Текст книги "Контакт. Столкновение"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Роберт Энсон Хайнлайн,Клиффорд Дональд Саймак,Эдмонд Мур Гамильтон,Филип Киндред Дик,Альфред Элтон Ван Вогт,Ольга Ларионова,Джон Вуд Кэмпбелл,Ариадна Громова,Владимир Михайлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

4

Проснулся я уже в сумерках и от нечего делать просто смотрел в окно, наблюдая, как оживает с приходом ночи столица. Огибая мемориальный комплекс, уходила вдаль река. Выше по течению, за границей округа, в воду добавляли флуоресцин, и от этого река светилась в ночи переливами розового, янтарного и алого цветов. По ярким полосам сновали туда-сюда прогулочные катера, до отказа набитые парочками, у которых, без сомнения, «одно на уме».

На суше, то здесь, то там посреди старых зданий зажигались прозрачные купола, отчего город становился похож на какую-то сказочную страну огней. К востоку, где в свое время упала бомба, старых домов не было вообще, и весь район казался огромной корзиной разукрашенных пасхальных яиц – вернее, гигантских скорлупок, освещенных изнутри.

Наверно, мне приходилось видеть столицу ночью чаще чем большинству людей, и я никогда об этом не задумывался. Но сегодня у меня возникло такое чувство, будто это «в последний раз». Только не от красоты сдавливало горло – от понимания, что там, внизу, под покровом мягкого света – люди, живые люди, личности, и все заняты обычными своими делами, любят, ссорятся, как кому нравится – короче, каждый делает, черт побери, что ему хочется, как говорится, под виноградником своим и под своей смоковницей, и никто не испытывает страха.

Я думал обо всех этих людях, и мне виделась совсем другая картина: милые добрые люди, но у каждого – присосавшийся за плечами паразит, который двигает их ногами и руками, заставляет говорить, что ему нужно, и идти, куда ему хочется. Подумав об этом, я дал клятву: если победят паразиты, я лучше погибну, но не позволю такой твари ездить у меня на спине. Агенту Отдела это не сложно, достаточно откусить ноготь, если руки связаны или еще что, есть множество других способов. Старик планирует на все случаи жизни.

Но он планировал подобные штуки совсем для иных целей, и я это знал. Наше с ним дело – охранять безопасность людей, а вовсе не сбегать, когда приходится слишком туго.

Но сделать сейчас я все равно ни черта не мог. Я отвернулся от окна и подумал, что мне, пожалуй, не хватает компании. В комнате оказался стандартный каталог «эскорт-бюро» и «агентств моделей», какой можно найти почти в каждом большом отеле; я полистал его и захлопнул. Веселые подруги меня совсем не интересовали, я хотел видеть только одну-единственную девушку, ту самую, неприступную. Вот только где ее искать?

Я всегда ношу с собой пузырек с пилюлями «Темпус фугит» – встряска для рефлексов, не раз бывало, помогала мне справиться с трудными ситуациями. И что бы там ни писали всякие паникеры, эти пилюли вовсе не вырабатывали патологического пристрастия, как, например, гашиш.

Хотя, конечно, какой-нибудь пурист мог бы сказать, что я пристрастился, потому что я иногда принимал их, чтобы свободные сутки казались неделей отпуска. И мне нравилось легкое эйфорическое ощущение, которое они вызывали. Но главное – это свойство растягивать субъективное время в десять и более раз, дробить его на мельчайшие отрезки, за счет чего в те же календарные сроки можно прожить гораздо дольше. Да, разумеется, я знаю эту жуткую историю о человеке, который состарился и умер за один месяц, потому что принимал пилюли одну за другой, но я пользуюсь ими лишь изредка.

А может быть, тот человек знал, что делал. Он прожил долгую счастливую жизнь – не сомневайтесь, счастливую – и в конце концов умер тоже счастливым. Какая разница, что солнце вставало для него только тридцать раз? Кто ведет счет счастью и устанавливает правила?

Я сидел, глядя на пузырек с пилюлями, и думал, что там достаточно – по моему личному времени – года на два. Забраться бы в нору и закрыть вход…

Я вытряхнул на ладонь две штуки, налил стакан воды. Затем сунул их обратно в пузырек, нацепил пистолет и аппарат связи, вышел из отеля и направился в Библиотеку Конгресса.

По дороге остановился в баре и просмотрел последние новости. Из Айовы ничего не было, но с другой стороны, когда в Айове вообще что-нибудь случается?

В библиотеке я сразу прошел в справочный отдел и занялся каталогом, выискивая с помощью «мигалок» нужные темы: от «летающих тарелок» к «летающим дискам», потом к проекту «Блюдце», через «огни в небе», «кометы», «диффузионную теорию возникновения жизни», две дюжины тупиковых маршрутов и всякую околонаучную муру для чокнутых. Где руда, а где пустая порода? Только со счетчиком Гейгера и определишь. Тем более, что самая нужная информация прячется, возможно, под семантическим кодом где-нибудь между баснями Эзопа и мифами о затерянном континенте.

Однако через час я все-таки подобрал целую стопку селекционных карточек, вручил их весталке за стойкой, и та принялась скармливать их машине. Наконец она закончила и произнесла:

– Большинство пленок, что вы заказали, уже выданы. Остальные документы доставят в зал 9-А. На эскалатор, пожалуйста.

В зале 9-А работал только один человек. Этот человек поднял голову и сказал:

– Ну и ну! Волк собственной персоной. Как ты меня вычислил? Я была уверена, что ушла чисто.

– Привет Мэри, – сказал я.

– Привет, – ответила она, – и всего хорошего. Я все еще не ласкова, и мне нужно работать.

Я разозлился.

– Знаешь что, грубиянка, тебе это может показаться странным, но я пришел сюда отнюдь не ради твоих, без сомнения, прекрасных глаз. Время от времени я тоже, случается, работаю. Но можешь успокоиться: как только мои пленки прибудут, я смоюсь отсюда к чертовой матери и найду себе другой зал. Пустой.

Вместо ответной вспышки она вдруг смягчилась.

– Извини, Сэм. Женщине порой приходится выслушивать одни и те же слова сотни раз. Садись.

– Нет уж, спасибо. Я все-таки пойду. Мне нужно работать.

– Останься, – попросила она. – Видишь, тут написано: если ты унесешь пленки из того зала, куда они доставлены, сортировочная машина просто перегорит от натуги, а главный библиотекарь совсем рехнется.

– Я, когда закончу, верну их сюда.

Она взяла меня за руку, и я почувствовал, как у меня по коже побежали приятные теплые мурашки.

– Ну, пожалуйста, Сэм. Извини меня.

Я сел и ухмыльнулся.

– Теперь меня никто не заставит уйти. Я не выпущу тебя из вида, пока не узнаю твой номер телефона, адрес и настоящий цвет волос.

– Волк, – мягко сказала Мэри. – Ты никогда не узнаешь ни одного, ни другого, ни третьего.

Она демонстративно уткнулась в визор проекционной машины, словно меня рядом и не было.

Труба пневмодоставки звякнула, и в приемную корзину посыпались заказанные кассеты. Я сложил их стопкой рядом с соседней машиной, но одна покатилась, ударилась в стопку кассет, что просматривала Мэри; и они рассыпались по столу. Я взял, как мне показалось, свою пленку, взглянул сначала на одну сторону, где стоял серийный номер и точечный код для селекторной машины, перевернул, прочел название и положил в свою стопку.

– Эй! Это моя!

– Черта с два, – ответил я вежливо.

– Моя! Я собиралась смотреть ее следующей.

Вообще-то, до меня рано или поздно всегда доходит. Мэри, понятное дело, пришла сюда не ради истории обувного дизайна. Я взял еще несколько ее кассет и прочел названия.

– Вот значит, почему нужные мне кассеты оказались на руках. Однако ты много чего пропустила. – И я придвинул ей свою стопку.

Мэри просмотрела названия и свалила свои в общую кучу.

– Мы их поделим, или каждый будет смотреть все?

– Пополам, чтобы отсеять мусор, а все важное будем смотреть вместе, – решил я. Поехали.

Даже после того, как я своими глазами увидел паразита на спине бедняги Барнса, после заверений Старика о том, что «тарелка» действительно приземлилась, я оказался неготовым к тем горам фактов, что можно обнаружить в информационных завалах обычной публичной библиотеки. Черт бы побрал Дигби с его оценочной формулой! Факты неопровержимо свидетельствовали, что Землю посещали инопланетные корабли, причем неоднократно.

Множество сообщений было зарегистрировано еще до выхода человечества в космос – начиная с семнадцатого века и даже раньше, хотя вряд ли можно считать достоверными сообщения тех времен, когда «наука» означала ссылки на Аристотеля. Первые систематизированные данные появились в 40-е и 50-е годы двадцатого века. Следующий всплеск пришелся на 80-е. Я заметил некоторую закономерность и начал выписывать даты. Выходило, что странные объекты в небе появлялись в большом количестве примерно с тридцатилетней периодичностью, хотя возможно, специалист по статистической обработке данных дал бы более точный ответ.

Тема летающих тарелок была напрямую связана с «таинственными исчезновениями», и не только потому, что обе они входили в один и тот же раздел с морскими змеями, кровавыми дождями и прочими необъяснимыми явлениями. Существовало множество подтвержденных документами примеров, когда пилоты, преследовавшие «тарелки», бесследно исчезали – официальные инстанции давали в таких случаях наиболее «простые» объяснения: разбился и не найден.

Мне в голову пришла новая мысль, и я решил проверить, есть ли у таинственных исчезновений тридцатилетний цикл, и если так, не совпадает ли он с циклическим движением какого-нибудь из объектов звездного неба. Уверенности в успехе у меня не было: слишком много данных и мало отклонений, поскольку очень большое число людей исчезает в год по другим причинам. Однако статистический учет велся годы, и не все записи погибли во время бомбежек. Я взял на заметку, что надо будет отправить эти данные для профессиональной оценки.

За ночь работы мы с Мэри не обменялись и тремя словами. Затем, потягиваясь, встали. Я одолжил ей мелочь, чтобы опустить в машину и сделать микрокопии тех записей, которые она отметила (и почему женщины никогда не носят с собой мелочь?), и выкупил свои кассеты.

– Ну, и каков приговор? – спросил я.

– Я чувствую себя, как воробей, который построил симпатичное гнездышко в водосточном желобе.

Я процитировал окончание стишка и сказал:

– Видимо, с нами будет то же самое: ничему не научившись, мы опять построим гнездо в желобе.

– Ни за что! Сэм, надо что-то делать! Тут прослеживается четкая закономерность, и на этот раз они хотят остаться.

– Может быть. Я лично думаю, ты права.

– Но что же делать?

– Лапушка, пришло время тебе понять, что в стране слепых даже одноглазому приходится не сладко.

– Не будь циником. Времени нет.

– Верно, нет. Пошли.

До рассвета оставалось совсем немного, и библиотека практически опустела.

– Знаешь, что? – сказал я. – Давай возьмем бочонок пива, отвезем ко мне в отель и все хорошенько обговорим.

Она покачала головой.

– Только не к тебе.

– Черт! Это же по делу!

– Поехали ко мне домой. Всего две сотни миль. Я приготовлю завтрак.

Я вовремя вспомнил цель своей жизни и улыбнулся.

– Лучшая идея за всю ночь. Но если серьезно: почему не ко мне в отель? Полчаса сэкономим.

– А чем тебе не нравится моя квартира? Я ведь не кусаюсь.

– Жаль. Но все-таки с чего вдруг такая перемена?

– М-м-м… Может быть, я хотела показать тебе медвежьи капканы у моей кровати. А может быть, доказать, что я умею готовить. – На ее щеках появились маленькие ямочки.

Я остановил такси, и мы отправились к ней домой.

Закрыв дверь, она первым делом старательно обследовала квартиру, затем повернулась и сказала:

– Повернись. Хочу пощупать твою спину.

– Никого…

– Повернись!

Я заткнулся, и она простучала костяшками пальцев мои плечи.

– Теперь проверь меня.

– С удовольствием! – Однако я уже понял, к чему все это, и сделал, что положено и как положено. Под платьем не оказалось ничего, кроме хорошенькой девушки и нескольких смертоносных игрушек.

Она повернулась ко мне лицом и облегченно вздохнула.

– Вот поэтому я и не хотела ехать к тебе в отель. Теперь я впервые с тех пор, как увидела эту тварь на спине управляющего станцией, уверена, что мы в безопасности. Квартира полностью герметична. Уходя, я всегда отключаю воздух, и до моего прихода она – как сейф в подвале банка.

– А как насчет вентиляционных отдушин?

– Я не включала систему кондиционирования. На этот раз просто открыла один из запасных баллонов, что стоят на случай налета. Можешь ни о чем не беспокоиться. Что тебе приготовить?

– Может быть, судьба пошлет мне едва-едва прожаренный бифштекс?

Судьба оказалась благосклонна. За едой мы смотрели программу новостей, но из Айовы по-прежнему ничего не было.

5

Медвежьи капканы я так и не увидел: Мэри просто заперла дверь в спальню. Спустя три часа она меня разбудила, и мы позавтракали во второй раз. Затем чиркнули сигаретами, и я включил теленовости. Кроме претенденток на звание мисс Америка, там все равно ничего не показывали. В другое время это не оставило бы меня равнодушным, но поскольку никто из них не сутулился, а горб под купальником скрыть просто невозможно, передача не казалась важной.

– И что дальше? – спросил я.

– Нужно систематизировать факты и ткнуть Президента в них носом.

– Как?

– Нужно снова его увидеть.

– Как? – повторил я.

Ответа у нее не было.

– Видимо, у нас есть только один путь: через Старика.

Я попытался связаться с ним, используя оба наших кода, чтобы Мэри тоже участвовала в разговоре, но в ответ услышал:

– Первый заместитель Олдфилд. Выкладывайте.

– Мне нужен Старик.

Короткая пауза, затем:

– По личному делу или по служебному?

– Пожалуй, по личному.

– По личным вопросам я вас соединять не стану, а все служебные можете решать со мной.

Очень хотелось сказать, что я о нем думаю, но я сдержался и просто дал отбой. Потом набрал еще один код, специальный код Старика – этим сигналом его из могилы поднять можно, но не дай бог кому-то из агентов воспользоваться кодом без важного повода.

Старик ответил очередью ругательств.

– Босс, – перебил я его, – это насчет Айовы…

Он сразу утихомирился.

– Да?

– Мы с Мэри накопили за ночь кое-какие данные, и хотим все это обсудить.

Вновь ругательства. Он распорядился передать данные в аналитический отдел и добавил, что при следующей встрече оторвет мне уши.

– Босс! – повысил голос я.

– А?..

– Если вы хотите все бросить, мы готовы сделать то же самое. Мы с Мэри можем подать в отставку прямо сейчас. Я это вполне серьезно.

Мэри вскинула брови, но промолчала. Старик тоже долго молчал и наконец выдавил усталым голосом:

– Отель «Палмглейд» на севере Майами-Бич.

– Едем.

Я заказал такси, и мы поднялись на крышу. Следуя моим указаниям, водитель сделал крюк над океаном, чтобы не терять время в густых транспортных потоках над Каролиной, так что добрались мы довольно быстро.

Старик лежал с мрачным выражением лица и, пока мы докладывали, задумчиво просеивал песок между пальцами. Я даже прихватил с собой «ящик», чтобы он мог просмотреть запись.

Когда мы дошли до тридцатилетнего цикла, Старик вскинул взгляд, но промолчал и, лишь когда я упомянул возможную корреляцию с цикличностью исчезновений, связался с Отделом.

– Дайте мне аналитическую службу. Питер? Привет. Мне нужен график необъяснимых исчезновений, начиная с 1800 года. А? Сгладишь известные факторы и отбросишь стабильный уровень. Мне нужны скачки и спады. Когда? Два часа назад. Чего ты еще ждешь?

Он поднялся на ноги, позволив мне вручить ему трость, и сказал:

– Ладно, пора обратно.

– В Белый дом? – с надеждой спросила Мэри.

– Что? Когда ты подрастешь? У вас нет ничего такого, что могло бы убедить Президента.

– А… а что же тогда?

– Не знаю. И если ничего в голову не приходит, лучше пока помолчи.

У Старика была машина, и на обратном пути мне пришлось вести. Передав управление автопилоту, я сказал:

– Босс, кажется я придумал, что может убедить Президента.

Старик фыркнул, но приготовился слушать.

– План такой: послать двух агентов в Айову, скажем, меня и еще кого-то. Второй агент будет постоянно снимать меня телекамерой. Ваша задача – заставить Президента смотреть.

– А предположим, ничего не случится?

– Ну, уж я позабочусь, чтобы случилось. Отправлюсь прямо к месту посадки, прорвусь. У вас будут снимки настоящего корабля, с близкого расстояния, и их увидят прямо в Белом доме. А затем я отправлюсь в контору к Барнсу и займусь этой сутулой компанией. Буду сдирать рубашки прямо перед камерой. Никаких там нежностей – срывать и разоблачать.

– Ты понимаешь, что шансов у тебя не больше, чем у мыши на кошачьем съезде?

– Думаю, это не так. Ничего сверхчеловеческого в них нет. Спорить готов, они могут ровно столько, сколько может тело человека, попавшего под их власть. Я не собираюсь в мученики, но так или иначе снимки добуду.

– Х-м-м…

– Неплохой план, – вставила Мэри. Я буду вторым агентом. Я умею…

Мы со Стариком одновременно сказали «нет», и я сразу же покраснел: не моя прерогатива. Мэри предложила:

– Я хотела сказать, что это вполне логичный выбор, поскольку я обладаю… э-э-э… даром выявлять мужчин, которых оседлали паразиты.

– Нет, – повторил Старик. – Там, куда он собрался, они все с паразитами. Во всяком случае, я буду так считать, пока не получу доказательств обратного. И потом, я приготовил для тебя другое задание.

Мэри следовало бы промолчать, но она спросила:

– Какое? Что может быть важнее?

– Другая работа тоже важна, – сказал Старик покойно. – Я назначаю тебя телохранителем Президента.

– О! – она на секунду задумалась. – Однако, босс… я не уверена, что сумею выявить женщину с паразитом. У меня… э-э-э… другая специализация.

– Что ж, значит, мы уберем оттуда всех секретарш. И Мэри… тебе придется следить за самим Президентом тоже.

Снова короткая пауза.

– Но предположим, я обнаружу, что каким-то образом ему все-таки подсадили паразита?

– Тогда ты сделаешь, что необходимо, место президента займет вице-президент, а тебя расстреляют за измену. Однако вернемся к первому плану. Мы пошлем Джарвиса с камерой и добавим Дэвидсона, чтобы держал его под прицелом. Пока Джарвис будет снимать тебя, Дэвидсон будет следить за ним, а ты, если удастся, не забывай поглядывать на Дэвидсона.

– Значит, думаете, это нам удастся?

– Нет, в общем-то, но любой план лучше, чем никакого. И может быть, это их немного расшевелит.

* * *

Мы – Джарвис, Дэвидсон и я – отправились в Айову, а Старик тем временем поехал в Вашингтон. Перед самым отъездом Мэри отвела меня в сторону, затем притянула за уши, крепко поцеловала и сказала:

– Обязательно возвращайся, Сэм.

Я расчувствовался, как пятнадцатилетний мальчишка.

Дэвидсон приземлил машину сразу за ухнувшим мостом, что мы обнаружили в первую поездку. Я указывал, куда ехать, пользуясь картой, где было отмечено настоящее место посадки космического корабля. В качестве отправной точки мост подходил идеально. За две десятых мили к востоку от места мы свернули с дороги и двинулись к цели напрямик, через кустарник.

Вернее сказать, в направлении цели. Впереди раскинулась огромная выгоревшая поляна, и мы решили пройтись пешком. Место, указанное на снимке с орбиты, располагалось как раз в центре пожарища, но никакой летающей тарелки там не было. А чтобы доказать, что она тут приземлялась, понадобился бы, наверное, специалист получше меня. Пожар уничтожил все следы.

Джарвис старательно заснял поляну, но я уже понял, что слизняки в очередной раз нас обставили. По дороге к машине, нам встретился престарелый фермер. Мы, как было условлено, держались настороже.

– Ничего себе пожарчик, – заметил я, заходя сбоку.

– Да уж, – сокрушенно ответил он. – Две мои лучшие дойные коровы сгорели, беда прямо. А вы из газеты?

– Да, – согласился я, – но, похоже, мы приехали впустую.

Мне очень не хватало Мэри. Я не знал, что и думать: может, конечно, этот тип всегда сутулится… Но если Старик прав насчет корабля – а он должен быть прав, – то этот, с виду деревенский простофиля, знает о нем, и, следовательно, покрывает пришельцев. А значит, у него на спине – паразит.

Я решил, что должен попытаться. Поймать живого паразита и заснять его для Белого дома было гораздо проще в лесу, чем где-нибудь в людном месте. Я бросил взгляд на своих товарищей: они ждали моего сигнала; Джарвис снимал непрерывно.

Когда фермер повернулся, я сбил его с ног, упал сверху и вцепился в рубашку. Джарвис подскочил ближе и приготовился снимать крупным планом. Фермер не успел и охнуть, а я уже задрал на нем рубашку.

На спине ничего не было – ни паразита, ни каких-либо следов. И в других местах тоже: мы проверили.

Я помог ему подняться, отряхнул одежду – он весь перепачкался в пепле – и пробормотал:

– Виноват, прошу прощения…

Фермер трясся от злости.

– Чтоб тебе пусто было, ты… ты… – Видимо, он даже не мог сходу подобрать для меня достаточно сильных выражений, только губы дрожали. – Я на вас в полицию пожалуюсь! А будь мне лет на двадцать поменьше, так я бы и сам всех троих отделал!

– Извини, отец, ошибка вышла.

– Ошибка! – В лице его что-то вдруг изменилось, и я подумал, что он вот-вот заплачет. – Возвращаюсь из Омахи, а тут дом сгорел, половины стада нет, да еще и зять куда-то запропастился. Выхожу посмотреть, что за чужаки тут ходят по моей земле, а меня только что на куски не рвут. Ничего себе ошибка! И куда мир катится?!

Наверно, я мог бы ему объяснить, куда, но не стал. Хотел предложить ему денег, чтобы как-то загладить вину, но он ударил меня по руке, и деньги полетели на землю. Поджав хвосты, мы убрались.

Уже на дороге Дэвидсон спросил:

– Ты уверен, что все идет как надо?

– Положим, я могу ошибиться, – сердито ответил я, – но ты когда-нибудь слышал, чтобы ошибался Старик?

– М-м-м… нет. Куда теперь?

– В студию стереовещания. Там-то уж точно ошибки не будет.

* * *

Служащий заставы у въезда в Де-Мойн мешкал и не поднимал барьер. Он проверил по своей записной книжке, взглянул на наши номерные пластины и сказал:

– Шериф сообщил, что эта машина в розыске. Давайте направо.

– Направо, так направо, – не стал спорить я, дал футов тридцать назад и выжал газ на полную. Машины у нас в Отделе и особо крепкие, и особо мощные – что оказалось весьма кстати: барьер тоже сделали на совесть. Миновав заставу, я даже не притормозил.

– Уже интересно, – произнес Дэвидсон несколько удивленно. – Ты по-прежнему уверен, что все идет, как надо?

– Хватит трепаться, – прикрикнул я. – И запомните, вы, оба: скорее всего, мы оттуда не выберемся. Но мы обязаны заснять и передать все, что произойдет.

– Как скажешь, босс.

Если нас кто и преследовал, то я гнал так быстро, что все преследователи остались позади. Перед входом в студию машина резко затормозила, мы выскочили и бросились вперед. Тут уже не до мягких методов «дядюшки Чарли». Мы просто влетели в лифт, и я нажал кнопку этажа, где размещался кабинет Барнса, поднялись и оставили лифт открытым. Секретарша в приемной попыталась нас остановить, но мы, не обращая на нее внимания, двинулись дальше. Девушки за другими столами оторвались от работы и уставились на нас. Я подошел к двери Барнса и дернул за ручку. Заперто. Я повернулся к его секретарше.

– Где Барнс?

– Простите, как мне доложить? – Бесстрастно и вежливо.

Я скользнул взглядом по ее плечам. Так и есть, горб. Боже, подумал я, ну уж теперь-то наверняка. Она была здесь, когда я убил Барнса.

И перегнувшись через стол я задрал ее кофточку.

Точно! Я не мог ошибиться. Уже во второй раз я смотрел на живого паразита.

Она сопротивлялась, царапалась и даже пыталась меня укусить. Я ударил ее по шее, едва не вмазавшись в слизняка, и она обмякла. Затем я ткнул ее тремя пальцами в живот, развернул и заорал:

– Джарвис! Крупный план!

Этот идиот копался с камерой, повернувшись ко мне своим толстым задом, затем выпрямился и сказал:

– Все. Накрылась.

– Чини! Быстро!

В дальнем конце приемной поднялась из-за стола стенографистка и выстрелила в камеру. Попала, но Дэвидсон тут же срезал ее своим лучом. И словно по сигналу, сразу шесть человек бросились на него. Оружия у них, похоже, не было, и они просто навалились на него все вместе.

Я все еще держал секретаршу и стрелял из-за стола. Уловив краем глаза какое-то движение, повернулся и обнаружил в дверях кабинета Барнса – «Барнса номер два». Я выстрелил ему в грудь, чтобы наверняка зацепить паразита, который, без сомнения, сидел у него на спине.

Дэвидсон стоял уже на ногах, а к нему ползла одна из машинисток, похоже, раненая. Он выстрелил ей в лицо, и девушка рухнула на пол. Следующий разряд полыхнул у меня чуть не над самым ухом.

– Спасибо! – крикнул я. – Сматываемся. Джарвис, быстрее!

Лифт по-прежнему стоял открытый, и мы вбежали в кабину. Я тащил на руках секретаршу Барнса. Дверь захлопнулась, и мы поехали вниз. Дэвидсон дрожал, Джарвис стоял весь бледный.

– Спокойно. Вы стреляли не в людей. В тварей вроде этой, – сказал я, приподнял секретаршу и взглянул ей на спину.

Тут мне чуть плохо не стало. Образец, который я хотел доставить живьем, исчез. Соскользнул на пол, видимо, и в суматохе куда-то утек, спрятался.

– Джарвис, ты хоть что-нибудь снял?

Тот покачал головой.

Там, где раньше сидел паразит, вся спина у девушки была покрыта сыпью – словно множество крошечных булавочных уколов. Я опустил ее на пол. Она еще не пришла в себя, и мы оставили ее в кабине лифта. В холле было все спокойно, и по пути на улицу никто не пытался нас остановить.

У машины стоял полицейский и выписывал извещение на штраф.

– Здесь стоянка запрещена, приятель, – сказал он, вручая мне бумажку.

– Извините, – ответил я, расписался в квитанции и рванул прочь. Затем выбрал место, где поменьше транспорта, и взлетел прямо с городской улицы, успев подумать, что за это полицейский выпишет, наверно, мне еще один штраф. Набрав высоту, мы сменили номерные знаки и идентификационный код. Старик все просчитывает заранее.

Однако на этот раз он, похоже, считал, что я провалил операцию. Я попытался доложить о результатах еще на обратном пути, но он меня перебил и приказал возвращаться в Отдел. Когда мы явились, Мэри была с ним. Старик выслушал отчет, лишь изредка прерывая его недовольным ворчанием.

– Сколько вы видели? – спросил я под конец.

– Передача оборвалась, когда вы сбили барьер, – сказал он. – И то, что было передано, не произвело на Президента никакого впечатления.

– Видимо, да.

– Он велел тебя уволить.

Я весь напрягся.

– Я могу и сам…

– Помолчи! – прикрикнул Старик. – Я ему сказал, что он может уволить меня, а со своими подчиненными я буду разбираться сам. Ты, конечно, балбес, но сейчас ты мне нужен.

– Спасибо.

Мэри все это время бродила по кабинету. Я пытался поймать ее взгляд, но ничего не получалось. Затем она остановилась за спиной Джарвиса и подала Старику такой же знак, как в кабинете у Барнса.

Я двинул Джарвиса рукояткой лучемета по голове, и он обмяк в кресле.

– Назад, Дэвидсон! – рявкнул Старик, направив ему в грудь пистолет. – Как насчет него, Мэри?

– С ним все в порядке.

– А он?

– Сэм чист.

Старик ощупывал нас взглядом, и я, признаться, никогда еще не чувствовал себя так близко к смерти.

– Задрать рубашки! – приказал он с мрачным видом.

Мы подчинились, и Мэри оказалась права. Я начал сомневаться, пойму ли я сам, что произошло, когда у меня на спине окажется паразит.

– Теперь он! – приказал Старик. – Перчатки!

Мы растянули Джарвиса на животе и осторожно срезали на спине одежду. Все-таки нам удалось заполучить живой образец.