Текст книги "«Отпуска нет на войне». Большая Игра «попаданца»"

Автор книги: Сергей Бузинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Спустя полчаса после жуткой находки она сидела чуть в стороне от обгорелого остова фургона и, провожая потухшим взглядом каждое движение лопаты, молча наблюдала за Алексеем, копавшим общую могилу. А Пелевин, насмотревшись, как та убивалась над телом дяди Поля, как тормошила Селима и беззвучно, глядя в небо сухими глазами, выла над трупами товарищей, рыл и тихо радовался, что девчонка молчит. Как и многие сильные мужчины, Алексей с трудом переносил чувство собственного бессилия и потому вынести еще одну истерику Полины он вряд ли бы смог.

– Какой фамилией вашего дядю Поля величали? – хмуро спросил Пелевин, привязывая дощечку к самодельному кресту.

– Поль Франсуа Мерьез, – безучастным тоном обронила Полина, не поднимая головы.

– Знавал я одного Поля Мерьеза, – проворчал Алексей, тщательно выписывая угольком фамилию покойного. – Только тот среди контрабандистов числился. Суровый дядька…

– Чем вам не нравятся контрабандисты? – девушка на мгновение приподняла голову и вновь бессильно ее уронила. – Люди как люди, зарабатывают, как умеют… Зарабатывали…

– Выходит, мы одного Мерьеза знали… – удивленно почесал в затылке Пелевин. – Ну ладно я, а вы-то как с ним познакомились? В его команде вроде как гимназистки не водились?..

– Я не числилась в команде дяди Поля, – всхлипнула гречанка. – Его Годфри де Колэнпрэн попросил меня до Претории подвезти…

– Де Колэнпрэн? – удивленно охнул траппер. – Черная Смерть, Марсельский Палач и прочая, и прочая, и прочая?..

Полина коротким кивком подтвердила его догадку и вновь уставилась куда-то вдаль.

– Час от часу не легче. А этого-то вы откуда знаете? Или дядя Годфри в свободное от грабежей время посещает курсы кройки и шитья?

– Курсы нет, таверну – да. Бабушка сказала, что лучше Годфри для переправы никого нет. А он, как настоящий француз, не смог отказать женщине в пустяковой просьбе.

* * *

Ночью Алексея разбудили неясные звуки, не предвещавшие, впрочем, опасности. Приоткрыв глаза, он увидел, как Полина, устроившая лежанку с другой стороны костра, свернулась клубочком и тихонько всхлипывает в кулачок. И хотя она старалась не привлекать внимания, плач разбудил не только его.

Фея, аккуратно выбравшись из-под лап Бирюша, подбежала к хозяйке и успокаивающе уткнулась мордочкой в мокрую от слез щеку. Полина прижала котенка к себе и отвернулась от костра. Траппер некоторое время смотрел в спину вздрагивающей от беззвучных рыданий девушки, но встать и подойти так и не решился и спустя некоторое время уснул.

Глава вторая

21 февраля 1900 года. Нижнее течение реки Ломами

Утренняя побудка получилась необычной. Мягко говоря, Пелевин, почувствовав на щеке первые лучи восходящего солнца, еще решал краешком сознания, стоит ли встать или можно позволить себе поваляться еще с полчасика, как вдруг узкая струя холоднющей воды плеснула ему в лицо и полилась за шиворот. Алексей, жаждая порвать в клочья рискнувшего разбудить его подобным образом, неразборчиво матюкаясь, вскочил на ноги и, сжав кулаки, застыл на месте, глядя на покатывающуюся от смеха Полину.

– Это была не самая умная выходка, мисси, – процедил сквозь зубы Алексей, медленно приходя в себя. – Я бы не советовал повторять такое еще раз.

– А почему? – расплылась в довольной улыбке Полина. – Редко когда удается так повеселиться. Вы были такой…уморительный. Лицо перекошено, волосы вздыблены, из ушей пар идет! И при всем при этом та-а-акой беспомощный взгляд… Ну, хватит дуться, улыбнитесь. Угрюмый вид вам совершенно не к лицу. Поверьте женщине!

– Шли бы вы… женщина… завтрак готовить, – хмуро пробурчал Алексей. – А я пока себя в порядок приведу. Кстати! Хочу заметить, что для человека, прорыдавшего ночь напролет, вы очень неплохо выглядите. Эдакий живчик.

– Своих мертвых я похоронила вчера, – ледяным тоном отрезала девушка. – А сегодня день новый и все живы. – Полина окинула мужчину оценивающим взглядом и добавила: – Пока живы.

Фея, выглянув из-за юбки хозяйки, укоризненно посмотрела на Пелевина и с негодованием фыркнула. Наблюдавший за кошачьей эскападой Бирюш приподнялся с места и недоуменно рыкнул, мол, ты чего, подруга? Маленькая кошечка одарила пса снисходительным взглядом и, махнув в его сторону лапой, мол, не вмешивайся, олух, вновь зашипела на Алексея. Тот, смущенный дружным отпором, поспешно ретировался в направлении ручья, и пока от костра не пахнуло едой, на глаза обеим кошкам не показывался.

– Дожевывайте поскорей, выдвигаться пора, – Пелевин, стряхнув крошки с недобритой стороны лица, поднялся на ноги. – До фактории старого Коули нам еще топать и топать.

– А это далеко? – проигнорировав слова траппера, Полина подложила очередной кусок на лист лопуха и запустила ложку в банку с американской тушенкой. При этом нарочито хмурилась и вполголоса ворчала по поводу отсутствия тарелки.

– Миль двадцать, – недовольно повел бровью Пелевин, наблюдая за неторопливой трапезой. – И если будете, как вчера, на каждом шагу о свои юбки запинаться, мы туда и к вечеру не доберемся.

– И не страшно ему там одному? – пропустив замечание о юбках мимо ушей, девушка потянулась к чайнику. – Сиротливая фактория посреди диких земель и ее старенький хозяин…

– Кто старенький? Изя? – удивленно хохотнул Пелевин. – Да ему до старости еще лет сто, если не больше. На этом здоровяке, как на буйволе, землю можно пахать!

– А почему тогда его старым зовут? Старые, они ж с тросточкой ходят и вообще в кресле-качалке сидят…

– А черт его знает, повелось так, – Пелевин, представив, как увенчанный сединой Коули передвигается с помощью трости, засмеялся в полный голос.

Отсмеявшись, Леша принялся скатывать одеяло, но, не завершив начатое, остановился и призадумался. Почему тридцатилетнего еврея с изрядной примесью турецкой крови по имени Исайя все называют старым, он и вправду не знал. Поразмыслив какое-то время над этим казусом, Пелевин решил не ломать голову понапрасну, а просто поинтересоваться у Изи, каким образом тот обзавелся столь странным прозвищем. Попутно мелькнула мысль, что к тому времени, когда они доберутся до фактории, эта загадка будет волновать его значительно менее, потому как путешествие в компании Полины и Феи то еще приключение.

Предчувствия его не обманули. Покинув стоянку около восьми утра, к полудню они прошли не более четырех миль. Вопреки мрачным пророчествам траппера, девушка не спотыкалась о подол юбки на каждом шагу, но зато с регулярным постоянством умудрялась зацепиться тканью чуть ли не за каждый куст подле тропы. Фея, поначалу шустро сновавшая от Бирюша, неторопливо вышагивающего во главе маленькой колоны, до Пелевина, замыкавшего строй, достаточно быстро утомилась и разразилась жалобным мявом. Полина, не преминув бросить язвительное замечание в адрес толстокожих мужиков, не имеющих и капли сострадания, подхватила котенка и героически потащила хитрую зверюгу на руках. Кайфовал котенок недолго, примерно с полмили. Устав разрываться между требующей постоянного присмотра юбкой и недовольно фыркающей при каждом рывке Феей, девушка опустила кису на землю. Недовольная таким поворотом событий, кошечка пробежала самостоятельно с десяток ярдов, после чего плюхнулась на тропу и начала форменным образом жаловаться на нелегкую девичью долю. Впрочем, без особого успеха. Вопреки ее ожиданиям хозяйка отнеслась к завываниям абсолютно индифферентно, то есть наплевательски, и ушлый котенок, выбрав в качестве нового средства передвижения Пелевина, переадресовал свои стенания ему. Не имеющий представления о безграничности женского коварства, Алексей усадил котенка на сгиб руки и двинулся дальше. Какое-то время Фея сидела спокойно, но потом однообразная поза ей прискучила, и она, проскользнув к Леше за пазуху, некоторое время путешествовала, высунув мордочку из-под рубахи. И все бы было почти хорошо, но неугомонная душа требовала не только комфорта, но и приключений, и котенок, нырнув поглубже, начал спелеологические исследования. Получив в ходе оных пару ощутимых царапин, Алексей вынул Фею наружу и, шипя сквозь зубы, забросил ее поверх своего рюкзака. С полчаса кошка пыталась возмущенно фыркать, требовательно мяукать и перебраться как минимум на плечо, но, получив щелчок по носу, успокоилась и, сообразив, что и из нынешнего положения можно извлечь выгоду, уцепилась когтями за сверток с одеялом, уложенный поверх рюкзака, и принялась нежиться в солнечных лучах.

Ближе к полудню солнце принялось жарить в полную силу, и Полина, обессиленно плюхнувшись на ближайший бугорок, закатила глаза.

– Ну и как прикажете вас понимать? – раздраженно буркнул Пелевин, нависая над ней угрюмой скалой.

– Понимать меня необязательно, – фыркнула девушка, приоткрыв один глаз. – Обязательно обожать и вовремя вкусно кормить.

– Если проголодались, – Алексей, стряхнув с рюкзака кошку, полез за банкой, – могу предложить тушенку.

Потревоженная Фея, приземлившись на твердый бугорок, обиженно мявкнула, но, увидев банку, резво подбежала к Пелевину и принялась тереться о брюки.

– Не хочу я тушенку, – капризно надула губки гречанка. – Хочу… хочу… чего-нибудь вкусненького!

– Все вкусненькое на фактории Старого Коули вас дожидается, – хмыкнул траппер, вскрывая ножом жестянку с американской говядиной. – Так что все в ваших руках, то есть ногах. Чем быстрее дошагаете, тем быстрее поедите.

– Да я уже идти не могу! – приподнявшись, Полина гневно одернула юбку. – Эти тряпки как будто специально цепляются за все, что растет вдоль дороги. Если это, – она укоризненно обвела пальцем вокруг, – можно назвать дорогой! Вы, наверное, специально ведете меня непонятно где и как, чтобы побыстрей уморить?! Да я… – гневно вскинулась девушка, но, увидев, что Пелевин, держа нож в руке, с мрачным видом направляется в ее сторону, отпрянула назад.

– А-ал-лекс! – промямлила моментально побледневшая красотка. – Что вы задумали, Алекс?! Я дойду, я честное слово, дойду!

Не говоря ни слова, Пелевин опустился перед девушкой на одно колено.

– Ой, Алекс, – внезапно смутившись, покраснела Полина. – Право слово, ни к чему это…

По-прежнему молча, Алексей ободряюще улыбнулся девушке и решительно, одним движением отхватил изрядный кусок подола. Девичий визг нанес непоправимый ущерб слуху всего живого в непосредственном окружении, но дело было сделано.

Морщась от особо обидных эпитетов, Алексей, не тратя времени на ответы, поднял с земли рюкзак и винтовку и, взмахом руки позвав Полину за собой, шагнул вперед. Позабытая возле откупоренной банки Фея, удивленно посмотрела на удаляющегося Пелевина и понеслась следом. На бегу она обо что-то запнулась, шмякнулась на землю и жалобно замяукала. Бирюш, оглянувшись на котенка, вздохнул совсем как человек, аккуратно подцепил плачущую Фею зубами за шкирку и потрусил догонять хозяина. Полина, злясь уже не столько на факт необратимого повреждения наряда, сколько на наплевательское отношение Пелевина к ее словам, бережно расправив остатки юбки, тоскливо поплелась в конце колонны и стоически молчала последующие две мили.

– Але-е-е-екс, – вдруг прохрипела девушка и, как-то разом обмякнув, рухнула на землю. – Я честное слово, больше не могу. Солнце печет, просто жуть…

Тяжело вздохнув, Алексей протянул девушке флягу с водой, чуть подумав, нахлобучил на нее свою шляпу и, вытянув из рюкзака широченный красный платок, повязал себе голову.

– Алекс! – поперхнулась водой Полина. – Как можно, Алекс? Вы ж на привале в него сморкались?!

– Я на своем веку этим ножом не одну глотку вскрыл, – хлопнул ладонью по ножнам Пелевин. – Так что мне теперь и хлеба им не порезать? Если не заметили, вокруг Африка, мисси, и галантерейных магазинов нет. Подумаешь – высморкался разок. Попадется ручей на пути, постираю. Вечером. Может быть.

Отдых с «водопоем» затянулся почти на час. Полина, видя, что Алексей закурил, первым делом состроила трогательную физиономию и тонюсеньким голоском умирающего лебедя начала клянчить «кро-о-ошечный кусочек» хлебца, можно даже и без соли. Умяв в три укуса предложенное угощение, девушка отхлебнула изрядный глоток из фляжки и, видя, что предыдущий номер прошел как по маслу, по-прежнему просящим тоном, но теперь еще и молитвенно сложив руки у груди, выпросила, чтоб ей разогрели банку тушенки. Получив желаемое, Полина стала закидывать удочку, что неплохо было бы попить чайку, тем более на дне рюкзака она видела сверток с колотым сахаром. Мол, перед настоящим обедом врачи рекомендуют аперитив, но за неимением вина или ликера сойдет и чай. Начинающий подозревать, что «не все так ладно в королевстве Датском», Пелевин вдруг заявил, что для настоящего обеда необходимы стоящие яства, кои он сейчас и подстрелит, а право разделывать добычу и готовить из нее что-либо удобоваримое с радостью доверит Полине. Та, фыркнув что-то вроде: «птичку жалко», резво поднялась с облюбованной кочки и бодро затопала вперед. Алексей осторожно хмыкнул ей в спину и, обмениваясь с Бирюшем веселыми взглядами, пошагал следом.

Не успели друзья пройти и пяти шагов, как сзади раздался возмущенный ор Феи. Виновато глянув на хозяина, Бирюш удрученно вздохнул и, вернувшись к так и не переставшей вопить кошке, уже привычным жестом закинул ее себе на спину. Наблюдая за пантомимой, Алексей расхохотался в полный голос, но после посетившей его идеи взглянул на кошку, перевел взгляд на хозяйку и погрузился в раздумья. Судя по его угрюмому виду – невеселые.

До Хродгорова ручья они дошагали относительно быстро и без приключений. Алексей даже начал надеяться, что лимит на злоключения их компанией исчерпан полностью и с непоседливой парочкой ничего больше не случится. Поторопился.

Водоем, величаемый Хродгоровым ручьем, являлся, по сути, длиннющей, проточной, глубоководной канавой с заболоченными берегами и мутной, подернутой зеленой ряской водицей. Кто окрестил проточное болотце ручьем, Пелевин не знал, но крепко подозревал, что название выдумал либо какой-то весельчак с сомнительным чувством юмора, либо какой-то полусумасшедший картограф, и то по недомыслию.

Алексей, отправив Полину и ее хвостатую подружку за водой, занялся обустройством лагерной стоянки. Бирюш некоторое время покрутился рядом и, понимая, что помочь хозяину не в силах, отправился присмотреть за неугомонной парочкой. Проводив лохматого друга язвительным взглядом, траппер даже обрадовался, что на какое-то время остался в одиночестве, но радость оказалась кратковременной.

Не успел Алексей собрать сушняк для костра, как от протоки донесся оглушительный лай Бирюша, перекрываемый визгом Полины. Выбежав на берег с винтовкой наперевес, он увидал, как небольшой, футов пяти в длину, крокодильчик, ухватившись за подол юбки, пытается утянуть Полину в воду. Та, уцепившись за какое-то бревно, оглушительно визжала, но захват, способный вызвать зависть и у цирковых борцов, не разжимала. Фея, стоя в воде чуть не по уши, воинственно шипела на рептилию и лихо била той когтями по морде. Естественно безрезультатно. Бирюш, не желая оставаться в стороне, одним рывком запрыгнул на спину крокодила. Тот вывернулся, и пес, не удержавшись на скользкой шкуре, с шумом ухнул в воду. Алексей выстрелил навскидку, но из-за спешки неверно взял прицел, и пуля, едва оцарапав шкуру хищника отрикошетила от чешуи и, противно завывая, ушла вверх. Передернув затвор и прицелившись чуть тщательней, Пелевин вторым выстрелом вогнал свинец в выпученный глаз крокодила и облегченно выдохнул. Разжав пасть, тварь забилась в конвульсиях и, перевернувшись брюхом вверх, ушла на глубину.

Проводив тонущего врага надменным взглядом, Фея презрительно мявкнула и выпрыгнула из воды. Встряхнув шерстку, она выгнула спинку и с горделивым видом направилась к Полине. Остановившись подле плачущей хозяйки, кошечка покровительственно промурлыкала, что пока ОНА – великая убийца мокрых ящериц, рядом, той опасаться нечего. Дождавшись пса, она снисходительно фыркнула что-то вроде: «Учись, парень, пока я жива» и стала тщательно наводить красоту. Пелевина она и вовсе проигнорировала. Что с него взять, с мужика? Ма-а-азила, только помещал ей когтями как надо сработать. И вообще главное дело сделано, враг повержен и беспомощных человеков можно предоставить самим себе. На некоторое время.

Мужики оказались более толстокожим, чем предполагала Фея, и, проигнорировав ее утонченные шпильки, занялись своими делами.

Бирюш, почти язвительно фыркнув в сторону хвостатой красотки, долго, шумно и со смаком отряхивался, при каждом новом движении обдавая Полину водопадом брызг. Та ежесекундно огорченно шмыгала носом и, пытаясь хоть немного отжать мокрую насквозь одежду, на этот фонтан внимания не обращала. Пелевин, к вящему неудовольствию Феи, не удостоив ее укоризненные взгляды вниманием, плюхнулся на бревно и, вместо того чтобы успокоить расстроенную красавицу, облегченно разразился матом. Искренне рассчитывая, что смысл затейливых выражений до Полины не дойдет, высказывался он исключительно по-русски, ругая даже не девушку, а собственное недомыслие, потому как хаживать по этим местам ему уже доводилось и с зубастыми обитателями болотца свел знакомство накоротке.

– А такого оборота мне слышать еще не доводилось, – удивленно-восторженным тоном протянула гречанка по-русски. – Лихо закручено, надо будет запомнить…

– Ты что поняла… поняли, чего я сказал? – выпучив глаза на девушку, ошарашенно промямлил Пелевин. – Так ведь это… приличным девушкам и знать не положено, что такие слова существуют…

– Не положено знать, говоришь? – озорно блеснула глазами Полина. – Так я и не знаю. Я ж сказала, с таким оборотом не знакома. А знаю я вот чего, – еще раз насмешливо взглянув на растерянную физиономию Алексея, девушка закатила длиннющую матерную тираду, произнося слова с едва заметным акцентом.

Закончив выводить рулады, Полина хитро прищурилась, выжидательно и чуть горделиво взглянула на товарища, дожидаясь его реакции.

– Ого! – нервно сглотнул траппер. – Ты где таких слов нахваталась?

– А-а-а, – блеснула довольной улыбкой девушка. – Это еще ерунда. Вот слышал бы ты, как бабушка громы и молнии мечет, когда поставщики вовремя пиво не привезут или того хуже, налоговый инспектор припрется… Понравилось, да?

– Почти, – перевел дух Пелевин, прикладывая неимоверные усилия, чтобы оставаться невозмутимым хотя бы внешне. – Ты в некоторых словах ударение неправильно ставишь, а так – ничего.

– Буду совершенствоваться, – радостно хохотнула озорница. – Преподаватель у меня уже есть, – она весело подмигнула Пелевину. – Топать нам вместе еще долго, научусь.

– Слу-у-ушай, – озадаченно протянул Алексей, внезапно осознав, что разговор ведется по-русски. – Да ты никак русская, да?

– Наполовину, – отмахнулась Полина. – Папа – грек, но я его толком и не помню. Их Великолепие растворились в атмосфере, едва мне три года исполнилось. Вот бабуля – та русская!

– А мама? Она, выходит, тоже наших кровей будет?

– Мамы уже никогда не будет, – резко погрустнев, шмыгнула носом Полина. – Через год, как папашка потерялся, она умерла. Меня бабушка растила.

– Ты это… того, не расстраивайся, – Алексей потянулся было погладить девушку по голове, но в последний момент передумал и резко отдернул руку. – Я, вон, тоже родителей и не знал почти, меня дед Колыван человеком делал…

– Ничего, я привыкла, – грустно улыбнулась Полина, украдкой смахнув слезинку. – Но все равно, спасибо…

Алексей ободряюще улыбнулся, девушка еще раз вздохнула, но разговор уже не клеился, и некоторое время молодые люди молча наблюдали, как закончившая свой туалет Фея решает, с какой стороны начать вылизывать мокрющего Бирюша. Обойдя по кругу развалившегося на солнышке пса, она приняла одной только ей понятное решение: взгромоздилась на морду хрюкнувшей от неожиданности псине и, довольно урча, начала свой «скорбный» труд.

– Ой! – вдруг встрепенулась Полина. – А воды-то я так и не набрала…

– И я с лагерем не закончил, – в тон ей хмыкнул Пелевин. – Да и на ужин надо чегой-нито спроворить, тушенки только одна банка осталась. Ну да ничего, сейчас пойду кого-нибудь подстрелю.

– Может, без дичи перебьемся? – жалобно протянула Полина, семеня следом за размашисто топающим к стоянке траппером. – В рюкзаке еще сухари есть. Вроде бы… Останься, а?

– А собаку тоже сухарями кормить прикажешь? – буркнул Алексей, подзывая к себе Бирюша. – Да и сам я жрать хочу, с какой радости мне оставаться?

– Я бою-у-усь, – огорченно протянула девушка, глядя на него моментально набухшими от слез глазами. – А вдруг еще какая-нибудь тварь вылезет…

– Вот не было заботы, купила баба порося, – недовольно фыркнул Пелевин. – Ладно, не трясись, Бирюш с тобой останется.

– А я все равно боюсь, – жалобно всхлипнула девушка.

– О, Господи, – скрипнул зубами Алексей, доставая из рюкзака массивную деревянную коробку. – Это «маузер», – он вытащил из коробки длинноствольный, тяжелый даже на вид пистолет и протянул его девушке. – Держи и не трясись. Только прежде чем стрелять, спиной хотя бы в дерево упрись, а то отдачей сметет.

– Не надо, – недовольно фыркнула девушка, отодвигая ладошкой пистолетный ствол. – У самих револьверы найдутся.

Полина, поднеся руку к груди, вдруг резко отвернулась от Алексея. Мгновением позже девушка развернулась, но уже уверенно держа в руке небольшой двуствольный пистолетик.

– Ох, ни хре…ничего себе, – удивленно сдвинул шляпу на затылок Пелевин. – Это что, ты в любой момент могла мне пулю в лоб вогнать? То-то ты за сердце схватилась, когда я с ножом к тебе шагнул…

– А я и хотела, – с вызовом бросила Полина. – Когда ты юбку изнахратил, бабушкин подарок, кстати, я была готова тебя на клочки порвать. Только заряды пожалела.

– Так что ж ты в крокодила-то не стреляла? – возмутился Алексей. – Тоже заряды пожалела? Вместо того чтоб визгом зверей по округе распугивать, шарахнула бы ему по зенкам с двух стволов, и вся недолга!

– Не подумала-а-а, – виновато всхлипнув, потупилась Полина. – Я со страху не то что про пистолет, как меня звать позабыла, а ты говоришь – шарахнула…

– Ты стрелять-то хоть умеешь? – ехидно усмехнулся траппер, подтягивая ремень винтовки. – Или пистолетик у тебя так, для форсу?

– Вот только попробуй мою юбку еще раз хотя бы пальцем тронуть, – моментально нахохлилась Полина. – Сразу и узнаешь, умею ли я стрелять или нет!

– Экзамены устраивать ни времени, ни огнеприпасов нет, – примирительно поднял ладони Алексей. – Пока что на слово поверю. Ты вот что сделай: если какая-никакая тварь вдруг полезет, представь, что она на остатки юбки покушается, и смело пали ей в лоб. Только в ежиков не стреляй, их здесь мало.

И, не дожидаясь, пока возмущенная Полина перестанет судорожно сглатывать воздух и подберет ответ, в несколько шагов достиг зарослей и растворился среди деревьев.

Вернувшись через пару часов, Алексей с приятным удивлением констатировал факт, что за время его отсутствия стоянка приняла обихоженный, можно даже сказать, уютный вид.

Посредине поляны, отбрасывая неровные тени на две мягкие даже на вид лежанки, потрескивал сучьями небольшой костер. На одной из самодельных постелей Поля о чем-то секретничала с Феей, а на второй, положив голову на хозяйский рюкзак, важно возлежал Бирюш.

С появлением добытчика ситуация моментально изменилась. Девушка без лишних слов занялась добычей, Пелевин принялся чистить и смазывать оружие, а Бирюш и Фея, усевшись рядком напротив Полины, провожать внимательными взглядами каждое ее движение.

– …Вот только что такое настоящий сават, я в тот раз так и не увидела, – Полина, подбросив в огонь сухую ветку, продолжила начатый еще во время ужина рассказ. – Встали они, значит, друг напротив друга. Камаль Потен ногами воздух лупит, дядя Поль боксерскую позу принял и на месте танцует, я на стойке сижу, ножками дрыгаю. Ну, думаю, сейчас начнется потеха. Тут бабуля им и говорит, мол, это для дикарей боль – мерило самоценности. Но мы ж не дикари… Петухи галльские смутились, в затылках чешут… Смешные такие… Дядя Поль рубашку с пола поднял и говорит, а как, мол, тогда узнать, кто из нас сильней и тебя, Софи, достойней? Бабулю мою Софьей зовут, вот они ее на свой лягушачий лад и звали так – Софи. А бабуля им: что это, мол, за состязание? Какой мне толк с того, что вы сейчас друг дружку перекалечите да заодно всю таверну по досточкам разнесете? Вот кто кого перепьет, тот и сильнее. Платит каждый сам. Жених без денег мне, ну то есть ей, не нужен…

– Ну и кто кого? – коротко хохотнул Пелевин, представляя в красках сцену соревнования. – Кто свататься-то пришел или, вернее сказать, приполз?

– А никто, – озорно улыбнулась Полина. – Обоих готовенькими друзья утащили. Когда они восьмую на двоих бутыль допивали, Потен лицом в тарелку уткнулся. Помню, бабуля, глядя на него, почему-то сказала, что чем-то родным повеяло. А дядя Поль как из горла хлестал, так с бутылью у рта и рухнул. Сколько лет прошло, я ведь совсем маленькая тогда была, а как их уносили, хорошо помню.

Девушка прищурилась и уставилась в пламя костра, словно в книгу, повествующую о былых годах.

– Потен, тот сквозь сон все какую-то песню вопил, – погрузившись в воспоминания, Полина забавно сморщила лоб. – Вроде бы вот эту… – Она прокашлялась и затянула, подражая мужскому хрипу, – пятнадцать человек на сундук мертвеца! – Девушка поперхнулась на полуслове, откашлялась и продолжила: – Пробасит так смешно: «йо-хо-хо!» и хрипит: «…и бутылку рома!», а сам дрыхнет. Мимо дядю Поля несут, а он, как горнист, бутыль ко рту прижимает… В ней и не осталось уже ничего, а он все пытается на ней «Зорю» сыграть…

Внезапно загрустив, девушка замолчала и уставилась куда-то сквозь огонь невидящим взглядом.

– Так, выходит, ты Мерьеза давно знаешь? – Алексей вынул из костра тлеющую ветку, поднес ее к трубке.

– Знала, – словно эхо, откликнулась Полина. – Сколько себя помню, столько и его. Он у бабули в закадычных приятелях числился…

– А раньше с ним, с Мерьезом то бишь, путешествовать доводилось? – не выпуская чубук изо рта, Леша выдохнул тонкую струю дыма и с наслаждением затянулся вновь.

– Конечно! – уже повеселевшим тоном ответила Полина. – Когда мне десять лет исполнилось, он меня на праздник в Монпелье возил! – блеснула она улыбкой, вспомнив радостные моменты детства. – Ух, и повеселились же мы тогда! Правда, через год дядя Поль в Африку уехал, и с тех пор мы почти не виделись.

– Ну, теперь-то и я знаю, почему Мерьез почти все время в Африке проводил, – хитро прищурившись, небрежно бросил Алексей. – Насмотревшись на твои выходки, он выбрал тихое и спокойное местечко подальше от тебя…

Еле успев увернуться от здоровенного мосла, он тут же рухнул на землю, сметенный Бирюшем с Феей, дружно рванувшими следом за костью.

– Да ладно тебе, хватит злиться, – примирительно протянул Пелевин через некоторое время. – Извини, без ума ляпнул.

Девушка недовольно дернула плечом, но, чуть подумав, взглянула на Алексея уже без особой злости и согласно кивнула.

– То, что ты дружбу с… занятными людьми водишь, я уже понял, – с облегчением вздохнул траппер. – Только будь добра, объясни, каким ветром тебя в нашу глушь занесло?

– Мне в Преторию, ту, что в Трансваале, надо, – пожала плечами девушка. – Вот и отправилась.

– А чего эдак замысловато? – удивился Алексей. – Пароходом до португальских колоний, а оттуда поездом до Претории куда как проще добираться, да и комфорта не в пример больше. А ты напрямки через буш. – Он немного подумал и добавил: – Хотя через буш все ж побыстрее будет…

– Бабушка так и хотела, – устало зевнула Полина. – Сначала пароходом, потом поездом. Только я ее уговорила, что меня через море Годфри перевезет. Больно мне романтики морской хотелось, чтоб паруса, чтоб ветер в лицо! А на пароходе какая романтика? Дым, шум, суета и надоедливые стюарды. Не хо-чу. Бабуля согласилась, но настояла, чтоб с парохода я на поезд села. Вот только в Алжирском порту мне дядя Поль случайно повстречался, ну, я к нему в попутчицы и напросилась. А как за меня де Колэнпрэн попросил, и вовсе деваться некуда стало.

Девушка протяжно зевнула и, прижав к себе сонно урчащую Фею, свернулась клубком на своей лежанке. Пелевин, вглядываясь в игру теней на затухающих углях, некоторое время прислушивался к размеренному сопению кошечки и ее хозяйки и о чем-то размышлял. Так и не приняв никакого решения, он раздосадованно махнул рукой, укрыл обеих кошек одеялом и завалился спать. Утро вечера мудренее, поговорка насколько древняя, настолько же и верная.

Проснулся Пелевин достаточно рано. Разминаясь, он вдруг вспомнил вчерашнюю побудку от ледяного душа и, решив выяснить, распространяются ли планы Полины и на сегодняшнее утро, осторожно лег на свое место и притворился спящим. Вскоре притворство перешло в настоящий сон, и вновь он проснулся уже от мелодичных французских напевов, доносящихся от ручья.

Спать больше не хотелось, притворяться – тем более, и после непродолжительного завтрака маленький отряд двинулся в путь, причем перед отправкой в поход Фея легко запрыгнула на загривок удивленного пса и слезать на землю отказалась категорически. Зрелище недовольно урчащей кошки, устраивающейся на спине собаки, напомнило Алексею Басурмана, взбирающегося на Варенькин плетень, а следом пришел образ и самой Вари. Пелевин молча стер с лица то ли испарину, то ли слезы и в дорогу отправился с тяжестью на душе.

Первую половину дня они прошагали без приключений и после небольшого привала продолжили путь. Вот тут-то и стали сбываться самые плохие предчувствия. Чем дольше и дальше они шли, тем чаще Пелевин стал замечать, что идет Полина как-то боком, то ли прихрамывая, то ли просто стараясь осторожней ставить при шаге правую ногу. Заинтригованный подобной манерой ходьбы, Алексей поинтересовался, в чем суть проблемы, но, получив исчерпывающий ответ: «Ботинок!», произнесенный сквозь зубы шипящим посвистом рассерженной гюрзы, выяснять, что или кого Полина имела в виду, не решился. Загадка разрешилась сама собой, когда примерно через полмили девушка с удрученным видом опустилась на первую подвернувшуюся кочку.

– Устала? – произнес сочувствующим тоном Пелевин, подходя почти вплотную.

Ничего не говоря, девушка отрицательно мотнула головой и вытянула вперед ноги. Алексей глянул вниз и, чертыхнувшись, с досадой сплюнул. Подошва правого ботинка просто отсутствовала. Начисто.

– Вот ведь… незадача, – озабоченно протянул Пелевин, судорожно ища выход из создавшейся ситуации. – А до фактории нам еще до хре… Далеко, в общем.

Полина в очередной раз молча вздохнула и пожала плечами, мол, что делать – не знаю, решай сам. Зло скрипнув зубами, Алексей вынул нож и с самым решительным видом шагнул вперед.