Текст книги "Скальпель доктора Менгеле"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Сергей Антонов
Скальпель доктора Менгеле

1

Виталик долго сидел в полной неподвижности, пока понял: даже если он сожмет руль так сильно, что из него потечет сок, мужчина лежащий на дороге не встанет на ноги и ламбаду не спляшет, как бы его об этом не просили.

– Господи!

Собственный голос показался Светлову бесконечно чужим. Он отпустил руль, открыл дверцу и вывалился из «бычка», как парашютист из подбитого зениткой самолета.

– Эй, мужик, ты живой?

Светлов осторожно приблизился к мужчине и присел рядом с ним на корточки.

– Эй, мужик…

Виталий тупо смотрел на крестик пластыря, наклеенного на висок сбитого пешехода. Почему на висок? Это ведь не щека, которую ничего не стоит порезать лезвием при бритье. Каким все-таки нужно быть идиотом, чтобы умудриться попасть под машину на ночной улице маленького российского городка!

Виталий встал и выудил из кармана сотовый телефон, набрал «02» и сдавленным голосом рассказал милиционеру об аварии.

– Водитель с места ДТП скрылся? – спросили на том конце линии.

– К-какой водитель?

– Тот, что сбил пешехода, конечно!

– А-а… Я водитель. Как видите, и не думаю скрываться.

Светлов вернулся к своему потрепанному автомобилю, оперся на капот и закурил.

Судя по быстроте, с которой появились две, украшенные проблесковыми маячками машины, сотрудникам ГАИ не часто приходилось иметь дело с дисциплинированными участниками аварий. Невысокий, почти квадратный «гаишник» демонстративно поиграл болтающимися на ремне наручниками.

– Ваши документы! Сурвило, фонарик, быстро!

Сверка улыбающегося молодца на фотографии в водительских правах с унылой рожей Виталия заняла не меньше минуты.

– Куда следовали?

– В Смоленск. За товаром. Накладную вы держите в руках.

– Как это случилось?

– Разбирайтесь, – развел руками Светлов. – Он сам бросился под колеса. Я ехал по своей полосе, с нормальной скоростью…

Вернулся Сурвилло, успевший осмотреть труп. Он наклонился к уху сержанта, прошептал несколько слов и, Виталия оставили в покое. Светлов с удивлением наблюдал за растерянными лицами «гаишников». Все выглядело столь странно, что Виталий не на шутку встревожился. Он, конечно, сбил живого человека. Событие из ряда вон выходящее, но, согласно статистике, не такое уж редкое. Так почему все они смотрят на него так, будто он долго выслеживал этого несчастного и, улучив подходящий момент, пошел на таран?

Из зеленого «БМВ», подъехавшего к месту аварии, вышел тот, кого Виталий ожидал увидеть меньше всего. Дима Агранов. Одноклассник и друг детства слегка располнел, но вид имел бравый и вполне соответствовал своей мешковатой майорской форме… Агранов выслушал доклад сержанта, не спеша, проследовал к распластанному на асфальте телу, посмотрел на Виталия и достал из кармана носовой платок. Промакнул явно вспотевший несмотря на ночную прохладу лоб.

Виталию надоело наблюдать и анализировать. Истратив весь запас терпения, Светлов двинулся навстречу майору.

– Привет, Дима. С каких пор заместитель начальника РОВД выезжает на банальное дорожно-транспортное происшествие?

– Банальное? Ты еще не усек, что случилось?! – Агранов нервным движением пожал протянутую руку и почему-то ее не отпускал. – Ты шутишь? У этого мужика нет глаз!

– Слепой?!

– Если бы. Глаза вырезаны, а раны зашиты. Насколько я разбираюсь в хирургии, довольно профессионально зашиты. Он действительно выскочил под колеса?

– Я не сошел с ума, Дима! Ты меня разыгрываешь?

– Можешь полюбоваться сам! – Агранов потащил Светлова к трупу. – Как прикажешь это понимать?!

Гаишники расступились и Виталий увидел то, о чем говорил майор. Короткие, косые стежки, сделанные черными нитками, проходили точно посередине тех мест, где у мужчины должны были находиться глаза.

– Кто сотворил с ним такое? – Виталий попятился. – Дима, кто мог это сделать?

– Хотел бы я знать, – вздохнул Агранов. – Сейчас сюда приедет наш эксперт. Думаю, к утру, благодаря доктору Лихонину, кое-что прояснится.

– А как быть мне?

– Придется проехать в отдел. Хоть ты мне и старый друг, но служба есть служба. Все оформим. Садись в мою машину, – майор зевнул, прикрыв рот ладонью. – Ночь на дворе. Мне до споров. Составим протокол, дашь подписку о невыезде и катись себе на все четыре стороны, помня о том, сколько головной боли мне доставил.

Через час, отказавшись от услуг Агранова по доставке домой, Светлов брел по городу, над которым уже занимался рассвет.

Поднявшись в свою однокомнатную квартирку, не раздеваясь, плюхнулся на диван. Интересно, как отнесется к ночному происшествию его шеф, акула предпринимательства районного розлива? Скорее всего, партию стирального порошка доставит не Виталик Светлов, а уже другой водитель. Тот, который не сбивает на ночных дорогах безглазых путников. Виталий попытался представить себе разъяренную рожу шефа, но вместо нее видел только мертвое лицо странного пешехода.

2

Олег Шакиров спрыгнул с подножки, когда поезд уже тронулся. Оставив изумленную проводницу размышлять над своим поступком, Шакиров прошел через зал ожидания и направился к стоянке такси.

– Куда едем? – без особого интереса спросил водитель.

– Домой…

Все попытки таксиста разговорить пассажира потерпели крах, и он сосредоточился на дороге. Рассеянно наблюдая за сменявшими друг друга сельскими пейзажами, Олег закурил. Минут через сорок он будет дома и тогда произойдет взрыв, который не оставит от его семейной жизни камня на камне.

Шакирову не раз доводилось видеть, как рушатся дома, оседают в облаках пыли кирпичные заводские трубы. Взрывы были его специальностью, и как уверяли коллеги, призванием. Олегу нравилось подчинять своей воле всесокрушающую стихию. Институт закончил заочно и с тех пор колесил по всему постсоветскому пространству.

Преуспевающий специалист с безупречной внешностью, большим домом в центре родного города и красавицей-женой, которая не порвала вовремя записку любовника, лаконично сообщавшего: «Не могу больше ждать. Звони сразу же, как уедет. Целую и безумно люблю».

Последние несколько часов, которые Шакирову пришлось провести дома перед отъездом, стали для него настоящей пыткой. Только заняв место в спальном вагоне, понял: как бы он не пытался оправдать своей отъезд желанием все осмыслить в одиночестве, это была банальная попытка убежать от жестокой реальности. Теперь он возвращался домой, чтобы застать жену с поличным. Не самая приятная миссия по разрубанию Гордиева узла семейных уз.

Вскоре Олег свернул на свою улицу и тихо, но внятно выругался. Прямо у ворот дома стоял довольно потрепанный «фольксваген». Олег злобно пнул ногой колесо автомобиля. Он открыл дверь своим ключом и уже из коридора услышал шум льющейся воды. Душ. Голубки вместе или порознь готовятся к совокуплению. Не снимая обуви, Шакиров прошел в гостиную, достал из бара бутылку «Белого аиста», нарезал лимон и плюхнулся на диван.

– Любаша! – донеслось из-за двери спальни. – Сколько можно ждать?

Олег вскочил и ударом ноги распахнул дверь в спальню.

– Привет!

Мужик, по-хозяйски устроившийся на супружеском ложе Шакировых был, как все секс-машины мускулист, коротко стрижен и имел приторно правильные черты лица.

– П-привет, – выдавил он голосом павлина, из которого собираются приготовить жаркое. – Ты…

– Муж Любашки. Будем знакомиться?

– Серега…

– Натягивай, Серега, штаны, – процедил Шакиров. – На твои распрекрасные трусищи смотреть тошно.

– Иду, уже иду! Олег?!

Шакиров обернулся к жене, которая, чтобы не грохнуться на пол от неожиданности оперлась рукой на дверной косяк. Голова Любашки была обмотана полотенцем, а из-под короткого халатика, призывно белели длинные ноги, покрытые капельками воды.

– Олег! Это не то, что ты, – изменщица сглотнула подкативший к горлу ком. – Не то, что ты думаешь…

– Конечно. К тебе в гости просто зашла подружка, а член у нее вырос от радости при моем появлении.

– Ты же сказала, что он уехал! – ворчливо воскликнул Серега.

– Пошел вон, осеменитель-самоучка! – Шакиров вернулся на диван, наполнил опустевшую рюмку и исподлобья взглянул на жену. – Думаю тебе тоже пора собирать вещички… Не стану препятствовать вашему счастью.

– Ты как меня назвал?! – вмешался Серега, вразвалочку направляясь к Олегу. – Думаешь, что если я твою сучку трахал, мы с тобой родственниками стали?!

Шакиров молниеносным движением выплеснул коньяк в лицо Сереги и не удержался от смеха, наблюдая за тем, как тот комично отфыркивается.

– Я… Да я… Бифштекс из тебя сделаю!

Серега прыгнул к столу и схватил нож с наборной ручкой, которым Олег недавно нарезал лимон. В следующую секунду лезвие мелькнуло в опасной близости от лица Шакирова и ему осталось только неуклюже перевалиться через спинку дивана.

Олег никак не ожидал потасовки и был по натуре пацифистом, но теперь ему приходилось спасать свою жизнь. Он успел вскочить на ноги за секунду до того, как Серега перепрыгнул через диван, сбив по пути бутылку «Аиста». Удача продолжала сопутствовать Сергею: пытаясь уклониться от нового выпада, Шакиров зацепил ножку журнального столики и грохнулся на пол.

– Ну, паскуда, что теперь скажешь?! – прошипел Серега, пытаясь, как гладиатор, поставить босую ногу на грудь поверженного противника.

Времени отвечать на вопрос у Шакирова не было. Он согнул ногу в колене и, распрямив ее, впечатал носок ботинка в запястье Сереги. Тот взвыл от боли и выронил оружие. Олег воспользовался коротким замешательством соперника и пополз к ножу. Серега пытался ему помешать, вцепился обеими руками в лодыжку, но Шакиров вырвал ногу и добрался-таки до ножа. Он сел, твердо уверенный в том, что, оставшись без оружия, десантник немного поостынет.

– А теперь, паскуда что скажешь ты?

Насмешливый тон Олега произвел на Сергея такой же эффект, как красная тряпка на быка. Вены на лбу вздулись, губы свела судорога ярости.

– Голыми руками на куски порву!

Шакиров держал нож перед собой, но новой атаки никак не ожидал. Серега ринулся на него, протягивая руки к горлу и, по всей видимости, собирался сдержать свою угрозу. Порвать Олега на куски голыми рукам помешала бутылка коньяка, валявшаяся на полу. Нога атакующего скользнула по ней. Серега попытался восстановить равновесие и замахал руками, в тщетной надежде отыскать опору. В итоге, вместо того, чтобы рухнуть на спину, он упал вперед, прямо на Шакирова. В лицо Олега ударил фонтан горячей крови. Откуда-то из-за завесы багрового тумана он услышал пронзительный вопль жены и начал выползать из-под удивительно тяжелого тела Сергея. Когда наконец-то додумался протереть глаза, то увидел заключительный акт драмы. Дружок Любаши дергался в агонии, пытаясь зажать руками глубокую рану на шее. Его тело напряглось как струна, выгнулось и обмякло. Держась за стену, Олег поднялся, обернулся к жене.

– Он… Я не…

– Убийца, – тихо прошептала Люба и, бледнея на глазах, медленно осела на пол.

Вместо того чтобы привести жену в чувство Шакиров поднял злополучную бутылку, в которой чудом осталось немного коньяка, сделал несколько жадных глотков и пошел к телефону. Пробил час отдаться в руки правосудия. Рука сдавила телефонную трубку с такой силой, что та едва не треснула. Ну, уж нет! Шакиров отшвырнул аппарат и тот, ударившись о стену, разлетелся на полсотни пластмассовых брызг. Олег переступил через два неподвижных тела и прошел в ванную. Стоя под горячим струями душа, быстро составил план, реализовав который сможет начать новую жизнь. Спрятаться. Дождаться темноты и выйти на трассу. Денег на первое время хватит, а работу он себе найдет. Со временем дела обстояли хуже. Тем не менее, Олег старательно намылил голову и, перед тем как покинуть ванную, не забыл с помощью лосьона освежить кожу, еще хранившую память о крови Сереги. Когда застегивал «молнию» куртки услышал тихий стон. Любашка медленно, но верно приходила в сознание. Для того чтобы очнуться рядом с трупом и бежать к параллельному телефону на стене коридора. Грустно улыбнувшись, Шакиров распахнул створку платяного шкафа и снял с вешалки один из своих галстуков. Итальянский. Подаренный женой на годовщину свадьбы. Совесть Олега была чиста, как свежевыпавший снег. Любашка вполне заслуживала того, что он собирался с нею сделать. Когда переворачивал супругу на живот, она попыталась вырваться.

– Что ты делаешь?

– Разве непонятно? Связываю тебе руки. Мне самое время откланяться и очень не хочется, чтобы с твоей подачи по моим пятам ринулась орава наших доблестных милиционеров.

– Убийца! – Люба попыталась укусить мужа. – Тебя все равно найдут!

– Во-первых, никакой я не убийца, – Шакиров влепил жене пощечину, и та захныкала скорее от бессилия, чем от боли. – Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет. Твой Ромео схватился за нож и сам на него напоролся. Разве нет?

– Нет! Я дам другие показания и избавлюсь от тебя раз и навсегда. Врубился?

– Поэтому я тебя и связываю, – Олег старательно затянул узел и встал. – А насчет избавиться… Избавилась еще тогда, когда в первый раз легла в нашу постель со своим Тарзаном. Счастливо оставаться!

Свернув в безлюдный переулок, Шакиров ускорил шаг. В ноябре темнеет рано, но в данный момент до спасительных сумерек оставалось никак не меньше двух часов. Скоро его начнут искать. Лучшего места для беглеца, чем возвышающийся над рекой старинный замок придумать было нельзя. Впрочем, громкое название «замок» вряд ли подходило груде развалин на горе.

Сейчас, пробираясь между куч битого кирпича, с опаской поглядывая на свисающие с потолка балки перекрытия, Олег мог воочию оценить масштабы разрушений.

Вдоволь налюбовавшись руинами, он выбрал себе местечко посуше, устроился на обломке доски и задумался над своим бедственным положением. Звуки проезжавших по дороге автомобилей, стук дождевых капель по жестяной крыше, мягкий полумрак создавали иллюзию покоя и позволяли надеяться на то, что из передряги удастся выбраться. Неожиданно Олег услышал еще один звук, который не смог сразу распознать. Мерное гудение, похожее на урчание сытого кота. Оно доносилось снизу. Шакиров нагнулся и провел по полу пальцами. Олег понял: где-то под замком работал электродвигатель.

Неужели он наткнулся на некий подпольный цех? Иначе чем объяснить то, что в заброшенном замке гудит электрический двигатель? Пока Шакиров размышлял над этим, электродвигатель выключился.

Олег подошел к окну и посмотрел вниз, на поле, прорезанное серебристой лентой реки… Новым объектом, заинтересовавшим Шакирова, стал особняк у подножия горы. Сверху был виден широкий двор, большой соединенный с домом гараж. Тот, кто построил дом, как видно сильно старались обезопасить себя не только от любопытных взглядов, но и от вторжений. Огороженный высокой стеной, особняк будто бы противопоставлял себя городу и его жителям. Это была самая настоящая крепость. А еще Шакиров понял, что дом внушает ему… Почтение? Нет, скорее страх.

3

– Кто я? Что я? Только лишь мечтатель, синь очей утративший во мгле, – хриплый голос за стеной звучал нарочито противно. – Эту жизнь прожил я только кстати, как и все другие на земле…

Иван Кароль попытался оторвать голову от подушки, но она оказалась настолько тяжелой, что приподнялась меньше чем на сантиметр.

– Бо… Борис, чтоб тебе сдохнуть! Заткнись!

– И тебя целую по привычке, – Борис Чуркин сунул в комнату свою помятую, но тщательно выбритую круглую рожу. – Потому, что многих целовал. Чего тебе, Ванюша?

– Сказал же: заткнись!

– И, как будто зажигая спички! – Чуркин специально поднял голос и последней строкой четверостишия буквально оглушил Кароля. – Говорю любовные слова! Чем тебе не нравится мое пение, милый?

– Голова раскалывается. Есть похмелиться?

– А то, как же! – Борис исчез и спустя несколько секунд торжественно внес в комнату, наполненную до половины стограммовую рюмку. – Кто ж о тебе позаботится, как не я? Выпей, Ваня, сразу полегчает! Может огурчика малосольного сообразить?

– Какой к свиньям собачьим огурчик?! – Кароль одним ударом выбил рюмку из рук любовника. – Что это? Во рту только поганить. Бегом в магазин. Одна нога здесь – другая там!

– Грубо, – констатировал Борис, усаживаясь на кровать. – Ты, Ваня, невоспитан, очень груб. Настоящее животное и… это мне нравится!

Чуркин неожиданно навалился на Кароля и, осыпая его шею жадными поцелуями, заставил лечь.

– Я хочу тебя, Ваня! – задыхаясь от страсти, шептал Борис. – Если бы ты только знал, как я… тебя… хо-о-о-чу-у-у…

Возбуждение, охватившее Ивана, боролось с тяжелейшим похмельным синдромом. Победил синдром. Иван столкнул Чуркина на пол.

– Потом, я сказал! Сейчас настроения нет…

– Скотина! Тебе бы только нажраться…

– Брось, Боря, не обижайся на меня дурака, – Иван протянул руку и нежно потрепал дружка по седому стриженому загривку. – Ты же знаешь: мне на улицу нельзя. Соседи увидят, толки пойдут.

– Метнись, дружок, в «Гастроном»? По рюмочке выпьем, видик посмотрим. Твою любимую киношку. Ну, с теми мальчишками, что разные разности вытворяют…

– Правда? – ожил Чуркин. – Правда?!

Борис быстро оделся, чмокнул Кароля в небритую щеку.

– Я моментально! – донеслось из коридора.

– Достал! – Иван проковылял в ванную, открыл кран и без особой охоты размазал воду по щекам. – Достал, Боря. Окончательно достал. Надо что-то делать…

Слегка одутловатое, отмеченное множеством бурлящих внутри страстей лицо сорокадвухлетнего жулика, громко именовавшего себя предпринимателем и главою мифического фонда «Отечество», было бы вполне гармоничным, если бы не нос. Этой, изогнутой, как серп и такой же острой части лица было суждено стать пожизненным крестом Ивана. Кароль не раз пользовался своими связями в кругах голубых, чтобы проворачивать разного рода аферы. Случалось, что они удавались и тогда финансовые возможности длинноносого выжиги и плута вполне соответствовали роли, которую он играл.

Благоденствие, как правило, длилось недолго: Иван бросался в новую авантюру и оказывался на мели. Последние два года, Кароль посвятил заготовке пиломатериалов. Древесно-стружечный бизнес продвигался ни шатко, ни валко. Ванечка впал в депрессию, но неожиданно узнал, что является однофамильцем польского магната, владевшего в средние века несколькими замками. Иван сразу заговорил с акцентом поданного Великого Княжества Литовского и отправился осматривать ближайшее родовое гнездо. Замок, хоть и находился на последней стадии превращения в руины, лже-наследнику очень понравился. Он побывал в райисполкоме, где с изящной легкостью опытного сына лейтенанта Шмидта убедил тупоголовых чиновников в том, что намеревается отстроить дом предков заново.

Благородство и самоотверженность Кароля, а главное – его упоминание о потоках туристов, заставило осторожных начальников поддаться на уговоры мошенника. Во время одной из прогулок под некогда величественными сводами Кароль обратил внимание на дымоходы, которые пронизывали стены замка от крыши до фундамента и вспомнил, что феодалы имели привычку прятать там свои несметные сокровища.

– А я-то дурак бревна распиливаю!

Ваня хлопнул себя рукой по лбу и помчался отдавать указания десятку наемных работников. Гул станков затих. Рабочие вооружились ломами и под покровом темноты начали крушить стены замка. Кароль потерял сон и покой. Он очень боялся того, что подручные приберут найденный клад к рукам, оставив его, прямого и единственного наследника, в дураках.

Разрушение дымоходов шло ударными темпами. Скитаясь по замку ночью, Кароль как-то выглянул из окна и увидел микроавтобус, въезжавший во двор большого особняка. То, что машина была выкрашена в непривычный алый цвет, Ивана не удивило. Обильную пищу для размышлений дало совсем другое: охранники выволокли из микроавтобуса двух мужчин, судя по виду бомжей, и пинками погнали их к двери подвала. С той ночи Кароль начал пристально следить за особняком и его обитателями. Он знал, что дом принадлежит Сергею Микошину и имел к нему большие претензии.

Приехав в город, Иван узнал о том, что по соседству обитает тот, кто может раз и навсегда изменить плебейские пропорции носа и нанес Микошину визит вежливости, заявившись в особняк с видом падишаха.

Обмануть Сергея Михайловича высокопарными речами о том, что «нам, олигархам следует держаться вместе» не удалось. Проницательный Микошин сразу распознал в Кароле жулика, а также заметил суетливый блеск глаз, свойственный лишь больным лихорадкой и гомосексуалистам.

– Пластическая операция? – улыбнулся Сергей Михайлович, узнав об истинной цели прихода Ванечки. – Нет проблем! Вот вам рекламный проспект моей клиники. Телефончики и прочее. Связывайтесь с секретарем, оговаривайте все детали и платите.

При ваших финансовых возможностях цена операции – сущий пустяк.

Услышав сумму, Кароль изменился в лице. Проглотил обиду за то, что Микошин отослал его к секретарю. Начал нести ахинею о счетах в иностранных банках и бюрократах из Цюриха, которые делают жизнь миллионеров просто несносной.

– Вам ли, Сергей Михайлович об этом рассказывать! Сами все знаете.

– Почему же? Я ведь не так богат, как вы, – Микошин опустил голову, чтобы скрыть улыбку. – Утром, как говорится квасок с лучком, вечером лучок с кваском. Так, говорите проблемы с банками и наличными?

Ванечка выступил с пространной речью, суть которой сводилась к тому, что операция необходима сейчас, а денежки он заплатит позже.

– Столько бизнес-проектов! Все до копейки вложено в дело. Прибылей, само собой жду огромных, но как раз теперь…

Микошину надоело выслушивать болтовню носатого мошенника. Он незаметно надавил кнопку, спрятанную под крышкой письменного стола, и в комнату вошел охранник.

– Стулья против денег, многоуважаемый олигарх! – Сергей Михайлович вытянул холеную руку в сторону выхода. – Проводите гостя и хорошенько запомните его гнусную рожу. Чтобы больше я его здесь не видел!

Оплеванный и униженный, Кароль поклялся отомстить Микошину. Загадочная выгрузка бомжей, в свете этого обстоятельства, становилась отличным поводом для шантажа.

Между тем розыски клада привлекли внимание досужего краеведа-любителя. Отираясь под стенами замка, он сообразил чего добивается Кароль и, настрочил заявление в прокуратуру.

Иван готов был опровергнуть клевету в суде, но на его беду появились новые проблемы. Давно забытая им авантюра имела печальные последствия. За ним началась охота и парочка коротко стриженых верзил получили указание, живым Кароля в плен не брать.

Иван не выдержал мук преследования и в одну безлунную ночь замок запылал, а арендатор исчез.

Ходили слухи, что он уехал в Швейцарию делать кровопускание своим счетам. Так могли думать только наивные сотрудники прокуратуры. Никак счетов у Ванечки, ни в Швейцарии, ни даже в Жмеринке отродясь не было, а прятался он в однокомнатной квартирке старого педрилы Чуркина, расплачиваясь за постой и конспирацию любовью.

– Надо что-то делать, – Кароль прошелся по комнате заглянул под стол. – Черт, куда подевались ботинки?

Ботинки нашлись. Они почему-то оказались наверху вешалки, там, где нормальные люди обычно кладут шляпы. Обувшись, Кароль уселся возле телефона. В спешке ударяясь в бега, он прихватил только самое необходимое, в том числе рекламный проспект клиники пластической хирургии.

– Встретиться со мной в ваших интересах! – заговорщицким тоном уверял Кароль Микошина, а, получив приглашение, рассмеялся. – Ни за что Сергей Михайлович! Бывал у вас и знаю, как вы встречаете гостей. Ни за какие коврижки! К тому же я не хочу оказаться на месте тех двоих, которые, очень хочу надеяться живы-здоровы. Наше рандеву должно состояться в людном месте. Ну, скажем на скамейке у городского фонтана.

Положив трубку, Иван расплылся в улыбке.

– Хорошо говорил! Теперь раскрутить эту суку на деньги будет легко! Уеду из этой дыры. Первым же поездом уеду!

Из коридора донеслись шаги возвратившегося из «Гастронома» Бориса.

– Одну секундочку. Ваня, без меня не начинай. Я – в ванную.

– Ну-ну, – Кароль отвинтил пробку бутылки. – Стану я тебя ждать.

Залпом проглотив стакан, он рассовал по карманам плаща документы, деньги и тихо вышел из квартиры.

В то время, когда Чуркин лил слезы над початой бутылкой и пустым стаканом, его, теперь уже бывший любовник, вдыхал полной грудью осенний воздух. После полуторамесячного заточения в квартире Бориса, Кароль почувствовал себя заново родившимся. В голове роились только приятные мысли, а уверенность в том, что все мечты сбудутся, росла с каждой минутой. Шагая к месту встречи, думал только о размерах суммы, которую намеревался вытребовать у Микошина в обмен на молчание. Решил, что пятьдесят тысяч долларов будет в самый раз, уселся на скамейку и осмотрелся.

Место было выбрано удачно. У фонтана под строгим надзором бабушек и мам копошились дети. На соседних скамейках болтали, потягивая пиво, юные хулиганы и их подружки. Какой-то старик, прохаживался по тротуару, читая газету, а под капотом припаркованной у обочины шикарной «хонды» копошился ее хозяин – здоровяк в клетчатой куртке и бейсболке.

Иван взглянул на наручные часы. До прихода Микошина оставалось три минуты. Шантажист начал нервничать и уже хотел спросить у кого-нибудь из прохожих точное время, когда услышал за спиной знакомый голос.

– Кажется, вы хотели мне что-то продать?

Кароль обернулся. Микошин возвышался над ним, как башня и, сунув длинные руки в карманы плаща, улыбался.

– Садитесь, – буркнул Иван. – Разговор будет долгим!

– Разве? Мы с вами ведь деловые люди. Так зачем толочь воду в ступе? Насколько я понял, вы шпионили за моим домом. Кое-что видели…

– Это мне нравится! – Кароль хлопнул ладонями по коленям. – Кое-что? Вы силой привезли к себе в особняк двух мужчин. Ваши костоломы на моих глазах затолкали их в подвал. Простите за нескромный вопрос, что сталось с этими людьми?

Микошин вытянул ноги, и устало зевнул.

– Мне казалось, что вас интересуют деньги, а вовсе не соблюдение прав человека в этой стране. Называйте сумму, милейший. От пустой трепотни на языке мозоли натрете.

– Хорошо. Раз вы так спешите то, отвечу. Пятьдесят тысяч меня устроят.

Кароль ожидал изумления, вспышки ярости, чего угодно, но не нового зевка.

– Конечно, долларов?

– Да уж не «деревянных»!

– Когда и где вы желаете получить деньги?

– Здесь же! Завтра в это же время.

– Отлично, – Микошин встал. – Вы получите все, что причитается. Сполна, без задержек, а может и раньше, чем рассчитываете. До встречи.

Оставив Ивана удивляться быстрому окончанию переговоров, Микошин вышел на тротуар. Провожая его взглядом, Кароль тоже хотел встать, но к своему ужасу не смог этого сделать. На плечах шантажиста лежали сильные мужские руки.

– Молчи и внимательно меня слушай, – прозвучал над ухом повелительный голос. – Если попытаешься дернуться – узнаешь, в каком месте твоей шеи находятся болевые точки. Кивни, если понял.

Одна рука переместилась с плеча на шею Ивана. Большой палец надавил на нужный узел мышц и Кароль почувствовал, как по шее растекается онемение. Пришлось кивнуть.

– Я чувствую запах. Мне кажется, ты выпил, – прошептал незнакомец. – Это так?

– Да, – Кароль увидел, что капот «хонды» закрыт, а из выхлопной трубы вырываются клубы прозрачного дыма. – Стакан водки…

– Больше. Гораздо больше. Напился так, что не можешь самостоятельно держаться на ногах. Я прав?

– Да, я очень пьян.

– Вставай, я помогу тебе добраться до машины.

Осязать и обонять Иван начал только спустя несколько часов. Со зрением дела обстояли гораздо хуже. Когда Кароль открыл глаза и не увидел ничего кроме черной мглы и запаниковал.

– Я ослеп! – залепетал он. – С моими глазами что-то случилось! О боже!

Поднявшись, он вытянул руки перед собой и сделал несколько робких шагов. Опытный приспособленец решил, что глаза – не самый большой дар природы. Многие обходятся без них и живут очень даже неплохо.

– Эй, есть тут кто? Я попал в беду. Потерял зрение и память. Помогите, если вы способны на сострадание!

Вместо ответа раздался похожий на вздох звук открываемой пневматической двери. Сначала Иван увидел узкую полоску света, а в следующую секунду вынужден был прикрыть глаза ладонями. Полоска расширилась до прямоугольника, в котором вырисовывался четкий силуэт мужчины.

– Благодарю, тебя Господи, – завопил Кароль. – Я не ослеп! Боже, я вижу!

– Не спеши рассыпаться в благодарностях, грязный гомосек, – тон незнакомца был одновременно грубым и насмешливым. – Видеть не всегда полезно для здоровья, а уж шпионить – тем более. Да и Бог, к которому ты взываешь, предпочитает не заглядывать сюда.

– Где я нахожусь?! – от отчаяния к Ванечке вернулась свойственная ему наглость. – И по какому праву вы разговариваете со мной в таком тоне?!

– Ты в больнице. В отличной больнице, где излечивают от всего, включая длинные носы и чрезмерное любопытство. Помнишь присказку о Варваре? – рука в резиновой перчатке метнулась к лицу Кароля, пальцы сжали нос и резко дернули вверх. – И о правах. Здесь у тебя только обязанности. Одну из них – подохнуть, ты исполнишь

незамедлительно!

В судорожно дергающийся кадык Ванечки воткнулась игла. Раскаленная как лава жидкость проникла под кожу и расплавила сосуды. Кароль закричал так, как не кричал никогда в жизни – неистово и… бесшумно.