Текст книги "Харри Проглоттер и Ордер Феликса"

Автор книги: Сергей Панарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8

Мы эту проблему решили в узком кругу ограниченных людей.

А. Г. Лукашенко

Республика Добра управлялась взвешенно, разумно, грамотно. До тех пор, пока не наступал кризис. Привыкшие к размеренному быту начальники терялись перед мало-мальски серьезной угрозой.

Тогда свое веское слово говорил так называемый Первый и последний отдел, сокращенно ПИПО.

Здание ПИПО располагалось в столице Республики, городе-герое Эгрегорске.

В просторном фойе отдела рдело мозаичное панно, изображающее бой белого мага с черным. Наш поединщик, естественно, имел неоспоримое преимущество. Над сражением помещался известный лозунг, который Когда-то неверно поняли шмуглские адепты раскулачивания и коллективизации «Добро должно быть с кулаками».

ПИПО работал на острие конфликтов, разруливая критические ситуации старыми добрыми силовыми методами. Однако деятельность отдела не ограничивалась мелкими точечными ударами. Его сотрудники наладили на территории Республики Добра систему правоохранительных и левосберегательных структур.

Было в ПИПО и научное подразделение, знаменитое в ограниченных кругах революционными разработками наподобие робота под кодовым именем Эксперимент. Эксперимент, или экспериментальный илиционер, был нашим ответом американскому Робокопу.

Возглавлял ПИПО престарелый генерал Кларк Эгегейбл, ветеран колдовских войн с Империей Зла, кавалер ордена «За прекрасных дам», энергичный старик, любящий порядок и чтобы смирно. По свидетельствам сослуживцев, он путал опорос с купоросом, Онассиса с ананасом и дромадера с дармоедом. Зато брал на себя любую ответственность, скорее всего, просто не понимая, что вокруг него творится.

Любимым детищем генерала Эгегейбла было подразделение «Эльфа» – отряд молниеносного реагирования. «Эльфой» непосредственно командовал майор Дюжекрут Наворочинг, фигура одиозная, многим чиновникам Республики весьма неудобная. Багроволицый, дымящий, как паровоз, вонючими сигарами, Наворочинг мог чуть ли не с боем ворваться на заседание парламента и потребовать прибавки к жалованью спецназовцев. А мог и в президента пальнуть, но как-то не рассматривал такой возможности.

Кларк Эгегейбл вызвал любимого подчиненного. Майор вошел, чеканя шаг.

Генерал сидел за рабочим столом. В углу стояло знамя Республики, над креслом висел портрет птицы Феликс. В серванте стояли ряды всевозможных игрушечных солдатиков разных эпох и родов войск.

– Садись, Дюжекрут, – пригласил Эгегейбл. Чуют мои фибры, грядет заваруха. Сейчас позвонили слизняки из правительства. Просят как-то ускорить решение проблемы чертовой магии, растудыть их в код вечности. Что скажешь?

– Надо закинуть роту-другую в самое пекло астрала. Бойцы толковые, хитрые, что-нибудь придумают. С ними пяток первоклассных спецов-агентов.

– Ха, наши парни против астральной нечисти, то есть интеллект против волшебства, – генерал потрепал себя за седую бакенбарду. – Пошли роту, не больше.

– Да, и трех оперативников! – наклонился над столом Дюжекрут, с полуслова понимающий шефа. Помните миссию в Антарктике?

– В Арктике.

– Какая разница? Восстание леденцов было подавлено всего тремя моими ребятами, несмотря на то, что один из них девка.

– Да, кстати… Наличие в составе дамочки… Оно не влияет на морально-боевой дух подразделения?

– Никак нет, скорее, наоборот, – доложил майор.

Генерал откинулся в кресле, принимая философский вид.

– Тут, растудыть тебя во все инстанции, штука скользкая. Любовь – это тебе не картошку ломом чистить, тут все гораздо сложнее… Ах да, продолжай.

– Как раз ее и пошлем. Она лучшая. Спецагент Гобли Малфой. Грациозна, как тигрица. Опасна, как ведро цианистого калия.

– Наш человек! Действуй, Дюжекрут. Пусть она там всем начистит, растудыть их в третью степень.

Майор Наворочинг встал, отдал честь и промаршировал вон.

– Гобли, – по-отечески тепло произнес он десять минут спустя, приобнимая спецагента за плечи.

Малфой сразу поняла предстоит смертельно опасная миссия.

– Тебе, цыпочка моя, светит убийственно сложное задание, проходящее по нашей внутренней классификации под литерой «п». Ты можешь не вернуться, – майор затянулся и выдохнул едкий дым. – Ну, безусловно, дадим льготы семье. Компенсацию твоему любимому хомячку. Памятник поставим на Родине. Правда, секретный… невидимый…

– Не томите, сэр.

Наворочинг смутился, но тут же вернул себе маску сурового вояки.

– В общем, слушай приказ. Углубиться в инферно, выяснить, кто или что стоит за пропажами гражданского населения и волшебной энергии, вернуться. Третья часть задания элективна, то есть не обязательна к исполнению в случае смерти. С собой возьмешь этого, кента… ну, кентавра. Как его? А! Кобылинса! И какого-нибудь гнома, того же Стульча. Плюс рота прикрытия. Вопросы?

– У камикадзе нет вопросов, сэр, – зычно отчеканила Гобли Малфой. – Служу добру, а зло караю!

– Служу добру! – рявкнул в ответ майор.

Гобли нажала кнопку общей связи на браслете-передатчике и скомандовала

– Кобылинс, галопом ко мне! Стульч, такая же ботва!

Кентавр и гном явились через полминуты, причем коротышка прибыл первым.

– Солдаты Республики! – патетически возопила

Малфой, всматриваясь в лица подчиненных. – Мы на войне. На не начавшейся войне против неясно кого. Нам поставили задачу погибнуть, но не сдаться нырнуть в инфернет, чтобы никогда не вынырнуть. Судьба добрых людей в наших руках. Не посрамим?

– Ноль проблем, – буркнул гном.

– Я протестую! – воскликнул кентавр.

– Кобылинс, ты мне тут демократию не разводи, – процедила сквозь зубы Гобли Малфой. – У нас армия, а не палата психлечебницы. Мы должны отстоять идеалы нашей Республики. Даже ценой жестокой диктатуры и кровавых репрессий. Что ты морщишься? Да, я знаю, ты работник компьютерного отдела. Не тебя первого из компьютерщиков в полевые агенты переводят. Ни с хрена… Так что кончай бить копытом, не в стойле. Выступаем через два часа.

– Будет сделано. Голуму одеться – только подпоясаться, – постарался не падать духом Стульч.

– Мясники, – презрительно бросил Кобылине, цокая в свою комнату за вещами.

Такова планида солдат. Что нам остается делать? Безумству храбрых поем мы песню. Уму трусливых стихи слагаем…

Гобли Малфой прижала к груди фотографию юноши, в которого была влюблена. Пауль Артефриз… Самый молодой миллионер в мире шмуглов. «Ему, скорее всего, и не расскажут, как я погибну», – опечалилась девушка. Смахнула слезу. Суперагенты не плачут.

Глава 9

Надежда – хороший завтрак, но плохой ужин.

Ф. Бэкон

…а ужин отдай врагу.

Из пословицы

Двигаться по дуремаркету , не заглядываясь на лавки, невозможно. Харри Проглоттер страстно уговаривал себя не прельщаться яркими товарами и якобы дешевыми услугами. Но мимо шатра гадальщика он не прошел. Изображение дракона, новоприобретенный фатализм и тревога за друзей сделали свое дело.

На вывеске было написано шрифтом, стилизованным под иероглифы

Предсказывание и послесказывание

Равный небу Джу Ли Квам

Откинув полог, странник увидел комнату, в центре которой сидел вещун – круглолицый старичок с хитрыми глазками.

– Милости прошу! – пригласил мальчика хозяин. У входа лежало животное, похожее на коалу-вампира. Длинные острые клыки были сравнимы с бивнями. Зверь то ли рычал, то ли урчал. Его бурая шкура на боках волновалась в такт глубокому дыханию, создававшему специфическую атмосферу. Пахло сероводородом с примесью ванили.

Харри остановился в нерешительности.

– Не бойтесь, – сказал старик-вещун. – Сейчас дэнсяопинбол не опасен. У него аккурат вчера завершилась шаолинька. О, это страшный период. Зверюга лысеет, ломает руками и ногами разные предметы, крутит всякие нунчаки… В общем, вам повезло.

Гость оценил комнату. Полки, мебель, стены были серьезно испорчены. Ковры порваны. Перевязанный хозяин сидел на уцелевшей циновке, попивая чай из полуразбитой чашки.

– И как вы с такой зверюгой… живете? Трудно небось? – поинтересовался Харри.

– Как и для любого адепта Кай Фуй, для меня этого вопроса не существует.

– А что такое Кай Фуй?

– Кай Фуй, юноша, – учение о том, что жить нужно в удовольствие. Данное откровение Подарил нам древний философ Кайфуций, озаривший наш мир при династии Тань. В эпоху Тань народ предпочитал называть своих дочерей Танями. Кайфуций подверг критике такую практику, а затем и открыто попрал традицию, назвав всех своих дочерей (а их у него было семь) и даже сынов (которых насчитывалось в два раза больше) гордым именем Ли. Последователи неверно поняли жест мудреца, и понеслось – что ни ребенок, то Ли. По этому поводу сладкоголосая певица Ал Пу спела отдельную песню «То Ли еще будет, ой-е-ей!», народ подхватил «Во саду Ли, в огороде…» Однако Кайфуций славен прежде всего новой философией. Согласно этой философии, все происходит согласно этой философии. (Революционное открытие в деле построения доказательной базы, между прочим. Сколько лжепророков потом воспользовалось сим аргументом!..) По Кайфуцию, главное – наслаждение жизнью. Удовольствие – краеугольный камень, мерило мерил, начало координат. Не беспокойся, будь счастлив!

– Короче, жить нужно в кайф, – подытожил Проглоттер.

– Вы прирожденный адепт Кай Фуй, молодой человек! – восхитился точностью формулировки ДжуЛи Квам. – Но не стану больше отнимать ваше драгоценное время, перейдем к отъему ваших денег. Заглянем в будущее при помощи «И-ДЗЫНb!» Гадание по «Книге перемен» – вот что вам надо…

– Сколько? – спросил Харри.

– Три золотых, – поклонился вещун.

– Один.

– Два.

– Согласен.

– Деньги вперед.

Харри отсчитал две монеты. Джу Ли Квам взял их, проверил на зуб, удовлетворенно крякнул. Деньги исчезли в его широких рукавах.

Вещун взял высокую деревянную кубышку с торчащими из нее палочками. Встряхнул, повертел, затем потряс, словно приготавливал коктейль.

– На что или на кого будем гадать?

– На Молли Козазель, – сказал Проглоттер, хотя и замешкался, выбирая, о ком спросить.

– Подумай о ней и тяни палочку.

Харри вспомнил Молли, точнее эпизод знакомства. Был первый день Проглоттера в Хоботасте. Онвыходил из столовой с дополнительной порцией пиццы, а Козазель бежала поесть. Как всегда, с книжкой в руке. Столкнулись, разумеется. Пицца размазалась по Харриному лицу. «Извините», – смутилась Молли, но, оторвав взгляд от книжки, покатилась со смеху. Такой он ее и запомнил счастливо хохочущей, показывающей на него пальцем.

– Эй, юноша! – голос гадателя вернул Проглоттера к действительности. – Замечтались, что ли? Тяните жребий!

Харри вытянул. У кончика лучины было нарисовано несколько параллельных линий, часть из которых обрывалась.

– Посмотрим-посмотрим, – захлопотал Джу Ли Квам. – Отверстие в черточках. Дырка от бублика. Удача отвернулась. Но есть еще окно, Куда можно выпрыгнуть. Тяжелое ожидание. Нелегкий изнурительный труд, тщетный, он никак не сдвинет вашу подругу с мертвой точки… Вкратце все.

– Хотелось бы конкретнее, – надавил Проглоттер.

Вещун спрятал усмешку в рукаве, сделав вид, что чихает.

– Вы подобны древнему герою-полководцу Чай Паю. Одержав множество блестящих побед, Чай Пай все же потерпел поражение. Его спавшее воинство, атакованное белыми дьяволами, было рассеяно. Он, раненый, в сопровождении верного ученика и женщины-телохранителя, умевшей метать дротики с нечеловеческой быстротой, попытался укрыться на противоположном берегу Желтой реки. Но предательская стрела все же настигла Чай Пая… Нет, я неотождествляю вас с прославленным героем. Но может статься, вы повторите его судьбу. Тот тоже хотел конкретнее. И дохотелся.

– Она точно жива?

– «И-дзынь» не врет, – заверил его вещун.

– Спасибо.

Харри покинул лавку прорицателя, снова окунаясь в суету дурынка.

Оставалось еще одно дельце, которое хотел обстряпать Проглоттер узнать, мастдайвер он все-таки или нет. В прошлый раз, во сне, получилось так легко и непринужденно…

Сев в укромном уголке между двух торговых шатров, где его никто не потревожит, маг расслабился и произнес мантру– Харри крыша, Харри рама! Сработало!

Мастдайвер прыгнул на сервер Хоботаста. Пробежал в форум «Поговори С ректором». Там было пусто. Скамьи, колонны, кафедра. Харри поглядел на доску и обомлел, пялясь на красную размашистую надпись «я тут был».

– Старик Глюкообильный так и не догнал, – прозвучал сиплый голос, размноженный эхом.

«Что-то знакомое», – подумал Проглоттер и медленно повернулся к скамьям. Так и есть некто в коричневом балахоне. Мальчик почему-то обратил внимание на желтую грязь, прилипшую к полам балахона.

Лицо, скрытое капюшоном.

– Ты опять ко мне потянешься? – Харри оставался спокоен и сам этому удивлялся.

– Нет, это было бы слишком скучно, – рассмеялся резким неприятным смехом незнакомец. – Сегодня у нас будет пуляние мраморными скамьями.

Он взмахнул рукой. Скамьи, казавшиеся неподъемными, сорвались с мест и полетели в Проглоттера.

Вообще-то, по всем законам жанра, пареньку необходимо было состроить туповато-упрямую мину, выставить в отвращающем жесте ладонь, скамьи бы остановились, а затем безвольно упали…

Но Харри на подвиги не тянуло.

– Мама, забери меня отсюда, – спокойно шепнул он и очнулся в реальности.

Глава 10

I'm back.

Терминатор-3

Ах, эти черные очки…

Блеет Один и Блеет Два боролись с вампирьем, не снимая стильных очков не только на солнце, но и в мрачных канализационных шахтах. Тройка нападающих на Матрицу правдолюбов также видела мир отнюдь не через розовые очки. Даже последняя надежда Ночного Дозора передвигалась преимущественно в очечках… Та же история с айлбибакствующим Железным Дровосеком.

Супергерои наших лет предпочитают прятать глаза по многим причинам. Во-первых, они явно не до конца честны перед собой, а значит, и перед каждым из нас. Во-вторых… Ну, тут более сложный вопрос.

Жил-был в прошлом веке на острове Гаити очень злой диктатор Франсуа Дювалье – дядька, черный во всех отношениях. Он начал свой путь в политику деревенским доктором, как бы доказывая ленинский тезис что государством может управлять любая кухарка..

Для нашего повествования примечательна лишь одна деталь царствования гаитянского тирана. В какой-то момент он спелся с темными чародеями, практикующими Вуду. Дювалье был классическим шмуглом, не способным к ворожбе, но ему помогли зловещие друзья. (Кстати, это отнюдь не подтверждение того, что во всех бедах и непотребствах виноваты темные маги! Они лишь содействуют!) Диктатор сколотил маленькую армийку так называемых тонтон-макутов. По-нашему, вурдалаков. Подразделение выполняло карательные задачи и охраняло тело тирана.

Наводящие страх на простой люд тонтон-макуты либо действительно были мертвяками, либо старательно под них косили. Основной отличительной чертой тонтон-макута являлись черные очки, которые он не снимал ни днем, ни ночью.

Вот и получается, что метафорически и фактически обладатель черных очков – не жилец. Мертвяк. Виртуальный болван. Робот. Недокусанный вампир.

Как раз в черные очки недокусанного вампира уставился Харри Проглоттер, покинув инфернет.

– Привет, – сказал прячущийся за линзами неулыбчивый негр. – Я – Блеет. Блеет – это кликуха, а не глагол. Чего же ты, малый, в угол забился? Может, вампиров испугался?

– А откуда тут, в дуремаркете, вампиры? – удивился Харри.

Он немного позавидовал Блеету из-за кожаного наряда, а также всяких ножичков, арбалетиков и пистиков, обильно развешанных на теле главного врага упырей.

– Они повсюду, – строго проговорил Блеет. А после того, как расплодились вампиры, жрущие вампиров, и вампиры, жрущие вампиров, жрущих вампиров, вообще начался бардак. Но ты прикинь, а вдруг народятся вампиры, пожирающие вам…

– Да, настанет полный алес, – поспешно согласился Проглоттер. – Но ведь сейчас день, а ваши клиенты днем по рынкам не гуляют. Загара боятся.

– Верно. Зато в канализационных ходах можно шляться круглые сутки, – Блеет указал вниз.

Харри поглядел под ноги. О, да он сидел на люке! – Отойди-ка, не мешай деуnыризационным мероприятиям, – велел Блеет. – Меня наняла дирекция дуремаркета. Так что шевелись, крепыш… Слушай! А пойдем ко мне в оруженосцы? Будем как Дон Кихот и Санчо Панса, а?

– Спасибо, но у меня дела. Мир спасаю.

– Тогда удачи. Штука нужная. И кстати, зайди в лавку старины Транквилла. Перед битвой за мир его укольчики – самое оно. Я у него антивампирскую сыворотку покупаю. Отличное качество, не пожалеешь.

– А где лавка-то? – оживился Харри.

– Вон, видишь мачту с большим рекламным шприцем на вершине? Лавка Транквилла там. – Блеет снял крышку и начал спуск в люк. – Счастливо, малыш!

– И вам. На досуге побродите в окрестностях ацтекских пирамид. Будет интересно.

Проглоттер чувствовал неумолимо приближается час «Ч» когда может понадобиться любая помощь. Он зашел к Транквиллу, выбрал прививку. Когда милая медсестричка всадила длинную иглу в то место, куда назначают «внутримышечно», вкачала туда пятьдесят кубиков сыворотки и вытащила иглу, жмурившийся от боли Харри широко распахнул глаза и ошалело проговорил

– Я знаю джиу-джицу!

Путь от дурынка к Стоунхренджу занял два часа хода с оханьем и припаданием на ужаленную шприцем ногу.

Перед тем как на горизонте появилось вожделенное каменное нагромождение, Харри Проглоттера догнал волк Амадеус фон Лохкарт.

– Ну, наконец-то! – сказал фон Лохкарт, приняв человеческую форму, но все еще высовывая по привычке язык.

– Здравствуйте, господин учитель, – вежливо поприветствовал Амадеуса Харри.

Мальчик замедлил шаг. Лохкарт убрал язык и расправил мятый наряд.

Высшее искусство оборотничества заключается в том, чтобы при превращении в зверя сохранить одежду, растворив ее волокна в шерсти, а при обратной трансформации восстановить. Амадеус это умел.

В темном небе, затянутом грозовыми тучами, проскочили громовые разряды.

– Привет, Проглоттер, – преподаватель контрпорчи пошел рядом с учеником. – Ну, ты задал мне задачу! Я ведь с самого начала твоего путешествия тебя догоняю.

– Извините, господин учитель, я не специально. Лохкарт внимательно посмотрел на Харри

– А ты повзрослел.

– Вряд ли. Просто, как мне кажется, я иду на гибель. Это несколько взрослит, не находите? – мальчик криво улыбнулся.

Амадеус растерялся. Он был неплохим учителем, но в классе обычно такие разговоры не ведутся…

– Знаешь, Харри, – проникновенно начал Лохкарт. – Я спасал мир минимум трижды. Только об этом никому не известно, к сожалению… Я проклят с рождения. Серьезный, сильный и сложный сглаз. Сейчас ты недоумеваешь отчего преподаватель антисглаза и контрпорчи живет с таким грузом? Эх, снять-то его можно, однако чародей, меня сглазивший, увязал проклятие с моими умственными способностями. Удалишь щупальца проклятия – лишишь меня разума. Представляешь, каков выбор? Счастливый дурачок или безвестный герой. Мне мозги дороже…

Для Проглоттера история учителя была сюрпризом.

– Я к чему? – продолжал Амадеус, стремясь взбодрить Харри. – Если бы я отчаялся, то вряд ли принес бы пользу. И скорее всего, не выжил бы. Слыхал притчу о двух лягушках, угодивших в горшок со сметаной?

– Первая сложила лапки и утонула, а вторая бултыхалась, пока не взбила сметану до масла? Слыхал, ответил маг-ученик. – Правда, Молли недавно выкопала в библиотеке старинный первоисточник. Там эта байка приводилась целиком. Трепыхавшаяся лягушка увязла в масле и была казнена старухой-хозяйкой. Ну, да… активистка пожила немного дольше первой, но финал всегда одинаков…

– Экий ты пессимист! – хлопнул себя по колену Лохкарт. – А кстати, где Молли?

– Утащили жлобы в черном, орудующие, когда пропадает магия.

Учитель не стал делать Проглоттеру замечание о том, что слово «жлобы» приличному человеку лучше не употреблять. Момент был не тот.

– И Спайдермана они?. – неловко спросил Амадеус.

– Нет, Беня исчез при перелете сюда из Эквилиаравии… Еще куда-то запропастились бесенок, с которым мы познакомились в Мексике, и Ахиллес, который вовсе не Ахиллес… Все, кто был со мной, исчезают… Может, это сглаз типа вашего?

Лохкарт проверил догадку Харри колдовскими методами.

– Не сглаз, Проглоттер. Ты чист.

– Еще хуже. Остается единственное объяснение я – ходячая неприятность.

Путники подошли к Стоунхренджу. На воображаемом пороге, то есть под своеобразной каменной аркой, стоял друид-хранитель.

– Явился, не запылился, – буркнул он. – Болтаешься где попало, а время не резиновое…

– Сам виноват! – разъяренно заорал Проглоттер. – Повыделываться хотелось, да? Обидно стало за каменюки эти? За себя, старика? К черту на рога сначала чуть не послал?

– Ну-ка, ты мне тут не дерзи, сопляк! – друид грозно ударил посохом в землю.

В посох ударила молния, разряды побежали постенам Стоунхренджа.

Друид сурово пророкотал, подобно грому, рожденному молнией

– Наглость не счастье, Харри! Твоя непочтительность затмила твой взор. Я тебе прямо сказал копать надо здесь, хотя и грунт каменистый. Говорил?

Съежившийся в пухлый комок Проглоттер кивнул. – Мох, разбери его ботаники, гладил?

Харри кивнул повторно.

– Так какого шута ты шлялся по Египтам?!

– О… о… очень хотелось на пирамиды посмотреть, – дрожащим голосом проговорил мальчик.

Друид закатил глаза и раздосадованно отбросил посох.

– Ну не идиот?. Бери лопату и копай яму… А ты, – хранитель обратился к стоящему в сторонке Лохкарту , – не смей больше метить священные камни, волчина позорный.