Текст книги "Продавцы лета (Сборник рассказов)"
Автор книги: Сергей Верник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Сергей Верник
Продавцы лета
Авторский сборник рассказов
Сценарий
Андрей молча смотрел, как платформа хронолифта бесшумно скользила вниз, постепенно погружаясь в сполохи фиолетового пламени. Было в этом зрелище что-то завораживающее, заставляющее все внутри сжиматься в трепетном осознании того, что там, в шахте, на самом дне, «лежит» абсолютная история человечества от начала и до конца. И конец Андрей видел уже несколько десятков раз. В различных вариантах. Гибель цивилизации, предотвратить которую он и еще несколько людей, пытались уже неоднократно. С тех самых пор, как оказались в Бункере.
Бункер... Никто из них не знал точно что это такое. Ясно было одно – он появлялся там, где произошло по каким– либо причинам исчезновение разумной жизни. Брал к себе представителей оной и давал им возможность все исправить с помощью коррекции временных событий. Любой человек всю свою сознательную жизнь и не мечтает о таком подарке, совершив в прошлом немало глупых неосознанных ошибок. Да, но переписать многое заново, грамотно, без горьких последствий не сможет никто. Андрей в этом уже убедился.
– О чем ты думаешь? – спросил, подойдя неслышно, Марис. Он заглянул в шахту и утвердительно кивнул. – Светлана молодец. У нее у одной есть шанс спасти человечество. Большой потенциал.
Андрей тяжело вздохнул.
– Я уже и не знаю, есть ли у нас вообще какой-нибудь шанс. Помнишь, как мы начинали? Сколько оптимизма. Первые попытки переписать Сценарий... Как ты считаешь, много ли нам времени дано?
– В Бункере нет времени, – ответил Марис. – Неужели ты еще не понял? Мы вне его. И все возможные законы мироздания на нас не действуют. Когда ты последний раз ел, спал, ходил в туалет? А почему ты не дышишь, и твое сердце не бьется?
Андрей побледнел, но спустя секунду уверенно заявил:
– Неправда. Я дышу. Сердце бьется, – он для убеждения приложил пальцы к сонной артерии. – Все в норме.
Марис слегка улыбнулся.
– Это иллюзия, Андрей. Ты не дышишь. В Бункере даже воздуха нет. Здесь абсолютный вакуум для обеспечения сохранности оборудования. А сердце... сердце лишь плод твоего воображения.
Марис пощупал пульс Андрея и отрицательно покачал головой.
– Поверь мне, я значительно старше тебя. Имею диплом врача-педиатра и хорошую репутацию в определенных кругах. А еще я появился в Бункере самый первый. Так что сам понимаешь, было «время» осмотреться. Вот, можешь мой пульс посмотреть...
Андрей неуверенно обхватил его запястье. Никогда тишина не была еще такой мертвой... Внутри неотвратимо наступала холодная черная пустота, чьи щупальца поглощали каждую часть тела.
– Мы все мертвы, – со странной гримасой изрек он. – Марис.
Марис положил ему руку на плечо и посмотрел в глаза. Чувствовалось, что тело Андрея трясло мелкой дрожью.
– Послушай меня, парень. Нам всем тяжело. Впервые столкнулись с чем-то необъяснимым, так что нечего раскисать. Здесь нужен сугубо научный подход...
Договорить он не успел. Неожиданно в окружающем пространстве что-то изменилось. Словно ошпарило волной горячего воздуха, а затем яркий свет и... тьма.
– Я так и знал, – воскликнул вдруг где-то рядом Марис. – Так уже было. Тогда. Когда я появился. Было очень холодно и ничего не видно. Я очень испугался. Очень. А затем случилось Это. Глаза прозрели, я вновь почувствовал свое тело. Кажется, так Бункер реагирует на наше нестабильное психическое поведение. Готов поклясться, что мы обрели внутренние органы. А может и чего еще...
Светлана сидела на диване, закрыв лицо ладонями, и тихо всхлипывала. Перед ней на корточках приютился Алекс.
– Я не могу так больше, – рыдала она. – Все должно было получиться. Идеальный Сценарий. Сделала грамотно и нате вам... Посмотри. – Светлана подняла на Алекса красные заплаканные глаза, указав рукой в сторону огромной сферы экрана. Там творился настоящий ад. Тысячи людей на грязных улицах какого-то города копошились лежа на асфальте, пытались встать, падали, хватались друг за друга. Многие были уже мертвы, а живые умирали от странного недуга, разлагаясь за считанные минуты. Целых трупов почти не было.
– Мы где – то каждый раз допускаем ошибку, – произнес Алекс, поднимаясь на ноги, – Ты ведь действительно все правильно сделала.
– Да это все вокруг большая ошибка, – взвыла Светлана. – Господи. Как я еще после всего этого не чокнулась? Как? Мы же убийцы! Делаем так, что человечество непременно исчезает, да не просто, а в жутких муках. И я не вижу никакого выхода.
Алекс сел с ней рядом.
– Не надо так, – спокойным голосом проговорил он. – Выход есть, и мы его найдем.
Андрей не первый раз пользовался хронолифтом. Четко отработанная программа всегда переносила человека в кабину обычного лифта в нужном временном слое (если конечно таковая уже была изобретена).Никакого дискомфорта, никаких случайных пассажиров-все рассчитано до мелочей.
Сейчас Андрей оказался в больнице. Лифт плавно остановился на пятом этаже, двери открылись, и из кабинки в холл вырвалось облако сизого дыма. Стоящий рядом пожилой пациент в пестрой пижаме недовольно поморщился.
– Совсем уже совесть потерял, – бросил он в след Андрею. – В лифте курить удумал. Ты еще в операционной покури!
Но Андрей уже шел к ординаторской. Постучал. Тишина. Оглянувшись по сторонам, он проскользнул в не запертое помещение, закрыл за собой дверь. Внутри к счастью никого не оказалось. Андрей с облегчением вздохнул.
Картотека находилась в шкафу возле окна, и сориентироваться в ней не составило большого труда. Он быстро пробежал пальцами по папкам. Так. «Ядловская Маргарита Сергеевна. ПАЛАТА 7.» Замечательно.
Прежде чем выйти в коридор, Андрей накинул на себя белый халат. Две медсестры прошли мимо, даже не посмотрев, что позволило беспрепятственно найти седьмую палату.
– Маргарита Сергеевна? – спросил он с порога.
Женщина лет сорока стояла возле окна и приводила в порядок волосы. Услышав вопрос, она обернулась.
– Да, это я.– произнесла довольно приятным спокойным голосом.
Палата была одноместная «люкс», что Андрея не могло не порадовать. Никаких свидетелей. Достав из кармана небольшой цилиндр, он направил его на женщину. Видимого эффекта не последовало, лишь только Маргарита слегка качнулась и выронила из рук расческу. Глаза ее стали стеклянными. Она находилась в гипнотическом поле.
Следующим этапом Андрей создал в помещении защитный экран-невидимку, благодаря которому всякий, кто войдет, увидит только пустую палату, да услышит тишину.
Закончив с «ритуалом», он сел напротив Маргариты.
– Ни в коем случае вы не должны делать эту операцию, – начал он с легкой неуверенностью. – Вы самая красивая женщина в городе, поверьте. И не нужна вам пластическая хирургия.
– Я самая красивая, – с гордостью произнесла она. Если бы не ее мутные глаза, то поверить в действие гипноза не каждый сможет. Однако Маргарита воспринимала только голос Андрея. Весь мир исчез, остался один лишь тихий проникающий голос
– Я знаю, Маргарита, что когда вы очнетесь, то помнить наш разговор не будете, – продолжал Андрей. – Поэтому не побоюсь говорить правду.
– Я люблю правду, – улыбнувшись, сказала она.
Андрей улыбнулся в ответ. Поистине, странный гипноз.
– Не перебивайте меня. Пожалуйста, – попросил он. – Если не уйдете из больницы – вы умрете. Предстоящая операция окажется неквалифицированной и случится заражение крови...
Маргарита молчала. Только слезы не спеша сползали по щекам.
– Но ваша смерть еще пол беды. Обстоятельства сложатся так, что через несколько десятков лет исчезнет вся человеческая цивилизация. Вот это настоящая беда. Казалось бы из-за какой-то пластической операции... Однако Сценарий штука странная, с сюрпризами.
Андрей посмотрел на настенные часы. Время поджимало. Сегодня был день его рождения. В прямом смысле слова. Ровно через два часа на свет должен появиться маленький Андрюша... и скончаться его мать. Шанс увидеть ее живой, а не на фотографии, Андрей просто не мог упустить. Поэтому он быстро встал, сказав Маргарите на прощание:
– Когда я уйду, вы немедленно соберетесь и покинете больницу. У вас важная встреча, о которой забыли. Речь о жизни и смерти. Прощайте.
Она не будет помнить ничего, кроме последних слов. Смутная тревога какое-то время останется, но вскоре пройдет. Все у нее будет замечательно.
Андрей свернул экран и вышел из палаты.
На улице уже почти стемнело, когда он, расплатившись с водителем, вылез из машины возле роддома номер 56.Белый халат на всякий случай лежал свернутый за пазухой. Андрей подумал и, найдя укромное место за кустами, ловко его надел. Теперь пустят без лишних вопросов.
В приемном покое охранник слегка привстал, но приметив «врача», тут же принялся дальше читать газету.
Андрея трясло мелкой дрожью. Причин для этого было две: первая – он увидит единственный и последний раз свою мать. А вот сможет ли выдержать ее предсмертные муки? Не обострится ли это проклятое чувство вины за то, что явился причиной смерти родительницы? Одно дело, когда отец рассказал, но совсем другое увидеть собственными глазами. Такое не каждый способен пережить без серьезного психического расстройства. Вторая причина – лицезреть сторонним наблюдателем собственное рождение. Не на видео, не на фото, а стоять рядом... Мироздание просто не ожидает подобного парадокса. Фантасты уже давно пишут, что одно и то же тело не может существовать в одной точке пространства и времени. Но на самом деле это не правда. Еще как могут. Бункер это знал. Андрей ему верил. По крайней мере, вскоре представится возможность испытать на себе.
И вот Андрей стоит перед заветной дверью. Страха не было. Весь страх остался там, в том месте и часе, когда он решился на этот поступок. Была ли операция с Маргаритой совпадением? Возможно. А может Андрей сам просчитал вероятность. Теперь это не важно.
Неожиданно дверь резко распахнулась, и на пороге возник коренастый мужчина средних лет в одежде врача.
– Ты чего стоишь, придурок! – заорал он. – Она сейчас кони двинет!
Молниеносным движением втолкнул Андрея в помещение. Затем, выглянув в коридор, что есть мочи крикнул:
– Срочно бригаду в палату пятнадцать!
Для Андрея все происходящее вокруг словно затянуло туманом. Пять коек вдоль стены с лежащими на них женщинами, суетящийся врач – ничего уже не имело четких очертаний, кроме стоящего посредине стола. Андрей увидел мать. Вернее почувствовал, так как женщина на столе мало была похожа на ту, что на старом фото. Но это она. Просто выглядит неважно.
И в глазах целый океан боли.
Ворвавшиеся в помещение, медики грубо оттолкнули Андрея и окружили мать со всех сторон.Откуда-то издалека слышался голос:
– Я ничего не понимаю. Никаких осложнений не должно было быть.
Другой голос ответил:
– Спасти удастся только одного. Либо мать, либо ребенка. Что будем делать?
Неожиданно, совершенно четко, женский голос проговорил:
– Умоляю. Спасите ребенка.
Реальность ворвалась в мозг оглушительным гулом и мельканием человеческих силуэтов. Кто-то дал в руки Андрею маленькое окровавленное тельце.
– Быстро под ультрафиолет, – прилагались слова.
Но Андрей остолбенел. Крохотный кричащий человечек был он сам. В это невозможно поверить. Ни одно живое существо во Вселенной не могло испытать такое. Сам себя держать на руках! Однако поверить пришлось очень быстро: руки стало нестерпимо жечь, а крик ребенка стал пронзительным.
– Пошел вон отсюда! – врач забрал малыша. – И чтобы я тебя больше не видел в моем отделении! Тормоз!
И тут разум не выдержал. Андрей выскочил в коридор и побежал. Ему было все равно куда, лишь бы подальше от этой реальности. Она испепеляла, превращая его в темный сгусток боли. Сознание с каждым метром бесконечных коридоров уходило все дальше и дальше в бездну, а его место медленно заполнялось чем-то другим, чуждым, абсолютно черным.
Марис посмотрел Андрею в глаза.
– Ну, ты и дал жару, парень, – покачал он головой. – Такое даже и выдумать то не реально.
– Я ничего не помню, – простонал Андрей. Он лежал на диване. Голова жутко болела.
– Еще бы ты помнил. Бункер постарался на славу. Стер тебе весь этот бред.
– Что стер?
– То, чего никогда и не было.
* * *
Тихий ветерок принес с собой запах прелых листьев. Тусклое осеннее солнце на секунду выглянуло из-за низких тяжелых туч и желто-красные клены вдоль аллеи вдруг вспыхнули драгоценным пламенем, наслаждаясь последним теплом его лучей.
Андрей одиноко сидел на парковой потертой скамейке. Многочисленные прохожие его словно не замечали и как-то робко обходили стороной. Никто даже мысли не допускал, чтобы присесть рядом с ним, хотя все остальные скамейки были заняты. Андрей закрыл глаза. Ему нравилось, что люди не мешали думать. Здесь он находился сам с собой наедине.
Пустота не спеша проникала в его мозг, еще недавно кипящий, будто кастрюля с супом и пожирала каждую клетку, каждую частицу сознания. Андрей очень устал быть одним из «спасителей» мира. Вернее актером, отчаянно играющим эту роль. Роль неудачника. Зачем переписывать Сценарий фильма-катастрофы? Ведь не меняя главного сюжета из него не сделать комедию для детей. А Бункер? Он постоянно стимулирует желание работать и совершать различные глупые действия. Внутри него нет возможности как следует подумать. Что-то постоянно давит. Безысходность... Из них каждый понимает ее горький вкус. Ее приторный запах с течением времени становится более насыщенным, а затем наступает спасительная темная бездна безумия, которая будет длиться вечно, ибо естественная смерть внутри Бункера им не грозит.
Неожиданно рядом кто-то хрипло закашлял. Андрей открыл глаза. На противоположном конце скамейки сидел дряхлый старик в засаленном пиджаке и мусолил в руках окурок.
– Молодой человек, я вам не помешаю своим присутствием? – спросил он осипшим голосом.
Андрей молча помотал головой. Какое-то время сидели в тишине. Затем старик снова заговорил:
– Я вижу у вас проблемы. В глазах отчаяние, а на сердце печаль. Я, молодой человек, за свою жизнь многое повидал и скажу прямо: нет такой проблемы, которую нельзя решить. Она еще не родилась.
– Мою никто не решит, – буркнул Андрей. – Уж вы точно..
Старик разразился смехом, переходящим в хриплый кашель.
– Оптимист, как я погляжу, – сплюнув на землю, сказал он с улыбкой. – Даже мировую войну, мать ее так, можно остановить. Это вам не проблема? Только надо понять. Почувствовать суть.
Андрей с нескрываемым раздражением посмотрел на собеседника.
– Я и без вас знаю. Где искать ее, а? Где эта чертова суть? У вас ее нет? Может она за скамейкой? – Андрей перегнулся через спинку и яростно начал руками разбрасывать разноцветные листья.
Старый человек с тяжелым вздохом поднялся на ноги.
– Молод ты ещё, пацан. Ой как молод.
Произнеся эти слова, он шаркающей походкой отправился прочь. Через несколько шагов, не поворачиваясь, добавил:
– В себе поищи.
Платформа хронолифта медленно исчезала в сполохах фиолетового пламени. Марис и Светлана стояли возле перил, и провожали ее мрачными взглядами.
– Как же мы сразу не догадались, – дрожащим голосом проговорила женщина.– Бункер нас не просто так определил из миллиардов живущих на Земле людей. Боже, Марис, как же мне страшно. Теперь нам остается только выбрать...
– Андрей уже сделал свой выбор, – тихо произнес Марис. – Он родится мертвым. Я тоже сделал. Я следующий.
Я хочу быть белым снегом
Тусклое зимнее солнце уже клонилось к закату, когда на опушке скованного лютыми морозам леса появились две человеческие фигуры. Одна явно принадлежала ребенку лет шести, другая же являла собой древнего старика, возраст которого не взялся бы определить даже он сам.
Они не спеша шли по глубокому снегу на коротких широких лыжах, и из-под шарфов, укутывающих лица, вырывались облачка пара. В теплых овечьих тулупах было не холодно, скорее наоборот, а вот нос и щеки без шарфа могли превратиться в лед.
У старика за спиной висел видавший виды арбалет, колчан со стрелами и небольшой топорик в кожаном чехле. Мальчик же нес в руках тушку крупного белого зайца.
– Мороз-то крепчает, Павлуша. Как бы засветло до дома добраться, – переводя дух, проговорил старик.
– Дойдем, деда. Тут недалеко осталось. А ежели через овраг...
Старик резко замер и с укоризной посмотрел на мальца.
– Я тебя просил не вспоминать про овраг, – погрозил он пальцем. – Гиблое там место. Пойдешь – назад не вернешься.
– Но как же звери и птицы, деда? – не унимался мальчик. – В лютые морозы они все к оврагу тянутся.
– Так ведь они не люди. Они другие. Нам туда путь закрыт. Ясно?
– Но деда...
– Забудь.
Дальше они шли молча. Когда солнце уже наполовину скрылось за кромкой леса, раскрасив небо багровым пламенем, из-за ледяного холма показался край крыши почти целиком засыпанного снегом добротного рубленого дома. Если кто не знает, что здесь есть жилье, то во век не найдет.
Старик еще помнил те далекие времена, когда было тепло, все вокруг зеленело, и воздух благоухал ароматами цветов и деревьев. Особенно после грозы. И его дом стоял на небольшом острове посреди лесного озера. Один на несколько сотен километров. Вокруг девственная природа, тишина да покой. К ночи над водой поднимался густой туман, и тишину лишь изредка нарушали всплески проголодавшейся рыбы. Тогда старик выходил на крыльцо, садился на ступени и слушал только одному ему известные голоса...
Теперь все это осталось только в зыбкой старческой памяти. Остались и воспоминания, как пришла Вечная зима. Просто однажды не наступила долгожданная весна, а за ней теплое солнечное лето... Значит, на то воля Великого. А он, старик, примет это, как очередное испытание на закате своей жизни, и, не смотря ни на что, исполнит свой последний долг.
Остановившись в нескольких шагах от входа в избу, старик с мальчиком сняли лыжи.
– Ну что, Павлуша, сейчас растопим печь, согреемся, приготовим похлебку.
Старик с силой дернул примерзшую дверь. Та даже не шелохнулась. Дернул еще раз – ноль эффекта. Он тяжело вздохнул и обернулся к мальчику.
– Деда, что мы теперь будем делать? – всхлипнул тот.
Неожиданно старик насторожился. Боковым зрением заметил две неясные тени, еле различимые в последних лучах заходящего солнца. Незваные гости бесшумно приближались, отрезая старому да малому путь к бегству.
– Стой, не двигайся, Павлуша. Только не шевелись. У нас появились дополнительные хлопоты.
Инстинкт опытного охотника помог старику определить опасность вовремя. Он узнал, вернее почувствовал, двух Волков. Это были не те волки, которых люди привыкли издревле видеть, а их потомки, коих до неузнаваемости выродила Вечная зима. Мальчик стоял к ним спиной и поэтому не мог разглядеть два ужасных горбатых силуэта, медленно приближавшихся сзади. Огромные, словно тигры, твари истекали вязкой слюной. Глаза горели адским огнем. Он их не видел, но слышал хриплое дыхание, дыхание смерти. Ноги мальчика вмиг ослабли, колени затряслись, а на спине выступил холодный пот. Старик, стоявший спиной к двери неподвижно, наблюдал за Волками.
– Павлуша. Только не паникуй. По моему сигналу сразу падай. Понял? – прошептал он.
Мальчик кивнул.
И тут твари прыгнули.
– Ложись! – крикнул старик, одной рукой толкая мальца в снег, а второй одновременно кидая острый топор. Волк, который метил на мальчишку, не встретив своей жертвы, по инерции пролетел пару метров и так и остался лежать, забрызгивая все вокруг кровью. Его голова валялась в стороне. Другой Волк оказался более везучим. Или же просто умнее. Видя, что несется на длинный острый кол, откуда ни возьмись появившийся у старого человека в руках, он перевернулся в воздухе и со всего маху влетел в стену избы. За что был сию минуту похоронен под неимоверным сугробом, осыпавшимся с крыши.
Старик в сердцах плюнул в ту сторону и помог мальчику встать.
– Не ушибся? – спросил он.
Тот молча помотал головой. Видно, не прошел еще шок.
– Да-а, на засаду мы с тобой нарвались, Павлуша. Нас ждали, выродки. А ведь они совсем не глупые, – старик присел возле двери и что-то принялся разглядывать. – Не один зверь не додумается нарочно помочиться на порог. Ишь, все льдом поросло.
– Они похожи на нас, Деда, – проговорил мальчик дрожащим голосом. – Поэтому они тоже не могут уйти в овраг?
– Может быть и так, – вздохнул старик. Он взял кол и стал сдалбливать лед, мешавший им войти в избу.
То, что произошло в следующее мгновение, мальчик не смог бы забыть никогда. Снежный сугроб, который засыпал Волка, неожиданно взорвался, словно вулкан. Черная тень метнулась в воздух, и страшное чудовище оказалось в каких-то двух шагах от людей. Волк стоял неподвижно. На несколько секунд его глаза встретились с их глазами. Никакой ярости, никакой жажды крови, присущих раненому зверю во взгляде не было. Только отчаяние. Целый океан отчаяния.
Старик и мальчик еще некоторое время стояли и смотрели вслед растворяющемуся в сумерках огромному Волку, бережно уносящему в зубах тело своего сородича.
Ночью Павлик так и не уснул. Едва он закрывал глаза, ему тут же начинали видеться страшные оскаленные морды, кружащиеся во мраке полусна дьявольским хороводом. Светящиеся рубиновые глаза то приближались, делаясь огромными огненными звездами, то уносились вдаль, сверкая где-то у самого горизонта иллюзий крохотными угольками. Но не было в них ни капли угрозы, а лишь неумолимая вечная тоска. Мальчик почему-то понимал, что они были людьми, нелепым образом превратившиеся в животных.
Тихонько встав и одевшись, Павлик незаметно, словно тень, выскользнул из дома. Страха не было совсем.
Он не помнил, как добрался до оврага. Просто скользил на лыжах вперед, в темноту. Не замечал обжигающий холод и не останавливался.
Уже спускаясь по скользкому крутому склону вниз, мальчик почувствовал дуновение теплого ветра, имеющее незнакомый, терпкий, но между тем приятный запах. И этот таинственный аромат заставлял сердце биться как сумасшедшее, готовое выскочить из груди и рвануться навстречу манящей неизвестности.
Снег неожиданно кончился, уступая место рыхлой холодной почве. Чуть дальше начинала расти мягкая на ощупь, но не видимая в темноте, поросль. Возможно, это была трава. Павлик никогда раньше не видел живых зеленых растений, но не раз слышал о них от деда.
Неожиданно, на самом дне оврага что-то засветилось мягким пульсирующим светом. По земле поползли извивающиеся причудливые тени. Вытянув шею, мальчик посмотрел вниз и замер, затаив дыхание. Там, в небольшом углублении, из земли росла странная светящаяся полусфера. Она была прекрасна, словно вышла из дедовых сказок. Ничего подобного этой таинственной красоте, в своей короткой жизни, Павлик раньше не встречал.
В следующий момент он почувствовал, как почва плавно уходит из под ног. Руки стали судорожно хватать воздух, и мальчик, не удержавшись на крутом склоне, кубарем покатился прямо вниз, к мерцающему призрачному свету.
Вокруг было одно сплошное черное небо, усыпанное миллиардами сверкающих звезд. Впереди угадывался силуэт женщины. Она неподвижно стояла и смотрела на Павлика.
– Кем же ты хочешь стать, мой маленький друг? – спросила она. Голос был необыкновенно приятный.
Павлик открыл от изумления рот.
В следующий момент он почувствовал, что на его плечо легла чья-то тяжелая рука. Он обернулся и увидел рядом деда. Брови того были сердито сдвинуты. Старик сопел, никак не в силах отдышаться.
– Что же ты натворил, Павлуша?– покачал головой дед. Глаза его слезились, не то от обиды, не то от недавнего холода.
Женщина тем временем повторила вопрос:
– Кем же ты хочешь стать, мой маленький друг?
Старик взял мальчика за руку и потащил прочь.
– Не слушай ее. Она всех погубила... эта чертова машина. Будь проклят тот день, когда родился ее создатель!
Пройдя с десяток шагов, старик с мальчиком уперлись в невидимую стену.
– Программа запущена, – продолжал говорить женский голос. – Программу нельзя отменить. Введите ваше пожелание.
Старик упал на колени, обнял Павлика и прошептал:
– Прости меня, Павлуша, за то, что я не смог тебя уберечь, – в этот момент стало видно, что слезы в глазах деда были явно не от холода. – Прости, если сможешь...
– Что случилось, деда? – мальчик ошарашено смотрел на старика.
– Она когда-то была сделана для блага людей, – дрожащим голосом говорил старик. – Каждый человек мог воспользоваться этой машиной и стать тем, кем он пожелает. Мог принять любой образ. Люди полюбили эту новую возможность изменить себя. Но что-то потом пошло не по программе. Машина стала делать так, как сама считала нужным. Она очень полюбила снег. Люди входили в нее, исчезали, а снегу вокруг становилось все больше, и он никогда уже не таял. Понимаешь меня? Мне очень жаль...
Мальчик стоял и смотрел на деда полным сочувствия взглядом. Несмотря ни на что, страха Павлик не чувствовал. Он повернулся к темному женскому силуэту, постоял минуту, словно о чем-то задумался, а затем тихим, неуверенным голосом произнес:
– Я хочу быть чистым белым снегом. Я его так люблю.
В следующий миг все взорвалось яркой ослепительной вспышкой. Где-то вдалеке затихал отчаянный крик старика. В глазах мальчика замелькали темные пятна, превращаясь в бегущих навстречу ужасных Волков.
Павлик лежал на снегу, уткнувшись лицом в сугроб. Лохматый серый зверь нежно поддел его носом вбок и перевернул на спину. Мальчик смотрел застывшим взглядом в черное зимнее небо, полное мерцающих звезд и ему казалось, что там, на недостижимой высоте, плывет таинственная женщина и ласково ему улыбается. От этого было так тепло на душе, что обмороженные щеки растянулись в ответной улыбке. Он даже не заметил, как к нему подошел уставший старик, взял его на руки и, проваливаясь по пояс в снег, бережно понес домой.
– Какой же ты у меня молодец, – прошептал, наклонив голову дед. – Не думал я, что машины могут ревновать. Как же ты догадался?
Перехватившись поудобнее, он понес внука дальше, сквозь ледяные сугробы. Следом за ними бежали, поджав хвосты, огромные серые звери. А через некоторое время, с неба начали сыпаться пушистые белые снежинки. И в каждой из них мальчик видел смеющееся лицо загадочной женщины.
