Текст книги "Зона Посещения. Шифр отчуждения"

Автор книги: Сергей Вольнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Напиток с легким плеском наполнил рюмку, предназначенную для меня, цедясь из горлышка склоненного набок сосуда.

– Все пучком, двигаем, – ответил я в тон другу. – По-старому, короче. В основном трачу время на лабораторию. Когда выпадает свободная минутка, играю в игрушки. Смотрю фильмы, иногда читаю книги. В личной жизни сдвигов пока никаких.

– Не отыскал еще спутницу жизни, единственную и незаменимую? – хитро сощурив один глаз, поинтересовался старый друг.

Эта тема его интересует особо, мы с ним еще в школе как-то поспорили, кто первым женится. Пока ни он, ни я в официальном браке не состояли, будто нарочно уступать не желая. Так вот до возраста Христа и дотянули. Да уж, факт, мне сегодня тридцать три. Сереге будет столько же в начале декабря.

– Пока нет. Давай лучше не будем на эту тему, а то каждый раз одно и то же…

– Без вопросов. Тем более у тебя в профайле все равно статус не меняется. Хоть бы девушку себе постоянную нашел, что ли…

– Ищу. Старательно, – заверил я и плавно влил в себя содержимое рюмки.

Жидкость обожгла горло, я не ожидал такого градуса. Огненный напиток прокатился дальше, внутрь, и принес приятное тепло в пищевод. Друг по кряхтению и выражению моего лица определил удивление и прокомментировал:

– Шестьдесят лет выдержки, что ж ты хочешь! Редко бываешь, почти не участвуешь в употреблении благородных…

– Каюсь, каюсь! – согласился я. – А ты как тут?.. – поинтересовался у Марлина.

– Эти месяцы относительно спокойно. Никаких разборок не было, без крови и перестрелок обошлось, главное. В этом плане штиль, чему я только рад. Своих ребят не хочется терять, да и руки марать тоже. Сам понимаешь, да? Налить тебе еще?.. Давай-давай, пей, когда еще доведется вкушать «Браунхечстер» урожая тридцать седьмого года… Пробрало? То-то! Так о чем это я?.. Ну, в общем, развиваюсь помаленьку. Авралов вроде не предвидится, надзор не звереет, бизнес людям не мешает делать. А то были времена… К счастью, я их не застал, потому и могу позволить себе даже хобби, этот мой, если образно выразиться, придорожный трактир, приют души неукротимой…

– Мне все здесь нравится. Отличная атмосфера, не то что в этих одноликих автоматизированных…

– Во! Потому что своими руками все! И никакой искусственный интеллект с его консервной логикой не сравнится с плодами труда человеческого. По крайней мере здесь и сейчас. Знаешь, как я это вижу? Уместна параллель с коралловым рифом. По крупинкам, частицам создается, бесценное множество ресурсов и времени расходуется… И рождается детище. То, которое твое и только твое, и ты никому его не отдашь ни за какие сокровища…

– Чувственно сказал! – воодушевленно похвалил я.

Марлин осекся и улыбнулся.

– Стараюсь… – Он снова разлил коньяк. – У меня тост! – провозгласил. – Выпьем за друзей. За настоящих друзей, чтобы они были вместе, смотря не на что… ой, то есть несмотря ни на что… – поправился Серега и продолжил: – Чтобы все было так, как ни у кого, чтобы больше было классных моментов, и все мы жили дружно и счастливо! Не очень складно вышло, эх, теряю квалификацию райтера… Тем не менее. Выпьем за друзей!

– За проверенных друзей! – уточнил я.

Словно бы в подкрепление нашим словам из акустических систем зазвучала следующая в плей-листе песня. Я слышал ее не впервые, и знакомый голос пел очень даже в тему:

 
…Нас ветром разносит по этой земле,
Какие уж тут прощанья!..
 

Мы с Марлином переглянулись и синхронно покачали головами. Надо же, какое совпадение![2]2
  С этой песней группы «Машина времени» можно (и нужно) ознакомиться в Интернете; в финале этой книги добавлены ключевые строки из текста.


[Закрыть]

Когда душевная композиция доиграла, Марлин спросил:

– Не знаешь, кто это поет?

– Андрей Макаревич, – ответил я. – Была такая группа, «Машина времени».

– Весьма, однако… Странно, что не слышал раньше. Явно классический русский рок. Спрошу у бармена потом все альбомы, он у меня заядлый меломан, такие раритеты иногда выкапывает в архивах…

И мы снова проучаствовали по коньячку. Помолчали, благостно глядя друг на дружку и вспоминая былое.

Внешность у Марлина не особо примечательная, обычный высокий мужчина без особых примет, не толстый и не худой, но сейчас он очень выразительно смотрелся, сидя передо мной по ту сторону стола. Поза, понятно, расслабленная, одна рука безвольно висит, другая подпирает щеку. Каштановые волосы взлохмачены, глаза уставшие, рассеянные, сейчас – даже добродушные. На шее свободно болтается галстук. Рубашки и галстуки он предпочитал футболкам и майкам еще со времен юности. Кажется, всегда стремился стать большим боссом.

У него получилось, между прочим, он реализовал мечту. Хотя я не так уж много знаю о его нынешних делах, и не надо мне знать. Я давно ушел другой дорогой. Точней, ушел искать другую дорогу.

Затем мы принялись решать вопрос о том, кто пойдет за добавкой. В результате продолжительного консилиума, путем конструктивной дискуссии было постановлено, что за второй бутылкой иду я. Почему-то мысль позвать бармена или официантку не пришла в голову ни мне, ни ему. Набрались старые кореша уже порядочно.

Я поднялся со стула, испытав ощущение, что воспарил. Поплелся по залу, пытаясь вернуть на место «поехавшую» картинку бытия. Добрался до бармена и заплетающимся языком изрек что-то вроде просьбы.

Добыв еще бутылку коньяка, с победой вернулся на место. Ну, как вернулся, скорей пришатался. Марлин снова принялся разливать, но рука плохо ему повиновалась, поэтому половина вопиюще дорогой жидкости оказалась на столешнице, на полу, на одежде у меня или у него. Бармен точно видел, что происходит, но не вмешивался. Пришлось взять функцию разливальщика на себя. Марлин попытался возразить, что руку менять нельзя, однако я не смог позволить выливать ангелам столь солидную долю…

Края наших рюмок снова столкнулись, и вновь внутрь была отправлена порция огня. Марлину вдруг взбрело в голову поведать мне какую-то очень смешную шутку. Он начал ее рассказывать, но мало чего из уст выходило связного, потому что он путал слова и сам ржал через слово. А мне было смешно, потому что смеялся он, – так мы и хохотали, безудержно, до слез, и дикий хохот разносился по залу, отрывая других посетителей от их занятий, невольно приковывая к нам внимание – в этом тихом заведении такое поведение мог себе позволить разве что хозяин…

В конце концов, спустя энное количество временных промежутков, мы с Серегой, грациозные, как мешки с картошкой, подковыляли к стойке. Истребовали у бармена два «отрезвителя»; такая химическая хрень, нейтрализующая опьянение. Опустошили тонкие высокие «мензурки». Если опьянение сильное, состав не снимет состояние полностью, но определенный эффект все же окажет, помогая избежать неприятных последствий, снизит пагубное воздействие алкоголя на организм.

Немного придя в себя, мы с Марлином осознали, что праздник удался, однако пора и честь знать.

Марлин выставил ладонь, и я хлопнул по ней, дав ему «пять».

– Короче, брат, бывай, – напутствовал меня друг, – хочешь, мой Максик отвезет тебя, куда нужно?

Макс – это его телохранитель и помощник. Зависает наверняка в кабинете сейчас, ждет распоряжений. А, нет, вон там он, сидит за столиком и выпасает Марлина. Приглядывает за боссом неустанно, верный «зам»… Насколько вообще может идти речь о верности в их роде деятельности.

– Нет, хочу пройтись пешочком… Но спасибо.

– Как знаешь! Рад был повидаться. Заглядывай ко мне почаще, брат.

Мы пожали руки, и я под все ту же нетленную музыку, сквозь то же ненавязчивое освещение, наполняющее атмосферу, пересек зал, чтобы выйти из «Неаполя».

Уходил, чтобы вернуться к своей обычной жизни.

Друг затаенно улыбался вслед. Я это увидел, когда открыл выходную дверь и на пороге оглянулся…

Продление. Неофит

Если бы у людей не было глаз, они бы даже не подозревали о существовании цвета. Так что, вполне возможно, люди не знают о существовании чего-нибудь важного только потому, что у них нет соответствующего органа для восприятия этого неизвестно чего…

Более чем правильная расстановка причин и следствий

Вывалившись из небытия обратно в физическую действительность, я кое-как разлепляю веки и снова вижу картину мира. Приподнявшись на локте, осматриваюсь кругом, адаптируясь к новой обстановке, отгоняя остатки мрака.

Небо затянуто черным бархатом. Я лежу на обочине неширокой, метра три, уходящей за пределы видимости дороги. На ее поверхности наблюдаются признаки, указывавшие, что некогда она была асфальтированная или бетонная. Сейчас от первоначальных материалов мало что осталось, почти все оккупировал бурьян разной масти.

Но дорожное полотно ощущается, и я, кое-как поднявшись на ноги, ступаю дальше по нему. Признаки дороги дают надежду куда-нибудь дойти. Винтовка и сумка мои остались при мне, все гаджеты и детали экипировки не тронуты. Направляюсь я в сторону, куда «смотрели» мои ноги, когда очнулся.

Не успеваю сделать и полсотни шагов, как начинает моросить мелкий дождь.

По ходу пытаюсь осмысливать, что же стряслось. Каким-то образом я оказался во фрагменте пространства, совершенно не похожем на тот, где был до внезапного помрачения.

Может, у меня память отшибло? Последнее воспоминание: как я удирал от приставучего «жернова», одновременно расправляясь с недружелюбными квазикабанами. Затем – провал. Мрак в буквальном смысле и в переносном…

Вот именно, переносном. Я перенесся. Как будто телепортирован из одного места в другое, так бывает в фантастических фильмах. Только там герои обычно пользуются для переноса какими-нибудь приборами или суперсилами, а у меня ничего подобного в наличии как бы нет. Хотя могу и недооценивать… Но если что-то подобное со мной случилось – явно не обошлось без вмешательства пресловутой энергии, избравшей меня для ухода сюда, в Отчуждение.

Однако на травяной полосе между шеренгами изменок и близко ничего похожего на портал не было. Меня просто одним махом выкинуло из одной точки в другую… резко стерлась окружающая среда, и вот уже совсем иной пейзаж вокруг. Предположений можно настроить кучу и даже почти убедить себя в том из них, которое покажется наиболее весомым. Но будет ли объяснение гарантированно верным?

Наверняка ясно станет, когда я докопаюсь до сути этого ненормального мира. Возможность пробраться в него, как выяснилось, таилась в лесных дебрях бывшей российской глубинки. Страшная сказка ожила, и я вдруг попал внутрь нее.

Но сейчас мне, подобно Печорину из романа Лермонтова «Герой нашего времени», лучше бы не страдать «метафизическими прениями». Просто идти дальше. Единственный разумный вариант: следовать дальше, не терзая себя лишними сомнениями и раздумьями. Иначе никак… Только куда идти-то? Скорее всего ответ зависит от конкретных условий и обстоятельств.

По состоянию неба невозможно определить, какое сейчас время суток. Такие сизые тучки могут покрывать небо как утром, так и ближе к вечеру, впрочем, и посреди дня тоже. Сквозь прорехи между графитовыми «шапками» пробивается золотистый свет солнца. Дождь льет пока ненавязчивый, нечастый. Внизу, там, куда не попадает свет, все тонет в бледности, в голубоватых сумерках. Но сумрак не означает вечер или утро, приглушенный уровень вполне под силу создать навесу, взгромоздившемуся на небосклон, предвещающему грозу. Если днем зашторить окна в помещении, где нет искусственного освещения, в нем тоже появятся сумерки.

Пройдя какое-то расстояние, я натыкаюсь на лежащий столб, некогда высившийся метра на три. С одного конца приделана безнадежно проржавевшая табличка, а на ней едва-едва различимая надпись: «П_Л О_ _ Д Н Ы Й». Эта находка уже что-то дает. Писано кириллицей и намекает на вывод, что впереди обретается какой-то населенный пункт. Если там, дальше, вообще что-то есть, схожее по сути с человеческим поселением, оно явно заброшено, раз дорога не поддерживается в приличном состоянии и знак валяется поперек нее.

Впрочем, сложно ожидать чего-нибудь иного от одичалого мира!

На этом этапе я решаю сделать привал; устраиваюсь на обочине, чтобы немного поесть. Отмечаю, что запасы пищи и воды угрожающе сократились, пикничок скудный выходит. При обычном режиме питания завтра должно ничего не остаться. Как дальше выкручиваться, не известно. Понятно, теплится надежда, что добуду еще, отыщу или наконец найду выход из этой страны чудес в кавычках.

Дойду до цели и выберусь в нормальный мир до того, как припасы окончательно исчерпаются. Совсем не улыбается перспектива погибнуть от голода или жажды, а скорее от того и другого вместе. Но еще более вероятной кажется участь сгинуть в когтях какого-нибудь монстра, например, или в одной из ненормальных ловушек. Обновляя походные запасы в предыдущий раз, я если и рассчитывал на затяжной вояж, то не по территориям, на которых негде докупить еды-воды. То есть не было смысла затариваться по максимуму.

Кто ж знал, что доведется запроториться в… демон подери, зону какую-то запредельную!

В итоге угодил именно в некую подвластную иным, ненормальным законам зону. На первый взгляд не показавшаяся фантасмагорической реальность все-таки разительно отлична от той, которая для меня является привычной. Здесь природа норовит перевернуться с ног на голову, сделать многое наоборот от нормы. Здесь вообще не актуально слово «должно» – за короткий период своего пребывания в сих реалиях я навидался такого, что теперь готов, подозреваю, абсолютно ко всему.

Пространство, материя могут принимать какие угодно ипостаси, зачастую весьма неожиданные… И в меня закрадывается ощущение, что большинство сюрпризов до поры до времени спрятано в тени.

Придется согласиться, правило только одно: никаких правил. И придется волей-неволей принять факт и самому действовать не по правилам, иначе неминуемо вылечу из игры. Лишь будучи нетипичным и действуя нестандартно, можно продержаться в игре дольше одного хода… по крайней мере пока сама игра не подстроится под твой стиль. Тогда в один распрекрасный момент она может расправиться с тобой.

Значит, чем ярче и необычней стиль, тем дольше время подстройки… Хотя длительность, уровень обычности, степень яркости – категории относительные. Критерии оценки порождаются логикой, а любая логика относительна, значит, всякой характеристике априори присуща относительность.

…Когда я присаживался для привала, вода сверху прекратила литься. Погруженный в невеселые думы, я не сразу это замечаю. Заметив, делаю сам себе выговор. В суровых реалиях следует быть постоянно начеку, если хочешь жить. А я еще и один-одинешенек, так что должен быть начеку вдвойне, не позволять себе расслабиться ни на секунду. Очень важно, чтобы уцелеть – своевременно фиксировать какие-либо перемены в окружающей обстановке.

Буквально пяток минут отдохнув после приема пищи, я встаю, направляю ствол винтовки в неизвестность перед собой, стараясь не думать о том, что оставшиеся боеприпасы можно пересчитать по пальцам не более чем двух рук, и бодро отправляюсь в путь. Готовый в любой момент встретить какую угодно подлянку, подброшенную здешней средой обитания. Стараюсь не думать, чем закончится столкновение – моей смертью или моей победой.

Единственный для меня вариант: двигаться, будучи готовым глянуть в лицо своей погибели, а пока жив, постепенно познавать нюансы и премудрости противоборства с враждебным мне миром.

Забиться в угол, прикрыв голову руками, и ждать окончания этого страшного сна – точно не для меня. Если загонят в угол, буду биться до последнего издыхания, с предельным напряжением сил.

В том романе, который я прочитал в поезде – «Не сдавайся!» называется он, – есть призыв, очень подходящий к моменту… Он звучит из уст героя почти в самом финале, когда тот ведет за собой своих товарищей на верную погибель, в последнее сражение за судьбу их мира, такого, каким они его знают, и другой судьбы они не хотят, и не нужно им другой.

Герой сказал:

«Если мы все равно обречены, давайте будем смелыми!..»

У меня до сих пор с собой книжка, не поднялась рука выбросить, благо весит она всего-ничего. Обложка и страницы из экологически чистой, органической пласт-бумаги, переиздание недавнее. Даже с практической точки зрения может пригодиться для чего-нибудь – например, при разведении костра.

Вскоре я прихожу в населенный пункт, о котором меня предупреждала надпись на поваленном столбе. «Плодный» по виду пребывает в состоянии гораздо более плачевном, чем заброшенная деревня нормального мира, в которой проживает старик со своей женой.

С туристическим визитом я припозднился лет на сто, судя по пейзажам и впечатлению. Хотя на глазок точно и не определишь, сколько лет этим руинам, может, и все сто пятьдесят. Одно наверняка – некогда здесь была городская застройка. Или кто-то пытался создать впечатление, что была… некие «декораторы».

«Плодным» – это я его окрестил; там, на надписи, некоторые буквы отсутствовали, полное название явно было другим. Не хочу ломать голову, перебирая вариации.

Здания, от которых хотя бы что-то сохранилось, большая редкость для этих развалин. Если приглядеться и позволить воображению дорисовать недостающие детали, начинают угадываться автобусные остановки, жилые дома, гастрономические зоны… В отличие от останков цивилизаций вроде майя или древних египтян здесь и подавно не ощущается дух чего-то монументального, величественного, грандиозного. Скорей всего стоял себе простецкий серенький провинциальный городок, никакой не мегаполис.

И был покинут его обитателями по каким-то причинам.

Я хожу-брожу посреди остатков кирпичных и каменных стен, редко поднимающихся выше уровня первого этажа. Ступать приходится по слоям, состоящим из крошечек стекла, глины, обломков арматуры, асфальта, бетона, металла и тому подобного. На пути моем попадаются аномальные изменки; не россыпью, но и не так, чтобы позволить мне о них надолго забыть.

Спустя где-то час я уже основательно углубляюсь в развалины населенного пункта. Дождь возобновляется, и я вынужденно думаю об укрытии. Мне еще предстоит дотянуть до утра, а кто знает, какие звери тут снуют ночью? Лучше приготовиться к обороне заранее. Хотя покуда в руинах я ни единого монстра не повстречал. Но с наступлением тьмы ситуация может измениться.

Опа! Вижу впереди отчетливое мерцание… вроде как серебро, с синеватым отливом… Подозрительное свечение исходит из-за угла бывшего дома. Прикидываю, не стрельнуть ли прямо через стену, пуля пробила бы трухлявый кирпич однозначно… Но сперва надо бы посмотреть, решаю я.

Стараясь ступать как можно тише, обхожу с другой стороны, протиснувшись между двумя участками ИФП. А с той стороны меня что-то поджидает…

На земле, точнее, на покрывающем ее настиле трухи лежит объект круглой формы. От него исходит даже не угроза в привычном понимании. Странное, совсем неведомое, незнакомое мне… Сначала я преодолеваю любопытство, колеблюсь, испытывая желание убраться подобру-поздорову, но затем все же отваживаюсь подобраться поближе.

Что-то меня подпустило. Хотя, с точки зрения здравого смысла, надо валить отсюда подальше и как можно быстрее! Это шаблонные супермены в плохих боевиках, оказавшись в похожих ситуациях, потянулись бы к таинственному диску, как мотыльки на свет…

Приходится признать, я веду себя как они. В сходных случаях именно так поступают пресловутые герои… Разве что приближаюсь очень медленно, напряженно, готовый дать стрекача, чуть что… Предмет вблизи оказывается чем-то вроде выпуклой серебристой линзы толщиной сантиметра три, диаметром с небольшую тарелочку. Долго пялиться на него невозможно – свет режет глаза, ослепляет. Однако совсем не обжигает, напротив, когда я прикасаюсь к поверхности диска ладонью, то ощущаю прохладу!

Больше никаких колебаний. Сам дивясь своей смелости, беру эту штукенцию и заворачиваю в обрывок какой-то непрозрачной пленки, очень кстати случившийся поблизости. Причем свет просачивается даже сквозь нее, но уже не слепит. Я кладу находку в сумку. По весу «линза» совсем легкая.

Понятия не имею пока, зачем ее прихватил. Но просто не смог пройти мимо как ни в чем не бывало.

Назову-ка я добычу… ЧО. Да, вот так – чужеродным объектом. Объект? Да. Чужеродный? Еще и как!

Когда я закрываю сумку, снова делается сумрачно, с непривычки даже показалось, что еще темнее, чем было прежде. Я спрашиваю себя, что это было? И едва успеваю отпрыгнуть в сторону – место, где я только что стоял, опаляет огненная струя!

Метрах в двадцати интенсивно колышется воздух, появляется аномалия, и мне не составляет особого труда распознать бродячий «жернов». Уже по ходу дела я смекаю, что это он пуляет огненными сгустками… Во как, и так может, сволочь, ничего себе!

Не теряя времени, я драпаю. Хотя теперь уж скорый конец кажется неизбежным… Бегу в сумраке, умудряясь петлять между коварными ловушками участков ИФП, подстегиваемый переполняющим страхом. Спасение и близко не маячит, как ни крути, а спрятаться толком некуда, бороться бессмысленно… А может, есть какой-то способ уничтожить приставучего «кочевника»? Но я передвигаюсь в самом быстром возможном темпе, головой варить некогда, а этот мерзкий гад все равно стремительно нагоняет. Поди ж ты, новые таланты в нем прямо на ходу открываются!

Какая-то яркая линия вдруг перечеркивает горизонт, на мгновение проступив из сгущающейся тьмы… Все-таки вечер, потому что сейчас освещение уменьшается, тучи плотнее стягивают небо, солнца не видно, дождь интенсивно ускоряется. Мелькнувший свет позволил мне кое-что рассмотреть. До увиденного далеко, но я поднажал, наплевав на неподвижные изменки… Вляпаюсь – значит вляпаюсь. Если стану их выискивать, упорный преследователь гарантированно настигнет, вот и все.

Или пан, или пропал.

Я почему-то рассчитываю, что шансы выжить существенно повысятся, если найду способ подняться на высоту. Понимаю, что углядел здание вековой постройки, нечто вроде театра или дворца культуры, у которого более-менее сохранился остов. И наконец добираюсь, почти до… Вскарабкиваюсь на обломок, с него перемахиваю еще на один. Сзади полыхает жаром. Со второго обломка перебираюсь на стену капитального сооружения. Кое-как удается дотянуться до подоконника второго этажа…

Осталось совсем немного! И этот последний рывок самый трудный. Напряженный организм норовит рефлекторно расслабиться, получив сигнал о том, что все самое серьезное позади… но жизненно необходимо снова мобилизоваться. Иначе так и останусь висеть на волоске от счастливого спасения. Считаные сантиметры не дотянув до жизни.

Потому самая тягомотная часть в забеге – та, что между серединой и концом. Я выжимаю из себя то, чего, казалось бы, уже нет. Подбрасываю тело вверх и перелезаю внутрь.

Если бы, надеясь обрести спасение от огненного «кочевника», я забрался на какой-нибудь «огрызок» кирпичный, не выше первого этажа, такой, каким выглядит большинство элементов, составляющих руины… Думаю, преследователю ничего не стоило бы поглотить остаток стены вместе со мной. Пламя охватило бы опору и до меня дотянулось бы обязательно.

Наступила бы развязка событий, которая куда более вероятна, чем та, к которой я стремлюсь во имя жизни.

Та, что реализовалась на самом деле.

«Павший духом гибнет раньше срока».

Я – поднялся, а не пал.

Успел. Теперь сижу на полу второго этажа внутри большого здания, защищенный стенами и отсутствием входа. Все лестницы, естественно, разрушены, и преследователь сюда не заберется. Ставка на то, что он не сумеет взлететь, оправдалась. Сюда ничто вообще не залезет, если не способно летать, ну или по-паучьи шастать на вертикальных поверхностях.

Нахожусь я на своеобразном «балконе» метров десяти квадратных площадью, на некотором расстоянии от меня пол обрывается, и внизу просматривается часть первого этажа. Там засекаю парочку изменок. Но рядом со мной ни искажающих изменений пространства, ни живых монстров. Укрытие лучше и неприступней этого в моем положении и представить довольно сложно. Здесь я и останусь на ночь, почему нет.

Выглядываю в окно, как в бойницу. Внизу полыхает. Ненормальный преследователь «клацает зубами», он все еще там, рассчитывая меня заполучить, подстерегает добычу поблизости от выручившего меня здания. Что ж он так сатанеет, с чего бы это воспылал ко мне любовью, жаждет меня, только меня?..

Но с этим я разберусь потом, на следующий день, надеюсь. Совсем скоро ночная мгла застит свет. Мне пора выспаться, несмотря ни на что, дать отдых организму. Хватит на сегодня беготни, опасностей, чудес… и ненужных рефлексий. Событийный ряд нескольких минувших суток с лихвой окупит предсказуемую размеренность всей прежней жизни.

…Второе утро в зоне страшных чудес, однако.

Живой!

Просыпаюсь опять поздно, уже совсем засветло. Выглядываю за окно. Вчерашний полыхающий огнем преследователь пропал все-таки, оставив в напоминание о себе обгоревшие участки. Или «устал» ждать, или не настолько долго держится в нем привязка к потенциальной жертве.

К городским развалинам за ночь подкрался туман – метрах в пятидесяти от меня картина мира затянулась волглой белизной. Дождь как постоянное явление не наблюдается, хотя редкие капли мороси приносятся сверху порывами ветра.

Я со зверским аппетитом сжираю банку консервированных сардин и печально констатирую, что она предпоследняя. Кроме банки тушенки и пачки галет, еды у меня с собой больше нет. С водой получше, но ее тоже надолго не хватит; максимум до следующего дня получится растянуть. То есть если доживу до третьего утра.

Значит, сегодня во что бы то ни стало надо найти пищу и питье. Воду из рек, протекающих в этом мире, я употреблять пока опасаюсь, хотя, если прижмет, скорее всего попробую. Конечно, предпочтительнее не река, а родник или ключ… но могут ли здесь быть подобные источники, я не представляю. Где взять еду, вообще непонятно. Теперь конец пути по причине истощения от голода и жажды показался не столь уж невероятным, как еще день тому назад.

Решив не упускать ни мгновения, выступаю в следующий переход. Чем дальше продвинусь за сегодня, тем скорее приду к цели вообще и в частности к возможной оказии пополнения запасов.

Перелезаю через бывший подоконник наружу, опускаюсь на руках как можно ниже и осторожно спрыгиваю вниз. Приземлившись, повожу стволом винтовки туда-сюда; готов стрелять в любую секунду. Но никто и ничто на меня пока не бросается с рычанием и раскрытой пастью, а бродячие участки ИФП не пытаются заграбастать. Хотя я настороженно жду возникновения новой угрозы, и напряжение даже на короткий миг не отпускает нервную систему.

Что ж, начинаю перемещаться вперед, переходя от обломка к обломку, проверяя пространство на наличие локальных изменений. Стараюсь издавать как можно меньше шума, осваиваю ремесло призрака. Чем меньше шумишь, тем больше шансов загодя услышать приближение угрозы. Значит, быстрее среагировать. И тем самым снижается вероятность быть засеченным врагом, который здесь попрятался скорей всего буквально повсюду.

Сам этот мир – мой враг, причем бросивший мне очень серьезный вызов.

Тут я слышу прерывистый грохот. Не сразу врубаюсь, что это такое, потому что звуки искажает туман… Кстати, эта белая дымка обладает интересным свойством. Когда я наблюдал за пространством, наполненным туманом, из окна, мутная белесость казалась совсем непроглядной. Но стоило мне войти в нее, и открылась видимость в радиусе нескольких шагов. Таким образом, не очень-то и разобрать, где собственно начинается туман, а где кончается.

Прокравшись дальше шагов десять, я наконец сообразил, что это стрельба из автоматического оружия. Очередь, еще очередь… Они повторились несколько раз, затем прозвучали одиночные выстрелы, и эхо от них плавно растекалось в тумане по мертвому городу…

Там перестрелка! Стреляют, значит, есть кому нажимать спусковые крючки. Я не смог проигнорировать эти звуки и взял туда курс, посмотреть, кто именно. Несмотря на чрезвычайную опасность напороться на пули самому, я жаждал встретить живых людей. Появится хоть крохотный шанс получить информацию, без которой я могу блуждать наугад до бесконечности.

А вечности у меня в союзниках нет, насколько я подозреваю, время не ждет.

Хотя обломки стен и молочная взвесь, клубящаяся над землей, здоровски мешают ориентироваться, искажая звуковые сигналы, пальба как началась, так и не прекращается, и мне удалось не потерять ориентир… Пробираюсь в неизвестность, по дороге ухитряюсь распознать и обойти несколько изменок и в итоге нахожу источник характерного шума.

Он находится там, где когда-то была детская площадка, окруженная многоэтажками. Здесь ведется ожесточенная стрельба, судя по звукам… Вот только проблема в том, что ни огненных всполохов от выстрелов, ни самих стрелков я совершенно не могу разглядеть. Аккомпанемент при этом донельзя натуралистичный – не просто неразборчивый грохот, но и пули свистят, и даже вроде как щелканье слышится, означающее перезарядку оружия… Раздающиеся звуки выстрелов носятся по территории, проникая далеко в туман, нарушая тишину давно покинутых улиц.

Через добрую минуту пребывания на месте «заварухи» и тщетных попыток высмотреть ее участников у меня совершенно закладывает уши. В центр площадки я и не думаю соваться, притаившись с краю.

Незримые стрелки ведут непрекращающийся бой на своих скрытых позициях. Вот с одного из безликих темных провалов окон некогда жилого дома напротив прилетает автоматное «тра-та-та-та». Из-за угла бабахает пистолет. Затем с другой позиции на том же втором этаже накатывает длительный пулеметный шквал… обрывающийся, лишь когда иссякает лента. И снова автоматные очереди стрекочут уже с позиций на той стороне, где я прячусь, а на заднем фоне решительно и гулко лупит винтовка, возможно, снайперская.

И так по кругу – последовательность повторяется цикл за циклом.

Звуки настолько реалистичны, что до последнего верится: там, в черных дырах оконных проемов, между развалинами, на крышах, повсюду вокруг действительно прячутся невидимые глазу стрелки, действующие лица загадочной шумовой пьесы.

Но в темных провалах и за углами домов напротив, на крыше и даже во мраке ближайшего подъезда – только пустота. Безжизненная пустота, это я отчетливо просекаю.

И от этой нечеловеческой пустоты меня мороз пробирает по коже. Зловещая постановка, слуховой мираж. Что может быть в местах, откуда якобы летят выстрелы? Какие-нибудь подлые изменки, готовые сцапать таких любознательных прохожих, как я? Это разум подсказывает ответ.

А фиг вам! Я хоть и любознательный, зато не малосознательный. Бываю иногда, но в целом не дурак вроде. А может, стрелки есть, только они где-то… в будущем или в прошлом, и лишь звук просочился в текущее время? Но почему он тогда неизменно повторяется точь-в-точь, как зацикленный на режиме повтора аудиотрек? Вопросы, вопросы…