Текст книги "Борт № 1"

Автор книги: Сергей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Ворота оказались запертыми. Ветров и его спутница особо головами не вертели, но видели все, что им нужно. Если на этой вилле и имеются камеры внешнего наблюдения, то с улицы их не видно…

Если вкратце, дело на нынешний момент обстоит следующим образом. Вчера в восьмом часу господин Ионидис встречался в небольшом кафе близ собственного офиса с помощником мистера Джексона. Разговор этот был целиком записан Крякером – звуковую дорожку получили через смартфон Ионидиса. На видео их встречу специально не снимали: во-первых, это было небезопасно, во-вторых, в этом не было нужды. Тем не менее для оперативных нужд Павел записал изображение с одной из камер внешнего наблюдения, установленной на фасадной стороне здания, где расположен офис принадлежащей господину Ионидису фирмы (изображение снимается дистанционно и поступает на многоканальный ресивер с записывающими накопительными устройствами). А именно с той камеры, что глядит на улицу и на расположенное на другой стороне кафе.

На снятом и сохраненном для архива изображении видно, как Ионидис, перейдя улицу, вошел в кафе. Спустя примерно пять минут – ровно в восемь – к кафе подкатил темно-серый Jeep Compass, легко узнаваемый по характерной носовой решетке. Из внедорожника вышли двое – Питер, чьим описанием «бастионовцы» уже располагали (благодаря показаниям Костаса), и некий здоровяк, своим видом и повадками смахивающий на бодигарда. Этот мощный парень сопроводил босса в кафе, сам же спустя пару минут вернулся и далее дожидался Питера в машине.

Встреча продлилась недолго, Ионидис и его контрагент пробыли в кафе не более двадцати минут. Они ничего не ели. Костас заказал стакан апельсинового свежевыжатого сока. Вызвавший его на разговор в это кафе знакомец попросил принести бутылочку охлажденной минеральной воды. Этим и ограничились.

Питер, мужчина чуть за сорок, довольно типажный англосакс из тех, кого называют «васпами»^[15]. Даже если судить по выговору, по манере вести дела, он настоящий янки… Так вот Питер сообщил своему давнему знакомому адрес двух коттеджей, которые были отобраны по каким-то соображениям или критериям из присланного Костасом списка. Ионидис, в свою очередь, проинформировал Питера о том, что транспортные средства, указанные в присланном мэссидже, уже заказаны в местной прокатной фирме, и спросил, когда и куда следует доставить эти два авто. Получив ответ на этот вопрос, – заказчик сказал, что двое его людей заберут машины в восемь утра прямо со стоянки этой фирмы, – Ионидис поинтересовался, следует ли обеспечить уборку этих двух домовладений. Ответ Питера оказался утвердительным: в тех домах, которые он отобрал по списку, следует сделать «тщательную уборку»; клинерам нужно приехать со всем необходимым инструментом в коттеджный поселок Элина уже на следующее утро, ровно в девять часов.

Водитель, выждав для приличия несколько секунд, посигналил, и тут же, словно дожидались именно этого сигнала, кто-то изнутри стал открывать створки ворот.

Через образовавшийся проем на улочку вышел рослый субъект, одетый в шорты, кожаные сандалии и длинную полосатую рубашку. Ему лет тридцать примерно. На голове кепи, переносицу украшают солнцезащитные очки. Силаев, переодетый и загримированный под румынского гастарбайтера, мысленно усмехнулся – именно этот тип вчера вечером привозил Питера в кафе, где тот шушукался о своих тайных делах с господином Ионидисом.

Рубашка у вышедшего к ним мужчины слегка оттопырена в том месте, где на поясном ремне крепится борсетка. Оружия при нем определенно нет. Оставаясь в проеме ворот, здоровяк несколько секунд разглядывал остановившийся у дома грузовой фургон. Почесал пальцем заросший рыжеватой щетиной подбородок. Затем, подойдя к фургону, спросил на английском у открывшего дверь водителя:

– Вы из клининговой компании?

– Да, – сказал водитель. – Мы приехали убрать дом.

– Доброе утро, мистер… – произнесла «клинерша» (она наклонилась так, чтобы ее было видно в проем этому вышедшему из дома мужчине). – Скажите, мы не ошибаться адресом? Это вы заказывать уборку?

– Кто вас прислал?

– Менеджер компании. – Водитель сунул в рот пластинку жвачки. – Нам передали вызов на уборку двух домов, – добавил он.

– Вы приехали по адресу, – сказал здоровяк, говорящий на английском без ошибок, но с довольно заметным акцентом. – Минутку, – сказал он. – Я шире открою ворота, чтобы вы могли проехать.

На площадке перед двухэтажным коттеджем с терракотового цвета фасадом и плоской крышей стоят два авто. Один из транспортов уже знаком «бастионовцам» – это тот самый Jeep Compass, на котором вчера американец, носящий псевдоним Питер, – хотя, возможно, это его настоящее имя, – и его телохранитель приезжали в небольшое кафе, расположенное близ офиса Ионидиса.

Второй машиной оказался арендованный у местной прокатной фирмы минивэн Mercedes-Benz Vito белого цвета с затонированными стеклами.

Встречающий жестами показал, где именно следует припарковать фургон – на площадке у самого крыльца. Водитель в точности выполнил его указание. Захлопали двери; оба клинера, мужчина и женщина, выбрались из служебной машины. Одновременно отворилась дверь особняка; наружу, спустившись по ступенькам крыльца, выбрались двое: Питер и еще один крепкого телосложения мужчина.

Питер одет в светлые брюки и белую рубашку без галстука; на брючном поясе чехол со смартфоном. У него тяжелое массивное лицо с волевым подбородком. На мизинце левой руки массивная золотая печатка. Глаза скрыты за темными очками. Довольно крупного телосложения, но не сказать чтобы спортивного вида – из-под рубашки выпирает живот.

Второй заметно моложе этого янки, ему вряд ли за тридцать. Он почти такой же рослый, как тот, что открыл ворота. Одет в джинсы, обрезанные ниже колена, и в клетчатую рубашку с закатанными высоко рукавами.

У этого типа ствол, из недешевой замшевой кобуры торчит рифленая рукоять пистолета.

– Так… – сказал Питер. – Клинеры приехали?

– Ровно девять утра, босс. – Здоровяк для наглядности постучал ногтем по циферблату наручных часов. – Как и заказывали.

– Добрый день, – поздоровался водитель, глядя на того, в ком с легкостью можно определить старшего в этой компании. – Мы по заказу. Работать: убирать… мыть… чистить!

Янки некоторое время разглядывал клинеров. Вначале он смотрел на довольно крупного мужчину. Тот, в свою очередь, глядел на него, сохраняя на лице вежливое и какое-то угодливое, что ли, выражение – так смотрят слуги на барина. Питер перевел взгляд на молодую женщину, на лице которой выделяется, притягивая взгляд, родимое пятно. Ей лет двадцать пять, наверное. Крепкая, сбитая вся… На ногах резиновые сапоги, размер их где-то сорок первый. Эдакая крестьянская девушка с фермы. Вот только с личиком не повезло – какая-то рябая вся, да еще с таким приметным родимым пятном.

Американец уже раскрыл рот, чтобы задать вопрос, но в этот момент послышался мелодичный рингтон.

Питер достал из чехла смартфон. Глянул на дисплей. Скороговоркой, глотая окончания слов, сказал, адресуясь кому-то из этих двоих:

– Збиг, проверьте у них документы! И если все в порядке, пусть приступают.

Сам же ответил на звонок; разговаривая с кем-то на ходу, скрылся за углом коттеджа.

Здоровяк в шортах – тот, что открыл ворота, спросил:

– Что у вас есть из документов?

Водитель достал из борсетки паспорт, внутрь которого вложена пластиковая «драйверская» карточка, а также другая карта, местный аналог «Work permit», «разрешение на работу».

Збиг пролистнул румынский паспорт. Сверил фото с оригиналом. Посмотрел странички, где имеются отметки о пересечении границ. Имярек въехал в Республику Кипр по «шенгену» в первый раз пять лет назад… Потом по рабочей визе. Еще одна виза… С нового года для румын действует безвизовый режим. Ну что ж, все нормально. Он передал документы их владельцу.

Женщина тоже открыла борсетку. Как и у водителя, у нее оказался румынский паспорт. Збиг пролистнул ее документ и тоже не нашел никаких оснований для подозрений.

Заметив, что водитель держит папку под мышкой, Збиг поинтересовался:

– Что в папке?

– Квитанции и счет-фактуры.

– Покажи!

Водитель фургона передал здоровяку пластиковую папку с незаполненными фирменными бланками.

Пока Збиг проверял документы у двух румынских «гастеров», второй – тот, что с подмышечной кобурой, переместившись в отбрасываемый навесом тенек, что-то прощелкивал на своем смартфоне.

– Эй, вы… – крикнул он. – Как называется ваша фирма?

– «Nefela», – сказал водитель. – «Ne-fe-la», – произнес он по слогам.

– Вижу, не слепой, – буркнул тот, глядя теперь уже на фургон, на борту которого имелась соответствующая надпись. – Так… А у вашей фирмы есть сайт в Интернете?

– Да, сэр. Имеется своя как это… своя страница.

– Электронный адрес сайта?

– На их бланке указан! – крикнул коллеге Збиг. – И на борту фургона есть надпись.

– Вижу, – буркнул второй. – Ага… – уже громче сказал он. – Да, есть такая фирма.

– Мы там работать, – сказала женщина. – Нас оттуда посылать к вам убирать дом.

Глядя на экран смартфона, мужчина с подмышечной кобурой назвал несколько цифр этого телефонного номера.

– Это контактный номер вашей фирмы?

– Да, – сказал водитель. – Это телефон компании.

– Там говорят на английском? Или только на греческом?

– На английском… тоже. Да. Колл-центр. Менеджер. Его зовут Никас.

Крепыш набрал номер… На вызов ответили – мужской голос что-то сказал по-гречески. Но вместе с тем явственно прозвучало название фирмы – «Nefela».

– Добрый день, – сказал в трубку крепыш. – Вы не могли бы говорить по-английски?

– Да, конечно, – ответили на другом конце линии. – Офис фирмы «Nefela». Я вас слушаю, сэр.

– Это один из клиентов вас беспокоит…

– Добрый день, сэр!

– Вы прислали двух клинеров…

– Поселок Элина?

– Поселок Элина, верно.

– Да, подтверждаю, наши люди выехали к вам. И… и должны быть уже на месте. Что-то не так, сэр?

– Нет, все в порядке, – сказал крепыш. – Спасибо, что ответили на звонок.

– Можете выгружать ваше оборудование, – сказал крепыш с кобурой. – Уборку начнете с этого дома…

Когда они оказались внутри дома и клинеры осмотрелись на предмет объема предстоящих им работ, Збиг спросил у них:

– Сколько времени займет уборка? Примерно хотя бы.

– На этот дом… – Водитель задумчиво почесал подбородок. – Влажная уборка и мойка стеклопакетов… До пяти часов, думаю. Будет чисто, будет порядок, обещаю.

– А чтобы убрать оба дома? Сколько вам потребуется для этого времени?

– Второй мы пока не видели.

– Второй коттедж точно такой же.

Збиг, подойдя к окну, указал на соседний дом, верхний этаж которого возвышался над забором.

– Дом примерно в таком же состоянии.

– Не знаю, управимся ли до шести вечера, – сказал водитель.

– На «экстра-тайм» даже не рассчитываете, – хмуро процедил крепыш. – Должны… даже обязаны управиться до конца рабочего дня!

Водитель не успел ничего ответить, поскольку в гостиную, где они разговаривали, вошел Питер.

– Еще не начали работу? – хмуро поинтересовался он. – Надо бы поторопиться!

– Они сказали, что до шести вечера управятся, босс!

Выражая недовольство, Питер взмахнул рукой, в которой зажат смартфон.

– Не позднее четырех пополудни! И чтобы была идеальная чистота!..

Женщина, подойдя к нему вплотную, – ближе, чем это принято, – спросила:

– Мы можем… это… разделиться? Делать уборка сразу два дома! Так быстро будет.

– Как вам удобнее! – сделав шаг назад, сказал американец. – Главное, чтобы вы уложились в срок. И чтобы было чисто!

– Мы будем стараться, сэр.

– Збиг?! И ты, Адам! – Питер посмотрел на второго. – Проследите за ними! А я отъеду!..

Он развернулся на каблуках и направился в сторону выхода. Женщина бросилась за ним.

– Мистер… Босс… Минутку!

Американец остановился у двери. Выставив руку, остановил следовавшую за ним по пятам уборщицу.

– Ну? – недовольно спросил он. – Чего тебе?

– Много работы, – сказала она. – И мало времени!

– И что?

– Быстро работать надо, да. Быстро и тяжело.

– Чего тебе надо, я спрашиваю?!

– Бонус, – сказала она. – Премия за скорость, да.

У американца вновь затрезвонил смартфон. Но рингтон звучал недолго; тот, кто звонил, сбросил вызов.

– Когда закончат, – хмуро сказал он, – выдадите им сверх счета триста евро на руки.

– О’кей, босс, – сказал Збиг. – Три сотни евро… Понял.

– Я поехал. – Американец коснулся края шляпы. – А вы проследите, чтобы был порядок.

Снаружи послышался рокот двигателя джипа. Збиг вышел, чтобы закрыть ворота.

– Эй, ты! – Адам ткнул твердым пальцем в плечо водителя. – Сотовый телефон положи на стол! И ты тоже! – сказал он женщине.

Клинеры выполнили его указание. Водитель отстегнул от пояса чехол с бэушной «Нокией». У женщины тоже оказался довольно древний мобильник – она извлекла его из борсетки и положила на стол. Заметив, что Адам вскрыл заднюю крышку ее трубки, женщина удивленно спросила:

– Зачем? А если вы сломать мой телефон?

Адам, процедив что-то под нос, – как показалось, по-польски, – извлек из трубки элемент питания. Такой же процедуре подвергся сотовый телефон водителя.

В гостиную вернулся Збиг. И сразу включился в дело.

– Снимите наручные часы, – велел он. – Шевелитесь, чего застыли?

Водитель передал ему «сейку» с металлическим, под золото, браслетом. Женщина сняла наручные часики, такие же «левые», такие же «типа золотые».

– Снимите борсетки! И тоже положите их на стол!

– Там документы, – сказал водитель. – И деньги.

– Когда закончите работу, все вернем в целости и сохранности.

Клинеры выполнили и это указание своих строгих клиентов. Збиг взял лежащий на краю стола ручной металлодетектор – черного цвета, с яркой желтой надписью на ручке Garrett. Адам принялся рыться в двух сумках, которые принесли клинеры.

– Стой смирно! – велел Збиг шоферу. – Так… А теперь подними руки!

Проверив водителя на предмет наличия у него каких-либо подозрительных предметов, здоровяк жестом отправил его в другую сторону комнаты.

– Теперь ты, – сказал он женщине. – Покажи руки… Так… Повернись… Подними руки… Теперь ноги раздвинь… Шире ноги!

Присев на корточки, он провел ручным детектором с внешней стороны бедер женщины, затем – с внутренней.

– Сними лямки комбинезона! – приказал он. – Давай быстрее, не тормози!..

– Что? Зачем?

– Делай, что сказано!

Женщина посмотрела на своего напарника.

– Ce pot face?^[16] – спросила она.

– Face ceea ce au spus…^[17]

– Эй, вы! – громко крикнул Адам. – Говорить только на английском!

Женщина отстегнула липучки. С равнодушным видом – такое безразличие к клиентам зачастую демонстрируют проститутки или стриптизерши – потянула край комбинезона вниз, так что стал виден плоский живот и верх трусиков. Полушария грудей плотно обхватывает бледно-лилового цвета топ; сквозь полинявшую после стирки материю просвечивают острые соски.

Збиг несколько секунд смотрел на оголившийся участок тела женщины. Затем, вспомнив о деле, обошел женщину вокруг. Осмотрел визуально, нет ли под одеждой чего-либо, что могло бы вызвать подозрения. Потом еще раз провел вдоль груди и спины ручным детектором, после чего наконец велел ей одеваться.

Тем временем Адам при помощи какого-то портативного прибора, а также глаз и рук, проверил снаряжение клинеров. А именно: две сумки, крафтовый мешок с моющими средствами, две стремянки и три телескопические швабры. Не забыл также осмотреть два пластиковых чемодана, в которых в разобранном виде хранятся пылесосы.

– Все нормально, – сказал он, вставая с корточек. – Збиг, останешься здесь… А ты… – Адам посмотрел на водителя. – Бери свои причиндалы – пойдешь в соседний особняк.

Збиг громко хлопнул в ладони.

– Вперед, парни! – сказал он энергичным голосом, уравняв единственную женщину с остальными. – С этой минуты объявляется рок-н-ролл!

Глава 12

Прошел час с четвертью. Женщина начала уборку дома с мойки оконных пакетов, рам и подоконников. Ее напарник, приступивший к работе в соседнем особняке, следовал в точности этому же алгоритму.

Двое мужчин, которых Питер оставил следить за клинерами, поначалу ходили за ними по пятам… Следили, можно сказать, за каждым их движением. Ни о чем не спрашивали, сторонних разговоров не заводили, просто стояли над душой. Но постепенно их служебный пыл поумерился. Первым стал манкировать своими обязанностями Адам. Сначала он вставил микронаушник аудиоплеера, включив его на проигрывание. Видимо, ему надоело глазеть на туповатого с виду, но работящего «гастера». К тому же тот все время жует жвачку – челюсть ходит туда-обратно, туда-обратно, раздражает.

Адам окликнул клинера:

– Эй, дружище!

Гастер, стоя одной ногой на узком подоконнике, второй на ступеньке разложенной стремянки, протирал снаружи бумажным полотенцем верхнюю часть окна и рамы: часть оконного пакета закреплена, открывается лишь половина пластикового окна.

– Да, сэр, – не оборачиваясь, сказал он.

– Не вывались!

– Ничего… Я привычный… это моя работа.

Адам почесал за ухом. Разговор этот его утомил. И сам этот тип, эта румынская деревенщина, тоже ему уже надоел.

Он вышел в коридор. Пройдя в спальню напротив, вынес оттуда стул. Поставил рядом с лестницей, удобно уселся на него. И стал думать о своем: о том, как некисло он заработает за ближайшие семь или десять суток и на что он потом сможет потратить эти заработанные в ходе нынешней командировки деньги.

Ветров, выждав некоторое время, стащил с правой руки желтую санитарную перчатку. Наклонившись к открытой сумке, поддел ногтем невидимую глазу – вернее, сливающуюся фоном с подкладкой – полоску материи на внутренней боковине. Вдоль открывшегося внутреннего слоя, полосой, смахивающие на крохотные черные бусинки, закреплены «жучки». Всего их здесь десять штук. Вдоль этой же маскирующей полосы, ниже «багов», закреплена блистерная упаковка. В ее гнездах, легко извлекаемые, содержатся комочки некоей субстанции величиной со среднюю горошину. Чтобы эта масса стала клейкой, чтобы она обрела нужные качества, достаточно капнуть водой или просто смочить слюной. По происшествии пяти-шести секунд сухая «горошина» размягчится, обретет такую примерно констистенцию, которой обладает хорошо разжеванный комок жевательной резинки. В этот самый комочек вминается «баг», затем он прикрепляется в нужном месте. Пройдет еще минута примерно, и эта «замазка» затвердеет… Да так затвердеет, что только острым ножом или бритвой можно потом отскрести – намертво садится.

Внешне выглядит как крохотный непрозрачный наплыв или бугорок, подобно капле высохшей краски. И не подумаешь, что внутри этой капельки или наплыва сидит чувствительнейший «баг», являющий собой настоящее чудо современной индустрии, – он способен уловить даже шепот в радиусе пяти метров.

В другой части сумки, в боковине, оборудована еще одна нычка – такого же типа. В ней спрятаны три крохотные беспроводные видеокамеры, величиной с ноготь каждая. А также трехканальный «базовый» блочок, тоже миниатюрных размеров – с него будет сниматься дистанционно видеосигнал.

Константин прикрепил белесый комочек с «жучком» под подоконник – с внутренней стороны окна. Вся эта процедура заняла несколько секунд, и само действо осталось незамеченным для сидящего в коридоре бугая с пистолетом.

«Первый bug^[18] пошел, – сказал Ветров про себя. – Ну, с почином…»

Збиг демонстрировал служебное рвение несколько дольше, нежели его приятель. «Гастерша» перемыла все окна как на первом, так и на втором этаже, и все это время этот субъект не спускал с нее глаз. И только когда уборщица принялась драить клозет на втором этаже, а затем и пол, попросив соглядатая не следить, он наконец сдался и отлип от нее.

В одной из спален второго этажа на прикроватной тумбочке лежит стопка журналов. Вперемешку дамские, типа «Космополитена», и мужские – GQ, XXL, Mens Health. Збиг взял несколько журналов. Спустился в гостиную, уселся на диван и принялся листать оставленные кем-то журналы, прислушиваясь к шуму пылесоса и лишь изредка поглядывая на занимающуюся уборкой в этом арендованном особняке женщину.

Клинеры, присланные для уборки двух домов, управились точно в срок. У Збига не возникло никаких претензий. Он видел, что женщина трудилась без перекуров. Работала, что называется, не покладая рук. И, надо признать, она навела в доме отменный порядок: нигде ни пылинки, ни ворсинки или волоска.

Адам попытался было придраться к качеству уборки в соседнем особняке. Он даже в нескольких местах тестировал поверхности на чистоту – проводил по ним влажной белой салфеткой. Но вынужден был – хотя и нехотя – признать, что работа сделана хорошо.

Клинеры получили от Збига три сотенные купюры европейских денег. Он же поставил росчерк, напоминающий крючок, в служебной квитанции.

Павел Лобанов, главный специалист группы «Бастион» по компьютерным и информационным технологиям, он же Крякер, все это время, пока двое его напарников, Ветров и Алиса, чистили, драили и пылесосили арендованные интересными для «бастионовцев» личностями дома, находился в припаркованном примерно в километре от коттеджей фургоне «Форд Транзит». Работа коллегам досталась вроде бы несложная. Он ведь и сам не раз выполнял подобные задания. Бывало, что приходилось действовать в гораздо менее комфортных и более экстремальных условиях.

Одно можно сказать наверняка: даже при самом точном расчете нельзя исключать каких-то нестыковок или неувязок. Этот Питер и его парни, судя по тому, что уже о них известно, публика серьезная. Расслабляться, допускать небрежности в присутствии таких особей не стоит. Глазом не успеешь моргнуть, как попадешь в такой оборот, что мало не покажется. Поэтому, когда в начале пятого мимо паркинга за выездом из поселка Элина – именно здесь припарковался ранним утром Павел, и именно здесь «Форд Транзит» простоял эти несколько часов – проехал синий фургон с рекламными надписями, Крякер невольно перекрестился – хотя и считал себя закоренелым атеистом.

Глава 13

Ущелье Маалула

Амир некоторое время пристально разглядывал женщину, которую по его приказу привели в центральную пещеру.

Она несколько выше среднего роста; на ней серое, длиной почти до лодыжек платье, пуговицы спереди застегнуты до горла. Край подола на левом боку разошелся на косую; там недостает куска материи – видимо, зацепилась краем платья за что-то острое. В эту прореху видны надетые под платье шаровары. Обута в видавшие виды кроссовки, изначальный цвет которых трудно определить. Голова повязана косынкой, некогда, вероятно, черной, а теперь грязно-серой. Одежда пыльная, грязная; сразу видно, что человек несколько суток кряду не переодевался. И не мылся, надо добавить, – у этой женщины чумазое, в потеках пота лицо. Единственное, что у нее относительно чистое, это руки; вернее, кисти рук. Вероятно, у той небольшой группы, которую вобрала в себя ранним утром группа Малика, имелись проблемы с водой. Ну а руки ей – еще одна догадка – удалось вымыть тогда, когда она перевязывала старшего настигшего их отряда моджахедов; для этих нужд вода нашлась.

Женщина стояла под оценивающим мужским взглядом не то чтобы с покорным видом, но спокойно и как-то даже отстраненно.

«Внешность, пожалуй, европейская… – подумал амир. – Но в разрезе глаз есть что-то восточное, азиатское…»

– Вы говорите на арабском? – спросил Карим. Женщина молчала. – Эй! – сказал он, не повышая голоса. – Я к вам обращаюсь!.. Вы меня понимаете?

– Немного говорю, – едва слышно произнесла она, выдержав небольшую паузу. – Но не так хорошо, как мой муж.

– Говорите громче!

– Хорошо, господин.

– А кто ваш муж? Раз вы уж о нем вспомнили.

– Рафик врач. Специализация у него была – анестезиолог-реаниматолог.

– Была?

Женщина замешкалась с ответом.

– Тебе задали вопрос! – подал голос стоящий чуть сбоку «особист». – Отвечай быстро!

– Почему вы сказали про мужа в прошедшем времени? – спросил амир.

– Он погиб полтора года назад.

– Хм… – Карим почесал заросший жестким волосом подбородок. – Откуда он был родом, этот ваш Рафик?

– Оттуда же, откуда и его родители – из Ливана.

– Кем он был?

– Он был… он был хорошим человеком, – ответила после паузы женщина. – И хорошим врачом.

– Тебя о другом спрашивают, женщина, – вновь вмешался «особист». – Кем он был по вере и убеждениям? Правоверным? Христианином-друзом? Вот что интересует амира.

– Он из семьи суннитов. – Женщина поправила платок. – Извините, мне трудно говорить.

– Так он был из верующих? – проявил настойчивость Умар. – Говори правду!

– Рафик был светским человеком, – сказала женщина. – Но он чтил Всевышнего и Пророка Его, чтил Коран, как и его родители.

– А в мечеть он ходил? – строго спросил Умар.

– Иногда, – сказала женщина. – В нашем городке не было мечети, только молельный дом. Иногда он посещал мечеть в Вервье, это недалеко от нас. У Рафика было много работы в госпитале…

– Как вас зовут? – спросил амир.

– Лаура Мартенс.

– Вы врач?

– Я окончила медицинский факультет Свободного университета в Брюсселе. И три года проучилась в ординатуре, практикуясь в госпитале в Вервье.

– Я вас спрашиваю, вы – врач?

– У нас в Бельгии существует определенная градация в здравоохранении. Мне следовало проучиться – практиковаться – еще год, чтобы получить «агреже высшего образования» в моей области.

Заметив, как нахмурил брови старший, женщина добавила:

– Формально я доктор, имею соответствующую степень и разрешение работать по специальности на определенных местах и должностях. Просто мое медицинское образование еще не полностью завершено.

– Как вы сюда попали?

– В Ашур?

– Для начала, да. Хотелось бы знать, что вас привело в нашу страну.

– А потом расскажете, что вы делаете здесь, в этом ущелье, – подал реплику «особист».

– Я записалась в волонтеры. Подразумевалось, что меня и еще одну женщину, она медсестра, отвезут в лагерь беженцев Ярмук под Дамаском. Там остро не хватает медиков.

– Там остро не хватает всего, – сказал амир. – Режим не способен наладить помощь беженцам… Продолжайте, Лаура Мартенс.

– Неделю назад мы выехали из Бейрута…

В помещении послышался приглушенное восклицание – Малик потревожил раненую ногу, и у него невольно вырвался стон.

Лаура, прервав едва начатый ею рассказ, смотрела поочередно то на амира, то на сидящего на стуле мужчину с забинтованной ногой.

– Женщина утверждает, что надо сделать операцию, – негромко сказал Умар.

Амир вопросительно посмотрел на бельгийку, которую занесло каким-то ветром в их раздираемые кровавыми распрями края.

– Что, есть какая-то серьезная опасность? – спросил он. – Вы ведь, кажется, обработали рану и наложили повязку?

– Это было сделано наспех. – Лаура Мартенс говорила медленно, тщательно подбирая слова. – В полевых условиях, без соблюдения должных санитарных норм. Это первая помощь… У вас здесь имеется хирург?

– Нет у нас хирурга, – процедил Умар, умолчав о том, что несколько суток назад врача убили по его приказу. – Был фельдшер, но… Но и его нет.

– Больному нужна операция, – сказала женщина. – Это срочно.

– Не понял… а кто здесь больной? – подал голос Малик. – Это про кого ты, женщина, такое сказала?

– Вы ранены, – обернувшись к мужчине, устроившемуся за столом, проговорила Лаура. – Два осколка в подкожной ткани… их можно – и нужно! – извлечь. С третьим будет труднее… В любом случае раны нужно как следует обработать.

– Пустяк! – Малик бодрился, хотя лицо у него покрылось пятнами, а глаза как-то странно блестели. – Смажь мне эти царапины зеленкой или йодом! Сделай новую повязку. И на этом – все.

Женщина неожиданно строго посмотрела на старшего.

– С такими ранами не шутят, – сказала она. – Если не обработать как следует, если не извлечь осколки… хотя бы то, что можно извлечь… То может начаться сепсис. А это чревато очень плохими последствиями.

– Хм…

Амир, повидавший на этой войне многое, прекрасно понял, о чем идет речь. Иногда ранение кажется легким, а сама рана пустяковой. Но если вовремя не обработать пораженный участок, то может начаться сепсис, приводящий к тяжелым формам гниения и к развитию гангрены, если ранение в конечность.

– Значит, надо делать операцию? Вы уверены?

– Как можно скорее. И я об этом уже говорила вашим людям!

Женщина, подойдя к Малику, положила вдруг ему руку на лоб.

– Ну вот! – сказала она. – Даже градусник не нужен… Температура уже за тридцать восемь.

– Надо же, какая вы строгая. – Амир криво усмехнулся в бороду. – А сможете сами прооперировать?

– Я не хирург вообще-то…

– Но вас ведь чему-то там учили, в этих ваших университетах?

Женщина прерывисто вздохнула.

– Мне понадобится набор хирургических инструментов. У меня при себе есть лишь скальпель. Моего запаса бинтов и тампонов тоже не хватит.

Амир вопросительно посмотрел на своего помощника.

– Есть какие-то инструменты, – сказал тот. – Остались от прежнего доктора… Перевязочные материалы тоже найдутся.

– Нужно хорошенько прокипятить инструменты! Есть автоклав?

– Не знаю, что это такое, – признался Умар. – Но после хирурга остались металлические коробки.

– Запас медикаментов имеется?

– С этим туго… Я прикажу, принесут все наши аптечки, все, что имеем.

– У меня в сумке есть аптечка. Пусть и ее принесут.

Умар крикнул одному из двух часовых, чтобы тот принес сумку женщины.

– Понадобится свет. Я не могу оперировать в потемках, при свете керосиновой лампы.

– Запустим генератор. Повесим в нужном месте гирлянду с лампочками.

– Пусть отгородят вот это угол, – Лаура показала на стоящую в глубине пещеры кровать. – Достаточно будет закрепить пару простыней.

– Сделаем.

– Мне нужно умыться.

– Это без проблем. – Умар кивнул в сторону прохода, за которым находится пещера меньших размеров. – Там найдете источник… Я распоряжусь, чтобы принесли мыло и чистый кусок материи.

– И пусть побыстрее принесут мою сумку! Мне нужно надеть чистое платье, в этом оперировать я не могу по соображениям санитарии.

– Какая бойкая, – сказал Умар. – Раскомандовалась тут…

– Сделайте все, что она просит, – велел амир.

Двое телохранителей амира отправились в дом паломников за сумкой и инструментами. Командир отряда и «особист» отошли в сторону.

– Будешь лично наблюдать за ходом операции, – негромко произнес старший. – Если эта особа попытается причинить вред Малику…

– Я буду стеречь каждое ее движение, – заверил Умар. – И я убью ее прежде, чем она только подумает совершить что-нибудь плохое.

Вскоре Амир переместился в ближнюю пещеру – туда принесли еще один стол и пластиковые кресла.

Приготовления в центральной пещере шли полным ходом. Запустили в работу генератор, повесили гирлянду с лампочками, отгородили угол, поставили кипятить бак с водой. Из дома паломников привели одну из монахинь – ту, которая ухаживает за ранеными и больными. Она будет помогать прибившейся к отряду моджахедов медичке.