Текст книги "Ловчий желаний"

Автор книги: Сергей Вольнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Начало пути

И стоило Николаю подумать о сходстве картографического цвета Зоны и впрямую подвластной ей округи с преобладающим окрасом космоса, как ожидание закончилось. Раздался характерный, с акта сотворения вокзальных миров не меняющий тембра голос дикторши. Двуцветная сочленённая змея харьковского состава уже вползала по монорельсу в крытый посадочной ангар.

Призадумавшийся Котомин, сам того не ожидая, очутился едва ли не в одном шаге от правых дверей восьмого сочленения. Загрузившись первым, он успеет выбрать место по вкусу. Репортёр быстро придвинулся к створу, на ходу погладив кончиком пальца заранее «опрограмленный» горячий сенсор своего личного сетевого терминала. Беспроводное соединение донесло пакетик информации об оплате одного места на фамилию Бондаренко, разрешительный импульс проскочил в сервоприводы, и складчатая «гармошка» практически беззвучно, с почти неуловимым «ш-ш-ш-ш-ш» разомкнулась.

Уже пассажир, Николай проследовал в тамбур. Российские вагоны до сих пор имели эти «предварительные» отсеки, хотя в европейских моделях от них давно отказались – не прямо же с улицы, с холода вваливаешься! Все перроны континента крытые, сразу в салон попадаешь, лишние дверцы не размыкая… Но нашему ж народу надо где-то курить!!!

Выбирай не хочу, пустой вагон… О, нет уже, с противоположной стороны появился женский силуэт, ещё одна пассажирка миновала контроль на левом входе… Крайний ряд кресел, тянущийся вдоль стены вагона, примерно в середине дистанции от тамбура до тамбура. Вот здесь. С какой бы стороны ни появились возможные угрозы, достаточно времени, чтобы засечь и рассмотреть ещё на подступах. Всё. Сели.

Сидим, наслаждаемся обволакивающим объятием кресла. Не ближний свет, отнюдь не полчаса до конечной станции пилить.

Обзорная справка о наиболее распространённых байках «про Зону» продолжала нашёптывать из аудиоклипсы терминала, прилепившейся на левой мочке. В эту минуту синтезированный машинный голосок «проезжался по уху» в направлении классических компьютерных игрушек, которыми Ник баловался ещё в бурный период пубертатного созревания собственного организма.

Да-а уж, точно, были времена! Ух, и мы были молодыми, и мы сталкерами были! У Кольки-Паука шикарная бандана появилась, автографированная маркером самого Гоши Куценко, и ему завидовали все пацаны класса! С известнейшим сталкером-игровиком того времени гимназист столкнулся в туалете концертного зала «Мир» на Цветном, арендованного украинской джи-эс-си гейм ворлд, разработчицей «С.Т.А.Л.К.Е.Р.», на реальном всеэсэнгэшном съезде поклонников игры. С ума сойти, сколько лет прошло, ещё даже эсэнгэ существовало…

Вспомнишь – вздрогнешь! Когда-то люди даже могли играться с нею, чернотой проклятой. Игрушки компо́вые создавать, обмениваться впечатлениями о пройденных миссиях и локациях. Писать рассказы и повести на тему и около темы. Экстраполировать, а что будет, если вдруг зловещая станция рванёт ещё разок или случится какая-нибудь иная пакость?!

И в чернобыльской «отчуждёнке» заведётся всякая нечисть и мутность, ну прямо как в Зоне из культовой повести Аркадия и Бориса Стругацких, внедрившей в русский язык словечко из английского, STALKER… Взахлёб фантазировать в сетевых чатах и форумах, если бы да кабы… Новый взрыв. Ещё одно пришествие. Вещицы загадочные, неясного генеза. Сталкеры-герои и сталкеры-антигерои. Прочие существа и сущности, шныряющие в запретных землях. Происки спецслужб, системная деятельность контрабандистов, группировки обитателей, разного рода мутации, разгул инопланетных сил и прорывы из параллельных миров. И так далее и тому подобное, на любой вкус и уровень понимания…

Реально ощутимые исторические реалии оказались неимоверно сложнее и одновременно куда проще виртуальной реальности, данной нам в теоретических ощущениях. Чёрный Край, запятнавший реальные карты мира, будто подслушал болтовню человечества или высосал инфу из коллективного бессознательного, и такой микс круто замешал по-настоящему, без дураков, что никому мало не показалось. Обескураживающий в своей простоте результат: там, за периметром, возможно всё.

Всё – ключевое слово.

Интересно, поможет ли детский игровой опыт в практическом взрослом прохождении реальной Зоны?

Предзонье, если повезёт, вполне можно быстро проехать на автомашине или даже пролететь. Если не угораздит раствориться в воздухе или провалиться под землю, там в каком-то смысле проще передвигаться. Хотя никогда не знаешь, куда в итоге попадёшь, и можно неоднократно промахнуться, прежде чем доберёшься в нужную точку территории. Там пространство не стоит на месте, как ему вроде бы положено.

Спасибо звёздам и солнцу, спасибо небу, единственной составляющей того локального мироздания, что остаётся полностью стабильной и позволяет ориентироваться на изменчивой местности. Условно стабильны также, к счастью, водные и воздушные стихии, по крайней мере из Причернья пока не дует смертоносный ветер, а Днепр, на изрядном отрезке течения мало похожий на великую реку или вовсе отсутствующий иногда, южнее вытекает всё там же, где и раньше. И другие водные артерии никакую отраву не выносят.

Почему – неясно, но все причастные к периметру и контролю молятся, чтобы эта неизвестность не превратилась в обескураживающую ясность. Пускай себе текут, раз чистые. Куда девать грязную воду, спрашивается? Никаких ресурсов не хватит, чтобы очищать, фильтровать множество рек и речек или каким-то образом не пускать их воды сюда…

Таким образом, по-настоящему беспокоиться стоит о том, что поджидает непрошеного гостя непосредственно в Зоне. Видимо. По крайней мере успокоить себя можно именно этим соображением. Пока что можно.

Конечно же, у ветерана репортажной журналистики и взаправдашнего опыта выживания предостаточно. Куда только не заносила судьба репортёра, где только не доводилось пропадать! Да и спортивные навыки, поддерживаемые регулярными тренировками, тоже ведут родословную из самого детства. Подспорье более чем серьёзное. Не единожды в жизни пригодились.

Один только раз лишними оказались. Он в армию сдуру попал, отвергнув увещевания своей умной мамы, готовой «отмазать» за любые деньги. Осень тринадцатого года, последний срочный призыв перед окончательным переходом на контрактную систему… Лучше бы Ник не вляпывался отслуживать в егерский батальон! Вот это была настоящая мясорубка. Молотилка, гриль, мангал и пароварка в придачу. Романтика в заднице клокотала, ракетой на призывной летел. Через дедушку Игоря передалась инфекция, привет из прошлого, от советских предков: мужчина обязан отслужить в армии!

Хотя никогда не угадаешь, какой именно припас из твоего жизненного арсенала сгодится пуще всех прочих…

– Здоровэнькы булы, сусиду, – поздоровался с ним мужчина, занявший кресло слева. – До Пивдэнного Пасажирського дужэ нэ близько. У шахы граешь?

Ночь непроглядная. Ни звёзд, ни луны, сплошная чернь сверху и снизу. И лишь подозрительное шуршание со всех сторон, из кустов, что разлеглись где-то там, у подножия холма…

Луч обеими руками вцепился в своё оружие. Тучи густые затянули небо. Темень практически непроглядная. Но всё едино силуэты кособокие и корявые просматриваются…

Сколько их тут, десятки? Сотни? Откуда их столько?! В Предзонье не часто такое количество зонных тварей встретишь… Здесь своих уродов хватает, но они не стабильные, каждый раз другие, вместе с землёй исчезают и появляются… А эти фигурки знакомые, до боли. Неужто Зона раскинулась и хапнула новой территории, откромсала от загодя, впрок приготовленного призонного запаса?!

Ох, только не это…

То, что нелюдями окружён холм несчастный, на котором Луч пристроился ночевать, было ясно по размашистым движениям конечностей. Как его вообще угораздило изменить элементарной логике?! Один на возвышенности, обдуваемый ветрами, на всесторонне открытом пространстве. Ну полная жо… В голове туманище, соображалка почти не работает, кто-то глушит мозг. Что-то явно не так, но времени на понимание, что именно не так, больше нет!!!

Уже карабкаются по склону твари. Приглушенный «бум-м» подствольника и яркая вспышка с грохотом разрыва. Добрый десяток тел раскидало. На миг осветились силуэты. Они, они… Серые, без лиц, на марионеток похожие. Кто или что они такое, от кого произошли, ни фига не ясно, но встречались, гады, раньше, встречались… Очередь! Ещё одна! Полукругом свалка тел. Как-то они легко дохнут. Странно.

Импульсивно Луч ещё раз дёрнул спуск подствольного гранатомёта. Снова бахнула граната. В голове крутанулась мысль: «Я не перезаряжал подстволку!» Волна панического бреда заполнила голову. Ещё и ещё раз дёрнул спуск, две гранаты вылетели одна за другой. Идиотизм! Откуда?!

Палец судорожно потянул другой спуск, пулевой. Фонтанирующий поток гильз брызнул из автомата. Патроны не кончались и не кончались! Ствол уже покраснел от перегрева. И вдруг… оружие ярко-жёлтыми каплями растеклось в руках, обжигая их раскалённым металлом. Дымящиеся рукава комбинезона вспыхнули ослепительным пламенем. Едкий дым острыми когтями вцепился в глаза. Боль не ощущалась, слишком велик шок… Сзади на плечо тяжело опустилась чья-то конечность! Луч дёрнулся и резко обернулся. Яркое полуденное солнце ослепило глаза. Ночью и темнотой уже и не пахло. Сзади стояла Шутка.

– Доброе утро, бродяга. Как я соскучилась!

Она улыбнулась. Так знакомо, так неповторимо улыбнулась, что сердце сжалось в крохотный комочек, и дыхания не осталось…

Ошарашенный Луч затравленно огляделся. Вокруг холма на ровной, подстриженной, газонистой травке горами лежали трупы… женские… и лица одинаковые, точно такие же, как у неё.

– И я! И я!!! Все мы соскучились!!!

Губы мёртвых марионеток зашевелились, хором, словно по команде.

Шатуны?! В таком количестве?! Или…

Бац! Башкой прямо в бетонную панель жахнулся. Штукатурка с неё засыпала глаза и ноздри. «Фу-у, блин! Ну их куда подальше, такие пробуждения!»

Луч отплевался, высморкался в пол и пополз вдоль узкого туннеля берлоги, которую образовали рухнувшие стены бывшей общаги. На выходе из этой норы стояла растяжка, которую он сообразил вечерком. «Лимонка» найденная пригодилась, а точнее, НЕ пригодилась. Ну и слава яйцам! Шарахнула бы, забреди сюда кто-то, и обвалила перекрытия. Луч аккуратно снял гранату и смотал проволоку. До следующего раза пускай погодит растяжечка. Какой он будет, тот следующий раз, и где, неизвестно, но будет – обязательно.

«В глубине Черноты не бывает так, чтоб не было. По умолчанию НЕ…»

Несмотря на сон идиотский, выспался сталкер отлично. Сил поднабрался. Организм отдохнул. Хорошо! Переход предстоит долгий, к самому берегу реки Припяти. Там, напротив подстанции сгнившей, буй фарватерный почти под бережок вынесен. Под ним, родимым, водолазный скафандр припрятан, средство переправы надёжное, перебраться через реку поможет быстро и нырнуть в самую Черноту. И если не случится по пути отыскать что-нибудь серьёзнее «макарова», именно с помощью ВКГ112-го придётся пару ходок тудым-сюдым делать, поторговать трошки. Южнее скупщики часто снуют по ближнему околозонью. Проторенный с этой, внешней стороны Красной Линии тракт курсом к бывшему главному блокпосту правит. Дороги в Причернье долго не существуют, но общее направление выдерживать можно.

Только бы его приныченный скаф какая-нибудь сволочь не отыскала случайно…

Этот способ переправы Луч давно освоил. Чуть ли не единственный способ для сталкера, желающего на этом участке границы в любой момент покинуть Зону и вернуться в неё из Предзонья. Все берега и воды Припяти контролировали головорезы, в прошлом ветераны морпеховские и флотские плюс дезертиры из интервояк. Лютые да жадные, за что коротко названы: пираты. Акваторию они превратили в своё «морское царство» и властвовали здесь давно и безраздельно. С интервояками Внутреннего Патруля у них типа неофициальный союзный договор имелся, потому «красную линию» как таковую на участке вдоль реки и не протягивали, обошлись без оградки.

Пираты соглашались перевозить сталкеров из Предзонья в Зону и обратно, но в здравом уме никто из опытных бродяг не соблазнялся услугой этой. Уж слишком много амуниции и артефактов пираты эти перекупщикам продавали. И ежу понятно, что не сетями они их в реке ловят. Да и после не видел никто сталкеров, уплывших с ними. Зато трупы в одних подштанниках изредка прибивали к берегу волны. Монополия на водный путь требует жертв…

Где-то на улице зазвенела пустая жестянка. Луч достал пистолет и осторожно выглянул в щель между шкафами и старым трансформатором, которыми накануне забаррикадировал единственный дверной проём.

И кому ж там не спится?..

Снаружи пусто вроде. Обзор маленький, блин. Но банка дзынькнула, будто её ногой кто задел, – растяжно так зазвенела, пролетая по щебню. Либо неопытный кто-то шёл, либо идущий спешил. Краем глаза Луч уловил тень, мелькнувшую между домами. И спустя минуту в проходе, кварталом ниже, появились две фигуры. С виду «братья»-сталкеры. Гуськом, один за одном, короткими перебежками пробирались, и комбинезоны их лёгкие, модели «Заря», были классикой сталкерской, по карману не богатым на удачу бродягам.

– Эй, человеки! Не жухайтесь, вчера тут патруль зачистку делал! Если кто и остался, только ходоки ночные по подвалам!

Луч крикнул, а сам на всякий случай за стенку спрятался. Двое замерли и к земле прижались. Думали долго, секунд тридцать. Тупые, наверное, или молодые. Потом, шумно прочистив горло, гаркнул один из них:

– Чьих будешь, тело?!

– Сам холоп! – ответил молодому Луч. – Я свой, бродяга! Подонки обобрали и подыхать бросили! Пацаны! Я Луч, слыхали про такого? Помощи прошу! Составьте компанию до посёлка любого!

Два «комбеза» замешкались, шушукаться принялись. После совещания другой голос крикнул:

– Тот самый Луч, что Косого в болотах поднял и на руках вынес?

Добрые дела таки не всегда наказуемы… Или это враги Косого? Хрен их знает. Всё равно слухи правду сеют, хоть и не в полном объёме. Признаваться надо.

– Да, он самый! Помню ту морду, наполовину парализованную, бородку рыжую да лысину.

Сталкеры тотчас поднялись во весь рост, видимо, поверили словам. И направились в его сторону.

– Где ты там, легенда, мля?! То мой братан старшой был, Юрка. Вылазь, не обидим!

«Ага, обидят они меня… обидчики нашлись. Срезал бы вот счас двумя прицельными выстрелами…»

Луч налёг всей массой тела на трансформатор. Тот со страшным скрежетом грохнулся наружу, увлекая за собой толстую фанеру шкафов. Проход очистился. Сталкер выбрался из норы, на всякий случай держа за спиной взведённый «макар». Жизнь по сути своей непредсказуема. А жизнь в Зоне и в Предзонье непредсказуема в кубе, и то в случае удачи пламенной. Поэтому – не верь никому никогда… почти никогда.

«Задолбавшись игровым процессом, игрулю с утреца перезагрузить можно и на свежую голову продолжить. В реале же „утра“ может и не случиться вовсе!»

Навязчивые сравнения окружающей реальности с виртуальными играми лезли в голову. Всё-таки поотвык от Зоны, видать. На всякие посторонние воспоминания и ассоциации мысль отвлекается.

Репортаж века

Шахматы действительно скрасили дорожное томление. До Харькова пассажир Бондаренко намеревался следовать, проглядывая свежие новости по многим сетевым каналам в мазохистском поиске всё новых и новых свидетельств. Целенаправленное влияние, предположенное им на основе сопоставления и анализа фактов, уже проступало буквально везде, куда ни глянь!

Но станция назначения и вправду обреталась далеко не в Подмосковье, так что времени… гм… вагон. Как бы не затошнило от потоков крови, криминальной грязи, слёз жертв катаклизмов-катастроф и гламурной патоки, ретивыми стараниями коллег льющихся с экрана, выдавливающихся и сочащихся… Он старался не думать о том, что сам такой. Впервые в жизни ему делалось не по себе, стоило лишь призадуматься на тему.

Ещё неделю назад и он был одним из активных участников гонки за всем, что продаётся лучше всего: любой негатив, катастрофа или «жареный» факт. Был невольным (хотелось поверить…) пособником силы, пинками загоняющей человечество в пропасть, из которой обратно не выкарабкаться.

Да-а, с ним явно что-то случилось… Он просто сам себя не узнавал!

Он вспомнил вдруг, каково это – испытывать угрызения совести.

И Бедлам это почуял. Иначе ни за что не помог бы. Даже Коту Базилио, он же Паук, другану пожизненному, – отказал бы наотрез. И правильно сделал бы… Бы, бы, бы – сплошная виртуальность. Вот бы вся эта история к простой игре воображения и привела в итоге! Первый раз в жизни лучшим гонораром стал бы факт, что репортаж не удался, журналистское расследование провалилось… Но пока что – сплошное беспросветное БЫ, символ тройственной унии неизвестности, необязательности и неустойчивости.

Честно говоря, Ник не предполагал, что он Бедлама настолько шокирует… Со всей олигархической непосредственностью главный экоросс страны устроил истинный бедлам. Он швырялся предметами одежды и просто предметами, он буквально заплевал бывшего одноклассника, покрыл брызгами слюны. Как только морду не начистил, удивительно… Он так орал, что даже тренажёры, кажется, от страха в пол и стены качзала вжались.

Невероятно, но факт – хозяин замка-бункера даже редко употребляемые слова использовал в гневной обличительной речи!..

«Я думал, ты вменяемый журналист, – кричал Бедлам, – я думал, ты калированный образчик представителя второй древнейшей профессии! Я думал, ты во всей своей репортёрской красе жаждешь сиять по всем каналам на весь мир! Я думал, ты, полный на всю голову ас журналистики, осенился идеей провести прямой репортаж из эпицентра, добраться и провести, всех поразить и Пулитцерку в карман засунуть! Хотя на кой чёрт нужна тебе эта двадцатка зеленью, – орал Бедлам, – я тебе миллион дам!!! Да хоть десять дам, чтоб ты только не лез туда! Я понимаю, – кричал Бедлам, – что профессиональное честолюбие может довести человека до полного остервенения, и тогда он возжаждет как минимум показать Зону изнутри, а как максимум пораскрывать все её тайны и выложить на блюдечке зрителям, читателям, пользователям! Душонку свою репортёрскую потешить!!! Минуту славы на вершине известности заполучить!!! Я думал, – надрывался Бедлам из последних сил дыхалки, – ты просто с жиру бесишься, а ты – в натуре сдуре-е-ел… и останавливать тебя бесполезно, я ж тебя знаю как никто на свете… всё равно попрёшься, но уже по менее надёжным каналам… Ты на что меня обрекаешь, сволочь?.. Мне ж придётся собственными руками лучшего друга отгрузить в пекло… Ну ладно, сказал Бедлам, отхлебнув водички из чудом уцелевшей литровки „Трускавецкой“, смотри мне там, инфоманьяк. Подохнешь, на глаза не попадайся. Сам прибью! И чтоб ты знал, прямой репортаж по-любому фиг проведёшь. Там наша связь мало где работает, а где всё-таки работает, слишком нестабильная… чем дальше в черноту, тем стабильности меньше, во всех смыслах…»

Вот поэтому я и хочу всё увидеть своими глазами и пощупать своими руками. Единственное предложение, которое Ник успел произнести, прежде чем умолкший наконец Бедлам снова заорал и послал его в зону, делать репортаж столетия, такими словами, что их не только вслух повторять неудобно и цензурой категорически запрещено писать, но и думать их желательно не чаще раза в год.

Прямое следствие мощнейшего посыла – «невменяемый журналюга» отнюдь не вероятностно, а более чем по-настоящему играл сейчас в шахматы. Игра эта, популярность которой не зависела от моды или раскрутки, прекрасно отвлекала от дурных мыслей. Спасибо случайному попутчику, избавил от угрызений хоть ненадолго… и чувство вины перед Бедламом поутихло наконец.

Всё-таки более чем странно, что они ухитряются сохранять в целости ниточку, связывающую их, столько лет, в среде обитания, такой нещедрой на постоянство отношений. Несмотря на все прочностные испытания, несмотря на тот пятилетний разрыв, после которого остался узелок, иногда болезненно цепляющий складочки памяти…

Нику достаточно редко приходилось манипулировать фигурками, отправленными в групповой стратегический квест по чёрно-белой клетчатой доске. И вроде бы не так уж плохо он просчитывал ходы, если почти всегда выигрывал. Однако этот коренастый, сильно пожилой, но вполне бодрый украинец, представившийся Пэтром Викторовичем Кравченко, наверняка имел уровень действительно серьёзный. Как минимум кандидата в мастера, если не выше. То-то дедушка не расстаётся с настоящими антикварными, резной слоновой кости, а не использует компьютерную имитацию. Весомыми, осязаемыми шахматами игралось как-то… осмысленнее, что ли, нежели виртуальной «картинкой». Возникало ощущение неподдельной серьёзности игровой реальности.

– …Ты мэнэ послухай, Жора, – параллельно продолжал он традиционную дорожную беседу с попутчиком, обо всём и ни о чём. – Якбы мы, люды, вжэ хоч якось освоювалы инши планэты сыстэмы, то в нас був бы якыйсь шанс! Там, дывысь, й до зирок зовсим нэдалэко… На Зэмли якщо ж трапыться якась велыка халэпа, тоди всим нам гаплык! Халэпы ж воны дурни, косять усих пидряд, нэ розбыраючи. Ото ж бо й воно… То й зистанэться вид нас тилькы гадка, чы булы чы ни, отаки от створиння. Тарганы та пацюкы выжывуть, гыдота мерзэнна, а мы зныкнэмо. Трэба тикаты до зирок, чуеш, тилькы там е порятунок для зэмного людства. Вси яйця в одний торби побьються, якщо впадэ вона. Нэ бажаешь уси втратыты, розпыхай у дви-тры, чотыры торбынкы…[2]2
  Iнший – другой; зiрка – звезда; трапитися – случиться; халепа – неприятность; гадка – воспоминание; створiння – существо; тарган – таракан; пацюк – крыса; гидота – гадость; зникнути – исчезнуть; порятунок – спасение (укр.).


[Закрыть]

Николай (Георгий Александрович то есть) без трудностей перевода понимал суть сказанного. Мову он специально не усваивал, но его мама носила когда-то фамилию Доменко и родилась в городе, расположенном посередине северного побережья Чёрного моря. Там же, где и он сам, в силу сложившихся обстоятельств, хотя к тому времени мама уже была по паспорту москвичкой. Так что с детства у него имелась какая-никакая возможность узнать: Украина – вовсе не анекдотичная юго-западная страна, полная жадных хохлов и вездесущего сала. И не мифическое тридевятое царство, единственным достойным внимания местом в которой является та самая Зона, в которой происходит действие «Теней Чернобыля», «Чистого Неба», «Эпицентра Желаний», «Огненной Зоны» и «Новой Мутации».

– Пётр Викторыч, вы случайно не в аэрокосмической отрасли работали? – спросил Ник, когда бойкий дедушка сделал паузу, чтобы вынуть из ниши в подлокотнике законно положенную бутылку минералки.

Старик умаялся несколько, страстно провозглашая космическое будущее человечества. Ох, неспроста народ повально задумался о возможной гибели цивилизации… Удручающий факт, что в массовом порядке, Котоминым был установлен и подтверждён многочисленными наблюдениями и опросами. Как и тот отрадный факт, что задумавшийся народ посильно соображает в направлении поиска выхода.

– Та звидкиля ж ты здогадався?! – удивился сосед по вагону, виртуозным спуртом продвигая своего ферзя в самый тыл войска пана Бондаренко. После этого коварного хода до конца партии оставалось совсем немного. И опять Ник проигрывал, ну что ты поделаешь!

– У меня… э-э… дружок один в Новом Звёздном работает, – сказал он почти правду и уложил на бочок своего чёрного короля, признавая очередное поражение. – Тоже много на эту тему говорит.

Не информировать же дедушку, что когда-то «дружок» первым из российских мультимиллиардеров слетал на МКС, теперь владеет собственным космическим челноком и вкладывает сотни миллионов в развитие космических программ. Ник делал об этом человеке юбилейный репортаж, а потом свёл его с Бедламом. Таким, как они, полезно для бизнеса держаться вместе… ну а посреднику малая толика от щедрот достанется – тоже хорошо.

– Как его фамилия?! Может, я его знаю? – попутчик неожиданно заговорил на чистейшем русском, почти без акцента, лишь характерное мягкое произношение звука «г» выдавало южанина. Ник чуточку озадачился, с чего бы это вдруг такая лингвистическая метаморфоза, но в эту секунду к нему обратилась невзрачная, скромно одетая женщина лет тридцати восьми, занимавшая кресло с правой стороны.

– Извините, что влезаю в разговор… Вы Котомин? – спросила она. – Ник Убийца Сенсаций? С канала Евроновостей?..

Не ошибся Луч, ребята новенькие попались, молодые. Прозвания ещё «человеческие» имели. Один – Владислав Тимецкий, брата которого он вытащил с болот год назад, незадолго до отправки на вынужденные каникулы. Второй – Сергей Андреев, друган его. Видать, Серый этот всегда с первым за компанию – пёрся в переплёты разные. Есть такой тип человеков, мнения своего не имеют, самим ничего особенного от жизни не потребно, а за компанию – и на рыбалку, и в пекло полезут без особой надобности и колебаний. Из таких «побегов» какое угодно растение вырасти может. И крапива непролазная, и красивый розовый куст, и никчёмный чертополох.

В Предзонье эта парочка уже месяца полтора бегала, мимолётно возникающую нечисть отстреливая всякую. Периметр с экспедитором барыжьим пересекли, полпути на торгашьем «хард хаммере» с прицепом проехали, пока не сгинул транспортёр в одночасье вместе с грузом, парни как раз по нужде в кустики отлучились. Везучие, блин.

Затем самостоятельно до ближнего околозонья добирались, повезло, не стёрла их на фиг взбесившаяся реальность. Зато освоились, поднатаскались перед Зоной. В сталкеры хотят податься. Влад по стопам брата ринулся, когда связь пропала с ним. Тот самый сгинувший экспедитор весточки передавал время от времени, а потом сообщил, что Косой вроде накрылся. Может быть, с надеждой найти его Влад и в Черноту полез, или пример брательника заразил его вирусом сталкерской фальшивой романтики, якобы привольного образа жизни. А скорее всего по обеим причинам.

Серёга же шёл просто так. На вопрос Луча, какого хрена ему в Зону, ответил вяло: «Ну там, ништяки всякие… бабла можно поднять… да и прикольно там…»

«ПРИКОЛЬНО! Вот баран… Будь я твоим папой…»

Луч на нём сразу крест поставил – не выживают там слабодухие такие. К тому же опасно с подобным невезучим «товарищем» по Зоне ходить. Сам по глупости сдохнет и напарника утянет за собой. Владу не позавидуешь. Жестянку ту наверняка Серый задел ногой, олух. Однако в данный момент выбирать попутчиков не приходилось. И на том спасибо. Да и вооружены они не слабо! Первичка в лучших традициях, классика, ОЦ-14 «Гроза». Вторичка тоже впечатляла – культовые «орлы пустыни». В общем, ничего нового, но далеко не худшее из старого.

Так и хотелось у инертного Серёги этого винтовку забрать и под конец маршрута вернуть только. Профессиональная пушка в руках новичка – то же самое, что техника в руках дикаря. Но за движения подобные всегда одна награда была и есть, и справедливая – дырка в голову. Обходиться своей амуницией учись. Или убей того, у кого она лучше, и возьми. Потому как лучшего достоин лишь выживший.

Но мочить этих пацанов не хотелось вовсе, а ждать, пока их кто-то завалит, нет времени. Только бы до причала добраться, а там посмотрим.

Узкая старая, некогда асфальтовая дорога из посёлка, огибая поля, вела до заброшенной шоссейки, что выходила к старым докам, владениям пиратов. Там им троим делать нечего. Пацаны, недолго думая, отправились через холмы. Луч промолчал. У них свои головы есть, пусть шишки сами на них набивают. Это полезней, потому как личный опыт – он ценнее и оставляет незабываемые рубцы на извилинах. Именно эти рубцы и помогают выжить в Зоне. Передать навык, поделиться опытом можно только с тем, кто уже самостоятельно уловил ритм зонного движения.

Примерно треть пути преодолели без происшествий особых. Несколько здоровенных одичавших псов, с виду просто собак, пристрелила молодежь, соревнуясь в меткости. Не сдержавшись, Луч попытался им объяснить, что стрельба без причины хуже глупости любой. На звук её стянется всё, что слышать умеет и вибрации ощущает. Но учитель из него хреноватый, видать, не чета Шутке. Ребята лишь ухмыльнулись.

Где-то в середине маршрута Луч заметил, что за ними тянется «хвост». Опыт «не пропьёшь». Закреплённая в автоматизм привычка постоянно оглядываться и коситься во все стороны принесла плоды. Лёгкое шевеление высокой травы на вершинах холмов насторожило. Ветерок по-другому травяную зелёнку поглаживает… Острый глаз позже приметил голову на тонкой шее, изредка мелькавшую над растительностью. Не разобрать издали, дозорный тушкан крался за ними или петухан лысый. Всё едино, эти злобные твари стаями охотятся. Одна особь-разведчик находит добычу и пасёт её, пока другие подтянутся. А уж как подоспеют…

– Эй, бойцы! Ждите гостей скорых. – Луч решил всё-таки предупредить их.

– Чего там, дядя?

Влад остановился и завертел башкой. Наконец-то осматривается.

– За нами стая тушканов или курных следует. Скорее всего. Зона близко, зонные шастают часто. Могут, конечно, и здешние мутняки случиться, но… Зона близко.

– Видали мы и тех, и других. Мелкие зверюшки, на выстрел один. – Серый был невменяемо спокоен.

– А сколько штук встречали тогда?

– Ну, не меньше десятка. Мы с Владиком в два ствола пальнули, раз пять, шкурки и поразлетались во все стороны.

– То были передовые, и только. Стаи редко в околозонье ходят, а в полном составе тварей сотня и больше. Если тушканы… А уж если курные, тогда сотни три минимум. На открытом пространстве они разрывают околозонных монстров секунд за десять. Или за три, в зависимости от размеров… Да и в Зоне обычно не дрейфят. Я валю чем побыстрее, вы как хотите. Догоняйте, если что.

И он побежал, не переставая озираться по сторонам.

Некоторое время по глинистой почве только его подошвы гулко лупили. За спиной повисла раздумчивая пауза. Но очень скоро пацаны, замершие с отвисшими челюстями, как ошпаренные подорвались и затопотали вдогонку.

Первый нагнал быстро, второй чуть приотстал. Ох уж этот вялый Серёга…

– И что нам теперь делать, дядя?!

Влад понял, что влипли они жёстко.

– Есть три способа совладать с ними, – на бегу поделился опытом Луч, – первый – электропулемёт «миниган». А лучше два. Выкосить ураганным смерчем огня, и конец фильма.

– Продолжай, Бульдог Харламов! – Влад, бегущий голова в голову, даже разулыбался. Молодёжь хорошо чёрный юмор прохавала. В подобной ситуации это поможет избежать паники.

– Второй, очень быстро убежать с их территории, пока стая кучкуется. Третий, забраться на столб, крышу сарая или что-то подобное, повыше, и методично их отстреливать… или гранатами закидывать… или ждать, пока не уйдут. Но ждать придётся до-олго, пока другая еда не явится в их угодья.

– Покуда только на второй вариант выходим. – Серый наконец догнал и пристроился слева. Все прибавили хода.

Марш-бросок давался нормально, дыхалка ещё не успела растренироваться за время вынужденного отпуска. И молодые тоже бравенько перебирали ножками. Сейчас бы на пояс каждому по артефактику на усиление выносливости. Желательно по «лунному свету», и бежать, бежать, бежать! Ведь рано или поздно, но груз амуниции забьёт пацанам мышцы, и хана им.