Текст книги "Скальпель доктора Менгеле"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

4

Безработный гражданин Светлов вышел из офиса на улицу. Он чувствовал себя выброшенным на обочину жизни и решил напиться. В одиночку и немедленно. Через десять минут он устроился на мокрой лавке у фонтана, откупорил бутылку и сделал внушительный глоток. Виталий подносил горлышко бутылки к губам во второй раз, когда услышал за спиной чей-то радостный возглас.

– Виталька! Ты?!

Не понимая, кому пришла в голову абсурдная мысль радоваться встрече с его никчемной персоной, Светлов оглянулся. Игорь Семенцов, по всем прикидкам должен был еще полировать нары не меньше года. Однако ошибки быть не могло. Брюнет с ангельской внешностью, белозубой улыбкой и тремя судимостями за квартирные кражи стоял, опираясь на парапет фонтана.

– Игорешка, какими судьбами?! – Светлов швырнул бутылку в мусорную урну, бросился к другу и обнял его.

– Судьбы здесь не причем, – ответил Семенцов. – Амнистия, брателло. Я, как ты знаешь, отличаюсь примерным поведением и легко создаю у окружающих иллюзию того, что меня можно исправить.

Друзья одновременно расхохотались. Семенцов был третьим в аграновско-светловском детском содружестве, но на учет в инспекцию по делам несовершеннолетних стал первым. Его отличительной чертой была врожденная склонность к авантюрам. Все начиналось с набегов на соседские сады и торговые палатки молдаван, торговавших арбузами, а закончилось тем, что паренек из приличной семьи к двадцати семи годам был почти готов к присвоению почетного звания вора-рецидивиста. На отношениях Виталия и Игоря это никак не отразилось, чего нельзя было сказать об Агранове, которому по долгу службы приходилось заниматься темными делишками друга детства.

– Пивко посасываем? Значит, жизнь по-прежнему прекрасна?

– Не так, чтобы очень. Сегодня с работы поперли. За аварию.

– Вот! – Игорь поднял указательный палец. – Я всегда утверждал, что в этой стране невозможно зарабатывать на жизнь честным трудом. Не оценят. И с кем поцеловался?

– Пешехода сбил, – уныло опустил голову Виталик.

– Пьяного, небось?

– Хуже. Мистика какая-то…

Выслушав рассказ Светлова о ночном происшествии, Игорь стал серьезным.

– Мистика, говоришь? Не знаешь ты еще дружок, что такое настоящая мистика. В курсе, за какие грехи я последние два года чалился?

– Краем уха слыхал. Вроде особняк чей-то обчистить хотел.

– Может по водочке пройдемся?

– Я вообще-то на мели.

– Зато у меня с бабками пока проблем нет. На старое место в парк?

Закуску разложили на пне.

– На тот домишко, я давно глаз положил, – рассказывал Семенцов, нарезая салями. – Двухэтажный. Кирпичные стены метра два высотой.

– У подножия горы что ли?

– Точно. Хозяин – владелец клиники пластической хирургии. Некий Микошин. Говорят, из простых санитаров в люди выбился. Я дождался в замке пока стемнеет, спустился вниз. Наливай!

Семенцов выпил, обвел взглядом пустынный осенний парк.

– Через забор перебрался без проблем. Это, ты знаешь у меня с детства. Первым сюрпризом для меня стало то, что у этого Микошина есть охранники. Два здоровенных лба резались в карты в застекленной будке, как раз у ворот гаража, через который я собирался войти в дом. Окно в подвал отыскал быстро, легко справился со шпингалетом, но тут… Давай еще по одной!

– На собак что ли напоролся?

– На собак, – кивнул Семенцов. – Только не похожи эти твари на собак были и лаяли так будто… Ну, как дети плачут. О-у-у! Вроде мастифы, а вроде и нет. Короче, проскочил я в окно так, будто был жиром с головы до пяток смазан. И уже из подвала одну рассмотрел. Я на работе не пью, усек?

– Я тоже. А что с собаками?

– Не собака это была, – покачал головой Игорь. – Мужик с бородой.

– Так мужик или все-таки мастиф?

– Ни то ни другое. Голова у этого черта была человеческая, а все остальное – собачье.

– Э-э-э, Игорек! – развел руками Виталий. – Тебе видно больше наливать нельзя. Надо ж такое придумать!

– Не придумал! – рявкнул Семенцов. – Я если хочешь знать, я в этот говенный городишко для того вернулся, чтобы еще раз… Наливай!

– Подвал этот, скажу тебе. Не иначе, как под самый замок уходит. Тогда я тоже решил, что в темноте померещилось. Плюнул на этого мастифов и начал дверь в дом искать. Нашел. Только она снаружи, со стороны дома запиралась, а с моей – ни замка, ни ручки.

– Ну и сматывался себе подобру-поздорову.

– Я ж любопытный! Думаю: на хрена попу гармонь, а этому доктору такой бункер? Решил обследовать, на свою голову! – Игорь нахмурился. – Дигер, чтоб меня так. В противоположном конце коридора была такая же дверь. Близняшка первой. Без ручки и всякого намека на замочную скважину. Тогда я начал повнимательнее осматривать стены, расхрабрился так, что даже включил фонарик. Добился своего. Отыскал еще одну нору. Именно нору. В высоту – полметра от пола не больше.

– Для собак!

– А вот хрен тебе! Вход в эту дыру открывался снаружи и был заперт на обычный засов. Я отодвинул его и посветил внутрь. Первым, что увидел, было толстое ржавое кольцо с обрывком цепи. Чтобы рассмотреть нору полностью пришлось стать на корточки и сунуть туда голову.

– Браво, смельчак!

– Не такой уж и смельчак, – не оценил шутливого замечания Виталия Семенцов. – Когда зашевелилась груда каких-то лохмотьев в углу, я дернулся так, что выронил фонарик и оказался в полной темноте. Выползал назад в такой спешке, что здорово хряснулся головой о кирпичи. Искры, посыпавшиеся из глаз, как ты понимаешь, не помогли мне рассмотреть это… существо. Я понял только, что во мраке прячется нечто живое. Тем не менее, сунул руку в нору, пытаясь нащупать фонарик. Схватил первое, что попалось под руку, и рванул к окну. Сзади, буквально в нескольких метрах за спиной слышал шлепанье бегущих ног. Босых и, судя по звуку, маленьких. Я не хотел видеть того, что за мной гонится, но какая-то непреодолимая сила заставила меня обернуться. Это существо сразу остановилось и отпрыгнуло назад в темноту. Я решил не бежать сломя голову, а стал медленно пятиться. Фонарик остался в норе. Вместо него я держал в руке куклу. Обычную детскую куклу с оторванной головой…

Отступление было долгим. Прежде чем сделать последний, отчаянный рывок к окну, я швырнул в темноту безголовую куклу и попал в цель. Она ударилась обо что-то мягкое, а потом я увидел это существо. Вообрази себе ребенка лет четырех-пяти. Абсолютно голого мальчика. Он подошел совсем близко и смотрел… Нет, не смотрел! Как может смотреть тот, у кого нет головы?! Вот так, мон шер Виталик! Ноги, туловище и руки, которые он протягивал ко мне, все было на месте. Я отчетливо видел шею, а выше – ничего! Ужас придал мне сил, а мрачный парк показался бесконечно милым. Мысленно я уже подписал договор с Создателем, в котором давал свое согласие на то, чтобы быть разорванным мастифами или до смерти забитым охранниками. Все, что угодно. Только бы не остаться в подвале, наедине с тем уродом! Позади себя я слышал шорохи, а плечи упорно отказывались пролазить в проклятое окно, ни с того, ни с сего ставшее узким! В ту ночь я порвал куртку и содрал кожу на плече как кожуру с апельсина. Потом даже пришлось накладывать шов…

– История, – задумчиво произнес Виталий. – Фильм ужасов какой-то…

– Водка кончилась. Я сбегаю?

– Давай. Пить, так пить!

Вскоре Семенцов вернулся с двумя бутылками водки.

– Чем все закончилось? – с нетерпением спросил Светлов.

– Я поднял такой шум, что охранникам отвлеклись от игры. Когда бежал к забору, один из громил вздумал встать на пути. В плечах раза в два меня шире, шея в три обхвата. Кулаком быка мог свалить, но в моем состоянии… Короче врезал я этому богатырю от всей души, он и шлепнулся на задницу. Второй подбежал, когда я уже на забор карабкался. Этому я ногой в рожу засветил и, по-моему, сломал нос. По крайней мере, очень надеюсь, что сломал. Завопил он так, что разбудил всех ворон в округе. Мне очень требовалась компенсация за проведенные в подвале минуты и бил я от всей души. Переполох поднялся страшный. Уже на улице я услышал, как заводится двигатель машины, и открываются ворота. Надо признать, банда Микошина тоже была не лыком шита. Минуты через две позади вспыхнули фары. Обернувшись на бегу, я увидел микроавтобус дурацкого светло-красного цвета.

– Алый автобус?

– Точно. Алый. Ты-то откуда знаешь?

– Слыхал. От водил. Он у них что-то вроде Летучего Голландца. Считается, что если встретишь, обязательно в аварию попадешь. Я вот не встречал, а все равно вляпался.

– Алый он или не алый, но я четко себе уяснил: держаться от него надо подальше, поэтому и врубил самую высокую скорость, на которую способны мои ноги. Рев двигателя раздавался почти за спиной, когда я выскочил на шоссе и едва не угодил под колеса гаишной машины.

– А что автобус? – Светлов чувствовал, что порядком захмелел, скоро перестанет себя контролировать, поэтому наливал по полрюмки. – Самое время было его в оборот взять и разъяснить по полной программе.

– Его и след простыл, – развел руками Игорь. – Впрочем, гаишникам не до микроавтобуса было. Они со мной возились. Я ведь, Виталик, сходу в попытке кражи сознался. Уже в РОВД наш дружок Агранов с моей персоной разбирался. На другой день, как я не упирался, на место происшествия свозил. Понятное дело, никаких безголовых детей и алых микроавтобусов там не было. Микошина видел. Ну, прямо ангел без крыльев. Говорит, попытка проникновения в дом была, но никаких претензий ко мне не имеет.

– Так чего ж посадили?

– Он-то может, и не имел, – горько усмехнулся Семенцов. – А вот государство имело. При моих судимостях еще легко отделался.

Игорь вдруг понизил голос до степени полной нелегальности.

– А теперь, Виталик, самое главное. Я на зоне с одним мужиком познакомился. Он на колдунах и ведьмах был помешан. Тещу свою спьяну зарубил, потому, что за ведьму принял. Когда я про безголового ребенка рассказал, он едва в обморок не грохнулся. И книжку мне сунул. «Молот ведьм».

– Что-то припоминаю. Там описано, как ведьм изобличать.

– Во! Так на суде одна английская ведьма утверждала, что у нее были помощники и в их числе – безголовый ребенок по имени Уксусный Том!

– Значит…

– Значит или Микошин – колдун, или жена у него – ведьма! – торжественно объявил Игорь. – Дело вовсе не в моих галлюцинациях. Я на самом деле видел колдовского пособника Уксусного Тома!

– Ни хрена себе! У нас в городе колдуны?!

– Врубился-таки, – Семенцов встал и расправил плечи с видом Ван Хельсинга, собирающегося на войну с вампирами. – Поможешь мне с этой нечистью разобраться?

– Что, прямо сейчас?

– А чего тянуть? Выведем уродов на чистую воду! Зря, что ли я на зоне два года чалился?

Светлов чувствовал такой душевный подъем, что был полностью готов помочь другу в его безумном предприятии. Водка сыграла с ним злую шутку. В целом, возражений у Виталия не было. Оставались частности. Детали. Светлов тоже встал и ударом ноги зашвырнул, пустую бутылку в кусты.

– Идем, братан! Только чем их…

– По дороге решим!

5

Грохот в квартире Бориса Чуркина раздался примерно в два часа ночи, а в шесть утра старушка, жившая этажом ниже, подняла на ноги всех и вся. Клавдия Никитична была, если так можно выразиться, душой пятиэтажки, а также ее голосом и совестью. Она знала родословную всех жильцов до седьмого колена.

Бывший учитель Чуркин пропивал свою пенсию почти сразу по ее получении и жил тем, что собирал пустую стеклотару. Никитична не раз просила участкового избавить ее от соседа, который не раз заливал ее водой, а однажды чуть не отравил газом. Однако веских поводов для выселения Чуркина не было. В это утро Никитична почему-то была уверена, что очередной попойки у Бориса уже не будет.

– Так грохнуло, что у меня чуть люстра с потолка не свалилась, – истово крестясь, рассказывала старушка своему единственному слушателю – дворнику, флегматично помахивавшему метлой. – Случилось что-то с Борей. Сердцем чую – случилось. Плохое.

– Ну и поднялась бы к своему Боре.

– Не в жисть! – подпрыгнула на лавке Никитична. – Может ты, касатик…

– Я… Чуть что – я…

Дворник хоть и бурчал, но все же прислонил лопату к стене и скрылся в подъезде. В ожидании результатов старушка вытянула голову к подъезду, а ее острый носик, казалось, удлинился.

– Не отвечает на звонки твой сосед, – сообщил дворник, выходя из подъезда. – Не иначе вчера так упился, что до сих пор дрыхнет. Шла бы ты Никитична к себе, смотреть сериал.

Бабка осталась на скамейке и стойко дождалась восьми часов. Не успела еще открыться дверь конторы ЖЭУ, как Никитична ворвалась туда. Спорить с ней никто не стал, ввиду того, что никакие разумные доводы на бойкую старушенцию не действовали. Через пять минут она поднималась на площадку Чуркина в сопровождении огненно-рыжего молодого слесаря, который не успел, как следует проснуться и, плохо понимал, чего от него хотят. Когда старушка обрисовала ситуацию, слесарь уселся на ступеньку лестницы и бухнул по ней своим металлическим ящиком так, что по всему подъезду прошел звон.

– Ничего я вскрывать не буду.

– Как не будешь? – изумилась Никитична.

– А так и не буду. Дверь вскрывать положено только в присутствии участкового, – рыжий зевнул во весь рот. – Не-а. Не буду.

– Так я мигом!

– Давай мигом, – равнодушно пожал плечами слесарь, провожая сбегавшую вниз бабку недружелюбным взглядом. – Не спится ей, видите ли…

Надавив несколько раз на кнопку звонка, старший лейтенант задумчиво сдвинул фуражку на затылок.

– Не отвечает… Может и правда помер наш Чуркин? – свой вопрос инспектор почему-то адресовал сантехнику и, не получив ответа, скомандовал. – Открывай!

Слесарь возился с дверью довольно долго. Когда наконец закончил работу бабка рванулась в квартиру так, что едва не сбила с ног старлея. Тот остановил ее повелительным жестом, придал лицу официальный вид и толкнул дверь. Борис Чуркин лежал на полу коридора, метрах в трех от входа. Он прижимал руки к животу, словно пытаясь удержать вылезшие оттуда внутренности. Вокруг тела натекла внушительная лужа крови, а из нее, словно ручеек из озера тянулась цепочка багровых следов. Она вела на кухню и поскольку та располагалась в конце коридора, присутствующие увидели перевернутую тумбочку и ноги человека висящего над ней. В идиотских розовых носках с белыми полосками. В течение нескольких секунд участковый осмысливал увиденное, а затем быстро, с грацией молодого рака попятился к выходу и, оказавшись на лестничной площадке, захлопнул дверь.

– Н-никитична… Теле… Телефон где?

Бледная, как мел бабка закивала головой так быстро и часто, что оставалось только удивляться, как та удержалась на тонкой шейке.

– У меня, сынок. В квартире.

– Так чего ж мы здесь стоим, старая дура?!

Вид опешившей от такого обращения старушки привел старлея в чувство. Он вспомнил о сотовом телефоне в своем кармане.

– Быстро. Оба. Отсюда.

Когда сантехник и старушка скатились вниз, участковый, наконец смог сделать то, что ему больше всего требовалось в этот момент – прислонился к стене. Уже через минуту он самообладание вернулось настолько, что лейтенант смог попасть дрожащим пальцем в нужные кнопки телефона.

О приезде опергруппы возвестил грохот двери подъезда. Врываться в дом с таким шумом умеют только менты, да молодые хулиганы, которым не терпится выпить свое пиво в тиши подъезда. Первым участковый увидел майора Агранова и коротко рапортовал о происшествии.

Снизу уже доносился музыкальный свист доктора Лихонина. Очень подвижный толстяк в роговых очках закрывавших добрую половину лица он был весьма эрудирован, но умел скрывать это в кругу милиционеров, чем заслужил их уважение.

Майор вошел в квартиру вздохнул, отыскал табурет и, усевшись на него, низко опустил голову, безучастный ко всему. Трех трупов, повисших на его шее, за три дня было многовато. Уже утром майор почувствовал: день будет не из легких и оказался прав. Агранов вновь вздохнул и посмотрел на следователя. В отличие от коллеги, тот проявлял кипучую энергию. Носился по квартире, ловко лавируя между лужицами крови и вскоре выдал Агранову свое резюме.

– Картинка мне видится такой, Дмитрий Федорович. Этот носатый, – следователь показал на мужчину в розовых носках, которого уже вынули из петли. – Вошел в квартиру и сразу же ударил хозяина ножом в живот. Потом запер дверь, прошел на кухню, снял бельевой шнур, выдвинул тумбочку на центр комнаты, закрепил шнур и… Когда тумбочка перевернулась, соседи услышали грохот. Бытовуха. Все просто.

– И ничего не просто! – подал голос Лихонин, осматривающий тело висельника. – Посмотрите-ка Дмитрий Федорович…

Агранову меньше всего хотелось любоваться трупом, но он выполнил просьбу доктора, а про себя с удивлением отметил, что Лихонин перестал насвистывать.

– Что у вас Иван Корнеич?

– Обратите внимание на шею. Ничего не понимаю!

Агранов ахнул. На горле мужчины зияла глубокая рана, края которой успели побелеть и стали похожи на тонкие, раздвинутые в жуткой ухмылке губы.

– Он был повешен уже мертвым, – продолжал Лихонин. – С такой раной этот человек прожил самое большое минуту.

– Значит, квартиранта подвесил хозяин квартиры? – с надеждой спросил майор.

Лихонин покачал головой.

– Этот… Чуркин скончался от массивной кровопотери на том месте, где были нанесены ему удары. К тому же, занимайся он подвешиванием дружка, вся кухня была бы залита кровью. Нет и еще раз нет. Чуркин не мог двигаться. Сами видите: у него все кишки наружу…

– Значит, в квартире был третий! – не унывал следователь. – А дверь, по-вашему, кто запер? – буркнул Агранов. – Чем версии выстраивать, окна осмотрели бы лучше.

– И осмотрел, – обиделся следователь. – Все к зиме заклеены.

– Вот видите. Как мог уйти ваш третий? Кстати документы у этого повешенного имелись?

– Конечно, – следователь раскрыл лежавший перед ним паспорт в потертой обложке. – Некий Иван Кароль. Шестьдесят второго года рождения. Пробьем его в паспортном столе.

– Не надо ничего пробивать, – в сотый раз за день вздохнул Агранов. – Личность известная. Вот значит где он прятался…

– Дмитрий Федорович! – позвал Лихонин таким жалобным тоном, будто оба мертвеца ожили и схватили его за шиворот. – А это уж совсем…

Агранов вернулся на кухню и увидел, что доктор рассматривает висок Кароля.

– Узнаете?

Майор ничего не ответил. Две полоски пластыря образующие крест, как две капли воды походила на те, которые были у безглазого пешехода, сбитого на ночной улице.

– Иван Корнеевич! – взмолился Агранов. – Скажите на милость, у нас в городе появилась секта сатанистов?!

Толстяк-доктор поднял глаза к потолку, где на крюке люстры еще болтался обрывок бельевого шнура.

– Все это мне что-то напоминает.

В кармане Агранова запищал сотовый телефон, и он включил его с обреченностью человека, которому давно не мил белый свет.

– Только не говори мне, что у нас еще одно убийство! – пригрозил он звонившему – дежурному РОВД.

Лихонин и следователь выжидающе смотрели на майора, который нарочито медленно спрятал телефон и, сменив его платком промакнул вспотевшую лысину.

– Что уставились коллеги? Засиделись мы тут. Некий гражданин Шакиров прирезал любовника жены, а сам ударился в бега. Собирайтесь и в машину!

За рулем автомобиля сидел тот самый смешливый сержант, которого Агранов помнил по ночному происшествию.

– В отдел, товарищ майор?

– Если бы…

Агранов назвал адрес и посмотрел на Лихонина.

– Вспомнили Иван Корнеевич?

– Пытаюсь. Только в голову всякая чушь лезет. Что-то из области легенд… А их, как говорится, к делу не пришьешь.

– Какие еще легенды?! – нетерпеливо воскликнул майор. – У нас два трупа с дырками в голове, а вы – легенды!

– Во-первых, это не дырки, – спокойно заметил Лихонин. – Отверстия, сделанные хирургическим способом. А во-вторых, легенды бывают разные. Городские, например…

Агранов с сомнением покачал головой.

– В такой дыре легендой может быть разве то, что Ванька влез на Маньку!

– Не стоит так пренебрежительно относиться к этому городу, – сказал Лихонин. – Если хотите знать, он полон зловещих тайн. Я имею в виду не только скелеты, которые спрятаны под костюмами в шкафу каждого местного жителя. Это – индивидуально. Однако есть и легенды м-м-м… общегородские что ли.

– Об Алом Автобусе! – А чем не легенда?

– Тебя, сынок как звать-то? – спросил Агранов с угрожающими нотками в голосе.

– Егор… Сурвило.

– Так вот, Егор Сурвило, если ты еще раз перебьешь старших…

– Не надо, Дмитрий Федорович с ним так строго, – вступился за сержанта доктор. – Пусть расскажет.

– Так вот, – продолжал польщенный вниманием Егор. – Ночью, в самое темное время по городу ездит микроавтобус алого цвета с тонированными стеклами. Кто за рулем – неизвестно.

– А почему алого, а не фиолетового? – с сарказмом спросил майор.

– Ну, не знаю. Может, чтобы кровь не так была видна, а может, чтоб страшнее было. Этот микроавтобус подбирает всех, кто попадается на пути: пьянчуг, бомжей, просто припозднившихся прохожих. С тех пор их больше никто не видит. Все.

– Мрачная легенда, – констатировал майор. – Что ж ты, сержант ГАИ этот автобус не разъяснил?

– Он не остановится и гнаться за ним бесполезно. За рулем ведь сам черт!

– С твоими-то плечами черта бояться! – укоризненно заметил Агранов. – Нет никакого Алого Автобуса, сержант Сурвило, заруби это себе на носу! Его ваша братия выдумала для того, чтобы на дороге не мерзнуть, а по деревням водку жрать.

– Как скажете, товарищ майор, – обиделся Егор. – Нет, значит, нет. Приехали!

У дома Шакировых уже стоял УАЗ, возле которого покуривали два рослых милиционера в камуфляже. Агранов, Лихонин и следователь вошли в дом. Доктор кивнул Шакировой, стоявшей у окна с пузырьком валерьянки в руке, присел рядом с трупом и первым делом осмотрел его висок.

– Ну? – нетерпеливо спросил майор. – Есть?

– Слава Богу, на этот раз нет. Обычный труп.

– Ничего себе обычный! – воскликнула Шакирова. – Может для вас и обычный, а у меня дома не каждый день убивают.

– Охотно верю! – следователь раскрыл папку. – Любовь…

– Георгиевна.

– Так что же здесь произошло, уважаемая Любовь Георгиевна?

– Сережа – мой тренер по фитнесу, – всхлипнула Шакирова. – Он заехал в гости. Не успел войти, как ворвался Олег с ножом в руке…

– Олег, как я понял муж? – спросил Агранов. – Назовите его полные данные, пожалуйста.

– Олег Петрович Шакиров. Тридцать два года. Специальность – инженер-взрывотехник. Работает по разовым заказам. А какое это имеет отношение…

– Имеет-имеет, – усмехнулся майор. – Муж, наверное, часто бывает в командировках?

– Да.

– Ага. Тогда скажите, почему ваш тренер без носков? Их с него снял Олег Петрович?

– Нет, конечно. Сережа…

– Значит, муж набросился на него с ножом, – перебил Агранов Шакирову. – Сразу как вошел в дом, так и набросился?

– Да.

– Хочу напомнить вам об ответственности за дачу ложных показаний. Вы ничего не путаете?

– Как тут можно путать! – Шакирова стала нервно мерить шагами комнату. – Сергей Олегу даже слова сказать не успел! Все произошло мгновенно! Муж ударил его ножом в шею, связал меня и…

– А вот мне картина видится несколько иначе, Любовь Георгиевна, – Агранов обвел комнату цепким взглядом. – Они ведь дрались?

– С меня хватит! – Шакирова, выпрямилась и гордо вскинула подбородок. – Могу я узнать координаты вашего начальства?

– Безусловно, – майор кивнул на следователя. – Он вам их даст. Пойдемте, Иван Корнеевич, нам здесь больше нечего делать.

– Я буду жаловаться! – не слишком уверенно крикнула Шакирова вслед майору и доктору.

– Ну и стерва! – резюмировал Агранов, выйдя во двор.

– Да уж, – согласился Лихонин. – Притащила в дом любовника, а теперь хочет нашими руками избавиться от мужа. Не удивлюсь, если узнаю, что при разводе ей достанется львиная доля имущества. Рана на шее этого тренера, конечно глубокая, но, как мне кажется, нанесена случайно. Все выглядит так, будто он сам наткнулся на нож.

– Я тоже так считаю, – майор вынул из кармана пластмассовую бутылочку с таблетками и проглотил несколько штук. – В любом случае надо искать этого Шакирова.

– А что у вас за лекарство?

– Ерунда – витамины.

Лихонин уселся в машину.

– Признаться меня больше занимают два предыдущих трупа. Я уже осмотрел первый. Отверстие на виске небольшое, но очень глубокое. Кто-то, воля ваша, Дмитрий Федорович, основательно покопался у него в мозгу. Уверен, что аналогичная операция была сделана и Каролю.

– Зачем?

– Создается впечатление, что просто так. Кто-то играет с нами, дорогой майор и эта игра мне очень не нравится.