Текст книги "Непоседа"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Гавар тем временем глумился над княгиней. Он высмеял ее попытку к бегству, пригрозил посадить в трюм к злобным крысам и, наконец, схватив за руку, уволок за противоположные, левые кулисы.

Зрители дружным ором выразили свое одобрение, причем Триксу показалось, что понравилась им не игра актеров – а поведение Гавара.

– Ну… иди! – велел Триксу Майхель и вытолкнул на сцену. Следом выскочил Иен.

К этому времени уже совсем стемнело. На сцене было светло от фонарей, а вот вокруг все тонуло во тьме – только шатер Прозрачного Бога светился белым колдовским светом. Зрителей можно было угадать лишь по отблескам оружия, звяканью стали и запаху чеснока. Только те кочевники, кто оказался ближе всего к сцене, кое-как были видны. Смуглые бородатые лица с интересом повернулись к Триксу. Большинство солдат и командиров, наблюдающие за представлением, держали в руках миски с жареными кукурузными зернами и бурдюки с пивом.

– А ну-ка, парень, покажи этому ходячему мертвецу! – крикнул сидящий впереди солдат – еще довольно молодой, но бравый, с живыми веселыми глазами и улыбчивым лицом. – Он уволок твою подружку!

«Они же как дети! – поразился Трикс. – Или это и есть волшебная сила искусства?»

– Куда же гнусный витамант увел мою любимую? – воскликнул Трикс. В жизни он бы ни за что на свете не решился так назвать Тиану! Но на сцене это удивительным образом получилось легко и просто.

– Туда уволок, туда! – дружно завопили кочевники. Большинство при этом указывали на левую кулису, но некоторые на правую, а некоторые, особо сочувствующие Гавару, даже тыкали пальцем в сторону пустыни.

– Я найду ее, Иен! – воскликнул Трикс. – Чего бы мне это ни стоило! Я вырву Тиану из мертвых рук Гавара!

Зрители поддержали его звоном мечей и дружным ором. До Трикса доносилось:

– Давай-давай!

– Будь мужиком!

– Я в твои годы уже убил своего первого врага!

А явно симпатизирующий Триксу молодой воин выкрикнул:

– Не трать время на слова! Отправляйся в погоню!

Трикс почувствовал, как его накрывает каким-то удивительным воодушевлением. Исчезла сколоченная кое-как сцена, убогий реквизит, стоящие в десяти шагах Гавар и Песя. Он снова был в домике Щавеля, откуда похитили юную княгиню.

– Витамант уже на пути к Хрустальным Островам! – воскликнул Трикс. – Нам нужен корабль и команда!

– Я буду с тобой до конца! – гордо выкрикнул Иен, которого тоже захватило представление. – Пусть я паду, пронзенный мечом, но мы спасем княгиню!

Некоторые из зрителей расчувствовались настолько, что даже смахнули слезу.

…Как ни странно, но в какой-то момент Трикс даже забыл о том, что их цель – поразить заклинанием Прозрачного Бога. Может быть, потому, что Алхазаба не было видно в шатре. Может быть, повлиял энтузиазм зрителей.

Он снова уговаривал актеров отправиться с ним в погоню. Они снова плыли на корабле вслед за витамантом. И близилась, близилась великая битва…

Спрятавшись на миг за кулисами – отдышаться и глотнуть воды из фляги, которую заботливо протянул ему Бамбура, Трикс посмотрел на Гавара. Витамант стоял за другими кулисами и беззвучно шевелил губами – будто тренировался. Поймав взгляд Трикса, он успокаивающе кивнул.

Собственно говоря, Гавар обещал все сделать сам. Ну или хотя бы главное – поразить Алхазаба каким-то немыслимым заклятием. Триксу следовало лишь помогать, защищая витаманта от солдат, которые могли бы помешать колдуну.

– А может быть, просто сыграем пьесу до конца? – жалобно спросил Майхель. Чем ближе был решающий миг, тем больше нервничали актеры. Золото – это, конечно, хорошо. Слава – тоже. Но всем известно, что покойникам ни то ни другое не нужно.

Трикс сочувственно посмотрел на Майхеля и как мог твердо сказал:

– Не волнуйся, у нас все получится! Гавар – могучий волшебник!

– Но ты же его победил!

– Значит, я тоже могучий волшебник.

Майхель с сомнением покачал головой – и актеры двинулись на сцену. Навстречу им вышел Гавар, волоча за собой стул, к которому был привязан Песя.

– Ха-ха-ха! – громко произнес Гавар. – Я не отдам тебе девицу! Я убью вас всех и вы будете служить мне после своей смерти!

– Не хвались, едучи на рать! – ответил Трикс. Хотелось добавить что-нибудь еще, но как-то не придумывалось. Поэтому он стукнул посохом об пол и пригрозил: – Моя магия, сильнее твоей магии!

– Посмотрим! – мрачно сказал Гавар и развел руки.

Зрители притихли. Только веселый молодой воин ободряюще кивнул Триксу.

– Из глубин моей мертвой души, истлевшей – но не исчезнувшей, из зловонной мертвечины моего навеки остановившегося сердца, из самой природы витамантии, ненавидящей все суетное, все теплое и живое, явилось страшное заклятие – еще никогда не звучавшее под небом этого мира… – зловеще сказал Гавар.

Повисла ледяная тишина. Казалось, даже ветер стих. Только вдалеке печально кричал верблюд.

– Само неумолимое время, которое мы, витаманты, так ненавидим, склонилось перед моей непоколебимой волей, – продолжал Гавар, глядя на Трикса. – И… прервался ход времен! Вечный покой опустился на…

Триксу стало страшно, и он едва удержался от того, чтобы не выкрикнуть что-нибудь в противовес Гавару.

– Опустился на шатер Прозрачного Бога, волшебника Алхазаба! – рявкнул Гавар.

Раздался тихий печальный звон – и серебристое сияние окутало шатер Алхазаба.

– Время остановилось! – Гавар торжествующе посмотрел на кочевников. – Века и тысячелетия пронесутся мимо – а шатер останется стоять среди песков. Никто не сможет войти в него – и никто не сможет выйти, ибо там нет времени, нет жизни и нет смерти! Отныне и навсегда, пока сама Вселенная не сожмется в булавочную головку и не лопнет от натуги!

Последняя фраза показалась Триксу несколько вычурной, но звучала она все-таки здорово.

Кочевники, оторопев, смотрели на Гавара.

Витамант расхохотался устрашающим смехом.

«Мы победили! – с восторгом подумал Трикс. – И мало того, что победили, нам даже не пришлось никого убивать!»

А дальше все вдруг покатилось под откос…

Улыбчивый воин в первом ряду вдруг встал и расправил плечи. В его глазах уже не было веселья.

– Мерзкий кусок гнили… – воскликнул он. – Я оставил в шатре свой любимый плащ!

Воины смотрели на него со страхом – и восхищением.

И Трикс с ужасом увидел, как с лица Гавара пропадает самоуверенная улыбка. Витамант вскинул руку, засветившуюся волшебным светом, и воскликнул:

– Свирепый негасимый огонь пожрет твое тело, Алхазаб!

Понятное дело, что такое простенькое заклинание вызвало лишь слабую вспышку, впрочем, все же ударившую по Прозрачному Богу. Секунду Трикс видел Алхазаба сквозь языки пламени – потом огонь стек с его плеч и огненной лужей собрался у ног. Прозрачному Богу, похоже, это было совершенно безразлично.

– Несокрушимые узы сковали твои руки и ноги, витамант! – воскликнул Алхазаб. – Твой гнусный язык раздулся и уже не может пошевелиться!

По мнению Трикса, и это заклинание было так себе. Ничуть не лучше «свирепого негасимого огня». Ну, может быть, Гавару от него станет чуть-чуть неловко передвигаться…

Но Прозрачный Бог, произнеся это простое заклинание, будто весь заполыхал, засветился голубым колдовским светом.

Гавар нечленораздельно замычал. Чудовищная сила растянула его руки и ноги в разные стороны – и он застыл на сцене, будто подвешенный на невидимых веревках. Из раскрытого рта высунулся толстенный, раздутый черный язык.

Как бы ни было Триксу страшно, но он понимал, что теперь только он может хоть что-нибудь сделать. Трикс отбросил ненужный в серьезном волшебстве посох, протянул руку к витаманту и произнес:

– Алхазаб зря торжествовал победу! Молодой маг нанес ему коварный и безжалостный удар! Все соки тела – от черной желчи селезенки и желтой желчи печени до красной крови в жилах и бесцветной слизи в голове – все они вскипели, разрывая Алхазаба на части!

Майхель в ужасе ахнул.

Кочевники взвыли от страха – и уставились на Прозрачного Бога.

Алхазаб покачал головой и с обидой посмотрел на Трикса.

– А ведь я за тебя болел в этой пьесе… – горько сказал он. Потом его глаза полыхнули яростью. – Коварный мальчишка, волшебник-недоучка, презревший законы гостеприимства и справедливости – повинуясь моей воле, воле Прозрачного Бога, ты отправляешься в самое сердце ада!

Алхазаба вновь окутало призрачное сияние.

И мир вокруг Трикса померк.

Не секрет, что с тех самых пор, как человек уверовал в существование Высшего Божества, создавшего небо, звезды, земную твердь, людей, животных и вообще все, кроме чувства юмора, бывшего всегда и пребудущего вовеки, возникло и сильное, всепоглощающее желание не помереть в положенный срок, а оказаться в каком-нибудь ином мире, поблизости от Высшего Божества.

(Некоторые даже предполагают, что вначале возникло такое желание, а потом уже люди уверовали в существование Всевышнего и Всемогущего.)

Поскольку каждый человек искренне считает, что он хорош и любим Высшим Божеством, а вот его сосед, который богаче на две коровы и пару штанов (хорошо умеет махать мечом, петь на пиру веселые песни или женат на доброй и красивой женщине) – очень и очень нехороший человек, то люди стали размышлять о том, как же устроена эта счастливая жизнь после смерти? Ну невозможно ведь поверить, что и тогда окажешься в одинаковых условиях с этим негодяем, который и при жизни-то отравлял всю радость бытия своим существованием!

И все как-то очень быстро поняли, что Высшее Божество в своей мудрости одних людей после смерти отправляет в место хорошее и приятное, которое называется раем, а других – в очень и очень неуютные условия, для простоты зовущиеся адом. (Из этого, кстати, следует, что все витаманты – очень плохие люди, потому что только плохой человек, понимающий, что его ждет ад, а не рай, будет стараться обмануть смерть.)

Трикс в силу юного возраста на эти темы размышлял нечасто, но в принципе теорию одобрял, считал здравой, разумной и единственно возможной. Так что придя в себя, он, прежде чем поднять веки, попытался представить, что именно увидит.

Что такое ад – это каждый понимал по-своему. Но все вместе люди знали и понимали, что оттуда нельзя будет сбежать, придется много трудиться и испытывать те или иные неприятные ощущения. Северные варвары уверяли, что в аду трусливые воины прислуживают смелым, а также разгребают снег, рубят дрова, роют шахты и каналы – причем все это голыми, босыми, голодными, во тьме и на морозе. Самаршанцы уверяли, что в аду недобродетельные люди, не уважающие Высшее Божество, прислуживают добродетельным, а также разгребают песок, месят кизяк, роют шахты и каналы – причем все это голыми, босыми, жаждущими, под слепящим солнцем и на жаре. Ни северный, ни южный вариант Трикса никак не устраивал. В королевстве единого мнения не было, каждый мистик считал своим долгом выдвинуть новую концепцию. Некоторые с восторгом рассказывали об огромных котлах и сковородах, где грешников жарят и парят, прежде чем кинуть замерзать в ледяные пустыни, – и на все это любуются праведники. Более умеренные считали, что грешники разгребают снег и песок… ну и далее, как положено. Самые мягкие и добрые утверждали, что никаких телесных мук грешники испытывать не будут за отсутствием тел, зато будут очень страдать душевно, потому что Высшее Божество не станет с ними общаться.

Трикс, который не слишком любил жару и очень не любил холод, решил, что этот вариант его устраивает в наибольшей мере. И с надеждой открыл один глаз.

Увиденное его смутило. Вокруг было светло – хоть и неярко, тепло – хоть и не жарко. К тому же у него болела голова – но не сильно, на адские муки никак не похоже.

Трикс сел и огляделся.

Его окружал молочно-белый туман, в котором едва-едва угадывался чей-то смутный силуэт, не поймешь даже, далеко или близко. Доносились слабые звуки, будто кто-то постукивал пальцами по столу.

– Высшее Божество? – с опаской спросил Трикс.

Наступила тишина. Потом послышался голос:

– Ты что, видишь меня?

– Смутно… – признался Трикс. – А разве вы будете со мной общаться?

– Не говори глупостей, – разозлился неведомый собеседник. – Во-первых, я никакое не Высшее Божество! Вовторых, я уже несколько лет только и делаю, что с тобой общаюсь!

Трикс на всякий случай замолчал. Некоторое время царила тишина. Потом его собеседник горестно произнес:

– И нужно было этому гнусному Алхазабу ляпнуть про сердце ада! Нет бы отправить тебя умирать в Башню Смерти или Яму Отчаянья, как поступает каждый приличный Темный Властелин. Все было бы просто и понятно! А он – сердце ада, сердце ада… Тоже мне, поэтичный тиран Востока…

– В Башню Смерти я тоже не хочу, – на всякий случай сказал Трикс.

– Да что ты понимаешь! Из Башни Смерти тебя спас бы Радион Щавель. Или ты надел бы волшебный плащ и прошел мимо стражи. Или обнаружил бы там потайной ход наружу… прорыл его вязальной спицей, в конце концов!

– У меня нет плаща и спицы, у меня есть только волшебная сабля… – растерянно ответил Трикс.

– Сабля тоже сойдет, – вздохнул собеседник. – А с сердцем ада получается какая-то ерунда. Не может волшебник по своей воле отправить кого-то в ад. Это не его прерогатива!

– Совершенно с вами согласен! – обрадовался Трикс. – А давайте сделаем так, что он вообще не говорил про сердце ада?

Собеседник на миг задумался. Потом с сожалением сказал:

– Нет, не годится. Акт творения уже состоялся, тому были многочисленные свидетели. Не люблю я править то, что уже создал!

– Так вы Творец? – спросил Трикс.

– Ну… в какой-то мере… – чуть смущенно ответили ему.

– Создатель? – восхитился Трикс.

– В какой-то мере… – продолжал ломаться Творец.

– Высшее Божество?

– Да не богохульствуй ты! – прервал его Творец и Создатель. – Я и так опасно близок к кощунству. А ты вообще ударился головой при падении и тебе мерещится всякая ерунда!

– Правда? – огорчился Трикс.

– Раз я тебе говорю, значит, правда, – отрезал Творец и Создатель. – Ладно… ад мы отринем, в данном случае он не вписывается в историю. Пусть будет… ох, как я не люблю такие фортели!

– Какие? – робко спросил Трикс.

– Такие! Ты знаешь, что самая большая самаршанская пустыня называется Сердце Ада?

– Нет, – признался Трикс и задумался. – Хотя да, оказывается, знаю! Читал в летописях.

– Ну так вот, поскольку в настоящий ад Прозрачный Бог тебя отправить не мог, то ты попал в эту пустыню. Но не радуйся раньше времени, я тебе подыгрывать не стану! Ты попал в ее самую страшную и жаркую часть, где сотни лет не ступала нога человека!

– Но я оттуда выберусь? – уточнил на всякий случай Трикс, уже убедившийся, что Творец и Создатель любит поговорить.

Раздался тяжелый вздох.

– Трикс, ну ты же умный мальчик. Сам подумай – как ты можешь не выбраться? Ты ведь герой!

– Герой?

– Главный герой! Непременно выберешься.

– А как?

– Не скажу.

– А Прозрачного Бога я победю? То есть побежду… а как правильно-то спросить?

– Смогу победить. Не знаю, тут возможны варианты. Все, пока!

– А Тиана меня… – начал было снова Трикс – и очнулся.

Он лежал на горячем песке. Дул сухой жаркий ветер. В небе светили звезды. Голова, которой Трикс ударился при падении о камень, ужасно болела.

– Почудится же такое… – прошептал Трикс. И вскочил, озираясь: – Иен! Гавар! Бамбура! Майхель! Аннет!

Тишина была ему ответом. Он стоял в пустыне, среди каких-то древних, полуразвалившихся и полузанесенных песком строений. Нигде, насколько хватало взгляда, не было ни души – ни верного друга, ни товарищей-комедиантов, ни витаманта, ни феи…

– Я в Сердце Ада! – с ужасом сказал Трикс.

3

В печальном лунном свете, нежно озаряющем древние руины, Трикс блуждал по засыпанному песком городу. Уснуть он не мог – страх за друзей и ужас от положения, в котором он оказался, прогоняли всякий сон. Остатки зданий вначале внушили ему робкую надежду: вдруг там окажется что-нибудь полезное или хотя бы интересное? Но крыши большинства из них давно обвалились, двери рассохлись и выпали, окна разбились – и даже внутрь уцелевших помещений намело песка. Может быть, где-то под ногами лежали изумительные сокровища (от которых, впрочем, все равно не было бы толку), таинственные магические предметы (от которых, пожалуй, можно было бы ждать беды) и окаменевшие остатки пищи. Но раскопать их все равно было невозможно.

Устав бродить по песку, Трикс уселся, прислонившись к стене, выглядевшей покрепче остальных, и стал размышлять.

Где он оказался?

В пустыне. Очевидно, в той самой пустыне, которую в древних летописях называли Сердцем Ада. Когда-то здесь цвели сады, журчала вода и жили далекие предки самаршанцев. Но что-то случилось, горячие ветра засыпали русла рек, зелень исчезла – и жители откочевали севернее. Кто-то, как предки Прозрачного Бога, остался жить на краю пустыни, смирившись с трудностями и освоив искусство выживания среди песков. Кто-то двинулся дальше, основав город Дахриан и султанат Самаршан. А кто-то вообще растворился среди народов королевства… Но в любом случае здесь, в центре пустыни, не жил никто. Даже храбрые кочевники на своих выносливых верблюдах не рисковали сюда соваться.

Что у него есть?

Одежда – не очень-то пригодная для странствий в пустыне. Здесь нужны крепкие плащи, укрывающие от солнца и жары, а не рубашка, курточка и штаны… Обувь – не слишкомто прочные кожаные туфли, в которые при ходьбе будет постоянно набиваться песок. А босиком идти невозможно, песок днем раскаляется как сковорода. В карманах Трикс нашел пригоршню фиников, которые машинально сунул туда за обедом, и немножко денег – совершенно ненужных в его ситуации. Ну а еще носовой платок (все-таки Трикс получил хорошее воспитание), впрочем, довольно грязный (видимо, воспитание было не настолько хорошим, ведь истинно культурный человек в платок не сморкается и ничего им не вытирает). На поясе болталась подаренная Абнувасом волшебная сабля – ни проверить ее, ни пустить в дело ему так и не представилась возможность. Впрочем, и сражаться тут было не с кем…

– Думай… – попросил Трикс свою бедную ноющую голову. – Ну думай же…

Конечно, нельзя было забывать, что он – волшебник. Но волшебство – это такая хитрая штука, которая очень любит зрителей. Когда рядом был Васаб, Трикс мог заколдовать верблюдов, чтобы они мчались быстрее ветра. Такие верблюды, наверное, вынесли бы его из пустыни… Но тут не было верблюдов и не было простых людей, которые своей верой помогли бы волшебству свершиться.

Некоторое время Трикс размышлял, не сумеет ли он заколдовать собственные ноги, чтобы они несли его вперед семимильными шагами. Но с сожалением понял, что совершенно не верит в пригодность своих ног для таких подвигов.

Точно так же он не верил, что сумеет сотворить еду из ничего. Точнее, сотворить-то он ее может, это как раз просто. И на вкус она будет замечательной. Вот только пользы никакой. Только вода, сотворенная магией, и впрямь утоляла жажду…

– Вода! – радостно завопил Трикс. – Ну конечно!

Он облизнул пересохшие губы, запрокинул голову, открыл рот и сказал:

– Призрак мучительной смерти от жажды отступил от юного волшебника. Вода – то немногое, что есть везде… вода – это то, что волшебник может сотворить в любой момент. Вот она полилась в жаждущий рот юноши – чистая, вкусная, сладкая, освежающая вода…

Некоторое время Трикс ждал. Потом на язык ему капнула одна-единственная капля. Трикс прищурился и увидел, как в лунном свете над его головой медленно набухает еще одна капля – крохотная, будто сверкающая песчинка. Вот капля обрела форму… покачалась в пустоте – и сорвалась вниз.

Трикс закрыл рот.

Так не напьешься…

Похоже, в Сердце Ада было так жарко, что вокруг совсем не было воды. Ни в земле, ни в воздухе. А волшебник умеет создавать новое только из того, что есть рядом.

Приуныв, Трикс все же постарался не впасть в отчаянье. Если он не может быстро бегать… если он не может сотворить пищу и воду… значит, ему надо просто отсюда исчезнуть. Как? А точно так же, как и появился. Ведь если разобраться, Алхазаб применил к нему хорошо известное заклинание телепортации. Будь на месте Трикса мудрый Радион Щавель, он бы мгновенно щелкнул пальцами и перенесся в какое-нибудь другое место. А что мешает Триксу? Раньше у него не получалось – да, допустим. Но раньше и потребности настоящей не было. Теперь же Трикс знает, что если не телепортируется, то уже через сутки умрет от жажды.

– У меня получится! – твердо сказал Трикс. Точнее – попытался сказать. Получилось у него что-то вроде «У ыа оуия!» Пока он сидел с открытым ртом, ловя жалкие капли воды, в горле у него так пересохло, что он не мог произнести ни слова.

Вот теперь Триксу стало совсем страшно. Сделав несколько глотательных движений, он добился того, что во рту появилась слюна и смог говорить. Но еще пара часов – и он совсем осипнет. А осипший волшебник – это совершенно никчемное существо. Только самые сильные и мудрые, по слухам, умели колдовать, произнося заклинания про себя.

Сосредоточившись, Трикс попытался вспомнить все уроки Щавеля. Во-первых, ему нужно представить место, куда он хочет попасть. Или хотя бы какой-то очень важный и знакомый ему объект – дом, дерево, человека…

Человека.

Трикс сразу же представил Тиану.

Как здорово было бы сейчас перенестись к ней! Оказаться в холодном, заснеженном Дилоне. Рассказать ей свои приключения… попросить водички.

Трикс так явно представил себе Тиану – ее светлые мягкие волосы, добрые голубые глаза, нежную матовую кожу, стройную фигуру, тонкие изящные руки… ну и все остальное, что дозволено представлять воспитанному юноше, влюбленному в первый раз, что сердце у него зачастило в груди, а душу наполнила уверенность.

Он справится!

У него получится!

Трикс развел руками, вспоминая законы телепортации. Тело человека состоит из маленьких-маленьких частичек, а те из других маленьких-маленьких частичек… и если этим частичкам дать волю, то они могут, повинуясь воле мага, понестись сквозь пространства с немыслимой скоростью, а потом вновь соединиться. Так и происходит телепортация (всякие красочные эффекты маги придумывают по вкусу, дабы все выглядело более внушительно)…

– Тиана… – прошептал Трикс и всей душой, искренне и пылко, пожелал оказаться рядом с ней.

Он даже не удивился, когда руки его окутало колдовское пламя.

Удивился он через мгновение – когда на песке перед ним возникла спящая девочка в длинной, до пят, ночной рубашке…

– А!!! – завопил Трикс в ужасе. – Что я наделал!

Тиана, перенесенная его заклинанием из мягких перин уютной княжеской спальни на противный сухой песок пустыни, мгновенно проснулась и привстала. Даже не разбираясь, где она и кто рядом с ней, Тиана подпрыгнула и метким ударом ноги стукнула Трикса в лоб. Несчастная голова юного волшебника от этого удара запрокинулась, он приложился затылком о каменную стену и вновь лишился чувств.

– Трикс…

Приоткрыв один глаз, Трикс печально посмотрел на Тиану. К его большому огорчению, память ему не отшибло и он прекрасно помнил, что натворил.

Впрочем, все огорчения тут же вылетели у Трикса из головы, как только эта самая голова осознала, что покоится на коленях Тианы. Девочка ласково гладила Трикса по волосам, приговаривая:

– Бедненький… прости меня, пожалуйста… Трикс…

– Тиана… – как можно жалобнее сказал Трикс. – Это я виноват… я во всем виноват…

– В чем? – удивилась Тиана.

– Я… я произнес заклинание… и ты оказалась со мной… в самом центре самой страшной пустыни Самаршана…

– Трикс! – неожиданно воскликнула Тиана и быстро поцеловала его в лоб. Трикс лишился дара речи. – Спасибо тебе!

Несколько мгновений Трикс наслаждался случившимся, хоть и не мог понять, чем заслужил благодарность Тианы. Память, от всех ударов словно бы даже окрепшая, услужливо подсказала ему волнительную сцену из летописи похождений барона Вольмара Упрямого: «И открыв глаза, доблестный барон обнаружил, что прекрасная юная дева держит его голову на своих нежных коленях, орошая лицо барона слезами радости. „О, барон! – воскликнула дева. – Поверьте мне, что эта дверь мало того, что закрыта, так еще и заложена снаружи кирпичом в три ряда!“ Но доблестный барон поднялся…»

Трикс внезапно понял, что ему совершенно неинтересно вспоминать приключения барона, которые так восхищали его в детстве – действительность была куда интереснее!

– Тиана, за что ты меня благодаришь? – робко спросил он.

– Ну как за что, глупенький? За то, что ты своим волшебством перенес меня из Дилона сюда, к себе!

Трикс присел и с испугом посмотрел на Тиану.

– Что случилось? Тебя снова хотят насильно выдать замуж? Город осадили враги? Разразилась эпидемия Красной Чумы? Взбунтовались крестьяне?

– Нет… – растерянно ответила Тиана, прижимая руки к груди.

– Так почему же ты радуешься? – спросил Трикс. – Ведь мы в центре страшной самаршанской пустыни! Самый сильный в мире волшебник, Алхазаб, зашвырнул меня сюда в наказание за попытку покушения! Я не знаю, как отсюда выбраться!

– Трикс, ты волшебник, – успокаивающе ответила Тиана. – Ты смелый, умный и находчивый. Еще ты добрый и меня… – Тиана покраснела и поправилась: – И ко мне хорошо относишься. Значит, ты никак не допустишь, чтобы мы здесь погибли! А радуюсь я потому, что мне надоело в Дилоне!

– Просто надоело? – удивился Трикс.

– Трикс, ты бы знал, чем я занимаюсь целыми днями! – воскликнула Тиана. – В семь утра – подъем, умывание и пение благочестивых гимнов для создания хорошего настроения. В восемь – завтрак. В девять – вышивание золотом и серебром по бархату или жемчугом и бисером по парче. В двенадцать – прослушивание назидательных историй о благочестивых женах. В два часа – обед. В три часа – урок танцев. В пять часов – курс кокетства и завлечения…

– Это как? – удивился Трикс.

Тиана потупилась и посмотрела на него одним глазком. Потом тихо вскрикнула, прижала руки к груди и произнесла:

– Ах! Мы одни в пустыне, ночью, а я почти не одета…

У Трикса вся кровь прилила к лицу. Он торопливо отвернулся и сказал:

– Я не смотрю…

– Глупый! – совсем другим тоном сказала Тиана. – Это и есть кокетство и завлечение! Глупое занятие!

– Это точно, – пробормотал Трикс, все еще не решаясь посмотреть на Тиану. – Совершенно ненужный тебе курс.

– Ну вот, – вздохнула Тиана. – В семь часов – обучение сплетням…

– Что? – поразился Трикс. – Этому учат?

– Конечно, – кивнула Тиана. – Ты же знаешь, светские дамы все время сплетничают. Думаешь, это они просто так?

Трикс вспомнил, как мама часами просиживала с подругами или, уединившись где-нибудь на балу в уголке, о чем-то перешептывалась с дамами, время от времени прикрывая рот веером, чтобы посмеяться, или делая огромные глаза и всплескивая руками.

– Я думал, это у всех женщин от природы, – честно сказал он.

– Да нет же! Ну какой женщине на самом деле интересно, в кого влюблена ее подруга; где она достала колье из бирюзы с топазами, почему церемониймейстер ущипнул фрейлину, и с кем обедала вдовствующая баронесса? Да никакой! Специально учат обо всем этом разговаривать… – Тиана широко распахнула глаза и тонким голоском произнесла: – Милочка, а ты слыхала, что герцог вчера выбежал из спальни герцогини, весь красный, махая руками и ругаясь ужасными словами?

– Какой кошмар… – согласился Трикс.

– Потом ужин, – вздохнула Тиана. – А потом…

– Да я уже понял, – сказал Трикс. – Но ты же княгиня! Не занимайся такими гадостями!

– Правит-то регент Хасс. – Тиана развела руками. – Я когда от Маркеля вернулась, он меня торжественно встретил, повинился, что по приказу короля отдал меня витамантам. И сказал, что теперь приложит все силы, чтобы я выросла настоящей светской дамой. Вначале я не поняла, что он в виду имеет. А потом… Я даже хотела… – Тиана замешкалась, но продолжила: – Хотела к тебе убежать. В герцогство Солье. Но регент теперь меня так стережет… И еще он сказал, что по благородству происхождения я должна хранить себя для… для наследника Маркеля!

– Что? – завопил уязвленный Трикс.

– Я, кажется, очень королю понравилась, – призналась Тиана. – Ты же знаешь, княжество Дилон – самое большое и вольное в королевстве. Вот Маркель и решил, что если женит на мне своего сына, то это очень сильно укрепит королевство. Способствует консолидации власти и выстроит государственную горизонталь – от Столицы до Дилона, вот!

– Так у короля сын еще не родился даже! – возмутился Трикс. – Может, он вообще будет не сын, а дочь! А даже если сын – он тебя на четырнадцать лет моложе!

– Королева тоже на семь лет короля старше, – печально сказала Тиана. – А обручили их, когда Маркелю был год.

Некоторое время они грустно молчали. Потом Тиана улыбнулась и сказала:

– Я уже думала, что помру от этой скуки! И вдруг – бах! И ты меня к себе перенес!

Трикс подумал и решил, что не будет говорить Тиане, что вообще-то он собирался сам к ней перенестись.

– Но нам надо отсюда выбраться, – сказал он. – И спасать Иена… и Майхеля с его труппой…

– Они тоже здесь? – поразилась Тиана.

– Да. И еще Гавар… – Трикс вздохнул. – Ты не сердись, пожалуйста, но его тоже придется спасать, мы сейчас – союзники.

– Рассказывай! – велела Тиана. – С самого начала, чтобы я все поняла!

Они уселись на давным-давно обрушившуюся колонну, и, глядя на таинственно мерцающую в лунном свете пустыню, Трикс начал свою историю.

Уже начинало светать, когда рассказ был закончен, все вопросы заданы и все ответы получены. К утру посвежело и Трикс отдал Тиане свою курточку. Как водится, совершенно не вовремя начало хотеться спать.

– Ты обязательно придумаешь, как нам попасть в Дахриан, – утешала Тиана юного волшебника. – Раз ты смог перенести меня сюда, то сумеешь и нас обоих телепортировать.

Трикс пожал плечами.

– А в одной сказке я читала, как волшебник, заблудившись в лесу, сделал лошадь из сучьев, веток и мха, – вспомнила Тиана. – Потом заколдовал эту деревянную лошадь и она стала бегать как настоящая.

– Я помню эту сказку, – оживился Трикс. – Только здесь и дерева нет.

– Может, ты из песка сделаешь лошадь?

– Тогда уж верблюда, – задумчиво сказал Трикс.

– Давай! Я давно хотела прокатиться на верблюде!

Трикс честно попытался. Несколько раз песок вздымался вверх и пытался слепиться в ком. Однажды этот ком даже походил на верблюда – с длинными ногами, вытянутой вперед шеей и двумя горбами. Но стоило Триксу дотронуться до песчаного верблюда, как тот рассыпался.

– Наверное, я в это не очень верю, – признался в конце концов Трикс. – Щавель всегда говорил, что для волшебника самое страшное – потерять веру в себя…

– Трикс, а что тут было раньше? – спросила Тиана, оглядывая руины.

– Город какой-то. Древний…

– А правда, что в древности волшебники были сильнее, чем сейчас?

Трикс кивнул:

– Это оттого, что слова были еще незатерты. Велит волшебник: «Явись передо мной конь!» – и тот появлялся. Захочет плащ-невидимку, скажет: «Появился передо мной чудесный шерстяной плащ, мало того, что теплый, так еще и делающий своего обладателя невидимым» – и все получится.