Текст книги "Калинов мост"

Автор книги: Сергей Шведов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Пинчук засмеялся. Смех, правда, был натужным и неестественным. Будучи даровитым режиссером, Пинчук оказался никудышным актером, в чем и упрекнул его сидевший рядом Ключевский.

– Так это ты, Марк! – опознал соседа Пинчук, до сих пор игнорировавший нас с Ключевским в силу пережитого потрясения. – А вас, простите, как зовут?

Вопрос был обращен ко мне, и я, как человек воспитанный, не замедлил с ответом:

– Вадим Чарнота.

– Вы тоже из этих? – кивнул Пинчук на Василия.

– Нет, я по другому ведомству.

– Он бог Велес, – отозвался с переднего сидения Ираклий.

– Не морочь мне голову, ренегат! – огрызнулся в сторону драматурга режиссер.

– Вадим, – взмолился Ираклий, – покажи этому Фоме Неверующему пару магических фокусов, иначе он не успокоится.

Я не верил, что магия сработает в пропитанном скепсисом и атеизмом городе, а потому без раздумий произнес свое самое страшное заклятие «Мкрткртрчак». Увы, я ошибся в расчетах: заклятие сработало, да еще как. Во-первых, сверкнула молния и грянул такой гром, что потрясенный Василий не удержал руль и врезался на полном ходу в бампер идущего впереди роскошного «Мерседеса», во-вторых, мы с Марком мгновенно метаморфизировали до естественного для нас, но непривычного неискушенному глазу состояния. Обнаружив себя сидящим между двух волосатых чудовищ, даровитый режиссер Пинчук издал громкий вопль и потерял сознание. Но на этом наши неприятности не закончились, ибо обиженный нами «мерс» был под завязку набит крутыми ребятами, горевшими праведным гневом. Наше с Марком появление из салона проштрафившегося автомобиля не только разрядило скандальную ситуацию, но и рассосало возникшую было на дороге пробку. Мне даже не пришлось прибегать к своему знаменитому «крибли-крабли-бумс», поскольку наши оппоненты отказались от дискуссии раньше, чем я успел открыть рот, и ретировались с места происшествия со скоростью, вызывающей уважение. К сожалению, наши сильно увеличившиеся габариты мешали комфортному передвижению, и нам с Марком пришлось немного постоять на виду у теснившихся на тротуаре зевак, пока не произошла обратная метаморфоза.

– Инцидент исчерпан, – сказал ошеломленному Василию драматург. – Поехали.

– Я не могу! – истерично взвизгнул Пинчук. – Уберите от меня этих существ.

– Вот навязался псих на мою голову, – огорчился Морава. – Я тебя не узнаю, Валера, ты что, оборотней никогда раньше не видел?

– А ты видел? – огрызнулся Пинчук.

– Не только видел, но и отобразил в пьесе, которую ты собрался поставить. Я же тебе сразу сказал, Валера, – это реализм.

– Чтоб ты провалился, Ванька, со своим реализмом! – в сердцах воскликнул режиссер. – Я этого не переживу.

– Боже мой, с какими ретроградами приходится иметь дело. Прямо неловко перед компетентным товарищем.

– Но ведь можно же было предупредить, – слегка сбавил тон пристыженный Пинчук.

– Так я же тебе сказал, что ты сидишь рядом с богом Велесом. Сказал или не сказал? Так нет, тебе потребовались доказательства. Кретин! Из-за тебя мы чуть казенную машину не раздолбали.

– А этот, Ключевский?

– Перед тобою царевич Мрак сын Аталава, аристократ из Атлантиды. Мама у него была Белой Волчицей, оттого и недостатки во внешности.

– Хороши недостатки! – огрызнулся Пинчук.

– Ты на себя посмотри, – посоветовал Морава. – Тоже ведь не Аполлон Гиперборейский.

Минут пять режиссер Пинчук напряженно размышлял, видимо переваривал информацию, полученную от драматурга, но, наконец, его озарило:

– Так ты хочешь сказать, что этот Аполлон Поклюйского тоже настоящий?!

– Ну, слава Богу, дошло, – с облегчением вздохнул Василий. – И бывают же такие тупые люди.

– Но позвольте, – взвизгнул Пинчук, – это же черт знает что!

– Хватит витать в облаках постмодернизма, Валера, – посоветовал приятелю Морава. – Вернись на грешную землю.

– Это, по-твоему, грешная земля?! Это, по-твоему, реализм?! Я тебя умоляю, Ванька!

Возможно, Пинчук переживал бы и дальше по поводу своего неудачного возвращения из мира грез и иллюзий в мир сугубой реальности, но в этот момент мы подкатили к относительно скромному зданию, которое реалист Морава, тем не менее, назвал жилищем бога. Судя по всему, здесь был расположен офис Серапиона Поклюйского. У входа в офис собралась изрядная толпа поклонников покровителя муз. Преобладали здесь раскрашенные девицы в таких коротких юбках, что, появись они в столь срамном виде в благословенной Апландии, их бы тут же объявили еретичками и сожгли на костре. Девицы беспрестанно выкрикивали речевки, прославляющие Аполлона, чем чрезвычайно нервировали доблестных стражей порядка, кучкуюшихся поодаль.

Догнавший нас у входа в офис майор Михаил был вне себя от гнева. По его мнению мы нарушили все законы конспирации и предписания начальствующих особ, что безусловно еще обернется крупным скандалом в эфире с последующими отметками о неполном служебном соответствии курирующих нас лиц.

– Вас же телевидение снимало, – надрывался майор под сочувственные вздохи Бори Мащенко и Сенечки.

– Ну и что? – вскинул правую бровь Ираклий Морава. – Пиар никогда еще не вредил делу.

– Так, по-вашему, появление на улицах Москвы волосатых монстров – это пиар?

– А что здесь такого? – удивился драматург. – Режиссер Пинчук вез загримированных актеров на съемку и попал в аварию. Событие, конечно, неприятное, но не из ряда вон выходящее. Сомневаюсь, что его покажут в программе новостей.

Мы едва не заблудились в приличных размеров здании, но, к счастью, слегка оклемавшийся после пережитого потрясения режиссер Пинчук вывел таки нас к служебному кабинету величайшего из продюсеров современности Серапиона Павлиновича Поклюйского. На входе нас как водится тормознули. Величественная особа средних лет облаченная в элегантный деловой костюм предостерегающе подняла руку. Этот небрежный жест вряд ли остановил бы решительно настроенных людей, но дверь знаменитого продюсера стерегли еще и пять накаченных церберов. Конечно для апландских рыцарей, победителей василисков и драконов, какие-то там церберы не представляют серьезного препятствия, однако нам не хотелось начинать знакомство с Серапионом Павлиновичем с грандиозного скандала. Михаил с Василием уже собрались было предъявить секретарше служебные удостоверения, но тут в разговор вмешался режиссер Пинчук, назвавший элегантную даму «дорогушей». Неприступная на вид скала дрогнула и пошла трещинами. Правда, в святая святых были пропущены только социально близкие к боссу режиссер с драматургом, а всем остальным пришлось париться в предбаннике.

– Вы из подтанцовки? – спросила нас элегантная дама.

– Можно сказать и так, – не стал спорить Марк Ключевский.

– Тогда проходите. Серапион Павлинович вас ждет.

Первыми за порог кабинета гражданина Поклюйского шагнули Михаил с Василием, Боря с Сеней дышали им в затылки, а мы с Марком составляли арьергард. Кабинет генерала шоубизнеса был обставлен куда роскошнее кабинета генерала спецслужб. Сказывалась, видимо, разница в материальном положении. Тем не менее, стиль и здесь был сугубо деловым, вполне соответствующим внешнему виду хозяина, облаченного в смокинг с бабочкой строго черного цвета. Серапион Павлинович подозрительно глянул в нашу сторону и провел белоснежным платочком по обширной лысине. Недостаток волос на его голове компенсировался небольшой бородкой и усами. Чем-то этот деятель шоубизнеса напоминал Мефистофеля, каким его любят изображать на театральных подмостках. Разве что изящных рожек ему не хватало.

– Так ты говоришь, Ираклий, что эти два молодых человека смогут нам организовать гастроли в Атланте, – скептически глянул в сторону компетентных товарищей Поклюйский.

– Во-первых, ни эти, а те, – кивнул Морава головой в нашу с Марком сторону. – А во-вторых, не в Атланте, а в Атлантиде.

– Пусть будет Атлантида, – не стал спорить шоумен. – А почему они так странно одеты?

– А как, по-твоему, должны одеваться средневековые рыцари?

– Ты меня не путай, Ираклий, – обиделся Поклюйский. – Шоу ведь будет проходить в Атлантиде, причем тут средние века? Дайте местный колорит.

– Лучше не надо, Серапион, я тебя умоляю, – взволновался Пинчук. – Нам только здесь грома и молний не хватало. Ты что, не веришь мне на слово?

– Верю, Валера, как не верить. Но и ты меня пойми. В кои веки у меня в руках оказался потрясающий материал. Из этого парня можно смело лепить мегазвезду. На кону стоят миллиарды долларов.

– Серапион, – взвизгнул неожиданно Пинчук, – я умываю руки. Я тебя предупредил. Ты имеешь дело с богом, пусть и языческим.

– Да знаю, знаю, – махнул рукой Поклюйский, – но это еще не повод, чтобы отказываться от такой роскошной фишки. Ваши предложения господа?

Не знаю как другим, но мне Серапион Павлинович понравился с первого взгляда. Деловой человек, которого не смущают ни расстояния, ни временные провалы. И на нас с Марком он смотрел теперь дружелюбно и заинтересованно.

– Роскошные дворцы, эксклюзивная публика, сплошь состоящая из аристократов, – бросил я на стол свои козыри. – Несметные богатства.

– Конкретнее, пожалуйста, – вежливо попросил Поклюйский, – и лучше в долларах.

– Пятьдесят миллионов для начала вас устроят?

– Вне всякого сомнения. Но мне нужны гарантии. Я не могу отправиться абы куда, не получив задатка ну хотя бы в десять процентов от указанной суммы. Это же шоу, у нас будут большие расходы.

– Согласен, – кивнул я головой. – Контракт подписываем немедленно.

– Но в силу он вступает только после перечисления оговоренного задатка на мой счет, – поставил жесткое условие Поклюйский.

– С нашей стороны возражений нет.

Контракт был составлен в мгновение ока с соблюдением всех необходимых формальностей. Осталось только подписать его, но тут в дело вмешался режиссер Пинчук, субъект нервный и склонный к истерикам в самый неподходящий момент.

– Имей в виду, Серапион, ты имеешь дело с темной личностью, склонной к предосудительным метаморфозам.

– Все мы оборотни, – философски заметил Поклюйский. – Ты ведь вроде уже умыл руки, Валера?

– Умыл, – подтвердил Пинчук. – Но я не могу спокойно смотреть, как мой друг подписывает договор с дьяволом.

– Не с дьяволом, Валера, – осудил коллегу по искусству Морава, – а с Чернобогом. Улавливаешь разницу?

– Если бы ты, Серапион, увидел этого молодого человека в его истинном обличье, то больше бы никогда не прикоснулся к авторучке.

Поклюйский криво усмехнулся в сторону режиссера и изящным росчерком пера подмахнул документ. Я тоже поставил свою подпись. После чего было решено обмыть удачную сделку. Элегантная секретарша внесла поднос заставленный рюмками с коньяком, и мы с Серапионом Павлиновичем в знак величайшего расположения друг к другу выпили на брудершафт.

– А со стороны вашего подопечного возражений не будет? – осторожно полюбопытствовал капитан Василий.

– Это с какой же стати? – удивился Поклюйский. – У нас с ним заключен договор. И никаких нарушений с его стороны я не потерплю, будь он хоть трижды олимпийским богом. Твое здоровье, господин Велес.

– Чарнота, с твоего позволения, – поправил я шоумена. – Велес – это всего лишь псевдоним. Ты не будете возражать, если переброску людей и оборудования я возьму на себя?

– А с какой же стати? – удивился Серапион Павлинович. – Но предупреждаю, это влетит тебе в копеечку. Придется арендовать по меньшей мере «Боинг», а то и «Руслан».

– С техникой у нас проблем не будет, – махнул я рукой. – Встречаемся после концерта прямо на сцене.

– Договорились.

После обмена рукопожатиями мы покинули кабинет Поклюйского в полном составе. Пинчук, правда, рвался что-то объяснить Серапиону Павлиновичу, но был подхвачен под руки компетентными товарищами и почти силком выведен в коридор.

– Вы что же, гражданин Пинчук, хотите провалить важное правительственное задание? – зло зашипел на расстроенного режиссера капитан Василий.

– Нет, не хочу. Но это же оборотни!

– Ты что, о конспирации никогда не слышал, Валера? – насел на режиссера драматург. – Это же бойцы невидимого фронта, штирлицы наших дней.

– В гробу я видал таких штирлицев, – обиделся Пинчук.

– Я бы его арестовал, – задумчиво проговорил Морава. – Этот тип может провалить нам операцию. В вашем ведомстве свободной камеры для него не найдется?

– Ну, Ванька, – растерянно ахнул Пинчук, – не ожидал!

– Тогда помалкивай. Мы здесь не в бирюльки играем, а спасаем человечество. Понял?

Спасение человечества обошлось в смешную сумму. Однако наделенным властными полномочиями лицам она почему-то показалась завышенной. На согласование ушло полдня. Генералу Сокольскому пришлось лично встретиться с сотрудником президентской администрации, чтобы министерство финансов наконец зашевелилось и выделило ничтожную сумму в пять миллионов долларов из непомерно разбухшего Стабилизационного фонда.

– А по какой статье я их спишу? – надрывался в кабинете Сокольского ответственный чиновник министерства. – Спасение человечества? Да меня в Думе засмеют.

– Надо было просить пару миллиардов, – вздохнул Морава, – а то действительно дешево получается. Вы эти деньги на культуру спишите.

Совет чиновнику министерства финансов показался дельным, и он тут же связался с соответствующим ведомством. Чиновники от культуры страшно обрадовались такому щедрому дару правительства и даже подмахнули не глядя все нужные бумаги, но, увы, большой куш проплыл мимо их рук в загребущие лапы компетентных товарищей. Финансовые проблемы таким образом были улажены, и наступил самый ответственный момент в операции под кодовым названием «Атлантида». Лично у меня были серьезные опасения, что Серапион Поклюйский заподозрит неладное и в последний момент соскользнет с крючка.

– А неустойка? – напомнил мне условия контракта Ираклий. – Да он у нас не только в Атлантиду, в Африку голым побежит.

– Он, что же, не понял, с кем имеет дело?

– А что, Серапион похож на идиота? Какой дурак в наше время поверит в богов и оборотней? Естественно, он принял вас за богатых жлобов, решивших оторваться по полной программе на каком-нибудь острове в Атлантическом океане. Обычное шоу для узкого круга лиц, приглашенных на юбилей солидной нефтяной компании. Причуда миллиардеров. Одни футболистов покупают, другие аполлонов. Гримаса времени.

– Но его же Пинчук предупреждал?

– Пинчук, конечно, гений, когда речь идет о театральных подмостках, но в делах коммерческих он просто лох. Не хватало еще, чтобы сам Серапион Павлинович Поклюйский слушал Валеркины советы, когда речь идет о сумме в пятьдесят миллионов долларов. Я тебя умоляю, чекист.

Вообще-то я не был чекистом и уже неоднократно пытался опровергнуть заблуждение Ираклия на свой счет. Но драматург в ответ лишь загадочно улыбался, вызывая законное негодование Василия, которого страшно нервировали намеки безответственных лиц на присутствие в рядах сотрудников Конторы оборотней в погонах и без оных. Впрочем, в данный момент у компетентных товарищей не было времени на споры с драматургом по поводу статуса пришлых богов и героев. Концерт Светозарного Аполлона накатывал на город, как цунами, повергая в шок и трепет людей, отвечающих за безопасность мероприятия. Море поклонников новоявленного кумира бурлило и пенилось, грозя снести жидкие заслоны милиции, окружавшие стадион. А концерт пришлось проводить именно там, поскольку в огромном городе не нашлось зала, способного вместить такое количество зрителей. По сведениям, полученным из компетентных источников на зрелищное мероприятие с участием Аполлона Гиперборейского было продано сто тысяч билетов. При таком скоплении разгоряченных юнцов и девиц не долго было и до греха, то бишь до революции.

– Может быть ввести в город танки? – задумчиво проговорил Ираклий. – Или пустить по небу десяток истребителей?

– Какие еще танки?! – ахнул Василий. – Ты в своем уме?

Безусловно Ираклий Морава пребывал в трезвом рассудке, что, однако, не мешало его воображению выделывать пугающие компетентных товарищей антраша. Все-таки эвакуация бога это слишком ответственное мероприятие, чтобы поручать его случайным лицам. В этом я был безусловно согласен с высказавшим эту мысль капитаном Василием, но с другой стороны, заменить этих лиц оказалось практически некем. Ну не попрешь же на бога, пусть и языческого, с автоматом на перевес.

Мы разместились почти у самого входа на стадион, под защитой взвода спецназовцев, и, не вылезая из машин с тревогой наблюдали за поведением возбужденных зрителей. Преобладала в толпе молодежь, но немало здесь было и людей солидных, которых, надо полагать, привлекла шумиха в прессе, поднятая опытным в таких делах Серапионом Поклюйским. Мы ждали с тревогой появления кортежа Аполлона Гиперборейского, но, к счастью, и для нас, и для многочисленных зрителей, кумира доставили на стадион на вертолете, по личному распоряжению министра внутренних дел. Вертолет мы видели, видели так же, как взволновалась толпа, жаждущая лицезреть нового идола, однако нежелательных эксцессов удалось избежать.

– Самое время перебираться в ложу для почетных гостей, – заметил Ираклий. – Больше ничего интересного мы здесь не увидим.

В центре футбольного поля был сооружен солидный помост, на котором копошились какие-то люди. Стадион был забит практически под завязку, зрители толпились даже на футбольном поле. В почетных гостях тоже недостатка не было. Захваченный нами в качестве заложника режиссер Пинчук не успевал отвечать на приветствия своих знакомых. Наши с Марком опасения по поводу средневековой амуниции оказались напрасными. Здесь в ложе попадались экземпляры в куда более причудливом обмундировании из кожи и железа. Правда, мечи были только у нас. Можно было, конечно, оставить их в машине, но я боялся осложнений. В конце концов, Аполлон Гиперборейский вполне мог выкинуть какой-нибудь номер, выходящий за рамки программы, а мне бы не хотелось предстать безоружным перед монстрами, вызванными им из адских глубин.

– Серапион обещал потрясти нас специальными эффектами, – услышал я за спиной мужской голос.

– Что мы фейерверков не видели, – обиженно отозвался голос женский. – А поет этот мальчик так себе.

– Ты его уже слышала?

– Мне Лариска рассказывала. Но какая претенциозность – Аполлон! От Поклюйского всего можно ожидать, но чтобы опуститься до такой пошлости…

– Пипла хавает.

– Так пипла у нас схавает не только Аполлона, но и Богдана.

Слова эти вызвали смех у окружающих, шутки посыпались со всех сторон. Из чего я заключил, что собравшиеся в ложе важные персоны настроены по отношению к новоявленному кумиру весьма критически и готовы метать в него ядовитые стрелы еще до того, как он откроет рот для ноты «ля».

Напряжение нарастало с каждой минутой. Собравшиеся на концерт поп-звезды зрители вели себя хуже, чем футбольные фанаты. Так во всяком случае утверждал Василий, а мне ничего другого не оставалось, как поверить профессионалу на слово. Сам я впервые оказался в такой многочисленной компании и испытывал по этому поводу определенное беспокойство. Смущали меня спецэффекты, обещанные Серапионом Поклюйским. Публика в Москве пресыщена зрелищами, и чтобы ее удивить, надо быть по меньшей мере богом. Пока что трудно было сказать, какими магическими способностями обладает Аполлон Гиперборейский, но имелись основания полагать, что – немалыми.

– Серапион, – вдруг сказал Ираклий, указывая на помост, сооруженный в рекордные сроки.

Сцена была залита светом, и даже на таком довольно приличном расстоянии продюсер Поклюйский смотрелся истинным джентльменом, собравшимся на светский раут. Он был в черном фраке, черных брюках и черных туфлях. Рубашка тоже была черной. И на этом траурном фоне ослепительным белым пятном выделялось лицо Поклюйского, хранившее, если верить огромным мониторам по бокам сцены, сумрачное и торжественное выражение. Серапион Павлинович воздел руки к небу и произнес только одно слово:

– Аполлон.

И вслед за этим прямо в воздухе засветилась лестница, уходящая в небо. Зрелище было впечатляющим, что и говорить. Тем более что сумерки уже наступили, и изумленные зрители вдруг увидели на фоне чернеющего небесного свода приличных размеров фигуру идола или кумира, кому как понравится. Минуту кумир стоял неподвижно, а потом вдруг ожил и сделал первый шаг к земле. Он действительно светился, этот самый Аполлон, оправдывая, данное ему журналистами прозвище – Светозарный.

– Эффектно, – произнес за моей спиной мужской голос, а заполненный зрителями стадион прямо таки взревел от восторга. И было от чего бесноваться толпе. Языческий бог своими размерами раза в три превосходил обычного человека. Во всяком случае, так мне показалось поначалу. Однако по мере того как кумир приближался к земле, его рост уменьшался и на сцену ступил уже вполне обычный молодой человек, не отличимый по габаритам от среднестатистического гражданина.

– Чтоб он провалился, этот Поклюйский, – восхищенно проговорил все тот же мужской голос. – Но как подал!

– Оптический обман, – небрежно откликнулся голос женский. И в этот момент полилась музыка и зазвучал воистину божественный завораживающий голос. Неизвестная мне Лариска была не права. Если на нашей грешной земле и встречаются подобного уровня певцы, то мне их слышать не доводилось. Огромный стадион замер, внимая нежданно-негаданно свалившемуся на нас чуду. Аполлон, естественно, пел о любви. Увлеченный как и все зрители божественными звуками, я не сразу разобрался в тексте. А между тем этот текст имел к нам с Марком непосредственное отношение. Мы выступали в этой балладе в образе двух злодеев, похитивших у прекрасного юноши его еще более прекрасную возлюбленную. Горе влюбленного было столь велико, и выражал он его столь экспрессивно, что даже компетентные товарищи, забыв о служебном долге, смахивали с глаз слезы. Лирическое вступление закончилось, когда очарованный стадион готов был зарыдать в голос. Далее последовало нечто очень похожее на героический марш. Аполлон Гиперборейский готовился к походу против сил Тьмы. Во всяком случае, перед публикой предстал уже не страдающий юноша, а готовый к бою витязь, облаченный в доспехи. Публике это произошедшее прямо на глазах преображение артиста понравилось, зато оно не на шутку встревожило компетентных товарищей. Аполлон был вооружен приличных размеров мечом, который вряд ли был бутафорским. Да и конь вдруг неизвестно откуда появившийся на помосте внушал уважение своими статями. Следующую героическую песнь Аполлон исполнял уже сидя в седле скачущего во весь опор коня. Причем конь именно скакал, не покидая при этом пределов сцены.

– Фантастика! – прицокнул языком захваченный волшебным зрелищем режиссер Пинчук. – Но как ему это удалось?

– Меня больше интересует, в каком зоопарке они нашли дракона, – задумчиво проговорил Боря Мащенко.

– Какого еще дракона? – не понял Василий.

– А вон он, летит.

Бизнесмен оказался прав. Яркие прожекторы услужливо высветили в почти уже черном небе летающую рептилию. Дракон плюнул языком пламени чуть ли не в кучкуюшихся на футбольном поле зрителей, заставив тех в ужасе шарахнуться назад. Устрашающе завыли пожарные сирены, но тут же и умолкли, в отличие от Аполлона, продолжавшего услаждать взволнованных зрителей божественными звуками. Мы с Марком уже готовились вступить в схватку с невесть откуда взявшимся монстром, но, к счастью, наше вмешательство не потребовалось. Во-первых, дракон проигнорировал зрителей, не нанеся им никакого ущерба, а во-вторых, на стадионе нашелся герой, опередивший уставших от подвигов апландских рыцарей. Белоснежный конь Аполлона Гиперборейского наконец-то покинул помост и теперь скакал по футбольному полю, неся своего отважного всадника прямо в пасть огнедышащего чудовища. Самое удивительное, что Аполлон, даже вступив в схватку с драконом, продолжал петь. Судя по всему, у молодого человека со здоровьем все было в порядке. По собственному опыту знаю, как непросто сохранить ровное дыхание в противоборстве с животным подобных размеров. Тем не менее, храбрый витязь справился с драконом раньше, чем прозвучали финальные аккорды его героической песни. Несчастное обезглавленное животное в последний раз взмахнуло гигантскими перепончатыми крыльями и рухнуло на зеленую траву стадиона. Зрителям настолько понравилось увиденное зрелище, что они разразились овацией на добрые десять минут. А отдельные несознательные граждане требовали повторить поединок Аполлона на бис.

– Что-то не нравится мне это представление, – задумчиво проговорил Марк. – Похоже на симпатическую магию.

– Ты хочешь сказать, что дракон не настоящий?

– Скорее всего, это фантом. Обрати внимание, Чарнота, обезглавленная туша уже испарилась.

Наблюдательный Марк был прав. Впрочем, зрителей участь убитого дракона нисколько не волновала, они жаждали продолжения столь удачно начатого спектакля и призывали Аполлона к новым творческим свершениям.

– Аполлон – чемпион, – раздался дружный крик тысяч глоток. Скандирование длилось до тех пор, пока кумир не запел новую песню. В этой песне он давал развернутую характеристику своего врага, то есть вашего покорного слуги. Я не буду пересказывать клеветнические измышления, которые мой недобросовестный оппонент обрушил на головы зрителей, но скажу только, что с такой характеристикой меня не взяли бы даже в сторожа. Тем не менее, если верить коварному Аполлону, я был богом подземного мира, укравшим его несравненную невесту Марью Моревну.

– Плагиат чистой воды, – сокрушенно покачал головой Марк. – Он ведь сказку «Калинов мост» пересказывает.

– Это не плагиат, а творческое переосмысление древнего сюжета, – не согласился с Ключевским Ираклий Морава. – Но как он поет, это же уму непостижимо. Он заворожил всех.

В этом драматург был прав. Вздумай я сейчас обнародовать свое присутствие на стадионе, мне бы не поздоровилось. Зрители, введенные сладкозвучным Аполлоном в заблуждение, чего доброго устроили бы самосуд над похитителем Марьи Моревны. Впрочем, я, кажется, опоздал с выходом, и мое место на сцене заняло жутко волосатое и невероятно уродливое существо с чудовищно длинными ресницами. Изображение этого монстра довольно долго красовалось на огромных экранах, расположенных по краям сцены, так что присутствующие могли изучить его во всех подробностях.

– Вий, что ли? – растерянно произнес за моей спиной мужской голос.

– Поднимай выше, – спокойно откликнулся Марк Ключевский. – Это сам бог Велес. Приготовься, Чарнота, твой выход.

Марк был прав. Это была магия, хотя светозарный Аполлон скорее всего не подозревал, что его оппонент сидит сейчас в ложе почетных гостей, готовый к любому повороту сказочного сюжета. Я позволил артисту допеть его замечательную арию, а потом после бурных и продолжительных аплодисментов произнес хриплым голосом, обращаясь к окружающим меня молодцам с вилами:

– Поднимите мне веки.

В десяти шагах от себя я увидел сильно побледневшего молодого человека. Похоже, Аполлон Гиперборейский никак не ожидал, что у созданного им при помощи магии фантома окажутся не просто живые, а убивающие глаза. Будь на месте кумира публики нормальный человек, он бы сейчас упал замертво, ибо никому из простых смертных не дано заглянуть безнаказанно в глаза Чернобога, хозяина подземного мира. Вопль ужаса пронесся по стадиону, я оглянулся на табло стадиона и увидел там собственное изображение. А точнее, изображение зверя апокалипсиса с огромными клыками и мечом Экскалибуром, зажатым в правой лапе. Живой бог сменил фантома согласно законам той самой симпатической магии к которой прибег мой оппонент. Судя по всему, и до зрителей, наконец, стало доходить, что на сцене происходит нечто не предусмотренное программой, ибо сладкогласый Аполлон умолк, глядя широко открытыми глазами на вставшего из подземных глубин монстра. Если на стадионе не началась губительная паника, то только потому, что зрители буквально оцепенели от ужаса. Между мной и Аполлоном был мост. Калинов мост. Мост, сделанный из калины, весьма ненадежного материала. Я это понял, как только ступил на него ногой. Мост закачался под нами, а под мостом был ад. Реальный ад, а не фантомный. Мы оба увидели горящие ненавистью глаза, и отвратительные скользкие щупальца, тянущиеся к нам сквозь прутья хлипкого сооружения. Переправа, наведенная невесть кем, не выдержал бы двоих. Если бы мы с Аполлоном сделали по шагу навстречу друг другу, то оба рухнули бы в адский провал. Один из нас должен был сойти с моста, чтобы дать дорогу другому. Мост затрещал, и у юнца не выдержали нервы, он прыгнул назад, а вслед за ним отступил и я. Калинов мост рухнул в ту же секунду, а из разделяющей нас пропасти рванулся к небу чудовищный сноп огня.

Надо отдать должное Аполлону, он преодолел свой страх, и как истинный артист допел финальную песню до конца. В этой песне была выражена надежда на новую встречу с властелином подземного мира и на окончательную победу сил Света над силами Тьмы. Стадион ожил и разразился аплодисментами. Я тоже поаплодировал из вежливости и оглядел сидящих вокруг людей. Марк Ключевский вытирал струившийся по лицу пот. Михаил с Василием целились из пистолетов в сторону сцены и опустили их только после того, как сидевший между ними бледный Ираклий Морава толкнул их кулаками в бока. Режиссер Пинчук, кажется, был без сознания, во всяком случае он не сразу отреагировал на похлопывания сердобольного Бори Мащенко по щекам.

– Чудовищно! – восхищенно произнес за моей спиной мужской голос. – Какой, однако, натурализм. Этот волосатый Вий был словно живой.

– Еще секунда, и я бы умерла от его взгляда, – согласился с ним голос женский. – А с Лариской я еще разберусь. Могла бы предупредить, что здесь показывают такие ужасы.

Зрители стали потихоньку приходить в себя и обмениваться впечатлениями. Мне повезло в том смысле, что я оказался в кругу профессионалов, знакомых со всеми тонкостями шоубизнеса. Профессионалы Поклюйского одобрили. Зрелище было признано если не гениальным, то достойным. А юноша Аполлон проявил себя выше всяческих похвал. Правда, финал получился несколько скомканным. Все-таки этого волосатого Вия следовало убить, Марью Моревну освободить, а шоу закончить дуэтом соединившихся влюбленных.

– А где вы найдете на нашей эстраде Марью Моревну под стать такому Аполлону? – не согласился с общим мнением сидевший за моей спиной мужчина.

– Вот именно, – поддержала его спутница. – Это не мальчик, а прямо бог какой-то. Ты познакомь меня с ним, Коленька.

Лохматый Коленька в ответ развел руками:

– Может, завтра, дорогая? Я поговорю с Поклюйским.

– Я слышала, что Серапион увозит мальчика на гастроли, кажется, в Атланту, так что нам следует поторопиться.