Текст книги "Оперативный захват"

Автор книги: Сергей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Слушайте сначала вы!

– Да, конечно… молчу!

– Как вас зовут?

– Можно отвечать? Меня зовут… Лола! Я подруга Макса… то есть, Максима! И я его… как бы поточней сказать… Короче, я его разыскиваю!

– Значит, вас зовут Лола? И вы – подруга Максима?

– Ну… понимаете… это он меня так зовет – Лола…

– Вот что, Лола, – с наждачными интонациями произнес голос. – У меня есть для вас кое-что. Приготовьте деньги. Десять тысяч долларов сотенными. За информацию. О нашем разговоре – никому! Ни одной живой душе! Ясно?! Если вам все понятно… тогда ожидайте повторного звонка с инструкциями!..

Глава 8
ВСЕ ХОРОШО, ПРЕКРАСНАЯ МАРКИЗА

6 января.

Лола в тот вечер так и не дождалась звонка с инструкциями от некоего DET, о котором она не знала ровным счетом ничего. Вернее, знала пока лишь одно: что у него есть какая-то важная информация для нее, за которую он хотел бы получить десять тысяч американских рублей.

Она думала об этом весь вечер. И так прикидывала, и эдак, но так до конца и не решила для себя, что же ей следует предпринять в том случае, если абонент DET перезвонит ей – как и обещался – и потребует принести всю озвученную им сумму денег.

Она ведь понятия не имела, ч т о именно приобретет взамен за десять штук баксов. В голову невольно закрадывалось подозрение, что неизвестный (неизвестные, если это «группа товарищей»), может элементарно кинуть ее, обмануть, развести на бабки – так, как это происходит ежедневно с сотнями и тысячами людей, многие из которых, по правде говоря, вполне заслуживают звания «лох»…

Постановила так: если DET все же прозвонит, то она вначале послушает, что он ей скажет. И лишь после этого будет решать, стоит ли ей встречаться с ним, не говоря уже о том, чтобы платить ему какие-то деньги.

Ночью, вернее, уже на рассвете, ей приснился Макс: в комиссарской кожанке, с маузером в правой руке и смахивающей на ядро бомбой, у которой имеется длинный запальный фитиль – в левой.

Они стояли посреди огромного, наполненного людьми и товарами здания, похожего одновременно на супермаркет и королевский дворец. А вокруг них, производя тихое жужжание, сновали одетые в норковые и соболиные шубки дамы, мужчины в новых, с иголочки, кашемировых пальто, шляпах и белоснежных кашне, а также их детки разных возрастов; особенно выделились м а ж о р ы – гладкие, ухоженные, загорелые, в «правильном прикиде», они несли на себе печать довольства, молодой беззаботности и абсолютного превосходства над серой людской массой…

Десятки, сотни ухоженных, сытых, самодовольных, прекрасно одетых существ; все они, кстати, несмотря на разницу в поле и возрасте, выглядели почему-то на одно лицо, так, словно их клонировали; эдакие образцовые «Homo marketus», наивысшая – и последняя – стадия «человека потребляющего»…

Кричащие витрины, показная роскошь, тонкие запахи, многоцветье выставленных на всеобщий обзор товаров…

И над всем этим, распахиваясь над головами шатром, горит неземным сиянием электрическое небо, усыпанное – вместо привычной глазу россыпи звезд – эмблемами всевозможных торговых марок. Всех этих Prada, Giorgio Armani, D&G, Burberry, Gianni Versace, Roberto Cavalli, Gucci, Louis Vuitton, Chanel, Christian Dior, Chopard, Faberge, Merkury, Porshe, Ferrari…

– Лола, – неожиданно строгим голосом спросил Макс, – видишь ли ты то же, что и я? Видишь ли ты всех этих трутней, что слетелись в золотой улей?

– Вижу, – сказала она.

– Они ничего не производят. От них никакой пользы обществу. А один лишь только вред. Ты согласна со мной, Лола?

– Да, Макс. Раньше я хотела стать одной из них. Но сейчас я их всех ненавижу.

– Кто-то должен уничтожить этих бесполезных насекомых. – Макс обращался к ней так, словно Лола была одновременно партией, народными массами и полуобнаженной женщиной со знаменем в руке с картины Делакруа «Свобода ведет народ», знаменитым символом Революции. – Так, как это делали раньше, до нас. Кто-то должен взять на себя эту грязную работу. Мы – начнем, а те, кому мы будем примером – довершат наше дело.

– Но… но нас совсем мало, – сказала она. – У н и х власть и деньги, тюрьмы и спецслужбы. У н и х – газеты и телевидение. Мы – разобщены и развращены. Что мы можем сделать?

– Я знаю, как следует поступить, – глаза Макса почему-то были пустыми; в этих провалах глазниц ничего нельзя было рассмотреть – пустота она и есть пустота. – Нужно обрушить на их головы…

Лола вслед за Максом подняла голову к пульсирующему, переливающемуся, усыпанному яркими разноцветными надписями на многих языках небосводу.

– …электрическое небо! Именно этого, чтоб ты знала, они боятся более всего. Хотя и не все из н и х способны это понять…

Макс протянул ей руку, в которой лежала «бомба» с дымящимся, шипящим, постреливающим искрами запальным фитилем.

– Возьми, Лола… смелей! Я знаю, что ты справишься… справишься… справишься…

Молодой человек, облаченный в комиссарскую тужурку, вдруг исчез, растворился в воздухе…

Ну а она, Лола, почему-то так и осталась стоять посреди людской толпы с «адской машинкой». Которая – если верить словам Макса – способна вдребезги разнести сияющий, манящий, но крайне хрупкий мир всех этих сытых, наглых, крайне самодовольных существ…

Окончательно проснулась она в десятом часу. Сварила овсянку, налила чашку кофе, позавтракала. Ненадолго включила ноутбук; проверила почтовые ящики, нет ли известий от Макса, или еще какой-нибудь важной почты. Только успела отключить лэптоп, как зазвонил ее мобильный.

Она взяла трубку, сверилась с надписью на экранчике – звонит Жан.

– Лола?!

– Да, слушаю тебя, Жан.

– Это я тебя слушаю! – прозвучал в трубке рассерженный голос. – Мы, кажется, кое о чем договаривались! Забыла?

«Деньги, – вспомнила она. – Жан звонил вчера насчет денег… Говорил, что ему срочно нужны средства на какие-то «оперативные расходы». Ни много, ни мало – восемь тысяч долларов…»

– Нет, не забыла, – сказал она. – Но с деньгами пока напряг. Без Макса я этот вопрос решить не могу. Кстати, вчера вечером получила от него «эсэмэску». Он написал мне, что его не будет еще неделю. И что мы с тобой должны делать то, что было ранее запланировано.

– Я тоже получил от него такую же инфу! Его номер, кстати, не отвечает… и «эсмээску» к нему не прошла! Блядь! Как это все понимать?!

– Полегче, Жан! Я знаю не больше твоего. Давай встретимся, обсудим ситуацию. Говори, куда мне подъехать.

– Если ты не можешь привезти бабло, которое обещал Макс… То фули нам сегодня встречаться?!

– Я что-нибудь придумаю, Жан. Но и ты не сиди сложа руки, ладно? Ну так что? Может, встретимся? Пообщаемся хотя бы накоротке?

– А как насчет денег? Ты хоть какую-нибудь сумму можешь наскрести? Мне ж и людям тоже надо за месяц проплатить!

– Сегодня точно не смогу привезти «кэш», – увильнула она. – Если только Макс вдруг не объявится. Он же лично этими вопросами всегда занимался!

– Значит, не можешь привезти сегодня бабки? Тогда на кой нам встречаться?! – сердито сказал Жан. – Я давно уже не пацан, Лола. Мне эти ваши бла-бла-бла… до одного места! Утром – деньги, вечером – стулья! Врубаешься?

– Э-э… деньги будут, но надо чуть подождать.

– Вот когда сыщутся «мани», тогда и звони! Смотри только, чтоб не было слишком поздно…

Лола, закончив разговор с ближайшим соратником Макса, процедила:

– Я просто тащусь от вас, партизаны хреновы! Ровным счетом пока ничего не сделали!! Но зато запросы та-а-акие, что дешевле было бы содержать здесь ячейку «Аль-Каеды»…

Услышав начальные такты мелодии «Марсельезы», она метнулась к журнальному столику и схватила «нокию».

На экранчике выбились латинские буквы – DET.

– Да, слушаю, – торопливо бросила она в трубку. – Говорите!

– Лола? – произнес уже знакомый ей механический голос.

– Да… я ждала вашего звонка.

– Это хорошо. Но сначала ответьте на пару вопросов. Первый. Вы говорили кому-нибудь о нашем вчерашнем разговоре? И о том, что нашли эту вот трубку, которой вы сейчас пользуетесь?

– Нет. Никому не говорила.

– И не говорите. Потому что в ваших же интересах сохранить наш разговор в тайне! Вам понятно?

– Если честно, то пока – не очень. Но я обещаю никому ничего об этом вот нашем общении не рассказывать.

– Я знал, что вы умная женщина. Поэтому выслушайте второй вопрос. Вас интересует судьба вашего приятеля?

– Макса? А что… что вы имеете в виду?

– У меня есть критически важная информация для вас. Я готов поделиться ею за деньги. Цена услуги была озвучена мною вчера. У вас есть при себе запрошенная сумма?

– Э-э-э…

– Да или нет? У вас есть чем мне заплатить?

– Ну… деньги, допустим, у меня есть. Но как я могу быть уверена в том, что вы… Что я… Что ваша информация стоит т а к и х денег? Послушайте…

– Нет, это вы послушайте, – перебил ее голос в трубке. – Даю вам на сборы десять минут! Деньги – всю сумму! – положите в какой-нибудь бумажный конверт! Никому не звонить, ни с кем не вступать в контакт! Ровно через десять минут я вам перезвоню.

Лола едва-едва вписалась в отведенный ей лимит времени – она как раз натягивала второй сапог, когда вновь послышались звуки «Марсельезы».

Поправила дужку прикрепленной к ушной раковине «гарнитуры», сверилась с экранчиком, ответила на звонок.

– Готовы?

– Да… я уже у дверей.

– Деньги?

– При мне. Но если вы думаете, что…

– Выходите! Спуститесь лифтом на первый этаж! Потом я скажу, что вам следует делать дальше.

Лола поступила так, как ей было сказано: вызвала лифт и нажала кнопку с цифрой «1».

– Спускаюсь, – негромко сказала она. – Послушайте! Мне нужна конкретика! Я хочу точно знать, какого рода…. гм… «товар» вы мне предлагаете?! Вы не получите от меня н и ч е г о, пока я не получу веское подтверждение тому, что…

– Не теряйте время на болтовню! – раздалось у нее в ушной раковине. – Все будет хорошо! Спустились?

Лола вышла из лифта. Двенадцатиэтажный дом, в котором они с Максом снимали квартиру, не принадлежит к тем строениям, в подъездах которых дежурят «консьержи» или даже сотрудники частной охраны. Видеокамеры здесь тоже отсутствуют. Дом, как дом – таких тысячи и в Москве и в ближнем Подмосковье. Огляделась: в парадном ни единой живой души, металлическая дверь с домофоном – заперта.

– Я в парадном. Мне что… выйти во двор?

– Нет, не сейчас. Сначала загляните в ваш почтовый ящик. Понятно?

– Но… но я им никогда не пользовалась.

– Делайте, что вам говорят!

Лола поднялась на один пролет; обвела взглядом закрепленные на металлических рейках ящички, выкрашенные в зеленый цвет – на каждом из них промаркирован белой краской номер квартиры.

Нашла ящик, на котором проставлен номер арендуемой Максом квартиры – «25». Потрогала рукой крохотный замочек – его дужка оказалась не запертой и она смогла его легко вытащить из приваренных петелек…

Открыла дверцу – в ящике лежал небольшой конверт из коричневатой и плотной на ощупь крафтовой бумаги.

– Нашли? – поинтересовался неизвестный, чей голос, пройдя через акустический синтезатор, лился из гарнитуры прямо ей в ушную раковину. – Почему вы молчите?

– Нашла… Минутку!

Конверт оказался незапечатанным. Какие либо надписи на нем отсутствуют. Лола, на руках которой были тонкие лайковые перчатки, осторожно выудила из конверта его содержимое.

Это были фотоснимки. Черно-белые, а не цветные, как можно было ожидать. Три фотоснимка, – их размеры составляют примерно 180 на 120 миллиметров – сделанных, судя по всему, с приличного расстояния, при помощи какой-то мощной профессиональной фотокамеры, снабженной специальным объективом… отсюда и неплохое в целом качество.

Впрочем, ее волновали сейчас не технические детали, а то, что она увидела на этих подброшенных в почтовый ящик фото.

На всех трех снимках был ее Макс.

В левом нижнем углу каждого из снимков проставлено точное время съемки – показания встроенного в камеру таймера.

Снимок № 1.

Камера запечатлела молодого человека в недлинном, до колена, пальто, выходящего из салона внедорожника «муссо», припаркованного близ платформы «Металлург».

Показания таймера – 29.12./15:10.

Снимок № 2.

Тот же молодой человек заснят на берегу пруда: стоит в задумчивой позе, лицом к роще или лесу, который подходит довольно близко к берегу; в руке сигарета, правая нога поставлена на низкую лавочку…

Показания таймера – 29.12./15:27.

Снимок № 3.

Герой «фотосессии» заснят в тот момент, когда он вот-вот готов скрыться в лесу, на который смотрел каких несколько минут назад. Неподалеку, шагах в десяти от него, в кустарнике, угадывается еще чье-то присутствие… Но что-либо уверенно сказать об этом «втором» невозможно: на фото просто виднеется чуть смазанное пятно, внешне напоминающее человеческий силуэт, причем наверняка – мужской…

Показания таймера: 29.12/15:34.

– Ну что? – поторопил ее «механический голос». – Нашли фотоснимки?

– Нашла.

– Теперь, надеюсь, вы понимаете, что у меня есть ч т о вам предложить?!

Лола сглотнула образовавшийся в горле комок. Она хотела задать главный для нее вопрос, но так и не решилась… Да и вряд ли бы она получила на него прямой и исчерпывающий ответ.

– Хорошо, – сказала она, удивляясь тому, насколько спокойно и по-деловому звучит ее голос. – Я вижу, с вами можно иметь дело. Говорите, как и где мы можем осуществить «обмен».

Глава 9
МЫ ПОЙДЕМ ДРУГИМ ПУТЕМ

Жан после неудачных переговоров с «комиссаршей» отправился в адрес, где его дожидались давние знакомые, пара земляков из далекого южного города Шахты, которых он, собственно, и перетащил в Москву. Ну или в ближнее Подмосковье, если быть более точным. Потому что квартиру для них удалось снять – да и то, не без труда – в Кучино, а это, при всей близости к первопрестольной, все ж еще не сама столица.

Сам Мальцев уже шестой год проживает по соседству, в Желдоре, где ему удалось зацепиться за двухкомнатную квартирешку в старом трехэтажном строении, которое запланировано под снос в связи со строительством нового микрорайона. Квартиры в этом смахивающем на барак доме были приватизированы несколько лет тому назад; еще со средины девяностых годов ходили упорные слухи, что жильцы этого и еще нескольких подобных ветхих строений получат либо свои квадратные метры в одной из новых многоэтажек, либо им будет выплачена денежная компенсация.

В одно время к Мальцеву имелись вопросы у местных блюстителей правопорядка. Бездетная женщина лет сорока с небольшим (старше его, между прочим, на двенадцать годков), на которой он женился и которая сначала прописала его, а затем и оформила на него свою жилплощадь, вдруг взяла… да и померла. И не просто померла, а вроде как траванулась суррогатным алкоголем. Произошло это несчастье спустя всего пару месяцев после того, как собственником жилья стал ее новоиспеченный муж. Но к Жану в данном случае прицепиться не смогли: в тот день, когда его «женушка», у которой, надо сказать, и до того имелись проблемы с алкоголем, отошла в мир иной, гражданин Мальцев Евгений Александрович находился в отъезде – был в гостях у родителей в Шахтах, что подтверждено показаниями свидетелей. История постепенно заглохла, как это чаще всего и происходит в подобных случаях. Что касается Жана, то он все эти годы, с того момента, как перебрался в центральный регион, работал в различных ЧОПах. И, надо сказать, до определенного момента никаких сложностей с трудоустройством не возникало: таких, как он, еще довольно молодых, но уже тертых жизнью мужиков, с опытом контрактной службы и желанием пахать едва не круглые сутки, чтобы только зацепиться в столице (или осесть как можно ближе к ней), да еще с «местной» пропиской», охотно берут на работу в расплодившиеся в великом множестве частные охранные структуры… Вот только платят – сущие крохи.

От дома до «адреса», где дожидались земляки, было всего каких минут десять езды. Причем, не по вечно забитой транспортом «носовихе», а боковыми улочками-переулочками, которые Мальцев давным-давно уже изучил, как собственную ладонь. Свою подержанную «ауди-100» он поставил на платную стоянку (где в свое время работал охранником). А к друзьям отправился на старенькой «ниве» – это была совершенно левая тачка, прошедшая через множество рук, с фиктивными, но проведенными через милицейскую базу документами.

Жан проехал мимо больницы и свернул к первой по счету серой пятиэтажке – домам этим уже лет сорок или поболее и их тоже вроде бы планируют вскорости снести. Въехал во двор; машину поставил рядом с подержанной «девяткой» земляков, так, чтобы ее было видно из окон той квартиры, которую снимают знакомые – «нива» не оборудована сигналкой, а народ здесь такой, что не побрезгуют взломать даже ветхую колымагу.

Поднялся на пятый этаж; не успел нажать звонок, как дверь открылась и из прохожей донесся знакомый голос:

– Увидел в окно, как ты подрулил на «ниве»… А мы тут заждались тебя. Ну чё… какие планы на сегодняшний день?

Земляки обменялись рукопожатиями.

– Здорово, Толян. Сейчас все доложу… А где Димон?

– Здорово, Жека. В ванной он, башку бреет.

Парню, который впустил его в хату, как и Жану, недавно исполнился тридцатник. Учились в одной школе, в параллельных классах; в юном возрасте вместе состояли на учете в милиции. Махались на дискотеках, гоняли «рокеров», задирались с «урюками», с теми же «азерами», которые как-то незаметно прибрали к рукам рынки и весь общепит (азербайджанцы сами, кстати, потом уехали из города, когда одна за другой почти все шахты позакрывались и народ как-то разом обнищал). Фамилия его Капустин, зовут Анатолием. Лицо узкое, вытянутое, с острым подбородком. Серые глаза посажены близко; на скулах заметны щербинки, как будто он переболел оспой – это след одного из произведенных еще в детстве экспериментов с порохом (сам он об этом случае рассказывать не любит, да и вообще предпочитает не говорить лишнего). Роста они примерно одинакового, под сто восемьдесят пять. Но если Мальцев имеет плотное телосложение и вообще широк в плечах, то Рябой – именно такую кличку еще с детских лет носит Капустин – сухощав, жилист; он чем-то неуловимо, если приглядеться хорошенько, напоминает своей статью поджарых псов породы «доберман»…

Мальцев снял утепленную кожанку, определил ее на вешалку в прихожей, после чего, не разуваясь, прошел в «гостиную», которую таковой можно назвать лишь с изрядной долей преувеличения. Полуторка, которую с лета снимают двое его товарищей, нуждается, во-первых, в ремонте, а во-вторых, здесь не помешало бы хорошенько прибраться. Впрочем, именно в таком состоянии – даже, пожалуй, в худшем, если учесть, что здесь появились телевизор, два бэушных дивана, холодильник и еще кое-что по мелочам – эта хата пребывала в тот момент, когда ее хозяева, кое-как избавившись от семьи таджиков, сдали ее двум «правильным русским парням». Которые, надо сказать, платили аккуратно – оплата производится авансом за квартал вперед – и вели себя довольно смирно.

Мальцев подошел к окну, сдвинул в сторону пыльную, пропахшую табачным дымом штору, глянул вниз – не крутится ли кто возле «нивы». В комнату вошел Дима Зоц – тоже сверстник и земеля из Шахт. Он чуть ниже ростом двух своих товарищей; коренаст, силен, руки, как лопаты. От свежевыскобленной головы шибает одеколоном; на толстых губах легкая усмешка – что бы вокруг не происходило, как бы ни шли дела, эта ухмылочка, кажется, никогда не сходит с его лица.

– Здоров, Димон.

– Привет, земляк, – они обменялись крепким рукопожатием. – Ну то шо скажешь? Ты гроши привез?

– Нет.

– Шо? Вообще н и к а к и х денег?!

– Голимый ноль, – хмуро сказал Жан. – Я где-то с час назад базарил по мобиле с этой… комиссаршей.

– С Лолой?

– С ней. Она четко сказала, что денег сегодня – не будет.

– Бля… херово есть. Так шо? – Димон уставился на него своими круглыми совиными глазами. – И «зарплату» они не хотят платить? Ты ж говорил, шо этот… старший их… обещал, что второго числа выдаст нам по «штуке»! Ну… и где эти гроши? И шо говорят по этому вот поводу твои «комиссары»?

Мальцев пожал плечами. Вообще-то Макс, когда они с ним встречались в последний раз, – это было двадцать седьмого декабря – пообещал, что выплатит деньги даже не второго января, а тридцатого или тридцать первого, то есть – в канун Нового года. Мальцеву – три тысячи баксов, а этим – по штуке зеленью. Ну а в начале января он обещался расплатиться за выполнение заказа: а именно, за изготовление четырех ВУ заданной мощности с дублирующей схемой подрыва, обеспечивающей срабатывание устройства либо от часового механизма, либо по звонку с мобильного телефона. Плюс к этому договорились обкашлять дальнейшие планы: одно дело, когда Макс привлекал Мальцева и его крепких ребятишек к участию в митингах и мероприятиях вроде «Русского марша», и совсем другой расклад будет, если их «партизанщина» перейдет-таки в стадию пальбы и взрывов – тут уже за возникающие «риски» надо будет платить совсем другие деньги…

– «Комиссары» говорят, что бабки будут… но – потом, – сказал Мальцев. – Тот, что отстегивал мне «налом», вообще ведет себя в последнее время, в натуре, как-то странно. Ну, я понимаю, когда какие-то вещи диктуются соображениями конспирации… В такой схеме есть здравый смысл…

– Жека, ты кончай эту хрень нам впаривать, – подал голос Рябой. – Я так понимаю, что нас это… конкретно кинули? И что мы не получим бабло, которое нам было обещано?

Мальцев достал пачку LM, вытащил сигарету, неспешно размял в пальцем, затем прикурил от поднесенной Димоном зажигалки.

«Макс, сучара, наверняка хапнул у своих спонсоров нехилую сумму, после чего залег где-то под корягу, – подумал он. – С другой стороны, оно, может, и хорошо, что покамест все ограничивается исключительно разговорами. Не хотелось бы и дальше идти по той скользкой дорожке, куда пытался завести своих соратников «партайгеноссе» Макс… это чревато крупными неприятностями. В самый раз остановиться и хорошенько прикинуть: а стоит ли и дальше играть в эти игры? Или все ж будет более разумным отойти в сторонку – пока еще не натворили делов, пока сохраняется такая возможность?..»

В принципе, именно так он и намеревался сделать: вытащить из «вождя» как можно больше дензнаков, после чего порвать с ним и с его «подпольем» всякие отношения. Но Макс, видать, и сам действует точно по такой же схеме – уже одно то, что «вождь» скрывается все последние дни и не отвечает на телефонные звонки, а его «комиссарша», тем временем, откровенно косит под дурочку, свидетельствует о том, что эти деятели задумали какую-то аферу. Что они, сдается, собираются «кинуть» не только соратников и свое ближнее окружение, но и тех, кто выделял средства на раскрутку проекта под кодовым названием K.O.M.I.T.E.T…

– Деньги эти… что нам были обещаны… я из них, конечно, вытрясу, – сказал Мальцев. – В этом, мужики, можете даже не сомневаться.

– Так сколько еще ждать?! – угрюмо процедил Рябой. – Нам с Зоцом надо за хату проплатить! Хозяйка уже достала… звонит каждый день! Надо ж оплату внести за следующие три месяца!

– А это штука баксов, между прочим, – уточнил Димон. – Ровно столько, сколько осталось в нашем с Толяном «общаке»! Если мы ей заплатим, то за шо будем жить?! И шо будем кушать?! С работой… сам знаешь, как… фуево! Ну?! И шо будем делать, земеля? На стройку идти? Ну так мы ж не молдоване какие-нибудь… и не хохлы! Да и больших бабок там, сами знаете, ни в жизнь не заработаешь.

Мальцев затушил окурок в переполненной пепельнице.

– Мы не для того выползли из нашей шахтерской помойки, чтоб опять брать в руки лопату или кувалду! – веско сказал он. – Это с одной стороны. Если посмотреть с другой, то вспомните, что я вам говорил прошлым летом, когда позвал вас к себе?! Я разве обещал вам «золотые горы»? Я разве говорил, что зацепиться тут, в ц е н т р е, будет легко? Нет. Таких обещаний я не делал. Я не какой-нибудь пиздобол. Наоборот, предупредил сразу и четко: Москва – это джунгли, где надо сначала отбить, выгрызть, вырвать себе пятачок под солнцем, а уже потом…

Он не стал продолжать эту тему, потому что обо всем этом уже не раз было говорено в их узком земляческом кругу. Чтоб не терять понапрасну время, он перешел сразу к делу.

– Сегодня – шестое число, – напомнил он. – Не забыли, о чем мы уговаривались? Ну так вот: вариант, который мы рассматривали на «крайняк», теперь становится – основным.

Димон и Рябой обменялись красноречивыми взглядами: именно об этом «крайнем варианте» они и думали весь вчерашний день и сегодняшнее утро, вплоть до появления на хате их шахтинского земляка. Готовились они к этой акции, надо сказать, давно, с середины декабря. Все, что надо знать для воплощения в жизнь их рисковой задумки, они – вызнали. Понаблюдали за интересующим их объектом – выбранным, опять же, из нескольких вариантов. План действий тоже продуман до мелочей. Заблаговременно раздобыли оружие и снаряжение. Короче говоря, готовы на все сто. Но их более опытный и рассудительный товарищ несколько раз переносил сроки: действительно, решиться на то, что ими задумано, нелегко даже таким дерзким, отчаянным личностям, как тот же Жека Мальцев…

– Прямо сейчас поедем? – уточнил Димон, предварительно взглянув на циферблат наручных часов. – Так шо… доставать стволы из нычки?

– Доставай. Сумку с «причандалами» тоже приготовь…

– Я, как увидел, что ты на этой «ниве» подкатил, – Рябой кивнул в сторону окна, из которого просматривался весь двор, – сразу догадался, что сегодня будем брать «кассу»…

Теперь уже Мальцев сверился с показаниями наручных часов.

– Сейчас еще раз детально обговорим весь наш план! На месте нам надо быть… в половине пятого! «Мобилы» с собой не брать, документы возьмете только те, что я вам сделал! Ну а там, земляки, уже как карта ляжет.