Текст книги "Зона Посещения. Шифр отчуждения"

Автор книги: Сергей Вольнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Рука, коснувшаяся было моего горла, останавливается.

Затем опускается и вынимает из складок плаща кругляш, сверкающий серебром… чтобы подбросить. Я никогда не был особо набожным, но когда монета взлетает и падает, истово молюсь. Орлу. Может, неумело, но крайне искренне, потому что на него я поставил все и вся, в этот момент полностью зависим от результата. Мне показалось, время придержало коней, и монета падает нескончаемо долго, как на экране в замедленном режиме съемки.

Диск переворачивается несколько раз за время полета. Я слежу за его кульбитами с небьющимся сердцем. Наконец монета останавливает полет на раскрытой ладони, обтянутой черной перчаткой. Серебро на черном… Выпадает аверс. Да здравствует Орел!!! Тот, что в песне смелых и сильных духом всегда будет живым примером, призывом гордым к свободе, свету!..

Оледенение моментально отпускает, я вспоминаю, как дышать, сердце оживает и колотится набатом. Был шанс! Призрачный, но был! Используя сжатую в моих руках винтовку как ударный инструмент, я со сдавленным рыком изо всех сил двигаю прикладом под дых потустороннему убийце.

Он в долгу не остается и наносит ответный удар лапой в перчатке по моему горлу – такой мощный, что я отлетаю назад и опрокидываюсь на спину, чувствуя, как кровь полноводным потоком заливает шею и грудь. Враг направляется к лежащему мне, и я понимаю, что следующим ударом он поставит точку.

У меня потемнело в глазах, и нутро терзает жгучая боль. Я уже готов броситься навстречу смерти, чтобы встретить ее в полете, в прыжке, но не успеваю – воздух моментально впадает в бешенство, и поднимается мощнейший ветрюган. Все пространство, которое я вижу, подергивается рябью.

Как ни силится, гад с лицом Марлина не может продвинуться ко мне, его сдерживает сама атмосфера. Еще пара мгновений, и безжалостный рывок ветра легко поднимает силуэт моего врага от земли. Небо обрушивается вниз, туман вихрится вокруг змеистыми струйками, а я внезапно ощущаю невероятный прилив сил. Словно ветер в меня задул энергию жизни.

Еще миг, и наваливается тьма, я не успеваю ничего сообразить, но испугаться тоже не успеваю, она почти сразу отступает, рассеивается. Я прихожу в себя, по-прежнему оставаясь в лежачем положении на влажной почве. Холодные капли неприятно ощущаются на горле, еще там горит огнем в месте прикосновения черной руки.

Тем не менее, преодолевая адскую боль, я поднимаюсь и выпрямляюсь во весь рост.

Голова идет кругом и в прямом, и в переносном смысле. Я позволяю себе лишь секунду паузы, затем начинаю поворачиваться в разные стороны, ожидая нападения врага с костлявой рукой.

Но из тумана ко мне с тыла приближаются три фигуры, какие-то совсем другие. Уродливые, размытые, с пылающими глазищами, нескладные и несимметричные. Меня посещает безумная идея не тратить на них патроны, так как боеприпас пригодится скорее в сражении с тем, который сейчас куда-то запропастился.

Поэтому я атакую новоприбывших с выхваченным ножом в руке.

Одна из тварей пытается меня ударить, но я изворачиваюсь, и когтистая лапа промахивается, свистнув над самым ухом. Зато я монстру всаживаю лезвие в условный торс, и руку, в которой я сжимаю нож, окатывает волна бурой кровищи. Я выдергиваю клинок и бросаюсь навзничь, уходя от атакующего броска второго монстра. Расставшись на время с винтовкой и сумкой, чтобы улучшить собственную подвижность, откатываюсь на некоторое расстояние, вскакиваю и замираю в стойке, готовый к бою.

Враждебные создания медлительными не назовешь, и это, с первой попытки меня не доставшее, в два счета вновь сближается, метнув в мою сторону верткое щупальце, по внешнему виду напоминающее ковбойское лассо, а по скорости – цирковой хлыст. Я пригибаюсь и метаю нож из такого положения.

Вообще-то ни разу в жизни этакого фокуса не выделывал. Но между мной и тварью не больше трех метров, и ситуация исключительная… я попадаю точно, «в яблочко»! Клинок ненадолго задерживает тварь, не убивает, я подскакиваю и заряжаю ей ногой с «вертушки».

Толчок выбивает опору из-под ее ног, или на чем она там держалась, но я, чтобы не попасть под перекрестные атаки других вражин, одна из которых даже не ранена, скачу вслед, сверху на нее напрыгиваю и еще дважды вонзаю лезвие в область морды, тем самым окончательно прикончив.

После этого мне приходится кувыркнуться вперед; оставшиеся две не зевают. Хотя почему бы и не зевнуть, пейзаж очень даже навевает сонливость – туман, мрачные плиты могил, монотонность овладевающая… Полуприсев, снова делаю выпад холодным оружием. P-раз, и рассечена очередная часть тела уже уязвленной мною твари. Выполняю боковой перекат и наношу удар следующей на очереди. Гадина ловко уворачивается, и моя рука промахивается, не встречает сопротивления.

По инерции я заваливаюсь вперед, и вдобавок что-то как треснет меня по затылку! Плюхаюсь наземь, приложившись лбом, но к счастью, в свободную руку попадается увесистый камень, и я запускаю им в направлении, откуда прилетел удар с тыла. Не теряя ни секунды, группируюсь, вскакиваю, и снова ожесточенный наскок с выставленным ножом, вонзаю изо всех сил жаждущий крови клинок в тело твари.

Эта уже не помешает мне, но другую, недобитую, я напрасно упускаю из виду… Она собирает оставшуюся злобу и в остервенелом прыжке почти накрывает меня сверху.

Отчетливо запечатлеваю этот момент, потому что время останавливается, я во всей красе различаю ее, яростный неземной импульс сквозь себя пропускаю, даже штаны предательски мокнут. Но я закрываюсь туловищем только что приконченного чудища, а потом наваливаюсь на подраненное существо с фланга… И отсекаю страшную голову ножом, тем самым наконец-то умерщвляя.

Но это еще не все. Я даже обрадоваться толком не успеваю, правда, мимолетная эмоция все же проскакивает. С разных сторон ко мне неотвратимо приближается нечисть. Создания вроде тех, которые я только что раскромсал, но количество выросло. Этот перевес сыграл бы фатальную роль, если бы я не обратился в бегство. Они погнались за мной, разумеется, с чего бы им спокойно отпускать добычу, сунувшуюся на их территорию.

Разъяренные, выглядят как типичные дьявольские отродья, какими их традиционно показывают в произведениях массового искусства. С рогами, когтями, горбами, клыками, каждый чем-то отличается, но в целом похожи, толпа уродов. Я улавливаю горячее зловонное дыхание, слышу топот и утробное рычание, извергающееся из пастей, и жгучая жажда жизни подгоняет меня.

Я должен спастись, но преследователей слишком много, и расторопности у них всяко не отнимешь…

Вот и несусь, выжимая из легких последнее, что есть, а просвета нигде не видать, совсем влип, безвыходная ситуевина! Из-за покосившихся надгробных камней и сгнивших крестов поднимаются все новые и новые образчики. Я страшно кричу от отчаяния, но крик этот тонет в полотнах тумана.

Наконец чуть было не растягиваюсь возле одного из надгробий, но в крайнюю секунду избегаю спотыкания об него, подкорректировав вектор бега. Если бы грохнулся, мне тут же наступила бы хана, полная и окончательная.

Почти ничего не разбирая перед собой, практически ни о чем не в силах думать, раздираемый адовой болью, борясь с одурманивающей слабостью, я ломлюсь прямо сквозь проклятое кладбище. Хотел короткий путь – заполучил его!

На бегу прыгаю через невысокую, до колена, ограду вокруг одного из захоронений, и тут на лету меня сшибает удар! Наскочило и атаковало нечто свирепое и мохнатое.

Дальше все разворачивается молниеносно, мозг толком не успевает обработать и сообразить. На меня сыплются удары, что-то налетает и клюет сверху, ничего не вижу, только раздаю ответные тумаки куда ни попадя… Вспоминаю краешком сознания, что у меня же есть граната, и я могу всех уродов прикончить вместе с собой. Повторить подвиг главного героя… как там его звали… из повести Гоголя «Вий». Вот только геройство мое оценить будет некому, оно означает просто гибель, провал миссии.

Так и произойдет, если ситуация не изменится каким-нибудь совсем непостижимым образом. Острое вгрызается в руку, я вздрагиваю, вижу вокруг себя кучу тварей… Чешуйчатая лапа пытается выбить нож из другой моей руки, но я не позволяю и по самую рукоять всаживаю клинок в глазницу вцепившегося в меня адского создания. Меня захлестывает странное двойственное состояние полного равнодушия к творящемуся и одновременного экстаза от убийств и схватки.

Одного из монстров мне очень удачно удается приложить головушкой о кромку оградки, и это энергичное столкновение рассекает ему череп до самых гнилых мозгов. Следующего подвернувшегося образчика предельно резким движением насаживаю на соседний заборчик, благо тот подобающе сработан, этакими зазубренными чугунными колышками вверх… Ха-ха, как выяснилось, надо быть более предусмотрительным. Ведь я, собираясь в неизвестность, не озаботился прихватить осиновый кол, и мел с чесноком при таких раскладах не лишними бы оказались!

Хотя кол внушает доверие сильнее, чем всякие там начерченные линии и запахи. Вернее рассчитывать на него, ибо своими руками можно в тварь засадить, и это придает куда больше уверенности, чем связки чесночных головок и прочие эзотерические выкрутасы. Кол – средство зримое, понятное и надежное.

Все эти, казалось бы, отвлеченные рассуждения вихрем проносятся у меня в голове, парадоксальным образом помогая бороться за жизнь. Дальнейший путь немного расчищен, и одному мне ведомо, какими усилиями продолжается чудовищный марафон на выживание.

Осинового кола при мне нет, зато есть верный крепкий нож, и я точно знаю, что он как минимум не хуже. А потому – рубиться либо до финального вдоха, либо до победного завершения. В конце концов, сколько бы ни навалилось тварей, рано или поздно они закончатся. Или я просто допущу последнюю в этой жизни ошибку.

Она может произойти в любой момент. Неизбежность нависает надо мной, как выступающая глыба над дорогой, вьющейся средь скал, и норовит вот-вот обрушиться. Трещина меж неустойчивым камнем и всей скалой достигает критического размера, осколок отделяется, и начинается падение.

На очередном отрезке пути меня подкарауливает коварный участок ИФП. Я успеваю его засечь каким-то нарождающимся интуитивным чутьем, но полностью поменять траекторию не в состоянии, только немного шатнуться в сторону успеваю. Этого недостаточно, и меня тянет обратно, властно сдувая потоком воздуха, будто невесомую пушинку. Я чудом хватаюсь одной рукой за обломок мраморного креста и до такой степени вцепляюсь, что костяшки пальцев белеют.

За гранью физических возможностей я сопротивляюсь чудовищному ветру, уподобляясь хрупкой деревянной лодочке, усердно противящейся неумолимо сносящему ее течению реки.

На миг, но только на один-единственный, всасывающий поток чуть слабнет, и я это использую для толчка вперед. Вырвавшись, обнимаю остаток мраморного памятника обеими руками, как дражайшего на свете друга… воздух рвет меня с новой силой, не оставляя попыток утянуть. Притяжение ненормального пространства кажется непреодолимым, но мне все-таки удается обхватить памятник еще и ногами.

Задыхаясь, я стремлюсь прильнуть к хладной поверхности каждой клеточкой своего тела и только молюсь, чтобы мраморный столб не выломился из земли…

За мной вспыхивает огненное зарево. Пылающий шар диаметром в несколько метров образовывается в нескольких шагах позади меня, вынуждая преследовавшую меня нечисть отпрянуть и прыснуть во все стороны. Спину мне обжигает открытым пламенем. Но я уцелеваю! Тянущего потока воздуха больше нет.

Помятый, обнимая бывший крест с обломанными перекладинами, я сползаю вниз и отпускаю наконец памятник. Спасибо ему, не сломался! Опаленная земля дымится, но стремительно остывает. Поднимаюсь и на автомате, как чистый зомби, плетусь прочь, с неимоверным трудом соображая, изнемогая от множественных повреждений и обезвоживания.

Наяву ли, в бреду ли вижу, подобно изможденному бродяге, узрившему в пустыне мираж, – за бескрайними могильными плитами вздымается едва различимое сооружение. Склеп. До него вроде не так уж далеко… И он сойдет за укрытие. Или хотя бы в качестве оборонительной позиции, как бы смешно это ни выглядело в моем положении. Если, конечно, там жертву не подстерегает новая монстрическая напасть…

Легка на помине!

Сверху обрушивается организм, похожий на человеческий. Затуманенным сознанием кое-как определяю, что это тощий, обросший серой шерстью гуманоидный тип с двумя клыками, пятью… или шестью глазищами, они светятся зеленым, и крылья у него как у летучей мыши, только во много раз больше, размером с летательные приспособления Ангела из «Людей Икс». А спикировал урод по мою душу, похоже, с небес… Ну, ежели здесь и такие образцы водятся, мне совсем недолго осталось… ручонками махать и ножками перебирать. Вот так донельзя грустно оцениваю я свои перспективы.

Но тут же выскакивает непредвиденное обстоятельство.

Фортуна вновь выступила на моей стороне! А суть в том, что между мной и этим монстром случайно подвернулась моя сума.

Я шел не вперед, оказывается, а в обратном направлении – и в аккурат притащился к ней и винтовке. Разумеется, никаким барьером мой мешок для вещей послужить не сможет, и заслониться им одним от смерти не выйдет при всем хотении… Но там внутри спрятана круглая штука, которую я подобрал позавчера.

Жуткое создание, будто командированное сюда прямиком из детских страшилок, напоминает Морбиуса из вселенной комиксов «Marvel». Похоже на прямоходящую комбинацию человека с волком и вышеупомянутой летучей мышью. Оно вцепляется в мою сумку, и стоит монстру коснуться, как оттуда вырывается мощный свет!

Такой я уже видел, только сейчас – намного ярче.

Луч бьет в чудовище и заодно мне в глаза. Что стряслось после, я не воспринимаю, содержимое моей черепной коробки трясется, как при качке на судне во время десятибалльного шторма. Я куда-то проваливаюсь, и боль делается незначительной, начинает растворяться, вселенную заполоняет густой мрак.

…Вечное забвение одолевает, как обычный сон, утоляя боль и жажду, унося меня прочь от тягот бренного существования, отменяя надобность найти ответы на все вопросы… Но я говорю НЕТ. Точнее, произносить я ничего не в силах, даже мысленно, настолько «обесточен».

Скорее, отрицающий вердикт огласил бесплотный дух, направляющий меня; нематериальный, но на удивление твердый стержень характера внутри. И я возвращаюсь сюда, в грязь и боль, раскрываю глаза и смотрю, что поблизости творится.

А стряслось вот что. Та светящаяся штукенция, возмутившаяся прикосновению зеленоглазого гибрида, при достаточном внешнем воздействии на нее застилает все вокруг непроглядным сиянием на какой-то период; одновременно в приличном радиусе она воздействует чем-то вроде ультразвука или излучения в другом диапазоне.

Очень многие из тех, кто пытался меня настичь, как оказалось, чувствительны к его воздействию, потому что сейчас их тела усеивают пространство вокруг меня.

Ну, может, и не ультразвук, я не знаю достоверно. Но столь удачно подобранный мною чужеродный предмет, обладающий фантастическими свойствами, основную массу неприятелей на время вывел из строя, это факт. И даровал мне некоторую фору.

Хотя они, эти твари, стремящиеся расправиться со мной, уже очухиваются, и мне надо поторопиться, чтобы не упустить отвоеванный у небытия интервал. Сколько ж я их уже покрошил, а им все мало… Гляжу туда, где находится склеп. Или это строение возводилось из других соображений; ведь я лишь предположил, что склеп.

После вспышки в глазах мелькают посторонние пятна и точечки, штрихи окружающего искривляются. Поэтому трудновато углядеть постройку. Но я старательно фокусируюсь, и зрение постепенно возвращается в норму, и предполагаемый склеп вновь получается заметить.

До него совсем недалеко. Доберусь быстро, если на дистанции не попадутся изменки и если банально хватит подаренной форы. Нацелившись на возможное укрытие, я поднимаю свой организм вверх усилием воли.

Уверен, что прикладываю к этому процессу не меньше усилий, чем барон Мюнхаузен, когда вытаскивал себя за волосы из болота, если такое действительно было, а основания верить есть, причем весомые, ибо «барон Мюнхаузен никогда не врет»!

Отделяющее от укрытия расстояние относительно недлинное, но когда я начинаю двигаться, чудится, что оно нескончаемо. Финишная прямая самая тяжелая, и только я знаю, каких неописуемых стараний мне стоил этот этап пути до строения, олицетворяющего надежду.

Но вот наконец я толкаю вполне целую дверь и вваливаюсь внутрь. Точно, действительно склеп, в этом не ошибся. Внутри очень мрачно и сыро. Я достиг своеобразной контрольной точки, но растекаться «на расслабоне» не стоит: до границы кладбища еще прилично, а нечисть обязательно привалит сюда, когда оклемается, очевидно, это лишь вопрос времени.

На краткие минутки я позволяю себе присесть на черную землю и, прислонившись к стене и плотно сомкнув веки, восстанавливаю дыхание. Воспользовавшись оказией, всплывают тревожащие воспоминания. Я очень детально представляю себе Машино лицо, когда мы вместе добирались на работу после отдыха у меня дома. У-у-у, насколько же тогда все было иначе! Я и вообразить не мог, что немного погодя буду зловонному склепу радоваться, как родному дому, и готовиться дать отпор очередной волне монстров, порожденных враждебной человеку, чужеродной реальностью…

Открыв глаза, я вытряхиваю содержимое сумки на пол перед собой. Заколка, оставленная случайно или нарочно в моем купе незабвенной попутчицей, куда-то подевалась в горячке всего этого кавардака. Я снова и снова перебираю вещи грязными руками, но она все не отыскивается.

Ладно, потом внимательней посмотрю, главное, чтобы «потом» случилось… А вот сувенир, купленный мной на вокзале перед самым отбытием, непостижимым образом не повредился. Поиск заколки я вынужден отложить, потому что предощущаю, что ратники смертоносного мира вот-вот прибудут по мою душу, прямо отчетливо чую, и принимаюсь в темпе подготавливаться к приему «дорогих гостей».

В первую голову забочусь о сооружении защитного укрепления. Гроб расположен на каменном постаменте по центру склепа, а в его изголовье примостилось мраморное изваяние, изображающее верхнюю часть льва. Всем этим я пользуюсь, чтобы наглухо перекрыть проем, через который сюда попал. Конечно, меня Гераклом не назвать, взять и переставить пьедестал целиком с места на место мне не под силу; но от времени основание развалилось на несколько частей, и некоторые из камней удается выкорчевать, выломать и перетащить.

Обеспечив защиту от тварей еще на некоторое время, я принимаюсь себя «подлатывать». После всех моих кувырков и спуртов содержимое аптечки, несмотря на ударопрочный корпус, не избежало ущерба. Но в целом материал со своей задачей справился. Специальным прибором я определяю, что потеря крови для меня значительна. Поэтому приходится в полевых условиях делать переливание, благо, «набор кроветворения» у меня с собой и дольше пяти минут процедура не занимает.

Далее рана на горле, я обрабатываю ее «органоклеем», как в предыдущий раз. Эх, жаль, «на потом» не останется чудотворного средства… Устранив наиболее серьезные повреждения, перехожу к ожогам. Спина, разумеется, покрылась волдырями, но я мажу ее восстанавливающим кремом – прозрачной жирной субстанцией, студеной аки лед.

Эта процедура осложняется тем, что смазывать самому себе спину так же неудобно, как… ищу сравнение поточнее… больному радикулитом заниматься аутофелляцией, как-то так.

Перейти к менее существенным ранам я не успеваю.

Кладбищенские создания не ломятся через дверь, опасность является сверху, откуда не ждал. В крышу что-то врезается, проделывая неслабую брешь, а потом обрушивается внутрь, чуть ли не мне на макушку. Это две летучие твари того же образца, что я повстречал немногим ранее. Я вступаю в ближний бой и уделываю обеих вражин клинком. Холодным оружием я действую вполне уверенно и сноровисто, будто с детства только этим и занимался. Главное, ни мгновения не трачу на колебания, готов убивать без сомнений и пауз.

Даже не удивляясь по ходу своим новооткрывшимся способностям и свойствам.

В эту минуту я осознаю, что именно сегодня из нежданного гостя, готового постоять за себя исследователя я превратился чуть ли не в «машину смерти». Экстремальные обстоятельства раскрыли во мне умения настоящего воина, экстренно закалили и укрепили дух, решительно дав ему власть над телом. Не каждый на моем месте столько продержался бы.

Возможно, потому что таких, как я, мало?

Это меня несколько утешает.

Следующее предположение: возможно, поэтому я, именно я, здесь?..

Но сейчас оно совершенно не к месту. Додумаю мысль потом, найду ответ, если выживу.

И ежу понятно, что противостоящие мне твари снова полезут сюда, как мотыльки на лампу. Больше всего мне хочется сейчас заиметь «миниган», этакую изрыгающую огонь прелесть, как в старых фильмах, с вращающимися стволами, крутое оружие все-таки! Хотя я понимаю, что в реале скорее всего даже оторвать его от земли смог бы с трудом, но очень уж прельщает перспектива смести наседающих монстров волной огня, растерзать, как какие-нибудь картонки в тире… Эх, мечты мечтами, а у меня и без того хватает, чем похвастаться.

Я богат на сюрпризы, и если есть, из чего сделать велосипед, вполне способен его сделать.

Аптечке почти пришел конец, в том смысле, что мало годного в ней осталось, я почти все по-настоящему серьезное потратил за небольшой срок. Спасительного «силикона» тоже нет. А как в этой жуткой зоне смерти существовать без хоть каких-то медикаментов, я пока не представляю. Но плевать уже, впрочем. В лучшем случае мне остались считаные часы, а то и считаные минуты. И вовсе не потому, что за стенами этого склепа собралась толпа жаждущих крови мутных созданий, а потому, что я из родного, нормального мира недостаточно прихватил с собой еды и воды.

Вот так оно. Кто ж знал, что попаду в такой… хм, оживший кошмар!

Но на прощание я им устрою фейерверк.

Беру несколько склянок, херачу туда спирта и еще всякого разного. Для поступления в медицинский нужна была выпускная «сотка» по химии, я ее заработал по праву. На институтских курсах химия тоже стала одним из трех китов, на которых строился весь процесс обучения. Поэтому я обладаю знаниями о химическом составе большинства субстанций, находящихся в моем распоряжении, и умею экспромтом приготовить, мягко говоря, крайне нестабильную мешанину, «горючую смесь». Смогу зашвырнуть бутылочки в брешь с таким расчетом, чтобы «подарочки» оказались поближе к обложившим склеп тварям.

Что я и выполняю с превеликим удовольствием. Стараясь в разные стороны бросать…

Воодушевленный тактическим преимуществом, я опускаюсь на корточки под стеной. Удовлетворенно слушаю бьющие по ушам разрывы снаружи и визг сгорающих заживо порождений тьмы. Главное, чтобы ни одно из них не запрыгнуло сюда через брешь, не то огонь проникнет внутрь. Хотя он может и снаружи добраться до стен склепа, и тогда деваться некуда станет, разве что наверх успею выкарабкаться и через дыру выскочу.

Пожалуй, мне недостает сейчас только одного – покурить. Раньше я ни разу в жизни не брал сигареты в рот, но сейчас почему-то страстно захотелось затянуться. Прямо-таки последнее желание приговоренного…

И тут я узреваю что-то красное в нескольких сантиметрах от своего лица. Рефлекторно отдергиваю голову. Только после этого присматриваюсь, и до меня доходит, что это.

Нет, не кровь. Стену склепа увивают побеги растения типа плюща, и рядом с моей головой очутились несколько гроздей крупной, наливной ягоды, смахивающей на вишню.

* * *

Они держались как-то по-особенному невозмутимо, словно два островка стабильности в бурном океане безумия. По состоянию оба были спокойные, сытые и наблюдали за всем непотребством со стороны, потягивая ананасовое пиво. Я присоединился и стал вместе с ними потягивать.

Смуглое лицо Джамала покрылось испариной. Он сделал очередной глоток и откинулся в кресле, положив одну ногу на другую.

Ноги у него были обтянуты темными ретроджинсами, то ли черными, то ли темно-синими, из-под штанин выглядывали несколько не вписывающиеся в стиль малинового цвета носки. Он носил только такие, и обычно они скрыты под туфлями, но у меня в квартире уличную обувь оставляют у порога, в этом вопросе я старомоден.

Вот и сидели мы втроем, глазея на веселящихся коллег. Самые заводные живчики – это, конечно, братья-близнецы, ни на секунду не останавливались, постоянно в движении! Машка тоже выкладывалась по полной, аж соски проступали сквозь маечку. Я это заметил и взгляда не смог отвести… Выплясывал Митя, человек широкой души, у него репертуар, можно сказать, народный, точно пляс, а не танец.

Я перевел взгляд на него, и нахлынувшее волной возбуждение сникло. В каком-то своем ритме колыхалась вместе со всеми Нелли, получая наслаждение от музыки, от хорошей атмосферы. Прищурившись, смотрела то на одного, то на другого… На меня тоже глянула.

Я посмотрел в ответ. Не отвел взгляда. Еще в юности взял себе за правило: если получается контакт глаза в глаза, никогда взгляд не опускать, не отводить стыдливо. Девушка смотрит – решит, что я робкий, неуверенный. Мужчина же скорей всего расценит как проявление слабости. И вне зависимости от того, как именно я смотрел, со злостью или со снисхождением, со скукой или с любопытством, первым я никогда не отводил глаза. Поэтому и с Нелли получился очень даже не мимолетный зрительный контакт.

Но он все-таки прекратился. Посмотрели и забыли.

Это из-за меня. Не мог я толком разобраться, кто мне нравится, кто нет, чего хочется больше – свернуть горы в работе или покорить женское сердце. Такой я по натуре тип, неопределенный… Выбор, который синоним решения, никогда мне легко не давался ни в чем. Подозреваю, что этим отличаюсь от многих незамысловатых людей, и в этом же мой крест. Пытаюсь проследить сразу много вариантов последствий, предвижу, что к чему может привести, и выбираю, по сути, не то, что прямо здесь и сейчас, а то, что, возможно, будет.

Что было бы, если…

Отвернувшись от Нелли, я присоединился к разговору Джамала и Лютика, утекая из реки общего торжества в протоку кулуарной беседы. Сначала мы высказывали свои соображения насчет одной научной темы, потом перешли в русло жизненной философии. Это не был жаркий спор и не был пустой обмен фразами. Случился настоящий увлеченный диалог между несколькими духовно и мировоззренчески близкими людьми. Потом закончилось пиво, и Джамал попросил меня совершить вылазку на кухню, принести еще. Я счел просьбу справедливой, квартира ведь моя, и отправился на кухню.

Нашел заначку с ананасовым и свекольным, сократил ее на полдюжины пакетов и подался было назад… Но мне навстречу двигалась Машка. Она, как выяснилось позже, появилась на кухне, придя за вином. В кухонном пространстве свет не горел, у меня здесь автоматика отключена, и в полусумраке я не сразу ее заметил… мы столкнулись, и девушка прижалась ко мне грудью.

Пьяна она была неслабо и неожиданно схватила меня за ягодицы. Я, ощутив мгновенно взбурлившее возбуждение, не выдержал и прижал ее спиной к стенке холодильного блока. Она обхватила меня ногами, завелась моментально и остервенело впилась своими губами в мои… То, что случилось между нами после поцелуя, коротко определяется тремя словами: «дикое яростное соитие». Мы совокуплялись, как животные, забыв обо всем и обо всех на свете.

Получилось реально что-то звериное, на уровне инстинктов, так бывает, вдруг взрывается безумное желание, получив возможность утоления. Неудивительно, что наслаждение взрывной акт доставлял неимоверное. Вот-вот должен был наступить пиковый момент, я совершенно не сдерживался, изо всех сил стремился к апофеозу и… вдруг увидел, как в интимно затемненном пространстве кухни возникла еще одна женская фигура.

Третьей девушки в компании не было.

Нелли…

Останавливаться и что-то кому-то объяснять смысла уже не имело, так что я разрядился, куда деваться, но настроение тотчас упало, как и все остальное. Хотя если бы зашел кто-то другой, может быть, я бы только больше разгорячился, но так получилось, что явилась особенная девушка. Та единственная, которой лучше было бы не узнавать о том, что здесь спонтанно разразилось. Но – «полный облом». И вроде бы само собой произошло, естественным образом, день рождения у меня, не отказываться же было, раз девчонка возжаждала и подарок сделать, и мужской ласки…

– Ай-ай-ай, помешала я вам, коллеги, – высказалась Нелли. – Хотя, вижу, вы закончили уже. Или нет, а? Ладно, я возьму йогурт и больше не буду мешать. Веселитесь.

И таким понимающим-понимающим тоном говорила она, что я едва не застонал. Отнюдь не от страсти в этот раз.

Оставшаяся часть вечеринки прошла как в тумане. Я все пытался разобраться, какие чувства испытываю, настолько ли важна для меня Нелли и так далее. Точнее, я не так уж чтобы хотел в мучительное раздумье влезать, но мыслишки сами ко мне лезли. Когда я наконец вернулся с пивом, Джамал и Лютик на меня посмотрели, как на бонусный пистолет, поступивший в распоряжение еще в начале игры, но наконец-то удостоенный внимания лишь на последнем уровне, когда всего остального арсенала уже лишили… Ладно, может, это и не совсем корректное сравнение, но суть примерно передавало.

Потом я уже забил на все и просто покачивался плавно, в такт какой-то размеренной танцевальной мелодии вместе со всеми. Глаза слипались, но в целом я, наверно, в итоге был даже доволен. Хотел еще сказать что-то Нелли наедине, однако вымотался настолько, что, рассеянно улыбаясь, просто болтал как мог со всеми. А когда под утро гостей проводил, до спальни не добрался. Плюхнулся на диван и вырубился.

«…это сила, заключенная в тебе… Сила света… Не трать времени, не медли, начинай двигаться. Прислушивайся к голосу внутри себя и узнаешь верное направление… Ты способен одержать победу над тьмой, только если будешь постоянно вырастать, побеждая самого себя, продвигаться…»

Странно, что утром я проснулся с легкой головой, хоть и был жутко уставшим. Хорошо помнил приснившийся утром сон, в котором больше слушал голос, чем получал визуальную информацию. Опять тревожное напряжение, неизбежность беды, предвестие, будто бы послание неких, условно говоря, высших сил. Побуждение к действиям…

Когда сон закончился, тревога не пропала, просочилась из него в явь. Но что ж это за угроза такая?.. Что мне делать?

В голове роились тысячи предположений.

Должна все-таки разразиться ядерная война? К Земле приближается астероид-убийца или Земля взяла курс на черную, белую, красную дыру? Какое-нибудь террористическое формирование планирует устроить взрыв-другой?