Текст книги "Наследник Барбароссы (СИ)"

Автор книги: Сергей Лысак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Расстались вполне довольные друг другом, договорившись о дальнейшей встрече. Черная Борода должен был доставить оружие еще не раз, причем не только в Алжир. Район деятельности Мэттью тоже был довольно обширен – от Марокко до Леванта. Но ближайшая задача – создать очаги недовольства в Алжире, Тунисе и Триполитании. Будет еще время поговорить по душам и как следует прояснить обстановку. Можно, конечно, попытаться действовать грубой силой и заставить "австрийца" своей волей сказать правду, назвав свое настоящее имя, и откуда он взялся. Но нет гарантии, что получится. Во-первых, не все люди подвержены его воздействию на подавление воли. И причем их не так уж мало, примерно каждый седьмой. Сделать такого человека заторможенным Мэттью сможет, а вот заставить говорить – нет. Была возможность убедиться за долгие годы. А во-вторых, это поставит крест на всех дальнейших отношениях. Мэттью не обладает такой силой, как его наставник Джереми Палмер (вот бы сейчас пригодился этот старый черт!), и не сможет заставить "австрийца" з а б ы т ь о попытке подчинить его волю. Причем незаисимо от того, удастся ли узнать его настоящее имя, или нет. Не ликвидировать же его после этого, иначе зачем все затевать? Остается искать другой подход, чтобы "австриец" был с а м заинтересован в сотрудничестве. А там можно будет и договориться, если пришелец поймет, что его "французский" друг желает ему только добра. И если объединить его знания и дар Мэттью… У-у-у, здесь можно такого добиться! Предложение короля Франции покажется жалкой подачкой. Да и разве на этой Франции свет клином сошелся? Можно найти место и получше.

Все это Мэттью обдумал не раз уже после того, как эскадра Черной Бороды покинула Алжирскую бухту. Все шло хорошо, но он не мог сидеть все время на одном месте, приходилось носиться по всему побережью Магриба, чтобы успеть всюду, а надежды на местных помощников не было никакой. Мэттью очень боялся самовольных действий с их стороны, несмотря на многочисленные предупреждения. В итоге, так оно и случилось. Бандит в любой ситуации останется бандитом. Алжирский дей Ахмед-бен-Али посчитал, что нечего какому-то французишке указывать, что ему надо делать и как делать. Поэтому продолжил грабеж испанских кораблей, наплевав на просьбы месье де Ламберта поумерить свой пыл, поскольку сейчас нельзя привлекать к себе внимание и задирать испанцев. Результат не заставил себя долго ждать. Да такой, что даже Мэттью удивился. Тринидадцы, до этого спокойно окучивавшие европейские грядки, и не проявлявшие агрессивности после злополучного боя возле Дувра, неожиданно поломали ему всю игру, с необычайной легкостью захватив Алжир. То, что к этому приложили руку еще и испанцы, никого не вводило в заблуждение относительно того, кто на самом деле командует этим безобразием. И кто в конечном счете станет главным "выгодоприобретателем" данной авантюры.

Мэттью находился в Тунисе, совсем недавно закончив работу по "возведению на трон" очередного туземного князька, как поступило сообщение о захвате Алжира. Все же, созданная им разведывательная сеть на побережье Магриба работала неплохо. Первое сообщение было довольно сумбурным и далеко неполным, поэтому он подумал, что это просто карательная акция, имеющая цель хорошенько проучить зарвашихся любителей чужого добра. Дело привычное, не в первый раз. Но следующее сообщение, отправленное уже после того, как удалось окончательно выяснить намерения тринидадцев и испанцев, заставило его призадуматься. Мэттью понял, что вся его миссия оказалась под угрозой. Если тринидадцы и испанцы пришли на побережье Магриба, то отсюда уже не уйдут. Им совершенно не нужны мерзопакостные соседи, имеющие дурную привычку грабить. А имея совместный опыт быстрого искоренения пиратства в водах Нового Света, они сделают это и в Средиземноморье, перебив весь местный сброд прямо в их логове, а не устраивая погоню по морю за отдельными пиратскими посудинами. А если все побережье Магриба перейдет под контроль тринидадцев и испанцев, то королю Франции здесь ловить нечего. Да уж, ситуация… И что же теперь делать? Если продолжать выполнять то, зачем его сюда послали, то это рано, или поздно, приведет к столкновению с тринидадцами. А вот этого Мэттью хотел избежать больше всего. Сообщение о взятии Алжира и свои прогнозы дальнейших событий он, конечно, отправил в Париж. Но на то, что у Людовика возьмет верх здравый смысл, а не уязвленные амбиции, особо не надеялся. Слишком много Франция вложила в эту африканскую авантюру, и теперь признать, что все было зря… Но попытаться убедить короля все-таки можно. Не стоит кусок пустыни того, чтобы затевать из-за нее войну с двумя сильными государствами, одно из которых граничит с Францией. В конце концов, можно попробовать договориться с тринидадцами и разделить сферы влияния. Они взяли Алжир? Ну и ради бога! Как говорится, на здоровье. Но если не позарятся на остальное в ближайшее время, то есть шанс, что Франция успеет туда раньше. Хорошо, если все закончится хорошо, и правители договорятся. А вот если нет… Тогда "придет песец", как говорят заклятые друзья тринидадцы. Из Парижа будут требовать невозможное, а закончится все полным разгромом Франции на море, а также возможно и на суше. Ибо в возможность Франции успешно противостоять коалиции Русской Америки и Испании Мэттью не верил абсолютно. И кого сделают крайним за провал африканской авантюры? Вот то-то…

Однако, это дела несколько отдаленного будущего. Которое, возможно, будет не таким уж мрачным. Вдруг тринидадцы удовлетворятся Алжиром и дальше не пойдут? Но принять меры для обеспечения собственной безопасности необходимо уже сейчас. И тут Мэттью вспомнил о Черной Бороде. Если дело примет серьезный оборот, и возвращаться во Францию станет опасно, то почему бы с помощью этого пирата не выйти на императора Священной Римской империи германской нации (ох, и титул!!!) Леопольда I, чтобы предложить ему свои услуги? Мэттью в душе всегда был наемником и не утруждал себя верностью какой-то конкретной короне. Поэтому считал, что тот, кто хорошо платит, тот и является сюзереном. А чем Леопольд I хуже Людовика XIV? В победу турок в предстоящем столкновении с австрияками Мэттью не верил, а если так, то почему бы и не поменять Париж на Вену, если дела у Парижа станут совсем плохи? Как говорят тринидадцы, ничего личного. Только бизнес…

А тут еще и последние события испортили настроение. Откуда этот Кемаль-паша со своей эскадрой взялся? Не тринидадцы, конечно, но для местных "адмиралов", которые привыкли только грабить, и это серьезный противник. Вот тут-то произошла первая размолвка между Мэттью и Али-беем. Мэттью предлагал не торопиться, все как следует выяснить, и попытаться решить дело миром, если Кемаль-паша будет настроен агрессивно. Тунис пока еще не готов к полномасштабной войне с Османской империей, если вдруг султан в Истанбуле решит, что его подданные слишком расшалились. Но Али-бей, дорвавшийся до власти в Тунисе, не желал никого слушать. Возомнив себя великим султаном Туниса, которому и флот турецкого султана нипочем, он выслал в Беджайю отряд брандеров с целью полностью уничтожить эскадру Кемаля-паши, хотя Мэттью всячески отговаривал его от этой затеи. Результат был вполне закономерный – авантюра в Беджайе провалилась. Турки успешно отбили атаку брандеров, а сами отделались повреждениями всего лишь одного корабля. Причем не приходилось сомневаться, что кто-то из команд брандеров попал в плен, и рассказал о том, кто их послал. Поэтому надо ждать гостей. И они появились. Причем гораздо быстрее, чем их ожидали. И вот тут начались неприятности посерьезнее.

Оказалось, что разведка Кемаля-паши прибыла в Тунис за сутки до того, как он узнал об этом. Причем узнал совершенно случайно. Один из его агентов, вернувшийся из Беджайи уже после того, как там все закончилось, совершенно с л у ч а й н о опознал в одной из стоявших в Тунисе посудин корабль из эскадры Кемаля-паши – шебеку "Аль Ясат"! Которая была там во время нападения, и стояла на рейде под турецким флагом неподалеку от флагманского линейного корабля Кемаля-паши! Похвальная оперативность, ничего не скажешь. Попытка задержать шпионов ничего не дала. Когда городская стража нагрянула на "Аль Ясат", там уже никого не было. То ли шпионов кто-то предупредил, то ли спугнул, то ли они сами почувствовали опасность и заранее сбежали. Неприятности на этом не закончились. Засада, оставленная на борту шебеки, проспала все, что можно. Кто-то ночью пробрался на борт, прирезал командира отряда спящим в каюте и спокойно ушел, а остальные олухи этого даже не заметили! Спрашивается, зачем турецкие шпионы приходили ночью? Ведь должны были предполагать, что на борту засада. Тем не менее, все равно полезли. Что же такого важного они не успели унести с собой, что так рисковали? Непонятно… Поиски шпионов ни к чему не привели. То ли они затаились в городе, не пытаясь покинуть Тунис, то ли все же сумели проскользнуть мимо постов стражи на воротах. Зная патологическую склонность местных служивых к бакшишу, Мэттью вполне допускал подобный вариант. И что они смогли узнать за сутки фактически бесконтрольного нахождения в городе? При желании – очень много. А тут и Кемаль-паша пожаловал сосбтвенной персоной. В порт, правда, не полез, но выход в море заблокировал. И вполне может статься, высадит десант и возьмет в осаду Тунис с суши. В море же теперь даже рыбачья лодка не проскочит. А уж когда прибудут турецкие войска из Истанбула… Скоро здесь может стать очень жарко… Как тогда, в Порт Ройяле…

Шаги за спиной отвлекли Мэттью от раздумий. Он обернулся и увидел своего "друга" и коллегу – Феликса Мозера. Австрийца, подвизавшегося при дворе тунисского бея. Последнее время им приходилось работать на общий результат, поскольку их цели в общем совпадали. Мэттью уже давно обратил внимание, что австриец осторожно пытается его прощупать, но явных попыток завербовать не предпринимает. До последнего момента он "не замечал" этого. Но теперь…

– Увидели что-то интересное, месье де Ламберт?

– Да уж куда интереснее. Похоже, у нашего общего друга намечаются неприятности.

– Если Вы имеете ввиду появление турецкой эскадры, то вряд-ли. Турки ничего не смогут сделать. В озеро мимо крепости они не пройдут, а штурмовать Тунис с суши – у них просто нет таких сил.

– П о к а нет. Но я думаю, что Кемаль-паша уже отправил сообщение в Истанбул о том, что здесь творится. И султан не будет с благосклонностью взирать на подобные вещи.

– Несомненно. Да только, вряд-ли сможет что-либо предпринять. У султана мало войск, чтобы сейчас распылять их и посылать в Африку. Плюс время, которое потребуется на сбор и доставку войск, если все же ярость помутит его разум, и он решит наказать своих подданных. Кемаль-паша столько времени здесь не продержится.

– Но почему Вы так считаете?

– Если бы Кемаль-паша был тут один и ему никто не мешал, тогда он действительно мог бы довольно долго действовать нам на нервы. Но, к счастью, это не так. Скоро придет эскадра Черной Бороды, и нашему паше будет уже не до осады Туниса.

– Вы уверены, месье Мозер? Ведь у Черной Бороды основная ударная сила – всего лишь фрегаты. Остальное вообще мелочь. А у Кемаля-паши есть гораздо более мощные линейные корабли. Я хоть и не моряк, но кое-что понимаю в морской войне. К тому же, до сих пор Черная Борода избегал встреч с турецким военным флотом.

– Давайте не будем торопиться, мой друг! По моим расчетам Черная Борода должен вскоре появиться. И тогда мы станем свидетелями незабываемого зрелища!

Глава 6. Войну легко развязать…

Прошла уже неделя с момента возвращения, но дело вперед так и не двинулось. Кемаль-паша убедился, что ударом в лоб Тунис не взять, а штурмовать город с суши – таких сил у него не было. Поэтому ограничился тем, что заблокировал выход в море и отправил сообщение в Истанбул о сложившейся ситуации. Корабли эскадры стояли на якоре в заливе, а «Кирлангич» и «Шахин» по очереди патрулировали в море неподалеку от Туниса, ведя разведку. Разведчиков пока что никто не трогал, и Иван спокойно занимался своими делами навигатора на «Кирлангич».

Все гадали, что будет дальше. Отряд морской пехоты из янычар, высаженный на берег, почти сразу же столкнулся с кавалерией тунисцев. Хорошо, что это оказались иррегуляры, больше привыкшие грабить, а не воевать. Атака была отбита, но вести наступательные действия Кемаль-паша не рискнул, поэтому морская пехота заняла оборону на побережье под прикрытием кораблельной артиллерии и внимательно наблюдала, не делая попыток развить успех дальше. Возникла патовая ситуация. Враги смотрели друг на друга и ничего не могли сделать. Тунисцы не могли выйти в море, а османская эскадра не могла войти в Тунис. До прибытия подкреплений из Истанбула разговаривать о штурме не приходилось.

Время шло, но ничего не менялось. Иван, знающий гораздо больше, чем остальные, был уверен, что ждать осталось недолго, и скоро события понесутся вскачь. Ведь если эскадра Русской Америки придет в Тунис, то тут всем будет мало места. Артиллерия "Синопа" сравняет с землей любые береговые укрепления, а воздушный корабль "Магеллан" проведет выборочную бомбардировку целей в глубине обороны. После чего десанту морской пехоты останется лишь занять город. А османам лучше не мешать, чтобы не попасть под раздачу, ибо пришельцы церемониться не будут. Однако, предположения Ивана оказались не совсем верными. Гости все же появились, но не те, кого он ожидал.

Он как раз закончил астрономические вычисления и только-только нанес точку на карту, как неожиданно раздались крики и топот ног. Очевидно, сигнальщики обнаружили какую-то цель. Взяв бинокль, Иван тут же поспешил на палубу, надеясь увидеть дымы тринидадской эскадры. Однако, это оказались парусники, идущие с севера в сторону Туниса. Расстояние было еще великовато, но в лучах восходящего солнца уже можно было хорошо рассмотреть верхушки мачт. "Кирлангич" изменила курс и понеслась навстречу. Вскоре показались мачты пяти кораблей. Немного впереди шла легкая бригантина. Очевидно, разведчик. А вот за ней… Это были фрегаты нового типа. Очень крупные, лишенные высокой кормовой надстройки, с большим соотношением длины к ширине, и развитым парусным вооружением. Но это были именно фрегаты, имеющие одну батарейную палубу, а не линейные корабли. Такие сейчас строили испанцы и французы. Флаги пока еще было не разобрать, но французам здесь делать нечего, а испанцы без тринидадацев сами бы в Тунис не сунулись. Пока остальные думали, кто это может быть, у Ивана зародились подозрения. Но он держал их при себе, стараясь лишний раз не привлекать внимания своей странной осведомленностью.

"Кирлангич" быстро шла на сближение, сокращая дистанцию, и вскоре на гафеле идущих впереди кораблей – бригантины и головного фрегата удалось разобрать флаги – черное полотнище с белым черепом и скрещенными костями. Прочли также названия – "Валькирия" и "Зееадлер". Теперь все стало на свои места. Капитан выругался и дал приказ разворачиваться на обратный курс. Вскоре "Кирлангич" стала отрываться от противника. Возможно, легкая "Валькирия" и могла бы потягаться с ней в скорости, но она не стала отрываться от главных сил, подстраиваясь под ход фрегатов. Пока выполняли поворот, обсуждать увиденное было некогда, но когда шебека закончила маневр и легла на курс в сторону Туниса, на палубе разгорелась дискуссия.

– И чего этому пирату здесь надо?!

– Может, решил Тунис разграбить. А может наоборот, какие-то шашни с тунисским беем водит.

– А как нашу эскадру увидит? Сбежит?

– Может сбежит. А может и нет. Нам сейчас удирать надо, но так, чтобы из виду их не потерять. Тогда наши вовремя заметят и успеют этих мерзавцев поймать…

Иван слушал эти разговоры, но по поводу исхода встречи двух эскадр у него было другое мнение. Которое он осторожно высказал капитану.

– Мурад-бей, очевидно, это корабли Черной Бороды?

– Да! Наконец-то этот нечестивец попался! Отсюда он уже не уйдет.

– А Вам не кажется, что здесь что-то не так?

– Ты о чем, Хасан?

– Уж слишком все просто. Наглый пират совершенно спокойно идет в сторону Туниса, где стоит сильная османская эскадра, превышающая его как по численности кораблей и орудий, так и по составу. Ведь у нас есть двухдечные линейные корабли, а у него только фрегаты. И он совершенно этого не боится.

– Так может быть он не знает о нашей эскадре возле Туниса. И думает, что ему одиночная шебека попалась, которая сейчас от него удирает.

– Черная Борода – и не знает?! Он никогда не совался туда, где можно было угодить в ловушку. Все его действия говорят об этом. А это значит, что разведка у него работает неплохо. Мы контролируем только выход из Тунисского озера. Но из любой прибрежной деревушки на расстоянии нескольких миль от него можно выйти в море ночью на небольшой рыбацкой посудине и сообщить все, что надо. Трудно найти друг друга в море, тем более ночью, но сам факт передачи донесения вполне реален. Мы не в состоянии контролировать все побережье.

– Иными словами, ты хочешь сказать, что Черная Борода знает о нашей эскадре, однако все равно идет в Тунис? Но зачем ему это? На самоубийцу он совершенно не похож.

– Думаю, у него есть какой-то козырь, на который он рассчитывает, и о котором мы еще не знаем. Ведь до сих пор он избегал встреч с военными кораблями, занимаясь лишь грабежом "купцов", да перестрелками с теми, кто пытался его атаковать. Сам же никогда не лез на рожон, и в случае встречи с превосходящими силами всегда отступал. В принципе, это обычная тактика пирата – ограбить слабого, и удрать от сильного. Но сейчас его поведение не укладывается в привычные рамки. Он целенаправленно идет в сторону Туниса, а не гонится за нами. Просто наши курсы совпадают. И он не пытается нас догнать, чтобы не возбудить подозрения раньше времени. Такое ощущение, что он сам готов дать бой. И при этом уверен, что выиграет этот бой. Вам это не кажется?

– Хм-м… И умеешь же ты найти сложности на пустом месте, Хасан… А ведь пожалуй, ты прав. Все это несколько подозрительно… Но пока мы все равно ничего не можем сделать. Разве что как можно скорее предупредить командующего и высказать свои соображения. А там будет видно, что задумали эти мерзавцы…

"Кирлангич" неслась под всеми парусами, быстро увеличивая дистанцию. Однако, противник никак на нее не реагировал, и продолжал следовать своим курсом. Иван смотрел на удаляющиеся за кормой корабли, вспоминал разговор с пришельцами на борту "Синопа" и думал, что делать дальше? Адмирал Филатов был уверен, что Черная Борода, или Вильгельм Майер, как он себя называет, знаком с историей мира пришельцев. А если так, то значит может что-то знать и об оружии другого мира. Не в этом ли секрет его успеха? Вдруг корабли под "Веселым Роджером", как его назвал Филатов, вооружены чем-то таким, что позволяет им выходить победителями из боя с многочисленным и сильным противником? Пусть их артиллерия и не дотягивает до уровня артиллерии "Синопа", но может для деревянных парусников и ее за глаза хватает? А говорить об этом никому нельзя. Иначе не избежать глупых вопросов… Похоже, Кемаль-паша сегодня получит неприятный сюрприз. Хорошо, что "Кирлангич" – разведчик, и в линию баталии ее ставить не будут. А то, пасть в морском бою за повелителя правоверных, чтоб ему пусто было, никакого желания нет. Ведь от шального ядра и дар характерника не спасет. И "Кирлангич" от глаз вражеских канониров не укроешь, и морок не наведешь, – шебека слишком большая… Ладно, дальше будет видно. Пока что все равно ничего сделать нельзя…

Между тем, вдали уже появился африканский берег. Видимость была прекрасная, и капитан Мурад приказал стрелять из пушек для привлечения внимания. Пусть у экипажей османских кораблей будет побольше времени для подготовки к бою. А в том, что он неизбежен, никто уже не сомневался. Эскадра под "Веселым Роджером" следовала по пятам, не меняя курса.

"Кирлангич" мчалась вся в пене, накренясь на правый борт. Свист ветра в снастях и шипение воды за бортом то и дело заглушались грохотом выстрела. На стоявшей в Тунисском заливе эскадре уже давно заметили возвращающегося разведчика, и сделали правильные выводы. Корабли начали сниматься с якоря и ставить паруса. Увидев это, капитан облегченно вздохнул – успели. Теперь можно не опасаться, что противник застанет врасплох. Но Ивана очень интересовало, чего ждать дальше? Стараясь лишний раз не отвлекать капитана, обратился тихонько к старшему офицеру на французском, который с интересом посматривал то на приближающийся берег, то на идущую позади эскадру Черной Бороды.

– Месье Жан, как Вы думаете, что предпримет наш командующий?

– Думаю, он решил встретить противника в открытом море, подальше от берега, раз снялся с якоря. Маневрировать в заливе все же не стоит.

– Хорошо, встретим их в море, а дальше что?

– Если бы это было лет пять назад, то я бы с уверенностью сказал, что наш адмирал выстроит линию баталии, а пиратам придется либо удирать, либо погибнуть. Взгляните сами, месье Хасан. У нас пять линейных кораблей и шесть фрегатов. А у Черной Бороды только четыре фрегата, хотя и очень крупные. Но вряд-ли на каждом более пятидесяти пушек, и причем скорее всего на нижнем деке – двадцатичетырехфунтовки. Против тридцатишестифунтовок наших линейных кораблей. Однако, посмотрим, что из этого получится.

– Но Вы сказали – пять лет назад. А сейчас?

– А сейчас одному лишь дьяволу известно, что будет. Тринидадцы, как попали в наш мир, поломали общепринятую линейную тактику, применив свою тактику морского боя. Правда, они использовали при этом корабли, способные ходить без парусов. Но и созданный ими "ирландский" флот, который в хвост и в гриву драл хваленый английский Ройял Нэви, тоже не обременял себя соблюдением правил линейной тактики. А ведь у "ирландцев" были такие же парусники, как и у англичан. Тем не менее, эти чванливые джентльмены каждый раз оказывались биты при встрече с "ирландцами". Вот поэтому я и не уверен, что Черная Борода бросится наутек, едва увидит наши корабли. Сейчас все с ног на голову перевернулось.

– А как бы сейчас действовали ирландцы? Ведь они тоже используют паруса?

– Ни в коем случае не стали бы устраивать сражение по схеме "борт в борт", как требует линейная тактика. А постарались занять позицию в голове вражеской линии баталии и атаковать головной корабль, сосредоточив на нем весь огонь. Для артиллерии всех остальных вражеских кораблей они будут находиться в мертвой зоне. У тринидадцев этот маневр называется "кроссинг-Т", и они его успешно применяют. Если корабли могут ходить без парусов, то сложности в этом нет. Но и под парусами такой маневр хоть и сложен, но возможен. Во всяком случае, у "ирландцев" он довольно неплохо получался.

– Так может и Черная Борода собирается сделать нечто подобное?

– Не знаю, возможно. Во всяком случае, у него это единственный шанс, если уж решится напасть. В противном случае его утопят, если сбежать не сможет.

– А мы с "Шахин" и "Валькирия"?

– Можно было бы вдвоем с "Шахин" попробовать достать "Валькирию", да только вряд ли она подпустит к себе близко. Удаляться далеко от места боя нам тоже нельзя. Так что, думаю, поглазеем друг на друга с "Валькирией", обменяемся выстрелами с большой дистанции, на том дело и кончится. Мы – разведчики. Наше дело во время боя – не путаться под ногами и следить за сигналами с флагмана…

Пока старший офицер посвящал Ивана в тонкости тактики морского боя, ситуация вокруг несколько изменилась. Эскадра Кемаля-паши наконец-то снялась с якоря и взяла курс на выход в море, выстраиваясь в линию баталии. С головным кораблем авангарда уже можно было установить связь флажным семафором, поэтому сразу же передали сообщение о случившемся. С флагмана вскоре пришел приказ – держаться вне зоны обстрела противника и следить за сигналами. Второй разведчик – шебека "Шахин" уже заняла место на траверзе флагмана и шла параллельным курсом. "Кирлангич" продолжала идти на соединение с главными силами.

Противники уже заметили друг друга и шли на сближение. Экипаж "Кирлангич" высыпал на палубу, вглядваясь в паруса на горизонте. Все понимали, что сегодняшний день обещает быть богатым на сюрпризы. Впервые Черная Борода не пытался уклониться от боя с военным флотом, а сам искал встречи с ним. И это при таком неравенстве в силах. Что наводило на размышления. Впрочем, подавляющее большинство было уверено если не в победе османской эскадры, то в скором бегстве пиратов после начала сражения. За исключением старшего офицера Жана Блондо и Ивана. Один уже "познакомился" с неизвестной ранее тактикой боя, а другой знал гораздо больше всех остальных, вместе взятых, но помалкивал. И когда корабли противника задолго до встречи стали перестраиваться в строй фронта, старший офицер покачал головой.

– Похоже, я был прав, месье Хасан. Черная Борода хочет утроить нам "кроссинг-Т".

– Но как это ему удастся? Ведь у него такие же парусники, как и у нас!

– При хорошей маневренности кораблей и хорошей слаженности в эскадренном маневрировании такое возможно. Тем более, ветер ему благоприятствует. Наши линейные корабли не так проворны, как его фрегаты. Поэтому наш дорогой оппонент Черная Борода имеет неплохие шансы наломать щепок из головного корабля авангарда, если сможет удержать позицию в голове колонны.

– А если нам тоже перестроиться в строй фронта и так напасть на него?

– Это не нам решать. Да и вряд ли наши линейные корабли обладают хотя бы равной скоростью с противником, не говоря о маневренности, а без превосходства в скорости охват головных кораблей авангарда невозможен. Подождем, что будет. В любом случае, сегодняшний день войдет в историю. Смотрите и запоминайте, месье Хасан. Держу пари, такого Вы еще никогда не видели…

Иван и сам это хорошо понимал, и поскольку сейчас выдалась свободная минута, внимательно следил за эволюциями обеих эскадр. Впрочем, Кемаль-паша просто шел вперед на противника одной кильватерной колонной, сохраняя строй в линии баталии. Как того и требовала линейная тактика. А вот Черная Борода уже закончил перестроение, и теперь его четыре фрегата приближались строем фронта. Бригантина "Валькирия" отстала, убрав часть парусов. Очевидно, ей дали приказ держаться в стороне от места боя. Такое поведение противника было для многих непонятным. Капитан Мурад даже высказал сомнение в умственных способностях командира пиратов. Некоторые его поддержали. И лишь старший офицер тихо процедил сквозь зубы, не выпуская из рук бинокля.

– Пролив Сент-Джордж… Все, как тогда…

– Вы о чем, месье Жан?!

Капитан услышал возглас и удивленно посмотрел на старшего офицера, желая получить разъяснения.

– Два года назад эскадра "ирландского" флота из шести фрегатов наголову разбила превосходящую их по силе английскую эскадру в проливе Сент-Джордж на входе в Ирландское море. Благодаря своей более совершенной артиллерии и искусному маневрированию. Командовал "ирландцами" испанский офицер – коммодор Хорхе Луис де Орельяна. Команды кораблей тоже состояли частично из испанцев. И то, что происходит сейчас, очень напоминает начало боя в проливе Сент-Джордж. С той лишь разницей, что коммодор Орельяна сначала атаковал англичан кильватерной колонной с дальней дистанции, и лишь потом перешел в строй фронта и сосредоточил огонь своей эскадры на ближайшем английском корабле. И удерживал такую позицию в ходе всего боя.

– Вы хотите сказать, что Черная Борода тоже был в том бою?

– Возможно. Либо он сам, либо кто-то из его офицеров. Но тут есть один нюанс – такой маневр ему ничего не даст, если нет превосходства в скорости, маневренности, а также дальнобойности и точности артиллерии.

– То есть Вы хотите сказать…

– Вот именно, мон капитан. Черная Борода никогда бы не рискнул на подобный маневр, если бы не был у в е р е н в успехе. А это значит, что как минимум такая же артиллерия, как у "ирландцев", у него есть…

Издалека донесся грохот орудийных выстрелов и корабли противника окутались дымом. а вокруг головного фрегата авангарда "Меджидие" поднялись всплески воды. Все находившиеся на палубе "Кирлангич" удивленно замолчали. Противник вел пока что огонь только из носовых пушек, но расстояние было огромным – более мили! Ядра же упали довольно близко к цели. Не прошло и минуты, как грянули следующие выстрелы. Снова всплески вокруг "Меджидие", но один выстрел все же угодил в цель – на палубе фрегата прогремел взрыв. Сверкнула вспышка и в стороны полетели обломки дерева. "Меджидие" тут же рыскнул в сторону, но вскоре вернулся на прежний курс, дав по врагу залп из носовых пушек. Увы, расстояние было очень большим и ядра упали с недолетом. На палубе "Кирлангич" послышались возгласы негодования, один лишь старший офицер снова недовольно пробурчал себе под нос по-французски.

– Как и в Сент-Джордж… Похоже, prishel pesets…

Иван уже знал это выражение от тринидадцев, хотя и не понимал, как оно возникло. Он внимательно наблюдал за ходом начавшегося боя и сразу понял, что шансов у турок нет. Четыре фрегата пиратов прекратили сближение и развернулись бортом, выдерживая выгодную для себя дистанцию. Спасало пока лишь то, что дальнобойных пушек у них было немного, но били они дьявольски точно. Загорелся и выкатился из строя головной фрегат "Меджидие", не выдержав сосредоточенного огня противника. Кемаль-паша отчаянно пытался изменить ситуацию, сделав попытку отвернуть по ветру, чтобы ввести в действие свою многочисленную бортовую артиллерию, но Черная Борода оказался проворнее. Его фрегаты отличались хорошей скоростью и маневренностью, поэтому попрежнему охватывали голову линии баталии османской эскадры, держась в мертвой зоне для артиллерии большинства кораблей, и сосредоточили свой огонь на авангарде. Основной целью в данный момент оказался фрегат "Хамидие", вокруг которого то и дело вздымались всплески воды. Артиллерия противника отличалась не только большой дальнобойностью, но и скорострельностью. Хоть число попаданий было и невелико, но и этого хватало. Пираты стреляли не обычными чугунными ядрами, а бомбами, дававшими при попадании сильный взрыв. Ответный же огонь османской эскадры, похоже, не приносил им никакого вреда.

Шел второй час боя. Уже взлетел на воздух от взрыва крюйт-камеры фрегат "Меджидие", на котором так и не смогли справиться с пожаром. Покинул строй, потеряв грот-мачту, сильно избитый фрегат "Хамидие". Затонул линейный корабль "Себки Бахри", в носовой части которого произошел взрыв, очевидно вызвавший сильную течь. Вырывались клубы дыма из орудийных портов линейного корабля "Укаби Бахри", оказавшегося под сосредоточенным огнем, но он пока что сохранял свое место в строю. А четыре фрегата под "Веселым Роджером", как заговоренные, маневрировали в отдалении, удерживая свою позицию и все время оставаясь на ветре. Все попытки приблизиться к ним оказались тщетны. Черная Борода прекрасно осознавал свое преимущество в дальнобойности артиллерии и с успехом его использовал, оставаясь на выгодной для себя дистанции. Долго так продолжаться не могло, и вскоре "Укаби Бахри" исчез в белом облаке взрыва, грохот которого на мгновение заглушил все другие звуки. Огонь все же добрался до пороха в крюйт-камере. После этого строй османской эскадры сломался. Корабли начали отворачивать, выполняя приказ командующего о выходе из боя. Кемаль-паша понял, что дальнейшее противостояние приведет к полному уничтожению эскадры без какого-либо ущерба для врага.