Текст книги "Братство"
Автор книги: Сергей Палий
Соавторы: Александр Пилишвили
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Сергей Палий, Александр Пилишвили
БРАТСТВО
Всем молодым душой посвящается.
Пролог
– Бесперспективняк, – промямлил редактор и вернул Степану листы с текстом.
– Генрих Карлович, но это же жилищно-коммунальное хозяйство… платежи, свет-газ…
Редактор потонул в глубоком кожаном кресле.
– Свет-газ, телеграф-телефон, – передразнил он Степана. – Кому нужен этот бесперспективняк? Голубчик, ты бы мне сенсацию принес. Хотя бы раз.
Генрих Карлович посопел и умолк.
А Степан подумал, что на дворе стоит самый настоящий тематический кризис: начинающему журналисту писать не о чем. И почувствовал горечь во рту. У него такое случалось каждый раз, когда врал сам себе. Пришлось тут же мысленно признаться: «Я – неудачник. К тому же чересчур робкий неудачник».
Горечь исчезла.
Кто бы сомневался…
– Голубчик, – сказал Генрих Карлович, – давай поступим так. Есть одна тема – серьезная, проверенная, обмусоленная всеми городскими изданиями и телеканалами. Если ты из нее сумеешь выжать хоть что-то свеженькое – возьму в штат. Если нет – не обессудь.
У Степана даже волосы на макушке зашевелились от предвкушения. В штат! Это же стабильный оклад, корпоративные вечеринки с бесплатным угощением, новые горизонты журналистики.
– Я готов, Генрих Карлович! Какое задание?
Редактор поворочался в кресле.
– В нашем городе живет мужчина. По переписи населения, вроде как самый старый. Паспорт посеял еще при Брежневе, а восстанавливать не стал – пенсию ему внук таскал. Когда внучок помер, выяснилось, что у старика есть заначка, и нехилая. В общем, на пропитание и на выпивку ему до сих пор хватает. Так вот, о чем я? А, ну да. Документов нет, фамилии никто не помнит, поэтому зовут старика просто дядей Толей. Колоритный тип, фактурный.
– Странно, – задумчиво сказал Степан, – я ничего про него не знаю.
– Да ты вообще ничего не знаешь о том, что в городе творится, – хмыкнул Генрих Карлович. – Будешь материал делать или пойдешь искать новую работу?
– Пойду! Конечно, пойду, – выпалил Степан.
Редактор удивленно приподнял бровь, побарабанил по столу пальцами. Степан быстро поправился:
– То есть буду материал делать.
– Вот здесь дядя Толя живет, – смилостивился Генрих Карлович, вытаскивая из вороха документов лист с адресом. И ввинтил: – Без сенсации в мою газету не возвращайся.
– А как же… – начал было Степан, но осекся, заметив, что редактор снова потонул в кресле.
Выйдя из кабинета, Степан побрел по коридору мимо табличек, прикрученных к дверям. «Отдел новостей», «Культура», «Выпускающий редактор», «Экономический отдел», «Политический…» Из кабинетов доносились возбужденные голоса: сотрудники что-то обсуждали, шутили, делились новостями, сплетничали – они были настоящими, полноценными журналистами…
Дребезжащий трамвай подхватил Степана на пыльной остановке и понес сквозь железобетонные дебри.
Город был тускл. Город выдыхал в воздух выхлопные газы и ритмично гонял по артерии метрополитена синие эритроциты вагонов. Город плевался рекламой в лица прохожих и водителей.
Баннеры и растяжки доносили до граждан убойные социальные месседжи вроде «Серёга умер от наркотиков» или «Чтение – благо». Они пестрели логотипами сотовых операторов, измученной фотошопом бытовой техникой, супертонкими прокладками, пивом-чипсами.
Степану осталось ехать остановки три, когда ему на глаза попался щит с кричащим посылом:
ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОБРЕЧЕНО!
ТЕБЕ ПОМОЖЕТ ТОЛЬКО БРАТСТВО.
А ниже – чуть мельче:
ОБРАЩАТЬСЯ В ТИБЕТ. ДОРОГО.
«Докатились, – подумал Степан, – такую ерунду уже стали печатать. И что только за деньги не вытворяют. Кошмар! Человечество, видимо, и впрямь недалеко от апокалипсиса».
С этими грустными мыслями он вышел из трамвая и через пять минут оказался на нужной улице.
Где-то здесь обитает дядя Толя. О чем с ним разговаривать? Сто с гаком лет мужику, он уже, наверное, человеческую речь с трудом понимает. А Генриху Карловичу сенсацию подавай про этого динозавра. Вот незадача.
Степан подошел к подъезду хрущевки, где, судя по адресу, жил герой его будущей статьи. Отворил хлипкую дверь с разломанным кодовым замком и зашел внутрь.
В полумраке контуры ступеней и перил казались расплывчатыми. Ход в подвал был приоткрыт, и оттуда доносились приглушенные голоса: то ли местные сантехники колдовали с трубами, то ли шпана угнездилась. Пахло кошатиной.
Очаровательное местечко, просто дивное.
На входной двери дяди Толиной квартиры, кроме жестяной таблички с номером, ничего не было: ни глазка, ни ручки, ни замочной скважины.
Степан огляделся. Лампочка светила тускло. На бечевке, протянутой по диагонали через лестничную клетку, висели семейные трусы. На ступеньке темнела кофейная банка с бычками. Больше ничего особенного при скудном освещении рассмотреть не удалось.
Степан решился. Занес руку, чтобы постучать, но стоило коснуться костяшками пальцев дерматина, как раздался скрип и дверь отворилась сама.
Сердце заколотилось быстрее. Пересилив робость, Степан громко позвал:
– Эй!
В квартире тихо звякнуло. Сквозняк принес дух винного перегара.
– Не робей! – сказал хриплый голос.
– Понимаете ли… – Степан стушевался. – Мне бы интервью.
– Да заходь ты!
Степан потоптался на пороге еще немного и, наконец, отважился войти в темную прихожую. Он снял туфли и зябко поежился. Из глубины квартиры вновь донесся звон стекла, и в комнате зажегся свет: грязно-желтый луч высветил узкую полоску замусоренного паркета.
– Топор-то принести? – поинтересовался хриплый голос.
Вот теперь Степану стало по-настоящему жутко.
– Я, п-пожалуй, пойду, – выдавил он.
– Пшёл на фиг! Дай бог тебе здоровья!
Степан поспешно впрыгнул в туфли, развернулся к выходу, и тут у него перед глазами всплыло лицо Генриха Карловича. Степан остановился в смятении.
Уйдет – не видать должности штатного корреспондента. Но оставаться как-то неудобно: его же тут вроде как послали куда подальше. Что же делать?
«Ладно, – прошептал Степан, чтобы убедить себя, – найдешь другую работу».
Во рту незамедлительно появилась горечь.
Как она ему надоела, эта гадкая горечь, кто бы знал!
Степан вздохнул и нагнулся, чтобы снять туфли, но, поглядев на окурок и жирные пятна на паркете в полосе желтого света, решил остаться в обуви. Он перехватил сумку поудобней и зашел в комнату.
Дядя Толя возлежал на продавленной, наверное, еще в прошлом веке софе и смотрел в пространство скошенными к переносице глазами. На нем была выцветшая гимнастерка и треники с огромными пузырями на коленках. Старческое лицо покрывала сеть морщин и редкая щетина. В руке дядя Толя сжимал граненый стакан.
– Водка, – прокомментировал он и шумно понюхал содержимое тары.
– Здравствуйте, – сказал Степан, стараясь выглядеть солидным журналистом. – Я представляю городскую газету…
– Бендеровскую? – тут же перебил старик.
– Нет, – смутился Степан и переступил с ноги на ногу.
– Значит, румынскую, – уверенно кивнул дядя Толя.
Степан достал диктофон. Включил, удостоверился, что индикатор горит, выключил, прочистил горло и снова нажал на «запись».
– Топор-то принести? – участливо спросил дядя Толя, глядя на его манипуляции с диктофоном.
– Не надо, спасибо.
Тот пожал плечом и поставил стакан на пол, свесившись с софы.
– Здравствуйте еще раз, – торжественно начал Степан. – В городе остается все меньше и меньше представителей поколения, которое застало царя. Вы, скажу честно, история…
– Да я тридцать лет как инженер! – громко заявил дядя Толя и добавил на тон тише: – Телевизор можешь посмотреть. Но звук не включай.
На тумбочке в другом конце грязной комнаты покоился древний «Каскад» с пузатым экраном.
– Вы не совсем верно меня поняли, – вздохнул Степан, ощущая, как штатная должность отодвигается от него все дальше. – Я бы хотел узнать о вашей непростой судьбе, о тех катаклизмах…
– Топор-то принести, поди, – напомнил дядя Толя.
– Да зачем мне топор!
Степан с досадой поставил диктофон на «паузу».
– Не пугай. Пуганые мы, – усмехнулся дядя Толя и полностью свесил верхнюю половину туловища с дивана.
– С вами все в порядке? – встревожился Степан.
– А то! Я тридцать лет как инженер, – успокоил его дядя Толя и опустил нос в стакан. Водка потекла через край.
Раньше Степан никогда не видел, как люди пьют водку носом. Сказать по правде, он вообще не подозревал, что носом можно пить. Поэтому сначала Степан немного растерялся, но, несмотря на волнение, попытался прийти на помощь пожилому человеку. Осторожно дотронулся до плеча дяди Толи и предложил:
– Давайте я вам помогу лечь на кровать и подам стакан.
– Пшёл на фиг, – булькнул дядя Толя. – Дай бог тебе здоровья.
Глава 1
В Тибет
После того ужасного случая, когда дядя Толя захлебнулся в стакане с дешевой водкой – став-таки напоследок сенсацией, но, к сожалению, чужой, – Генрих Карлович запретил Степану появляться в редакции.
Наверное, редактор имел право сердиться. Пока городские акулы пера, как настоящие хищники, кружили у квартиры покойного и собирали животрепещущую информацию, Степан сидел за решеткой в качестве подозреваемого и отвечал на вопросы следователя. Хорошо хоть в тюрьму не упекли: добродушный судмедэксперт констатировал, что признаков насильственной смерти выявлено не было.
Степану было очень стыдно перед Генрихом Карловичем. Своим же коллегам-журналистам он втайне завидовал, хотя понимал, что в такой деликатный момент нельзя спекулировать горем. Ему было жалко бедного старика, впавшего в маразм и оказавшегося таким одиноким, что даже рюмку некому стало поднести.
В течение месяца Степан пытался сунуться то в одну газету, то в другую, но слухи о феерическом провале разнеслись по всему городу и редакторы выпроваживали его, сочувственно похлопывая по спине. Даже в «Провинциальном садоводе» ему дали от ворот поворот, объяснив, что у них, мол, вообще все подписчики пожилые люди и изданию не нужны лишние проблемы.
Отчаявшись, Степан махнул на всё рукой и решил напиться: многие говорили, будто это помогает при депрессиях.
Несостоявшийся журналист вышел из дома и направился в продуктовый магазин. Продавщица, увидев знакомое лицо, сразу подбоченилась и бросила на прилавок три плавленых сырка и кусок вареной колбасы.
– Хлеб кончился, – сказала она.
Степан вздохнул и быстро выпалил, чтобы не передумать:
– Сегодня мне не как обычно. Мне нужно пять бутылок водки и одну пива. Или пять бутылок пива и одну водки. Или… В общем, дайте мне спиртного.
Впервые за много лет он увидел продавщицу обескураженной. Она сняла увесистые очки, протерла их и снова взвалила на толстую переносицу. Поспешно сгребла с прилавка сырки и колбасу, выставила табличку «перерыв 15 мин» и ушла на склад.
Степан терпеливо прождал четверть часа, но продавщица не вернулась. Тогда он вышел на улицу и двинулся в сторону супермаркета.
Накрапывал дождь. Возле помойки возился бомж. Два контейнера бродяга уже изучил и готовился порыться в третьем. Неподалеку заунывно мяукал тощий кошак. На перекрестке возвышался столб с рекламным щитом.
ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОБРЕЧЕНО!
ТЕБЕ ПОМОЖЕТ ТОЛЬКО БРАТСТВО.
ОБРАЩАТЬСЯ В ТИБЕТ. ДОРОГО
Стоп!
Где-то Степан уже видел эту ерунду. Точно! Месяц назад, в злополучный день, когда случился инцидент с дядей Толей. Правда, на этот раз в нижней части объявления был указан контактный телефон.
Степан остановился и еще раз перечитал текст. Кто-то глумится над гражданами? Но зачем? Неужели опять какая-то политическая акция? Да нет, выборы мэра не скоро, а парни из несогласных всегда делали рекламу подоходчивей.
Странно все это.
Угол супермаркета уже виднелся на следующем перекрестке. Степан скептически посмотрел на нарядную вывеску, распахнутые стеклянные двери и остановился. Напиваться ему уже не хотелось.
Он снова перевел взгляд на рекламу. Достал из пиджака ручку с блокнотом, записал телефон и пошел домой.
Это объявление обладало какой-то особенной энергетикой, потому что на полпути Степан ускорил шаг, потом еще и еще, а в подъезд уже вбежал. Лестница, дверь, квартира, оставленный на тумбочке мобильный…
– Алло! Я насчет вашего объявления.
– Здравствуйте, уважаемый. Мир в опасности. Помочь может только Братство. Озеро Нам-Цо, маршрут уточнить у местных монахов, – произнес милый женский голос в трубке.
– Скажите, а…
– Озеро Нам-Цо, маршрут уточнить у местных монахов. Озеро Нам-Цо, маршрут уточнить у местных монахов…
Степан прервал связь. Голос в трубке оказался всего лишь записью. «Хватит на сегодня, – решил он, – а то и с катушек слететь можно».
Ему хотелось забыть эту дурь, но не получалось. Влезая в пижаму, он все думал и думал, кому могла прийти в голову такая глупая затея – бессмысленно разыгрывать людей? Ерунда какая-то.
Тоска не проходила, а настроение только ухудшилось от этой идиотской рекламы. Нужно было развеяться, и Степан решил прочесть перед сном главу-другую из нового бестселлера модного автора – Савелия Чома. Включил ночник, устроился поудобнее и открыл книгу. И даже здесь его ждало разочарование: вместо увлекательного чтива – очередная скучная история про жизнь обыкновенного парня. Словно про него, про Степана, написанная!
Скоро глаза стали слипаться, и Степан отложил книгу.
«Спокойной ночи, горемыка», – пожелал он сам себе и уснул.
Вопреки ожиданиям, наутро воспоминание о загадочном Братстве не ушло. Напротив, оно прочно угнездилось в голове Степана, вытеснив другие мысли и желания. Что за напасть?
Он чистил зубы и как наяву видел сквозь зеркало странные строки об опасности, угрожающей миру. Он слушал радио, и вместо новостей слышал приятный женский голос, утверждающий, что Братство можно найти в районе озера Нам-Цо, консультируясь у каких-то монахов.
Крыша медленно, но уверенно сползала набок.
К обеду, измерив шагами свою двушку вдоль и поперек, Степан остановился и хлопнул себя по лбу. Конечно!
Он бросился к книжному шкафу, вытащил ветхий атлас мира. Нервно перелистывая страницы, добрался до Китая, нашел Тибет, поводил пальцем по карте и уперся взглядом в голубенькую кляксу озера Нам-Цо.
Та-а-ак.
Значит, оно существует. Очень интересно.
Храбрясь, Степан энергично потер ладонями щеки и снова набрал вчерашний номер.
«Здравствуйте, уважаемый. Мир в опасности. Помочь может только Братство. Озеро Нам-Цо, маршрут уточнить…»
Сбросив звонок, он откинулся на спинку кресла. И тут в голову пришла мысль. Ясная, четкая, не вымученная. Степан не звал ее, она будто бы соскользнула к нему в мозг откуда-то свыше.
Вот она – сенсация! И о ней никто не догадывается! Ведь ни один остолоп не клюнет на эту дешевенькую утку с обреченным миром. Ни один пронырливый папарацци не догадается, что за дурацкими строками на рекламном плакате может скрываться настоящее приключение, нечто таинственное и неизведанное. Все они слишком консервативны.
Степан сидел и с замиранием сердца ждал, когда же появится горечь во рту. Минуту, вторую. Удивительно, но горечь не появилась.
Чувствуя, как в груди рождается приятный холодок и трепещет в районе солнечного сплетения, он встал и закусил губу. Неужели правда? Неужели ему, наконец, улыбнулась удача?
Чтобы успокоиться, Степан глубоко вдохнул и медленно выдохнул, как его учила маман.
Нужно было проверить, есть ли в сети какая-то информация по этому объявлению.
Степан быстро оделся, вышел на улицу и пошел в сторону интернет-кафе. На ходу он прикидывал, где можно раздобыть денег, если он все же решится поехать в Китай. Никаких заначек на черный день у него не было. Маман не бедствовала, но жила скромно, и просить у нее денег Степан не хотел. Единственное, что было в его распоряжении, это двухкомнатная квартира…
В кафе Степан оплатил полчаса работы в сети и сел за компьютер. Сначала попробовал пробить номер телефона. Ничего. Видимо, обычный мобильный, который легко зарегистрировать на любое лицо.
Журналист ввел в поисковике: Братство.
По широкому запросу высыпались тысячи ресурсов. Чего здесь только не было! И Братство кольца, и Братство волка, и Братство стали, и даже Братство трезвения!
Степан попробовал добавить к «Братству» в поисковой строке слово «Тибет».
Россыпь ерунды, ничего конкретного.
Поиск по дюжине других параметров тоже не увенчался успехом. Про загадочное Братство не было ровно никакой информации в сети, и это лишь подогрело интерес Степана.
– Что ж, – пробормотал он, машинально кликая по ссылкам, – в таком случае есть лишь один способ проверить, существует ли организация на самом деле…
Быстро продать квартиру Степану не удалось. Ее удалось разменять.
Его старенькая обитель досталась агентству недвижимости взамен на однокомнатную с приличной доплатой. Степана даже не особо крупно надули, пообещав выгодную ссуду на ремонт и купон на розыгрыш автомобиля. Да и не нужна ему была двушка, в общем-то. Семьей обзаводиться – не время, у маман – своя жилплощадь.
На оформление загранпаспорта ушло полмесяца. Степану пришлось приплатить сверху, чтобы процесс не затянулся. После неловких моментов, когда надо было с идиотской улыбкой вручать конверт с деньгами людям в форме, он осознал: взятки – это гнусно.
В турфирме с него содрали кучу денег. За путевку, авиабилеты, визу. Степан попытался было уточнить, почему так много, но миловидная девушка объяснила, что сюда входит консульский сбор и страховка на случай смерти или заражения какой-нибудь инфекцией. Узнав о жутких перспективах, Степану на миг захотелось бросить затею с путешествием в Тибет, но любопытство и жажда настоящей сенсации все-таки перебороли страх.
Накануне отлета он заехал к маман. Врать Степан не любил, поэтому сказал честно: отбывает в командировку за полновесной сенсацией. Маман покачала головой, но возражать не стала. Собрала в дорогу пакет с растворимыми супами, пирожками и лекарствами. Степан скрестил под столом пальцы и пообещал не знакомиться с подозрительными лицами, исправно писать смски или, в крайнем случае письма. И не задерживаться. Маман лишь в очередной раз покачала головой.
На следующее утро Степан поймал такси и поехал в аэропорт. По дороге водитель умудрился заговорить ему зубы и, выбираясь из машины, Степан отдал вдвое больше положенного.
Посадка на рейс задерживалась на полчаса, и Степан решил скоротать время в местном буфете. Большую сумку поставил на пол, маленькую положил на колени и заказал кофе с пирожным. Чашечку принесли маленькую, и кофе быстро кончился. Когда он уже собрался попросить вторую порцию, объявили посадку. Степан заплатил по счету, оставил скромные чаевые и вышел.
От буфета осталось хорошее впечатление.
Лишь пройдя регистрацию и забравшись по трапу в самолет, он вспомнил, что оставил большую сумку у кофейного столика. Досадуя на свою рассеянность, попросил стюардессу задержать вылет и хотел было немедленно отправиться на поиски вещей, но она мягко объяснила Степану, что ради него никто задерживать вылет не станет, и обещала немедленно связаться с охраной аэропорта.
– Если это возможно, ваш багаж найдут, – улыбнулась стюардесса. – Пристегните ремень безопасности и не волнуйтесь.
Степан вздохнул. Вся сменная одежда осталась в большой сумке. Вместе с пирожками, бульонными кубиками и аптечкой.
Турбины завыли громче, и самолет тронулся. Покатился по рулежной дорожке на взлетно-посадочную полосу Степан достал барбариску и положил в рот.
Разогнавшись, лайнер оторвался от земли и стал набирать высоту. Уши заложило. Степан откинулся в кресле и посмотрел вверх, на лампочки и выключатели. Его начало немного мутить.
Минут через десять самолет закончил набор высоты и выровнялся.
Стюардесса объявила, что можно расстегнуть ремни безопасности, пожелала всем приятного полета и покатила по проходу тележку с прохладительными напитками.
Когда тошнота окончательно отступила, Степан набрался храбрости и, глотнув минералки, взглянул в иллюминатор. К сожалению, кроме крыла и передней части турбины, увидеть ничего не удалось. Но журналист не особенно расстроился по этому поводу.
Степан подумал, что все преследующие его неприятности – мелочь по сравнению с тем, какие тайны он сможет познать в древних горах. Легенды усопших цивилизаций, обычаи и нравы загадочной страны, где сажают рис и занимаются кунг-фу…
Он вернется с сенсацией и расскажет своему городу – а быть может, и всему миру – историю о Братстве.
Иначе и быть не может.
Глава 2
Братство
Самолет заложил крутой вираж и стал заходить на посадку. Чтобы не мутило, Степану пришлось снова яростно сосать барбариски и думать на отвлеченные темы, зажмурив глаза. Наконец кресло под ним вздрогнуло. Шасси коснулись китайской земли.
От аэропорта до Нам-Цо Степана везти никто не согласился. На ломаном английском местные водители объяснили: необходимо добраться до уездного центра Дамжунг, что километрах в пятнадцати к востоку, а там уже можно будет арендовать джип и двинуться в путь к одному из трех священных озер Тибета.
Степан договорился, чтобы его за умеренную плату подбросили до этого самого Дамжунга. Снял пиджак, аккуратно положил его на заднее сиденье машины, а затем и сам, сгорбившись, забрался в салон.
Глядя на проплывающие по сторонам горные массивы, Степану становилось не по себе от древней мощи, которая таилась в этих гигантских скалах. Дорога петляла. Солнце палило нещадно, но было довольно прохладно. Воздух тугой струей врывался в опущенное стекло – он был прозрачен и чист, но дышалось с трудом.
Скоро вернулась тошнота, появилось стойкое желание прилечь и отдохнуть.
Водитель объяснил, что в этих местах высота над уровнем моря примерно три с половиной километра и туристы часто страдают кислородным голоданием. «Главное, – сказал он, – пару дней не нагружать себя физически, а потом организм привыкнет».
Дамжунг оказался оживленным и довольно красивым городком. Помпезные пагоды перемежались здесь со вполне современными постройками. Во дворах было грязновато, но улицы выглядели ухоженными.
Водитель высадил Степана возле отеля. На стоянке сгрудились внедорожники всех мастей. «Здесь можно арендовать джип до Нам-Цо. Больше полсотни баксов не давай», – посоветовал шофер и потребовал сто долларов.
Степан расплатился и выбрался наружу, чуть не забыв пиджак. Осмотрелся, щурясь от бьющего, казалось, отовсюду солнечного света. Кислородное голодание напоминало о себе гулкими ударами пульса в висках и искрами, то и дело проплывавшими перед глазами.
Возле скопления джипов обозначилась группа людей. На туристов они похожи не были – загорелые, уверенные в себе, одетые в просторные шаровары, ветровки и широкополые шляпы.
Завидев Степана, потерянно топчущегося у отеля, они загалдели. Через минуту человек пять отделились от группы и решительно направились в его сторону. Степан слегка оробел и приготовился дать хоть какой-то отпор, переложив пиджак в левую руку.
Но волновался он зря.
Подойдя ближе, люди остановились и придирчиво рассмотрели Степана с таким видом, будто обдумывали, с какой стороны начать раздевать. Закончив визуальную оценку, все, как по команде, принялись размахивать руками и трещать на тему, что готовы отвезти его в любую точку Тибета.
Английский им давался с трудом, но общий смысл был ясен.
Степан стоял и неуверенно переводил взгляд с одного на другого. Особенно его поразила внешность европейца. Загорелый не меньше своих китайских коллег, этот мужчина выделялся седой шевелюрой, густыми бровями и бакенбардами. В похожей на полено руке он держал шляпу и ключи от машины.
Когда Степан уже собрался с духом и готов был объяснить, куда ему нужно ехать, седовласый с бакенбардами спросил:
– Русский?
– Да, – кивнул Степан после паузы. – А вы тоже русский?
Мужик не ответил. Повернулся к Степану спиной и заголосил на остальных по-китайски, поясняя, видимо, куда им нужно убираться. Спустя минуту он разогнал конкурентов и снова посмотрел на Степана.
– Ну, поехали, что ль?
– Куда? – Степан машинально сделал шаг назад.
– Да куда хочешь.
Степан подумал, что, если этот мужик российский гражданин, ему, наверное, можно доверять. Сказал:
– Мне нужно к озеру Нам-Цо.
– Эх ты, елки-моталки, турист. Оно большое, Нам-Цо твое.
И снова Степан растерялся. Но тут же ему в голову пришла здравая мысль.
– Вы отвезите меня поближе к берегу, в любое место. А там я спрошу.
Седовласый нахмурился, решил про себя что-то и резко протянул руку:
– Лёва.
– А я журналист, – смущенно ответил Степан, пожимая руку. И тут же сообразил, что сморозил глупость. – Журналист Степан.
Мужик рассмеялся.
– Чудной ты, турист-журналист! И вырядился как шут.
Степан стушевался.
– Ладно, – Лёва указал на джип, по размеру больше похожий на маленький теплоход, – вон мой тарантас. Располагайся. Я мужикам пару слов шепну, и помчимся.
Лёва оказался эмигрантом, переехавшим в Китай из Новосибирска пятнадцать лет назад. Со временем он получил вид на жительство, а потом и гражданство. Первые десять лет обитал в Лхасе – административном центре Тибета, – но потом ему надоели суета, беспредел властей и дорогая брага «ччанг», и Лёва перебрался в уездный Дамжунг, где, по его словам, публика была поспокойнее.
Внедорожник скакал по ухабистой дороге на север, непринужденная беседа текла своим чередом.
– Жить здесь, в общем-то, неплохо, – объяснил Лёва, – когда привыкнешь к жрачке из яка и всех его производных.
– А что, противно?
– Духан непривычный. Но месяц-другой, и уже не чуешь разницы. Канает, как обычная говядина или свинина.
Степан понимающе кивнул.
– Скажите, а вы, случайно, не слышали о… – тут он осекся.
Степану показалось невежливым расспрашивать малознакомого человека о Братстве. Все-таки здесь совсем другая культура. Да и никаких достоверных данных нет, кроме сомнительного плаката и женского голоса, записанного на автоответчик. В это мгновение он засомневался: а не слишком ли глупой затеей было ехать сюда в поисках какого-то тайного сообщества, секты или как там называть это пресловутое Братство? А вдруг нет никакой сенсации? Вдруг это лишь очередной розыгрыш, на который он попался?
Степану стало обидно: в горле застрял комок.
Нет сенсации.
Нет и не было…
Он не сразу обратил внимание на возникшую горечь во рту. Хм. Неужели он неправ? Неужели все не так безнадежно?
Его размышления прервал Лёва:
– Что спросить-то хотел, земляк?
Степан посмотрел на него с колебанием, но все же решился. На одном дыхании выпалил:
– О Братстве.
Водитель резко надавил на тормоз, заставив внедорожник взрыхлить колесами грунтовку, и уставился на него, словно на умалишенного. Хорошо, что Степан привык пристегиваться, сидя впереди, иначе бы вылетел через лобовое стекло.
– Что ты знаешь о Братстве? – осторожно спросил Лёва.
Степан пожал плечами, не зная как ответить.
Лёва побледнел, переменился в лице. Степану тоже стало тревожно: а если еще и этот провожатый скончается, как дядя Толя?
– Ты из Братства? – шепотом поинтересовался Лёва, так и не дождавшись ответа.
– Н-нет, – как сумел спокойно сказал Степан. – Я п-просто слышал о нем. Я ж-журналист. За сенсацией приехал.
Кажется, водитель слегка расслабился. Поправил шляпу и выдавил:
– Ты не журналист, Стёпа. Ты идиот.
– Почему? – с обидой в голосе спросил Степан. И раздраженно добавил: – Почему, что бы я ни делал, мне всегда говорят: идиот! дуралей! балбес! Бесперспективняк! Ну почему?
– Как же оно всем надоело, – невпопад ответил водитель.
– Вот именно! Надоело! – Степан запнулся. – Простите… Что надоело?
– Да Братство это.
У Степана екнуло сердце и засосало под ложечкой. Он шепотом спросил:
– Так, значит, оно на самом деле существует?
Лёва долго смотрел на Степана из-под седых бровей, что-то соображая.
– Так, – наконец решил он. – Сейчас я тебя довезу до Багухармо. Дальше не поеду. От нее километров десять пройдешь на запад по тропе и возле развалин монастыря свернешь направо. Упрешься в особняк. Там забор раздолбан и дверь дубовая – не промахнешься.
– Спасибо! – закивал Степан. – Спасибо вам большое.
– Надеюсь, ты оплатил счета, исповедался и заверил у нотариуса завещание, – вздохнул водитель и плавно нажал на газ.
Поведение Лёвы всерьез озадачило Степана.
С одной стороны, он насторожился, когда увидел, как мужик, проживший в Тибете полтора десятка лет, струхнул при одном упоминании о Братстве. Глядя на перепуганного водителя, Степану пришло в голову, что реклама на щитах и по телефону создана, чтобы заманить простачков вроде него в другую страну, где орудует банда, торгующая человеческими органами или продающая простофиль в рабство. И все же, поколебавшись, Степан выбросил эту чепуху из головы. Он решил, это абсолютно невыгодно: ведь дуралеев вовсе не так много, чтоб окупить даже минимальные затраты на рекламу.
С другой стороны, о которой Степану было гораздо приятней думать, его наверняка ждала сенсация. И уж если доведется заполучить уникальную информацию, то он сумеет утереть нос провинциальным выскочкам.
Лёва, как и обещал, доставил Степана до Багухармо.
Журналист достал деньги, чтобы расплатиться с водителем, но тот лишь замахал руками и пробормотал, что «с больных брать грешно». Они распрощались, и массивный джип укатил прочь, подняв облако пыли.
Деревушка была небольшой, и Степан довольно быстро нашел притаившуюся между домами забегаловку.
Перед дорогой нужно было перекусить.
Узкоглазый хозяин, древний, как сам Китай, предложил на выбор: суп из яка, лапшу из яка и пельмени из яка. А когда Степан спросил, есть ли что-нибудь без яка, хозяин сильно обиделся. Пригрозил оставить невежливого гостя без обеда и немедля выставить вон. Чтобы не довести дело до конфликта, журналист быстро заказал пельмени.
Лимонадов, соков и прочих напитков не оказалось, зато были тибетский чай, взбитый в большой бадье с маслом, и цампа – ячменная мука, заваренная кипятком и смешанная с тем же маслом.
Оригинальные тибетские блюда чудо как хороши. Пока не стошнит.
Уточнив, как выйти к развалинам монастыря, и взяв про запас пару лепешек из какой-то там части яка, Степан двинулся в путь.
Быстро идти не получалось: не хватало воздуха и бурлило в желудке, поэтому до пресловутых остатков монастыря он добирался часа четыре. Ветер дул прохладный, но голову пекло нещадно. Через какое-то время Степан наплевал на правила хорошего тона и соорудил из пиджака подобие тюрбана.
Возле развалин ему навстречу попался монах. Маленький, дряблый, старый. Оранжевая хламида висела на сморчке, как на вешалке.
– Здравствуйте, – обратился Степан к аборигену по-английски, – подскажите, пожалуйста, как пройти к дому Братства?
Монах участливо кивал до тех пор, пока не услышал последнего слова. Дальше его реакция чем-то напомнила журналисту Лёвину.
Китаец отпрянул, попятился и бочком-бочком обошел Степана. Шмыгнул мимо развалин и засеменил в сторону Багухармо, то и дело испуганно оглядываясь.
