Текст книги "Белый Орден или Новые приключения Ариэля (СИ)"
Автор книги: Сергей Катканов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Мы посылали своего человека, который притворился, что хочет к ним примкнуть, он всё выведал и вернулся. У них больше тысячи человек, они избрали своим командором сержанта, самого трусливого и бестолкового, какой только у них был, но самого речистого. Он так заливался соловьём, расписывая блага всеобщего равенства и свободы, что все сержанты радостно пошли за ним. Некоторые рыцари возмутились, их обезглавили, остальные притихли и нехотя одели чёрные сержантские плащи. Теперь там все ходят в чёрном, сержантском, белые плащи носят только их новый командор и несколько его подручных.
– Не понимаю. У рыцарей ведь было достаточно сил, чтобы привести сержантов в чувство.
– Сил, конечно, хватало, но не решились. Кто-то испугался, а кто-то и поверил этой болтовне про равенство. Иные рыцари, стоя на коленях, просили у сержантов прощения за то, что они их угнетали, да искренне так, прямо со слезами. Даже клятву дали, что искупят свою вину перед трудовым народом и рядовыми бойцами, хотя никто с них этой клятвы не спрашивал.
– С ума что ли сошли?
– Да как тебе сказать… Вся эта болтовня на счёт равенства звучит-то ведь очень красиво, чуть ли не возвышенно. А наших Церковь всегда учила смирять гордыню, ну вот они и кинулись смиряться – когда не надо и перед кем не стоило.
– Так ведь они же отвергли Бога и Церковь.
– Парадокс, – усмехнулся Стратоник. – В Евангелиях, говорят, много дельного, и Христос учил равенству, и в этом Он был прав, хотя Его никогда не существовало.
– От этих мыслей пахнет серой, – тихо прошептал Ариэль. – Только бесы способны так мастерски выворачивать всё наизнанку.
– Кстати, знаешь какой псевдоним взял себе сержант, который теперь у них за предводителя? Бес.
– Неудивительно. И что же, все они отреклись от Бога?
– Не понятно. Похоже, что большинство из них просто уши прижали. Сейчас вообще очень многое идёт от растерянности. Старый порядок рухнул, каким должен быть новый – никто не знает. И тут им вдруг чётко и внятно говорят, каким этот порядок будет. И они этот порядок принимают, потому что сами всё равно ничего не могут предложить. Сила Беса в самоуверенности. Он тебе какой угодно вопрос растолкует, ни на секунду не задумавшись.
– А планы Беса вам известны?
– Хочет на столицу идти, власть брать. Подожди, ещё царём себя объявит.
– Стратоник, а ты понимаешь, что у него есть реальные шансы захватить власть в бывшем царстве?
– Ну это вряд ли. Уж больно ничтожен и несерьёзен.
– Ничтожество ему не помешает, а то и поможет. Сила Беса в том, что он очень внятный, а это то, чего сейчас всем не хватает. Магистр, пытающийся править, очень слаб, он может в числе первых Бесу поклониться. Он может сделать это даже с радостью, магистр, который кланяется простому сержанту, выглядит почти возвышенно. Если Бес усядется на трон пресвитера и начнёт отравлять людей болтовнёй о равенстве, мы потом за сто лет последствия не разгребём. Но сейчас у нас ещё есть шанс раздавить эту гниль на корню.
– Раздавим. Конечно, раздавим, – неожиданно печально проговорил Стратоник. – Вот только как я людей против своих поведу?
– А как ты их вёл против сарацин? Сарацины, по-твоему, не люди, их можно истреблять, а своих нельзя? На сарацин ты вёл людей, ни секунды не сомневаясь в своей правоте, а тут сразу такая грусть.
– Сарацины на нас напали.
– А люди Беса разве на нас не напали? Разве они не обезглавили рыцарей? Сарацины хотя бы в Бога верят, пусть и довольно криво, а эта нечисть от Бога отреклась. Их надо раздавить, Стратоник, без вариантов. Подготовь своих людей к выполнению этой… омерзительной задачи.
– Всё-таки – омерзительной?
– Там и правда свои. Кто-то растерялся, кто-то запутался, заблудился. Кто-то не сомневается, что они теперь возродят царство на гораздо лучших основаниях, чем были. У нас нет задачи всех перебить, лучше бы вернуть людей под знамёна Ордена, а головы снести только Бесу и его ближайшим помощникам. Но тут ведь – как пойдёт, никто ни за что не поручится. В крайнем случае, нам придётся вырезать всех. Поверь мне, Стратоник, что эта угроза куда посерьёзнее сарацинской.
– Ещё недавно я считал себя самым жестоким и безжалостным человеком в Ордене, но, оказывается, я себя переоценивал.
– Мы пока не видели настоящего, беспредельного зла, так что соревнование в жестокости ещё не началось. Если хочешь, можем поплакать друг у друга на груди.
– Я всё понял, – буркнул Стратоник.
* * *
Они выступили всеми силами посреди ночи. Отряд Беса располагался в деревне километрах в десяти от их лагеря. Под покровом темноты они полностью окружили деревню, с удивлением обнаружив, что часовых бесноватые не выставили, видимо, считая, что им совершенно нечего опасаться.
– Если бы напасть сейчас, за час бы вырезали бы всех до единого – они и понять ничего не успели бы, – усмехнулся Стратоник.
– Это предложение? – полюбопытствовал Ариэль.
– Это сожаление, что перед нами не сарацины. Ведь с сарацинами мы так и поступили бы. А тут мы жалеем врагов, рискуя собственными жизнями. Не война, а дурость какая-то.
На эти слова Ариэль не ответил. Всю дорогу он мучительно размышлял о том, как им подавить мятеж бесноватых. Первый вариант – зайти в деревню и поговорить с одураченными людьми, он отмёл сразу же, как бессмысленный, но чем больше он думал, тем больше понимал, что, других-то вариантов нет. Стратоник сейчас озвучил единственную альтернативу, и эта альтернатива была совершенно не приемлема. Кроме того, что было жалко резать людей, большинство из которых всего лишь растерялись, они не могли упустить возможность значительно пополнить свой отряд.
– Ну что, пошли Беса будить? – улыбнулся Ариэль.
– Пошли, – усмехнулся Стратоник.
Они проинструктировали командоров своего отряда и пошли в деревню, где на единственной улице не было видно ни души. Вдруг они заметили в полумраке на крыльце одного из домов лениво развалившуюся фигуру в чёрном плаще.
– Где Бес? – спросил у него Ариэль.
– Так тут, – со странным выражением заговорщика ответила сумрачная фигура и, не торопясь встав, зашла в дом, оставив дверь на распашку, этим по-видимому, предлагая войти. Стратоник и Ариэль шагнули в дом, решив действовать по обстоятельствам. Беса лучше было сразу резать, а с остальными уже разговаривать. Но оказалось, что Бес имеет другую точку зрения на этот вопрос.
Едва они зашли, как на них сзади навалилось несколько человек. Ариэль и Стратоник пытались вырваться, но это было сложно сделать – на каждой руке у них висело по двое. Руки им связали за спиной, и тут же стало светло – зажглось множество масляных светильников. В просторной комнате оказалось не менее десяти человек в чёрных плащах и один в белом. Судя по всему, это и был Бес – маленького роста человечек, лысый, с небольшой рыжей бородкой, он смотрел на них с хитрым прищуром.
– Ну что, голубчики, попались, – картаво застрочил Бес. – Думали, мы вас не ждём, а у нас везде есть свои глаза и уши. Вот, товарищи, полюбуйтесь на своих недавних угнетателей. Эти люди продолжают думать, что они всех умнее, но коллективному разуму масс им нечего противопоставить, – Бес мелко самодовольно рассмеялся. – Жить-то хотите, царские собаки?
– Конечно, хотим. И будем. А вот тебе мы этого не обещаем, – сквозь зубы процедил Стратоник. – Деревня окружена, если через час мы не вернёмся, вас вырежут всех до единого.
– Как страшно, – мелко рассмеялся Бес. – С вашими головорезами уже беседуют мои товарищи. Не сомневайтесь, что сержанты сразу перейдут на нашу сторону. А с фанатиками мы разбираться умеем, нам не привыкать. Для начала им скажут, чтобы с места не трогались, иначе вы тут же умрёте. Ну а потом все, кто не перейдёт на нашу сторону, всё равно умрут.
– Слушай, Бес, – брезгливо спросил Ариэль, – ты ведь не всегда был бесноватым. Как ты таким стал?
– Головою думал, голубчик, – ехидно скривился Бес. – Вот этой самой головою, – он постучал кулаком себе по лысому черепу. – А если голова у человека соображает, то он поймёт, что кланяться никому не надо. И подчиняться никому не надо. И рабами Божьими готовы считать себя только бараны. А мы не рабы. Нам не надо ни царей земных, ни царей небесных. Я подарил людям равенство и свободу.
– У тебя просто душа больная и сморщенная. И рассудок твой едва держится. Не чувствуешь, как начинается безумие? Ты семь на восемь ещё в состоянии умножить, или уже начались проблемы?
Ариэлю резко заломили руки за спиной, его голова оказалась как раз на уровне головы низкорослого Беса, который скривился и внимательно посмотрел в глаза рыцаря.
– Умники среди головорезов – большая редкость, так что нам повезло, – весело и злобно прошипел Бес. – Своих фанатиков мы прирезали слишком скоропалительно, я так и не успел показать товарищам, что за душой-то у них и нет ничего. Так что предлагаю тебе публичную дискуссию, раз ты такой умный, а меня считаешь безумным. Посмотрим, кого люди станут слушать и за кем пойдут.
– Согласен, – зловеще улыбнулся Ариэль.
* * *
Рассвело, и деревня, ночью казавшаяся вымершей, теперь ожила, то здесь, то там стояли группы военных в чёрных плащах. Одни с тупым равнодушием лузгали семена подсолнечника, выплёвывая шелуху прямо себе под ноги, а то и на плащи товарищей, которые не обращали на это никакого внимания. Другие с нескрываемой злобой смотрели на пленных рыцарей. Третьи прятали глаза, словно хотели, чтобы их никто не замечал. Ариэль обратил внимание, что третьих очень много, едва ли не большинство.
Бес шустро заскочил на деревянную сцену, грубо сколоченную посреди улицы. Похоже, он не впервые с неё выступал. Сюда же завели двух пленных рыцарей с руками, связанными за спиной, за ними встало по два здоровенных сержанта.
– Здравствуйте, товарищи, – зажигательно крикнул Бес, и ему ответил не такой уж дружный гул, но его это не смутило. – Сегодня вы сможете сами убедиться, какими глупыми людьми были ваши недавние угнетатели. Перед вами два очень странных человеческих экземпляра. Когда-то они были псами так называемого пресвитера Иоанна, всячески тиранили рядовых воинов, унижали их по поводу и без повода, фактически превратили в своих личных рабов. Но это ещё можно понять, господами быть весело, работать не надо, всё за тебя делают сержанты. Но вот их царь бежал из страны с награбленными богатствами. А они продолжают ему служить. Они служат тому, кого нет. Скажите, товарищи, можно ли считать этих псов вменяемыми? У них в голове мозги или глина? – несколько человек в толпе дико заржали, видимо, шутка Беса показалась им очень смешной, и приободренный оратор продолжил. – Но это ещё не всё, товарищи. Эти псы продолжают служить Богу, которого никто и никогда не видел. Кто такой этот Бог? Что мы о Нём знаем? Попы рассказывают нам сказки о Боге, но ничем не могут подтвердить своих слов. Какой же дурак будет верить в то, что не доказано и служить Тому, Кого никто не видел? Трудно поверить, что такие дураки могут существовать. Но вот же они перед вами. И что же они могут сказать в своё оправдание? Давайте послушаем.
Ариэль сразу понял, что против демагогогии Беса он совершенно бессилен, у шулера ему не выиграть, и шулер пригласил его сюда не для полемики, а для того, чтобы выставить перед всеми посмешищем. Но и совсем промолчать он не мог.
– Я не собираюсь перед вами оправдываться, тем более оправдывать пресвитера. Это был святой человек…
– А что значит святой? – вклинился Бес. – Святой – это тот, кто сидит и ничего не делает, а работают за него другие.
– Святой – это тот, кто сумел приблизиться к Богу, – бессильно и тихо выговорил Ариэль.
– Как же можно приблизиться к Тому, Кого никто не видит? Как я могу приблизиться к горе, если не вижу её? В своём ли вы уме, голубчик?
– Люди не могут видеть Бога, на Него не смеют чины ангельские смотреть, – на глазах теряя силы от этого бессмысленного разговора, всё же ответил Ариэль.
– А чины-то ваши ангельские кто-нибудь видел? Вы объясняете одну сказочку при помощи другой сказочки. Глупо, голубчик. Существует только то, что можно потрогать руками. Вот меня вы, к примеру, можете потрогать руками, точнее могли бы, если бы вам их кто-нибудь развязал, но мы найдём выход из положения, – Бес подошёл вплотную к Ариэлю, взял его двумя руками за волосы и резко дёрнул вниз. Ариэль сильно ударился носом о лысину Беса, хлынула кровь. – Вот вам доказательство моего существования: я разбил вам нос, следовательно, я существую.
Несколько человек в толпе опять загоготали, но большинство не проронили ни звука, некоторые начали морщиться, похоже тут далеко не всем нравился этот недостойный фарс. Ариэль расправил плечи и, не обращая внимания на Беса, окинул взглядом толпу и неожиданно твёрдо сказал:
– Я готов умереть за Христа, а вам есть за что умирать? Если человеку не за что умереть, то ему и жить не зачем.
– Так ведь мы, голубчик, умирать-то и не собираемся, мы жить будем, а вам действительно пора. Вот только что-то ваш друг совсем ничего не говорит. Неужели от страха дар речи потерял?
– Мне с бесами говорить не о чем, я рыцарь Христов, – сказал Стратоник с такой спокойной твёрдостью и с таким достоинством, что вся толпа замерла. – Я тоже готов умереть за Христа. Хватит уже болтать.
– Ну быть по сему, – с кривой усмешкой провозгласил Бес. – Эти глупцы, похоже, ни о чём кроме смерти не мечтают, пришло время исполнить их желание, – Бес начал заметно нервничать, хотя он вроде победил в «дискуссии», а рыцари в защиту своей веры так ничего толком и не сказали, но его торжество было таким суетливым, что он явно хотел побыстрее его закончить.
Дюжие сержанты, стоявшие за спиной у Ариэля и Стратоника, поставили их на колени, обнажили мечи и посмотрели на Беса, ожидая команды обезглавить рыцарей, но в этот момент общее внимание привлёк топот ног на окраине деревни. К ним приближались сотни две бойцов в чёрных сержантских плащах. Впереди вразвалочку шёл худощавый сержант с очень серьёзным лицом.
– Кто такие? – окликнули их люди Беса.
– Вы что не видите – свои, – рявкнул серьёзный сержант, – К товарищу Бесу от товарища Люцифера. Срочное донесение. Очень хорошие новости, – гость говорил всё это, уверенно продвигаясь со своими бойцами к помосту.
На губах Беса заиграла растерянная улыбка. Он явно не успевал осмыслить происходящее. Бес уже успел обрадоваться тому, что они теперь не одни, но подчиняться какому-то неведомому Люциферу ему совсем не хотелось. Тем временем серьёзный сержант уверенно, по-деловому, заскочил на помост. Бес протянул ему руку для приветствия, но гость резким движением, которого ничто не предвещало, с такой силой ударил Беса в висок кулаком, что тот рухнул, как подкошенный. Другие гости так же неожиданно и стремительно пронзили мечами сержантов конвоя, которые не успели оказать сопротивление. Стратоник и Ариэль вскочили на ноги, им перерезали верёвки на руках, они тут же схватили мечи, выпавшие из рук конвоиров и, не глядя на освободителей, окинули взглядом улицу перед собой.
Несколько гостей, отставших от отряда, за пару минут прикончили четверых помощников Беса, которых не трудно было узнать по белым плащам. Остальная толпа пребывала в растерянности, никто не только не двинулся с места, но и рукой не пошевелил. Ариэль всё тем же усталым голосом обратился к толпе: «Ещё раз повторяю вопрос: вам есть за что умирать?». Ему никто не ответил. Тем временем Стратоник, не увидев перед собой проблем, на которые надо реагировать мгновенно, повернулся к «серьёзному сержанту» и, распахнув объятия, радостно прорычал:
– Марк, зараза… Когда это тебя в сержанты успели разжаловать?
– Это произошло сегодня ночью, когда к нам прибыли посланники товарища Беса, – Марк с удовольствием пародировал речевую манеру борцов за свободу. – Прибывшие товарищи разъяснили нам текущий момент, и мы тут же решили перейти на их сторону. Товарищей мы на всякий случай прикончили и, переодевшись в сержантские плащи, пошли на соединение с товарищем Бесом.
– И какого такого Люцифера ты хотел Бесу сосватать?
– Тактические хитрости иногда дурно пахнут. Грешен, – Марк продолжал так же по-деловому чеканить слова.
Вдруг в толпе почувствовалось какое-то шевеление, кто-то вскинул вверх руку с мечом, и тут же раздался звонкий пронзительный крик: «К оружию, граждане! За свободу! Смерть угнетателям!». Вверх взвилось ещё с десяток мечей. Началась резня непонятно кого с кем. Ариэль, Стратоник и Марк тревожно всматривались в толпу, пробиться к месту резни они всё равно бы не смогли. Тут вдруг зашевелился оглушённый Бес, Марк, глянув на него, усмехнулся и сказал: «Чуть не забыл». Бес уже встал на корточки, Марк ухватил его за нос, резко задрал ему голову и точным взмахом кинжала перерезал горло. Бес умер как-то уж совсем заурядно, на его смерть никто и внимания не обратил.
Тем временем в толпе всё понемногу стихло. Рыцари, соскочив с помоста, стали пробиваться к месту недавней резни. Там валялись несколько трупов, остальным вязали руки за спиной. Трудно было понять, кто же оказал сопротивление поборникам свободы – то ли прибывшие с Марком рыцари, то ли те, кто ещё недавно подчинялся Бесу, но не испытывал от этого удовольствия. Кивнув на связанных, Ариэль сказал:
– С этими потом разберёмся, посторожите их пока. Надо главный вопрос решить, – Ариэль громко крикнул: – Люди, служившие Бесу, но сожалеющие об этом, кто из вас хочет заслужить прощение и вернуться в Орден, поднимите мечи.
Вверх мгновенно взметнулось сотни две мечей, потом их число стало неуверенно увеличиваться и примерно удвоилось. Получилось что-то около половины отряда Беса.
– Не густо, – усмехнулся Ариэль. – Но ещё есть время подумать. Мы никого не тянем обратно в Орден силой. Мы никому не обещаем приятной жизни. Всё, что мы можем вам гарантировать – это множество страданий. А для большинства – смерть. Честная смерть настоящего рыцаря. Нам предстоит бесконечно долгая борьба с бесчисленными врагами. Там – дезертиры, потерявшие человеческий облик. Здесь – безбожники, то есть враги всего живого, а возможно и не только здесь. Вот там – несметные сарацинские полчища. В столице хаос, твёрдой власти нет. Мы одни. Но мы должны зажечь светильник, который увидят во всём царстве. И мы восстановим царство. Или погибнем. Под знамёна Ордена ещё встанут тысячи рыцарей. Но из тех, кто сейчас здесь – немногие доживут до победы. Кого такая перспектива не устраивает – уйдите, забейтесь в какие-нибудь щели, поступайте на службу к кому хотите или бегите отсюда так далеко, как только сможете. Через час в этой деревне не должно быть никого, кто не хочет принадлежать к Ордену. А те, кто решил разделить судьбу с нами, подходите к вашему будущему командору – Стратонику, он всех запишет.
– Я с вами, – тут же шагнул к Стратонику рыцарь в сержантском плаще.
– Как же ты, брат, за Бесом пошёл? – горько усмехнулся Стратоник.
– Испугался. Струсил, – с трудом выговорил рыцарь, весь облик которого дышал благородством.
– А ведь у вас были рыцари, которые пошли на смерть, но перед бесноватыми не склонились.
– Это были герои. А я… Никогда не думал, что окажусь таким слабым. Когда опахнуло смертью, я почувствовал такой ужас, что мог думать только об одном – лишь бы выжить. Раньше в Ордене приятно было служить – всеобщее уважение, красивые плащи, парады, учения… Я никогда не готовил себя к смерти. Вот и оказался не готов. А потом смотрел, как умирают наши герои и хотел быть с ними, но не нашёл в себе сил.
– Что же теперь изменилось?
– Я уже пожил в позоре и понял, что это страшнее смерти. Прошу дать мне возможность или умереть с честью, или вернуть белый плащ.
– Это ты хорошо сказал. В бой пойдёшь в сержантском плаще, раз уж ты его по своей воле надел. Погибнешь с честью – похороним в рыцарском плаще. Будешь драться по-рыцарски и выживешь – снова наденешь белый плащ. Всех касается! – рявкнул Стратоник, взглянув на очередь, которая уже выстроилась к нему.
Ариэль понял, что с пополнением Стратоник разберётся, и пошёл к тем, кто пытался оказать сопротивление. В живых осталось шестеро, они валялись связанными на земле. Двое из них были ранены, впрочем, не тяжело, и уже перевязаны. Все они отводили глаза, кроме одного – совсем ещё юного мальчишки, смотревшего на Ариэля с такой лютой злобой, что тот чуть не отпрянул.
– Почему ты пошёл за Бесом, юноша? – тихо и печально спросил Ариэль.
– Потому что я вас всех ненавижу! – визгливо крикнул бесноватый. – Всех этих высокомерных рыцарей, которые так гордятся своими белыми плащами, всех этих убогих богомольцев, которые верят в сказки, всех этих подлых попов, которые обманывают народ!
Ариэль почти физически ощутил чёрную энергию ненависти, которая исходила от юноши, душа тоскливо сжалась.
– Тебе ведь очень плохо, несчастный. И плохо тебе именно потому, что ты всех ненавидишь.
– Нет, не всех, а только попов и рыцарей. Мы построим новый мир, в котором вас не будет. Пусть мы умрём, но на наше место придут другие, вы не сможете победить весь народ.
– Ты думаешь, что любишь народ?
– Да, люблю! – взвизгнул юноша почему-то не с любовью, а с ненавистью.
– Человек, который так сильно ненавидит хоть кого-нибудь, любить не может уже никого, – сказал Ариэль скорее самому себе. – Что ты будешь делать, если я отпущу тебя?
– Резать христианских собак!
– Ты понимаешь, что сейчас сам себе вынес смертный приговор? – спросил Ариэль с тоской и болью.
– Да! Не вы одни умеете умирать! Мы умрём за народное счастье!
– Это ваше общее мнение? – спросил Ариэль, поочерёдно посмотрев в глаза всем связанным, и во всех прочитав такую же лютую ненависть. Кто-то что-то злобно прошипел, слов Ариэль не разобрал, но смысл и так был понятен. Кто-то попытался плюнуть ему в лицо, но недоплюнул.
Ариэль достал кинжал и точным движением перерезал глотку своего собеседника. Обычно твёрдая рука сейчас дрожала. Он осмотрелся вокруг себя, увидев Марка и ещё нескольких рыцарей.
– Прикончите остальных, – попросил Ариэль.
– Хватит уже тут всё кровищей заливать, – спокойно сказал Марк, ни к кому не обращаясь. Он достал кинжал и ударил очередного приговорённого точно в сердце. Крови почти не было. Другие рыцари прикончили остальных. Ни один из казнённых перед смертью не просил пощады. Ариэль почувствовал, что это не было храбростью в обычном человеческом смысле. Их бесстрашие было вызвано крайней степенью забесовлённости. Лютая ненависть ко всему, что связано с Богом, вытеснила из души этих несчастных все человеческие чувства, включая страх перед смертью. Их души были уже мертвы. Когда успели? Что произошло? Никто из них ещё не успел хлебнуть достаточного количества ужаса, чтобы дойти до такой степени обезбоженности. А, впрочем, это ведь быстро…
Ариэль вспомнил о том, как во внешнем мире чуть не сошёл с ума всего за несколько часов, но там всё было другое. Он терял Бога, хоть и не до конца потерял, вполне осознавая это, как величайшее зло, как самое большое горе в своей жизни. А эти ведь совсем не такие. Они считают, что жизнь без Бога – величайшее счастье, потому что только в этом случае человек становится по-настоящему свободным, а свобода – величайшее благо. Ариэль вполне понял их главную мысль. Это был горячечный бред самых настоящих сумасшедших, но звучал он на удивление логично. Разговаривая с безумцами, он ничего не смог противопоставить логичности их бреда. Он прекрасно понимал, что любить Бога всей душой – это величайшее счастье на земле, но он никак не мог этого выразить и доказать. Во внешнем мире он видел бесчисленные лики зла, но он ни разу не сталкивался там с безбожием. Те злодеи, порою полностью забывая о Боге и ежедневно нарушая все Божьи заповеди разом, никогда не делали из этого теории, никогда не утверждали, что они – молодцы, а все остальные – подлецы. Те злодеи вполне осознавали себя злодеями, эти же напротив считают себя героями и лучшими людьми на земле. У этих – идея, они уверены, что режут христиан ради всеобщего счастья. Во всяком случае мальчишки, которых они только что прикончили, верили в это вполне искренне. А ведь он видел, что эти мальчишки очень несчастны, но сами они были уверены, что стали счастливыми – этого он никак не мог осмыслить. Он чувствовал, что их можно понять, только оказавшись на их месте, от чего избави Господи. Да, он не был готов к диалогу с безбожниками, но даже если бы он был готов к такому диалогу лучше всех на свете, ничего бы ровным счётом не изменилось, и никого бы он ни в чём не убедил. Их квазилогичный бред основан вовсе не на логике, при помощи логики тут не победить. А при помощи чего их можно победить? При помощи кинжала, что они сейчас и сделали? Сейчас они прирезали шестерых несчастных юношей, и это было самое настоящее убийство, чем бы они его не оправдывали, потому что Ариэль отчётливо ощущал в своей душе последствия смертного греха. И отпускать их было нельзя. Если бы эти отроки сейчас ожили, он снова прикончил бы их. И снова страдал бы.
Он вдруг почувствовал такую слабость, что чуть не упал. Голова кружилась, глаза слипались. Едва различая перед собой лицо Марка, он с трудом выдавил из себя: «Мне надо отдохнут, разбудите меня через два часа». Он зашёл в ближайший дом и, увидев кровать, рухнул на неё, отключившись раньше, чем его голова коснулась подушки.
* * *
Когда он проснулся, вокруг было темно. Впрочем, не совсем темно, он увидел, что рядом с его кроватью на стуле сидит Иоланда. Вместо того, чтобы сказать ей что-нибудь ласковое, он ворчливо проскрипел:
– Почему меня не разбудили через два часа?
– Потому что тебя нельзя было будить. Ты сильно перегрелся, и тебе нужен был длительный отдых. Ты спал 14 часов. Сейчас скоро рассвет, а Стратоник не велел трогать тебя до обеда, так что ты справился досрочно.
– Ты сама-то хоть спала? – Ариэль хотел спросить это как можно нежнее, но получилось опять ворчливо.
– Да, конечно, сейчас только проснулась и сразу пошла к тебе, – ласково сказала Иоланда.
– Как ты?
– Хорошо. Мы с Перегрином организовали госпиталь в самом большом доме этой деревни. На бинты нашли тканей, только антисептиков не хватает. Но в одном подвале наши обнаружили три бочонка вина, один из них я выпросила для госпиталя. Вино – не плохой антисептик.
– Да я не про госпиталь спросил, а про тебя, – Ариэль улыбнулся уже вполне добродушно и сел на кровати.
– Я – неплохо. Держусь. Хотя всё это, конечно, ужасно, но Господь даёт мне силы.
– А я вот раскис. Мой сердце оказалось слишком болтливым. Надо заставить сердце замолчать, говорить должна только воля.
– Не заставляй своё сердце молчать.
– Но оно ведь разорвётся от крика.
– Не разорвётся, если ты будешь с Богом. Давай вместе помолимся.
От этих слов в душе Ариэля словно что-то развязалось. Его хрупкая девочка оказалась гораздо сильнее его, хотя и ей, конечно, было тяжело, но её сил хватило даже на то, чтобы поделиться этими силами с ним. Ему показалось, что раньше он не знал, что такое настоящая любовь, а теперь узнал. В сердце нахлынула нежность. Он подумал, что ведь за эту нежность они и сражаются, и нельзя её утратить, потому что тогда и сражаться будет не за что.
– Давай помолимся, дорогая, – сказал он, поискав глазами иконы, но их в этом доме не было, понятно, что безбожники все уничтожили. Они встали лицом на восток, и Ариэль прочитал вслух все молитвы, какие знал наизусть. Закончив молиться, Иоланда и Ариэль молча посмотрели друг на друга счастливыми глазами. Всё было уже не совсем так, как прежде, былой безмятежности не будет уже никогда, и всё-таки они по-прежнему переживали ни с чем не сравнимое чудо единения душ и сохранили единое дыхание на двоих. Ариэль подумал о том, что, если они выживут, и в конце борьбы всё ещё смогут вот так смотреть друг на друга, значит они победят. Сохранить Божье чудо их отношений, это и значит остаться с Богом.
«Пойду в госпиталь» – просто сказала Иоланда. Ариэль молча кивнул и пошёл искать Стратоника. Он нашёл его в доме, который уже успели приспособить под штаб. Стратоник без предисловий сразу заговорил о делах.
– Из людей Беса на нашу сторону перешли 600 человек. Теперь у нас 1700 мечей. Это уже приличный отряд, но в большинстве этих людей я не уверен. Набирали-то их из полного сброда.
– Да кто тут может хотя бы за себя поручиться. Мы не знаем, что нам предстоит, через что нам придётся пройти. Кто выдержит, кто сломается – гадать бесполезно. Но у наших людей есть одно замечательное свойство – они все до единого добровольцы, примкнувшие к нам в совершенно безнадёжной ситуации, когда ни о какой победе и речи не идёт. Да, они из отбросов, но они самые лучшие из отбросов. Люди, готовые вступить в борьбу без принуждения – это уже особые люди.
– Добровольцы… Раньше и слова такого не было… И принуждения вроде бы тоже не было.
– Но не было и войны. Даже представления о войне не было. В Орден шли добровольно, потому что служить в Ордене было приятно, почётно и совершенно безопасно. Все вроде бы понимали, что Орден существует на случай войны, но война казалась нам чем-то нереальным, чем-то таким из древних книг. И вот она пришла на самом деле – грязная и безжалостная. И миллионные вооружённые силы вдруг рассыпались, как замок из песка. Да, слова «добровольцы» мы раньше не знали. Так ведь и слова «дезертир» никто из нас раньше не смог бы понять. А слово «безбожник» я до сих пор с трудом выговариваю, никак не могу постичь его смысл. Настал момент истины, Стратоник, мы увидели своих людей такими, какими они всегда были, хотя никто об этом и не догадывался. И до сих пор мы о многом не догадываемся. И в самих себе мы ещё увидим такое, чего не ждём.
Стратоник вяло кивнул, было заметно, что такие разговоры ему очень непривычны и не вполне понятны. Ариэль это почувствовал и перевёл разговор в более практическую плоскость:
– Надо бы наших людей разделить как минимум на три отряда, в каждом командора поставить.
– Да, я уже думал об этом. Но только людей надо перемешать. А то так и будем называть их: первый дезертирский полк, второй безбожный полк. С людей надо снять это клеймо.
– Дело говоришь, – весело улыбнулся Ариэль. – А своих ты тоже перемешаешь с другими?
– Своих распылять не позволю!
– Да никто не покушается, – Ариэль продолжал улыбаться. – Но твой отряд – самый маленький, прими пополнение, хоть человек двести, выбери, кого захочешь, так тебе будет легче ими управлять.
– Согласен. Три полка, в среднем по полтысячи. Уже есть с чем работать. Кстати, Ариэль, ты не в курсе, кто из нас главный?
– Без понятия. Но думаю, что ты. Возрождение Ордена началось с тебя.
– Ну да, с меня… А если бы не ты, мы все уже давно своими трупами стервятников кормили бы. Мы ведь погибать собирались, а не Орден возрождать. И тут появляется рыцарь в белоснежном плаще…
