Текст книги "Дорога к Марсу"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Александр Зорич,Алексей Калугин,Александр Громов,Дмитрий Колодан,Леонид Кудрявцев,Антон Первушин,Сергей Слюсаренко,Максим Хорсун,Николай Романецкий,Павел (Песах) Амнуэль
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Давай, – отозвался Бруно.

– Как вы думаете, почему несколько часов назад мы, как шесть… ну, скажем, странных мужчин, вместо того чтобы спасать свою шкуру, сели играть в «Тысячу и одну ночь»? Вам не кажется, что на нашу психику что-то целенаправленно повлияло? Причем впервые на всех сразу? Что бы это могло быть?

– Porca troia!!! – Пичеррили подскочил. – Я сейчас!

Итальянец пулей вылетел из отсека и через минуту вернулся с шестью банками энергетического напитка в пластиковой упаковке.

– Вот эту бурду мы все пили! Я вообще ее первый раз попробовал.

– Молодец, Бруно! Хорошая идея. Мы в силах провести анализ этого пойла?

– Запросто, – щегольнул новым для него словом Гивенс. – И попробую перегнать в нормальный виски.

– Отлично, – кивнул командир. – Хочу вам сказать, господа: я горд тем, что лечу вместе с вами.

Эмоциональный Бруно не выдержал.

– Спасибо, командир. Я… я тоже…

Бруно снова выскочил из кают-компании. Вернулся он с небольшим электронным блоком, из которого торчали оборванные провода.

– Это был блок прямой связи с теми, чью тайную миссию я выполнял. Все. Отныне ты – мой капитан, а вы… – Он обвел взглядом остальных и замолчал.

Не сговариваясь, Булл и Гивенс поднялись и покинули помещение. Вскоре перед Аникеевым появились еще два электронных блока. С оборванными проводами. Жобан только виновато улыбнулся и развел руками. Командир кивнул.

– Спасибо, не ожидал. К сожалению, я не могу сделать то же самое. Моя связь с начальством совмещена с основной связью корабля. А что касается Карташова… ну, понятно. Марс будет наш. И только наш.

* * *

Перед тем как заступить на дежурство, Быков зашел в буфет ЦУПа и купил две шоколадки. Одну – большую, черного шоколада – себе, и вторую – красивую, с малиновой начинкой – Ниночке, которую он должен был сменить. Он всегда покупал шоколад перед ночным дежурством.

– Ну что, как дела? – бодро спросил Быков аспирантку.

– Виктор Андреевич… – Строева подняла на него усталые глаза. – Тут что-то очень странное происходит.

– Что случилось?

– Понадобилось мне заглянуть в логи сессий с главным компьютером. Искала кое-что. И нашла… Кто-то лазит в нашу сеть. Снимают телеметрию полета и… – Нина замялась. – Они все о «Призраке» мониторят.

– Ну что ты… – Быков отечески похлопал Ниночку по плечу. – Иди, отдыхай, я все проверю. Наверное, сисадмины что-то намудрили.

Виктор Андреевич дождался, когда останется один, и, поправив очки на переносице, бегло просмотрел логи, которые ему оставила аспирантка. Потом встал и пошел к архаичному красному телефону с двуглавым орлом на диске…

* * *

В двенадцать часов следующего дня в приемной президента, на мягком кожаном диване, Пряхина и Быков ждали аудиенции. Глава государства вышел из кабинета и сам пригласил их к себе.

– Прежде всего я хотел поблагодарить вас за то, что наша марсианская миссия, несмотря ни на что, продолжается и сохраняет шансы на успех. Ну, к этому мы еще не раз вернемся… А сейчас к нам должен заглянуть министр внутренних дел.

– Полиция? – удивилась Пряхина. – Я полагала, что такими вещами должна заниматься контрразведка.

– Не торопитесь… Пока министр еще не прибыл, я бы хотел задать вам вопрос. Вы что-нибудь знаете об объекте «Ангар»?

Недоумение на лицах было красноречивым ответом.

– Тем лучше! – Президент был в прекрасном расположении духа.

Пискнул зуммер, и в кабинет вошел генерал Барабашов, новый глава полиции России.

– Разрешите докладывать? – без лишних церемоний начал он.

17
Найти «крота»!
Николай Романов

– Прошу, Петр Николаевич! Уколова ждать не будем. Можете начать с того, о чем уже докладывали мне вчера. Чтобы всем присутствующим кое-что стало ясно.

Министр откашлялся:

– Несколько дней назад неким хакером были взломаны счета Российского внешнеторгового банка. Сделана попытка украсть около пяти миллионов долларов. Сама попытка оказалась удачной, но хакеру не повезло: счет, с которого он перечислил деньги, оказался задействованным в банковской операции, и исчезновение суммы выявили сразу. Наши специалисты провели расследование и вычислили хакера. Им оказался некто Владимир Рябков. Он был задержан, компьютер изъят. В процессе проверки содержащейся в нем информации было обнаружено, что Рябков не только взламывал банковские счета, но и проникал в базы различных высокотехнологичных предприятий, занимаясь промышленным шпионажем. Обнаружив этот факт, мы немедленно привлекли к расследованию Федеральную службу безопасности. А ее специалисты определили, что среди интересов хакера находилась и сеть Центра управления полетами.

– А почему нам не сообщили? – спросила Пряхина.

Министр посмотрел на президента.

– Об этом стало известно только вчера, – сказал тот. – Уже после вашего звонка мне. Так что ваши люди обнаружили проникновение первыми.

Подал голос интерком:

– Господин президент, глава ФСБ.

На пороге появился директор Федеральной службы безопасности Уколов.

– Прошу прощения за опоздание, господин президент!

– Заходите, Андрей Ильич! Мы начали без вас.

Генерал армии прошел к столу совещаний. Впрочем, о том, что он военный, говорила только выправка, – Уколов по примеру своих предшественников всегда ходил в костюме.

– Продолжайте, Петр Николаевич!

Министр внутренних дел кивнул:

– Главное в случившемся – не само проникновение. Все гораздо серьезнее. Специалисты утверждают, что Рябков не взламывал цуповскую сеть. Он проник в нее, уже зная пароль.

– Даже так? – Президент забарабанил по столу пальцами.

– Именно! – сказал глава ФСБ. – А это означает, что в ЦУПе сидит «крот», работающий на наших конкурентов. Думаю, на китайцев, поскольку и НАСА, и Европейское космическое агентство и так обладают информацией, которую скачивал Рябков. По своим каналам я уже отдал соответствующие распоряжения. Но уверен, что госпожа Пряхина и господин Быков тоже должны знать о наших подозрениях.

– Я вчера сразу отдал приказ сменить пароли, – заметил Быков. – Они, правда, и так обновляются каждые три дня.

– Если агент среди персонала, знающего пароли, то утечка будет продолжаться. Кто знает, может, существует не один агентурный канал связи… Так что я прошу вас составить список всех имеющих доступ к паролям. Нужно взять этих людей на контроль. Список прошу прислать напрямую мне.

– Займитесь сразу по возвращении в ЦУП, Виктор Андреевич, – распорядилась Пряхина.

– Будет сделано, Ирина Александровна!

– Думаю, всем присутствующим понятно, – сказал президент, – какой случится скандал, если нашим партнерам станет известно, что в ЦУПе утечка. Немедленно найти «крота»! – Он встал. – Все свободны… Вас, Андрей Ильич, прошу остаться.

Когда Пряхина, Быков и Барабашов покинули кабинет, президент вернулся в кресло.

– Черт знает что! – фыркнул он. – Я должен лично участвовать в этом спектакле! Вы с Барабашовым ничего поумнее придумать не могли?

– Надо же было как-то ошарашить ее. Ты что-нибудь заметил?

– Ничего! – сказал президент. – Если и она, то никакой подозрительной реакции.

– Черт побери! Если бы Быков доложил вчера о происшествии через ее голову… А так у нее было время подготовиться.

– Не мог он прыгать через ее голову! Субординацию надо соблюдать, если не желаешь, чтобы тебя уволили. Может, следует предупредить его?

– Нет! – Глава ФСБ энергично мотнул головой. – А вдруг это сам Быков! Они оба были в китайской командировке. Да еще с десяток человек. У нас же одни подозрения. Однозначных фактов, указывающих на связь кого-либо из специалистов ЦУПа с разведорганами Поднебесной, нет.

– Ну так ищите! – рявкнул, не удержавшись, президент.

Уколов встал и коротко дернул подбородком:

– Найдем, господин президент! Можете не сомневаться!

Президент смягчился:

– Садись, Андрей Ильич! Если это Пряхина, что, по-твоему, она должна теперь сделать?

Уколов сел:

– Если это Пряхина… – повторил он. – Тогда два варианта. Либо она не знает никакого Рябкова, либо знает. И в том и в другом случае она должна задуматься, что происходит.

– Думаешь, испугается?

– Нет, не испугается, у нее мужской склад характера. Но встревожится и задумается. Если Рябков ей известен, то почему он ее не выдал? Если же она о нем прежде и не догадывалась, то откуда он взялся? То ли организован дополнительный канал утечки из ЦУПа, потому что ей перестали доверять хозяева, то ли Рябков, будучи профессиональным добытчиком информации, действовал частным образом, подкупив кого-то из ее подчиненных. И в том и в другом случае она должна решиться на какие-то шаги. Ну, а мы понаблюдаем и попробуем, если у нее рыльце в пушку, взять с поличным… То же самое будет, если утечка происходит через Быкова.

Президент недовольно поморщился:

– А Рябкова вам пока не удалось расколоть?

– Нет, – сказал глава ФСБ. – И уже не удастся. Сегодня им была предпринята попытка суицида. К несчастью для нас, успешная…

* * *

Полковник Кирсанов промчался по городку как «беззаконная комета». Его «Тойоте», замаскированной под «Скорую помощь», никто не мог помешать. Даже на встречку выезжать не потребовалось: тут не столица, пробок, в московском понимании, не бывает.

Сирену он выключил за два квартала до «Ангара»: в этой части городка она не требовалась.

Загнав машину в подземный гараж, Кирсанов поднялся наверх.

Лев Перельман крепко почивал сейчас в гостевой комнате «Ангара». Полковнику было прекрасно известно, что глава спецотдела частной авиакосмической корпорации «GLX Corporation» был агентом украинской разведки. В свое время Кирсанов, направленный за океан в составе большой делегации россиян, работавших над проектом «Арес», пошел на знакомство с Перельманом и позволил себя «завербовать».

В общем-то, Лев был прав, обвинив его, Кирсанова, в двойной игре. Ошибался он только в порядке личин. Ему казалось, что в первую очередь полковник – агент «GLX Corporation». Однако на самом деле полковник Кирсанов был сотрудником российской Федеральной службы безопасности, контрразведчиком, и завербовать его удалось Перельману только потому, что ФСБ требовался канал для передачи дезинформации.

Кирсанов, правда, не ожидал, что Перельман самолично заявится в Россию и разовьет тут активную деятельность. И прекрасно разберется, кто такой старший инженер-конструктор Николай Цюрупа, которого с помощью аппаратуры, расположенной в «Ангаре», сделали главным связником агента «GLX Corporation», якобы присутствующего на борту «Ареса». Всего и проблем-то – наложить на психику Цюрупы соответствующую психоматрицу. Не он первый, не он последний – кое-кто из экипажа «Ареса» тоже тут побывал.

Однако избавить Цюрупу от алкоголизма матрица не смогла, тут полковник ошибся в выборе донора. Видимо, тяга к выпивке у некоторых людей неизлечима. С другой стороны, и убрать такого человека, если потребуется, не жалко: распад личности уже далеко зашел, работник из него все равно скоро будет никакой…

Час назад полковник получил из Москвы приказ, связанный с утечкой информации в ЦУПе-М и требующий срочного исполнения.

Однако сначала предстоит разобраться с Перельманом. Лева не менее важен. То, что он вчера едва не наложил в штаны от страха перед пытками, облегчит внедрение матрицы в изначальную личность. И вернется в Штаты несколько иной человек. Такой, какой нам нужен.

Кирсанов усмехнулся и направился к дверям комнаты, где сладко посапывал глава спецотдела.

* * *

Вернувшись от президента, Ирина Пряхина велела секретарю ни с кем ее не соединять. Надо было подумать.

Собственно, никакой ошибки она не совершила. Просто вчера началась цепочка событий, в которой от самой Пряхиной по большому счету ничего не зависело.

Звонок Быкова, сообщившего о постороннем проникновении в сеть ЦУПа-М, она проигнорировать не могла. От таких новостей не отмахиваются и на своем уровне не задерживают. Пришлось немедленно сообщить о случившемся наверх – главе ФСБ Уколову и самому президенту. Иное поведение было бы откровенным идиотизмом.

А дальше машина закрутилась…

Конечно, очень удачно получилось с этим самым… как его?.. Рябковым, что ли?

Даже если эти ослы подозревают в продаже информации конкурентам советника по космонавтике, с хакером-то ее никак не свяжешь. Разве только заставить этого Рябкова оговорить ее. Но сейчас не та ситуация! Им сейчас главное – найти того, кто действительно сливает информацию! Тут не до политических интриг…

Заподозрить ее, Пряхину, они, конечно, способны. Поскольку, если подумать, ее недавние попытки воспрепятствовать старту экипажа Аникеева к Марсу могут быть расценены как работа в пользу китайцев. Но улик у них нет. Потому что информацию сливает не она. Она просто хочет помочь Лиангу Цзунчжэну. Это, разумеется, преступление. Но оно недоказуемо.

Лианг тогда, в Пекине, ни о чем не просил. Он просто сказал: «Как бы мне хотелось, айжэнь, оказаться первым в этой гонке!»

У него был такой смешной акцент…

Пряхина улыбнулась воспоминанию.

Они встречались всего неделю. Пока не закончилась командировка.

Быков тогда еще подкалывал, хватив рисовой водки: «Укрепляете дружеские связи, Ирина Александровна?..»

Лианг ничего у нее не просил. А она ему ничего не обещала. Даже если в номере гостиницы была подслушивающая аппаратура, тут не за что ухватиться.

После Пекина они больше не встречались. И даже не переписывались.

Кому из этих ослов придет в голову, что на преступление можно пойти не ради корысти? Они ж русские мужики! А тут какой-то узкоглазый недомерок! Ну, сбегала баба в койку в поисках экзотики…

А все ее попытки помешать экипажу Аникеева можно объяснить заботой о деле.

Так что на нее у этих ослов ничего нет.

Кстати, а про какой объект «Ангар» спрашивал президент?.. Надо бы разобраться… Но это потом. А сейчас мы займемся реальным шпионом в ЦУПе. Выполним приказ президента лично, а не через Быкова. Проявим, так сказать, служебное рвение.

Пряхина нажала кнопку интеркома и попросила секретаря отыскать список сотрудников ЦУПа, допущенных к информационной базе первой степени секретности.

* * *

Аникеев в эту ночь никак не мог уснуть. Остальные члены экипажа уже дрыхли за своими шторками. Душа командира полнилась тоской.

Он вдруг не умом, а сердцем понял, что Андрея рядом больше не будет. Русская колония на борту «Ареса» уменьшилась вдвое.

Потом он все-таки заставил себя заснуть.

А разбудил его радостный голос Карташова:

– Спите, сони? Так и Марс проспите! А ну-ка, подъем!

18
Быков и Нина
Павел Амнуэль

Быков и Нина сидели друг против друга и потягивали через соломинку молочный коктейль. В кафе в этот утренний час никого не было, кроме них, музыку еще не успели включить. Нина наслаждалась тишиной, которой ей так недоставало дома, и обществом этого человека… шефа… мужчины… Она чувствовала себя сильной в присутствии Быкова. Она… нет, лучше не думать. То есть думать, конечно, но о другом.

– Странно, – произнес Быков, – что нам приходится обсуждать это здесь, а не там.

Нина кивнула. После того, как кто-то взломал базу данных, говорить о самом важном они предпочитали не в рабочей обстановке, а в таких тихих кафешках, которых, как ни странно, оказалось в Королёве очень много.

– Расположение деталей все то же? – спросил Быков.

Нина кивнула.

– Параболическая система, – задумчиво протянул Быков. – И активность не прекращается уже столько времени…

– С тех пор, как «Арес» вышел на траекторию полета.

– Китайцы тоже.

– Да, но…

– Но оптическая ось параболоида, – продолжил Быков, – следит за «Аресом», а не за китайской «Лодкой».

Нина допила коктейль и вертела в руках пустой бокал.

– Виктор Андреевич, вы думаете, что…

Она помедлила, и Быков, за последние недели научившийся понимать аспирантку без слов, продолжил начатую фразу:

– Конечно. Сколько вариантов мы с тобой обсудили?

– Двенадцать, – сообщила Нина, улыбнувшись. – Знаете, я составила морфологическую таблицу…

– По Цвикки? – оживился Быков. – И сколько параметров ты туда включила? Должно было получиться не двенадцать вариантов, а больше тысячи!

– Я отбросила совершенно фантастические… Там было, например, канализированное излучение гравитационных волн…

Быков испытующе посмотрел на девушку.

– Интересная идея, – протянул он.

– Но на «Аресе» не наблюдаются эффекты, которые можно было бы…

– На «Аресе», – мягко сказал Быков, – нет аппаратуры, регистрирующей гравитационные волны.

– А на человека…

– Какое влияние гравитационные волны оказывают на человеческую психику, никто никогда не изучал.

– Вы действительно считаете… – пораженно начала Нина, и Быков, как обычно, закончил фразу:

– Я считаю, что ни один из тысячи или сколько там…

– Тысяча сто тридцать два.

– Из тысячи ста тридцати двух вариантов не должен быть отброшен без тщательного изучения.

– Нам придется заниматься этим всю жизнь!

– У нас есть время, пока «Арес» не достиг Марса. И кстати, чем ближе корабль к Марсу…

– Тем сильнее воздействие «Призрака», – на этот раз фразу закончила Нина.

– Теоретически, – кивнул Быков. – Закон обратных квадратов должен соблюдаться, мы ведь не с эзотерикой имеем дело, а с физикой. Послушай… – добавил он, отставляя в сторону пустой бокал. – Я хочу посмотреть таблицу. Может…

– Я не записывала этот файл в компьютер ЦУПа, и хакер, кто бы это ни был…

– Отлично! Умница! Значит, файл…

– В моем лэптопе. Дома. Может, поедем…

– Да! – немедленно согласился Быков.

* * *

Быков не был закоренелым холостяком, хотя многие считали его именно таким человеком – преданным одной лишь работе, которой он посвящал если не круглые сутки, то большую часть жизни. Мало кто знал, что в юности у него была любовь, и счастье тоже было, как он надеялся – на всю оставшуюся… Не сложилось. Вспоминать об этом Быков не любил, говорить на эту тему давно себе запретил, да и не было у него потребности раскрывать перед кем бы то ни было свои чувства.

Нина была для Быкова долгое время такой же, как все сотрудницы ЦУПа, – здесь работало много молодых, уже или еще одиноких женщин, и наверняка кто-то был не прочь закрутить роман с видным мужчиной, хотя Быков и считал себя непривлекательным, сам себе поставив диагноз после того, как оказался брошенным чуть ли не за неделю до брачной церемонии.

После ночи, когда он, не придя окончательно в себя после тяжелого сна, явился в операционный зал и застал там Нину, с удивлением наблюдавшую за пертурбациями, которые происходили с объектом, получившим название «Призрак-5», Быков не то чтобы переменился, но стал относиться к аспирантке не как к абстрактной единице, а… Он сам не мог подобрать определения своему новому состоянию: это не был обычный интерес к привлекательной молодой женщине, но и не то, что можно было назвать влюбленностью. Что-то непонятное и для него непривычное.

Странным казалось, что они с Ниной неожиданно начали понимать друг друга с полуслова, иногда и вовсе без слов. Это было для Быкова так непривычно, что он терялся, произносил ненужное и неважное. Нина смущалась, и Быков смущался тоже, но работать вместе им стало так интересно, что они посвящали изучению «Призрака» больше времени, чем того требовала менявшаяся ситуация, которую нужно было отслеживать. Удивительным образом аномальный «Призрак-пять» не стал объектом пристального внимания ни неизвестного пока «крота», ни высокого начальства, гораздо больше интересовавшегося событиями на «Аресе», нежели на Земле или Марсе.

На корабле действительно происходило много непонятного, а тяжелая болезнь Андрея Карташова и вовсе лишила сна не только руководство ЦУПа, но и самого президента, который, как краем уха слышал Быков, держал ситуацию «под контролем». Это выражалось в частых звонках и разносах, ничем не помогавших в разруливании ситуации, но действовавших на нервы и мешавших работе. Быков был в зале, когда во время внеочередного сеанса связи Аникеев неожиданно сообщил о том, что Карташов выздоровел и лично связывался с ним по интеркому. Не составило труда убедиться, что в состоянии Андрея изменений к лучшему не произошло, он по-прежнему находился в коме, но и голос, разбудивший командира, не был галлюцинацией: его запись прослушивали десятки раз, и, несомненно, говорил сам Карташов. Сказал, отключился… И что это было на самом деле? Быков не думал над этой проблемой, у него было достаточно других…

В квартиру к Нине он вошел осторожно, будто в холодную воду любимой Балтики. Но сразу стало тепло – от уюта маленькой прихожей, теплого цвета обоев на кухне, не новых, но каких-то по-особому «своих» стульев в гостиной, где, казалось бы, такому большому мужчине, как Быков, и повернуться было негде. Но он сразу сориентировался и устроился в углу дивана, оглядываясь вокруг и дожидаясь, когда Нина нальет чай, поставит на поднос чашки и тарелочку с печеньем, принесет в комнату и поставит на пол. До стола было далеко, а на диван ставить поднос она не захотела, чтобы быть ближе к Быкову. Они молча, наблюдая друг за другом и не показывая этого, выпили чай, Быков съел три печенья, а потом настал, наконец, «рабочий момент», и, касаясь друг друга коленями, они стали изучать таблицу вариантов, которую Нина считала слишком фантастической, а Быков – очень интересной, информативной и свидетельствовавшей о чрезвычайной научной интуиции. Это качество в людях Быков ценил больше всего и радовался сейчас, открыв его в Нине.

– Сначала – динамика, – говорила девушка, перемещая по экрану рисунки и гистограммы. – Мы уже это обсуждали, но я хочу, чтобы картина выглядела цельной.

– Да-да, – пробормотал Быков, случайно коснувшись локтя Нины и неожиданно для себя покраснев, как ему показалось, до корней волос.

– Это первая неделя, помните? «Призрак» разделился на одиннадцать составляющих, и каждая перемещалась по спирали. То одна составляющая оказывалась в центре конструкции, то другая. Мы не могли тогда понять, к чему это все приведет, помните?

– Да-да, – бормотал Быков.

– Вот картинка пятой недели. Над призраком прошел «Марс орбитер», и нам передали фотографии… мы еще подумали, что это не цельная телеметрия, американцы дали только отрывки…

– Да-да…

– Оказалось, что все нормально – вот одиннадцать дисков, вот их альбедо, у всех разное, и цветовые параметры, тоже у всех различные… будто яркий цветок.

На цветок изображение было похоже меньше всего, но Быков не стал спорить.

– Одиннадцать дисков образуют параболоидную структуру, соединившись друг с другом… помните, вы сказали, что это скорее всего молекулярные соединения, оптика не дает нужного разрешения…

– Помню, да…

– Уже тогда ось параболоида была направлена точно на «Арес».

– Мне не пришло в голову проверить это, – пробормотал Быков.

Он действительно тогда не подумал, что марсианский артефакт нацелился на земной космический корабль, а Нина включила и такую гипотезу в общий список, проверила, и оказалось – да, дело именно так и обстоит.

– Это все понятно, – прервал он наконец объяснения Нины. – Давай-ка морфологическую таблицу.

Когда-то, курсе, кажется, на четвертом, он увлекался науковедением, проблемой предсказания открытий, потом охладел, поняв, что надежной прогностики в области науки как не было, так и нет. А морфологические таблицы Цвикки помнил, как и то, что с их помощью американский ученый (впрочем, по происхождению Цвикки был швейцарцем) предсказал нейтронные звезды и черные дыры.

– Так, – бормотал Быков, прокручивая на экране строки и столбцы, – тепловое излучение, боковые лепестки, ага, ты даже влияние экзопланет включила. Молодец. Так, вижу – гравитационное излучение. Почему все-таки ты включила в таблицу этот параметр? – Он поднял взгляд на девушку. – Я бы не…

– Движение дисков, – сказала Нина, не отведя взгляда, – похоже на спиральное сближение звезд в тесной системе. Характерные времена одного порядка. А там…

– Да! – воскликнул Быков и неожиданно для себя обнял Нину, но сразу отстранился и смущенно закончил, пристально глядя на экран: – Конечно! В таких системах гравитационное излучение очень велико. Верная аналогия, умница… И если это так, – продолжал он, – то детектором излучения может быть корабль. Надо рассчитать, какой частоте гравитационных волн соответствует масса корабля. Я в этом не специалист…

– Я говорила с Баскиным, – сказала Нина. – Это…

– Ведущий сотрудник в ГАИШе, – просиял Быков. – Знаком с ним. Что он сказал?

– Он посчитает частоты и перезвонит. Тогда можно будет сопоставить…

– Тогда, – Быков откинулся на спинку дивана, – можно будет просчитать частоту перемещений этих одиннадцати дисков. Это великолепно, Нина, это просто великолепно.

Почему-то именно в этот момент Быков впервые за многие годы почувствовал себя счастливым.

Причина странных событий, происходивших на «Аресе», была ему теперь ясна.

* * *

Пока все занимали свои места (последним явился мрачный Жобан, он терпеть не мог выходить на люди небритым, а теперь пришлось; времени на приведение себя в порядок Аникеев не дал), командир молчал, вглядываясь в лица членов экипажа.

– Вот что, друзья, – начал командир, взглядом поздоровавшись с французом, – я так понимаю, что, кроме меня, никто не слышал голос Андрея.

Переглянулись. Пожали плечами. Посмотрели на командира. Все четверо.

– Верно, – отвечая за остальных, сказал Булл и поморщился: рука болела, несмотря на болеутоляющее.

– Это не ответ на вопросы «кто?» и «зачем?» – отозвался Пичеррили.

– Призраки космоса, – пробормотал Булл. – Мы слишком далеко от Земли.

– Призраки, – напомнил Аникеев, – появлялись, еще когда мы были на околоземной орбите.

– Человек в темном, – кивнул Гивенс. – Привидение в коридоре.

– О чем вы? – поднял брови Жобан.

Аникеев рассказал о человеке в темном костюме, бродившем по коридору, – если его видели двое, то…

– Вы его только видели, – вздохнул француз. – А я с ним говорил.