Текст книги "Логика прыжка через смерть"

Автор книги: Сергей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Я не уверен, что вы столь талантливы, – сказал Коре.

– Но это очевидно. Возьмем такой факт: в первые же дни после выхода очередных отеческих указаний начинают звучать стихи и песни, в которых рифмуются строки вышеупомянутых указаний. Вы попробуйте написать песню на слова: «открыты новые пути развития родного общества на всех этапах его существования». Кто из ваших поэтов на такое способен? Да у вас и поэтов уже не осталось.

– Но это халтура, которая пишется на заказ.

– Но в том-то и дело, что нет! Ничего подобного! Это действительный порыв народа. Прочитав строки указаний, каждый школьник начинает выражать свое мнение, слагая песню. Не каждая песня хороша, но каждая идет от души. Утописты во все века мечтали о справедливом обществе, об обществе счастливых людей. Вот оно, общество счастливых людей! Когда младенец начинает думать, знаете, какова его первая мысль? – Как я счастлив, что мне повезло родиться в такое прекрасное время и в такой прекрасной стране! И это постоянное счастье он пронесет через всю свою жизнь. Что может быть лучше счастливых людей? И разве может быть плоха идея, которая сделала всех счастливыми? Всех и каждого.

– А куда вы дели недовольных?

– Это у вас могут быть недовольные. Осианин даже не понимает значения такого слова. Понятие безнадежно устарело – все недовольные вымерли несколько поколений назад. Конечно, было немало войн, больших и мелких, но теперь мы достигли совершенства: никто никого не притесняет. Никто не притворяется патриотом, каждый горит истинным патриотизмом. Каждый осианин умеет петь – голос и слух ему нужен для исполнения гимнов; каждый с детства пишет стихи, чтобы выразить переполняющую его любовь к Родине. Каждый пишет картины, потому что не может без умиления окинуть взглядом родные просторы. Каждый заботися о том, чтобы сделать Родину краше. Мы есть общество стопроцентных творцов и созидателей. Поэтому я и утверждаю, что мы талантливее всех.

– Допустим, все эти люди счастливы. Но это же обман – у них нет причин для счастья.

– Есть. Во-первых патриот патриоту друг, товарищ и брат. Если мне станет тяжело, я везде найду поддержку. Если я оступлюсь, мне сразу помогут. Если я ошибусь, меня направят. Во-вторых, у нас нет бедных, потому что исчазло понятие корысти. Наши люди бескорыстны, они не скрипят зубами в бесполезных мечтах о собственной громадной вилле или самолете. Они счастливы тем, что имеют.

В-третьих, у нас никто никого не притесняет; все совершенно свободны, каждый имеет право выражать свои мысли и выражает их. Свобода есть величайшее наше завоевание. В наших законах нет запретов – ведь никто не страмится к запретному. В-четвертых, у нас вдесятеро меньшая преступность, по сравнению с вашей. У нас нет корыстных преступлений. Мы не убиваем ради ограбления или ради получения наследства. Наши тюрьмы полупусты, а милиционеры хулиганят от скуки. У нас отменена смертная казнь и длительные сроки заключения. За мелкое проступки у нас просто бьют морду и отпускают. Действует очень эффективно.

В-пятых, мы имеем богатейшую культуру, к которой все поголовно приобщены. Мы постоянно издаем исправленные издения классиков и все ими зачитываются.

– Почему исправленные?

– Потому что язык устаревает и меняется. Исторически меняется и понимание истины. Например, недавно было заседание по поводу обнаруженной у классика неточности. Он пишет: «Люблю Отчизну я, но странною любовью». Представье себе, текст именно таков – просто ересь, если вдуматься. Я было предложил: «Люблю Отчизну я нестранною любовью», но нашелся еще лучший вариант: «Люблю Отчизну я предписанной любовью». Согласитесь, ведь замечательная агитка получается, правда?

– Мне трудно это понять.

– Конечно, ведь вы не являетесь психологически улучшенным существом. Ваша психология отличается от нашей как сорняк от культурного растения. Вы даже не понимаете, как вы несчастны. Вот вы возражаете против нацидеи. И нацидея наша мирная. Мы не уничтожаем меньшинства, мы их ассимилируем. Уничтожаем только врагов. Вы на себя лучше посмотрите. Зеленоглазые убивают сероглазых, математики – историков, параноики – истериков, водопроводчики – истопников, акробаты – жонглеров. Все потому, что гены у вас, видите ли, разные. Просто рассовый идиотизм. А чтоб пустомеля вышла за муж за интеллектуала – нет, она скорее в прорубь бросится, а все потому, что в ее сто пятьдесят третьем гене в четырнадцатой хромосоме на один атом мышьяка больше. И она думает, что из-за этого одного атома она имеет право презирать всех интеллектуалов. Вас можно только пожалеть. А лично вас – выдать компетентным органам. Но я вас не выдам – вам все равно не уйти.

– Вы такой же странный, как все русские. Я как-то работал с двумя, – сказал Коре. – Ваш человек лучше других понимает что делать, но делает не так.

Или понимает как делать, но делает не то.

– Небольшое уточнение, – сказал Петров, – он делает либо не то, либо не так, а в результате получается подвиг. Из этих подвигов сложена добрая половина в а ш е й цивилизации.

– Так вы отказываетесь?

– Категорически.

– Тогда пеняйте на себя.

26

Петров вышел за калитку и встретил милиционера хромого Жору.

– Я удивлен, – сказал Жора.

– Я тоже.

– Этот дом есть собственность государства, – не унимался Жора.

– Вот и я о том же. Я иду и вижу свет в окне. Думаю, дай-ка загляну, не воры ли?

– Ну?

– Интересный человек. Очень похож на бывшего хозяина дачи, но самозванец, явный самозванец. Вам следовало бы арестовать его за мошейничество.

– Я сам знаю, что мне следовало.

– Да, да, я просто так сказал. И у него документов нет. А когда нет документов, тогда нет и человека.

– О чем вы говорили?

– О том, откуда он пришел.

– И что?

– Говорит, что пришел с того света. По-моему, если пришел с того света незванный, то пусть обратно и отправляется.

– Обратно на тот свет?

– Это не я сказал, это вы сказали, – и Иван Петров отправился вдоль улицы напевая песенку: «Онегин, добрый мой приятель, родился на брегах Невы, где может быть, где может быть, где может быть, родились вы…»

На заседание партячейки Иван Петров пришел с небольшим опозданием – намеренно, чтобы пробудить большее нетерпение и интерес. В зале собрались человек сорок наиболее активных членов партии, проживающих в Ыковке. Ожидая вождя, члены партии курили, смеялись или давали друг другу зуботычины, согласно нацтрадиций.

Иван Петров объявил тему заседания: «О введении многоженства в Осии» и прислушался к шуму удивления. Когда шум удивления смолк, он начал свой доклад.

В докладе, со свойственной всем настоящим вождям доходчивостью и прямолинейностью, он утверждал, что введение многоженства в Осии не только необходимо, но и соответствует вековым традициям. Действительно, ведь мало кто из присутствующих мужчин оставался верен своим женам. Пусть тот, кто знал всего одну женщину, подойдет к трибуне. Не подходите? Вот то-то же! А если вспомнить Владимира Святого, Красно Солнышко, то как у него было с этим делом? Почище, чем у вас! Вот у кого нужно брать пример! А детей у него сколько было? Побольше, чем у вас. Это был мужчина! Неужто перевелись на Руси такие богатыри? Неужто всякие китайцы и азиаты будут размножаться и расползаться по планете, а русский человек останется малочислен? Ведь всем известно, что наша нация – сильнейшая и древнейшая на земле, тогда почему же мы не самая многочисленная нация? Только потому, что наши мужчины, полные сил, связаны единобрачием. Ведь всем известно, что даже первый человек появился на территории Осии, в Калужской губернии (росказни грязных иностранцев о некоем озере Виктория смело и определенно разоблачены отечественными учеными), тогда почему же наш человек так мало распространился по планете? Потому что нашему мужчине мало одной жены, с одной хиреет и вянет его мужская сила, а вот с тремя бы!

– С тремя бы было хорошо! В самый раз бы было! – прокричал кто-то с задней скамьи.

Крикунов к открытым заседаниям готовили загодя и загодя рассаживали в разных местах зала. На каждом заседании крикуны менялись, поэтому простой народ, глядящий передачу по телевизору, ничего не подозревал.

– Так почему же вам всем так нравится эта идея? – пустил в ход Иван Петров свой излюбленный риторический оборот. – А я объясню вам, почему вам так нравится эта идея! Потому что…

– Так почему же, почему? – кричал подсадной крикун.

И Иван Петров продолжил.

Собрание единогласно проголосовало за резолюцию: «Считать введение многоженства на Руси не только необходимым, но и соответствующим нацтрадициям».

Бабка Березуха, в комнате которой телевизор работал и днем и ночью, не выключаемый уже четыре года, вытащила старые тряпки из сундука и начала готовиться к свадьбе.

– Из этого я свадебное платье сошью, – говорила она сама с собой, – а это на приданное пойдет. Пусть никто не говорит, что я бесприданницей под венец пошла!

Идея шла в массы и становилась материальной силой.

27

Хромой Жора взошел на крыльцо. Дверь была освещена лампочкой. На стальной табличке виднелось имя прежнего владельца. Жора протянул палец к звонку, но не дотянулся, а протер рукавом табличку. Табличка все равно не заблестела – и Жора протер ее несколько раз. Когда он брался за какое-нибудь дело, то не мог от дела оторваться, даже если хотел. Потом он поскреб застывшую капельку краски у звонка, и только после этого с легким удивлением обнаружил, что его палец давит на кнопку. Пальцу надоело бездельничать. Однако, – подумал Жора, – надо заниматься физкультурой, это полезно для нервов. И меньше пить кофе, кофе возбуждает. Скажу Пуркносому, что кофе мне надоел.

Пуркносый был одним из соратников Жоры.

Дверь открылась. На пороге стоял призрак.

– Я участковый милиционер, – сказал хромой Жора, – можно войти?

– Нельзя.

Жора вошел и прошелся кругом по передней комнате, заглянул в спальню.

– А постель у вас не убрана, – сказал он.

– Но здесь ведь не тюрьма и не казарма. Я могу убирать или не убирать постель когда захочу.

– Да, но вы подаете плохой пример людям.

– Только вам. Только вам и интересно заглядывать в мою постель.

– В вашу? Вы можете это доказать?

– У меня украли документы. Я как раз собирался написать заявление по этому поводу.

Жора подсел к столу и положил на стол планшет. Не потому, что было так нужно, а потому, что удобно стоял стул, а планшет попался под руку. На столе была скатерть, желтая с красным, с бахромой; пальцы Жоры скользнули под стол и принялись развязывать узелки на бахроме. Развязанные узелки оказались зелено-красными – просто на свету зеленый цвет выцвел до желтого. Жора заставил свою руку остановиться. Удалось. Он сделал умное лицо.

– Человек без документов. В чужом доме. А вы проходили прошлогоднюю перепись?

– Я не помню.

– Значит, не проходили. Я буду вынужден привлечь вас к ответственности.

Уклонение от переписи уголовно наказуемо.

– Я не знал.

– Незнание закона не освобождает от ответственности, – сказал Жора.

– Зато знание освобождает, как выразился один поляк.

– Я попрошу вас покинуть помещение и пойти со мной. В случае сопротивления я имею полномочия проявить силу.

– Я у себя дома, – сказал Андрей, – мою личность можно установить по отпечаткам пальцев. Я ведь помню, как вы снимали отпечатки с моего трупа.

Веселенький был денек. Отпечатки должны остаться в вашей картотеке. Ордера на обыск и на арест у вас нет. Я хочу остаться один.

– Извините, но…

– Ваш экскьюзарий исчерпан, – сказал Андрей, – я говорю вам убедительное досвидания.

– Что исчерпано?

– Извинения больше не принимаются.

И в эту минуту вспыхнул красный огонек на рации.

– С сожалению, мне нужно идти, – сказал Жора. – Последний вопрос: где вы порвали куртку?

– Просто меня разрезали пилой, а курточку забыли снять. Жаль, такая вещь пропала.

28

Хромого Жору вызвали по весьма важной причине. Возле участка (а участок был двухэтажным зданием, второй этаж выкрашен суриком, внутри панели из настоящего дерева, на входе дежурный следит за пропусками – участок обслуживал еще восемь поселков, подобных Ыковке, да еще занимался взыманием штрафов на дорогах – штрафы, как водится, были основной статьей личного дохода); возле участка стояли две машины, одна из них с зеркальными стеклами. Из второй машины что-то выгружали. В участке Жору ждал подполковник Епинцев. Милиционер Пуркносый, слонявшийся по коридору, подошел и предложил кофе. Пуркносый был со странностями – он всегда предлагал выпить кофе. Обычно Жора не отказывался, но сегодня он спешил к подполковнику.

– Здравия желаю, господин подполковник!

– Вольно. Какие новости?

– За прошедший квартал два несчастных случая со смертельным исходом, оба сегодня: первый раз – нападение зверей; второй раз – человек заеден крысами по неосторожности. Краж, грабежей, поджогов, изнасилования и хулиганства нет.

– Я спрашиваю новости, а не эту дребедень.

Жора понял намек.

– Обнаружен объект, – сказал он, – обнаружен и локализован. Сейчас объект находится внутри своей, то есть, бывшей своей дачи. Судя по звукам, смотрит телевизор. Документов не имеет, настроен агрессивно, предъявляет права на собственность. Хорошо помнит день собственных похорон. (Жора вспомнил намек на отпечатки пальцев).

– Откуда такие сведения?

– Объект вступал в контакт с жителем поселка Иваном Петровым. Сведения от него.

– Иван Петров – это тот самый?

– Именно тот.

– Петрова трогать не будем. Теперь вот что: праздники закончились, начинается настоящая мужская работа. Сейчас получишь имущество и ознакомишься с секретной инструкцией, под подпись. Работа предстоит сложная. Приехал специалист из города, будет консультировать… А Лаврентий Иванович, вот и вы!

В кабинет вошел очень высокий и очень худой человек, сгорбившийся от своего роста. Он имел длинные, не по уставу, волосы, веселые глаза с искрами, длинный острый нос и губы, скривившиеся так, будто готовы сказать уместную шутку. Под глазами мешочки в красных прожилках. А пьет, гад, ведь круто пьет, – подумал хромой Жора и зауважал инструктора. Инструктор подсел к столу и поставил на стол портфель.

В дверь постучали, заглянула голова в берете, с пролетарским выражением лица.

– Нести, что ли? – спросила голова.

– Принеси одну, – сказал инструктор. Он распоряжался, как в собственном доме.

Пролетарий исчез и через минуту появился снова, на сей раз со странным предметом: острый деревянный конус с металлической ручкой.

– Это настоящее дерево? – спросил Жора.

– Настоящее, – ответил инструктор, – и не сухое, а из оранжереи.

– Зачем?

– Сейчас объясню.

Инструктор достал из портфеля коробку. В коробке были: боевые патроны, нож (очень блестящий и ненастоящий с виду) тонкая книжица и видеокассета.

– Я специализируюсь по аномальным явлениям, – сказал инструктор. Зовут меня Лаврентий Иванович. С аномальными явлениями довольно трудно бороться, не имея специальной подготовки. У вас ведь, как я понимаю, объект?

– Да, – ответил Жора.

– Тогда смотрите и слушайте. Вот видите эту пулю?

– Это не свинец, – сказал Жора.

– Правильно. Это не девять грамм свинца, а пять с половиной грамм серебра.

Объект наверняка невозможно поразить обыкновенной свинцовой пулей.

– А серебранной можно?

– Не могу ответить точно. С объектом вроде вашего мы сталкиваемся впервые.

У нас есть несколько сортов пуль. По сорок пять каждого сорта. Вы их получите в специальных пакетах, опломбированные. Не мытьем, так катаньем: если не возьмет его серебрянная пуля, то возьмет заговоренная. А есть и заговоренное серебро.

Есть восточные, халдейские, славянские и древнеегипетские заговоры. Для начала попробуете славянские, по результатам предварительных испытаний они лучше работают. В этой книжечке – методические рекомендации. Прочитайте и запомните все детали. Нож тоже заговоренный. На него наложены все известные науке заклятия. Очень дорогой прибор.

– А зачем этот кусок дерева? – спросил Жора.

– Это не просто дерево. Это свежесрубленная осина. Иногда объект можно уничтожить, только воткнув ему в грудь осиновый кол. Это специально разработанные колья, удобные для употребления. Сделано в нашем институте и проверно в лабораториях. Дает прекрасные результаты, не пожалеете. Мы передаем вам таких сорок штук. Можете вооружить сознательную часть населения.

– Вы собираетесь его уничтожить? – спросил Жора. – Но ведь есть суд, предварительное следствие, прокуратура…

– Все это, – перебил подполковник Епинцев, – для людей, для граждан нашей страны. Смешно, если бы в суд привлекалась кошка или крыса, которая укусила человека. Но кошка или крыса – ведь живые существа. А объект есть мертвый объект. Такой же мертвый как дом или булыжник. Не можем же мы предъявлять обвинительное заключение булыжнику? Вопросы будут?

– Будут, – сказал Жора. – почему вы думаете, что обыкновенная пуля его не возьмет?

– Мы не думаем, а знаем, – сказал инструктор. – Вот. Посмотрите, пожалуйста, эту запись.

Он вставил кассету и включил магнитофон. На экране появилось белое с синевой лицо; потом лицо отодвинулось и стала видна вся фигура человека. Нижняя половина экрана была черной.

– Камера во время сьемки лежала на столе, – объяснил инструктор. – Смотрите внимательнее.

Объект положил кисть руки на стол и ударил ножом. Лезвие соскользнуло с кожи и воткнулось в стол.

– Видели? – спросил подполковник. – Нечего тут из себя умного строить.

Обыкновенные ему пули подавай!

– У меня еще есть вопрос, – сказал Жора, – я не понимаю, какую опасность может представлять объект?

– Я имею полномочия ответить на этот вопрос? – поинтересовался инструктор.

– Имеете, но знайте меру.

– Так вот. Пришельцы оттуда никогда не приходят с добрыми намерениями. Чаще всего они хотят отомстить своим обидчикам. У них такое представление о справедливости: если их убили, а обидчик остался ненаказанным, нужно вернуться и его наказать.

– Но ведь убийц действительно не нашли? Может, он нас выведет на них?

– Поиском убийц должны заниматься не мстители с того света, а компетентные органы. Так записано в конституции.

– Вы меня не убедили.

Инструктор и подполковник переглянулись.

– У меня нет права сообщить вам все, – сказал инструктор, – но знайте, эти пришельцы разносят опасную заразу. Они кусают людей и люди сходят с ума. Вы что, не смотрели фильмы про вампиров?

– Сходят с ума? – задумался Жора.

Дверь тихонько отворилась, милиционер Пуркносый просунул голову и предложил кофе.

29

Через час после полуночи дом оцепили. Час пришлось прождать для того, чтобы пропустить полночь, когда пришельцы ведут себя наиболее энергично. В оцепление входили: шесть вооруженных человек (двое из них снайперы со спецоружием, на котором можно мгновенно менять сорт пуль), хромой Жора и пятнадцать человек принудительных добровольцев – активных ыковцев, с кольями. Активные ыковцы тихо роптали, а двое даже пытались сбежать домой.

Жора вразумил их:

– Ты, …., помнишь, сволочь, что скоро осенний призыв?

– У меня отсрочка, – возразил названный непечатным словом.

– А …………………… твою отсрочку, если я захочу, понял?

– Понял.

– Это не я, это он меня подбил, – заявил второй.

Жора хряснул второго в скулу.

– Это тебе чтоб на друзей не наговаривал. Ох, дали б мне волю, я бы вас!

Больше никто не пытался сбежать. В десять минут второго Жора поднялся на крыльцо и нажал звонок. Левой рукою вынул нательный крестик и поцеловал. Не дай мне Бог сойти с ума…

– Какого черта! – возмутился Коре.

– Вы спали? Извините.

– Не спал. У меня бессонница уже вторые сутки. Впрочем, хорошо, что кто-то пришел. Заходи.

– Ты не включишь свет? – спросил Жора, сделав шаг и остановившись.

Он уловил перемену тона и сам перешел на ты.

– Но я ведь призрак, мне свет не нужен. У меня глаза в темноте светятся могильным фосфором.

– Ничуть не страшно.

– Я принесу свечу, – сказал Коре, – привидениям удобнее при свечах.

Он поставил свечу на стол и зажег. Свеча испустила противный дымок, треснула и засветилась ровным колдовским пламенем.

– Ты опять по делу? Пришел меня арестовать?

– У меня здесь диктофон, – сказал Жора и дотронулся до груди. – Дом окружен. Ты уйти не сможешь. Но я хотел бы поговорить с тобой с глазу на глаз.

Без записи. Диктофон не включен. Сейчас я его включу, а ты наговори мне чего-нибудь страшного, но вначале поздоровайся.

Он нажал кнопку, нащупав ее сквозь ткань.

– Здравствуй, – сказал Коре.

– Здравствуйте.

– Заходи.

– Спасибо.

– Я тебя слушаю.

– Я пришел сказать, что дом окружен спецподразделением. В подразделении шестьдесят человек. Все вооружены.

– Я не боюсь оружия.

– Это специальное оружие, предназначенное для таких случаев. Каждая пуля будет смертельной для вас.

– Тогда о чем же мы говорим?

– Я предлагаю вам условия: вы выдаете нам тот предмет, который позволил вам проникнуть в мир живых, а мы сохраняем вам жизнь.

– Мне нельзя сохранить жизнь, я мертв, – сказал Коре. – А тот предмет вы никогда не получите. Если захочу, я вас всех здесь испепелю, даже не выходя из комнаты.

– Это блеф, – сказал Жора.

– А ты не боишься меня?

– Нет.

– Тогда я тебя проклинаю. Желаю тебе заснуть вечным сном. И чем раньше, тем лучше.

Жора выключил диктофон.

– Извини за последние слова, – сказал Коре, – я, кажется, переиграл.

– Ничего страшного.

– Так что же в самом деле?

– Все так и есть. Дом окружен и у людей особое оружие. Я хотел узнать, кто ты на самом деле?

– Я – это я, – сказал Коре. – Мы же давно знакомы. Ты разве меня не узнаешь?

– Зачем ты пришел? Чтобы отомстить?

– Я не могу тебе ответить.

– Ты не простил своей смерти?

– Ты бы простил?

– Я бы на твоем месте сделал то же самое, – сказал Жора. – Когда бьют по щеке, нельзя подставлять другую, иначе тот, кто ударил, обнаглеет и станет отпускать пощечины направо и налево. Слишком много стали убивать и слишком часто убийц не находят. И еще я не люблю, когда на человека охотятся, если он не совершил никакого преступления. Вот когда ты убьешь кого-нибудь, я буду охотиться за тобой вместе со всеми. А сейчас я на твоей стороне.

– А вдруг ты играешь роль?

– Я вырос в семье военного и я знаю, что такое честь. Я достаточно честен, чтобы не играть роли.

– Все не то или не так и подвиг в результате, – вспомнил Коре, – пора бы мне уже привыкнуть.

– Что?

– Ты достаточно глуп для этого. Честные люди обычно глупы.

– А как же ты?

– Я не честен, – сказал Коре, – и никогда не был честен. В том мире, где я живу, чести и честности не существует вообще. Но я знаком с этими понятиями теоретически, изучал на спецкурсах.

– Тогда, может быть, ты останешься с нами?

– Нет.

– Почему ты лезешь в петлю?

– Есть хороший способ преодолеть опасность: выбрать еще большую опасность.

Так человек, не умеющий плавать, может кататься на водных лыжах – но остановиться для него значит утонуть. Можно взбежать по трухлявой лестнице, которая не выдерживает и половины твоего веса, но нельзя по ней пройти – провалишься. Я недавно вернулся из экспедиции к Малому Облаку – это за двести тысяч световых лет отсюда – там мне пришлось взбираться по стене над пламенем, и выступы на ней были на расстоянии двух метров друг от друга. Дым не позволял увидеть ближайший выступ, но я прыгал и находил его пальцами. Если не можешь пройти, нужно прыгать; нужный выступ обязательно есть где-то впереди. А нерешительный всегда проигрывает. Логика прыжка через смерть. А теперь я делаю следующий прыжок: помоги мне уйти.

– Тебе некуда уходить.

– Есть одно место, правда, я не был там три года. Не то, чтобы друг, но человек надежный и хорошо защищенный. Без причины не продаст.

– Хорошо.

– А если кто-нибудь узнает о нашем разговоре?

– Меня уволят или отдадут под суд.

Коре задул свечу и встал.

– Пора?

– Последний вопрос, – сказал Жора, – как оно там, на звездах?

– Как перед объективом. Пустота смотрит и ждет.