Текст книги "Приключения частного охранника"

Автор книги: Сергей Барановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Роман Уваров, Сергей Барановский
Приключения частного охранника

О себе

При росте метр шестьдесят и весе пятьдесят пять килограммов я нисколько не комплексую и считаю, что в меня можно не только влюбиться, но и потерять от любви ко мне голову. А мои очки с толстыми линзами только подчеркивают мою самобытность и неповторимость.

А ещё я люблю писать стихи, как в свободное время, так и на службе. И хотя по этому поводу у меня было несколько неприятных моментов на службе, я так и не смог отказаться от этого увлекательнейшего занятия, приносящего мне истинное удовольствие.

Почему я пошёл работать в ЧОП охранником?

Скорее всего в выборе профессии не последнюю роль сыграло «непыльность» данной специальности и всякое исключение физического труда на данном поприще. Поэтому сразу же после окончания юридического факультета геологоразведочного колледжа, я не задумываясь махнул в частные охранники.

А еще хочу признаться тебе, читатель, что я заядлый курильщик со стажем. И как бы отец не «бился» с моей пагубной привычкой, надо сказать, что он это сражение проиграл с треском. И теперь две пачки никотиновой отравы в сутки – для меня является нормой.

А зовут меня, мой дорогой читатель, Пугайло Фёдор Львович.

Январское утро

Проснувшись сегодня раньше обычного, я выпил чашечку крепкого кофе, выкурил на балконе сигаретку и стал собираться на работу.

Мать и мой младший брат Ванюшка (ему 20-ть лет) еще спали, а отец уже пыхтел в ванной комнате, усердно намывая своё грешное тело. «Куда это, батя, так рано собрался в выходной день?» – подумал я. – «Не к очередной ли пассии в гости?»

Будто услышав мои мысли о нём, отец громко пробасил из ванной:

– Федька, не опоздай на работу, а то опять мне будет звонить твой старший объекта Саныч и жаловаться на тебя!

– Будь спокоен, не опоздаю, – недовольно пробормотал я и продолжил собираться.

Ещё раз полюбовавшись на себя в зеркало, я повесил сумку на плечо и переступил порог нашей трёхкомнатной квартиры.

Морозное январское утро дыхнуло на меня не только прохладной свежестью, но и неприятным запахом забитого в новогодние праздники мусоропровода.

Выйдя из подъезда своей девятиэтажки, я засмотрелся на высокий тополь, весь облепленный крикливыми воронами. «Вот падлы, не дадут матери поспать!» – подумал я, подошёл к дереву и громко свистнул.

Напуганные моим свистом вороны, в одно мгновение вспорхнули с дерева, а на мою голову посыпался, сбитый ими с ветвей, снег и целый килограмм птичьего помёта. Мои шапка и бушлат приобрели ужаснейший вид. «Вот твари безмозглые!» – подумал я и зашагал к вагонному депо, в котором работал охранником.

– Ну, Федька, ты и остолоп! – услышал я вслед себе неприятный голос отца, кричащего мне из открытого окна.

– Эх, батя, батя, не ошибается только тот, кто ничего не делает!» – сказал я сам себе и ускорил шаг.

Мои размышления…

Каждую свою свободную минуту я посвящаю приятным размышлениям о женщинах – об этих чудесных созданиях природы. И даже сейчас, идя на работу, обгаженный глупыми птицами, я предавался этому приятному занятию – размышлению о женщинах.

Если я скажу, что все женщины разные, то этим я ничего не скажу. Но тем не менее все женщины действительно разные и ой, какие разные! Из огромного количества брюнеток, блондинок, шатенок и рыжих я всегда выбираю женщин более старшего, чаще всего, предпенсионного возраста.

Под пудрой благочестия и стыда скрываются такие никем нераскрытые Лолиты и Клеопатры, что дух захватывает!

А нахожу я эти ягодки разврата, конечно, в интернете, где их, как кур нерезаных!

В отличии от моих ровесниц, с дамами этого нежного возраста я не комплексую и чувствую себя Аполлоном.

С ними я обсуждаю пенсионную реформу, поведение их внуков, критикую нашу отечественную медицину и многое-многое другое.

Как любовник, надо признаться, я совсем не ураган и даже не майский ветерок, и здесь я реально смотрю на свои скромные возможности в этом плане. Но я беру другим: свои физические немощи я компенсирую своим высоким интеллектом и грамотным психологическим подходом к этой возрастной категории. Уже на втором свидании они теряют от меня головы и предлагают мне свою руку, сердце и жилплощать. В их разбитых сердцах, я навсегда остаюсь розовой мечтой.

Так за своими размышлениями о женщинах я не заметил, как подошёл к охраняемому мной объекту «Вагонное депо».

В комнате охранника

– Ты что опять опоздал?! – услышал я голос старшего объекта Саныча, который вернул меня в суровую реальность.

Я посмотрел на часы и понял, что я опоздал на семь минут.

Саныч, у меня уважительная причина! – неожиданно вырвалось у меня.

Что за причина? – спросил он, хмуря брови.

Отца радикулит секанул, – опять неожиданно для себя выпалил я.

А ты с какого боку к отцову радикулиту? – не успокаивался тот.

Так он его секанул, когда он ванну принимал, и мы его с братом из ванной доставали. Не брошу же я отца в ванне?!

Видимо мои последние слова Саныча немного успокоили и он ещё немного побурчав себе под нос, пошёл на территорию.

Я зашёл в комнату охранника, где меня уже ждал мой долговязый напарник Женька.

Опять опаздываешь? – своим язвительным голосом произнёс он.

А тебя бабы не любят! – также язвительно ответил ему я.

А ты, Пугайло, маленький, но зловредный! А на первый взгляд похож на сельского учителя! – не успокаивался мой напарник. – Тебя я смотрю птички не любят, весь твой бушлат обгадили.

И только после его слов я вспомнил, что мой бушлат, после встречи с воронами, оставлял желать лучшего.

Я снял с себя испачканную воронами одежду и стал усердно оттирать мокрой тряпкой «птичкины радости».

И в этот момент в комнату охранника вошел Саныч.

Вы еще здесь? – командным голосом пробасил он, – А ну бегом Пугайло на КПП досматривать автотранспорт! А ты, Женька, бегом на обход территории!

Да, я еще свой бушлат не почистил! – попытался я разъяснить ситуацию.

А что толку его чистить?! Он через пять минут у тебя такой же будет!

Этих слов Саныча я так и не понял, видимо я до них, пока не дорос интеллектом.

Вагонное депо

Территория вагонного депо занимает сорок один гектар и два охранника в смене на такую огромную территорию – это, как мертвому припарка. Воруют все: начиная от задрипанного сантехника и заканчивая самим начальником депо. Как говорит наш старший объекта Саныч: «Здесь не ворую только я и Федька Пугайло».

На этом объекте я тружусь уже два года и за это время здесь сменилось три начальника. Все они проворовались, стали миллионерами и с шумом вылетели куда-то на повышение. Но я – честный охранник за это время тоже сделал головокружительную карьеру и стал старшим смены.

В нашем ЧОПе «Ягуар» я тружусь сразу на двух ставках и потому на работу хожу через сутки. «С таким графиком работы ты никогда не женишься», – говорят мне многие. «Было бы о чём жалеть!» – отвечаю им я.

А в настоящее время я, по распоряжению Саныча, должен буду целый час находится на КПП и досматривать въезжающий к нам и выезжающий от нас автотранспорт, и контролировать пропускной режим.

Подходя к КПП я увидел целую колонну автомобилей и группу, недовольных работой охраны, водителей.

– Вы что там спите? – заорал на меня долговязый водитель Камаза с московскими номерами.

– Не ори, не в Москве! – ответил ему я.

– А у вас в охране все такие карапузики? – попытался блеснуть своим интеллектом другой водила, намекая на мой маленький рост.

Раздался дикий хохот людей неинтеллектуальной профессии. Непривлекательные лица двуногих существ, пахнущих бензином и соляркой, стали ещё неприятнее в эту минуту. При виде этой картины, меня, человека с тонкой душевной организацией, пробила холодная дрожь.

– До чего же вы страшны! – воскликнул я, обращаясь к вонючей толпе.

Видимо не ожидая от меня такого грамотного речевого оборота толпа онемела.

– Готовь, солярка, документы на въезд! – командным голосом приказал я.

К КПП подошёл Саныч.

– У тебя всё нормально, Пугайло? – обратился он ко мне.

– А по другому у меня, Саныч, и быть не может? – ответил я и вырвал из трясущейся руки долговязого камазиста его документы.

От неожиданности долговязый вздрогнул и икнул.

– А вы, москвичи, пугливые! – громко произнёс я и начал проверять документы этого балбеса.

Городское собрание

Собрание представителей всех городских частных охранных предприятий, куда меня направило руководство нашего ЧОПа в качестве делегата, проходило в лучшем кинотеатре нашего провинциального города, с громким названием «Веселый бегемотик».

На это значимое для города собрание прибыли не только представители ЧОПов, но и местные депутаты, руководство УВД, представители общественности и даже сам мэр со своей длинноногой любовницей.

Чувство гордости и радости переполняли мою огромную душу и маленькое тельце от нахождения в одном зале с такими большими людьми.

Согласно повестке собрания тринадцатым выступающим должен был быть я. Мой яркий и насыщенный научными метафорами доклад, который мы писали с отцом целую неделю, мог явиться, на мой взгляд, началом новой эры в развитии ЧОПов.

Ну, а пока я сидел в тринадцатом ряду зала, рядом с директором нашего ЧОПа «Ягуар» Викторовичем, и зевал от скучных докладов других выступающих. Поток однообразия и серости лился со сцены в зал, в очередной раз дискредитируя мою интеллектуальную профессию. И когда я уже почти заснул ведущий собрания громко объявил: «А теперь с докладом «Развитие современного мира и ЧОПы» выступит представитель ЧОПа «Ягуар» Пугайло Федор Львович.

Мое сердце чуть не разорвалось от избытка чувств. «Ну, вот он мой звездный час!» – сказал я себе и строевым шагом направился к сцене. Зал замер в ожидании, воцарилась гробовая тишина, все взоры были прикованы ко мне, включая взоры мэра и его длинноногой любовницы. Я медленно и важно поднялся на сцену и занял место у трибуны. Кашлянув два раза для солидности я начал чтение своего доклада.

«Господа, коллеги и товарищи», – обратился я к находящемся в зале, – «мы собрались с вами здесь для того, чтобы признаться, прежде всего себе в том, что без профессии «охранник» будущий прогресс мира и цивилизации просто невозможен!» Бурные и продолжительные аплодисменты сотрясли стены зала. Довольное лицо директора нашего ЧОПа Викторовича говорило о том, что я глаголю в правильном направлении.

Окинув взглядом зал и поправив очки, я продолжил: «Люди нашей героической профессии в настоящее время задействованы везде: в детских садах, в школах, в магазинах, в банях и общественных туалетах, в полях и огородах, на фермах и в Газпроме! Охранник ныне – вездесущ!»

Вторая волна аплодисментов сотрясла стены зала. Местами на стенах, как мне показалось, появились трещины. Я продолжил: «И я не мыслю себе, господа, коллеги и товарищи, будущее освоение Космоса без присутствия в нем людей нашей профессии!»

Бурные аплодисменты прервали мою речь.

В очередной раз поправив свои очки и сделав пару глотков воды из стакана, которую не допил предыдущий выступающий, я продолжал: «В очередной раз, вспоминая слова известной песни «и на Марсе будут яблони цвести» – я задаю себе вопрос «а кто же их будет охранять». Ведь без зоркого глаза охранника на этих яблонях не только яблоки оборвут, но и веточки обломают…»

Волна аплодисментов захлестнула зал, который трижды проскандировал: «Федя! Федя! Федя!» Мэр, сидящий в первом ряду, расплылся в довольной улыбке, а его длинноногая спутница уже дважды мне подмигнула. Мой директор Викторович сиял от гордости, как начищенный медный таз.

Я продолжил: «Охранник – это ум, честь и совесть нашего общества, это его счастливое завтра и интеллектуальное сегодня. А его нищенская зарплата говорит о том, что на нее может прожить только святой человек».

После этих слов какая-то мрачная тень коснулась лиц моего директора Викторовича и нашего уважаемого мэра. Но меня уже было не остановить: «Да, эту зарплату даже пособием по безработице не назовёшь. А ведь люди этой героической профессии уже завтра на Марсе, а может быть даже на Луне, будут охранять не только яблони, но и груши».

Лицо мэра покрылось красными пятнами и стало, как перезрелый помидор, зато мой руководитель Викторович стал бледным, как поганка.

А меня распирало вдохновение: «Развитие мировой цивилизации в настоящее время кратно отстает от стремительной эволюции охранника и догнать эту эволюцию – основная задача цивилизации. Но, такая высокоразвитая особь, как охранник, не может и не должен иметь такую мизерную зарплату! Научно-технический прогресс нам это не простит!»

В зале раздался какой-то непонятный звук, отдаленно напоминающий удар тупого предмета о пол. Как оказалось это мой директор Викторович упал в обморок. Собрание было срочно закончено, а слабодышащее тело Викторовича забрала карета скорой помощи.

Неприятный разговор с Викторовичем

Как ты мог?! Как ты мог, хренов Пугайло, так меня подставить перед мэром? – кричал на меня в своём кабинете директор ЧОПа Викторович. – Твой придурошный доклад довёл меня до нервного срыва, а наш ЧОП теперь стал изгоем у мэрии!

Я, опустив голову и уставив свой пустой взгляд в пол, молчал, краснел и потел.

Что ты дуешься, как барсук на кукурузную початку? – опускал свои колкие шутки пенсионер МВД Викторович.

И, вообще, из какого ЧОПа ты к нам пришёл?

Из ЧОПа «Храбрый дельфин», – буркнул я себе под нос.

То же мне «храбрый дельфин» нашелся! А на каком объекте ты у них стоял?

На объекте «Городские бани», – опять тихо-тихо пробормотал я.

Не в женском ли отделении? – не унимался мой руководитель.

В женском, – еще тише ответил я.

А они всех придурков туда ставят, – опять съязвил Викторович.

Викторович, прости, я не хотел! – жалобным тоном произнёс я.

Я тебя, Пугайло, снимаю с должности старшего смены. Ты её не достоин.

Земля закачалась под моими ногами, крупные капельки пота выступили на моём маленьком лбу, стёкла очков запотели.

Викторович, дорогой ты мой, только не это! – закричал я и упал на колени. – Я же о такой должности всю жизнь мечтал1 Я же к ней не один год шёл! Не ломай мою судьбу, Викторович!

Встань, Пугайло, не пугай меня! Не доводи меня опять до нервного срыва!

Викторович, безуспешно попытался поднять меня с пола, я упорно сопротивлялся.

Викторович, отмени своё решение! Пожалей меня, родненький! Какая дура будет любить простого охранника?

Вставай, придурок, наш разговор с тобой окончен! – произнес Викторович и покинул кабинет.

Униженный, оскорблённый и раздавленный судьбой я возвращался домой.

Домашние разборки

Я не помню, как добрался до родного дома, моя голова была, как в тумане, а мысли путались одна на другую. И только переступив порог дома, я разрыдался.

На мои вопли тут же, бросив все дела, прибежали отец, мать и младший брат Ванюшка.

Федька, что произошло, что ты орёшь, как потерпевший? – спросил у меня встревоженный отец.

Меня сняли! Сняли! Сняли! – орал я в истерике, не в силах больше ничего выговорить.

Откуда тебя, Федька, сняли? – поинтересовалась испуганная мать.

Сняли меня, маменька, судьбу мою сломали! – рыдая, отвечал я.

Перепуганного на смерть Ванюшку, затрясло, как осиновый лист.

Ну-ка всем молчать! – заорал на нас отец.

Как я теперь жить буду? – не успокаивался я. – Меня за тот доклад должности лишили!

Как лишили?! Какое они имели право тебя должности лишить?! – начал возмущаться родитель. – Ведь мы тот доклад с тобой вместе писали!

Вот именно, что вместе! И именно ты мне подсказал указать в нем о нищенской заработной плате охранников в эпоху космической эры и прогресса мировой цивилизации! Все беды от тебя, батя!

Что значит от меня?! – возмутился отец.

И тут, неожиданно для всех на отца накинулась разъярённая мать:

Дурак ты, старый, ты нашему сыночку жизнь поломал, ты его какого-никакого портфелика лишил! Что теперь нашему Федьке делать?

После этих слов матери у меня началась истерика.

Кому я теперь такой нужен? – орал я, – На меня теперь ни одна нормальная девка не посмотрит! Что мне теперь в монастырь уходить?

Да у тебя и при этой должности ни одной нормальной девки не было! – посыпалось мне в ответ от бати, – Всё каких-то старушек из дома престарелых собирал, всё божьих одуванчиков коллекционировал!

Не ори на моего сыночка! – перебила его мать. – На себя посмотри, кобель старый, кого ты коллекционируешь? Думаешь я не знаю за твои похождения! Побледневший отец стал медленно пятиться к входной двери, на ходу накидывая на себя куртку.

Но мать было уже не остановить. Напрочь забыв о моей сломанной карьере, она со словами «ты мне всю жизнь испортил», бросилась на отца.

Открыв входную дверь, отец пулей выскочил в подъезд.

Случай на объекте

Теперь старшим в моей смене был мой напарник Женька и этого, и без того, злого девственника стало просто не узнать. Глупые приказы следовали один за другим: «Вытри пыль с подоконников! Заполни журнал! Иди досмотри машины! Обойди территорию! Пришей мне пуговицу на бушлат! Отгони от КПП деповских собак!»

И все эти его приказы я, скрипя зубами и сжав всю свою слабую волю в кулак, молча выполнял. Но всему, как говорится, есть предел…

А сделай-ка ты, Пугайло, своему руководителю хороший массажик, а то у меня что-то сегодня плечи болят, – развалившись на стуле, обратился ко мне этот наглец.

А плохо тебе не будет?! – спросил я у него.

Но в таком случае, охранник Пугайло, возьмите лопату и очистите от снега дорожку от нашего КПП и до депо.

Я, как стоял, так чуть в обморок и не упал.

Так это же около пятидесяти метров! – воскликнул я.

Пугайло, я жду выполнения поставленной перед вами задачи.

Сегодня была суббота и у старшего объекта Саныча был законный выходной, и поэтому обжаловать этот цинично-жестокий приказ я не мог.

Я молча взял лопату и начал перекидывать тонны снега.

Но занимаясь этой неблагодарной работой, я время от времени поглядывал за тем, чем там занимается новоявленный старший смены. Я видел, как из депо к шлагбауму подъехал Камаз, готовый к выезду, и как мой старший смены поднялся на эстакаду, чтобы досмотреть вывозимый груз.

Перегнувшись через перила и не удержав равновесия, он сделал в воздухе такой акробатический элемент и с двухметровой высоты шмякнулся, как лягушка, о землю. «О-ох!» – раздался его протяжный стон. Но я, как ни в чем не бывало, продолжал чистить снег.

Охранник, охранник, здесь ваш коллега разбился! – услышал я, испуганный крик водителя Камаза. «Да, не коллега он мой, а калека он теперь» – буркнул я себе под нос и продолжил свою работу.

Федя, Федор, Пугайло, подойди ко мне! – услышал я неприятный голос, лежащего на земле Женьки, возле которого суетился водитель Камаза.

Хочешь – не хочешь, но мне пришлось оставить свою работу и подойти к этому неудачнику, который с перекошенным от боли лицом валялся в снегу.

Федя, я кажется сломал ногу, – простонал он.

Это тебя Бог за меня наказал, – сказал ему я и вызвал «скорую помощь».

О частном охраннике

  Если говорить прямо, то охранник у нас в стране – это всё, и даже чуть – чуть больше. Он ведь не только сохраняет то, что ещё не успели вынести, он разнимает, наблюдает, уговаривает, увещевает, объясняет, контролирует, наблюдает, предупреждает и т.д. Да разве мало на его хрупкие плечи свалило наше мощное государство?!

  За свою серую и мизерную зарплату он ещё и находит в себе интеллектуальные силы на разгадывание кроссвордов.

  Молва всегда приписывает охранникам сон на службе. А вы то сами когда – нибудь пробовали спать стоя, как жирафы? А вот он, за десятилетия эволюции от сторожа до лицензированного частного охранника навык приобрёл. Да ещё и может этим заниматься в любом шумном общественном месте, с широко раскрытыми глазами.

  А у кого ещё, в многочисленных лабиринтах торговых центров можно узнать о месте нахождения общественного туалета? Эти люди в чёрных кепках являются не только незабываемым оплотом нашего государства, но и нашими, не побоюсь сказать, ангелами – хранителями. Куда ни глянь – везде они, куда ни плюнь – попадёшь в охранника.

  Этих людей в чёрной форме, подобранной не по их размеру можно встретить буквально везде: в общественных банях, туалетах, роддомах, детских садах, школах, загсах, больницах.

  На протяжении всей нашей грешной жизни они везде и всегда рядом с нами. Как говорится «от купели до погоста».

  Это, по всей видимости, о них поэт сказал, что «из этих людей можно делать гвозди», а я бы ещё хотел от себя добавить «и гвозди эти никогда не заржавеют».

  Ну, гвозди – гвоздями, а вот то, что из них у нас в стране делают «козлов отпущения» – это точно. Украли в каком – нибудь магазине продавцы колбасу – виноват охранник, написали ученики на стене школьного туалета «директор – пидор» – опять за ним косяк. Он, как бельмо на глазу, самое слабое звено в цепи эволюции общества.

  Терпеть такие унижения, да за такую «одно название» зарплату, однозначно могут только высокодуховные похренисты и никто больше.

  А для того, чтобы получить, так называемую, лицензию частного охранника, которая даёт право этому высокодуховному индивиду держать в руках резиновую дубинку, ему надо собрать такое количество справок, что ему не позавидует и ипотечник. Многие из этих высокодуховных особей, так и умирают в длинных очередях разрешительных отделов полиции. А их светлые души уходят на небо с вечной мечтой о лицензии.

  А сколько унизительных полицейских проверок приходится переживать тем, кому посчастливилось заполучить эту злосчастную лицензию!

  Да такого даже космонавты, с их космическим здоровьем, не выдержат! А они выдерживают и с достоинством проходят через все эти муки бюрократических препонов!

  И их не напугать ничем! Ни нищенской зарплатой, ни формой за свой счёт, ни хамством руководства, ни насмешками толпы. Они горды и непоколебимы.

  В России охранник всегда есть, был и будет, ведь у нас всегда воровали и будут воровать. И не важно, что ещё вчера его называли сторожем и вахтёром, сегодня охранником, а завтра быть может его назовут «космонавтом», но суть его собачьей работы от того не изменится. И не важно какой у нас сегодня за окном век: деревянный, серебряный или ядерный.

Случай в редакции газеты

Желание урвать солидный кусок славы в моей душонке жило с первых дней моего сознательного существования на этом грешном свете. И мечта вырваться из своего серого окружения толкнула меня на то, что два года назад я понёс три своих лучших поэтических произведения в редакцию местной газеты «Голос провинции».

Я был просто уверен, что прочитав мои гениальные творения, редактор воскликнет: «Это гениально! А вы, Пугайло, – Пушкин двадцать первого века!»

В кабинете редактора газеты, куда я – восходящая звезда поэзии заперся, меня встретил сам редактор газеты.

Присядьте, – предложил мне, похожий на беременного пингвина, служитель прессы.

Да мне бы хотелось с самим редактором встретиться, – скромно пробормотал я.

Присядьте, присядьте, мой юный друг, я и есть редактор газеты Альфред Соломонович, – ещё раз предложил он и указал на один из стульев в его огромном кабинете.

Я присел.

По какому-такому вопросу вы пожаловали ко мне, мой юный друг? – спросил он.

Его интеллигентное обращение ко мне «мой юный друг», меня поначалу несколько напрягло, но усилием своей железной воли я быстро взял себя в руки и продолжил нашу беседу:

Да, я вам тут, Альфред Соломонович, принёс три интересные поэтические вещички, принадлежащие моему перу, и хотел бы их вам зачитать.

Похвально, когда такие молодые люди идут по дорогам протоптанным корифеями нашей великой литературы, такими как Пушкин, Лермонтов, Есенин, Маяковский, Блок, Асадов, Бродский и многими-многими другими!

Выслушав его длиннющее и пафосное предложение, я встал со стула и спросил:

Ну что мне можно начинать чтение моих произведений?

Конечно, конечно, начинайте, мой юный друг, я весь во внимании!

Я развернул листы, на которых были написаны будущие хиты нашей поэзии, и с выражением начал читать первое свое стихотворение:

Муза

Я отлюбил и девушек, и женщин,

И даже вдов игривых отлюбил.

Они меня теперь волнуют меньше,

Себя я Музе ныне посвятил!

Её одну люблю я днём и ночью,

Её одну ложу с собой в кровать,

И пусть она порой меня не хочет,

Мне на её характер наплевать!

Она – моя и будет лишь моею!

Пусть познает богатый мой интим!

Я так один её любить умею.

Не дай ей Бог любимой быть другим!

Я закончил чтение первого своего произведения и посмотрел на «редакционного пингвина». Его глаза округлились, лицо стало багровым, а его узкий лобик вспотел. «Видимо он в шоке от моего таланта» – подумал я и сразу же начал чтение второго стихотворения:

Моя женщина

Моей женщине за пятьдесят

И давно поседел её волос,

И глаза не так зорко глядят,

И от возраста хриплым стал голос.

И болит на погоду спина,

И фильм-порно уже не заводит.

Но она так мудра и нежна,

Будто завтра в иной мир уходит!

Плед накину на плечи я ей

И таблетку подам от подагры.

Для меня её нету милей,

Она – лучшая в мире Виагра!

Назову её «козочкой» я,

Назову её «рыбкой», «пеструшкой».

Вам признаюсь: таких у меня

Целых восемь прекрасных старушек!»

Я закончил чтение второй своей поэтической вещички и посмотрел на Альфреда Соломоновича. Его некогда розовощекое лицо стало бледным, как у мертвеца, и было усеяно крупными каплями пота. В какой-то момент мне даже показалось, что он начал задыхаться, но я на это не обратил внимания, и со свойственным только мне энтузиазмом начал чтение своего третьего произведения:

Не жалею, не зову, не плачу

Не жалею, не зову, не плачу,

Всё пройдет, как юности года,

Я уже не буду прежним мачо,

Хотя им я не был никогда.

Ты теперь не так уж будешь сниться,

Женщина – мечты моей предел.

Стал я забывать слова и лица,

Видно очень сильно постарел.

Я о дамах думаю всё реже,

И подчас не думаю совсем.

По ночам хондроз мне спину режет,

Я тогда ищу лечебный крем…»

Молчать! Заткнись! – неожиданно перебил меня своим диким криком Альфред Соломонович. – Это убожество! Как ты мог? Как ты мог? Это же Есенин!

Да это не Есенин, Альфред Соломонович, это я! – опешил я от его неадекватности поведения. – Вы, пожалуйста, дослушайте до конца мою третью вещь!

Вон! Вот отсюда со своими похабными вещами! Я вас больше не хочу видеть, такие, как вы – бич нашей литературы! – не унимался он.

Из редакции я выходил, неся в душе два чувства – негодования и унижения, реально осознавая, что таланту у нас пробиться сложно, а подчас и совсем невозможно.

Знакомство с новым напарником

Явившись на работу, как обычно с опозданием, и получив от Саныча по полной, я спросил:

А кто со мной будет работать вместо моего покалеченного напарника?

Пойдем на КПП и я познакомлю тебя с твоим новым напарником, – сказал Саныч и открыл дверь на КПП.

Войдя вслед за Санычем на КПП, я увидел сидящего на стуле высокого худощавого мужчину лет за шестьдесят, сильно смахивающего на известного литературного персонажа – Дон Кихота. А его длинный острый нос и залысина на седой голове добавляли к его портрету определенную комичность.

При виде меня и Саныча старик не спеша встал со стула, протянул мне руку и представился:

Никодим Афанасьевич Прибрёхин, это самое!

Федор Львович Пугайло, эт самое! – представился ему я, тоже почему-то добавив «эт самое».

Мы крепко пожали друг другу руки.

Ну вот вы и познакомились, а теперь пора и приступать к работе! – дал команду Саныч.

А как мы сможем, Саныч, работать, если я не знаю – кто из нас старший смены?! – недоуменно развел руками я.

Ну, конечно, теперь старшим смены будешь, Пугайло, ты. Ну, как я могу старшим смены назначить Никодима Афанасьевича, если он на нашем объекте ничего не знает.

«Всё возвращается на круги своя», – подумал я и расплылся в довольной улыбке.

Неприятный разговор

Наступил вечер моего первого дежурства с новым напарником Прибрёхиным, когда на огромной опустевшей территории депо остались только он, я и стая деповских дворняжек.

Мы сидели на КПП и не торопясь пили чаёк.

А какие тебе, Федя, эт самое, женщины больше нравятся – блондинки или брюнетки? – неожиданно спросил Прибрёхин.

А тебя что, Афанасьевич, в твоём возрасте еще женщины интересуют?

Да разве, Федя, это возраст, эт самое, всего то шестьдесят три годка?!

Ну, да, Афанасьевич, твой возраст – это возраст расцвета охранника!

Тут я погорячился! А если выбирать между блондинками и брюнетками, то я выбираю женщин постарше.

А чем же тебя так, Федя, эт самое, бальзаковский возраст привлекает? – не унимался Прибрёхин.

Мудростью жизненной, – ответил я и закурил.

А у вас здесь что на КПП курить, эт самое, разрешается? – долбал меня вопросами новый напарник.

Разрешается, пока Саныч не видит.

Если ты, Федя, не бросишь курить, то скоро тебе и женщины, эт самое, не нужны будут.

Прибрёхин тронул наболевшее и разволновавшись я сразу же закурил вторую сигарету.

Заметив это, нудный старик продолжил:

Да, с таким количеством поглощаемого никотина ты, эт самое, и годика, как мужик не протянешь.

От последних слов глупого Прибрёхина я поперхнулся дымом и сильно закашлялся.

О-о-о, да у тебя уже и с лёгкими, эт самое, проблемы! – прокомментировал злой старик.

А ты можешь, Прибрёхин, помолчать?! Что ты раскудахтался на ночь глядя?! Надевай свой бушлат и айда на обход территории!

Прибрёхин обиженно засопел и стал медленно-медленно одеваться. Одевшись раньше его, я стоял и ждал.

Ты скоро, самец, оденешься? – съехидничал я, – или ты темноты боишься?

Да не то, что темноты, Федя, а боюсь я разной нечисти, эт самое!

Какой еще нечисти? – удивился я.

Разной, Федя, эт самое: вампиров, бесов, вурдалаков, призраков…

Перестань пороть чушь собачью! Никакой здесь нечисти не было и никогда не будет, она меня боится!

Смелый ты, Федя, как я посмотрю, эт самое. Видимо ты еще ни разу не попадал ни в какие переделки. Ни зря говорится «молодо-зелено».

Чтобы не слушать дальнейшую глупость больного воображения моего придурка-напарника, я вышел с КПП. Через пару минут и этот психопат присоединился ко мне, и мы выдвинулись на обход территории.

Мои размышления

Каждой женщине обязательно подавай брутального, высокого и богатого. А где их брутальных в таком количестве наберёшься? Ну, если только в сборной России по футболу пару десятков таких самцов наскребём.

Но вы посмотрите, бабоньки, что они творят эти брутальные, высокие и богатые. Они в свободное от футбола время ведут разгульную жизнь, изменяют своим жёнам направо и налево, пьют шампанское с женщинами лёгкого поведение, а затем нанимают дорогих адвокатов и судятся со своими благоверными.

А ещё они без ножа убивают своих фанатов, которые ждут и не дождутся от них побед. А эти брутальные глыбы играют не в футбол, а в «поддавки».

А ещё, ещё… В них напрочь отсутствует интеллект и харизма.