Текст книги "Легенды и мифы России"

XLIV. МИХАЙЛОВ ДЕНЬ

Орловский мужик из Карачаевского уезда так объяснял причину и повод чествования своего Михайлова дня. Храм в его селе построен во имя Троицы, но главный праздник не этот:

– Троица-Матушка и так праздничек Божий: работать не пойдешь. Михайлов день не то: люди работают, а мы гуляем, да и гульба не та. Вот теперь Яшное (деревня) Троицу празднует – беда: до праздника все в подборе – хлеба своего нет, о деньгах и не спрашивай. С первого дня у них уж и водки нет. – А наш-то Михайло-Архангел – куда вольней. Хлеб, почитай, у всех свой. Конопелька продана, овесец тоже. Денежки есть и должишки, что за зиму накопляли – заплачены, и сборщику глотку заткнули: покуда ляскать не пойдет, – вот и сгульнуть можно.

За несколько дней до праздника священник с причтом ходят по приходу, служат молебны и поздравляют с преддверием праздника. За это хозяева соизволяют по ковриге хлеба и деньгами от 5 до 15 коп. со двора.

Вот и праздник и по деревням пиры, в избах везде гости.

– Ну, старуха, сажай! – говорит хозяин, рассаживая гостей за столом и наблюдая, при этом, степень родства и требования почета.

– Присядьте, присядьте, гости дорогие! – отвечает хозяйка, ставя на стол чашку со студнем и раскладывая каждому по пирогу и по ложке. – Милости просим! Рады приветить, чем Бог послал.

– С праздником, будьте здоровы, – говорит первый, выпивший первую чарку.

– Просим приступить, – говорит хозяин и, по его слову, в торжественном молчании совершается уничтожение студня. Подается лапша, и перед ней опять по стаканчику. На столе является целая часть какого-либо домашнего животного: свиньи, барана, теленка. Один из гостей, ближайший родственник, разламывает мясо руками (мясо варено, а потом в печи обжарено). Перед первыми кусками опять винное подношение в том же порядке.

– Кушайте, потребляйте: не всех по именам, а всех по ровням.

– То и делаем, – отвечают откланиваясь.

Подали кашу, за кашей полагается по две рюмки.

– Выпью семь и семь каш съем, – острит иной гость ухмыляясь, весь красный от потребленного, от духоты в избе, и оттого, что у всех на плечах овчинные полушубки или теплые поддевки.

Кончили обед – вышли из-за стола, помолившись, благодарят и прощаются.

– Куда вы? Сейчас чай, аль от нас не чаете? – останавливает хозяин.

К чаю поданы баранки, пироги. Перед чаем и за чаем водка.

«Все встали из-за стола (пишет г. Морозов из Карачев-ского уезда Орловск. губ.), идут к другому, к третьему. Толпа гостей пьяна и начинает редеть: в одном дворе кум спьянился, а в другой сват под святыми заснул. Остальные или несвязно гуторят, или песню хотят затянуть, но никак не могут сладить и бросят неоконченною. В последнем дворе гостей уже человека четыре: все пьяны. Заночевали в селе, опохмелившись, спешат ко дворам, захватив с собою гостей. Приглашены только те, у которых сами угощались вчера».

Из села Посопа (Саранского у., Пензенск. губ.) сообщают о том же, что к Михайлову дню каждая семья готовится за несколько дней и пирует также несколько дней, покупая от 2 до 3 ведер вина (семья среднего достатка) и от 5 до 7 ведер (богатые). Духовенство с молебнами начинает ходить за неделю до праздника и кончает первым днем, который проводят не очень шумно. Главное празднество начинается со второго дня, но зато очень рано, часа в 4 утра: начинают похмелье после вчерашнего почина и ходят друг к другу в гости без особого приглашения; ходят, пока носят ноги На другой день приезжают гости из соседних деревень, и вчерашний пир между своими превращается в общую свалку и в общий хаос. Между своими посещениями не разбираются и претензий никаких не предъявляют, но приезжих гостей считают, и кто не приехал, к тому и сами не поедут. Угощение чаем в этих местах считается наивысшим и очень почетным: угощают чаем лишь избранных.

XLV. НИКОЛЬЩИНА

Под именем «Никольщины» следует разуметь неопределенный числом праздничных дней период времени, предшествующий и следующий за зимним Николой (6 декабря). Это празднество всегда справляют в складчину, так как одному не по силам принимать всех соседей. В отличие от прочих, – это праздник стариковский, большаков семей и представителей деревенских и сельских родов. Общее веселье и охота на пиво длятся не менее 3 и 4 дней, при съезде всех ближайших родственников, но в избранном и ограниченном числе. Неладно бывает тому, кто отказывается от складчины и уклоняется от празднования: такого домохозяина изводят насмешками в течение круглого года, не дают проходу от покоров и крупной брани и отстают и прощают, когда виновный покается: призовет священника с молебном и выставит всем обильное угощение. После этого он может уже являться в многолюдных собраниях, и не надо ему на ходу огрызаться от всяких уколов и покоров – стал он «душевным» человеком.

На той окраине Великороссии, где она приближается к границам Белороссии – а именно в Смоленщине (т. е. в Вяземском у., Смоленск, губ.) в среде стариков наблюдается старинный (в Белороссии повсеместно) обычай «свечу сучить». Он состоит в том, что посреди праздничных кушаний подается (по обычаю) сотовый мед. Поедят и начнут лакомиться сотовым медом, жуют соты и выплевывают воск в чашку с водой. Из этого воска выйдет потом мирская свеча Николе-угоднику, толстая-претолстая. Обычай требует, чтобы перед тем, как начать есть мед, все молились Николе-угоднику, чтобы умолить у Бога для дома достаток, на скотину – приплод, на хлеба – урожай, в семье – согласие. Крест кладут истово, поклоны кладут земные.

Никольщине в иных местах предшествует такой же веселый и сытый праздник – Михайлов день, о котором было сказано в предшествующей главе.