Текст книги "Русский адат"

Автор книги: Сергей Самаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1

Попутную армейскую машину до батальона, как сказал комендант, пришлось бы ждать три дня, автобусы здесь вообще ходили только два раза в неделю, и очередной только что ушел, и старший лейтенант Пашкованцев договорился с соседями, парнями из отряда спецназа внутренних войск, чтобы его отправили с каким-то попутным гражданским транспортом. «Краповые береты» держали постоянный пост на перевале? рядом с вышкой сотовой связи, охраняя одновременно и дорогу? и вышку. Каждый день несколько машин проходило в одну и в другую сторону. Проблема состояла единственно в том, чтобы в этих машинах были свободные места. И уже утром следующего дня вместе со сменным нарядом «краповых» Пашкованцев отправился на перевал.

– Обычно все стараются еще в поселке попутчиков взять… – говорил командир наряда старший лейтенант Сережа Луговой. – И заработок небольшой, и безопаснее с людьми… Но в день обязательно бывает хотя бы одно – два места… Здесь мало ездят…

– Я по жизни везунчик… – сказал Пашкованцев. – Долго ждать не придется, чувствую…

Однако первая машина, грузовая, взять пассажира могла только в кузов, поскольку места в кабине были заняты двумя пожилого возраста дагестанками с большими сумками. Ехать по сложной дороге в кузове было рискованно – рану так растрясет, что хромать на обе ноги начнешь… Пришлось снова ждать…

Но ждал старший лейтенант Пашкованцев, в отличие от «краповых», в легком напряжении. «Краповые» держали на посту свою собаку, мощного кавказского волкодава [6]6
  Одна из новых пород бойцовских собак, выведена в Дагестане путем скрещивания кавказской овчарки и питбуля, внешне имеет некоторое сходство с алабаем (туркменским волкодавом). Отличается злобным и агрессивным нравом, недоверчивостью к чужим. Прекрасный охранник и защитник дома.


[Закрыть] Казбека, который с подозрением относился, кажется, ко всем, береты не носящим, и откровенно недолюбливал гражданских. Казбек прохаживался среди спецназовцев внутренних войск и с недоверием поглядывал на старшего лейтенанта спецназа ГРУ, как-то выделяя его среди других. И хотя обнюхал Алексея в момент знакомства, все же за своего не признал.

– Ты, главное, не жестикулируй и не говори громко, – посоветовал старший лейтенант Луговой. – Его твоя клюка смущает… Так он всех в форме обычно принимает вежливо…

Как Казбек принимает тех, кто не в форме, Пашкованцев уже видел, когда «краповые» проверяли первый грузовик. Пожилые дагестанки, слыша рычание собаки, вообще отказались покинуть кабину и протягивали паспорта проверяющим с места, а когда водителю потребовалось показать, что он везет в кузове, грозного Казбека вообще посадили на брезентовый поводок.

Впрочем, сам Казбек к спецназовцу ГРУ не совался, и эксцессов между ними никаких не возникало. Повышенную агрессивность пес проявил, когда наряд остановил старенький микроавтобус «Фольксваген» с четырьмя пассажирами. Пришлось опять взять его на поводок, как только вышел слегка подрагивающий при виде собаки водитель.

– Сережа, кажется, место для меня есть… – показал Пашкованцев на микроавтобус.

– Сейчас посмотрим… – Луговой сам решил поинтересоваться документами пассажиров. – Пойдем, поговорим…

Алексею в это время опять позвонил отец, и потому он в досмотре участия не принял, хотя досмотр вообще был не его делом, и «краповые» справлялись с ним лучше.

– Здравия желаю, сынок. Я звонил в госпиталь, там сказали, что тебя выписали «исключительно по твоей настоятельной просьбе»… Не понимаю я таких выписок… Как дела?

– Сижу на перевале вместе с «краповыми», жду попутную машину, чтобы до батальона добраться… Наш район отдаленный… С транспортом проблемы…

– Нога как?

– С тросточкой хожу… Наверное, это надолго… Заживает медленно…

– У меня есть в Москве подходящий тебе врач. Планы не составил? И мама ждет…

– Приедем, думаю… Чуть попозже… Сначала попробую, как за рулем… Нога не подведет, приедем быстро…

– Ты в бригаду поедешь?

– Нет, только в батальон… Отпускные документы уже оформлены, ждут меня…

– Добро, сынок… У меня, кажется, оказия выпадает… Может, я к тебе домой загляну… Примешь отца в гости?

– Рад буду, папа… Когда ждать?

– Меня тут запрягли как ветерана… Перед призывниками выступать буду… В нескольких городах… Я попросил, чтобы ваш город в список включили… Возражений не было… Дома сам когда будешь?

– Сразу, как только в батальоне дела закончу, домой… На самолет и… Папа, извини, меня зовут… Машина свободная подошла…

– С богом… До встречи…

– До встречи…

Убрав трубку, Алексей забросил за плечо ремень спортивной сумки с личными вещами и, опираясь на трость, двинулся к старшему лейтенанту Луговому, который уже повторно делал приглашающий жест.

– Дело, значит, такое… – сказал «краповый» старший лейтенант, морща лоб. – Четыре пассажира, просто попутчики, машина не их… В райцентре сели… Морды очень подозрительные, хотя по «розыску» в нашем районе таких не помню… У меня на «розыск» память тренированная… Не помню… Но могут по «розыску» в другом районе проходить… Паспорта в порядке… Только от них дымом пахнет… Это вовсе не говорит, конечно, что каждый, посидевший у костра, непременно бандит, но морды мне не нравятся, и все тут… Взгляды угрюмые, недобрые… По-русски говорят плохо… Решай сам…

– Доеду… Ехать-то всего полтораста километров… Доеду… Мордой лица меня не напугаешь… Я сам кого хочешь напугать могу…

– Ладно, я на всякий случай данные их паспортов перепишу…

– Зачем? – не понял Пашкованцев. – Если это бандиты, они поддельные паспорта имеют… С настоящими «светиться» не будут даже бандиты… А от того, что ты номера поддельных запишешь, толку мало…

– На всякий случай… Можно, конечно, и осмотр машины провести, и личный обыск, но это только тебе дополнительную «напряженку» создаст… Да и не думаю, что найти что-то удастся… Через посты с оружием предпочитают не ездить… Водитель наш, из райцентра… Я эту машину пару раз видел…

– Я тоже, – подтвердил Алексей. – Еду…

И шагнул к дверце микроавтобуса.

– Где тут свободное место?

Ему никто не ответил, только посмотрели недобро. Да, встретив такие взгляды, Луговой должен был испытать неприятные чувства. Но угрюмый взгляд вовсе не говорит о том, что эти люди опасны.

– На заднее сиденье устраивайтесь… – вежливость проявил только один водитель. – Там можно ногу вытянуть…

Пашкованцев бросил на водителя короткий взгляд, и ему показалось, что тот как-то непонятно подмигнул. Наверное, показалось. Подмигивают обычно игриво. С чего водителю быть игривым с офицером спецназа…

* * *

С перевала спускались медленно. Водитель ехал осторожно, хотя машина, наверное, позволяла вести и более динамичное движение. Единственно, что-то постукивало под днищем. Похоже, крестовина требовала к себе внимания, как определил Алексей по звуку. Но это уже заботы водителя, он сам должен знать, что у него может в машине из строя выйти. Судя по стилю езды, за рулем не новичок и чувствует себя на дороге уверенно…

Четверка пассажиров впереди старшего лейтенанта молчала, даже между собой не переговаривались, словно они не знакомы, хотя могло вполне оказаться так, что они в самом деле только попутчики. А может, просто по характеру люди такие. Многословие вовсе не есть признак общепринятого достоинства. Часто, глядя на телевизионные передачи, Пашкованцев думал, что всем без исключения нашим телеведущим стоило бы поучиться у кавказских мужчин молчанию. Тогда, по крайней мере, телеведущие выглядели бы умнее. Излишняя болтливость здесь, в кавказских республиках, всегда считалась и считается признаком глупости и пустоты человека. И значительная доля правды в этом присутствует.

Но если никто не лез с ним знакомиться, Пашкованцев тоже не рвался к дружескому разговору. И потому просто сидел, вытянув с удобством ногу в проход между двумя рядами сидений и поглядывая за окно. Местный пейзаж, правда, старшему лейтенанту уже давно надоел своим однообразием и скудной суровостью. Бурые скалы, и даже зелень на кустах такая же бурая… И все это молчаливое, сдержанное, без выплесков неуместного восторга. Наверное, потому здесь и люди такие же сдержанные…

Сверху, с перевала, да и до середины склона, вид открывался величественный, даже несмотря на однообразие пейзажа. Конечно, перевал был не самым высоким в этих горах, дальше и более высокие лежали, и по другую сторону лежали более высокие, но до них было далеко. С перевала было видно даже такие вершины, с которых снег не сходит даже самым жарким летом. И одно это уже наполняло грудь воздухом полностью. И хотелось дышать глубоко…

Но, уже спустившись по склону ниже середины, пейзаж радовать переставал. Близкий бурый цвет надоедал и начинал утомлять. Уже и за окно смотреть не хотелось. А монотонность движения заставляла слипаться глаза. Так и ехали в молчании и полудреме. Главное было в том, чтобы эта полудрема и на водителя не перекинулась. Сам старший лейтенант Пашкованцев, если ехал за рулем на дальние расстояния, предпочитал, как и большинство водителей, разговаривать. Разговор все-таки как-то сгоняет дремотное состояние. Если один ехал, то порой сам с собой говорил, себе что-то рассказывал и рассуждал о давно разрешенных проблемах…

* * *

Глаза то закрывались, то открывались. В очередной раз они закрылись, и Алексей, кажется, даже заснул и проснулся от разговора, как казалось, уже и неуместного здесь, в этом микроавтобусе, со своим микроклиматом отношений. Говорили по-дагестански или еще на каком-то из местных языков, не знакомых Пашкованцеву. Но голос звучал не совсем обыденно. Даже не зная языка, можно было понять, что слова произносятся с откровенно угрожающими интонациями.

Алексей открыл глаза и сразу увидел перед собой лезвие ножа, направленное к горлу. Но человек, держащий нож, видимо, устал ждать, когда старший лейтенант проснется, и обернулся, вперед посмотрел. Происходящее впереди и Пашкованцев за долю секунды увидел и оценил. Другой бандит из молчаливых попутчиков держал свой нож возле горла водителя, заставляя того, видимо, остановиться. А на дороге, чуть ближе к обочине, стоял человек с автоматом, желающий остановить микроавтобус.

Реакция сработала быстрее, чем Алексей успел подумать. Ближний бандит уже начал поворачиваться. Но рука спецназовца захватила кисть с ножом цепким захватом и резко, до хруста, заглушенного криком, вывернула ее. Нож упал старшему лейтенанту на колени. И тут же стариковская трость превратилась в оружие. Второй бандит пытался прийти первому на помощь, согнувшись под низким потолком машины, пытался в проход шагнуть, но сразу получил удар рукояткой трости в нос – удар не отключающий, но вызывающий кратковременный болевой шок. Брызнула кровь. А Пашкованцев, успев ухватиться за рукоятку ножа и выставив вперед вооруженную правую руку, просто заставил приходящего в себя бандита с разбитым носом отпрыгнуть через сиденье на спину тому, что угрожал ножом водителю.

– Я не с ними!.. Я не с ними!.. – закричал испуганно четвертый мрачный пассажир неожиданно высоким голосом, опасаясь, видимо, что старший лейтенант предпримет что-то против него.

Но Алексей не против него предпринял действия. Ближний бандит с порванными связками на руке пытался за сиденьем встать, и тут же получил скользящий удар ножом по лбу. Кровь сразу залила глаза, лишив бандита возможности видеть.

Однако нож – это оружие в тесноте слишком опасное для обеих сторон. Машина вильнула несколько раз, и двое бандитов, что оказались к водителю ближе, потеряли равновесие. А Пашкованцев сидел, и потому ему удержаться было легче. Но моментом он воспользовался и успел, отбросив нож, вытащить пистолет как раз в тот момент, когда «Фольксваген» проезжал мимо человека, поднимающего автомат, чтобы начать стрелять. Выстрел через стекло с близкой дистанции и на невысокой скорости не мог доставить проблем такому хорошему стрелку, как старший лейтенант. Пуля, кажется, попала автоматчику в голову, отбросив его, раскинувшего руки и уронившего оружие, на скалу.

Но один из передних бандитов уже в размахе занес нож над водителем, и второй выстрел был направлен бандиту в спину. Его товарищ с разбитым носом вытер рукавом кровь с лица, может быть, не вытер, а только размазал, и сел на пол, не желая рисковать под стволом пистолета. Но рискнуть пожелал ослепленный и уже, по сути дела, однорукий бандит. Он пожелал вскочить, чтобы прыгнуть на старшего лейтенанта через спинку своего сиденья, стукнулся головой о потолок, но не остановился. И третий выстрел был тоже неизбежен. Пистолет Макарова, при всех своих недостатках оружия для прицельной стрельбы, обладает все же одним хорошим и важным качеством – он наделен мощной останавливающей силой. Выпущенная с близкого расстояния пуля сразу сбросила бандита со спинки сиденья в узкое пространство между сиденьями, и только высунувшаяся нога еще несколько секунд дергалась в конвульсиях.

– Тормози… – приказал Пашкованцев водителю.

Того уговаривать было не надо. Микроавтобус остановился, водитель обернулся, и Алексей увидел его раскрасневшееся, как после парилки в осатанело горячей бане, потное лицо.

* * *

Тот пассажир, что испугался ножа в руках старшего лейтенанта, и кричал, что он непричастен к нападению, по требованию Пашкованцева и под его, конечно, присмотром, связал руки бандиту с разбитым носом. Бандит, впрочем, вел себя вполне спокойно, если не сказать, что даже пристойно. По крайней мере, не пытался пинаться или угрожать будущими карами, местью друзей или высокопоставленной родни, как это часто случается. Он совсем не боялся того, что с ним будет дальше, хотя мог предвидеть даже то, что его просто пристрелят и сбросят с обрыва. Много ходило слухов о таких расправах, когда находили под обрывами тела местных жителей. Говорили, что это дело рук федералов, хотя сам старший лейтенант Пашкованцев не только никогда в подобных акциях не участвовал, но даже не слышал, чтобы такие методы использовали военные. Скорее, это или бандиты между собой разборки проводили, или расправлялись с теми, кто не хотел им помогать. И сами же бандиты распространяли слухи про федералов.

Алексей вытащил трубку мобильника и сразу позвонил дежурному по комендатуре, чтобы доложить о происшествии. Дежурный сказал, что за перевалом начинается уже соседний район, там есть своя комендатура, и он сейчас же с ней свяжется. Рекомендовал ждать на месте и обещал передать в соседнюю комендатуру номер мобильника Пашкованцева.

Связь между комендатурами, видимо, была плохая, потому что ждать звонка пришлось долго. Водитель вытаскивал из машины тела двух убитых бандитов и по-русски ругался, возмущаясь тем фактом, что в людях, оказывается, неприлично много крови. Здесь помыть машину нечем, а пока доберутся до воды, кровь в сиденья впитается, и тогда ее уже не отмоешь.

– Холодной водой, сначала без стирального порошка, потом со стиральным порошком… – посоветовал Алексей, усаживаясь против связанного бандита. – Потом можно и горячей… Отлично отмывается, и никаких следов… Только сразу горячей нельзя… Иначе совсем не отмоешь…

Непричастный пассажир тащил за ноги тело убитого автоматчика.

– Автомат потом забери… Не надо на дороге мусорить…

– Подари мне автомат, командир… – попросил пассажир, укладывая тело рядом с дорогой. – Давно мечтаю…

– На охоту ходить? – поинтересовался старший лейтенант.

– На охоту…

Старая история. Если у кого-то в тайнике во дворе дома находили автомат, хозяева всегда утверждали, что купили оружие для охоты, хотя охотников среди местных жителей было мало. Но сама страсть к охоте, видимо, была у всех, даже у почтенных стариков, которые дальше своего двора не выходили. Собирались, видимо, кур стрелять…

– Скоро комендатура приедет, у комендатуры попроси… – предложил Алексей. – А пока тащи его сюда… Чтобы у меня под рукой был на всякий случай…

И повернулся к пленнику.

Мужественное суровое лицо с расплющенным палкой носом смотрелось не слишком мужественно. Тем не менее глаза смотрели со спокойным достоинством.

– Ты хоть расскажи мне, чего вы хотели… – сказал Пашкованцев вполне легким тоном, почти с просьбой обращаясь, и совсем без угрозы, присущей обычно допросам. – А то вот так зарезали бы меня во сне, и я даже не знал бы, за что…

– За то, что ты пришел сюда, в нашу землю… – сказал бандит. – Ты – русский… Всех вас уничтожать будем, согласно законам адата [7]7
  Кодекс законов о чести у горских народов. Включает в себя как понятия гостеприимства, согласно которому нельзя убить своего гостя, так и кровной мести и проч. Во многом противоречит законам ислама, но ислам победить адат не может до сих пор.


[Закрыть]… Всех, кто на нашей земле живет…

– Ты не знаешь, похоже, что такое адат…

– Кровь за кровь…

– Не только… В адате много хорошего… Больше хорошего, чем плохого… Адат – это честь воина, а не честь убийцы…

– Ты ничего не понимаешь в адате… И отойди подальше, иначе я с собой не справлюсь и пинану тебя по больной ноге… Характер у меня ой какой горячий, знаешь… Бывает, сделаю что-то, а потом сам жалею… Вот пинану, а потом стыдно будет, что раненого и увечного обидел…

Бандит сначала психанул, потом взял себя в руки и откровенно насмехался.

– Пинанешь – я тебе ногу прострелю… Которой пинался… – спокойно возразил старший лейтенант. Вроде бы и добро сказал, без угрозы, но сомневаться не приходилось, что слова с делом не разойдутся. И даже пистолетом, который еще не убрал, поиграл для подтверждения серьезности своих намерений.

– А у меня еще одна нога останется… – словно на базаре торговался, сказал бандит.

– А у меня запасная обойма есть… – сообщил Пашкованцев. – А чем тебе мое присутствие здесь не нравится?

– А кому понравится, когда чужие в его домашние дела суются… – Бандит поднял связанные руки и промокнул нос рукавом рубашки около плеча. А под рубашкой прорисовывались такие мощные бицепсы, что старшему лейтенанту могло не поздоровиться, если бы бандит в машине сумел добраться до него.

– Приятно услышать такую глупость… – позволил себе не согласиться Алексей. – Значит, когда пользоваться Россией, то вы все «за», двумя реками гребете и добавки требуете, а в другое время русские к вам не суйся… Так, что ли?… Вы тут всех мирных жителей поубиваете, а вас к порядку и призвать нельзя… Так?… Его вот, водителя, за что убить хотели?

Алексей глянул на водителя, прислушивающегося к разговору.

Бандит ничего не ответил, только носом опять зашмыгал. Удар тростью оказался жестким, кровь никак не хотела останавливаться, а сам нос расплывался во всю ширину лица. Старший лейтенант знал, что хотя сейчас под кровью не видно посинения, но если бандита умыть и причесать, то видно будет, что синева расплылась не только по носу, но и по половине лица. Обычное явление после подобного удара.

В это время Пашкованцеву позвонили, не дав закончить разговор.

Пришлось объяснять, где они сейчас находятся. Сам старший лейтенант, плохо знающий местность по эту сторону перевала, если не сказать, что совсем ее не знающий, и объяснить толком не мог, и потому прибегнул к помощи водителя. Тот объяснил быстро.

Дежурный помощник коменданта сообщил, что высылает боевую машину пехоты и грузовик, чтобы забрать «груз 200». На месте будут ориентировочно через час, плюс-минус десять минут. А следственная бригада прокуратуры сейчас выехать не может, и придется составлять протокол со слов старшего лейтенанта уже в самой комендатуре, куда следователь подойдет, как только машины вернутся. Такой вариант развития событий Пашкованцева устроил больше всего. Значит, не придется ждать на месте и, возможно, уже сегодня удастся выехать дальше – до батальона теперь рукой подать…

Алексей посмотрел вдаль, туда, куда уводила дорога. Хотелось побыстрее закончить все дела здесь и уехать из мест, где убить желают только за то, что ты русский…

2

Из районной комендатуры к месту происшествия транспорт доставил таких же «краповых», что и на перевале сидели. Может быть, даже из одного региона. Но «краповые» протокол не составляли, просто быстро и профессионально прочесали участок рядом с дорогой, где машину встречал человек с автоматом. И почти сразу нашли среди кустов четыре рюкзака и три автомата с большим запасом патронов. В рюкзаках оказалась целая база тротиловых шашек и коробка с радиоуправляемыми взрывателями. И все остальные принадлежности для устройства и приведения в действие взрывных устройств. Не было в рюкзаках продуктов питания, из чего легко было сделать вывод, что теракты готовились не где-то на горных дорогах, а непременно в населенных пунктах, где бандиты и собирались устроиться. Об этом же говорило и их желание захватить машину для перевозки взрывчатки.

– Богатая добыча… – сказал командующий «краповыми», высокий скуластый капитан, то ли татарин, то ли башкир по национальности. – Ребята всерьез повоевать решили… А мне что-то физиономия вон того знакома…

Он подошел ближе к пленнику, но сломанный нос и размазанная по лицу кровь идентификации личности не способствовали. Осмотр убитых дал больше. Только того из бандитов, которого Пашкованцев перед выстрелом ножом по лбу полоснул, узнать было нельзя. Кровь все лицо залила. Другой, получивший в спину пулю, когда пришлось экстренно спасать водителя, имел вполне фотогеничный вид, только скалился по-собачьи, когда к удару готовился, и с этим оскалом на лице остался навсегда. Но оскал не сильно черты лица изменил.

– Ну, вот, – сказал капитан. – Теперь понятно… Джамаат Горного Пасечника… Так их звали… Они из нашего района… А то я уж думал, хлопот с залетными будет… Пока определишь, кто это, пока то да се… Не люблю хлопоты… Спасибо, старлей… Поубавил нам работы…

– А за старание вы должны сегодня же меня дальше отправить… С любым транспортом… – не упустил Алексей шанс.

– Ну так… На той же машине, наверное, и поедешь… – посмотрел капитан в сторону водителя «Фольксвагена».

Водитель радостно закивал. Все-таки с охраной ездить спокойнее.

– Как протоколы подпишете, так и поедете…

* * *

Здесь при районной комендатуре не оказалось спецназовцев ГРУ. Это, впрочем, старший лейтенант Пашкованцев и раньше знал, но здесь стоял большой отряд «краповых» во главе с бритоголовым подполковником со звездой Героя России на груди. С подполковником, только прошедшим через проходную комнату дежурного, Алексей не познакомился, но что-то, кажется, слышал про него. Крутой, кажется, мужик…

Дежурный помощник коменданта торопился по каким-то своим, видимо, делам и следователя прокуратуры тоже поторапливал, все закончилось гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Через час микроавтобус готов был выехать. Случайный пассажир дальше ехать не собирался, и потому его допрашивали последним. Он был обижен, что остался без автомата, который уже в руках держал, и на вопросы отвечал скучно и односложно…

* * *

Дальше дорога уже шла по равнине, и до городка, где стоял батальон спецназа ГРУ, доехали меньше чем за час. На равнине водитель гнал вполне прилично для неновой машины, хотя на скорость спорткара и не претендовал. Он довез старшего лейтенанта Пашкованцева прямо до КПП, хорошо зная, видимо, городок и хорошо ориентируясь на его узких пыльных улочках, так не похожих на широкие цветущие улицы дагестанских сел. Городок в войну строили беженцы из подручного материала и при этом не слишком заботились об эстетике.

– Ты подожди пять минут, – расплачиваясь с водителем, попросил Алексей. – Может быть, я и дальше с тобой поеду… Если быстро все оформлю… Если нет, я выйду, скажу… Или пришлю кого-то…

– Давай… – согласился водитель. – С тобой как-то безопаснее… Да и веселее вдвоем…

Но ехать дальше на машине не пришлось. Комбат, как сообщил дежурный, собирался вылетать на вертолете, и Пашкованцев, прямо от дежурного позвонив, напросился в попутчики к подполковнику Скоморохову. Пришлось послать первого попавшегося солдата к водителю, чтобы тот не ждал без толку.

Канцелярия и все службы батальона еще работали, документы были уже готовы, и за них нужно было только расписаться. Даже отпускные удалось получить в финотделе. Потом пришлось сдать пистолет в оружейную комнату. И старший лейтенант Пашкованцев был готов отправиться в дальнейший путь. Хотелось бы, конечно, отправиться в путь без этой уже надоевшей не меньше, чем раньше костыль, тросточки. Но нога после вынужденных резких движений во время схватки в машине разболелась, и без тросточки даже просто ходить по ровному месту было больно. Да и сама тросточка была, как оказалось, неплохим оружием…

Подполковник Скоморохов встретил старшего лейтенанта в коридоре рядом со своим кабинетом. Хотел было куда-то пойти, посмотрел в торец на окно, махнул рукой сначала на свои предварительные намерения, потом махнул рукой приглашающе:

– Заходи…

Пашкованцев зашел в знакомый кабинет и сел, на правах раненого, не дожидаясь разрешения подполковника. А подполковник в это время доставал из-под стола свой знаменитый потертый портфель. Сколько служил Пашкованцев в батальоне, столько он этот портфель и помнит, сколько встречал офицеров, которые служили в батальоне до него и хорошо знали Скоморохова не только подполковником, но и майором и даже капитаном, все тоже помнили этот портфель, ставший уже достопримечательностью. Подполковник же, имеющий при себе запас спиртного всегда, ни разу не показывался на глаза подчиненным пьяным. Как-то он всегда умел сохранять ясный ум и трезвый вид. Это, конечно, для армейца было большим достижением. Ему же принадлежала и знаменитая на весь спецназ фраза: «В армии не пьют только солдаты. И то лишь до тех пор, пока офицеры не видят, что они пьют больше офицеров…»

И в этот раз Скоморохов не стал церемониться и разлил бутылку сразу до конца. Только не в стаканы, в которые все содержимое могло бы не поместиться, а в армейские кружки, выставленные тоже из-под стола.

– Жалко мне будет с тобой расставаться, но ничего не попишешь… Расти всем надо… И лечиться тоже…

– Меня в другой батальон отправляют? – спросил Алексей.

– И даже в другую бригаду… Пока для тебя два варианта рассматривается… Сначала тебя хотели командиром роты поставить, потом стали рассматривать вопрос о зачислении в ОМОГ [8]8
  ОМОГ – отдельная мобильная офицерская группа.


[Закрыть]… Это уже без нас, в Москве… Новые ОМОГ формируют… Может быть, туда попадешь, если экзамен выдержишь…

Это было даже больше, чем ожидал для себя Алексей. Попасть в ОМОГ мечтал каждый офицер спецназа. Во-первых, есть возможность быстрого карьерного роста, во-вторых, не придется больше иметь дела с солдатами, поскольку в ОМОГ солдат не держат, там только прапорщики изредка бывают.

– Удачи тебе на параллельном пути… – поднял подполковник кружку.

– Спасибо, я постараюсь, товарищ подполковник, нос в грязи не пачкать…

– Полетим в бригаду… Я там молодое пополнение заберу, из учебки радисты прибыли, а ты направление… После отпуска должен будешь в Москву явиться, к командующему спецназом полковнику Мочилову Юрию Петровичу…

– Понял, товарищ подполковник…

Подполковник его уже не слушал, осиливая, впрочем, без труда, ударную дозу. В плюс Скоморохову следовало отнести то, что он никогда не угощал никого плохой водкой. А с хорошей, даже с ударной дозой, и Пашкованцев справился. Хотя и не так легко, потому что был тренирован значительно хуже комбата… Да и практики подполковничьей не имел…

– А теперь расскажи, что ты там, инвалид несчастный, на дороге натворил… Говорят, чуть не вагон взрывчатки раскопал…

– Почти вагон, – поскромничал Алексей. – Чуть-чуть, может быть, поменьше…

Он, как привык это делать, кратко изложил суть событий.

– Ну вот… А теперь звонит мне комендант района и просит к ним тоже, как к соседям, прикомандировать взвод спецназа ГРУ, потому что «краповые» со своей задачей в полном объеме не справляются… А у меня что, в каждом кармане по взводу припрятано? Послал его подальше… В Генеральный штаб… Или пусть хотя бы в РОШ [9]9
  РОШ – региональный оперативный штаб по руководству контртеррористической операцией на Северном Кавказе.


[Закрыть] обратится…

– Там и «краповые» справляются хорошо… – возразил Алексей. – У них там командир… Такой бритоголовый подполковник, Герой России… Фамилию не помню… Помню, что звучная…

– Волкотруб…

– Вот, точно…

– Этот справится… Это не Волкотруб, а настоящий «волкотруп», признанный «волкодав»… Этот без нас справится… Хорошо, что сказал. Если из РОШа запросят, я так и скажу… Сославшись на твое авторитетное мнение…

– Больше не пьем, товарищ подполковник… – Пашкованцеву показалось, что Скоморохов опять под стол полез.

– И меньше тоже… Ты же знаешь, что я пью только один раз. Но портфель всегда беру с собой заряженным… Заряжай!..

Бутылка перекочевала из-под стола в портфель, портфель к подполковнику под мышку.

– Через сорок минут будь готов. Машина будет стоять у КПП… Пока – свободен…

– Вопрос можно, товарищ подполковник?

– Можно, если по существу…

– Очень даже по существу… Пьете один раз… А если бутылка на двоих попадется литровая?

– Понял… Было дело… Значит, кружки нужны пол-литровые… У меня есть пара штук…

* * *

Удача, казалось, сопутствовала старшему лейтенанту Пашкованцеву, начиная с того момента, как он сел на перевале в микроавтобус «Фольксваген». Спящий, он вовремя и очень удачно проснулся – когда отвернулся бандит, и очень удачно провел схватку с бандитами. Потом непривычно быстро завершил волокиту с оформлением происшествия в комендатуре, на скорости добрался до батальона. Вместо машины нашел себе в качестве транспортного средства вертолет. А теперь еще, оказывается, ему грозило не только повышение в должности линейного офицера, но, как вариант, и переход на службу в отдельную мобильную офицерскую группу. Конечно, отбор на службу в ОМОГ проводится жесткий, но в своих силах старший лейтенант Пашкованцев не сомневался. Главное, чтобы нога быстрее вернулась к нормальному функционированию. И, видимо, придется обратиться за помощью к тому хорошему специалисту, которого отец подыскал в Москве… Причем сделать это придется как можно быстрее…

Все дальнейшее протекало в том же ускоренном темпе. Доехали до аэродрома за двадцать минут, долетели до бригады всего с одной посадкой на дозаправку, на бригадном аэродроме подполковника Скоморохова, следовательно, и старшего лейтенанта Пашкованцева, уже ждала машина. По причине ночного времени в штабе не было никого, но зато в столовой свет горел, и дежурный по бригаде отвел офицеров сначала туда, потом в офицерское общежитие, где комнаты для них уже были готовы. А в половине одиннадцатого утра Алексей, имея в кармане предписание по службе, распростившись на перроне с провожающим его подполковником Скомороховым, сел в поезд, так нелюбимый им. Но ехать было не долго. От бригады до города, где Алексей жил с семьей, четыре часа дороги…

Все проходило, как в полусне, настолько быстро менялись события, что к прошедшим еще и привыкнуть не успевал, когда приходилось осмысливать новые. А дверь в квартиру на звонок Алексея открыл, как ни странно, отец, который только вчера еще говорил, что, может быть, приедет, если список городов утвердят…

– Да, решил вот, не дожидаясь командировки, навестить… – сказал отставной полковник Пашкованцев. – Когда еще там раскачаются…

Отец всегда был легким на подъем, впрочем, как и сын…

– Я в бригаду вчера еще звонил… Сказали, что тебя встретят и отправят… И решил сам съездить – здесь встретить… Час назад прибыл… А твои в магазин ушли… Стол к твоему приезду накрыть… Ты что ж это, даже не доложил жене о ранении…