Текст книги "Ликвидация Докхантера"

Автор книги: Сергей Самаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава третья

Иващенко, хотя и декларировал себя человеком морозоустойчивым, все же слегка замерз на крыше, где гулял сильный ветер. Приходилось прятаться за широкие вентиляционные выводы, и это слегка спасало, но только слегка. Хорошо, как ни странно, согревало снаряжение для промышленного альпинизма из комплекта «Штурм-3». Ремни стягивали ноги и ниже колен, и в области бедер, и в поясе, крест-накрест перекрещивались на груди и через спину спускались к поясу. Каждое движение при такой перетяжке вызывало напряжение мышц и разгоняло по телу кровь. На ремнях и на поясе у Виктора Юрьевича было множество карабинов, зажимов для подъема по крепкой альпинистской веревке с помощью уже закрепленного на крыше «полиспаста Мунтера»[9]9
  Полиспаст Мунтера – простейшая блочная система, аналог блочной системы, применяемой в подъемных кранах, в блочных системах луков и арбалетов. За счет некоторых своих простейших особенностей позволяет достичь семикратного выигрыша в силе. Обычно содержит от двух до четырех блоков.


[Закрыть], который при начале операции необходимо было свесить с крыши, поскольку на прочность ее самой надежды было мало. Ходить по стене или опускаться вертикально вниз параллельно стене для Иващенко не имело принципиального значения. Полиспаст «волкодавом» выставлялся так, чтобы спускаться можно было, минуя окна и не попадаясь кому-либо на глаза.

Время шло, и с каждой минутой, казалось, крепчал мороз и усиливался ветер. Но Виктор Юрьевич стремился в первую очередь не дать замерзнуть пальцам, которым еще предстояло работать. Наконец коммуникатор «Стрелец» донес в наушник голос Величко, который в этом театре полукомического абсурда исполнял роль больного со сложным переломом руки. Для этого в историю болезни даже вложили рентгеновский снимок из военного госпиталя.

– Я – Шестой. Второй, как слышишь?

– Я – Второй. Нормально слышу. Замерз только, как цуцик[10]10
  На Украине цуциками зовут щенков мелких собак, которые, когда мерзнут, сильно дрожат. Отсюда выражения: «Дрожит, как цуцик» или «Замерз, как цуцик». Есть у слова «цуцик» и другое значение, так называется рыба семейства бычков, но едва ли рыба может мерзнуть вне морозильной камеры.


[Закрыть].

– Мы отработали, «товарищ цуцик». В случае чего блокируем охрану. Можешь приступать.

– Понял. Седьмой! Как обстановка?

– Нормально, Второй. У меня тихо. Никого не лицезрю. Работай, – сообщил снизу Редька, подстраховывавший его. – Только не вздыхай так громко. У меня мембрана в наушнике вибрирует.

– Я не вздыхаю. Это я на руки себе дую. Грею пальцы. Все! Работаю.

«Полиспаст Мунтера» без проблем занял свое место за краем крыши. Чтобы веревка от резкого рывка не сорвалась с желобка блока, Иващенко сначала спустился на пару метров вниз. Жумары[11]11
  Жумары – специальные приспособления, ручные зажимы, которые цепляются за веревку или трос. Существенно, в десятки раз, снижают нагрузку на кисти рук.


[Закрыть] на такой короткой дистанции спуска Иващенко решил не использовать, но руки держались за веревку цепко. Добравшись до места, где на веревке полиспаста были жестко закреплены жумары, Иващенко перехватился за них. Потом зацепил страховочный конец на поясе и, не теряя время на то, чтобы перевести дыхание, стал стравливать веревку полиспаста, обеспечивая себе плавный и неутомительный спуск к окну седьмого этажа. Наконец он оказался под нужным ему металлическим внешним сливом-подоконником, о чем сообщил снизу и Редька:

– Второй, я – Седьмой. С прибытием! Ты на месте. Делай…

– Спасибо, что подсказал, а то я бы за угол выбрался.

Устроившись поудобнее на своих средствах крепления, уперев в стену ступни и колени, чтобы осуществлять по возможности жесткую фиксацию всего тела, Иващенко достал из нагрудной сумки алмазный циркуль с резиновой присоской. Но, прежде чем начать работать, он взялся за жестяной слив-подоконник и, прижавшись лицом к стеклу, заглянул в палату. На тумбочке горела слабая лампа «ночника». Сам Аркадий Яковлевич Филлимон спал, лежа на спине и натянув одеяло на шею, отчего босые ступни его длинных ног высовывались из-под одеяла.

Теперь в работу пошел алмазный циркуль с резиновой присоской, похожей на вантуз[12]12
  Вантуз – ручной сантехнический инструмент для продува труб воздухом.


[Закрыть]. Окна во всей больнице, и даже в коммерческой палате, были одинаковые, и Величко без проблем загодя измерил расстояние от подоконника до ручки закрытия в окне своей палаты, передав, естественно, данные коллегам. Таким образом, не видя ручки, Иващенко знал, где она находится, прижал резиновую присоску к стеклу и легко, с небольшим нажимом, прочертил циркулем два круга. Звук режущегося стекла был неприятным, но в комнату он, видимо, не доходил. Двух очерченных кругов хватило. Виктор Юрьевич чуть-чуть потянул на себя присоску и вытащил из стекла вырезанный круг. Внизу был солидный сугроб, покрытый подталым снежным настом, и идеально круглый кусок стекла улетел вниз, пробив его. Теперь предстояло выполнить самую тонкую работу – вырезать круг во внутреннем стекле. Второй круг должен быть диаметром немного меньше первого, чтобы без проблем выйти в то же самое отверстие, но все-таки достаточно большим, чтобы в него пролезла рука «волкодава». В этот раз двух кругов циркуля показалось Иващенко недостаточно, и он выполнил третий. Причем делал его почти вслепую, потому что наблюдал за больничной палатой. Но и эта работа была сделана. После чего он просунул руку в отверстие, легко достал ручку и пальцами, почти без напряжения, повернул ее и надавил на раму. Рама не поддалась, хотя понизу чуть-чуть прогнулась. Окно же осталось закрытым. Значит, необходимо было продолжать начатое дело, несмотря на то, что руки уже сильно замерзли.

Подъем с помощью полиспаста был не намного сложнее спуска и не отнял много сил. Виктор Юрьевич завис над подоконником, стараясь не задевать его своими тяжелыми башмаками, потому что тонкая жесть могла зазвенеть, а любой звук в такой ситуации будет лишним.

Иващенко, несмотря на замерзшие пальцы, усилием воли заставил себя работать быстро и точно. Он умел концентрироваться и не замечать неудобств и при этом не забывал посматривать сквозь стекло. И хорошо еще, что на тумбочке горел «ночник». При свете «ночника», даже если Филлимон проснется и повернется на другой бок, он не сразу обратит внимание на окно.

Первый кругляшок стекла полетел вниз очень быстро. Со вторым пришлось повозиться, вытаскивая его с предельной осторожностью, по миллиметру выверяя каждое движение. Рука быстро скользнула в отверстие, повернула ручку, колено толкнуло раму, и окно открылось. Ветер сразу ворвался в палату, и Филлимон начал поворачиваться на другой бок. Иващенко поставил ногу на внутренний подоконник и стравил веревку. Спрыгнув на пол, он отстегнул от пояса страховочный карабин и карабин полиспаста. И как раз в этот момент Филлимон открыл глаза.

Следовало действовать без задержки. Следовало действовать так, чтобы клиент не успел крикнуть и позвать охрану. Конечно, по ту сторону двери Величко и Редкозуб подстрахуют, но в любом случае поговорить тогда с Филлимоном не удастся. А это значило бы, что такая большая работа была проделана совершенно напрасно.

Любой нормальный человек попытался бы в такой ситуации или закричать, или хотя бы сесть на кровати. Но Филлимон не закричал, только потянул на голову одеяло, открывая свои босые ноги. Обнаженная рука поддерживала его; и Иващенко, не испытывая ни капли жалости, вытащил из нагрудной сумки небольшой пузырек, открыл его и плеснул на руку Филлимону несколько капель желто-оранжевой жидкости. Тот вскрикнул, отдернул руку и резко замахал ею. Над кроватью сразу появился резкий запах.

– Тс-с-с-с… – предупреждающе приложил Виктор Юрьевич палец к губам. – Больно?

Голова испуганно заморгала и закивала. Клиент оказался чрезвычайно понятливым и на удивление пугливым. Только глаза были устремлены на руку Иващенко, все еще держащую перед собой пузырек, словно угрожая им, как смертельным оружием.

– Не суетись. Я пока только объясняю. Решить, как себя вести, успеешь. Это «царская водка»[13]13
  «Царская водка» – смесь концентрированных азотной и соляной кислот в соотношении 1:3.


[Закрыть]. Растворяет даже золото и серебро. Ожоги у тебя на руке не смертельны, но некоторое время будут болеть. К этому приготовься, как к неизбежному. У меня с собой несколько пузырьков. Так что сразу решай, будем беседовать?

Аркадий Яковлевич активно закивал.

– Тогда договоримся. Я буду тихо спрашивать, а ты будешь так же тихо отвечать. Попробуешь говорить громко – на язык тебе остатки из первого пузырька вылью. На охрану не надейся, не поможет, она блокирована.

– Я понял…

– Первый вопрос. Он многое решит и сразу покажет твою серьезность. Проверка на вшивость, по-доброму говоря. Или – разведка боем, как говорят в армии. Прошу отвечать честно, как штатному полиграфу[14]14
  Полиграф – «детектор лжи», прибор, позволяющий сравнительным анализом электромагнитных колебаний определить правдивость ответов человека.


[Закрыть]. Слушаешь внимательно?

– Да, – снова тихо прошептал Аркадий Яковлевич.

– Зачем ты стрелял в собаку?

Вопрос клиента совсем не удивил.

– Ненавижу собак… Меня еще в детстве две собаки покусали. С тех пор и ненавижу. Потом еще раз собака укусила. Не так давно. Овчарка. С хозяином гуляла и бросилась на меня. Я тогда решил уничтожать их. Всех… Специально для этого получил лицензию на оружие и пистолет купил. Захотел стать догхантером.

– Врешь, как дышишь… – со вздохом констатировал Иващенко. – Догхантеры друг с другом общаются, делятся информацией, а ты даже адвоката от них принять не пожелал. А я же просил тебя говорить честно… Нехорошо… Придется тебя слегка воспитать. Может, тогда и Докхантера вспомнишь. Доктора Хантера.

Рука с пузырьком медленно и демонстративно поднялась выше. Взгляд Филлимона это зафиксировал и сразу же заметался по комнате, словно тщетно искал помощи от безмолвных статичных стен.

– Вы и его знаете… Я скажу, я все скажу, как на исповеди.

– Ты еще, никак, и на исповедь ходишь? – удивился Иващенко.

– А как же, конечно. Исповедуюсь и причащаюсь регулярно…

Глава четвертая

Посол жил в отдельном домике во дворе посольства. Звонка на двери не было, пришлось постучать. Докхантер знал, что посол прибыл в Киев не так давно, семью с собой не привез, поэтому занимал этот, в общем-то, не маленький домик один. На стук долго никто не выходил, хотя изнутри слышались звуки. Человеческие голоса прерывались музыкой, должно быть, работал телевизор. Хантер постучал еще раз. Наконец послышались шаркающие шаги, и дверь распахнулась настежь. На охраняемой территории некого было опасаться, и посол не спросил, кто к нему пожаловал. Но, увидев полковника, выразил взглядом удивление.

– Я вам не помешал отдыхать, господин посол? – спросил Хантер.

– Я слегка задремал перед телевизором. Дел сегодня было много, устал. Заходите, полковник. Пить что-нибудь будете?

– Нет, спасибо. Я по делу.

– Разве кофе помешает делу?

– Надеюсь завершить его в пару минут. Мне тоже с дороги следует отдохнуть.

Телефонная трубка в чехле Хантера «подала голос». Полковник кивком извинился, вытащил трубку, посмотрел на определитель номера, голосовое оповещение о звонке после начала операции полковник выключил. Звонил Грэг Доусон, который отправился проверять другие комнаты группы Докхантера на наличие контролирующей электроники.

– Да, слушаю тебя, Грэг…

– Док, я проверил и подвал, и комнаты, где эти парни сидят за компьютерами. В подвале была камера и один «жучок», наверху под каждым компьютерным столом по «жучку» и две камеры наблюдения. Плотно нас обложили. Кампильо, в свою очередь, обещал проверить все компьютеры на наличие подключения и ай-пи-адреса. Я все, что нашел, дезактивировал и снял. Куда их девать? Они немалых денег стоят. В общей сложности, как я прикинул, две с половиной тысячи баксов.

– Оставь себе. Может, для дела еще сгодятся. Сможешь перенастроить?

– Попробую. Камеры, однозначно, смогу. К «жучкам» приемник надо будет подкупить, тогда перенастрою.

– Хорошо, только не растеряй их.

Хантер отключился от разговора и убрал трубку в чехол. Посол тем временем направился в обширный холл, молча приглашая полковника следовать за собой, и сел в кресло перед овальным журнальным столиком из цветного толстого стекла. На столике в подносе стояла початая бутылка вина и два уже не чистых высоких стакана. Похоже, у посла в этот вечер был кто-то в гостях, и Хантер не разбудил задремавшего хозяина дома, а прервал его приватную беседу. Но какой смысл собеседнику прятаться от полковника, было непонятно. А непонятное всегда кажется подозрительным. Хотя, конечно, в гостях у посла могла быть женщина – какая-нибудь сотрудница посольства, это тоже не стоило сбрасывать со счетов. Тем не менее и оставлять без внимания сам факт обмана было нельзя.

Полковник с мрачным лицом сел на диван по другую сторону от журнального столика. Посол все понял правильно и сразу среагировал:

– У вас, Док, что-то пошло не так? Нужна моя помощь?

Как опытный психолог и не менее опытный офицер ЦРУ, Хантер хорошо умел давить на людей и потому произнес голосом не более добрым, чем был его взгляд:

– Не могу точно сказать, нужна мне помощь или достаточно будет объяснений. И в зависимости от них будем уже вместе думать, кому из нас нужна помощь.

– Я не понял вас… – Голос посла резко изменился и приобрел холодность льда. – Ваши слова звучат как угроза. Вы не забываетесь? Или не чувствуете разницу между собой и мной?

Частично посол был прав, но только частично, и сам обязан был понимать это. Как раз поэтому Докхантер продолжал говорить в том же тоне, даже наращивая давление голосом:

– Я веду себя адекватно ситуации. Что касается угроз, то я обычно не имею склонности произносить их, просто прошу людей делать то, что от них требуется, и не больше. А угрозы… Зачем, если я просто уничтожаю индивидов, которые мне начинают мешать, и все. Они остаются в живых, но по какому-то странному стечению обстоятельств попадают в психиатрическую лечебницу. На всю оставшуюся жизнь. Я владею определенными психическими и психологическими технологиями, позволяющими мне этого добиваться и не получать в ответ обвинений. Это, грубо говоря, моя спецификация.

– Что-то подобное я слышал. – Посол опять заговорил спокойно и слегка даже свысока. – Но другие люди, кстати, тоже специалисты в вашей области знаний, говорят, что это бред, и таких технологий не существует. А то, что вы делаете, воздействует лишь на поклонников вудаизма и людей особо мнительных, но никак не может действовать на нормальных здравомыслящих людей с крепкой психикой, к каковым я себя и отношу. Вы уж извините меня за откровенность, Док, но я в соответствии с должностью, на которую поставлен своим правительством, обязан наводить справки о людях, с которыми мне по необходимости предстоит работать. И потому постарался кое-что узнать и о вас.

Докхантер почувствовал, что пропустил сильный удар. При этом он прекрасно понимал разницу в социальном и официальном статусе и положении между полковником Центрального разведывательного управления США и послом США в такой достаточно важной для Америки стране, как Украина. Конечно, страна сама по себе не ахти какая и важная, многие американцы вообще не знают, где она находится, но даже самые незначительные и ничтожные по своей сути страны становятся в какое-то время важными, если начинают считаться инструментом американской политики.

– Вы не знаете, где находят потом людей, которые суются в дела ЦРУ? Ничего подобного не доводилось слышать? То, что должность в этом случае не бывает прикрытием, вы должны тоже понимать, – многозначительно проговорил полковник.

– Я не понимаю сути ваших претензий, – сухо ответил посол, налил из бутылки вина в свой стакан и неторопливо, маленькими глотками выпил. Вино его, видимо, успокаивало. – И потому не принимаю эти претензии в свой адрес. Никоим образом.

– Не принимаете? Тогда объясните мне простую вешь. Что это? – Хантер положил на стеклянный столик два «жучка» и миниатюрную видеокамеру.

Посол бросил на них мимолетный взгляд и хмыкнул:

– Это вы меня спрашиваете? Считаете, что я обязан знать?

– Я могу подсказать.

– Будьте уж так любезны, уважаемый Док.

– Это подслушивающие устройства и видеокамера, что были установлены в отведенной мне комнате. Но я не понимаю, чем моя личность может так заинтересовать посольство. Гораздо более серьезный вопрос встает, когда такие же устройства обнаруживаются в технических кабинетах моей группы, где предполагается вести не только настоящую боевую работу, но и обсуждать результаты этой работы, составлять и корректировать планы. Вы отдаете себе отчет, чем может грозить такое любопытство?

К удивлению полковника, посол ничего не ответил, только бросал косые взгляды на экран телевизора, где шли местные новости, причем на украинском языке, которого Хантер не знал и изучать не собирался.

– Так что вы на это скажете? – первым не выдержал полковник.

– Ничего не скажу. Мне просто нечего сказать, поскольку я такого распоряжения не давал. Но я поинтересуюсь у начальника службы внутренней безопасности и поставлю вас в известность. Ваши комнаты, кстати, готовились для вашей группы специально присланной бригадой специалистов ЦРУ. Насколько я знаю, там вставлялись какие-то экраны и устанавливались специальные стекла, исключающие возможность прослушивания даже лазерным звукоснимателем. Потом комнаты стояли опечатанными. Вплоть до вашего приезда.

– Вы хотите сказать, что прослушивающая аппаратура выставлена специалистами ЦРУ?

– Этого я тоже не могу утверждать. После отъезда бригады прошла неделя. Но комнаты, как я сказал, стояли опечатанными, и никто в них не заходил, кроме вашей персональной комнаты, где горничная регулярно делала уборку. Но во всех рабочих кабинетах, даже в тех, которые открыты для доступа посторонних, уборка делается под присмотром охраны или тех, кто комнатами пользуется. И я вообще сомневаюсь, что малограмотная горничная из местных туземцев в состоянии установить такую аппаратуру. Здесь нужен специалист. Но пусть этим вопросом занимается начальник службы внутренней безопасности. Он бывший агент ФБР с большим опытом. Вы вообще знакомы с ним?

– Еще не имел удовольствия познакомиться.

– Я завтра утром пришлю его к вам, если вы никуда с утра не уедете.

– Я не могу гарантировать, что буду завтра на месте. У меня есть определенные планы. Разве что с самого раннего утра. Пусть приходит пораньше.

– Рабочий день у нас начинается в восемь.

– Моих сотрудников этот график, надеюсь, не касается?

– Они же не получают жалованье у нас, значит, не касается. Да и остальных это касается далеко не всегда. Наше рабочее время ненормированно. Служба такая… Если хотите, я могу сам с начальником службы безопасности поговорить. Как-никак, я его начальник.

– Да, господин посол, так было бы лучше. Поговорите сами.

– А потом сообщу вам результат беседы.

– Договорились.

Полковник встал, кивком головы показывая удовлетворение разговором. Посол же вообще никаких эмоций не выказывал, но тоже поднялся, чтобы проводить позднего гостя.

Однако Докхантер понял, что отношения с послом у него попросту не сложились, несмотря на то что они вроде бы и договорились о сотрудничестве. И если возникнут осложнения, требующие срочного вмешательства, посол может и не поторопиться…

Полковник холодно попрощался с послом, угрюмо проявив вежливость, пожелал тому доброй ночи, но не стал сразу возвращаться в свою комнату, а прошел в те две комнатушки, что были отведены бригаде хакеров. Пол Санта-Крус Кампильо сидел за своим рабочим столом перед большим полукруглым монитором, на котором вместо привычного взгляду изображения с иконками программ были сплошные ползущие строчки на черном фоне. Полковник Хантер не умел работать в оперативных системах, поэтому не понял, чем хакер занимается. Он выдвинул из-под стола шаткий стул и сел на него верхом.

– Рад, что ты сразу включился в работу. Что-то произошло?

– Меня включил в нее с разбегу Грэг Доусон. Признаюсь, Док, по природе своей я не люблю людей, которые смотрят в замочную скважину, особенно когда смотрят на меня. Контроля то есть не переношу. Когда Грэг нашел свои штучки, я обозлился и начал сам искать. В соответствии со своим профилем. Кое-что нашел. Есть некоторые неприятные моменты… Они пытались контролировать все наши компьютеры, что нам предоставили здесь для работы. Было установлено прямое соединение через сеть Wi-Fi. И где-то в этом здании стоят один или несколько компьютеров, которые работают в той же сети, что и наши. То есть всегда имеют возможность прочитать наши данные и определить, что мы делаем и какими методами.

– Непременно в этом здании? – пожелал уточнить полковник. У него все же держалась где-то в глубине мысль, что, возможно, это вовсе не посол такой любопытный и подозрительный и не ЦРУ пытается контролировать своего опытного сотрудника, которого уже много лет не контролировала, а просто он встретился с происками опытных врагов. Например, кто-то в посольстве работает на ФСБ России или на ГРУ или на российскую Службу внешней разведки. Для любого посольства это обычное явление. Если перетрясти всех сотрудников, наверняка найдется пара человек с неизвестным грехом за душой. И противник всегда пытается таких людей в посольство пристроить.

– Необязательно, Док, в соседнем кабинете или на соседнем этаже. Точно сказать я не могу, но, судя по силе сигнала, в пределах пятисот метров все покрывается одной сетью. Стоит мощный «комик»… то бишь коммуникатор. Я выяснил пароль, вошел в Сеть со своего ноутбука и прогулялся с ним по двору. До въездных ворот берет без помех, сила сигнала достаточная. Вероятно, берет и дальше. Отключаться от общей Сети на стационарных компьютерах я пока не стал, только свой ноутбук отключил. Дело в том, что при таком соединении не только они могут наши компьютеры контролировать, но и мы их – тоже. Вообще, я считаю, что нас за юзеров[15]15
  Юзер – пользователь.


[Закрыть] приняли. Не сообразили по глупости, что любой человек, который с головой дружит, сумеет увидеть наличие единой сети. Конечно, можно пару процентов дать на то, что сделано это непреднамеренно. Или… – Пол замолчал и задумался.

– Или что? – не выдержал Хантер.

– Или они специально сделали эту сеть, чтобы мы ее заметили и отключили.

– А зачем им это нужно? Хотя… Я, кажется, понимаю. – Все-таки полковник Хантер был опытным разведчиком и легко просчитывал возможные ходы противника. – Проверить сможешь?

– Без проблем. Если вы имеете в виду какой-то дополнительный вариант подключения для контроля, вплоть до обычного и самого простого кабельного соединения, которым никто уже не пользуется много лет.

– Да. Это я и имел в виду.

– Я проверю… Все компьютеры просмотрю.

– А они это заметят? Впрочем, это не так и важно после того, как мы сняли «жучки» и видеокамеры. Уже показали, что работать на площади, или, как здесь говорят, на майдане, мы, в силу специфики своей службы, не любим.

– Заметить они могут только тогда, когда я отключу их или удалю программы-«трояны». «Трояны» – это производное от «троянского коня». Программы-шпионы. Но это все палка о двух концах. Я потому и не стал пока отключаться от Wi-Fi, чтобы была возможность гнать им, когда понадобится, «дезу». Вы же сами, Док, видели, что мы все прилетели с собственными ноутбуками. Мы сможем пока работать через них. У каждого есть свой USB-модем. Это, конечно, медленнее, чем напрямую через Сеть, но не настолько медленнее, чтобы это стало критичным. Да и вообще, работать через местных провайдеров рискованно. Я бы предпочел полностью работать через USB-модемы. Так будет надежнее.

– Как скажешь. Твое мнение во всех компьютерных делах – закон. А насчет «дезы» ты дал хорошую мысль. Мы имеем возможность посылать куда-то в никуда сообщение через их компьютеры так, чтобы они имели возможность прочитать?

– Проще простого. Я просто открою на своем почтовом ящике еще один номер и пошлю текст, который вы мне подготовите, себе с большого компьютера, контролируемого ими. В этих условиях отследить местонахождение моего IP-адреса будет невозможно. Стационар они, возможно, еще смогут определить, да и то если имеют подключение к спутнику, а ноутбук бесполезно и пробовать. В принципе, я могу дать какой-то адрес с почты в Лэнгли. Стационарный. Отправлю и сразу заблокирую его. Откровенно взломаю, удалю почту, даже могу весь компьютер повредить. Только в этом случае есть одно существенное обстоятельство.

– Какое?

– Мы не должны повторять их ошибок. Если они считают нас дураками, то мы вовсе не обязательно должны считать дураками их.

– Ты о чем? – не сразу понял Хантер.

– Серьезная информация, даже если она «деза», не будет посылаться открытым текстом. Следует продумать систему кодировки, которую без труда разгадает опытный дешифровальщик. Или даже шифровальщик, поскольку специалиста-дешифровальщика здесь на месте может и не оказаться. Дешифровальщик, насколько мне известно, пользуется не просто одним компьютером, но запускает в дело целый дешифровальный центр. Большая неуклюжая система со старинными ЭВМ. Я слышал, что они пытались пользоваться государственными суперкомпьютерами, но даже суперкомпьютер может дать результат только в том случае, если в шифрованном тексте существует периодичность. Если же нет ее, то он тоже не помощник. А периодичность появляется только после определенного количества зашифрованных групп знаков. Там, кажется, в каждой группе по пять знаков или по четыре цифры. Значит, следует использовать что-то попроще.

– В этом ты прав. У меня, к сожалению, нет такого опыта. Я обычно работал через профессионального шифровальщика. Спрошу майора Лукаша. Он у нас исполняет обязанности шифровальщика группы, ему и карты в руки. Хотя он тоже не великий профессионал. Ладно, я пока продумаю текст, потом решим, как с ним поступить. – Полковник поднялся и вдруг добавил: – Хорошо бы еще проконтролировать компьютер местного шифровальщика. Шифровальщиком в посольствах обычно служат помощники военного атташе.

– Мне нужен его IP-адрес.

– Как его раздобыть?

– Нужно хотя бы электронное письмо от него получить. Можно это сделать?

– Нет проблем. Я попрошу посла отправить шифрованное письмо в твой адрес. Напиши мне на бумажке, куда отправлять…