Текст книги "Наследник Барбароссы (СИ)"

Автор книги: Сергей Лысак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Плохо… То ли теперь каждого чиха боятся, то ли что-то заподозрили. Если бы знали точно, то тут бы сейчас было не протолкнуться от медноголовых… Давай сделаем так. Поскольку все равно до утра простоим, то вы ночуйте в лодке, а я пробегусь по окрестностям. Может, что интересное узнаю.

– Хасан, ты вообще сдурел?! Мы и так здесь у всех на виду, а ты хочешь еще и внимание привлечь?!

– Внимание, в случае чего, я как раз от вас отвлеку. Причем так отвлеку, что медноголовым уже ни до каких рыбаков-голодранцев дела не будет. А после этого мы спокойно уйдем. Впрочем, ты командир, тебе решать.

– Ну, Хасан!!! Знал, что ты хваткий парень, но чтобы до такой степени… Это ты у контрабандистов научился?

– Был грех. Не забывай, что это моя прежняя работа. И как вести себя с медноголовыми, я получше тебя знаю. Ты все же военный, тебя совсем другому учили. А меня – как раз этому. Кто же знал, что все так неожиданно повернется, и мы в итоге на одной стороне окажемся? Ну так что, разрешаешь? Обещаю, что на рожон лезть не буду. Тем более, кое-какие задумки у меня есть.

– Ладно, уговорил. А что за задумки?

– Наша "Аль Ясат" до сих пор в порту стоит, только к другому причалу перешла. И там какое-то заметное шевеление. Вот и поинтересуюсь, что к чему.

– Но зачем?!

– Жалко, что хороший кораблик в чужие руки попал. Хочу его вернуть.

– Хасан, ты точно с гяурами в таверне много не пил? Так вроде трезвый… Или по твоей заумной головушке там никто табуреткой, или кувшином не настучал? Как ты собираешься это сделать?

– Пока и сам не знаю. Схожу, погляжу, а там видно будет…

Ночь уже вступила в свои права и темнота окутала город. В порту затихло всякое движение. Но Иван не торопился, заняв наблюдательную позицию неподалеку от "Аль Ясат". Он еще засветло как следует рассмотрел свой бывший корабль и пришел к выводу, что Али-бей решил пополнить свой невеликий военный флот доставшимся по случаю трофеем. Вооружение шебеки усилили, а по палубе сновали многочисленные вооруженные головорезы, мало напоминающие моряков торговой посудины, совершающей рейсы вдоль побережья Магриба. Говоря о возможности вернуть "Аль Ясат", Иван немного слукавил. Он прекрасно понимал, что в данный момент это невозможно. Но вот проникнуть на корабль и разузнать побольше – особых сложностей нет. Однако, не нужно Давуту знать лишнее. Пусть считает, что его подчиненный вынашивает планы по возвращению утраченной собственности, и сразу же повернет назад, когда поймет, что здесь делать нечего. А он, тем временем, может спокойно работать в одиночку, не привлекая внимания и используя свой дар характерника. Проникнуть на "Аль Ясат" несложно, пусть только все на борту уснут. Даже если и оставят вахтенного на палубе, то никаких препятствий это не создаст. А там можно снова пробраться в капитанскую каюту и "расспросить" того, кто там будет находиться. После этого за "Аль Ясат" потянется дурная слава – снова труп в каюте, никаких следов борьбы, и никто ничего не видел и не слышал. Как бы наутро вся команда с шебеки не сбежала в ужасе – второй раз одно и то же. Но это проблемы Али-бея и местного воинства. А ему надо всего лишь "поговорить по душам" с капитаном и незаметно уйти. Пусть остальные "воины ислама" спокойно спят дальше.

Когда на палубе "Аль Ясат" все утихло, Иван выбрался из своего убежища и тихо направился к трапу, снова отведя глаза всем, кто мог его увидеть. Но вокруг была тишина – весь порт спал. Ни на "Аль Ясат", ни на соседних кораблях не было никаких признаков присутствия вахты на палубе. Что и говорить, дисциплина и магрибские пираты – понятия несовместимые. Ну и ладно…

Осторожно поднявшись по трапу, Иван огляделся. Вокруг него вповалку на палубе спали вооруженные люди. Очевидно, шебеку собрались в самое ближайшее время отправить "на промысел". Поискать, что Аллах пошлет в море. Ибо никаких других источников дохода, кроме грабежа, казна тунисского бея не имеет.

Стараясь не шуметь, Иван невидимым призраком прошел по палубе в сторону кормовой надстройки. Одежда не стесняет движений, на ногах сапоги на мягкой подошве, а из оружия только кинжал на поясе и нож-засапожник. Все равно, устраивать здесь побоище он не собирается. Вот и дверь капитанской каюты. Внутри кто-то есть – доносится храп. Еще раз проверить все вокруг. Но вокруг все спокойно. Команда "Аль Ясат" спит сном праведников, Пора!

Однако, он недооценил противника. Едва открылась дверь, капитан сразу же проснулся и попытался схватиться за оружие. Видать, прошел хорошую школу выживания в среде магрибских пиратов. Однако, поднять тревогу не успел. Иван действовал предельно жестко и быстро, сразу же подавив волю тунисца, из-за чего он не мог ни пошевелиться, ни закричать. Только лишь смотрел с ужасом на вошедшего к нему демона, не в состоянии произнести ни звука. И хорошо, что он был один. А то, пришлось бы еще свидетелей убирать. Лишние трупы в этом деле не нужны.

Много времени для "общения" Ивану не понадобилось. Очень скоро он узнал все, что знал досточтимый Фарух Хабиби – доверенное лицо самого Али-бея. Тем более, скрывать свои действия не требовалось, и Иван вывернул душу араба буквально наизнанку, грубо и быстро смяв волю, как в случае с Джакомо Мола. И очень удивился. Такого результата от своего рискованного и по сути наглого визита на "Аль Ясат" он не ожидал. Но задерживаться здесь нельзя, хорошенько обдумать добытую информацию можно и позже, в спокойной обстановке. Решив на этот раз обойтись без крови, и чтобы запутать тех, кто обнаружит труп, достал из стоявшей на полке шкатулки небольшой сосуд с ядом. Как оказалось, араб пользовался им в тех случаях, когда не нужно было оставлять следов. Яд быстродействующий и очень сильный, поэтому много его и не потребуется. Фарух прекрасно в этом разбирался, сам готовил яды, и теперь отведал "стряпни" собственного приготовления. Иван подождал, когда грешная душа старого магрибского пирата покинет бренное тело, и придав ему вид спящего, осторожно вышел из каюты на палубу. Деньги и ценности брать не стал, хоть они и были в каюте. Яд вернул на место, придав расположению вещей на полке прежний вид. Вот пусть теперь служивые и поломают голову. Конечно, если догадаются вызвать толкового лекаря, тот может быть и определит, что именно прервало земной путь несчастного Фаруха. Но на это уйдет какое-то время, и они успеют покинуть Тунис до того, как здесь начнется паника во дворце Али-бея. А она обязательно начнется, поскольку Иван, сам того не ожидая, случайно разворошил такое осиное гнездо, что теперь мало никому не покажется. Осторожно пройдя по палубе между спящими и не снимая отвода глаз, Иван сошел на берег и быстро скрылся в темноте. Никто его так и не увидел. Загадок для тунисского бея-самозванца и его приближенных становилось все больше и больше.

Удалившись на безопасное расстояние от "Аль Ясат", Иван завернул в какой-то закоулок и присел на землю возле забора. Торопиться обратно не стоило. Сначала надо было обдумать неожиданно свалившуюся на него информацию, и решить, что говорить, а что нет, выстроив свою версию событий. Ибо в то, что он узнал никто не поверит. Не в том смысле, что это невозможно вообще, а в том, что такое просто невозможно выяснить, просто потолкавшись на причале, тем более не зная местного языка. А новости были весьма интересные. Оказывается, Али-бей уже давно является марионеткой в руках некоего француза, месье Жана де Ламберта, который то появляется, то исчезает, но Али-бей, хоть и пытается играть самостоятельную роль, фактически выполняет все, что ему говорит этот француз. Не так давно еще и австрияки появились. Ожидаемого столкновения интересов двух европейских держав почему-то не произошло. Пока, во всяком случае. То ли договорились, прийдя к какому-то компромиссу, то ли и в самом деле преследовали разные цели, и друг другу не мешали. Черная Борода появляется здесь регулярно и привозит оружие, причем делается это на уровне, доступном лишь государству. По приходу в Тунис общается с находящимся здесь представителем австрийской разведки, в сущности которого уже никто не сомневается, и который тоже водит шашни с Али-беем. Али-бей, конечно, недоволен сложившейся ситуацией, но понимает, что без посторонней помощи ему не видать титула султана Туниса и независимости от Истанбула. Но определенные шаги, чтобы выйти из-под плотной опеки своих европейских "друзей", он все же делает. Очевидно понимает, что даже если его авантюра с мятежом и удастся, то султаном он будет лишь формальным, а независимость Туниса весьма условной. И он целиком будет зависеть от милости своих европейских "друзей". Поэтому и решил заручиться поддержкой правителей Триполитании и Египта, для чего собрался отправить туда своего верного человека – Фаруха Хабиби. Одного из влиятельных магрибских пиратов, которого хорошо знали и в Триполи, и в Александрии. Причем делалось это в тайне от всех. Раньше собирался договориться и с деем Алжира, но не успел. Никто не ожидал от тринидадцев и испанцев такой прыти. Но попробовать договориться о совместных действиях с Триполитанией и Египтом – вполне реально. Там тоже спят и видят, как бы избавиться от власти повелителя правоверных. Быть султаном независимой страны лучше во всех отношениях, чем всего лишь вассалом в далекой африканской провинции Османской империи.

Сам по себе Фарух тоже знал много интересного. В том числе касательно обороны Туниса. Оказывается, не все здесь так хорошо, как пытаются представить. Разбойничья вольница – это не регулярная армия, а полк личной гвардии Али-бея всех проблем не решит. В крепости, охраняющей вход в Тунисское озеро, тоже бардака хватает, хотя офицеры из европейских наемников и пытаются навести порядок. Но сделать из вчерашних разбойников солдат регулярной армии не очень-то получается. А недавно пришла еще одна новость – в этих краях появился человек, который может являться потомком и наследником самого Хазыр Хайреддина-паши, султана Барбароссы II, бейлербея Африки. И заявить свои права на Тунис. Был бы он сам по себе, еще можно было бы устранить эту проблему. Но за ним стоят османы, а это уже серьезно. Как бы турецкий султан не надумал решить проблему далеких мятежных провинций Османской империи одним махом – направив сюда своего человека, сделав его бейлербеем Африки, как поступил когда-то султан Сулейман I, пожаловав этот титул Хайреддину Барбароссе. Неизвестно, действительно ли является этот человек потомком и наследником Барбароссы II, или таковым его "назначил" турецкий султан, исходя из своих политических интересов, но в создавшейся ситуации это не так уж и важно. Важно то, что этот наследник – реальный, или мнимый, может создать серьезные проблемы как Али-бею, заявив свои права на престол Туниса, так и правителям Триполитании и Египта. Если он действительно получит титул бейлербея, то есть эмира всех эмиров в с е й Африки. Интересно, откуда же он взялся? Этого Фарух не знал. Удивительная новость пришла в Тунис совсем недавно, по дороге обрастая такими подробностями, что верить им не стоило. Но вот сам факт появления "наследника" явно имел место. Что же все это значит? Уж очень вовремя он появился. Как раз накануне событий, способных коренным образом нарушить устоявшийся порядок в Средиземноморье.

Когда Иван вернулся на рыбную пристань и добрался до своей лодки, Давут не спал и ждал его возвращения. Пришлось рассказать свою версию событий в сильно урезанном виде и с привнесением некоторых моментов, которые могли объяснить получение этих сведений.

– В общем, не зря сходил. Нашу "Аль Ясат" забрали на военную службу. Сам ведь знаешь, что у Али-бея с флотом сейчас чуть лучше, чем никак. Установили на пулубе дополнительные пушки, но одна мелочь. Команда явно из местных пиратов. О чем говорили, не понял, хоть и неподалеку находился, поскольку говорили по-арабски. Собрался уже уходить, но тут на палубу вышли двое и стали говорить по-французски. Похоже, из наемников. Материли местных, на чем свет стоит. Из их разговора я понял, что дела в крепости неважные. Гяуры хоть и пытаются сделать из этого сброда настоящих солдат, да только ничего не получается. Вся артиллерия крепости фактически на нескольких канонирах-наемниках держится. Хотя пушки сами по себе хорошие, да только случись что серьезное, стрелять из них будет некому. Канониры из местных – никакие, а наемников-гяуров на все пушки не хватит. Сказали, что сейчас крепость всех одним своим "авторитетом" отпугивает. Но если начнется бой с серьезным противником, то долго она не продержится. Здешнее воинство привыкло грабить, а не воевать. Поэтому просто сбегут, когда запахнет жареным.

– Очень, очень интересно… Получается, что у этого самозванца все держится на блефе?

– Не совсем на блефе. Просто по-другому здесь воевать не умеют. Это грабители, а не воины. У них всегда на первом месте была добыча. Если добычи не предвидится, то воевать они будут разве что ради спасения собственной шкуры. И то только в том случае, если сбежать не удастся. Вся история Магриба говорит об этом.

– Хм-м… А ведь ты прав, Хасан… Никогда не рассматривал этот вопрос под таким углом… Как ни прискорбно, но так и есть. И эти мерзавцы тоже называют себя правоверными! Даже у гяуров есть понятия о чести, и что не все измеряется деньгами. А вот у этих шакалов – нет. Ладно, сейчас спать, а рано утром – подъем. С рассветом нам надо покинуть Тунис. А то, здесь становится очень неуютно…

Отстаток ночи прошел тихо, и разведчиков никто не побеспокоил. Но едва забрезжил рассвет, Давут поднял всех и велел готовиться к выходу. Рядом суетились другие рыбаки, недовольные тем, что их не выпустили в море еще вчера вечером. Но то ли местное начальство боялось прорыва в Тунисское озеро ночью, ибо знало об уровне "боеспособности" прикрывающей вход крепости, то ли во дворце бея Туниса уже вовсю процветала паранойя, но ночью вход в канал закрывали цепью. Днем, в случае опасности, врага можно обнаружить заранее и успеть предпринять меры. А вот ночью, очевидно, Али-бей на свое "воинство" не надеялся.

Иван суетился вместе со всеми, по-прежнему изображая роль деревенского дурачка, лишь кивая на распоряжения Давута, сказанные по-арабски, а сам украдкой поглядывал по сторонам. С рыбной пристани не был виден причал, возле которого стояла "Аль Ясат", поэтому пока было неясно, обнаружили результат его ночного "визита", или еще нет. Судя по всему, вряд-ли. Поскольку рядовые пираты побоятся будить своего капитана ни свет, ни заря без крайней необходимости. Так что, как минимум час у них еще есть. Вот наконец-то убрали цепь, перегороживающую канал, и те, кто уже был готов, потянулись к выходу. Ветер был благоприятный, и рыбацкие лодки быстро шли под парусами в сторону моря. Крепость все ближе и ближе. Уже можно рассмотреть "Аль Ясат", из этого места весь порт хорошо просматривается. Но на палубе шебеки никакой суеты нет. Значит, еще не обнаружили. Ну и ладно. Счастливо оставаться! Еще немного, и крепость Саиф Альнаби со стоявшими возле нее сторожевыми галерами осталась за кормой. Впереди лежало Средиземное море.

Ни "Кирлангич", ни "Шахин" поблизости не было. Так и задумывалось изначально, днем они не должны приближаться к Тунису. Но вот вдали виднелся какой-то небольшой кораблик с убранными парусами. Кто именно это был, пока неясно, поскольку бинокль в этой вылазке с собой брать не стали, ибо в случае попадания в плен в момент высадки на берег объяснить наличие такой редкой и дорогой вещи у местных деревенских рыбаков было бы невозможно. Оставалось выждать время до вечера, уйдя на "рыбалку" как можно дальше от берега, а когда стемнеет, незаметно для остальных рыбаков пойти на сближение с кораблем. Если это "Кирлангич", или "Шахин", то ночью она сама подойдет ближе к Тунису и будет нести на мачтах условные огни. Если же османских кораблей-разведчиков здесь по какой-то причине нет, то предстоит длительный морской переход под парусом до Беджайи на утлой рыбацкой посудине, мало приспособленной для этих целей. Хорошо, что Иван предвидел такую возможность, поэтому настоял, чтобы провизии и воды в Тунисе взяли с собой достаточно. А то, не хотелось бы еще и на берег высаживаться, чтобы запастись провиантом.

Чтобы не привлекать внимания остальных, тоже занялись рыбалкой. Легли в дрейф и забросили сети в нескольких милях от берега. Вокруг хватало и других лодок, среди которых разведчики без труда затерялись. Постоянное наблюдение за крепостью и входом в канал не выявило ничего подозрительного. Если во дворце Али-бея уже и началась паника из-за внезапной смерти Фаруха Хабиби в собственной каюте на борту "Аль Ясат", то внешне это никак не проявлялось. А паника начнется обязательно, поскольку опытный лекарь обязательно выяснит, что несчастному Фаруху помогли покинуть этот мир. Что в этом случае подумает Али-бей? Вполне может решить, что кто-то пронюхал о его играх за спиной своих французских покровителей. Ибо никакой другой причины убирать его доверенного человека нет. Если бы это был обычный грабеж, или месть за старые грехи со стороны здешних врагов Фаруха, то убийца обязательно бы обчистил каюту. Ведь там было, что взять. А если не взяли н и ч е г о… То это может быть делом рук французов, которые пронюхали каким-то образом о его тайных планах, вот и подстраховались. Да еще может и "разговорили" Фаруха перед тем, как отправить его к Аллаху. То, что следов пыток на теле нет, еще ни о чем не говорит. Из памяти Фаруха Иван знал, что в Магрибе есть зелье, сильно ослабляющее волю человека и дающее возможность вытряхнуть из него сведения, применяя минимальное воздействие, не оставляющее следов. Пусть это зелье состоит из довольно редких составляющих и очень дорого, тем более не хранится долго – всего лишь пару недель, затем быстро теряя свои свойства, но оно существует. А ради такого дела французы вполне могли раскошелиться и найти нужного умельца в данной области "фармацевтики", поскольку о существовании таких "лекарств" тоже знают. Во всяком случае, месье Жан де Ламберт по долгу своей службы знать обязан, он в Магрибе уже давно ошивается. К открытому противостоянию с Али-беем это может сразу и не приведет, но вот холодок в их "дружбе" с взаимными подозрениями обязательно возникнет. А дальше – будущее покажет.

Как только стемнело, выбрали сеть и подняли парус, взяв курс в море, на выход из Тунисского залива. Большая группа рыбацких лодок, продолжающих промысел, осталась за кормой. Иван внимательно наблюдал за приближающимся незнакомцем и вскоре понял, что это свои. Корабль нес огни, расположенные на мачтах и фальшборте заранее оговоренным образом. Давут зажег фонарь и подал условный сигнал. На корабле тут же начали постановку парусов и он направился навстречу. Вскоре выяснилось, что это "Кирлангич". Оказавшись на палубе, все не скрывали радости. Очередная опасная вылазка в тыл врага закончилась успешно. Давут и Иван сразу же прошли в капитанскую каюту доложить обстановку, а на Фуада и Хакана набросилась с расспросами вся команда. Но те особо не распространялись, рассказав лишь то, что видели сами в порту, не удаляясь от рыбной пристани, и что могли видеть все сторонние обыватели. Тем не менее, все удивлялись, как им второй раз удалось облапошить противника и не только успешно выполнить задание, но и уйти незамеченными, не подняв шума. Лишь боцман Мехмед, усмехнувшись, неожиданной репликой заставил замолчать всех.

– А что вы хотите? Ведь с ними Хасан был! А если в деле Хасан, то можно не беспокоиться…

Глава 9. Инициатива наказуема

– Значит, говорите, от крепости на входе в канал толку мало? Ты уверен в этом, Хасан?

– Нет, досточтимый Кемаль-паша. Я случайно подслушал разговор двух наемников, но не уверен, что все, ими сказанное, соответсвует действительности. Вполне могли где-то сгустить краски, а что-то может быть досужими сплетнями, основанными на чьем-то личном мнении. Так что, не уверен…

Адмирал сидел за столом в своей каюте и рассматривал рисунки кораблей Черной Бороды, искусно сделанные Давутом. Удалось как следует их рассмотреть с близкого расстояния. Разведчики доложили ему все, что удалось узнать в этой вылазке, а также высказали свое мнение о происходящем. Кемаль-паша очень заинтересовался полученными сведениями, оказавшимися весьма неожиданными. Подробно расспросив Ивана о кораблях противника, он снова вернулся к вопросу о крепости Саиф-Альнаби.

– Не думаю, что гяуры-наемники обсуждали между собой заведомую ложь. Может где-то и приукрасили, но в целом эта информация должна быть верной. Вот он, ключик к Тунису. Возьмем Саиф-Альнаби, возьмем и Тунис. Если войдем в Тунисское озеро, то против наших пушек стены Туниса долго не продержатся. Вопрос – как это сделать…

Иван помалкивал, так как понимал, что вопрос чисто риторический и от его мнения ничего не зависит. И уже думал, чем заняться в ближайшее время. "Кирлангич" быстро вернулась в Беджайю, доставив разведчиков на борт флагмана, а ее сменила "Шахин", продолжив наблюдение за Тунисом. Никаких активных действий пока не предвиделось, корабли еще не закончили устранение повреждений после боя с австрийской эскадрой, и что делать дальше, Кемаль-паша, похоже, еще и сам не знал. А поскольку флот стоит в Беджайе и никуда не собирается, можно и отдохнуть. В том числе и на берегу. Если только адмиралу какая-нибудь очередная дурь в голову не взбредет и он опять их погонит туда, куда Макар телят не гонял. Ведь ему надо перед султаном отчитываться, а сейчас, кроме проигранного боя в Тунисском заливе, похвалиться нечем. Адмирал погрузился в раздумья, в каюте стояла тишина, и тут черт дернул за язык Давута.

– Досточтимый Кемаль-паша, но мы можем попытаться если не взять крепость, то хотя бы сделать ее небоеспособной на какое-то время, заклепав пушки. А если орудия крепости не смогут стрелять, то наши корабли беспрепятственно войдут в Тунисское озеро и начнут бомбардировку Туниса. Флот испанского короля Карла Пятого уже сделал это однажды более сотни лет назад и взял Тунис. Даже великий Барбаросса Второй не смог ему помешать.

– Знаю, Давут. Но тогда крепости Саиф-Альнаби еще не было, и испанцы фактически беспрепятственно вошли в Тунисское озеро под самые стены Туниса. Тем более, у испанцев было большое преимущество в артиллерии. В принципе, стены Туниса за сотню с лишним лет прочнее не стали. Если войдем в озеро, то Али-бею конец. Против наших тяжелых орудий старые стены не выстоят, а на суше его грабь-армия не будет воевать против сильного противника и сразу же разбежится, едва станет жарко. Не в первый раз. Барбаросса тогда не смог удержать Тунис в том числе и из-за этого. Его личная храбрость и храбрость немногих преданных ему людей не могли переломить ситуацию в целом. Местное воинство в подавляющем большинстве обычные разбойники, которым наплевать и на своего повелителя, и на свою страну. Они воюют только ради добычи, когда им это выгодно. Но как ты хочешь захватить крепость, Давут? Ведь какой-никакой, но гарнизон там есть. Да и офицеры из наемников-гяуров пытаются службу наладить. Так просто внутрь крепости никого не пустят. А устраивать штурм нельзя. Многих людей положим и можем ничего не добиться.

– Пока не знаю. Надо понаблюдать за входом в крепость. Как часто доставляют туда провизию, каков порядок пропуска на территорию крепости, сколько человек обычно приходит и кто именно приходит. Либо солдаты городского гарнизона, либо обычные крестьяне привозят все снабжение. Понимаю, что захватить крепость малыми силами нереально, а большие мы не сможем высадить на берег незамеченными. Поэтому, нужна какая-то хитрость. Проникнуть в крепость ночью, тихо убрать часовых, быстро заклепать все пушки и уйти. Уйти по-тихому вряд ли удастся, но на нашей стороне будут ночь и внезапность. Можно просто спуститься со стен крепости по веревкам, а в темноте нас никто не поймает. Тем более, кавалерии поблизости там не будет. А наш флот должен быть наготове, чтобы с рассветом сразу же войти в канал и пройти мимо крепости к Тунису.

– Хм-м… Заманчиво… Хасан, а ты что скажешь?

– Увы, в этом я не советник, досточтимый Кемаль-паша. Я ведь моряк, и взятие крепостей с суши – не мое. Но если Давут говорит, что так можно сделать, то надо попытаться. Однако не раньше, чем корабли Черной Бороды покинут Тунис и уйдут достаточно далеко. Встречаться с ними опять ни в коем случае нельзя. Вот это я уже, как моряк говорю. Мы не выдержим боя с ними, если Черная Борода поставит перед собой цель уничтожить нас, а не всего лишь прорваться из Туниса и уйти. А без артиллерии Черной Бороды оборона Туниса с моря стоит немного, если действительно удастся заклепать все пушки в Саиф-Альнаби, как предлагает Давут.

– Вот и я о том же. Идите, подумайте, как это можно сделать. Как надумаете что-то реально выполнимое, так придете. Посоветуйтесь с Рауфом, он в этих делах хорошо разбирается. Просто так, на авось, я вас посылать не собираюсь…

Выйдя из адмиральской каюты, Иван недовольно высказал Давуту все, что он думает о его предложении. Сам он, если бы действовал сейчас вместе с казаками, предложил бы то же самое и без труда проник в крепость, обеспечив затем доступ остальным. Но сейчас требовалось не выходить из образа контрабандиста, волею судьбы оказавшегося на военной службе, и не испытывающего никакого желания лезть очертя голову туда, где он ничего не понимает, и чего по идее знать не должен. Давут же принялся его горячо убеждать, что задача им вполне по силам, надо лишь хорошо подготовиться и согласовать все по времени. Им надо незаметно проникнуть в крепость и начать действовать после полуночи, когда до рассвета останется часа три, не больше. Быстро убрать часовых, быстро заклепать все пушки и быстро уйти, спустившись со стен. Возле берега их будут ждать лодки. А едва рассветет, эскадра должна подойти ко входу в канал, ведущий в Тунисское озеро, и быстро пройти мимо крепости. За такое короткое время гарнизон Саиф-Альнаби ничего не сможет предпринять, чтобы восстановить боеспособность своей артиллерии. Если вообще сможет. А когда тяжелые ядра и бомбы линейных кораблей Кемаля-паши обрушатся на стены Туниса, то разговор пойдет уже совсем на другом языке. А после взятия Туниса крепость Саиф-Альнаби, оказавшись блокированной с моря и с суши, долго не протянет. Иван с этим не спорил, но поставил в тупик не в меру инициативного янычара своими вопросами.

– Давут, я это прекрасно понимаю. И согласен, что если удастся заклепать в с е пушки крепости, подгадав этот момент к приходу нашего флота, то мы без особых сложностей возьмем Тунис. Но ответь мне, к а к ты собираешься высадиться на берег неподалеку от крепости, чтобы тебя не заметили. К а к ты собираешься незамеченным проникнуть внутрь крепости. К а к ты собираешься оставаться там незамеченным до самого момента, когда придет время действовать. К а к ты собираешься убрать в с е х часовых, чтобы никто из них не успел поднять тревогу. И к а к ты собираешься по-тихому заклепать в с е пушки. Не забывай, что дело будет ночью, когда каждый шорох подозрителен. А здесь придется довольно долго и громко стучать молотком, загоняя "ёрш" в запальное отверстие к а ж д о й пушки. Неужели ты думаешь, что никто не проснется и не поинтересуется, кому это делать нечего, что он ночью молотком стучит? И напоследок. Почему ты так уверен, что в момент рассвета, когда ты собираешься проходить мимо крепости, будет благоприятный ветер? Не забывай, что придется идти по довольно узкому каналу, и лавировка там невозможна. Требуется либо идти с благоприятным ветром, либо на буксире у гребных судов. Так там и делают, если надо завести в порт крупные корабли, вроде фрегатов Черной Бороды. Это местная мелочь с латинскими парусами и веслами чувствует там себя свободно. А вот большому кораблю с прямым парусным вооружением маневрировать в канале очень трудно, если ветер неблагоприятный. Об этом ты подумал перед тем, как адмиралу свою идею предлагать?

– Хм-м… Нет…

– Вот и думай. Как незаметно высадиться на берег, и как потом незамеченными уйти обратно в море, я тебе подскажу. Это как раз моя "специальность". Но вот по поводу проведения диверсии в крепости – думай. Меня этому не учили…

Оставив янычара в раздумьях о последствиях своей не вовремя проявленной инициативы, Иван, по возвращению на "Кирлангич", занялся приведением в порядок своего штурманского хозяйства. Навигаторы из обоих помощников-французов оказались никакие. Об этом в сердцах высказался капитан Мурат, поэтому очень обрадовался возвращению Ивана. И вот теперь, обложившись картами и лоциями, Иван изображал бурную деятельность, чтобы было поменьше желающих привлечь его к разработке авантюры по захвату крепости Саиф-Альнаби.

Но оказалось, что он недооценил Давута. И вскоре вынужден был признать, что молодой янычарский офицер способен мыслить нестандартно. Поэтому придется ему помогать, иначе отказ будет выглядеть, как явный саботаж. Причем помогать всерьез. Взвесив все за и против, Иван решил рискнуть. Уж очень заманчивые перспективы вырисовываются. А если Давут станет что-то подозревать и копать под него… Увы, на все воля Аллаха… Другой вопрос, согласится ли адмирал на эту авантюру. Ибо иначе, чем авантюрой то, что они задумали, не назвать. Да и тринидадцы что-то не появляются, хотя говорили, что наведут порядок в Беджайе. Видно, отслеживают ситуацию, и уже знают о бое в Тунисском заливе. А также о том, что эскадра Кемаля-паши стоит в Беджайе и загнала здесь под лавку всех любителей пограбить. Возможно, решили пока не вмешиваться и посмотреть, что будет дальше. Ну и ладо! А пока можно и отдохнуть, изображая старательное несение службы.

Однако, надеждам Ивана на более-менее продолжительный отдых после возвращения из Туниса не суждено было сбыться. Через пять дней в Беджайю пришла быстроходная шебека "Айя" со срочным сообщением из Истанбула – австрийские войска начали военные действия. Император Леопольд I не стал более ждать, решив воспользоваться благоприятной обстановкой, чтобы раз и навсегда решить вопрос со своим проблемным соседом.

Вызов к адмиралу не стал неожиданностью. И Иван и Давут понимали, что в Истанбуле сейчас потребуют конкретных действий, направленных на достижение победы. То, что это гораздо проще приказать, чем сделать, султана и его ближайшее окружение не волнует.

На борту "Перваз Бахри" чувствовалось напряжение. Все уже знали плохие новости. Корабль совсем недавно привели в порядок после боя, едва не ставшего для него последним, и что будет дальше, никто не знает. С т а к и м противником османский флот еще не сталкивался. Адмирал пока что проводил военный совет с капитанами кораблей, поэтому разведчикам пришлось подождать. Наконец, когда совет закончился, командующий принял обоих. По внешнему виду Кемаля-паши было ясно, что он очень недоволен. Скорее всего, в Истанбуле требуют преподнести повелителю правоверных скорую и блистательную победу на море, ничуть не считаясь с реальностью. Так оно и оказалось. Адмирал устало глянул на вошедших и ответив на приветствие, махнул рукой, предлагая сесть. Спесивым чванством, свойственным многим османским вельможам по отношению к своим подчиненным, Кемаль-паша не страдал.