Текст книги "Департамент «Х». Прицел бога"

Автор книги: Сергей Самаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

* * *

Долго ждать не пришлось. Заправка топливом уже подходила к концу. А скоро послышался и звук двигателя автозаправщика. Машина отъехала.

– Все на месте? – спросил бортмеханик, глядя на полковника Кирпичникова.

– У нас никто далеко не отходил. Не на пассажирском летим. И потому даже не знаем, работает ли здесь буфет.

Бортмеханик закрыл люк и сразу прошел в кабину пилотов.

Двигатели самолета зашумели уже через несколько секунд. Тяжелая машина, вдобавок к пассажирам перевозящая еще какое-то объемное оборудование для строящейся АЭС в Бушере, стала набирать скорость. И когда шасси оторвалось от земли, полковник Кирпичников включил на верхней панели свет и вытащил пакет с приказами. Читали одновременно: полковник из большого пакета, подполковник – из малого. Но если у Вельчанинова весь текст вместился в пять строчек, то Кирпичникову пришлось прочитать две с половиной страницы. Причем прочитать внимательно, чтобы все запомнить. Впрочем, память его никогда не подводила. Помимо памяти механической, полковник прошел когда-то обучение по включению фотографической памяти. И теперь сконцентрировался, чтобы «сфотографировать» каждую страницу по отдельности. Это позволило бы в случае необходимости восстановить в памяти то, что забудется, и заново «прочитать» мысленным взором. Подобный опыт дается не каждому. Из группы обучающихся офицеров спецназа общей численностью в тридцать два человека, как помнил Владимир Алексеевич, только семеро смогли удовлетворительно овладеть методом, а двое, в том числе и он, овладели им в совершенстве. Но после каждого случая восстановления большого объема данных с помощью фотографической памяти приходили приступы сильной головной боли, и потому злоупотреблять этим не рекомендовалось.

– Я готов слушать твои приказы, – сказал Вельчанинов, сворачивая свой лист и передавая его полковнику.

Кирпичников сложил оба приказа в пакет.

– Документы – сюда же. Сдадим на хранение командиру экипажа. Самолет разгрузят на военной базе, дальше груз будут отправлять автомобильным транспортом, а экипаж будет дожидаться нас на месте. Обратно полетим тем же бортом.

– На сколько дней рассчитана вся операция?

– Как уложимся. Как задание выполним.

– Задание сложное?

– Рисковое, я бы сказал – это более точное определение: захватить американскую испытываемую технику, хорошо бы вместе со специалистом, который руководит испытаниями, с документацией, с данными испытаний. – Владимир Алексеевич сам ставил своей группе задачу чуть более широкую, чем это делал генерал-лейтенант Апраксин. Такая постановка будет мобилизовывать и оперативную группу Департамента «Х», и отдельную мобильную офицерскую группу спецназа ГРУ, заставляя офицеров полностью выкладываться, чтобы добиться результата. Даже если задание будет выполнено только в том объеме, что требовал от оперативной группы генерал Апраксин, это будет уже удача. – И все это под видом талибов или еще кого-то, кто не во всем полагается на Карзая и американцев. В нашем распоряжении неделя, из которой следует выбросить пятницу, поскольку в этот день у мусульман намаз, и они будут молиться, а не воевать. Самолет будет нас ждать столько, сколько потребуется. Или до особого распоряжения. Что такое «особое распоряжение» и в каком случае оно дается, я уточнять не буду. Сам понимаешь.

– И я зарекаться не буду, потому что со всяким может случиться... Риск-то здесь в чем? Боишься, что у испытателей слишком сильное прикрытие?

– Прикрытие есть, но мы его пока полностью не знаем. Знаем только, что место испытаний контролируется с самолета-«беспилотника». Не так давно в Венесуэле мы с таким самолетом справились без проблем. Надеюсь, справимся и сейчас, но есть одна проблема, решить которую, боюсь, мы не сможем. «Беспилотник» не только обеспечивает безопасность испытаний, если вообще занят этой задачей, – он снимает сами испытания. И очень хотелось бы добыть данные с него. А остальное... Боюсь, что американцы предупреждены о нашем интересе. Мы попытались слегка спутать им карты, но тем не менее следует быть готовым ко всякому развитию событий. Кроме того, основной риск сводится к международному скандалу. Если мы попадемся, это будет серьезное дело. Следовательно, попадаться живыми нельзя ни в коем случае.

– Я помню, у тебя при прошлой операции было неплохое разведывательное оборудование...

– Имеешь в виду «летающее ведро»?

– Да.

– И сейчас есть. Есть и световые пистолеты, есть и еще кое-что. Всем поделюсь с твоей группой. Гималай Кузьмич захватил с собой оборудования на полный состав; мы даже имеем возможность кое-что оставить на память Турумтаю, если он того заслужит. Но только кое-что, и никак не больше. Расходные материалы. Например, газовые баллончики производства профессора Огурцова и компании...

– Я их в действии не видел.

– Я тоже. Но постараемся опробовать при необходимости. А «летающее ведро» «Стражам исламской революции» мы должны только показать, продемонстрировав все его возможности. Пусть покупают у «Рособоронэкспорта». Для того эту штуку и делали. Это тоже входит в нашу задачу как второстепенная составляющая. Я просил с собой еще и змею-робота, которую мы привезли из Венесуэлы, – захватили там у американцев, а они, в свою очередь, стащили в Израиле. Наши спецы уже сделали пробные копии, но нам пока не выделили. А штука хорошая. Денисенко такую змею сумел использовать как носитель взрывного устройства. Сделают – будем демонстрировать, и пусть покупают хоть иранцы, хоть китайцы.

– Лучше бы нашей армии продали...

– А это уже совсем другое дело... Я с тобой согласен полностью, но наша армия в сложившихся реалиях тоже должна не получать, а покупать, хотя и по несколько другой цене. Если останутся деньги после ремонта кабинета министра обороны, может быть, и купят. Однако Департамент «Х» в бюджетных разработках проходит не по статье на вооружение, а по статье НИОКР[14]. Значит, мы люди другого ведомства.

– Армии от этого не легче.

– Опять согласен. Но обсуждать то, на что мы повлиять не можем, не будем. А будем, я полагаю, отсыпаться, поскольку не можем даже предположить, когда и сколько нам удастся поспать в следующий раз.

– С этим трудно не согласиться. – И Вельчанинов закрыл глаза...

* * *

Подполковник разомкнул веки, когда самолет уже выпустил шасси, готовый вот-вот коснуться посадочной полосы. Глянул в сторону иллюминатора.

– Я так и думал, что долетим благополучно.

– А что, могли благополучно не долететь? – спросил полковник.

– Всякое случается. Особенно с иранскими аэродромами, тем более военными. В первый раз, когда сюда летел, у них электричества не было. Какая-то авария в горах. Лавина, что ли, сошла, или сель – и накрыла линию. Диспетчеры на аварийном питании работали, а мы садились практически вслепую. Полосу кострами обозначали – несколько автомобильных покрышек зажгли. От них одна копоть и никакого света. Во второй раз, правда, все нормально было. Сейчас, наверное, тоже...

Кирпичников давно привык к несколько странной манере разговора подполковника Вельчанинова и потому не слишком ломал себе голову, стараясь вникнуть в смысл сказанного.

Самолет тем временем коснулся колесами полосы и начал тормозить. Посадка прошла успешно, но потом очень долго пришлось ждать, когда самолет вырулит с посадочной полосы куда-то в зону стоянки.

– Документы у своей группы собери, – попросил полковник Вельчанинова.

Тот отошел к своим офицерам, сидящим в другом конце просторного грузопассажирского салона. Оперативная группа уже собрала свои документы, и капитан Радимов принес их командиру. Тут же вернулся и Василий Юрьевич. Всё поместилось в большом пакете. Кирпичников заклеил клапан бумажкой со своей подписью, а весь пакет многократно обмотал скотчем – так, что на виду не осталось ни одного бумажного участка, который можно было бы надорвать. В таком виде пакет поместился в пластиковый мешок, в свою очередь заклеенный скотчем. Незаметно открыть такой мешок было невозможно, только разорвать. И Кирпичников двинулся с этим грузом в кабину пилотов. Но командир экипажа уже сам вышел навстречу. Кивком показал, что знает о необходимости принять пакет на хранение, и сообщил, что за группой пришел автобус и можно выгружаться.

Загрузка в автобус вызвала проблемы, поскольку несколько контейнеров с оборудованием Гималая Кузьмича по габаритам не помещались в автобусные двери. Но водитель сразу же куда-то позвонил, и уже через три минуты подошел маленький грузовичок с военным водителем. Контейнеры, объемные, но легкие, поместили в кузов. Гималай Кузьмич, естественно, устроился в кабине грузовика. Тот тронулся, следом двинулся автобус. Добравшись до КПП со шлагбаумом, благополучно миновали его без проверки – только с небольшой остановкой, когда поговорить с часовым вышел водитель автобуса. А дальше через несколько минут дорога нырнула куда-то под гору, из чего можно было сделать вывод, что аэродром располагался на каком-то горном плато. Спуск был долгим и изобиловал поворотами – ехали, вероятно, по горному серпантину. А еще через сорок минут, после краткосрочного подъема по такому же серпантину, свернули в сторону и остановились на площадке перед двухэтажным домом, стоящим буквой «П».

Знающий уже этот маршрут подполковник Вельчанинов встал первым:

– Выгружаемся. Приехали.

Дверь автобуса открылась, водитель зажег свет в салоне. Сразу же на ступеньку вскочил человек, быстрым взглядом окинул всех, кто был в салоне, и выделил Вельчанинова. Василий Юрьевич шагнул вперед, приобнял встречающего за плечо, второй рукой пожимая протянутую руку, и коснулся щекой щеки – традиционное в мусульманском мире приветствие.

– Познакомься, Турумтай, наш командир, – Вельчанинов показал на Владимира Алексеевича, который уже оказался рядом, и точно так же, как и подполковник, поприветствовал командира иранской группы сопровождения. – Полковник Кирпичников, мой бывший коллега по спецназу ГРУ, ныне представляющий другую структуру, но по-прежнему отличный боец и хороший человек, можешь мне поверить.

– Верю. Твоего слова достаточно, чтобы я уважал твоего командира. – Турумтай разговаривал по-русски лучше, чем многие образованные представители кавказских народов России, с очень мягким, даже приятным акцентом, больше похожим на интонацию удивления в голосе. – Надеюсь, мы хорошо поработаем и с полковником Кирпичниковым, как хорошо работали с подполковником Вельчаниновым. Правда на нашей стороне. Да поможет нам Аллах...

Без этой фразы, естественно, подполковник «Корпуса стражей исламской революции» обойтись никак не мог. Вслед за этим Турумтай провел ладонями по лицу, словно омыл щеки, при этом его не слишком густая, но и не короткая бородка слегка колыхнулась. Монголоидные черты лица у подполковника хорошо просматривались. На натурального персиянина он походил мало.

– До утра нам придется ждать, – сказал иранский хазареец. – График подготовки по просьбе вашего командования пришлось изменить, и машина придет только к утру. Нам следует заехать за моей группой, представиться командованию, а потом уже мы сможем начать работу. Я приказал подготовить вам большую комнату. Удобств мало, но спать там можно. Одеялами мы вас обеспечим с избытком. Выгружайтесь сами. Солдат в помощь я требовать не стал, чтобы было меньше посторонних глаз. Надеюсь, вы обойдетесь своими силами.

– Обойдемся.

Кирпичников глянул на часы. Он знал, что в Иране только один часовой пояс, и разнится с соседними поясами не на час, как в России, а на полчаса. И с Москвой был такой же интервал. Переводить стрелки Владимир Алексеевич пока не стал, потому что афганское время разнится с иранским еще на час, следовательно, на полтора часа с московским. Часы можно будет перевести в Афганистане.

– Одновременно с машиной – может быть, даже раньше – пришлют последние данные разведки. Американцы сменили дислокацию, но это будет нам только на руку, поскольку они перелетели из района Кандагара в район Герата.

– А тамошнее население... – хотел выразить Кирпичников свои сомнения.

Турумтай понял его и потому ответил, даже не выслушав вопрос:

– Нет разницы. Там тоже проживают хазарейцы. Они нас поддерживают в любой точке Афганистана. И не только хазарейцы. Все население будет нас поддерживать, даже сунниты. Если мы против американцев, они нам помогут. Кстати, эфенди[15] полковник, я посоветовал бы вам сменить камуфляж. У вас костюм американских расцветок, вас могут принять за американца.

– У вас хороший глаз, подполковник Турумтай, – отметил Кирпичников. – Это действительно американский нанокостюм. Он заменяет тяжелый бронежилет и уже дважды испытан. Пули его не пробивают, даже не ломают ребра, несмотря на внешнюю непрочность ткани. Но, если нам найдут одежду местных жителей, я согласен отказаться от костюма точно так же, как и мои бойцы. Если мы оденемся, как вы...

На Турумтае была гражданская одежда.

– Я думаю, это упростит нам задачу, – согласился иранский подполковник.

Вельчанинов пожал плечами. В данной операции он получил приказ перейти в полное подчинение полковника Кирпичникова и обязан был выполнять чужие приказы. Этот приказ ему, вероятно, не нравился, хотя Василий Юрьевич не мог не признать разумность подобной меры. Но он хорошо знал, что удобство одежды иногда может сыграть решающую роль в острой ситуации. А привычка всегда создает удобство. Тем не менее возражать не стал, как и его офицеры.

– Я распоряжусь, чтобы вам что-то подыскали, – продолжил Турумтай. – Это не создаст проблемы. Одежда будет к утру. Выбрать, думаю, будет из чего. На базу привезли новобранцев, и только недавно переодели их в форму. Из полутора тысяч комплектов всегда можно подыскать что-то подходящее. Правильно одеться я вам помогу. Нужно будет сделать это так, чтобы одновременно и походить, и не походить на хазарейцев, чтобы не бросать тень на наше племя. Хотя я предпочитаю не оставлять свидетелей из числа противника...

– Я тоже, – согласился Кирпичников. – Если только эти свидетели не нужны нам живыми и здоровыми. Но их следует увозить с собой... что нам, возможно, и придется вскоре попытаться сделать.

– А такое может случиться?

– Такое должно случиться, – сказал Вельчанинов. – Это входит в наши планы.

– Будем стараться, – Турумтай улыбнулся, как оскалился, сверкнув ослепительно белыми зубами, и непонятно было, одобрял он планы российской оперативной группы или не одобрял. – Думаю, мы справимся с задачей. Если местные жители нас поддерживают, ничего невозможного нет.

Тем временем спецназовцы в полном составе покинули автобус и уже успели разгрузить грузовик. Турумтай озадаченно посмотрел на контейнеры, выставленные рядом с задним бортом машины, стоящей с включенным двигателем и ждущей разрешения, чтобы отъехать. Свои сомнения иранец решил высказать сразу:

– Вы хотите тащить это с собой?

– Хотелось бы, – сказал полковник. – Это серьезное оборудование, которое обеспечит нам некоторое преимущество над противником. Насколько я знаю, существовала предварительная договоренность о переброске груза в Афганистан вертолетом. Я понимаю, что планы пришлось корректировать. Сейчас такой возможности нет?

– Отчего же... Есть возможность. Но тогда нам придется делать базу в Торбете-Джам, а не в Торбете-Хайдерие, как планировалось в связи с переносом сроков. Груз тяжелый?

– Около тонны, – ответил оказавшийся рядом Гималай Кузьмич Слепаков. – Основная тяжесть – генератор и запас дизельного топлива к нему.

– Это все очень нужно?

Кирпичников пожал плечами.

– Не так, чтобы без этого не обойтись, но, в принципе, может оказаться необходимым. И даже очень полезным. Да и вам, думаю, стоит на это посмотреть. Наше присутствие здесь, честно говоря, помимо основной задачи, имеет и дополнительную: продемонстрировать вам возможности некоторых образцов спецтехники. Кажется, ваше командование было поставлено в курс дела, и вам лично отводилась роль человека, который должен дать оценку.

– Да, я в курсе... Значит, будем брать с собой спецтехнику и проводить демонстрацию в боевых условиях. Хорошо, и это сделаем, – согласился подполковник Турумтай. – Проходите в здание. Дежурный покажет вам, где разместиться, а я на узел связи заскочу. Мне нужно дать некоторые указания, чтобы изменили нам место базирования.

– А изначально что предполагалось? – спросил Вельчанинов.

– Изначально, до изменения графика, мы предполагали базироваться в Торбете-Джам, но после изменения сроков хотели перенести базу в Торбете-Хайдерие, потому что там все готово к приему. Но на новой базе нет вертолетной площадки.

– Может быть, есть смысл просто подогнать вертолет на новую базу; мы там его загрузим и сразу вылетим. Не понимаю, в чем проблема?

– Проблема в том, что груз должен доставляться вместе с гуманитарной помощью населению Афганистана. Погрузка происходит под контролем сотрудника гуманитарной миссии ООН. Миссия располагается в Торбете-Джам, там же и склады ООН. Контролер миссии груз не осматривает, и у нас уже есть план, как подать ваше оборудование. Но пассажиров в вертолет не пустят, тем более пассажиров с европейской внешностью. А мы с вами должны были следовать своим ходом. Из Торбете-Джам нам до границы можно добраться за несколько часов – осуществили погрузку и отправились. В нужном месте по ту сторону границы нам его выгрузят, и вертолет полетит дальше. Из Торбете-Хайдерие вертолеты в Афганистан не летают, а для грузов ООН воздушный коридор дают американцы. С новой же базы мы должны были бы на машинах добираться до границы, а потом уже идти своим ходом. Но там тропа идет через сложный горный перевал, с таким грузом через него не перебраться. Сезон не тот. В горах снег и, возможно, лавины. Люди без груза пройдут, хотя и это опасно; а с тяжелым грузом вообще не пройти.

– Я должен следить за погрузкой, – сказал Гималай Кузьмич.

– Это невозможно. На вертолетной площадке сидит вредный мексиканец. Он раньше работал таможенником на границе с США. Говорят, его за вредность несколько раз пытались убить. Тогда таможенника перевели в ООН – спрятали, таким образом, от мести наркоторговцев. Но он и здесь выказывает вредный характер.

– А гуманитарные грузы откуда? – спросил Кирпичников. – Тоже мексиканские?

– Нет. Европа.

– Гималай Кузьмич в совершенстве владеет испанским языком. Скажем, он испанец, и сопровождает испанские грузы. Это реально? Документы можно сделать? – предложил Кирпичников. – Неужели в афганских кишлаках не нужны испанские дизельные электростанции? Кстати, у нас электростанция именно такого производства, придраться не к чему.

Турумтай задумался только на секунду, потом улыбнулся, уже без оскала.

– Это будет даже красиво. Документы мы, конечно, сделаем, это не должно быть проблемой. В прошлом году мне за два часа сделали американский паспорт, с которым я уже трижды летал в Англию. Никто даже не заподозрил, что я не американец. А в самом ООН с документами такая путаница, что можно просто написать что-то от руки на не понятном контролеру языке, поставить печать ближайшей мечети – и это, вне всякого сомнения, пройдет. Тем более говорящий по-испански всегда найдет общий язык с мексиканцем, потому что каждый мексиканец считает себя хоть чуть-чуть испанцем и мечтает жить в Испании... Отдыхайте, пока я займусь делами.

Не дожидаясь ответа, подполковник Турумтай скользнул куда-то в темноту. В движении он и в самом деле был очень быстрым и оправдывал свое имя...

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Конечно, группа Кирпичникова значительно добавила хлопот Турумтаю. Но он для того и привлекался в эту операцию, чтобы взять на себя часть трудов, а Иран надеялся получить за это удовлетворение собственных военно-технических интересов. Поэтому Турумтай брался утрясти любые сложности в организационных вопросах и выбрать наиболее удобный вариант для решения возникающих проблем.

Группе отвели под отдых большую комнату без всякой мебели. Но вдоль стен были уложены на азиатский манер толстые ватные одеяла. На одно можно было лечь, другим – укрыться; третье, сложив или скатав, – использовать вместо подушки. Не зная, когда удастся полноценно выспаться в следующий раз, все бойцы легли спать, кроме Ставровой, которая засела за свой ноутбук.

– Тамара Васильевна, почему не отдыхаешь? – строго спросил Кирпичников.

– В меня сон уже не лезет, – улыбнулась майор. – Набралась с избытком. Кроме того, в самолете не разрешили включать ноутбук – у них нет защиты от посторонних электронных приборов. А я только перед отлетом получила диск с симулятором программы управления проекционными установками вместе с программой анимации. Нужно хотя бы на симуляторе все посмотреть и опробовать. Потом на это может не хватить времени. Та установка, с которой мы сталкивались в первой командировке, проецировала изображение на облака. Это достаточно просто. А нынешняя должна давать трехмерное изображение на землю. Включаются в работу два дополнительных лазера. У всех лазеров автоматическая синхронизация работы, и потому дополнительных трудностей это не создает. Принцип управления почти такой же, хотя сама установка намного сложнее... Короче, опробовать все равно нужно. Хочется во избежание ошибок «набить руку».

– Понял. Работай, – согласился Владимир Алексеевич.

Также не собираясь спать, он присел у стенки, по-азиатски поджав под себя ноги. Обстановка требовала, чтобы человек садился именно так, на восточный манер, поскольку в дальнейшем, работая в окружении хазарейцев, сидеть лучше всего как они, чтобы не выдать себя постороннему наблюдателю.

Владимир Алексеевич занялся изучением карты района предстоящих действий. Район этот Турумтай обозначил довольно приблизительно, и потому пришлось просматривать всё в округе Герата. Карта была современная, спутниковая, и на нее можно было надеяться.

Не напрасно Кирпичников так упорно ждал возвращения подполковника «Корпуса стражей исламской революции», который носил имя самой быстрой птицы на свете. Турумтай вернулся действительно скоро. Заглянул в дверь, слегка приоткрыв ее, словно проверяя, есть ли здесь тот, с кем ему следует общаться. Кирпичников сразу встал и вышел вместе с картой, чтобы не мешать своим разговором другим офицерам спокойно спать.

– Я получил подтверждение разведданных. Все точно. Нам следует добираться до окрестностей Герата. Это даже несколько ближе к нашей границе. База у них устроена на реке Теджен.

– Это где? – переспросил Кирпичников, который только что основательно изучил карту, но такой реки не помнил. Надписи на ней были нанесены уже российскими военными картографами.

– Это у нас река называется Теджен, – улыбнулся подполковник, оценивая карту. – В Афганистане, в среднем и верхнем течениях, ее зовут Герируд. Но это одна и та же река – только названия в разных странах разные.

– Понял. Герируд знаю, – согласно кивнул Владимир Алексеевич и ткнул пальцем в карту. – И что за база? Испытательная?

– Там старый натовский лагерь. – Внешне походившая на населенный пункт, база не имела уточняющей надписи. – Стоят в основном американцы и англичане, но есть и поляки, и грузины. Я, правда, не все правильно понимаю... Разве Грузия член НАТО?

– Послать в Афганистан своих солдат пожелал лично президент Грузии. НАТО от этого не отказался. Альянс своих солдат бережет, с удовольствием используя посторонних.

– На базе постоянно находится около тысячи двухсот солдат и офицеров. Именно там сейчас расквартировано и подразделение минометчиков-испытателей, переброшенное из Кандагара. Причем они постоянно готовы к вылету и уже однажды оставляли новую базу. Раньше, под Кандагаром, они за неделю испытаний вылетали четырежды.

– Они вылетают сразу на задание? Напрямую? – спросил Кирпичников.

– Обычно – получив данные разведки, на которую мы, к слову, имеем собственный выход. Стараются вылететь за день до операции. Используют два большегрузных вертолета «Чинук». Иногда сразу два, иногда только один.

– Не самое дешевое удовольствие, – не удержался Кирпичников от комментария, зная, что полеточас «Чинука» считается очень дорогим даже для американской армии.

– Зато безопасно. У «Чинука» потолок больше шести километров, а талибы имеют «Стингеры». Американцы очень берегут своих испытателей и стараются их обезопасить.

– «Чинук» можно сбить на взлете рядом с базой.

– Там все подходы хорошо охраняются. Перед полетами выставляются дополнительные передвижные посты. Даже если занять позицию загодя и хорошо замаскироваться, после выстрела трудно будет уйти. Все пути блокируются.

– Все равно это лучше, чем посылать смертника взрывать полицейский участок, как любят делать талибы в последнее время. Даже если не удастся уйти, это будет в любом случае более почетная смерть. И даже взорвать себя в момент, когда тебя окружат американцы. На мой взгляд, война с применением террористических методов должна вестись не против своего народа, а выборочно против агрессора. Тогда эта война справедливая... Но оставим этот вопрос на совести талибов. Я слушаю дальше.

Турумтай кивнул.

– Куда летят «Чинуки» – это всегда держится в большой тайне. Группу высаживают приблизительно за сутки до операции. Выгружают и расставляют минометы. Орудия тяжелые, на руках их по горам не потаскаешь. Вертолеты иногда сразу улетают, иногда ждут на месте. Проводятся испытания, причем обязательно под прикрытием взвода морских пехотинцев. Последние добивают тех, кого не убили минометы, после чего вертолеты, если улетали, получив сигнал, возвращаются и забирают группу, чтобы отправить на базу. Все пять полетов были совершены в разные районы Афганистана. Чаще всего в сторону пакистанской границы, хотя один из полетов был и в Горный Бадахшан. Все испытания завершались, насколько мы знаем, удачно. Минометы стреляют с поразительной точностью – почти так же, как авиационные самонаводящиеся ракеты. Попадание в пределах пяти-десяти метров от цели. Для миномета это очень точная стрельба. Из пяти испытаний в трех случаях стрельбы проводились ночью; значит, для точного прицеливания не нужно реально видеть мишень. То есть видеть ее все равно требуется, но не при прицеливании. Хотя, разведданные говорят, что стреляют минометы только навесом из-за какой-то умышленно выбранной естественной преграды. Я предполагаю, что выставляют наблюдателей и корректировщиков.

– Наблюдателей они обязательно выставляют, без этого при испытаниях оружия в боевой обстановке никак не обойтись, – но в основном для того, чтобы наглядно видеть результаты. Поскольку испытывают и ночью, думаю, производят видеосъемку в инфракрасном режиме. Если минометчики и вправду работают с корректировщиками, то это, грубо говоря, вчерашний день. Россия за время перестройки и последующих нескольких лет сильно отстала от американцев в космосе, но даже российские спутники имеют возможность передавать изображения в онлайн-режиме сразу на компьютер. А связать компьютер с навигатором несложно. Да и сами навигаторы, скорее всего, способны принимать такой сигнал. Им должен показывать цель спутник. В навигаторе на собственную карту местности накладывается карта со спутника, а в результате получается точный выстрел. Меня в данном случае интересуют механизмы наводки без пристрелочного выстрела. У российских минометов, которые собирается приобретать Иран, есть собственный механизм. Если посмотреть еще и американский, можно из двух собрать один, более качественный и точный. Именно для этого мы сюда и прибыли. Как я понимаю, иранскую сторону эти минометы тоже волнуют, хотя вам слишком сложно наладить на данном этапе производство собственных...

– Почему же? – спросил почти с вызовом и даже с некоторой обидой в голосе Турумтай. – Иран – индустриально развитая страна. Наши специалисты умеют многое в разных областях.

– Из-за отсутствия собственной спутниковой системы, – пояснил Владимир Алексеевич. – А американцы не позволят вам пользоваться своей. В принципе, как я думаю, они готовы даже минометы вам продать, и с удовольствием это сделают. Но в случае каких-то конфликтных ситуаций просто заблокируют для Ирана подачу GPS-сигнала, как было в Югославии. И тогда эти дорогие орудия будут бесполезны.

– Они нам в любом случае не продадут, – сказал подполковник с кривой улыбкой.

– А вот у нас с Ираном, кажется, конфликтных ситуаций не намечается. И потому пользоваться спутниками ГЛОНАСС вы сможете даже в условиях военных действий против США. И использовать наши минометы. Тем более что наши в четыре раза дешевле американских. Это, думаю, для Ирана не менее значимо, чем для России. Кстати, один из наших специалистов пытался подсчитать, из каких величин складывается стоимость американского миномета. И пришел к выводу, что там есть еще нечто, чего мы не знаем, но должны узнать. Цена тоже не берется с потолка, и производители хорошо понимают ее значение в условиях конкуренции. Следовательно, нам и экспериментальный миномет тоже нужен, чтобы изучить все его хитрости.

– Будем работать. – Турумтай снова оскалился. – До прибытия машины еще больше двух часов. Вы, эфенди полковник, еще имеете возможность выспаться. Одежду для группы уже готовят. Чтобы не беспокоить ваших людей зря, я приказал принести ее, когда подойдет машина. Пусть люди поспят. Маршрут нам предстоит трудный.

– Я лично выспался в самолете. А спать про запас, как пьет верблюд, к сожалению, не научился. Хотя иногда приходилось завидовать верблюду...

– Ну, хотя бы просто расслабиться и отдохнуть.

– Это я с удовольствием...