Текст книги "Убойная позиция"

Автор книги: Сергей Самаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Звук двигателя машины приближался. Но группа успела уйти в заросли раньше, чем машина появилась из-за поворота.

– Уходим не спеша... Догоняем своих! – скомандовал Самурай. – Колосков, выставь боковое охранение...

Старший сержант быстро распорядился, а капитан задержался между кустов, выставляя на ребро высокий плоский камень и пряча под него гранату с сорванным кольцом. Такой камень только задень второпях – он упадет и освободит рычаг гранаты...

2. ПРЕСЛЕДОВАНИЕ

– Жену бы навестить не мешало... – вроде бы ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Дукваха, протягивая к огню вывернутую наизнанку куртку.

Дукваха ловил в швах одежды давно надоевших ему блох, прочно там обосновавшихся. От близкого огня блохи начинали суетиться, и он их стряхивал щелчком прямо в пламя.

– Э-э... Послушай... Ты грудью на очаг ложись, – приоткрыв сонные глаза, посоветовал Дуквахе Трехглазый Муса. – У тебя на груди их больше прячется, чем в одежде... Там целая ферма...

Трехглазым Мусу зовут за родинку в форме недремлющего ока, висящую над переносицей. Кто впервые Мусу видит, особенно в полумраке, даже вздрагивает. Немудрено испугаться от такого вида...

Грудь у Дуквахи и вправду, как у породистого барана спина. Через волосы до кожи не добраться. Дукваха к совету, однако, не прислушался. Побоялся, видимо, волосы подпалить...

– Не надо на очаг... – словно отвечая на мысли Дуквахи, возразил Мовсар Копченый. – Паленые волосы плохо пахнут... И запах долго стоит... Нору потом не проветрить...

Несколько лет назад Мовсар готовил пороховую мину и часть пороха взорвалась у него перед лицом. Глаза уцелели, хотя белки с тех пор стали красными, но кожа на щеках и на носу приобрела цвет копченого мяса. С тех пор Мовсара и стали звать Копченым.

Главный разговор, однако, шел не о блохах...

– Эмир, что скажешь? Жена у меня болеет... Навестить не мешало бы... – Дукваха наконец-то обратился напрямую к тому, для кого его слова звучали.

Эмир, перед тем как ответить, встал и высунулся из землянки, словно проверил обстановку в лагере.

– Потерпи пару дней... Новая база ближе к дому будет...

И сел в свой угол, где обычно часто дремал с открытыми глазами...

* * *

Эмир Хамидрашид Дадашев в свои тридцать два года ничем, кроме войны, в жизни всерьез не занимался. То, что он был когда-то студентом, в счет не шло, потому что студенчество – это не род занятий. Он мог бы стать профессиональным спортсменом, поскольку учился на профессионального тренера по борьбе дзюдо, но стать спортсменом помешали обстоятельства. И потом, что это за профессия – спортсмен... Война – это вот да!.. Это дело стоящее для мужчины с характером горца... Победу спортсмена нельзя сравнивать с победой воина!

И сначала Хамидрашиду Дадашеву сильно нравилось воевать. Даже просто командовать нравилось, отдавать приказы и смотреть, как эти приказы выполняются. Потом стало нравиться меньше, потому как сначала казалось, что удача всегда будет на стороне ичкерийцев и счастливая судьба никогда не отвернется от сильных... Но получилось не так... И теперь занятие войной заставило Дадашева забыть, что такое дом и спокойная обстановка, которой тоже иногда хочется даже воину. Многие полевые командиры, которых Хамидрашид хорошо знал, которых уважал, давно сложили оружие и живут спокойно в собственных домах. Ему этого не дано... Грехи за спиной большие...

Конечно, грехов за любым полевым командиром много, но не обо всех грехах знают в прокуратуре. Те, о которых знают, можно простить, как мелкие и несущественные. Те, о которых не знают, не простили бы, но именно поэтому о них не знают. Хамидрашид никогда не заботился о завтрашнем дне и всегда во всем шел до конца... Без страха, без жалости... Такой характер был у него... И потому свои грехи не прятал... Вот это-то и отрезало ему возможность жить дома и не просыпаться ночью от высокого и визгливого крика ночной птицы, промахнувшейся при атаке на добычу. Птицы очень пронзительно кричат... И слишком много их развелось в округе... Непонятно – отчего так много птиц стало и почему они так часто кричат... Может быть, скрытый в лесной чащобе лагерь маленькой группы, что постоянно находится рядом со своим эмиром, оставляет после себя много отходов жизнедеятельности человека, это привлекает мышей, а там, где мыши, там и птицы? Возможно, это правда... И лисиц стало слишком много... Лисицы тоже там пасутся, где мышей много... Это может выдать базу, и лучше сменить ее... Наверное, уже пора...

Хамидрашид никогда подолгу ни на одной из множества своих баз не задерживался. Месяц, от силы два, и надо переходить на другую, заранее подготовленную. Заранее подготовленных баз много. И даже баз, подготовленных другими полевыми командирами, которым они уже не понадобятся, потому что эти полевые командиры сдались властям по амнистии. Задерживаться опасно, а Дадашев опасность чувствовал издалека и всегда уходил от нее... Уйдет, конечно, и сейчас, просто сменив базу, но только после того, как завершит начатое... Заложенные у дороги фугасы ждут своего часа... И этот час скоро настанет... Сначала будет звонок на спутниковый телефон, потом работа... А после этого и уходить можно...

* * *

У Хамидрашида много друзей. И это помогает ему... Друзья умеют поднять его настроение... Один из них, что в райотделе служит, позвонил на днях. Сообщил, что в лесу нашли тайник с оружием, подробно описал место. Сказал, что только через день сообщение о тайнике уйдет в республиканское управление. Только оттуда пришлют людей, чтобы тайник разобрать. Тайники часто заминированными бывают, а в райотделе нет своих саперов...

Хамидрашид со своими людьми место сразу же навестил, тайник нашел без труда – это просто: посмотрел, где бы сам стал тайник устраивать, там он и должен оказаться. Дело полезное, потому что своих тайников не напасешься. Взял запас патронов, целый ящик гранат для «подствольника», которые у него самого давно уже кончились, нашел в дополнение к боеприпасам непортящуюся провизию, что тоже неплохо. А сам тайник заминировал. И Мовсар Копченый на дороге, что сюда же вела, по приказу эмира заложил фугас своего фирменного изготовления. Оставалось дождаться, когда снова позвонит друг из райотдела и сообщит, что кто-то выехал проверить тайник. Другой дороги здесь нет. Только по одному пути пожаловать могут. И на этом пути эмир Дадашев будет ждать их...

Нет, он, конечно, не мечтает о полном уничтожении выступивших в лес сил. Не те теперь времена, чтобы мечтать о большой операции, имея в наличии восемь человек. Но неприятностей доставить сможет любому противнику. Не каждая группа может подкрепить взрыв очередями сразу из четырех ручных пулеметов. У пулемета скорострельность такая, что не успеешь сообразить, куда спрятаться, как надобность в этом отпадет, потому что трупы прятаться не могут...

* * *

Звонок трубки спутникового телефона раздался в условленное время. Хамидрашид включает трубку только на два часа в день – аккумулятор бережет, потому что запасной аккумулятор, который он отправил на зарядку к другу, еще не доставили. Когда Дукваха домой отправится, чтобы жену навестить, он и аккумулятор заберет, и отдаст на зарядку старый. Так эмир всегда делает. А двух условленных часов для необходимой связи вполне хватает. Есть всего несколько человек, которые могут эмиру звонить. Не каждый день звонят, а только тогда, когда есть что сказать.

Не желая разговаривать при всех не потому, что разговор был тайным, а потому, что эмиру просто полагается не держать всех воинов джамаата[5]5
  Боевое подразделение у боевиков на Северном Кавказе. Как правило, приравнивалось к отделению, с той только разницей, что имело вооружение для полной автономной деятельности. В джамаат входили обычно разведчики, минеры, связисты, снайперы, минометчики, санинструктор и автоматчики. Иногда понятие джамаата применяется более широко, обозначая большой отряд.


[Закрыть] в курсе своих дел – хотя бы ради поддержания собственного авторитета и создания условной дистанции между ним и подчиненными, – Хамидрашид вышел из землянки. И только на чистом, не задымленном воздухе, проморгавшись, чтобы после полумрака норы все видеть и на свету, эмир глянул на дисплей трубки. Номер звонившего был незнаком. Сначала Дадашев хотел просто перезагрузить трубку, потом, посомневавшись, все же нажал клавишу соединения, и сухо сказал:

– Я слушаю...

– Здравствуй, Хамидрашид...

Значит, не номером ошиблись, значит, ему звонили...

– Здравствуй, я слушаю тебя...

Он ответил так сдержанно, не узнав голос и не понимая, как следует разговаривать с этим человеком. Звонивший громко хмыкнул.

– Ты не спрашиваешь, кто звонит?

В голосе звучал какой-то скрытый вызов, заставивший Хамидрашида насторожиться.

– Я не уверен, что мне это будет интересно... Но я готов выслушать, что ты скажешь мне... Говори, не трать понапрасну мои деньги...

– Это Тамирханов... Если помнишь, меня зовут Арслан Мовсарович...

Только теперь Дадашев уловил в голосе знакомые ему нотки. Он этот голос слышал с детства, потом долго слышать не доводилось... И никак уж не думал, что бывший сосед и друг покойного отца подполковник милиции Тамирханов позвонит ему сюда, в лес, каким-то образом и номер выяснив, и часы, в которые можно звонить...

– Я помню, Арслан Мовсарович... – сказал Хамидрашид после некоторой вызванной удивлением паузы. – Правда, готов сознаться, что меньше всего ожидал услышать вас... Я не спрашиваю, откуда вы узнали номер, я спрашиваю только, зачем я вам понадобился... Просто так вы не стали бы звонить...

– Ты правильно просчитал. Я не стал бы тебе звонить просто так. А если позвонил, значит, ты мне в действительности очень нужен... Нужна твоя помощь, причем помощь немедленная...

– Лично моя? Я могу оказать ее по телефону?

– Не лично. Мне нужен ты со своим отрядом. И конечно же, не по телефону. У меня нет склонности к телефонным митингам.

– Ладно. Позвоните мне дня через три... – чуть лениво предложил Хамидрашид, рассчитывая через три дня посмотреть определившийся на дисплее номер и не отвечать на звонок. – Я тогда чуть-чуть освобожусь и постараюсь вам помочь...

Тамирханов словно прочитал его мысли.

– И ты благополучно избежишь общения со мной. Это мне хорошо знакомо. Многие полевые командиры прибегают к такому способу...

– У меня важные дела, которые я не могу отложить... – Эмир слегка удивился настойчивости подполковника. Пусть Арслан Мовсарович был другом отца Хамидрашида. Разве это дает ему право диктовать свою волю свободному человеку...

– Не получится... И твое последнее дело не настолько важное, чтобы из-за него отказать мне... Пусть фугас сам по себе взорвется. Он взорвется сам по себе, без машины... А ты со своими людьми должен быть к тому моменту уже далеко, потому что на месте твоей засады тебя должна ждать другая засада. Тебе подстроили ловушку эти ублюдки – «кадыровцы». Они специально для тебя подготовили этот тайник. И подсунули информацию твоему парню в райотделе... Знали, что ты момента упустить не пожелаешь... И тебя, и твоих парней перебили бы, не окажись я человеком при погонах и со связями. А моих бы парней, которых, по их плану, я должен был туда послать, перебили бы твои парни... Я своих парней беречь обязан! А как я могу позволить, чтобы убили сына моего старого покойного друга...

Хамидрашид слегка растерялся от такой информации. Но информация слишком походила на правду, чтобы ей не верить. Метод вполне в стиле «кадыровцев», которые часто устраивают такие ловушки для полевых командиров.

– Я благодарен вам, Арслан Мовсарович...

– Благодарностью сыт не будешь... – по-русски сказал подполковник, перебив эмира. Но тут же снова перешел на родной язык: – Мне нужна благодарность более весомая и немедленная...

Тамирханов говорил резко и жестко. Это слегка раздражало, потому что Дадашев никак не планировал войти в подчинение ментам, но все же чувство благодарности он испытывал и оказать услугу был бы рад.

– Говорите... Я не хотел бы встречаться лично... Если можно по телефону, то говорите... Я постараюсь помочь...

– Ты уж постарайся... Кроме тебя я многих уже поднял... Поэтому не надо будет стрелять во всех встречных вооруженных людей. Вас в округе около ста человек... Вы все делаете одно общее дело... Нельзя даже в ментов стрелять, потому что менты здесь только мои... Следует обойти место, где ты фугас выставил. «Кадыровцы» к вечеру начнут туда выдвигаться... Но я надеюсь, что до вечера ты или кто-нибудь еще успеет сделать дело и уже доложит мне... Тогда я смогу всех вас отправить против «кадыровцев». В нашем районе ни отец, ни сын не пользовались авторитетом... И «кадыровцам» лучше сюда не соваться...

Хамидрашид думал недолго.

– Что нужно сделать?

– Ты «летучих мышей»[6]6
  На нарукавной эмблеме спецназа ГРУ изображена летучая мышь. «Летучие мыши» – спецназовцы.


[Закрыть] не боишься?

– Я никого не боюсь... Хотя с «летучими мышами» предпочитаю не связываться...

– Надо связаться... Их здесь только два отделения вместе с командиром роты... около двадцати человек... Точнее сказать не могу... Они перебили моих людей в двух машинах и похитили то, что принадлежит мне... Очень важная вещь... Следует догнать «летучих мышей», перебить и, если получится, захватить их командира... Я подозреваю, что он слишком много знает... И хочу знать то, что знает он... Если не получится, его можно просто убить... Просто, без затей...

– Как его зовут? – поинтересовался Хамидрашид.

– Капитан Рудаков по прозвищу Самурай... Самурай – это потому, что у него слегка узковатый разрез глаз. У него мать, кажется, бурятка... Как таких зовут... Гуран, кажется... Он не японец... И... Самое главное! Я повторяю! Этот капитан устроил засаду только для того, чтобы украсть принадлежащую мне вещь... Я думаю, тебе можно сказать... Ты человек надежный... Он украл новую снайперскую винтовку. Очень важная винтовка, на которой завязана судьба всей Ичкерии... Тебе такая совсем ни к чему, но у нас есть человек, который может с этой винтовкой создать новую историю нашего народа... Это очень большое и важное дело, в котором я – только пешка... Понимаешь масштаб? Винтовка должна вернуться...

Хамидрашид сразу обратил внимание, что подполковник Тамирханов назвал страну не Чечней, как полагалось бы менту, а Ичкерией, как полагается полевому командиру и даже простому боевику[7]7
  Ичкерийцами традиционно звали горных чеченцев, представляющих те районы, где есть горы. Горные чеченцы на протяжении многих веков большей частью занимались разбоем, чтобы прокормить свои семьи. Долинные чеченцы и ингуши, также входящие в народ вайнахов, по своему образу жизни всегда были больше склонны к торговле, чем к войне. Но быть ичкерийцем считалось почетно.


[Закрыть]. Для Хамидрашида для самого это было важно. Это было днями его прошлого, того прошлого, когда ему нравилась война, когда ему нравилось побеждать и когда республикой руководили не Кадыров и «кадыровцы».

– И какая конкретно ставится задача? – переспросил Хамидрашид.

– Я же ясно сказал... – Арслан Мовсарович даже рассердился на Дадашева за желание уточнить задачу. – Спецназовцев уничтожить... Самурая или захватить, или убить... Винтовку вместе со всеми приспособлениями вернуть мне!

– Какие могут быть приспособления у винтовки? – опять не понял Хамидрашид. В его представлении винтовка – это просто винтовка с оптическим прицелом на ней.

– Там много приспособлений... Там три упаковки... Упаковки лучше не вскрывать, они могут взорваться, если не знаешь код... Все три упаковки следует передать мне. Вознаграждение – сто тысяч баксов... Там, у них, уже есть сто тысяч баксов... Они из машины украли... Это твоя законная добыча... Я плачу еще сто тысяч баксов...

– Это, Арслан Мовсарович, совсем другое дело... – сразу повеселел Хамидрашид. – С этого и следовало начинать, потому что мои люди могут спросить, за что мы идем воевать... Где нам искать спецназовцев?

– По моим предположениям, они должны пройти рядом с тобой... – голос Арслана Мовсаровича изменился.

– Вы знаете, где я нахожусь?

– Если бы не знал, не обратился бы к тебе... Я почти всегда знал, где ты находишься и чем занимаешься. Служба у меня такая... И не будь ты сыном моего друга... сам понимаешь... Значит, так... Машину они оставили на дороге... Рядом с ручьем, что впадает в Хулхулау... Знаешь этот ручей? С небольшим водопадом на середине склона...

– Знаю... Там с дороги легко съехать прямо к ручью... Чуть выше по течению густые кусты, чуть дальше деревья... Легко даже танк спрятать...

– Там они машину и оставили... Наш вертолет недалеко пролетал, сверху машину видел, не поленился снизиться, номер машины рассмотреть... Мне доложили... Это их машина, больше некому там машину оставить... Ее надо взорвать, чтобы они лишились транспорта... И как можно быстрее...

– Вместе с ними?

– Что – вместе с ними?

– Взорвать...

– Нет... Какой ты стал непонятливый! Взрыв может повредить винтовку... Взорвать до их прихода... Можно даже на глазах у них, чтобы они раньше времени, услышав взрыв, не свернули в сторону, но так, чтобы не повредить груз, что они несут... И вообще... С гранатами тоже не усердствуй... Груз – это главное... Без него, целого и сохранного, о вознаграждении даже говорить не будем...

– Это веская причина, чтобы гранаты с собой не таскать...

– Еще дельный совет... У тебя снайпер есть?

– Снайпера убили... Винтовка осталась... Сейчас парень натаскивается...

– Поставь этого парня искать капитана... Группа подойдет, пусть первым снайпер стреляет... В капитана Самурая... По ногам... Без него вся группа будет бессильна... Они не знают, что с винтовкой делать... И не давайте капитана унести... Это дело снайпера...

– Легко сказать... Как он капитана определит? Лицо, даже если знаешь человека в лицо, в прицел не всегда рассмотришь...

– Тебя и этому учить надо... Офицеры всегда с пистолетом... Все с автоматами, а офицеры с пистолетом...

– В спецназе ГРУ все с автоматами...

– Но кобура у офицера все равно есть...

– Арслан Мовсарович... Теперь мне приходится вас учить... Кобуру офицеры спецназа ГРУ носили только в первую войну... Мы отучили их от этого... Снайперы отучили... Они давно уже носят пистолет в кармане...

– Все равно, пусть снайпер поищет...

– Он попробует... Только это трудно...

– Выступай без промедления... У тебя есть в запасе два-три часа... Но спецназ ходит быстро... Может время сократить...

– Мои ребята никакому спецназу не уступят, стоит им только деньги пообещать...

– Я на тебя надеюсь больше, чем на других... Будут новости или нужда возникнет – сразу звони. Я и подстрахую, и посоветовать смогу...

– Вопрос по существу... Подмога к ним подойти может?

– У них нет связи... Они вчера кодограмму с моего телефона отправляли...

– Тогда они не вернутся на базу. Это я обещаю...

* * *

– Подъем! Выступаем... – негромко скомандовал Хамидрашид с порога землянки. – Дукваха, вторую землянку поднимай... Кто желает пять тысяч баксов заработать, соберется быстро... Отставших расстреливать не буду, но не буду и ждать, чтобы другим больше досталось... Полное вооружение, патронов побольше, гранат много не брать, чтобы не утяжеляться, минимум поклажи... Ходить придется много и быстро...

– Сюда возвращаться будем? – поинтересовался Трехглазый Муса.

– Кто жив останется... Надеюсь... Я тоже кое-что здесь оставляю... – Хамидрашид собирался быстрее всех.

– Мне что брать? – спросил Мовсар Копченый. Он всегда спрашивал, потому что его груз обычно бывал специфическим и должен был отвечать обстановке.

– Одну машину нам предстоит взорвать... На всякий случай, возьми еще несколько шашек... Вдруг сгодятся, когда отходить будем... И несколько гранат... Разрешается только тебе... остальным гранаты не надо... Гранаты только для «растяжек»...

– Не на дорогу идем? – переспросил Муса.

– Другое задание...

– Я понял... – Муса почесал «третий глаз». – Если есть оплата, значит, что-то новое...

– Вторая землянка готова... – вернувшись, сообщил Дукваха.

– Выступаем... Идем в темпе, дорога не дальняя...

* * *

Дорогу до ручья даже по карте рассматривать не было необходимости. Хамидрашид шел первым и уверенно вел группу. При этом даже не всегда тропы придерживался, срезая углы, будучи уверенным, что правильно выйдет. И выходил правильно. Ориентироваться там, где никаких ориентиров не было, эмир Дадашев умел хорошо, это было, видимо, у него в крови...

Глава 2

1. НЕ ОТПУСТИТЬ ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЯ...

Преимущество Самурая заключалось в том, что он в общих чертах знал, кто работает против спецназовцев, тогда как противники не подозревали о его знании. Более того, капитан Рудаков знал даже отдельных конкретных лиц и накануне не побоялся умышленно «засветиться» перед своим потенциальным противником, заехав в райцентр, чтобы переброситься парой фраз именно с ним, с начальником райотдела милиции подполковником Тамирхановым; о цели своей поездки он, естественно, докладывать не стал. Все буднично, вроде бы мимолетная встреча знакомых офицеров, которой не стоит придавать значения, и в ответ на прямой, не слишком вежливый вопрос последовал ленивый ответ:

– Так... С осведомителем встретиться надо... И еще... У меня радиста с собой нет, а надо кодограмму сбросить... С вашего телефона, если не возражаете... Шесть пятизначных групп, и все...

Подполковник не возражал. Но он узнал, что у капитана Рудакова нет связи с командованием. Это потом будет для Тамирханова важно. И про осведомителя он не спросил. Ни один уважающий себя милиционер не будет спрашивать про осведомителя, потому что знает – ответом будет усмешка. Своих осведомителей не только спецназ ГРУ не афиширует... Даже менты портреты своих осведомителей в газетах, как правило, не всегда печатают...

Тем не менее подполковник Самураю не поверил. Это капитан по глазам увидел. Тамирханов должен был сообразить, что на встречу с осведомителем не отправляются такой большой компанией, да еще на заметном тентированном грузовике... А если не поверил, значит, капитан Рудаков своей цели достиг. Он очень хотел, чтобы подполковник ему не поверил...

Но капитану Рудакову еще надо было, чтобы подполковник не помешал, и именно потому грузовик поехал в сторону, противоположную той, в которую следовало ехать, и только вне зоны видимости развернулся и через открытое пространство переехал на другую дорогу. Таким образом и Тамирханова в недоумении оставили, и след запутали, но потом Тамирханов обязательно все вспомнит и поймет, что его в дураках оставили. Теперь главное дело было за вертолетом, чтобы пилот не подвел. Но пилота должны были тщательно проинструктировать. Пилот милиционеров возит, но сам – армейский, свой, проверенный... Пилоту следовало заметить машину издали, сверху, и поинтересоваться, что это за машина в кустах спрятана. И внимание подчиненных Тамирханова привлечь...

Самурай знал Тамирханова раньше. Не так, чтобы хорошо, но доводилось встречаться во время операции по блокировке засевших в частном доме боевиков. Тогда милиционеры сами ничего сделать не смогли, несмотря на наличие двух БТРов. Поговаривали, что у боевиков есть РГД-7, и подставлять БТР под противотанковый гранатомет подполковник не рискнул. Боевики тогда забрались в подвал здания и отстреливались через узкие вентиляционные люки. Прибывшая вместе со спецназом ГРУ боевая машина пехоты быстро разворотила из автоматической пушки слабую кирпичную кладку и погасила огневые точки. Потом последовал выстрел из подствольного гранатомета подошедшим из «мертвой зоны» спецназовцем. Граната влетела прямо в вентиляционное окошко. После этого в подвале никого в живых остаться не могло...

Операцию, естественно, записали на счет местных милиционеров. Так всегда бывает...

* * *

Тропа, конечно, утомляла, потому что всегда приходилось идти вдоль склона, опираясь на какую-то одну ногу, поскольку сама тропа была малохоженая и наклонная в своей боковой поверхности. В общем-то здесь и не было настоящей тропы, просто чуть-чуть протоптано направление движения. Слегка обижало и то, что не было сразу организованного преследования. Наверное, когда замыкающая колонну машина прибыла на место расстрела двух других машин, преследование пытались организовать даже слабыми силами, что были в наличии. Но спецназ не успел далеко уйти. И всем хорошо было слышно, как взорвалась граната, оставленная Самураем на тропе под неустойчивым камнем. Теоретически, на камень могла и птичка сесть... И от веса птички камень тоже мог упасть... Но птиц здесь мало, а камней много, и надо обладать большим воображением, чтобы допустить – птица выбрала именно этот камень. Самурай не допускал. Он понял, что на гранате подорвались те, кто попытался преследовать. Скорее всего преследование на этом и закончилось, потому что минимум два человека, учитывая узость и крутизну тропы, должны были бы пострадать. В машине могло быть и четыре человека, и пять... Пострадал тот, что первым пошел и уронил камень, и идущий за ним – непременно. Могло слегка зацепить осколками и идущих сзади, но у РГ-5 радиус разброса легких осколков невелик, и на дистанции в пять метров ранение таким осколком можно рассматривать как небольшую царапину. А оставлять на тропе более мощную Ф-1 Самурай не стал, потому что тогда может оказаться некому сообщить подполковнику Тамирханову о случившемся. Ф-1, взорвавшаяся на высоте склона, в состоянии «похоронить» всех, кто ниже идет по той же тропе. Этого капитану Рудакову не хотелось...

Но сообщить уже должны были бы. И Тамирханов должен организовать преследование. Его силы, в принципе, известны. Подполковник и вертолет мог бы использовать, но вертолет уже улетел. Кроме того, посвящать пилотов в свои дела подполковник не рискнул бы. Скорее всего он будет обходиться только своими силами. Милиции... Может, конечно, рискнуть и привлечь местных боевиков, если имеет на них выход. Даже не так... Выход-то подполковник имеет точно... Так данные разведки говорят... Но имеет ли он с ними оперативную связь, вот в чем вопрос... И машина... Подполковник должен быть обеспокоен возможностью капитана Рудакова уехать на машине. Первое, что он должен сделать – это угнать или уничтожить машину...

* * *

Шли быстро, потому что иначе ходить не умели. Кроме того, если в горах идти медленным маршем, быстро устанешь. А силы нужно распределить не только на сравнительно небольшой бросок к оставленной машине, которой, скорее всего, на месте уже не застать, но и на последующие дни. На многие последующие дни, когда придется совершать и быстрые маневры, и затяжные марши. За два часа устать толком не успели, только втянулись в однообразную работу. И целых два часа ни одного намека на преследование. Преследователи оказались слишком неповоротливыми и медлительными. Капитан Рудаков начал бояться, что преследователи просто потеряют их. Мало ли, не в ту сторону свернули... А потом попробуй догони... Пришлось сделать привал, чтобы дать им возможность приблизиться. Естественно, и охранение выставили...

Вообще-то обвинять милиционеров в неумении вести преследование было бы наивно. Конечно, и вне сомнения, они не смогут сравниться со спецназом ГРУ в умении ходить по маршруту. Ни один другой спецназ сравниться не может, а уж милиционеры-то тем более никогда... Боевики более тренированы, чем они... Приходится поджидать их...

Пожалуй, исходя из привычек роты, выработанных в многочасовых тренировках, до привала можно было бы еще и час прошагать, и два. Но в этом случае капитан Рудаков опасался вообще потерять преследователей, которых ему хотелось держать под контролем. Такой расклад совсем не входил в планы капитана. И потому было решено устроить ранний привал. На привале заодно и рацию можно было развернуть, поскольку преследования еще нет и некому заметить, что группа все же обладает связью с разведуправлением РОШа[8]8
  РОШ – региональный оперативный штаб по проведению антитеррористической операции на Северном Кавказе.


[Закрыть]. Для этой конкретной операции была выделена резервная волна, из опасения, что милиционеры могут знать другие волны и прослушивать их.

Самурай в телефонном режиме связи доложил о первых результатах и поинтересовался, выступили ли другие группы. Другие группы выступили. И одновременно Самурай получил приказ не слишком спешить на марше. Разведуправление прослушивало все связи подполковника Тамирханова. Тот разворачивает преследование неумело. Одновременно перекрывает дорогу на север. Надо преследования дождаться и дать ему возможность «прилипнуть». И идти на юг...

Слушающий разговор младший сержант-радист удивленно посмотрел на командира роты. Ему такие переговоры были непонятны. Согласно логике, группа должна как можно быстрее убегать от преследования, а не ждать, когда ей «на хвост» наступят.

– А почему нам отрываться нельзя? – не выдержал младший сержант и задал вопрос, который давно вертелся у него на языке. – Догонят, мало не покажется...

– Кому? – не понял Самурай.

– Нам, естественно...

– А им? – ответил командир роты так, как и полагалось отвечать солдату, чтобы тот уверенность в своих силах не потерял. – Им сначала мало не показалось? Так-то...

Радист только плечами пожал.

Конечно, в такой рейд следовало бы взять радиста из прапорщиков. Прапорщик, по крайней мере, не будет с солдатами информацией и сомнениями делиться. Но перед выходом свободного радиста-прапорщика не оказалось. Пришлось младшим сержантом довольствоваться. Но и этот службу знает, и знает, что служебные тайны нужно хранить.

– Сворачивай рацию...

Хорошо хоть снайпер достался из прапорщиков... Пока командир был занят разговором с радистом, снайпер Родионов вместе с минером колдовали над замками самой большой упаковки. Самурай подошел.

– Что скажете?

– Заряд там, кажется, есть... – объяснил минер. – По крайней мере, что-то в корпусе коробки прослушивается. Я простучал потихонечку... Вокруг замка дополнительная коробка с какой-то начинкой. Но пока еще замок на код не закрыт, только на защелку, и взрывное устройство не на взводе. Нам такие устройства еще в учебке показывали... Взрыватель замыкает контакт на аккумулятор, когда набирается неверный код, и открывается защелка... Если код не выставлен или набран правильно, замыкания контакта не произойдет... Мне кажется, посмотреть стоит...

– Опасность? – спросил Самурай.

– Есть, конечно... Мало ли, хитрости... Но маловероятно... Оборудование стандартное...

– Открывай... – разрешил капитан.

– Всем отойти... – распорядился минер.

Площадка безопасности быстро очистилась. В том числе и сам Самурай отошел на безопасное расстояние. Минер открывал коробку осторожно, готовый отпрыгнуть в случае какого-то подозрительного щелчка. Но все обошлось. Крышка легко поднялась. И первым рядом с минером оказался прапорщик Родионов, сразу доставший винтовку без ствола.

– Взрыватели могут быть и в других коробках... – Минер говорил спокойно и негромко.

– Отойти! – теперь скомандовал Самурай.

Вторая и третья коробки тоже были открыты без проблем. В большой коробке нашлись ствол и глушитель. В меньшей – различные приборы и запас патронов.

– Руки попрошу убрать... – распорядился прапорщик Родионов, знающий, что может случиться с тонкими приборами, если они попадут в руки любопытного.

– Всё соберешь? – поинтересовался капитан Рудаков.

– Отчего ж не собрать... Обычное дело...

Сбор винтовки не занял много времени. Для каждого из приборов, значение которых не только солдаты, но даже командир роты не понимали, нашлись гнезда на корпусе винтовки. Прапорщик устанавливал их и сразу соединял проводку с панелью. Ошибиться при соединении было невозможно, потому что каждый провод имел собственную систему соединения, не похожую одна на другую матрицы и пуансоны. Но включать и рассматривать приборы снайпер не спешил. В малой коробке оказалось несколько коробочек с патронами. Патроны вызвали долгое раздумье у прапорщика.