Текст книги "Один день (СИ)"

Автор книги: Сергей Уткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

  – Слышь, придурок, шёл бы ты в жопу, а? Забирай своих тёлок вместе с обсоском и проваливай.

  Славик огорчённо вздохнул.

  – Вот что, сперматозоид. Я не знаю, кто тебя на белый свет выдрочил, но он явно забыл наделить мозгами ту гнилую тыкву, которую ты считаешь своей головой. Будь у тебя ума хоть немного больше, чем у амёбы, ты давно бы понял, что тебе и твоим прилипалам здесь не место. Да и в любом другом культурном месте вам лучше не появляться, дабы не портить атмосферу. Поэтому я настоятельно рекомендую тебе закрыть рот, отпустить пацана и тихо исчезнуть подобру-поздорову. Я доступно излагаю? Или нужно перевести на русский матерный?

  Магнитофон в руках мелкого издал предсмертный хрип и заглох. Старший остолбенело таращился на Славика, не зная, что делать. Поняв, что испугать нас не удалось, а в драке преимущество будет на нашей стороне, старший напустил на себя равнодушный вид и, сплюнув себе под ноги, процедил:

  – Ладно, пацаны, пошли отсюда. А с тобой, каланча, мы ещё встретимся.

  Славик удовлетворенно покачал головой:

  – Буду с нетерпением ждать нашей встречи. Мне ещё так много нужно вам высказать, но только не в присутствии дам.

  – Дождёшься, обязательно дождёшься! Чё встали? Валим отсюда!

  Троица торопливо прошла мимо нас, промчалась по пляжу и выскочила на аллею.

  Я облегчённо выдохнул:

  – Слава Богу! Я уж думал, что придётся драться.

  – Не пришлось бы, не переживай, – рассеянно откликнулся Славик. – Эта публика может только толпой на одного наваливаться.

  – Да ну вас, дураки, – всхлипнула вдруг Ксюха. – Герои какие нашлись! У меня до сих пор внутри всё трясётся от страха...

  Славик снова, как в метро, крепко обнял Ксюху.

  – Не реви... Всё уже закончилось, плохиши ушли. Лучше посмотри, какой прекрасный корабль...

  Тем временем пацан подогнал парусник к берегу и поднял модель из воды. Корабль в руках мальчишки казался огромным, верхушки матч почти полностью закрывали лицо, оставляя открытыми серые глаза.

  – Ты чего? Испугался этих гамадрилов?

  Пацан поморщился:

  – Не... Батарейки садятся, а свежие я забыл взять. Уплывёт ещё «Штандарт», лови его потом...

  – «Штандарт»?

  – Ага. Это копия фрегата, который Пётр Первый построил для обороны Санкт-Петербурга.

  – Постой-постой... – Славик задумчиво потёр лоб. – Это не его ли в Петербурге строили? Кажется, ещё в девяностых годах начали делать точную копию, да?

  – Точно! – обрадованно заулыбался мальчишка. – Я по телевизору репортаж увидел и решил сделать такой же. Ну, не настоящий, конечно, модель.

  – Ты сам такой фрегат отгрохал? – не поверил я.

  – Ага!

  – Что-то слабо верится, извини, – засомневался Славик. – Я не специалист, но такие модели собирают не один год. Тут же работы вон сколько! Мачты выточить, ванты связать, паруса сшить, покрасить всё... А у тебя ещё система радиоуправления! Извини, но сдаётся мне, что ты заливаешь.

  – И ничего я не заливаю! – Возмутился пацан.

  – А откуда у тебя вообще фрегат взялся? В метро ведь ты с пустыми руками был.

  Я присмотрелся повнимательнее – а ведь верно! Именно этот мальчишка вертелся на платформе, когда нас дежурная по станции из вагона выгоняла. Ай, да Славик!

  – Из квартиры взялся. У меня тут старший... – Мальчишка на секунду замялся. – Брат старший живёт. Я фрегат у него храню, чтобы через весь город не таскать.

  – Так, может, твой старший брат и собирал его? А ты помогал?

  Мальчишка сердито зыркнул на Ксюху, засопел.

  – Ладно, не переживай. – Примирительно заговорил Славик. – Главное, что корабль есть. И что эти первобытные млекопитающие его не отняли и не разбили.

  – Ага. Кстати, спасибо вам.

  – Кстати, пожалуйста. Положил бы ты фрегат, пока не грохнул, он же тяжёлый, наверное?

  – Тяжёлый, ага...

  Мальчишка аккуратно пристроил «Штандарт» на валуне. Славик присел на корточки, разглядывая миниатюрные бойницы с бронзовыми пушками. Я присел рядышком:

  – Слав, ты, кстати, очень кстати подошёл. Хорошо, что ты того дядьку так быстро обставил. Или он тебя?

  – Вничью свели... Можно было дожать, но я к вам торопился. Договорились с Дмитрием Львовичем через неделю встретиться, подольше поиграть.

  – Интересно, как ты ему через неделю представляться будешь...

  Славик недоуменно посмотрел на меня:

  – А в чём проблема?

  – В возрасте. Сейчас тебе сколько?

  Я не договорил. Славик вдруг хлопнулся на спину и захохотал.

  – Славик, – заволновалась Ксюха, – ты чего?

  Славик сел, по-турецки подобрал под себя ноги и, улыбаясь, ответил:

  – Я ж забыл! Понимаете, напрочь забыл, какие мы сейчас! Я-то думал, что выгляжу как обычно! И спокойно отчитывал этого мизерабля. А он видел перед собой пацана и не мог понять, что к чему!

  – Кого ты отчитывал? – не поняла Натка.

  – Жалкую, ничтожную личность, – пояснил мальчишка.

  – Да, можно и так сказать, – согласился Славик. – А ты откуда таких знаний нахватался, вундеркинд?

  Вундеркинд ответить не успел: в Ксюхиной сумочке заиграла слащавая мелодия какого-то девчачьего кумира, сопровождаемая гулом виброзвонка.

  – Ой, мама звонит... – В ужасе прошептала Ксюха.

  – Ну и что?

  – Как что? Ты соображаешь, каким голосом я ей отвечу?

  – А, если не ответить, – заметил я, – она или сама сюда приедет, или полицию на уши поднимет.

  – Нет, я не могу, нет... Серёга, давай ты!

  Передо мной возник миниатюрный телефон в розовом чехле с какими-то блестяшками. Я набрал побольше воздуху в грудь и нажал кнопку ответа:

  – Алё! Да, мам, это я. Ксеня? Ксеня в уборную пошла... – отчаянно соврал я, стараясь не смотреть в сторону сестры. – Почему телефон у меня? Так она сумочку мне оставила, мы со Славиком тут вдвоём её караулим. Вдвоём потому что Натка вместе с Ксеней пошла... Да... Нормально у нас всё. Нет, в воду не лазали. На пляже народу больше, чем людей. Хотим на лодочную станцию пойти, потом в городок аттракционов. Конечно. Поедим обязательно! Домой? Ну, мы хотим часиков до пяти здесь погулять, а тогда уже домой, хорошо? Ладно, передам. Пока... Ой!

  Последнее восклицание мама не услышала, я отключил телефон. И в этот момент Ксюха отвесила мне увесистую затрещину:

  – Это тебе за уборную!

  – Правильно! – подала голос Натка. – И от меня ещё получишь!

  – А что я должен был сказать?! Что тебе внезапно стало двенадцать? Или что ты со Славиком где-то целуешься? Сама мне телефон сунула, а что маме говорить не сказала!

  – Верно, – поддержал меня Славик. – Вы, девочки, несправедливы к Сергею. Он блестяще выкрутился из сложной ситуации, моментально придумал правдоподобную версию. И очень убедительно соврал, надо отметить.

  – Спасибо.

  – На здоровье. Шутки шутками, а всё-таки интересно, как нам обратно в свой возраст вернуться?

  – Тем же путём, как и в этот попали... – Раздался голос владельца «Штандарта».

  – Что???

  Мы одновременно повернулись к пацану. Тот сидел на валуне рядом с фрегатом и задумчиво смотрел на нас. И опять напомнил кого-то очень знакомого...

  – Погоди, вундеркинд. Ты хочешь сказать, что веришь, что мне не четырнадцать лет?

  Пацан пожал плечами.

  – Насчёт тебя не был уверен, а вот что ей девятнадцать знаю точно. Кстати, прошу извинить, что испугал тебя зимой у подъезда.

  Ксюха изумленно округлила глаза:

  – У подъезда? Ты? Вы... Кузя???

  Мальчишка усмехнулся.

  – Юрий Викторович Кузьмичёв, с вашего позволения. Ты тогда так быстро убежала, что я не успел извиниться. Ещё раз прошу прощения.

  – Ну ни фига себе история... – присвистнул я.

  – Это точно, – подтвердил Славик. – Юрий Викторович...

  – Юрка! Или Юрик, если хотите. А ты, насколько я понимаю, Слава?

  – Да. Это Сергей, Ксения и Наташа.

  – Очень приятно. И давайте сразу договоримся – пока мы в равной, так сказать, возрастной категории, общаться будем соответственно. Хорошо?

  – Хорошо... – Славик потер лоб, собираясь с мыслями. – Значит, Юр... Вы... Ты давно... Ну, давно ты узнал, как в пацана превратиться? И что это вообще?

  Юрик пожал плечами.

  – Про саму возможность такого превращения узнал давно, а вот лично испробовал только когда метро запустили. Слушайте, ребята, разговор явно будет долгим, а на этих камнях сидеть не очень-то удобно. Тут неподалёку мой старший сын живёт...

  – Который «старший брат», – догадался я.

  – Он самый, – кивнул Юрик. – Давайте отнесём фрегат и там спокойно побеседуем. Заодно поесть что-нибудь сообразим, а то у меня живот к позвоночнику прилип. Пошли?

  – А твой сын нас не погонит? – Хихикнул я.

  – Не погонит, не бойся. Он сейчас со всем семейством на югах, квартира в полном моём ведении.

  – Ладно, пошли. Не сидеть же здесь, в самом деле. Того гляди, опять припрутся какие-нибудь одноклеточные...

  Юрик повёл нас к Северному мосту. Дорога шла через весь парк, мимо лодочной станции. Славик, увидев причал, снова остолбенел. Впрочем, я, когда впервые увидел эту громадину с мачтами в поднебесье, тоже не мог с места сдвинуться.

  – И это у вас называется лодочной станцией? – Восхищенно выдохнул Славик.

  – Ага! Проект архитектора Кузь... – Я запнулся и повернулся к Юрику. Тот улыбался, будто именинник в день рождения.

  – Кузьмичёва Юрия Викторовича, – продекламировал он.

  – Вот тебе и Кузя, вот тебе и дедуля с придурью, – тихонько проговорил я.

  Юрик заулыбался ещё шире.

  – Ладно, пойдём. Целый день впереди, успеете ещё и на аттракционы, и на лодках покататься.

  – А ты разве не с нами? – Удивился я.

  Юрик вдруг посерьёзнел и, как обычный мальчишка, почти шёпотом спросил:

  – А можно?

  – Спрашиваешь! – хором ответили мы.

  Дом, в котором жил сын Юрика, действительно оказался неподалёку. Когда полуостров превратили в парк, к нему построили дорогу от центра города. Земля возле парка мгновенно подорожала, лихие дельцы начали строить доходные дома. Так появился Чудской проспект. Впрочем, его быстро переименовали в Николаевский, только не в честь царя, а по названию построенной в начале проспекта Николаевской церкви. Сама же церковь была памятником морякам, погибшим в Цусимском сражении. Когда рядом с церковью построили военный госпиталь, его тоже назвали Николаевским. После революции церковь взорвали, а проспект переименовали в Ленинский, так он и назывался до развала СССР. Потом долго спорили, какое название должно быть у проспекта, в итоге решили, что логичнее всего назвать его Чудским. Во-первых, ведет он к Чудскому парку. Во-вторых, сам проспект выглядит как чудо. Красивые, дореволюционной постройки, дома, широкие тротуары – полное впечатление, что гуляешь где-нибудь в центре Петербурга.

  Всё это рассказал нам Юрик по дороге к дому. Свернув в широкую арку, Юрик направился к центральному подъезду с огромными дверями – с цветными витражами и украшенными затейливой резьбой. Славик потянул витую бронзовую ручку, дверь почти бесшумно открылась, пропуская нас в небольшой тамбур, и мы очутились перед обычной стальной дверью с домофоном.

  – Ничего не поделаешь, – вздохнул Юрик. – Мы решили сохранить внешние двери, чтобы не нарушать общий вид дома. Но внутренние пришлось заменить, иначе тут спасу нет от любопытных... Слава, подержи фрегат, пожалуйста.

  Пискнул домофон, Юрик распахнул дверь...

  – Ой, мамочки, красота-то какая! – Воскликнула Ксюха.

  – Это не подъезд, – отозвался Славик. – Это самая настоящая парадная, как в Петербурге говорят!

  – Да у вас тут экскурсии водить надо! – Поддержал его я. – Не дом, а музей!

  – Болтун! – Натка не была бы Наткой, если бы не проехалась в мой адрес. Но по её глазам было видно, что подъезд и её ошеломил своей красотой.

  Видимо, до революции в этом доме жили люди богатые. Если вы когда-нибудь смотрели фильм «Собачье сердце» и помните, в какой подъезд привел Филипп Филиппович собаку Шарика, то этот подъезд выглядел ещё шикарнее. Разве что статуй на лестнице не было, но зато имелся лифт – явно старинный, построенный или одновременно с домом или чуть позднее. Точнее, старинной была шахта лифта, а сам механизм современный. Это было видно через ажурные стенки шахты. Кабина стояла на первом этаже и Славик шагнул было к лифту. Но Юрик его остановил:

  – Нам на второй этаж, пошли по лестнице.

  Широкая мраморная лестница, покрытая ковровыми дорожками, привела нас к старинной дубовой двери с цифрой "4", когда Ксюха вдруг вспомнила:

  – Юра, надо же, наверное, было в магазин зайти, продуктов купить! Раз твои все уехали, в холодильнике наверняка шаром покати!

  – Не беспокойся. Я сюда каждый день езжу, кое-какие запасы в холодильнике есть. Разносолов и деликатесов не обещаю, но голодными точно не останемся.

  – Каждый день через весь город? Зачем?

  Вместо ответа Юрик открыл дверь. На пороге квартиры нас встретил громадный рыжий с белым кот.

  – Знакомьтесь, кот Леопольд.

  Кот Леопольд знакомиться с нами не пожелал. Снисходительно оглядев нас зелеными глазами, он встал и, пренебрежительно дернув хвостом, удалился вглубь квартиры.

  – Серьёзный товарищ, – уважительно произнес Славик.

  – А то! – Откликнулся Юрик. – Вот из-за него каждый день и путешествую... Так, давай фрегат, я его пока на балкон отнесу.

  – На балкон? Зачем? – Удивился я.

  – Чтобы обсох хорошенько. Если его сейчас в шкаф убрать, дерево разбухнуть может. Вы разувайтесь пока. Если хотите, тапочки вот на полке. Или просто босиком...

  Юрик быстро скинул сандалеты и потащил «Штандарт» на просушку. Тапочек нашего размера оказалось всего две пары, которые мы со Славиком уступили девчонкам. Сами решили остаться в носках, чтобы не шлепать по квартире большими лапами.

  – Готовы? – Появился на пороге Юрик. – Тогда осваивайтесь. За моей спиной гостиная. Две двери дальше по коридору это личные комнаты сына и его семьи, туда, извините, не приглашаю. В конце коридора кухня, ванная и туалет. Не стесняйтесь, пользуйтесь, если нужно.

  – Натка, слышала? – Хихикнул я. – Не стесняйся.

  – Щас в лоб дам! – Пригрозила Натка. – Я тебе не тот мизерабль!

  – Так, молодёжь! – Прикрикнул Славик. – Мы все-таки в гостях, ведите себя прилично.

  – Ты ещё начни как Ксюха выговаривать, – ответил я и нарочито противным тоненьким голоском добавил: – «Вы как себя ведёте, да что вы себе позволяете»...

  – Вот же зараза! – рассердилась Ксюха под общий хохот.

  – Ксюш, – примирительно улыбнулся Юрик, – прости, но со стороны это действительно выглядело ужасно глупо.

  – Да ну вас, дураки! Все вы, мальчишки, одинаковы, независимо от возраста.

  – Пожалуй, тут ты права. А ещё мы одинаково голодны. Или я ошибаюсь?

  – Не ошибаешься, – ответил Славик. – Я, во всяком случае, точно есть хочу.

  – И я, – откликнулась Натка. Следом за ней и я сказал, что голоден.

  – А Ксюха у нас последнее время святым духом питается, – поддел я сестру, уворачиваясь от нового подзатыльника.

  – Значит, большинством голосов решаем, что надо пообедать, – подытожил Юрик. – Пошли на кухню.

  Кухня оказалась под стать квартире: громадная, как ещё одна комната. Немудрено, что кроме плиты, холодильника и кухонного стола здесь разместились обеденный стол, несколько стульев и даже диван-уголок. На стене напротив дивана висел небольшой плоский телевизор.

  – Неплохо тут у вас, – отметил Славик.

  – Сейчас неплохо, – уточнил Юрик. – А тридцать лет назад тут коммунальный клоповник был. И вообще дом выглядел просто ужасно. Двери парадного видели? Витражи мои друзья на стекольном заводе восстанавливали, по старым эскизам. Всё было разбито, вместо стёкол фанерой заколочено. Ручки бронзовые кто-то стащил, пришлось новые отливать...

  – А не боитесь, что опять украдут?

  – Не, теперь уже не получится, там система крепления антивандальная. А пилить долго... Так, что у нас есть?

  Юрик заглянул внутрь холодильника:

  – Огурцы, помидоры, капуста, колбаса, сыр, масло растительное и сливочное, крупа гречневая, макароны... Здесь молоко, яйца, творог. Горошек зелёный, а я про него и забыл... Кроме того есть картошка, хлеб белый и чёрный. Из напитков могу предложить чай.

  – А из еды?

  – Из еды, Серёжа, мы вычеркнем макароны и гречу. Нам ведь нужно быстро, вкусно и сытно, так? Предлагаю нарезать огурцы с помидорами, добавить к ним мелко нарубленную капусту и зелёный горошек, посолить и сдобрить подсолнечным маслом. Получится вкусный салат, который по нынешней жаре очень кстати. Парочку помидоров и несколько капустных листьев мы отложим в сторону, нарежем колбасу и сыр тонкими ломтями и поджарим на сливочном масле белый хлеб. На него положим капусту, огурец, ломтики колбасы сыра и помидора, сверху накроем вторым куском хлеба и ещё немного подержим на сковороде. Получатся горячие бутерброды наподобие гамбургеров. И заварим свежий чай, конечно. Подходяще?

  – Да! – Дружно ответили мы, а Ксеня добавила:

  – У меня от одного описания слюнки потекли.

  – Ну и славненько! – обрадовался Юрик и начал выгружать продукты на стол. – Кто умеет держать не только ложку, но и нож, мойте руки и помогайте!

  – Серёге нож не давать! – Тут же отозвалась Ксюха. – Обязательно порежется, горе луковое!

  – Наш Серенький считает, что готовка – это женское дело, – пропела Натка. – Поэтому даже простую яичницу сготовить не в состоянии.

  – Серьёзно? – Повернулся ко мне Славик. Я лишь неопределённо повел плечом.

  – Серёж, это ты напрасно! – Вновь заговорил Юрик. – Во все времена лучшими поварами во всем мире были мужчины. И вообще настоящий мужик должен уметь делать всё сам. Я своих сыновей с младых когтей дрессировал, к школе они самостоятельно себе завтраки готовили и школьную форму стирали. О стиральных машинах мы тогда и не мечтали! Вон там, в ванной, на стиральной доске... Вы, небось, такую и не видели?

  Славик вдруг хохотнул.

  – Извините. Просто внезапно до меня дошла вся комичность ситуации. Если бы сейчас кто-то посторонний зашел сюда и послушал, он бы решил, что мы все сошли с ума: двенадцатилетний мальчишка рассказывает о советском быте.

  – Да, картинка парадоксальная... Что-то заболтались мы, а дело стоит. Сергей! Раз ты с готовкой не в ладах, тебе поручается забота о чайнике. Надеюсь, вскипятить воду и заварить чай ты способен?

  Я даже обиделся.

  Быстро распределили, кто чем займётся. Обжаривать хлеб и делать горячие бутерброды взялся сам Юрик, девчонки принялись нарезать огурцы и помидоры, Славик быстро порезал колбасу с сыром и начал строгать капусту.

  – Юра, так всё-таки: что там за история с этим превращением?

  – Это, Слава, история весьма интересная и очень древняя. Дело в том, что задолго до того, как Екатерина подарила полуостров графу Чудскому, на нём стояла крепость.

  – Да ладно? – Не поверил я. – Настоящая крепость?

  – Представь себе! Правда, в существование этой крепости не верят даже историки. Было это в тринадцатом веке, документальных свидетельств не осталось. Есть только древняя легенда, которую кто-то записал, и эта рукопись долгое время хранилась в городском архиве. Но даже в восемнадцатом веке эту легенду считали просто сказкой.

  – Почему?

  – Сейчас поймёшь. Согласно легенде, во времена нашествия Золотой орды крепость окружило войско, которым командовал тысячник Улугбек. Но не тот знаменитый Улугбек-хан из Персии, другой. Слыл Улугбек неудачником, вечно ему не везло. Возможно, именно поэтому его направили сюда, завоёвывать крепость, которая не имела никакого стратегического значения. Численность гарнизона крепости была всего полторы сотни человек – для сравнения, в крепости Ландскрона, которую шведы на Неве построили, гарнизон составлял шестьсот человек. В общем, поручили Улугбеку дело, в котором от результата не зависело ровным счётом ничего. Разве что судьба самого Улугбека...

  Юрик лихо сбросил на тарелку два обжаренных ломтя хлеба и устроил на сковородке следующую пару.

  – Так вот. Как я уже сказал, в крепости было полторы сотни ратников. Но кроме них ещё были жёны, дети, старики. Всего около семисот человек. Однако выстоять против тысячи Улугбека у них шансов не было. Был ещё вариант уйти всем через подземный ход, который вёл в лес, но тут фортуна улыбнулась Улугбеку – его воины случайно обнаружили выход из подземелья. Русские согласились сдать крепость при одном условии: Улугбек всё же даст уйти через подземный ход женщинам и детям. Тысячник, предвкушая лёгкую победу, согласился и дал времени до заката солнца. Когда солнце зашло, Улугбек со своим войском вошёл в крепость, ожидая увидеть сдающихся московитов. Но в крепости не было ни единой живой души! Напрасно Улугбек пытал своих воинов, которых поставил следить за выходом – те клялись, что из крепости выходили только женщины и дети и что ни один мужчина мимо них не мог пройти. Сергей, чайник проворонишь!

  Я метнулся к закипевшему чайнику, отключил конфорку и залил кипятком заварку, заранее засыпанную в фарфоровый чайничек.

  – Молодец! – Похвалил Юрик, загружая на сковородку очередную пару хлебных ломтей. – Улугбек с досады приказал сжечь крепость дотла. Но это его не спасло от гнева Бату-хана. Улугбек был разжалован в простые воины и дальнейшая его судьба неизвестна. Вскоре жители крепости стали возвращаться в родные места. Восстанавливать крепость не стали, построили деревню. Не нужна была никому эта крепость, да и некому было её защищать – вернулись только женщины и дети. А ровно через год в деревню вернулись мужчины, все полторы сотни воинов гарнизона. Долгое время никто не знал, как им удалось уйти из крепости незамеченными и где они скрывались весь этот год. Только спустя много лет один из воинов рассказал, что был с ними в крепости старичок-чудотворец. Когда монголы окружили крепость, старичок спустился в подземный ход. Ход проходил через пещеру, которую русские приспособили под хранилище. В этой пещере старичок усердно молился, прося Господа сотворить чудо для спасения ратников. Молился до тех пор, пока лучина не погасла. Когда же ему удалось запалить новую лучину и вернуться в крепость, он с удивлением обнаружил, что стал ребёнком.

  – Услышал Господь молитву...

  – Именно так в легенде и говорится! Услышал Господь молитву старца и теперь всяк, кто в день летнего солнцестояния войдет в пещеру и погасит свет, и останется в темноте на протяжении трёх вдохов, обратится в отрока. А, ежели снова войдёт в пещеру и снова погасит свет, то станет таким, как прежде был.

  – Действительно, – потёр лоб Славик. – Поверить в такое просто нереально.

  – Вот и не верили... Так, хлеба явно хватит, получается по два бутерброда на каждого. Сергей, давай-ка ты мне поможешь.

  – Давай! А чего делать надо?

  – Просто смотри внимательно и повторяй за мной. Берёшь один ломтик хлеба, кладёшь вот сюда, на доску. На хлеб кладёшь лист капусты, на него кружок помидора. Затем колбасу, вот так. Ровнее клади, чтобы не рассыпалось. Хорошо. На колбасу клади огурец, сверху сыр. И теперь закрывай всё это вторым ломтиком хлеба. Отлично! Я эти два бутерброда поджарю, чтоб сыр расплавился, а ты пока что сделай ещё два. Будет у нас с тобой бутербродный конвейер.

  – Лихо у тебя получается! – Восхитился я. – И готовить, и учить. Будто взрослый учитель!

  Юрик расхохотался:

  – Будто взрослый? Ну, спасибо!

  Остальные тоже засмеялись, даже Натка. И только мне почему-то стало грустно... Юрик это заметил, но понял по-своему:

  – Не тушуйся. Мы же договорились, что будем на равных.

  – Да я и не тушуюсь...

  – Вот и молодец! Так, что у нас с салатом?

  – Всё готово! – Отрапортовала Ксюха. – Нарезали, перемешали, солью и маслом заправили, ещё раз перемешали и поставили немного настояться.

  – Умницы! Накрывайте на стол, бутерброды сейчас будут готовы! Чашки, ложки и тарелки вон там!

  Через пять минут мы уже сидели за столом, уплетая восхитительно вкусные бутерброды и сочный салат. Прихлёбывая из чашки ароматный чай, Юрик продолжил рассказ:

  – Наверное, про эту легенду благополучно забыли, если бы Екатерина не подарила полуостров графу Чудскому. Очевидно, когда начали строить графский дом, при закладке фундамента наткнулись на подземный ход. Исследовав его, граф наткнулся на пещеру. А дальше возможны два варианта: либо Чудской случайно остался в пещере без света и превратился в мальчишку. Или же он ранее слышал легенду и специально погасил свечу, чтобы проверить, насколько она правдива. В любом случае граф стал мальчишкой. День провел в таком обличии, а ближе к вечеру снова спустился в пещеру и вернул свой прежний облик.

  – Получается, он каждый день мог становиться мальчишкой?

  – Нет, Наташа, ты упускаешь важное условие – стать ребёнком и вернуть прежний вид можно только в день летнего солнцестояния. Один раз в году.

  – Поэтому воины из крепости целый год и пропадали! – Догадался я. – Они просто целый год провели в виде пацанов!

  – Именно так!

  – Юр, скажи, а ты откуда всё это узнал?

  – Это, Слава, отдельная история. В начале семидесятых, когда я в Ленинграде учился на архитектора...

  – Ты из Питера, что ли? – Удивился Славик.

  – Нет, в Ленинграде учился потому, что здесь архитектурного института не было.

  – А, понял. Извини.

  – Ничего страшного. Так вот, когда я там учился, меня на практику послали в родной город. Как раз готовили проект строительства нового спорткомплекса на месте графского дома. Под этот соус предлагалось разрушить сам графский дом, часть домов на Ленинском проспекте и вырубить на Чудском почти треть деревьев. Слава Богу, что у города просто не нашлось денег на это безумие.

  – А на проспекте-то зачем дома ломать, если спорткомплекс на полуострове?

  – Хороший вопрос, Ксюша. Согласно проекту, на этой стороне планировали построить несколько современных гостиниц и новый телецентр.

  – Глупость какая. Так, а причем тут легенда?

  – Я к этому и веду. В качестве практики мне поручили вместе с маркшейдерами провести измерение территории графского дома.

  – А кто такие эти марк... Шедеры?

  – Маркшейдеры, Наташа. Это такие люди, которые проводят замеры местности. Например, если готовится новое строительство или ремонт дороги...

  – Натка, помнишь, перед тем, как в нашем дворе новую спортивную площадку построили, ходили двое? Один с громадной линейкой, другой с каким-то аппаратом на треноге? Наверное, это и были маркшейдеры, да?

  – Абсолютно точно! И вот в один прекрасный летний день маркшейдеры устроили очередной загул на природе. А что им? Начальство далеко, контролировать некому. Оплата почасовая, никакого смысла нет куда-то спешить. Меня они не боялись совершенно, я для них был меньше, чем пустое место. Одно слово – практикант. Да, признаться, и я не особо стремился побыстрее управиться с заданием. Не лежала у меня душа к тому проекту... Погода стояла великолепная. Присмотрел я удобную скамеечку в укромном местечке рядом с летним театром, томик Грина с собой взял. Сижу, читаю. И вдруг ко мне подсаживается эдакая величественная дама весьма преклонных лет. Говорит: «Молодой человек, я за вами уже пятый день наблюдаю. Вы собрались здесь что-то строить?» Я ей про спорткомплекс всё рассказал. Она минутку помолчала, а потом спрашивает: «А вы не боитесь ненароком оказаться в пещере, которая может превратить вас в ребёнка?» Я от изумления чуть со скамейки не слетел. Грешным делом подумал, что из местного дурдома пациентка сбежала. Вы-то не знаете, а в то время в здании Николаевского госпиталя психоневрологический интернат был, психушка. Больные из этого заведения регулярно сбегали в город...

  – Ужас какой, – передернула плечами Ксеня.

  – Точно. Значит, сижу я на скамейке, томиком Грина прикрываюсь и судорожно пытаюсь сообразить, как бы от этой полоумной старухи смыться. А она на меня посмотрела пристально и говорит: «Вы, юноша, не бойтесь. Я, хоть и дожила до преклонных годов и пережила на своем веку много ужасных вещей, но из ума пока что не выжила.» И дальше она мне пересказала ту самую легенду. Я, конечно, над легендой посмеялся – сказки, мол. А старуха мне в ответ: «Вы можете мне не верить, но я лично была в той пещере и испытала чудо на себе!» И было в её голосе, в её глазах что-то такое, отчего я понял – не врёт. Я тогда спросил, как это с ней произошло и когда? Старуха опять помолчала немного и сказала: «Извольте, я готова вам всё изложить, но вам будет легче принять мою историю у меня дома. У меня там хранятся кое-какие документы, подтверждающие мои слова.» И пригласила меня к себе.

  – И ты пошёл? Не побоялся?

  – Признаюсь, как на исповеди – трусил ужасно. Но всё же пошёл. Жила она в этом же доме, только в другом подъезде.

  – Как же ты с ней раньше не встретился?

  – Мы с матушкой тогда в другом районе жили, где вы с Ксюшей сейчас.

  – Понятно...

  – Так вот, привела она меня в свою комнатёнку. Квартира там была такая же, на три комнаты, но коммуналка. И ей, как одинокой, самую маленькую комнату выделили. Прямо не комната, а чулан какой-то, два метра в ширину, четыре в длину. Вдоль одной стены диван-кровать стояла, вдоль другой шкаф-секретер, он же выполнял функцию стола. Доска откидывалась и получался стол, за которым мы потом много часов провели... Соседи все посмеивались: нашёлся, мол, жених для графской невесты.

  – Это её так прозвали?

  – Да. А она действительно была дворянских кровей. Аглая Степановна, так её звали, происходила из рода Неклюдовых, была дальней родственницей генерал-майора Леонтия Неклюдова. Но самое удивительное было не в её родословной, а в том, что она знала. Аглая Степановна рассказывала о разных событиях, сопровождая рассказ такими деталями, знать которые мог только очевидец. Допустим, что-то можно списать на бурную фантазию старой женщины. Но Аглая Степановна рассказала, как в тысяча восемьсот сорок четвертом году вместе с батюшкой своим, Степаном Никифоровичем, ездила в Петербург и слушала в Большом театре Полину Виардо. После концерта отец провел Аглаю за кулисы, познакомил с Виардо, рядом стоял нестарый ещё, но уже с сединой в усах и бороде, мужчина – Иван Тургенев. Степан Никифорович, как член городского совета, пригласил Виардо выступить в нашем городе, та согласилась. Гастроли долго переносились, откладывались, но в пятьдесят третьем году Виардо всё же приехала и два дня пела в нашем Императорском театре. На память об этом в семейном архиве осталась фотография – Виардо, труппа театра и представители городского совета.

  Юрик помолчал, покачивая в руках чашку с чаем.

  – Я видел эту фотографию. Подлинный снимок, датированный сентябрём тысяча восемьсот пятьдесят третьего года. Два лица я узнал сразу – Полины Виардо и Аглаи Неклюдовой. На снимке она, конечно, была моложе. Молодая красивая женщина возраста слегка за тридцать. Но никаких сомнений не было, что на снимке именно Аглая Степановна.