, а особо жестокие – пинали, мальчик готов был распрощаться с жизнью.

Но тут случилось то, что никто не мог предвидеть. Еле сдерживая слезы, подле него на землю опустилась девочка и тихо обратилась к нему.

– Потерпи, прошу… Я позвала маму – она позаботиться о тебе! Отныне ты будешь жить с нами…

Как в подтверждение её слов послышались быстрые шаги, наверное, единственной взрослой во всем городе, которая несмотря на злые языки и прочие предрассудки – не бросила мальчика в беде…»

– А-а-а-а! – как тогда, глухо застонал паренек.

Не в силах стерпеть столь невыносимую муку, которой его подвергала Неведомая Сила, пробудившая прошлое, он выронил из рук камень и веревку. Схватившись за голову и рвя на себе волосы, бедняга изо всех сил старался прогнать из головы все эти воспоминания, конец которым он прекрасно знал.

Но как бы сильно не желал избавления – ему это было неподвластно. Страшнее предыдущих, одна за другой картинки, больше походившие на зарисовки к кошмарным сновидениям, тянули его к земле.

– Нет! Нет! Подите прочь! – сипло захрипел юноша, сквозь нестерпимую душевную и сердечную боль. – Я… Я… Не виноват… Не ви-но-ват…

Не успел он довести мысль до конца, как перед глазами предстало то, что в миг заставило его дыхание оборваться, а сердце замереть от неописуемого ужаса.

«Позади взрослых, столпившихся у койки умирающей знахарки, стоял юноша. Крепко держа за ручку рыдающую девочку, он не смел приблизиться к ним. А эти, умудренные летами мужи, совершенно не заботясь, что их могут услышать, шушукались между собой.

– Вы слышали?! Говорят, она заболела именно по вине приемыша…

– Это еще что… Уже полквартала слегло с подобными симптомами.

– Если раньше это считалось лишь совпадением, то теперь «как пить дать» – это вина этого юнца!

– Так может – порешим его и дело с концом?!

– Раньше надо было думать! А теперь уже слишком поздно…

– Верно, что даст нам еще одна смерть?! Лишь больше мороки с его трупом…

Прекрасно слыша их, мальчик ничего не мог с собой поделать. В очередной раз Судьба дала знать, что всему виной был именно он. Каждое сказанное и брошенное невзначай слово, упрек и бессердечное замечание взрослых в его сторону – вбивалось в грудь деревянным колом.

Разрываемый болью, сожалением и одновременно отвращением к себе, юноша даже и не замечал, как делает девочке больно. Та уже не раз пыталась вырваться из его ладони. А когда стало совсем невыносимо – она глухо вскрикнула.

Тут же на детей обернулись. На мальчика накинулись мужики, отвесили ему звонкого леща и сбили с ног ударами в живот.

– Остановитесь, прошу… – тихо проскрипела умирающая женщина, к которой, как только оказалась на свободе, кинулась девочка.

Но слова той, которой уже не помочь – не имели веса в этом Мире. Как бы она не старалась привлечь к себе внимание, озверелые мужики раз за разом возмещали весь свой гнев именно на пареньке.

Надо отдать должное его терпению – он не собирался убегать в слезах и стойко терпел издевательства и побои. Всё это продолжалось не меньше получаса. А когда силы покинули мальчика, и он потерял сознание, бессердечная толпа стала расходиться по домам. Они прекрасно понимали, что более не могут помочь знахарке и просто решили оставить её на смертном одре в покое.

– Флавио! – кинулась к бедняге девочка, когда в доме снова стало тихо. – Прости…

– Хватит! – заскрипел в ответ мальчуган, еле приходя в себя. – Хватит уже извиняться! Ты здесь вовсе не виновата! Это… это всё я… Я – виноват!

Собравшись с остатками сил, не поднимая головы, мальчик поспешил удалиться из дому. Он все бежал и бежал куда глаза глядят, пока жуткая ноющая боль во всем теле не свалила его с ног…»

В тот момент, когда это случилось, перед глазами паренька предстала совершенно иная картина. Фрагмент из прошлого, о котором он лишь мельком домысливал, но именно так себе и представлял.

«Совершенно безутешная девочка рыдала на разрыв над умирающей матерью. Та, уже не видя перед собой дочку, гладила её по головке и приговаривала.

– Прошу тебя Сира, позаботься о нем… Он… Он… вовсе… здесь… не при чем…

После чего глаза женщины на мгновение прояснились, и она устремила свой взор, полный нежности и материнской заботы на паренька, которого некогда приютила после гибели его родителей.

Без сомнения, только сейчас, он осознал, что был для неё не просто найденышем – а родным сыном, которого она любила наравне с дочерью…»

От осознания трусости, тщедушности и ничтожности своей жалкой жизни, юноша закрыл глаза. Лютая ненависть к самому себе съедала его изнутри и толкала на Погибель. Теперь он явственно понимал, каким же убожеством являлся. Он не только не смог выстоять против тех, кто чернили память его родителей, но даже оказался не в силах проводить в мир Иной ту, что заменила ему мать.

Горькие слезы рекой покатились по его щекам. Уже не было смысла делать вид, что тебе не больно и молча выносит все побои и издевательства окружающих. Теперь всё это не имело никакого смысла.

На ощупь повязав один конец веревки себе на ноги, а второй – к металлическому кольцу на камне, он не замедлил со всей силы швырнуть его с высоты моста в реку…

(14.12.21)

========== Глава 3: Между Жизнью и Смертью ==========

Не успел паренек осознать всю серьезность своего опрометчивого поступка, как оказался в месте, совершенно лишенном Жизни и Света. Не имея возможности видеть даже собственных рук, что протянул к лицу, не слыша биение сердца и не чувствуя дыхания, он ужаснулся. Страшные предчувствия сковали его волю.

– Неужели… Я попал в место, где обреченные на вечные муки Души томятся до скончания Времен?! Нет! Прошу вас – я вовсе не хотел этого… Я… я…

Довести мысль до конца ему не позволило Нечто, что с каждой секундой принялось поглощать паренька. Начиная с ног, поднимаясь всё выше и выше, леденящие душу прикосновения самой Смерти готовились целиком и полностью завладеть тем немногим, что еще не растерял юноша.