Текст книги "Ночь накануне"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Андрей Кивинов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Через десять минут после звонка он уже был на улице Матросова. Припарковался метрах в ста – ближе не имело смысла. Сейчас понаедет начальство, заставит все японским автопромом, потом не выберешься из пробки.

Пока еще не приехало. Возле мусорного бака, огороженного декоративной кирпичной стеночкой, торчали Бонус с гвоздем в зубах, водитель и дежурный опер из местного убойного отдела с фонариком. На стеночке белело слово «ХЮЙ». Куда катимся, если даже такие слова пишем с ошибкой…

– Доброй ночи. – Артур пожал руки коллегам. – Вернее, злой.

– А ты чего в шортах, Юрич?! – сверкнул зубами Бонус. – По приколу, что ли?

Только тут Артур вспомнил, что забыл переодеться. С другой стороны, в мокрых джинсах не очень комфортно. К тому же ему только посмотреть.

– Где?…

«Убойщик» кивнул на бак и протянул фонарик.

Женщина лежала лицом вверх. Смерть, видимо, наступила недавно, казалось, что она безмятежно спит, подложив под голову черный пакет с пищевыми отходами. Красивая. Минимум косметики, крашеные волосы убраны в хвостик. На левой скуле ссадина. Одежда – темная юбка, простенькая футболка и вязаная кофточка. В ушах маленькие серьги-капельки, явно не золото. Пара колечек на пальцах. В лучшем случае серебро.

Мальчик прижался к ее плечу лицом, словно хотел согреться. Точно, лет семь, не больше. Короткая, почти под ноль стрижка. Такая же, как у матери, футболка, тренировочные брюки, потрепанные сандалии. Левый носок с дыркой.

У обоих на шеях по красному пионерскому галстуку. Вернее, по красной тряпочке.

– Что это? – Артур приподнял краешек тряпочки на шее женщины. Несколько белых бусинок с оборванной нити скатились в недра бака.

– Галстуки, наверное… Эти, как их… колумбийские, – предположил Бонус. – Уроды…

– Там на шее следы от веревки или шнура, – показал пальцем «убойщик», – задушили, похоже. У женщины голова разбита и трусов нет… Документов никаких. Может, была сумочка, но забрали. Ну что, не узнаешь?

Артур отрицательно покачал головой.

– Жаль… Нет ничего хуже беспризорных трупов.

Никто не объяснял друг другу прописных истин, что, если сразу установить личности, есть шанс раскрыть по горячим следам. И что сейчас предстоит нервный и нудный обход квартир в поисках свидетелей. Здесь не кино – зрителей нет, объяснять некому…

«Убойщик» окинул тоскливым взглядом многоэтажку:

– Хрен кто ночью откроет. Придется до утра ждать.

…Если оно наступит…

Сия светлая мысль посетила голову Артура, едва он увидел убитых. Делиться ею, понятное дело, не стал. Решат обкурился изъятой травой.

…Все там будем… Таймер бежит. И не факт, что получится убедить Основателя повременить. Совсем не факт. Особенно после таких живописных доказательств. «Достойны, значит, жить? Ну-ну… И пацаненка не пожалели…»

Все там будем. И этот урод… Или уроды. Вряд ли душил в одиночку. Пацан бы поднял шум.

И не поймут ведь, твари, за что их и почему. Просто исчезнут вместе с остальными миллиардами. Тихо и легко.

А может, с ними тоже пообщался Основатель? Необязательно через Сеть, а как-то по-другому. Он же Основатель. И тоже убедил в реальности происходящего? А они, решив, что все – кердык, утро не наступит, пустились напоследок во все тяжкие. Гуляй, насилуй, убивай, за это уже ничего не будет!..

Нет, ребятки… Напрасно вы так… Еще пять часов… Будет.

Мне бы только вас найти…

Успеть найти.

И объяснить, почему вы, суки, сдохнете.

– Кто обнаружил? – вернув фонарик, спросил Артур у Бонуса.

– Вон. – Напарник кивнул на сидящего у подъезда очкарика в поношенной ветровке. – Помойку выносил, ну и…

– Помойку? В такое-то время?

Артур подошел к парню, поздоровался, затем попросил повторить рассказ. Тот сбивчиво выполнил просьбу. Так и так, не спалось, решил прогуляться, заодно выкинув мусор. Увидел трупы, испугался, вызвал милицию.

– Ты что, с фонарем мусор выносил? – хмуро уточнил опер.

– Нет… Зачем?

– И как же, интересно, ты их разглядел? – Артур кивнул на черное небо, затянутое облаками. – Луны вроде нет. Или у тебя в голове прибор ночного видения?

– Ну… – замялся очкарик, – кажется, сверкнула молния…

– Гроза кончилась два часа назад… В какой квартире живешь?

– В четырнадцатой… А что такое? Вы мне не верите?

Артур кивнул парню, чтобы шел следом, и устремился в подъезд.

Лифта ждать не стал, четвертый этаж – не высоко. Жилец бежал следом, пытаясь выяснить, что задумал этот странный господин во фруктовых шортах.

– Погодите… У меня дети… Спят.

– Не разбужу.

Дверь оказалось незапертой. В прихожей Артур столкнулся с женщиной. Халат, бигуди, ночной крем на лице, испуг в глазах.

– Здравствуйте…

– Здрасте… А вы кто?

– Милиция. Не видно разве? Кухня где?

– Там… А в чем дело? Подож…

Артур быстро прошел в указанном направлении, включил свет, распахнул дверцу шкафчика под раковиной, где по обыкновению люди устраивают домашнюю свалку бытовых отходов.

Помойное ведро было полным. Вряд ли оно успело наполниться за десять минут, пока ехала милиция.

– Мусор, говоришь, выносил? – Опер поднял глаза на побледневшего хозяина квартиры, следом зашедшего в кухню.

– Но… Я… Я не вру… Я… – залепетал очкарик, подбирая нужные слова, – я случайно…

– Случайно нашел два трупа? В темноте? Под мусором?… Мужичок, ты решил проверить прочность моих нервов? Они сегодня не очень прочны. За последствия не отвечаю… Что ты делал у помойки?

– Но… Какая разница?… Если б я был виноват, разве я стал бы вам звонить?

– Я мог бы рассказать тебе кучу историй, когда убийца сам звонил в милицию, но мне некогда.

– Вы думаете, это я убил?! – Растерянность на лице парня сменилась праведным гневом.

– Я думаю, что, как минимум, ты врешь.

– Нет… Правда… Клянусь. Вот, у Кати спросите. – Очкарик кивнул на женщину в бигудях.

Та о чем-то задумалась, затем негромко обратилась к Артуру:

– Можно вас на минутку? Тема, подожди здесь.

Артур последовал за ней в прихожую, на всякий случай бегло осмотрев кухню. Нет ли улик, которые не успели уничтожить? Шнурок-удавка, например. Или красная тряпочка. Но ничего не заметил.

Женщина заговорила шепотом:

– Тема вам не скажет… Я все объясню… Только ему не говорите, он расстроится… Понимаете, он композитор. Сочиняет музыку, – она приоткрыла дверь комнаты, и Артур увидел краешек черного пианино, – но это не коммерческая музыка.

– Не улавливаю связи.

– Сейчас… Она никому не нужна, ее никто не покупает. А всякую ерунду Тема отдает даром. Для сериалов там или на эстраду. Вроде как считает недостойным брать за это деньги. Принципы. А искать другую работу не хочет. Зачем, дескать, гвозди микроскопом забивать? В конце концов, мог бы спокойно подрабатывать в ресторанах, но… Тоже недостойно. Но я не осуждаю его. Творческий человек… И очень хороший.

Артур кивнул. Знакомая песня. Я гений, поэтому не отвлекаюсь на пошлый заработок.

– У него же консерваторское образование по классу композиции. Представляете, если он в ресторане пьяных гостей развлекать будет? Или двор подметать?… С его-то Божьим даром.

«Ах какие мы гордые… Мне вот, майору милиции, не впадлу магазин сторожить…»

– Вы не могли бы ближе к делу?

– Да-да… Живем на мои, я на лотке овощами торгую, возле универсама. Но все равно не хватает. У нас двойня, а цены, сами знаете какие. На одну школу сколько уходит.

Женщина выдержала паузу, собираясь с духом.

– Напротив дом построили, высотку. По уплтниловке. Там люди зажиточные, нам никогда квартиру в таком не купить. А мусоропровод у них плохой, все время засоряется. Они на нашу помойку мусор и выносят. Иногда хорошие вещи. Один раз почти новый телевизор вынесли… Вот Тема и… Ищет. По ночам… С фонариком. Не днем же… Вы извините…

Последние слова она произнесла шепотом, словно опасаясь, что сейчас Артур придет в ярость.

Артур в ярость, конечно, не пришел, но расстроился. Версия обломилась. Не «айс».

– А сегодня прибежал весь перепуганный, сказал, что там женщина с мальчиком… Вас вызвал… Ой, а вы точно из милиции?

Видимо, хозяйка только сейчас обратила внимание на внешний вид сотрудника правоохранительных органов.

– Правда, – Артур вытащил из сумочки удостоверение, – а это летняя оперативная форма одежды. Приказ министра.

Женщина внимательно осмотрела документ и, убедившись, что парень в шортах не врет, с облегчением вздохнула.

– Вы спускались вниз? К помойке? – спросил Артур.

– Нет… Что вы… Я боюсь мертвецов.

– Придется. Женщина, похоже, местная. А вы работаете продавцом. Могли видеть. Или из вашего дома. Пойдемте… Не бойтесь. Они не укусят. Если укусят, я оплачу лечение. Оденьтесь.

Артур вернулся на кухню. Бледный, как спирохета, композитор сидел на табуреточке, теребя музыкальные пальцы. Опер раздвинул шторы, выглянул в окно. Действующих лиц возле помойки заметно прибавилось. Замначальника райотдела по общественной безопасности, дежуривший по району, бригада из ГУВД, зачем-то наряд вневедомственной охраны и даже представители МЧС. Шоу начинается.

Прежде чем покинуть кухню, он обратился к композитору:

– Слушай сюда, Бетховен. Завтра пойдешь в «Нирвану»…

– Куда?!

– В «Нирвану». Ресторан такой на Матросова. Тут рядом. Найдешь администратора, скажешь, что от Артура Юрьевича. Он пристроит тебя тапером. Три раза в неделю. С деньгами не обидит.

– Но… Я…

– Иначе посажу за тунеядство. Статью снова приняли. До трех лет. Будешь на зоне уровень художественной самодеятельности поднимать.

Композитор хотел что-то возразить, но, нарвавшись на взгляд человека в шортах, обреченно кивнул головой.

Пока ждали лифт, Артур негромко попросил женщину:

– Если вдруг узнаете ее, вида не подавайте. Отойдем в сторонку, тогда скажете. Так надо.

Артур, как опытный сотрудник, был уверен, что начальство в случае положительного опознания выхватит шашки из ножен и всех бросит в прорыв. И распугает не только душегубов, но также голубей и мирно спящих граждан. И не даст исполнить задуманное. Менялись кадры, менялись названия отделов и управлений, менялись законы. Но одно оставалось неизменным. Бардак.

Замначальника райотдела, заметив подчиненного, пришел в восторг от его внешнего облика:

– Ты совсем, да?! Еще бы в плавках пришел! Здесь убийство, а не пляж! Сейчас телевидение приедет! Клоун! Волосы седые, а в заднице детство играет!

– Не в заднице, а в верхней части ноги, – буркнул в ответ Артур и подтолкнул женщину к мусорному бачку.

– Ты еще поостри!.. Выпил, так сиди дома! Не позорь погоны!

Артур не удивился напрасному обвинению в пьянстве. У него с шефом не складывалось. Имея за плечами пятнадцать лет оперативного стажа, он мог позволить себе не соглашаться с мнением руководства. Что, разумеется, ни у кого не вызывает теплых чувств. К тому ж само руководство не было образцом преданности долгу. Взять хотя бы личный автотранспорт. Далеко не семьдесят девятый год. Очень далеко. Это при окладе в двадцать тысяч карбованцев. А если про недвижимость вспомнить, то совсем грустно…

А может, осадить его, пользуясь моментом? Ночь же Накануне. Ничего за это уже не будет. Сказать, например, как он местный наркотрафик прикрывает. Или бизнес мелкий душит, веля барыгам сдавать деньги на строительство часовенки. А потом со святым отцом табош делят. Десятину церкви, как положено, девяносто процентов себе. И никто не прикопается – церковь отделена от государства.

Нет, некогда… Есть дела поважнее. Да еще Основатель услышит. Хотя он, наверное, и так знает. Поэтому и затеял игру на вылет.

– Посмотрите, не бойтесь. – Он взял у «убойщика» фонарик и осветил мусорный бак.

Женщина вскрикнула, несмотря на то что морально готовилась увидеть убитых. Потом заплакала и запричитала:

– Господи, ребенка-то за что? Подонки… Скоты… Что им мальчик сделал?… Жалко-то как.

Артур взял ее под локоть и отвел в сторону.

– Успокойтесь… Узнали?

Женщина вытерла слезы, потом испуганно прошептала:

– А они… Нам ничего? У нас два сына…

– Ничего. Гарантирую. Не бойтесь… Да и зачем вы им?

– Только я подписывать ничего не буду, ладно?

– Я и не прошу ничего подписывать, – хмуро ответил Артур Юрьевич.

– Хорошо, – женщина еще несколько секунд помолчала, что-то прикидывая, потом согласно кивнула, – как ее звать, не знаю. Но один раз видела. Лицо запоминающееся.

– Где?

– В кафешке. В парке Целинников.

– За памятником?

– Да… Она там официанткой работала. Или со столов убирала… Недели две назад я зашла ливень переждать, зонтик забыла, так она там посуду носила. Я еще подумала – такая симпатичная, а посуду таскает…

– Не всем же моделями быть. Точно она, не ошибаетесь?

– Она… Я ж говорю – приметная.

– А мальчик?

– Не знаю… Сын, видимо… Можно я пойду? Мне к восьми в ларек… Хотя не засну, наверное…

– Идите… Благодарю… Погодите. Сейчас вас будет допрашивать следователь. Не говорите, что узнали ее. Как раз он заставит расписываться.

– Да, да… Не скажу. А вы их точно найдете?

– Мы всех находим. Стопроцентная раскрываемость.

«Но девяностопроцентная закрываемость». Не дожидаясь, пока она скроется в подъезде, Артур знаком подозвал Бонуса:

– Погнали. Есть вариант.

– Не могу. Сейчас главковское начальство едет, надо здесь отсвечивать. Я ж дежурю.

– Ничего, обойдутся без твоих услуг. Тетка ее узнала. Поможешь.

– Лады, я только «убойщика» предупрежу.

Через минуту они уже тряслись в «ауди», летевшей вперед, словно Чапаев на белогвардейцев.

– Амортизаторы поменяй, – Бонус прислушался к стуку в подвеске, – текут уже, наверное.

– Давно вытекли…

– Не, я «немца» брать не буду. Ремонт в копеечку влетит… Прикинь, я тут «корейку» присмотрел. Двухлетней давности, без пробега по нашим дорогам. И, главное, в кредит можно взять. Так, прикинь, в банке не дают! Я два года назад уже брал на холодильник да на пару месяцев задержал. Они и пробили! А надо-то всего десятку. Мне накоротке сказали, это из-за кризиса.

– Вон, у начальника займи.

– Как же… Даст. Он себе яхту недавно купил. Двухмоторную. Блин, обидно. Тачка классная, движок один и восемь, полный электропакет, все дела… И цвет приятный. Черный металлик… Слушай, а куда мы едем?

– В кафе. Кофе попить. Для бодрости.

Он взглянул на часы. Половина первого. В пять лавочка закроется. Если, конечно, не найдем предназначение в жизни.

Предназначение… Интересно, какое предназначение у этого композитора? Сочинять никому не нужные мелодии? И сидеть до старости на шее у жены?

С другой стороны, если бы он не сочинял, а вкалывал бы тем же тапером или грузчиком, то не ползал бы ночью по помойкам. А не ползал бы по помойкам, не нашел бы сегодня женщину с пацаном… А не нашел бы, и меня б здесь не было… И не успел бы я…

Может, в этом и есть его предназначение? Всю жизнь сочинять музыку, чтобы в один, не скажу что прекрасный, момент оказаться в нужное время и в нужном месте?

И, самое интересное, он об этом даже не догадывается.

Не исключено, и я не догадываюсь, в чем мое истинное предназначение.

И никто не догадывается.

И как же в таком случае угодить Основателю? И вообще, каковы критерии оценки?!

– Охренеть! Всего на два месяца платеж задержал! – продолжал стонать Бонус. – Так не по своей же воле! Зарплату не выдали, и попал!..

А в чем предназначение Бонуса?

– Слушай, а в магазинчик наш никто не залезет, пока ты тут? Потом не расплатимся.

– Не залезут. Я оставил клона.

Езда по парковым дорожкам была запрещена, но не для его «ауди». Артур обогнул памятник трактористу-целиннику. Месяц назад какой-то шутник написал на его робе «SALE» и телефон Комитета по охране памятников. Не поленился ведь найти… Хулигана пока не поймали. Как передали в криминальной хронике, возбуждено уголовное дело по статье «Надругательство над местами захоронений». Хотя никто под памятником захоронен не был. А если и был, то негласно.

Сверкнула тропическая молния. В половину неба, Видимо, гроза не до конца израсходовала боезапас и готовилась к повторной атаке. Что и неудивительно. Все-таки ночь Накануне. А вы что хотели? Воздушных шариков, фейерверков и пения канареек?

Кафе, как и предполагал Артур, не подавало признаков жизни. Вывеска гласила, что оно служит людям до девяти вечера. Это не ресторан или ночной клуб. Обычная парковая забегаловка, где подают бутерброды, мороженое и пиво для гуляющих пролетариев и их детей.

Внутри темно. Решеточки на окнах. Амбарного замка, правда, не видно. Есть шанс, что внутри засел сторож.

Артур постучал в дверь. Прислушался. Постучал громче, потом вытащил пистолет и несколько раз ударил рукоятью.

– Да никого, – Бонус прижался лицом к стеклу. – Чего тут охранять? Бутылки пивные? Погнали назад, утром приедем. Вот-вот ливанет, а у меня зонта нет.

– Надо сейчас, – глухо ответил майор.

– На хрена? Куда спешить?… Им уже все равно.

– Мне не все равно.

Он быстро обежал кафешку. Столики, составленные один на другой и связанные цепочкой. Несколько сломанных пластиковых стульев на земле. Ржавеющий кассовый аппарат со следами автоматной очереди – память о романтических девяностых… Дверь в подсобку обита листовым железом. Навесной замок с секретным кодом.

Артур вытащил из кармана шорт мобильник, подсветил. Подергал петли. Ерунда. Держатся на честном слове, никакой секретный код не спасет.

Сбегал к машине, отыскал в багажнике табельный ломик. Опер без фомки все равно что дирижер без палочки или омоновец без дубинки.

– Ты чего, ломать хочешь? – обалдел Бонус, чуть не проглотив свой гвоздь. – Чего ты там найдешь?

– Не знаю… Может, список телефонов под стеклом у директора.

– На хрена? До утра не подождать, что ли? На крайняк участкового поднять можно, у них все директора заведений переписаны.

– Долго. Подсвети лучше. – Артур протянул напарнику мобильник.

– А если охрана приедет? Наверняка шалман под сигнализацией. Стрелять начнут.

– Ничего, у нас тоже пушки имеются. Отобьемся… Кончай ныть. Все на себя возьму, если что.

Петли, несмотря на внешнюю хлипкость, оказали упорное сопротивление. Не давали товарищу майору нарушить законодательство и превысить должностное положение. Возился минут десять. Бонус стоял на стреме с пистолетом в руке, поглядывая по сторонам. Но вряд ли кто в такой час и такую погоду гуляет по парку. Даже белочки попрятались в дупла. А ручной парковый медведь в берлогу.

Наконец петли сдались, замок упал к ногам. Артур толкнул дверь и, подсвечивая мобильником, двинулся внутрь. Бонус остался на улице, чтобы в случае появления вероятного противника подать сигнал тревоги.

Одна из дверей подсобки вела в зал, вторая в кабинет директора. Тут же стояли сложенные грибочки-зонтики. Надо Бонусу один вынести, чтобы не промок.

Директорская дверь тоже оказала сопротивление. В том смысле, что имела замок, правда, врезной. Но взломать его оказалось делом двадцати секунд. На конкурсах профмастерства в этой дисциплине Артур неизменно занимал первые места. Это наследственное. Мать говорила, что его прадедушка был первоклассным медвежатником.

Те, кто завтра обнаружат взлом, изрядно поломают голову. Кто же это сковырнул все замки, но ничего ценного не прихватил?

Завтра… Блин, никак не привыкнуть, что завтра-то может и не быть…

Войдя, нащупал выключатель, зажег свет.

На директорском диванчике, подогнув ноги и положив под голову подушечку, мирно спал человек. Молодой. В милицейской форме. На полу стояли потрепанные берцы, из которых выглядывали зеленые носки, добавляя в атмосферу веселых красок. Портупея с кобурой висела на стуле. Кобура не пуста. Тут же китель. Если верить погонам – лейтенантский. На зажженный свет человек никак не отреагировал, продолжая сладко храпеть.

Артур наклонился к его лицу. Мент был не из их отдела. Возможно, соседский… Чужую территорию, однако, занимает. Да еще так халтурно халтурит. Взорвут – не проснется.

В принципе, можно и не будить. Пошарить по директорскому столу и отвалить. И пушку прихватить. Для науки.

Но придется. Наверняка он знает уборщицу-официантку.

– Эй, сторож, – майор потряс лейтенанта за плечо, – кофейку не приготовишь?

Мент вздрогнул, открыл глаза, несколько секунд таращился на Артура, затем перевел взгляд на стул, где висела кобура. Она была уже пуста, ствол опер на всякий случай вытащил. А то еще пальнет спросонья, не успеешь и ксиву показать. И ведь прав будет. Какой-то чудик в шортах взломал замок, проник в охраняемое помещение. Попробуй догадайся, что это офицер милиции при исполнении.

– Ты кто? Ты что тут…

– Спокойно. Управление собственной безопасности. – Артур с расстояния показал удостоверение. – Халтурим, значит? А как же положение о прохождении службы?

– Я… Я не халтурю… Просто… Проверял санитарию и…

– Какую ты санитарию проверял? Где работаешь?

Лейтенант сел на диванчик, поправил волосы и назвал номер отдела. Как и предполагал Артур, сосед. Участковый.

– Во, еще и на чужой грядке. Что, на своей земле места не найти?

– Это знакомый мой. – Парень виновато кивнул на директорский стол. – У них сторож заболел. Попросил одну ночь подежурить. Бесплатно.

– Крепко дежуришь. Хоть гвозди выпрямляй. Полчаса стучались.

– Там звоночек есть. – Участковый о чем-то задумался. – А как… Как вы сюда?…

– Закрываться надо, – не стал пугать парня Артур.

В кафе, судя по звукам, зашел Бонус, Но направился не в директорский кабинет, а в зал.

– Кто там? – опасливо прислушался участковый.

– Свои. Вернее, наши. Так, ты проснулся или взбодрить?

– Да я и не спал, в общем… Так, прикорнул…

– Тогда отвечай быстро и четко. Уборщица здесь работает. Светленькая, лет двадцати пяти. Симпатичная. Знаешь ее?

– Надя?

– Наверное… Сын есть у нее? Лет семь.

– Да… Костик. А зачем она вам?

– Была б не нужна, не спрашивал. Где живет, знаешь?

– Рядом где-то… Можно у Михалыча посмотреть. – Парень поднялся с дивана, сел за директорский стол, выдвинул ящик и, порывшись в бумагах, достал потрепанный блокнот. – Вот… Победы, пятнадцать, корпус три, тридцать четыре. Телефон надо?

– Давай.

Участковый записал номер на листочке и протянул оперу. Внешний вид пришельца, к слову, его совершенно не удивил. Это ж отдел собственной безопасности, чего с них взять?

Артур прикинул, что лучше – звонить или съездить. Выбрал последнее, тем более что ехать не очень далеко. Не исключено, что убийца кто-то из близких, поэтому грамотнее нагрянуть без предварительного звонка.

– Ты ее сегодня видел?

– Нет, – ответил участковый и на всякий случай добавил: – Честное слово. Я к десяти прихожу, а все в девять уходят.

– А как сама? По жизни?

– Да нормальная вроде… Без задвигов. Я ее вообще-то не очень знаю. Так, привет-привет. Она ж уборщица обычная.

«А я целый лейтенант».

– С кем живет?

– Откуда я знаю? Пацана ее видел, она иногда с ним приходит… Надо у Михалыча спросить.

– Сами спросим. Телефон дай.

Участковый назвал номер по памяти. Артур вбил его в свой мобильник. Затем вернул лейтенанту пистолет:

– По понятиям, ты мне поляну выкатить должен за пушку. Но я не люблю понятий. Дверь почини. Там петли сорваны.

Не простившись, он вышел из кафе, по пути окликнув Бонуса. Тот сел в машину не с пустыми руками. Пара бутылок пива, несколько бутербродов, «Сникерс» и пакетики с орешками.

– Во, бонус за моральные страдания. Ночь длинная, без провианта не дотяну… Ну чего там?

Артур рассказал.

– Директору будем звонить?

– Шум поднимет. Сперва к ней прокатимся.

Когда выехали из парка, ливень ударил о такой силой, что у «ауди» прогнулась крыша. Народ забился по квартирам, и только стойкие куртизанки не покидали рабочих мест, зарабатывая на хлеб и бижутерию.

– Ого… Боженька заплакал, – прокомментировал Бонус, надкусывая халявный бутерброд.

Артур включил древний «Pioneer» послушать новости. Вдруг про конец света уже все знают… Но новостей не было. Транслировали старенькую жизнеутверждающую песенку «Queen». «All dead, all dead» [2]2
  All dead (англ.) – все смертны.


[Закрыть]. Словно по заказу для товарища майора. Основатель опять ненавязчиво напомнил, что шутить не собирается.

– Слушай, Бонус, – Артур посмотрел на небо, – представь, что сегодня последний день. То есть ночь.

– В каком смысле?

– В прямом. Завтра – конец света. Метеорит там, потоп, война ядерная… Что бы ты сделал?

– Чего это ты вдруг? – не прекращая жевать, удивился напарник.

– Так, погодой навеяло.

– Ну что-что… Взял бы коньячку, рванул бы к чиксе и, так сказать, по полной программе. А что тут еще придумать? Не огород же копать и не показатели улучшать… А то и с двумя сразу. А ты?

– Я? Я б с тремя.

Дом нашли не сразу. Район неблагополучный, таблички с номерами повсеместно аккуратно разбиты. Уборщица Надя проживала в обычной пятиэтажной хрущобе.

Артур посмотрел на ноги. Да, в шортах несолидно. Но выбора не было.

Пока добежали до подъезда, успели промокнуть. Подсвечивая тем же мобильником, нашли нужную квартиру. Бонус заглянул в замочную скважину:

– Не спят. Свет горит.

Достал пистолет и нажал кнопку звонка. Быстрые шаги, щелканье отпираемого замка.

– Надь, это вы? – Голос принадлежал молодому мужчине.

– Милиция, – ответил Артур, приготовив удостоверение.

Дверь тут же открылась. Никакой техники безопасности. Точно, парень лет семнадцати. Тонкая шея, узкие плечи, подростковая сутулость. Футболка, треники. Свисающие наушники от плеера.

Артур представился, назвал номер отдела.

– А вы точно к нам?

– Точно.

Из комнаты вышла женщина чуть старше средних лет. Халат, тапочки. Возмущение на лице:

– Кто вы? В чем дело?!

Шорты и мокрая футболка Артура с надписью «Рожденный убивать» могли возмутить кого угодно.

– Из милиции, – на сей раз ответил Бонус, переложив гвоздь из одного уголка рта в другой. Для доходчивости. Но ксиву все же показал.

Женщина, достав из кармана халата увеличительное стекло, изучила их удостоверения.

– Надежда Викторова кем вам приходится? – оторвал ее от разглядывания голограммы майор.

– Дочерью… А что случилось?

Артур незаметно подтолкнул коллегу, чтобы тот помалкивал. Если сейчас сказать правду, полезной информации не получишь. Наверное, это жестоко, но дело важней.

– Ничего. Ищем одного ее знакомого. Сергеева Игоря. Знаете такого? – Артур врал профессионально, научился за долгие годы работы в органах.

– Нет, не слышала. – Женщина растерянно посмотрела на парня. Тот тоже покачал головой.

– А ты кто такой? – ткнул ему пальцев в грудь Бонус, поддержав игру.

– Я Надин брат… Живу здесь.

– Документы принеси.

Парень, пожав плечами, скрылся в комнате.

– А где сама Надежда?

– Не знаю… Она уехала к подруге… Я уже волнуюсь… Час ночи, а их все нет. Транспорт уже не ходит.

– Их?…

– Она уехала с Костиком, с сыном. И трубку не снимает. Что за манера? Засунет в сумку на самое дно, а ты нервничай… Подождите, что за Игорь Сергеев?

Вернулся парень с паспортом. Бонус для блезиру принялся изучать документ.

– Я же сказал, знакомый ее. Вы звонили подруге?

– Конечно. Они ушли от нее часа два назад. Тут езды-то… Сорок минут на метро.

«Черт, – подумал Артур, – погано, если случайный вариант. Могли сесть в тачку к каким-нибудь уродам. Те порезвились и выкинули».

– Можно телефон подруги?

Женщина надела очки и взяла с полочки записную книжку. Продиктовала номер, который Артур также занес в мобильник.

– Звать ее как?

– Алла.

– Это она пригласила Надю?

– Не знаю… Надя сегодня выходная. Она два через два работает. В парке Целинников, в кафе. Часов в семь сказала, что съездит к Алле. Костик с ней напросился.

– Где живет Алла?

– На Васильевском. Раньше здесь жила, они с Надей со школы дружат. Потом к бабушке переехала…

– Чем занимается, не в курсе?

Надина мать как-то обреченно вздохнула, махнув рукой:

– А-а! По ресторанам гуляет… Да по парням. Непутевая какая-то. Я Надю прошу, чтобы с ней не общалась, да разве они слушают?…

– Как я понял, Надя не замужем.

– Нет… Не складывается…

– Бывает. Вы точно ничего не слышали про Сергеева? – поддержал игру Бонус.

– Впервые слышу. Да что за Сергеев? Что он натворил?

Артур мог сочинить любую правдоподобную историю, но не стал. Таймер бежит. В иной ситуации он потратил бы на разговор с матерью часа четыре, а то и больше, вытягивая информацию о дочери.

– Завтра объясним. Извините за вторжение. Спокойной ночи. – На пороге он обернулся. – Да… Вот еще. Какая у Нади сумочка? Ну, в смысле, как выглядела?

– Обычная… Черная, под крокодилову кожу. С вишенками. А почему вы спрашиваете? Что все-таки случилось? Где Надя? Где Костик?

Сыграть достоверно не удалось, мать заподозрила неладное.

– Они вернутся… Я обещаю. Ложитесь спать…Артур никогда не обещал того, что не сможет сделать.

Сейчас пришлось.

В машине он сунул Бонусу мобильник:

– Звони в дежурку, пусть пробьют данные Аллы.

Чтобы не терять времени, взял курс на Васильевский остров. Мосты уже разведены, придется ехать в обход, по вантовому.

– Хрен они пробьют. В «бандита» режутся.

Когда вышел закон об игровых зонах и стали закрываться павильоны, один автомат коллеги конфисковали у хозяина игрального зала на память. Поставили в дежурную часть рядом с ящиком для доносов. Скидывались с получки по сотне и заряжали, благо закон не распространялся на учреждения, служащие народу. В трудную минуту снимали нервное напряжение. Первый джекпот сорвал, разумеется, замполит.

– Звони, звони…

К ливню добавился град. Машину могло занести на повороте, но Артур не снижал скорость. Даже храбрый «участник боевых действий» почувствовал себя неуютно. И пристегнулся ремнем.

– Не гони так. Скользко.

Майор не ответил, всматриваясь в дорогу. Свернув с кольцевой, он не прекратил гонку. Притормаживал лишь на перекрестках.

– Все наши беды от превышения скорости, – философски заметил Бонус.

– В каком смысле?

– Во всех.

Алла жила на дальней от центра стороне острова, в доме дореволюционной постройки. Здесь гроза уже отстрелялась, в огромных лужах отражались освещенные окна и неразбитые фонари.

Домофон отозвался пьяным женским голосом:

– Кто там?

– Полиция штата Калифорния.

Начались обычные в таких случаях препирательства: «Не вызывали, приходите утром, не имеете права». Артур не стал устаивать диалог, просто рванул дверь на себя, благо она была деревянной.

У квартиры повторил просьбу открыть, в случае отказа пообещав взорвать кумулятивным снарядом. Бонус подтвердил серьезность намерений, сунув в скважину свой гвоздь.

Женщина, хоть и была под градусом, оценила серьезность намерений и впустила ночных гостей из карательных органов. К слову, градус был не очень высок. Она самостоятельно держалась на ногах и вполне членораздельно возмущалась. Внешне же она походила на подержанную машину. Пять лет пробега без капремонта, морда битая, но покрашенная, торг уместен.

– Заткнись, – вежливо прервал приветственную речь Артур Юрьевич, отодвинул хозяйку и быстро осмотрел ее жилище. Ничего, кроме обычного бардака, не обнаружил. Незаправленная тахта, слой пыли, хоть картошку сажай. На кухонном столе – полупустая поллитровка, рюмка, пластиковый стаканчик с остатками квашеной капусты и шкурки от докторской колбасы.