355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Соболев » Засланный казачок(СИ) » Текст книги (страница 1)
Засланный казачок(СИ)
  • Текст добавлен: 10 апреля 2017, 14:00

Текст книги "Засланный казачок(СИ)"


Автор книги: Сергей Соболев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Соболев Сергей Викторович
Засланный казачок


Сергей Соболев

Засланный казачок

Вместо предисловия


Юля отловила таксомотор примерно в квартале от гостиницы, то есть действовала так, как ей было велено.

Намного сподручней, конечно, было бы высвистать карету с шашечками к парадному отеля, сделав заказ по телефону прямо из своего номера. Дело неумолимо шло к полуночи, а это не самое лучшее время для прогулок по малознакомому, в сущности, городу. Но в ее положении есть только два варианта: либо она будет четко следовать инструкциям посредника, с которым по наводке своего московского знакомого законтачила уже здесь, в Кёниге, – этот человек назвался Анатолием, – либо может отказаться от задуманного, распрощавшись с уже выплаченным задатком.

Таксист, которого она голоснула на улице, мигом домчал ее до места. Прожив почти всю свою сознательную жизнь в Москве, Юля привыкла к большим расстояниям (а в последнее время и к долгому стоянию в злополучных пробках). А тут каких то десять минут тряской езды, и ты уже успел перенестись из "света во тьму". Из более или менее освещенного и по цивилизованному обустроенного центра в почти сплошь погруженный в осеннюю темень окраинный район.

– Еловая аллея, – буркнул немолодой дядька таксист. – Справа переезд, о котором вы говорили. Вас обождать?

Юля отрицательно качнула головой. Не глядя на счетчик, сунула водителю деньги. После чего, удивляясь собственной смелости, выбралась из салона на темную окраинную улочку.

Ждать пришлось недолго. Едва только за поворотом исчезли кормовые огни таксомотора, как шагах в двадцати от того места, где она стояла, вспыхнул огонек зажигалки; некто прикуривая на ходу сигарету, направился к ней.

– Это вы, Анатолий? – негромко произнесла Юля.

– Я, – подойдя, сказал мужчина. – Доброй ночи, Юлия. Вы одна приехали?

– Одна, как видите.

– Вы кому нибудь еще рассказывали о своих планах? О том, куда намерены отправиться этой ночью?

Поправив на плече лямки от рюкзачка, в котором хранилось то немногое, что она решила взять с собой, Юля сказала:

– Никому, как мы и договаривались.

Спохватившись, она тут же добавила:

– Исключение, конечно, составляет тот человек, благодаря рекомендации которого я с вами познакомилась.

Анатолий проводил свою клиентку к припаркованному поблизости авто марки "Опель Кадетт". Он был одет в темные брюки и коричневатого цвета кожанку, расстегнутую на груди. Фигура сухощавая, наружность обыкновенная, славянская; причем относится к разряду тех людей, чье лицо бывает трудно запомнить с первого раза. Так сказать, "один из толпы". По Юлиным прикидкам, посредник будет постарше ее лет эдак на шесть, то есть Анатолию вероятнее всего где то под тридцать.

Они уселись в салон, но посредник почему то не торопился заводить движок своего "Опеля".

– Анатолий, как я понимаю, вы сами доставите меня... в исходную точку?

Чуть приспустив боковое стекло, чтобы дым не задерживался в салоне, посредник прикурил очередную сигарету, затем, выдержав паузу, сказал:

– Да, это так. Но сначала несколько вопросов.

– Задавайте.

– Из двух предложенных вам на выбор маршрутов, речного и сухопутного, вы выбрали... речной. Почему?

"Здесь слишком много личного, того, что касается только меня и моей семьи, – подумала она. – Чтобы сделать экскурс в историю, лет почти эдак на сто, не хватит, пожалуй, и всей ночи. Я хочу кое что понять... что то доказать не только себе, но и другим. Тем, кому деньги застили все, прочее, тем, кто предпочитает не ворошить свое прошлое... Если меня родной отец, кажется, напрочь перестал понимать, то таким, как ты, Анатолий, или как там тебя в действительности зовут, и подавно не дано меня раскусить..."

– Мне без разницы, – сказала она, немного при этом слукавив. – А что, этот маршрут более опасный? Мне сказали, что варианты с погоней и стрельбой исключены. Это так?

– Фирма гарантирует, – усмехнувшись в темноте салона, сказал посредник. – Канал надежный, можете не сомневаться. Мы находимся, кстати говоря, во вполне цивилизованном уголке планеты.

– Мне известно, где мы сейчас находимся, – сухо заметила Юлия. – И я даже знаю, представьте себе, что несколько десятилетий назад этот город назывался по другому... Кёнигсберг.

– Теперь вот такой важный момент, – пропустив ее реплику мимо ушей, сказал посредник. – Мы вас доставим, куда требуется, можете не сомневаться. Но что дальше? Каковы ваши планы?

– Когда меня доставят в известную вам географическую точку, я выплачу остаток оговоренной суммы. Остальное, полагаю, уже мое личное дело.

– Не совсем так, – щелчком отправив окурок наружу, сказал посредник. – Существует риск, что там, на другой стороне, вы можете уже в самом скором времени оказаться в поле зрения соответствующих органов...

"Это случится даже скорее, парень, чем ты можешь сейчас предположить", – подумала Юля.

– Может возникнуть очень неприятная ситуация для вас, Юлия. В том случае, если вас задержат...

– Поняла, можете не продолжать. Я еще раньше пообещала нашему общему знакомому, что буду держать рот на замке. Вам то о чем беспокоиться? Даже если бы я захотела, то смогла бы сообщить лишь имя посредника и номер сотового телефона для контактов. То и другое, полагаю, используется как одноразовый вариант, в противном случае ваш бизнес давно бы лопнул.

– Если вас все же задержат, вам может грозить уголовная ответственность...

"Вот только не надо меня пугать, братец, – усмехнулась Юля. – Больше двух трех суток они не рискнут продержать меня взаперти. Побоятся громкого скандала. Я не кролик, а они не удав. Пусть только попробуют разинуть пасть! Я у них такой костью в горле встану, что мало не покажется".

– Сейчас не тридцать третий год прошлого века, – неожиданно сказала она.

– Что? – опешил посредник. – При чем здесь тридцать третий год?

– Вам этого не понять. Еще будут ко мне вопросы?

– Чисто технического характера, – после паузы сказал Анатолий. – Я вижу, у вас с собой рюкзачок... Видеокамера? Сотовый? Диктофон или иное записывающее устройство? Оружие? Наркотики?.. Что нибудь из вышеперечисленного имеется у вас с собой?

– Только мобильный телефон.

– Надеюсь, вы его отключили?

– Да.

– Могу я взглянуть?

– Пожалуйста. – Расстегнув "молнию" на куртке, Юля достала из внутреннего кармана телефон и передала его посреднику. – А мы еще долго будем здесь с вами беседовать?

– Ровно столько, сколько потребуется для дела. Ночь сейчас, во второй половине сентября, достаточно длинная, чтобы все успеть. К тому же, Юлия, в ваших же интересах, чтобы мероприятие прошло гладко, без сучка и задоринки.

Посредник, включив на короткое время свет в салоне, принялся разглядывать телефон своей клиентки. Аппарат оказался из числа самых навороченных – марки "Nokia 3650". Качественный цветной мини дисплей, встроенная камера, позволяющая снимать короткие видеоролики. Дизайн в стиле ретро. Под коробкой скрываются обширные мозги, мощь которых можно приумножить, установив модуль "Multi Media". Через адаптер можно даже осуществлять беспроводную связь с каким нибудь компьютерным терминалом. Две штуки баксов как минимум. Еще одно доказательство того, что его клиентка принадлежит к разряду достаточно состоятельных людей (впрочем, Анатолий был извещен об этом заранее).

Убедившись, что трубка выключена, посредник сунул ее в перчаточный ящик.

– Так будет спокойнее, – сказал он. – Аппарат вам вернут обратно... но уже ближе к финишу.

Вставив ключ в замок зажигания, он стал прогревать движок.

– Если нас вдруг остановят гаишники по дороге, ведите себя спокойно. Вы моя подруга... впрочем, говорить вам вряд ли придется. Кстати, деньги у вас с собой?

– Да, я уже, кажется, об этом говорила. Если у вас закончились ко мне вопросы, то я тоже хотела бы кое о чем вас спросить.

– Что именно вас интересует? – включая фары и выбираясь на пригородное шоссе, спросил посредник.

– Анатолий, вы вчера заверили меня, что я буду переправляться не одна. Для меня это важный момент, о чем я говорила еще в Москве нашему общему знакомому. Есть определенные причины и обстоятельства, заставляющие меня пойти на риск. Но всему есть предел. Одна я в этом участвовать не подписываюсь. В составе группы людей – да. В одиночку – решительно нет.

– Не волнуйтесь, Юлия, – покосившись на свою пассажирку, сказал посредник. – Еще двух людей должны подвезти на нашу "точку", так что без компании на маршруте не останетесь. К тому же за вами стоит серьезный человек, которого мы уважаем... Одно это уже служит самой надежной гарантией тому, что ничего дурного здесь с вами случиться не может.

Дорога до точки, местонахождение которой из них двоих было известно лишь посреднику, заняла примерно два часа времени. Анатолий вел машину аккуратно, во всяком случае, стрелка на спидометре ни разу не зашла за отметку 90 км. Ехать быстрее, пожалуй, было бы опасно: местные шоссейные дороги на многих своих участках обсажены вдоль обочин разросшимися деревьями, сплошь дубами и кленами, с нанесенными прямо на стволы полосками специального фосфоресцирующего состава... Не дай бог впилиться в такое почти метрового диаметра дерево на полном ходу...

Довольно долго, почти приклеившись к корме "Опеля", за ними шла какая то попутная машина. Юля обратила на это странное обстоятельство внимание Анатолия – да тот и сам все прекрасно видел, – но посредник заверил ее, что все идет нормально, все идет "как надо".

В том же убеждал ее голос из динамика магнитолы, настроенной на волну "Русского радио", с преувеличенной бодростью и неизбывным московским акцентом твердящий: "Все будет ха ра шо!.."

Чем дальше они удалялись от Кёнига – "Борис просто опухнет, когда вместо меня на утро в пустом номере обнаружит лишь записку", – подумала она, приближаясь таким образом к некоему транзитному пункту в задуманном ею довольно рискованном путешествии, – тем сильнее ее одолевали разного рода сомнения. Не говоря уже о том, что мандраж – пока еще в легкой форме – начался у нее с того момента, когда она отпустила такси в районе Еловой аллеи.

"Спокойно, Юлия Поплавская, без нервов, – в который уже раз она принялась мысленно успокаивать себя. – Ты ведь знала, на что подписываешься... В конце концов, ты можешь даже сейчас, в последний момент, все переиграть и потребовать, чтобы тебя доставили обратно в Кёниг..."

«Опель», свернув с почти пустынного в эту ночную пору шоссе, еще минут пять тащился по тряской грунтовой дороге, на которую ложился слабый отсвет подсиненных автомобильных фар.

Остановились на пятачке, окруженном с трех сторон, в форме подковы, сохранившим покамест свое лиственное одеяние густым кустарником.

– Ну вот, приехали, – сказал посредник, глуша движок "Опеля". – Берите свой рюкзачок, выходите из машины. Учтите, до берега тут рукой подать, так что разговаривать можно лишь шепотом.

Юля, прихватив вещички, вышла из машины, почти беззвучно прикрыв за собой дверцу "Опеля". С погодой они явно угадали: ночное светило сплошь заволокли облака, и лишь в одном месте, если хорошенько присмотреться, можно заметить, как в прогале меж разорванных ветром туч, словно выложенные на темном бархате, посверкивают мелкими алмазными искорками далекие звезды.

Ощутимо повеяло свежестью и прохладой; река была где то рядом, было даже слышно, как ветер колышет своими длинными пальцами прибрежный камыш. Юля поправила шапочку с эмблемой "Nike", заправив выбившийся локон густых темно каштановых волос, затем, удерживая рюкзачок за лямку левой рукой, правой закрыла "молнию" на куртке до самого подбородка.

– Давайте руку, – прошелестел над ухом голос Анатолия. – Тут удобная тропка, не бойтесь.

Юлю в этот момент начало заметно "потряхивать". От нервов, конечно, потому что экипирована она была прекрасно, да и не холодно еще пока, грудусов, наверное, восемь выше нуля...

Они сделали едва ли больше двух десятков шагов по этой тропинке, проложенной через прибрежный кустарник: впереди по курсу мигнул фонарик, снабженный, очевидно, светофильтром, – раз и другой.

– Это свои, – прошептал посредник, но руку ее почему то продолжал цепко держать в своей ладони. – Ну вот и добрались...

Юля к этому моменту уже твердо решила, что переправляться она не будет. Ну и что из того, что эта затея уже стоила ей две тысячи евро (местные, подчеркивая свою «европейскость», не только предпочитают эту валюту «зеленым», но и называют ее, вслед за немцами, «ойро»)? Деньги в данном случае не самое главное... Она ведь так и планировала, что решит все для себя в самый последний момент.

Семьдесят лет тому назад, почти день в день, вот такой же, наверное, глухой ночью, на берегу этой же реки – возможно даже, совсем недалеко от того места, где она сейчас находится, – доставленная сюда скрытно проводником группа из полутора десятков человек, мужчин и женщин, детей и стариков, с узелками и баулами, в которых находился лишь минимум из нажитого ими добра, была переправлена то ли на лодках, то ли на баркасе на другой, правый берег реки.

Некому сейчас рассказать, как все было. Семейные предания почти не сохранили подробностей тех событий. Да и никого, кроме нее, кажется, такие вещи не интересуют...

Когда возле них, смутно угадываемый в темноте, материализовался какой то человек, Юля тут же ощутила мощный приток адреналина в крови.

"Это, наверное, тот субъект, что сигналил нам в темноте, – подумала она. – Именно он, надо полагать, и выполняет здесь функции "паромщика".

Она хотела поинтересоваться, где те двое, которых собираются за компанию с ней переправить на другую сторону. Но тут же передумала спрашивать, поскольку к ней все это уже не имело никакого отношения.

– Ну что, все нормально? – негромко спросил "паромщик" (Юле почудился легкий акцент в его речи). – Доехали без приключений?

– Да, все нормалек, – сказал посредник.

– Мобилу изъял?

– Здесь ее сотовый, у меня.

Юля хотела сказать этим людям, что она все перерешила. Примерно с полчаса она намеревалась побыть здесь, на берегу... хотела постоять возле вырезанной в камышах бухты, потрогать рукой воду, подумать о своем, сокровенном. А потом Анатолий пусть отвезет ее обратно в Кёниг. Деньги свои они получат в любом случае. Остальное же этих людей абсолютно не должно волновать.

– Послушайте, уважаемые, – начала было она... но договорить так и не успела.

"Паромщик", приблизившийся к ней вплотную, вдруг грубо рванул ее на себя, раскрутил на сто восемьдесят, так, что ее лопатки больно вжались во что то твердое, угловатое, железное, – похоже, у этого типа была наплечная кобура с пистолетом – и ловко зафиксировал у нее на горле сгиб своего локтя, перекрывая девушке кислород.

Юля еще не успела толком сообразить, что происходит, как ей уже нашлепнули на губы полоску пластыря.

Рядом с ними, словно вырос из под земли, обнаружился вдруг еще один человеческий силуэт, чье лицо трудно было разглядеть в темноте.

– Ну все, мужики, я свое дело сделал, – сказал посредник. – Ну... и я хотел бы получить оговоренную сумму.

– Прямо сейчас? – спросил "третий". – Ладно, получи.

Раздался негромкий, но какой то плотный, упругий звук. Анатолий слегка дернулся, как от укуса ядовитой змеи, затем, после секундной задержки, завалился чуть вбок и назад. "Третий", рука которого была удлинена "тэтэхой" с навинченным на дуло глушителем, для порядка выстрелил еще дважды: в голову и в грудь.

– Поройся в карманах, – сказал "паромщик", удерживая жертву в своих медвежьих объятиях. – Найди сотовые, его и женщины! Нашел? Брось подальше в реку! Чтоб не запеленговали! Дальше ты знаешь, что нужно делать.

Юля отчаянно рванулась, но... не тут то было!

– Ша, девочка, не трепыхайся! – "Паромщик" ловко натянул ей на голову плотный полотняный мешок. – Тебя все равно здесь никто не услышит.



Глава 1 КРУТЫЕ ПАРНИ НЕ ТАНЦУЮТ



В ночном клубе «Ultra V», что расположен всего в одном квартале от центрального проспекта Гядиминаса, в этот пятничный вечер, по обыкновению, было многолюдно и весело. Надо сказать, что данное заведение пользуется популярностью у обеспеченной молодежи. Прежде всего сюда любят наведываться те молодые люди из числа яппи, а также их подружки, которых нынче полно развелось в любом столичном городе. Ну что ж. Жаждущая отдыха и развлечений душа может получить здесь, в «Ultra V», практически все из того набора, чем обычно славятся подобные учреждения. А порой даже и сверх того, что разрешено писаными и неписаными законами.

Два зала, оформленные в стиле модерн, четыре барные стойки. В большем по размеру из этих двух сообщающихся залов устроена площадка для "перфомансов" (здесь ее называют "подиум"). По пятницам и субботам демонстрируют стрип шоу, лучшее, пожалуй, в литовской столице. Хотя атмосфера в этом популярном ночном клубе известна своей демократичностью, за порядком следят сразу с полдюжины охранников. Сотрудники хорошо вышколены, как и прочий обслуживающий персонал. Пока веселье не захлестывает за рамки дозволенного, их, пожалуй, и не увидишь (кроме тех двух сотрудников, что осуществляют на входе фейс контроль). Но если кто то из посетителей начинает буреть, гнуть пальцы, вести себя как то неадекватно в результате выпивки или приема внутрь в дополнение к алкоголю еще чего то "возбуждающего", то крепкие ребятки тут же уверенно обозначают свое присутствие. Эдак аккуратно берут буяна под локотки и тут же выводят – либо выносят – вон из заведения. Случается, что не одного выводят, а на пару с подругой, а то и всю компашку. Но не бросают их, очумевших, на улице, а сажают в один из припаркованных здесь же таксомоторов – "своя" бригада таксистов дежурит рядом на стоянке всю ночь, – чтобы не было потом никаких обид...

Но подобные эксцессы случаются обычно под утро. Времени сейчас только одиннадцать. Народу в двух залах уже довольно много, но, как говорится, еще не вечер...

В этом же здании, в его тыльной части, был оборудован малый банкетный зал, где обычно отдыхали самые уважаемые клиенты данного заведения. Интерьер выдержан в бежевых и мягких медово янтарных красках. Мебель итальянского производства, интимный полумрак, круглая, чуть приподнятая над полом сцена с непременным шестом, на которую расчетливо падает свет двух укрепленных под потолком светильников. Отличная звукоизоляция. Попасть в это помещение можно либо из большого зала, пройдя через коридор, за которым постоянно приглядывает один из охранников, либо воспользовавшись запасным выходом, с тыльной стороны здания, через внутренний двор.

Нынешним вечером владелец ночного клуба "Ultra V" Ричардас Станкус – в кругу своих людей его называют чаще Ричи – принимал у себя своего хорошего давнего знакомого и его друга, о котором Ричи кое что уже слышал, но к которому пока еще не успел присмотреться.

Владельцу ночного клуба было под сорок. Гладко выбрит, волосы зачесаны назад и забраны на затылке в косичку, поверх белоснежной рубашки надета жилетка, плотно облегающая уже вполне сформировавшееся брюшко; на лице, как приклеенная, держится маска радушного хозяина. Оба его гостя несколько моложе самого Ричи, они почти ровесники, обоим где то около тридцати. Одного из них зовут Альвидас. Красивый, рослый парень с типичной внешностью прибалта, но временами, когда он теряет контроль над собой, в его обличье проступает нечто порочное, нечто такое, что подобные личности предпочитают хранить глубоко в себе, но что порой все же всплывает из потаенных глубин на поверхность. Одевается всегда хорошо и со вкусом, благо ему повезло родиться в одной из самых состоятельных литовских семей. На нем костюм от Donna Karan, галстук от Yamamoto (пиджак и галстук он, впрочем, уже успел снять и повесить на спинку кресла).

Другой гость тоже довольно рослый мужчина, а телосложением будет, пожалуй, даже покрепче Алика (знакомые стали так называть Альвидаса после того, как он вернулся обратно в Литву из Москвы, где почти три года пытался вести свой собственный бизнес, опираясь, впрочем, на связи своего отца и старшей сестры, настоящей бизнес вумен и редкостной стервы). Одет в темную кожанку, наброшенную поверх легкого свитера. Волосы каштановые, чуть отдающие в рыжину. Нос с легкой горбинкой, кожа не то чтобы смуглая, но и не того бледного оттенка, как у прибалтов; носит усы. Немногословен, но и не выглядит бирюком. Смотрит на собеседника внимательно, чуточку исподлобья и порой задерживает взгляд дольше, чем это принято среди цивилизованных людей... На кисти левой руки почти целиком отсутствует мизинец. Зовут этого человека, который сравнительно недавно перекочевал откуда то в Прибалтику, Руслан.

Разговаривали по русски, хотя этот язык для Руслана тоже не был родным.

Впрочем, о делах эти двое, как убедился Ричи уже в первые минуты общения с ними, говорить сегодня были не настроены. Приехали они к нему в клуб "немного развеяться". Об этом сразу же заявил ему Алик. И то верно. Не все ж мужикам горбатиться, иногда полезно забить на все дела и устроить себе качественный релакс.

Хотя гости объявили, что они не голодны, Ричи все же позаботился о том, чтобы стол в малом банкетном зале был накрыт подобающим образом. Как говорится, скромно, но со вкусом: черная и красная икра, нежнейший лосось, соленый, порезанный ломтиками, копченый балтийский угорь, несколько сортов сыра, в том числе "Бриони", и две вазы с фруктами. Из напитков коньяк "Хеннесси", красное и белое вино ротшильдовской марки, отдельно, в серебряном ведерке, бутылка шампанского "Мадам Клико"...

Руслан, покойно устроившийся в одном из кожаных кресел, расставленных вокруг овальной формы столика, уставленного яствами и напитками, ничего не пил и почти ничего не ел (он лишь изредка отщипывал своими сильными смугловатыми пальцами от свисающей через край вазы тяжелой виноградной кисти и лениво отправлял сочные ягоды в рот). Зато Алик частенько протягивал руку к своему фужеру – Ричи приходилось регулярно подливать ему "Хеннесси" – и явно был настроен оттянуться сегодня по полной программе.

Все это время владелец клуба исподтишка наблюдал за своими гостями. Выглядели они какими то усталыми, но и умиротворенными, так, словно только недавно провернули какое то сложное, но выгодное дело; теперь решили, что называется, "скинуться". Иногда эти двое, не замечая его, переглядывались между собой, как будто у них была какая то общая тайна. Но по мере того, как приглашенные Ричи в "кабинет" девушки показывали перед гостями заведения свое искусство, теряя по ходу представления детали своих нарядов, Алик и Руслан все реже встречались взглядами и все чаще концентрировались на том, на что, собственно, и западает большинство нормальных мужиков...

На мини эстраде в золотистых лучах льющегося из под потолка света работали две девушки. Хотя «работали» – это слишком грубо сказано. Они самозабвенно творили, пользуясь не только природной красотой, но и приобретенными в своей профессии навыками и приемами, неторопливо, казалось бы, но очень умело притягивая к себе внимание находящихся здесь мужчин. Даже Ричи, который, как в том анекдоте про гинеколога, навидался уже подобных вещей сверх всякой меры, и тот, наблюдая за работой двух своих девушек, в какой то момент ощутил некое возбуждение в своих чреслах...

В помещении, где возле стола с закусками и напитками устроились в креслах трое мужчин, витает смешанный запах ароматических свечей и дорогих французских духов.

Идея наведаться в этот ночной клуб принадлежала не Альвидасу – хотя он большой любитель поразвлечься, – а тому человеку, который сейчас составляет ему компанию и с которым он свел знакомство еще в Москве, примерно с год тому назад. "Покажи мне, Алик, как отдыхает у вас приличная, денежная публика. Меня интересуют ночные клубы, дорогие рестораны, казино. А также те люди, что владеют этими заведениями. Заодно и мы с тобой слегка развеемся, дорогой друг..."

Так что заведение Ричи в их списке первое, но не последнее.

Но это так, к слову.

Нынче в ночном клубе проводится «французский вечер». Основная программа начнется примерно через полчаса, когда в большом зале состоится гала представление. Но и о своих гостях Ричи тоже не забыл, решив попотчевать их самым изысканным зрелищем. Он даже пошел на то, чтобы высвистать сюда, к гостям, свою лучшую девушку, «приму» его самой известной в Прибалтике команды стриптизерш, местную суперстар по прозвищу Марго.

Алик, развалившись в кресле, не без интереса наблюдал за работой девушек на мини сцене. Хотя он уже неслабо глотнул "Хеннесси", сам себе казался трезвым как стеклышко. Марго изображала из себя искушенную, видавшую виды куртизанку. Другая, перекрашенная в брюнетку, с прической а ля Мирей Матье, играла роль юной гризетки. Они успели уже избавиться практически от всего, что на них было: длинные, старинного покроя платья, шляпки с вуалями, кружевные юбки и расшнурованные корсеты свалены ворохом сбоку от сцены, как бы проткнутой посередке хромированным шестом. Из невидимых динамиков звучали попеременно то шансон в исполнении Шарля Азнавура, то накаленный голос Эдит Пиаф, то лирические мелодии Джо Дассена из цикла "Люксембургский сад".

Алик, взглянув на Руслана, отметил про себя, что тот, как завороженный, уставился на Марго. Буквально пожирает местную "приму" глазами. Ну что ж, все правильно. Двадцатичетырехлетняя Марго – натуральная блондинка с ярко синими глазищами. Девушка она рослая, под сто семьдесят пять. Но в то же время гибкая, пластичная, обладает воистину кошачьей грацией. Как и многие из девочек, танцами занимается с раннего детства. Сложена великолепно, но особенно восхитительна ее грудь. Многие клиенты уже интересовались у Ричи, не селиконовая ли она у его "суперстар". Владелец клуба в таких случаях обычно лишь усмехается: "Спроси, дорогой, об этом сам у Марго". Ха. Легко сказать... Для того чтобы заказать приватный танец в исполнении местной "примы", нужно выложить как минимум тысячу литов (в зависимости от спроса в этот конкретный вечер и ряда других обстоятельств расценки могут быть гораздо выше). Но даже если Марго согласится уделить примерно с четверть часа какому нибудь подзагулявшему "кошельку", это вовсе не означает, что клиент может потрогать ее грудь – для того, к примеру, чтобы лично убедиться в отсутствии силиконовых прокладок – или иные части ее великолепного ухоженного тела. Черта с два! Касаться руками стриптизерши по ходу исполнения приват танца категорически запрещено. Охранники и администрация за этим следят очень строго. Литва – цивилизованная страна. Марго сама регулирует свою сексуальную жизнь. Даже Ричи порой бывает чертовски сложно подписать свою "приму" на то, чтобы она переспала с каким нибудь полезным для его бизнеса человеком...

Марго, как и ее младшая подруга, осталась в одних крохотных трусиках, целиком обнажив свою божественную грудь. Что она вытворяла на крохотном подиуме, какие фигуры и спирали накручивала на шесте, просто уму непостижимо...

Но если Руслан, чуть подавшись в своем кресле вперед, раздувая ноздри, подобно породистому жеребцу, не сводил глаз с "суперстар", то Альвидас запал на младшенькую.

– Ричи, как зовут эту твою брюнеточку? – хрипловатым голосом поинтересовался он у владельца клуба.

– Кармен, – понимающе усмехнувшись, сказал тот. – Что, Алик, понравилась тебе девушка?

Только сейчас, когда "гризетка" при помощи более опытной партнерши избавилась от своих нарядов, стилизованных под одежду начала прошлого века, Алик наконец разглядел, что это совсем юная девушка, лет семнадцати. Тонкая, как тростинка, гибкая – наверное, тоже с детства танцами занимается или обучалась в балетном кружке, – с небольшой, но крепкой грудью, она, конечно, была менее искушена в этом ремесле, нежели Марго; но такие вот хрупкие, еще не вполне сформировавшиеся девушки нравились Алику более всего.

– Удружил, приятель, – не отводя глаз от приглянувшейся ему юной красотки, сказал Альвидас. – Как раз в моем вкусе. Она что, новенькая?

Он стащил со спинки кресла свой пиджак и стал рыться в карманах.

– Да, – кивнул Ричи. – Надеюсь, ты понимаешь, Алик, что она не для широкого пользования?

Достав из внутреннего кармана пиджака золотистую коробочку, Альвидас выложил ее перед собой на гладкую полированную поверхность стола.

– Я умею ценить такие вещи, Ричи, – сказал он, открывая свою заветную "шкатулочку". – Можешь мне поверить, мы в долгу не останемся... Но о делах потом, потом...

Ричи, конечно, обратил внимание на это "мы". Похоже, Алик нынче крепко повязан какими то совместными делами с этим своим Русланом. Но сюда они, похоже, пожаловали не затем, чтобы говорить о делах. Хотя какой то интерес к нему у этих двоих, определенно, имеется.

Заметив приготовления одного из своих гостей, Ричи, чуть приподняв брови, спросил:

– Ты же, Алик, вроде как завязал?

Альвидас быстренько соорудил прямо на поверхности стола две "дорожки". Порошок чистейший, кокс "три девятки", не нуждающийся в дополнительном измельчении. По приобретенной еще во время московской тусовочной жизни привычке он свернул стодолларовую купюру трубочкой, пригнувшись к столешнице, поочередно шмыгнул сначала левой, потом правой ноздрей. Чуть запрокинув голову, дождался первой, чуть встряхнувшей его всего реакции, протер платком нос, затем спрятал и его и все прочее обратно в карман пиджака.

Руслан на короткое время повернул к нему голову, поочередно посмотрел на двух литовцев, но, так и не произнеся ни слова, опять прикипел взглядом к понравившейся ему светловолосой девушке.

– Все в порядке, Ричи, – неожиданно бодрым голосом сказал Альвидас. – Я действительно уже почти год, как в завязке. А это... ну... будем считать, что ты ничего не видел...

Пока Алик заряжался коксом, обе девушки успели остаться в чем мать родила.

Марго то ли сама заметила тот живой, жгучий интерес к своей особе со стороны одного из гостей заведения, то ли Ричи сумел незаметно подать ей знак, но от последней детали своего туалета она избавилась уже непосредственно возле кресла, в котором восседал Руслан.

А потом еще, чертовка эдакая, принялась исполнять уже едва ли у него не на коленях финальный эпизод своего фирменного эротического представления.

Искусно изображаемая похоть, сладковатый женский пот, начисто лишенный растительности лобок, соблазнительные ягодицы и довольно крупные, конической формы груди... и все это на расстоянии протянутой руки!

Неожиданно случилось то, от чего Марго давно уже отвыкла: гость Ричи, для которого она танцевала в этот вечер, вдруг приобнял ее за талию и легко, без малейшего усилия, усадил к себе на колени.

Но она, как бывалая, опытная девушка, даже не подала вида, что что то идет не так. Лишь метнула несколько растерянный взгляд в сторону Ричи: "Что это еще за дела, шеф? Неплохо бы предупреждать о подобных вещах заранее..." Но тот никак не прореагировал на случившееся, он продолжал вести себя как радушный хозяин, которому ничего не жалко для своих дорогих гостей.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю