Текст книги "Рублевка"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Дети Дракона, – Корнилов как мог, старался поддержать разговор. – Впервые слышу о таком сообществе.

– Впервые. Ох, люди, люди! – Амвросий сурово покачал головой. – Дракону поклонялись задолго до Яхве, Магомета и Христа. Те, кто стоял у истоков нашей цивилизации называли его Кецалькоатлем и верили, что именно он принесет на Землю Армагеддон. Дракону посвящались великолепные храмы, его прихода ждали и… боялись. Ошибались только в одном. Думали, что Апокалипсис будет быстрым, мгновенным. Нет. Катаклизм, опустошивший планету – всего лишь начало. Теперь мы видим посланников Дракона повсюду – на земле, на небе и в воде. Вы называете их мутантами, но, по сути, все они – предтечи Дракона. Эти существа готовят Землю к его приходу. И лишь когда все будет готово, появится он – великолепный и ужасный. Спасутся немногие и мы, Дети Дракона будем в их числе. Таково наше учение. Когда вы послушаете проповедь того, кто сейчас представляет Дракона здесь, вы поймете, насколько оно верно.

– Значит, у Дракона есть представитель? – заинтересовался Юрий.

– Учитель. Пастырь. Избранный. Наместник. Счастлив и блажен тот, кто знает его лично. Нам повезло жить на одном отрезке времени с ним.

– Так это человек и ты его знаешь?

– Конечно. Ты и сам можешь лицезреть земное воплощение Дракона, когда приедешь с нами в Ромашково.

Вот оно как, Амвросий. Насчет поехать – идейка интересная. Если у тебя от проповедей Дракона не поехала крыша и ты имеешь в виду какую-то технику – это чудно. Мы едем.

Вслух Корнилов сказал совсем другое.

– А чем провинились парни, у которых теперь нет имен?

– Они слушали, брат Юрий, но не захотели услышать слово Дракона. Они имели возможность касаться краев его одежды, получили шанс спастись, но не использовали его. Тьма позвала их. Они хотели сбежать от Дракона в Метро, предаться там греховным утехам, но Дракон все знал заранее и послал нас остановить предателей.

Ага. Так я уже брат? Быстро, однако. Тамбовский волк тебе брат, дружище Амвросий, или как тебя там по-настоящему. У Юрия пропала охота задавать новые вопросы. С Амвросием и братцами Труляля и Траляля все ясно. Цепные псы какого-то Дракона. Ловкого парнишки, который создал тоталитарную секту и внимательно следил за тем, чтобы все, кто попался к нему на крючок, уже никогда не спрыгнул.

Амвросий тоже замолчал, очевидно обиженный тем, что Корнилов не проявил должного интереса к истории грехопадения бывших членов секты Дракона.

Ночь катилась к концу. Предвестником наступления утра стал усиливающийся ветер и серая полоска на горизонте, проглядывающая в просветы между разрушенными строениями. Одно из них больше остальных бросалось в глаза – высотка с полукруглым фасадом, с пристройкой внизу. Все стекла в ней были выбиты, но на прямоугольном голубом фронтоне сохранилось изображение вставшего на дыбы льва – эмблемы «Пежо». Некогда хромированный и наверняка блестевший на солнце царь зверей теперь облупился и выглядел довольно жалко.

Сразу за домом Корнилов увидел ржавую ферму, установленную на круглых бетонных столбах и здание с башенками, на стенах которого еще сохранились следы белой и бледно-зеленой краски. Только железнодорожники имели патент на эти расцветки, а значит, они добрались до Кунцево.

Амвросий обогнал Корнилова. Присоединился к Захарии и Симеону, первым прошел по дорожке, протоптанной среди высокой травы. Она вилась между зданием вокзала и каким-то приземистым строением с зарешеченными окнами, где, наверное, когда-то обитала братия в синей форме, отвечающая за прибытие-отправление поездов.

Корнилов изучал архитектурные особенности кунцевского вокзала и любовался усеченной пирамидой крыши над входом, когда Амвросий тихо позвал к себе подчиненных и начал что-то объяснять, то и дело кивая на распахнутую дверь. Непорядок, очевидно. Ромашковские сектанты привыкли видеть эту дверь закрытой и теперь решали, кому войти в зал ожидания, чтобы изучить обстановку на месте. Другого пути не было – все оконные проемы были не слишком красиво, но весьма надежно заложены кладкой из красного и белого кирпича.

Проблема решилась гораздо быстрее, чем ожидалось. Из здания вокзала донеслось свирепое рычание и на перрон выбежал бородатый, босой человек. Торс его прикрывала самодельная рубаха из полиэтиленового мешка с прорезанными дырками для рук и головы. Джинсовые шорты давно превратились в лохмотья. Лысую, покрытую уродливыми наростами голову испещряли красные язвы, на измазанном грязью лице дико блестели глаза.

Оборванец явно не заметил гостей. Рухнул на колени и упираясь в растрескавшуюся коричневую плитку, что-то промычал. Потом его вырвало, какой-то красной гадостью. Мужчина потряс головой, еще раз стошнил. Поднял голову и уставился на наблюдавшего за ни Амвросия.

– А-а-а! Из Кунцево голодным не уедешь! Поверь мне: никогда ты не уедешь голодным из Кунцево. В начале двадцатого века все так говорили!

– Ты кто такой?! – рявкнул Амвросий, приближаясь к бородачу. – Что делаешь на моей территории?

Сумасшедший, сомнений в этом не было, вскочил и отвесил Амвросию церемонный поклон.

– Лучший буфет! Я заскочил в лучший буфет, чтобы маленько перекусить! Там!

Оборванец вскинул руку, указывая на дверь вокзала. Только теперь Корнилов заметил, что рука любителя кунцевского буфета по локоть измазана кровью. О, черт! Босые ноги бородача оставляли на растрескавшихся коричневых плитах цепочку багровых следов. Юрий и сам был не прочь поблевать, когда понял, что и лохматая борода незнакомца тоже испачкана в крови.

Мужчину вновь вырвало. На этот раз исторгнутые желудком, наполовину переваренные комки пищи повисли на целлофановой рубашке.

– Я, наверное, объелся, – извиняющимся тоном сообщил бородач. – Тот парень… Он был таким вкусным, а я – таким голодным…

Громыхнула автоматная очередь. Прошитый пулями мутантрухнул на спину и задергался.

– А-а-а! Из Кунцево! Мать вашу! Из Кунцево голодным не…

– Проклятый каннибал! Их тут шастает не меньше двух десятков, но я не думал, что уроды подберутся так близко, – Амвросий подошел к лежащему и добил его одиночным выстрелом в лоб. – Видишь, Корнилов, во что превращается мир? Смотри. Смотри внимательно и запоминай. Это поможет тебе выбраться из темноты и найти дорогу к Свету.

Юрий кивнул. Он готов был согласиться на что угодно лишь бы не видеть всего этого.

Амвросий вошел в здание вокзала. Корнилов на ватных ногах последовал за ним. Помещение было оборудовано под жилье образца две тысячи тридцать третьего года. Если буфет кунцевского вокзала когда-то чем-то и славился, то теперь от былого великолепия не осталось и следа. Большая комната без малейших признаков принадлежности к железной дороге. Пыльный, загаженный окурками самокруток, плевками и скомканной бумагой пол. Составленные в штабель деревянные ящики в дальнем углу. Длинный, грубо сколоченный стол, пять табуретов, груда какого-то тряпья… Нет. Не тряпья. Когда глаза Корнилова привыкли к полумраку, он увидел, что у стола, в луже застывшей крови лежит человек в костюме химзащиты. Штанина на правой ноге его была закатана, а сама нога обглодана до кости. Рядом с трупом валялся сапог и автомат с деревянным прикладом. Расщепленным и покрытым вязкой багровой массой.

Все ясно. Бородач-каннибал застал парня, охранявшего перевалочную базу сектантов, врасплох. Отобрал автомат и воспользовался им, как дубиной.

– О-о-о! – простонал Амвросий. – О, брат Даниил! Ты был хорошим другом. Истинным сыном Дракона! Что, что я теперь скажу нашему пастырю?! Как признаюсь, что не уберег тебя?! Прощай, брат Даниил. Мы встретимся с тобой там, где нет ни боли, ни печали. Прощай…

Закончив отпевать брата, Амвросий повернулся к Захарии и Симеону.

– Пусть эти… Предатели вынесут отсюда труп.

– Похоронить?

– Не стоит возиться. Тело его теперь – просто пустая оболочка. А душа уже воспарила в царство Дракона. Того изверга тоже уберите с глаз моих долой. Пусть их бросят в какую-нибудь яму. Да подальше отсюда. Скоро, чего доброго, начнут вонять, а я собираюсь перекусить.

Тон великана резко изменился. Пафос пропал. Его сменила брезгливость. Напускное благочестие испарилось. Амвросий показал свое истинное лицо. Морду волка, спрятавшегося под овечьей шкурой истового верующего. Юрий поморщился. Он предполагал, что Амвросий вовсе не тот, за кого пытается себя выдать, но не ожидал, что настоящая сущность сектанта откроется так быстро.

Между тем, Амвросий, пошарив между ящиков, вытащил древнюю керосиновую лампу с треснувшим, закопченным стеклом. Когда он поставил ее на стол и поджег фитиль лампа начала нещадно чадить, но в помещении стало гораздо светлее.

Юрий и Степан, не дожидаясь приглашения, сели у стола. Только сейчас Корнилов заметил еще один след, оставленный убийцей. Во всю длину торцевой стены шла надпись, сделанная обломком красного кирпича «Голодным не уедешь!».

Вместо точки внизу восклицательного знака каннибал поставил кровавый отпечаток своей ладони.

Глава 9. Золотое «очко»

Захария и Симеон вернулись минут через двадцать. Закрыли дверь, задвинули массивный, сделанный из отрезка рельсы запор. Амвросий сел к столу. Первым снял противогаз и перчатки. Лицо его вполне соответствовало фигуре. Грубые, тяжеловесные черты, свернутый набок нос боксера, глубоко посаженные глаза и выдающийся подбородок в девяностых, наверняка, ценились на вес золота. Парни такого типа, носившие короткое прозвище «быки», по детским воспоминания Корнилова тогда были и властью, и законом, и судом. Взглянув на руки Амвросия, Юрий понял, что свои внешние данные он использовал на полную катушку – на пальцах синели татуированные перстни. Амвросий перехватил взгляд Корнилова и убрал руки со стола.

– С прошлым покончено, – объяснил он, потупив глаза. – Половину жизни я провел в темноте и может быть навсегда бы остался в ней, не случись Катаклизма. Нет худа без добра. Я встретил пастыря, познал Дракона и поклялся служить ему до конца,чтобы вымолить прощения за грехи молодости и уйти в мирной иной очищенным от скверны.

Юрий не стал комментировать откровение Амвросия, чтобы его не обидеть. Все бывшие урки, считают, что знают жизнь во всех ее проявлениях. На самом же деле они наивны, как дети, легко поддаются влиянию сильных, харизматичных личностей и верят в отпущение грехов. Эх, Амвросий, Амвросий сдается мне, что заняв очередь за покупкой индульгенции, ты попал в новое дерьмо и грехи юности вполне могут оказаться цветочками в сравнении с тем, чему тебя научил и еще научит добрый пастырь. Что у вас за Свет, к которому людей надо гнать под конвоем?

Сняли свои противогазы Захария и Симеон. Труляля и Траляля на самом деле оказались братьями-близнецами. Лица их были одинаково плоскими и бледными, как плохо выпеченные блины. Носы-пуговки делали братанов похожими на мультяшных персонажей, а в блеклых голубых глазах отсутствовали признаки интеллекта. Братья проявляли интерес лишь к Амвросию. На пленных, да и на Бамбуло с Корниловым смотрели с полным равнодушием. Зато ловили каждое слово, любой жест командира и наперегонки старались ему угодить. А тот, наконец, справился со смущением, подал подчиненным знак. Те быстро расстелили на столе обрывок брезента, разложили на нем съестные припасы – связку сушеных грибов, мелко нарезанные куски вяленого мяса. Амвросий сам достал из вещмешка фляжку и две жестяные кружки.

– Степан, – Корнилов обернулся к товарищу. – Чего расселся? Наши припасы доставай.

– Не так их и много, – пробурчал Бамбуло, запуская руку в недра рюкзака. – Если всякий раз доставать, скоро лапу сосать будем.

– Ну-ну, не будем нахлебниками. Да и испортиться продукты могут.

– Запаси биди не чинять и исти не просять. Дали покладеш – ближче знайдеш…

Корнилов взглянул на Стука и поразился выражению его лица. В рыжих усах пряталась хитрая усмешка, а в глазах играли бесовские огоньки. Дело было не в припасах, не в желании покушать на халяву. Степан что-то задумал. Он даже подмигнул Юрию.

Амвросий отвинтил пробку фляжки. Запахло самогоном не самой лучшей очистки. Первую кружку громила наполнил для себя, вторую придвинул Юрию. Они выпили молча, не чокаясь. Без тостов и пожеланий здоровья. Потом кружки перекочевали к Стуку, Симеону и Захарии. Причем Бамбуло позволили причаститься последнему, явно намекая на то, что гусь свинье не товарищ. Степан ничуть не обиделся и, не спрашивая разрешения, налил себе вторую порцию. По знаку Амвросия один из близнецов отобрал фляжку у ретивого хохла.

В течение нескольких минут слышался лишь звук работающих челюстей. Корнилов пожевал грибов, а к мясу в отличие от всех остальных притрагиваться не стал. Он сильно подозревал, что сектанты из Ромашково не брезгуют крысами.

– А этих парней вы кормить не будете? – поинтересовался Юрий, кивнув на пленных, которые сидели на полу. – Не боишься, Амвросий, что они откинут копыта еще до суда?

– Не боюсь. Дети Дракона не жалели для них еды. Делились последним. Но они свернули на кривую дорожку. Если сдохнут, плакать никто не станет.

– Ну, хоть противогазы позволь снять.

– Перебьются, – Амвросий отхлебнул самогона прямо из фляжки. – Впрочем… Ладно. Эй вы, снимайте намордники!

Корнилов впервые увидел лица тех, кто посмел пойти против Дракона, сбежать от счастья, которым проповедник из Ромашково собирался наделить всех, кто попадал в его секту. Одному пленнику было примерно за шестьдесят. В коротко стриженых волосах и недельной щетине серебрились нити седины. Серые глаза светились умом. По уголкам тонких, плотно сжатых губ пролегли глубокие складки. Сеть морщин избороздила бледную кожу высокого лба.

Юрий почему-то сразу решил, что перед ним учитель. Возможно, старик напомнил ему кого-то из школьных наставников или институтских преподавателей.

Второй пленник был молод. Самое большее лет тридцать. Смуглый и черноволосый, но со славянскими чертами лица. Выглядел он подавленным. Смотрел на всех так, словно пытался найти защиту и сочувствие.

– Ты! – Амвросий ткнул пальцем в старшего. – Расскажи нашим новым знакомым о том, как решил предать великого Дракона и привести в наше святилище банду из Метро, чтобы уничтожить тех, кто несет свет истины.

– Твой Дракон – сумасшедший ублюдок, – спокойно, с достоинством отвечал старик. – Он одержим манией убийства. Рано или поздно он покончит с собой, но прежде расправится со всеми, кто попал в его сети. Да, я хотел рассказать всем о том, что происходит в Ромашково. Да, я хотел просить помощи в уничтожении маньяка и тюремщика, выдающего себя за проповедника и по-прежнему не вижу в этом ничего дурного.

– Хм… Тебя стоило бы расстрелять сразу, – Амвросий вновь отхлебнул из фляжки, несмотря на то, что уже был достаточно пьян. – Жаль, что у меня приказ привести тебя живым. Ты не заслуживаешь справедливого суда и опасен потому, что сумел увлечь своими лживыми идеями другого.

– А ты, Амвросий, считаешь себя неуязвимым? Дурак. У Мора есть только одна награда за преданную службу – смерть. Возможно, ты сдохнешь позже остальных, но все равно угодишь в яму с ящерами!

– Заткнись! – прорычал Амвросий, срываясь с места. – Заткнись или здесь и сейчас вырву тебе язык!

– Это не спасет тебя, – улыбнулся пленник. – Ты слишком увяз во всем этом, чтобы выжить. А злишься потому, что чуешь запах собственной смерти.

Амвросий подбежал к старику, схватил за плечи, рывком поставил на ноги и швырнул на стену. Пленник ударился головой и сполз на пол уже без чувств. Из ноздрей его вытекли два ручейка крови.

– Сатана вложил в уста своих апостолов ложь, чтобы смущать неокрепшие умы и растлевать души! – воскликнул великан. – А Дракон наделил лучших из своих чад другим оружием – истиной!

Амвросий сделал паузу, ожидая, что кто-то из присутствующих возразит или согласится, но заговорил только Стук, успевший достать из-за пазухи свою засаленную колоду.

– Наделил-наделил. Кто спорит? Как насчет перекинуться в картишки?

Глаза Амвросия загорелись, но тут же потухли.

– Карты – еще орудие дьявола. Не смей мне этого предлагать!

Бамбуло небрежным, казалось бы, жестом швырнул колоду на стол и она рассыпалась идеальным веером. Вновь сунул руку за пазуху и вытащил часы-луковицу на серебряной цепочке.

– Механические. Идут отлично. Ставлю на кон.

Кадык Амвросия дернулся, но сказать он ничего не смог – лишь судорожно сглотнул.

– Партейку в «очко», – продолжал гнуть свою линию змий-искуситель из-под Винницы. – Часы – против моего пистолета и автомата Юрия.

Корнилов мысленно аплодировал Стуку. Хитрый хохол не просто заметил зековские перстни на пальцах Амвросия. Он придумал, как использовать с выгодой для себя тюремное прошлое громилы. И попал в точку. Амвросий знал толк в картах – главном из зоновских развлечений. Сейчас он судорожно потирал руки, словно татуированные персти вызывали зуд. Был очень похож на наркомана, у которого началась ломка. Степан молчал, но часы в его руке раскачивались и тускло поблескивали в свете керосинки. Ни дать, ни взять – гипнотизер, умело вводящий пациента в транс.

– Не могу! – наконец промычал Амвросий. – Оружие? Нет.

– Заметано! Полная фляжка твоего распрекрасного самогона. А?

– Согласен! Захария будешь третьим. Поставишь, гм… Свой фонарик!

– Поставлю, – промямлил Захария с похоронным видом.

– Кто банкует? – запинаясь от волнения спросил Амвросий. – Метнем жребий?

– Не надо, – отвечал Бамбуло. – Какой из меня банкир с одной-то рукой?

– А-а-а. Ну, да…

Когда Амвросий схватил колоду, пальцы его дрожали, но он довольно ловко перетасовал карты и дал подснять сидящему справа Захарии.

– Оговорим правила, – продолжал Стук. – Вскрывается тот, кто первым наберет двадцать одно. Туз – одиннадцать. И два туза не перебор, а «золотое очко».

– Да-да, – Амвросий кивнул. – Начнем?

– А че тянуть?

Корнилов с интересом наблюдал за тем, как банкир положил по одной карте, рубашками вверх перед Стуком и Захарией. Свою карту Амвросий взял снизу колоды, открыл и положил наверх. Тройка червей.

– Еще! – попросил Бамбуло, улыбаясь во весь рот.

– Еще! – пропел Захария козлиным тенором.

Юрий тоже играл в карты. Правда, в студенческих кругах предпочитали преферанс и покер. Засиживались допоздна, сдабривая картежный азарт внушительными дозами пива. Счет записывали прямо на обоях комнаты студенческой общаги и Корнилову даже случалось пару раз быть чемпионом месяца. А вот в «очко» Юрий не играл никогда. Слышал лишь о том, что игра проста, как табурет и разновидностей ее существует очень много. Например, «баккара» и «Блэк Джек», по сути, ничем не отличались от «двадцати одного». Этим познания Корнилова об игре «очко» исчерпывались.

Стук продолжал улыбаться. Юрий уже сомневался, что выиграет он. Как-никак из всей троицы лишь Бамбуло был профессиональным каталой. Однако после следующего набора улыбка сползла с лица Стука. Он швырнул карты на стол. Туз и две семерки.

– Дуранули [6]6
  Дурануть (картежный жаргон) – обыграть.


[Закрыть]вы меня. Перебор.

После того, как вскрыли карты, выяснилось, что выиграл Захария – у него оказалось девятнадцать очков. Амвросий со своей девяткой и шестеркой оказался на втором месте. Однако Бамбуло сдаваться не собирался. Парень явно вошел в раж.

– Ставлю противогаз! Почти новый.

Амвросий кивнул в знак согласия и придвинул к себе часы Стука.

– Было ваше – стало наше.

Теперь банкиром стал Захария. Он произвел с картами те же манипуляции, что и Амвросий несколькими минутами раньше. Корнилов взглянул на Степана. Тот продолжал лыбиться. Лицо его раскраснелось, а ноздри разувались, как у гончей, почуявшей близость преследуемой дичи. Примерно также выглядел и Амвросий. Захария тоже волновался, но не по причине азарта. Он не сводил преданного взгляда с командира. Боялся только одного – подвести Амвросия.

Юрий был недоволен результатом наблюдений. Стук вел себя непрофессионально. Может он вообще никакой не катала и наплел с три короба для того, что произвести впечатление?

– Двадцать одно! – промычал Амвросий голосом роженицы, которая наконец-то разрешилась от бремени. – Ты опять в пролете, Стук!

– А-а-а, раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! – Бамбуло наклонился и принялся расшнуровывать сапоги. – Ставлю на кон берцы!

Тут Юрий счел своим долгом вмешаться.

– Ты, Стук это… Играй, да не переигрывай. Без противогаза, да еще и босиком далеко не уйдешь.

– Отвали, Корнилов. Я сам себе хозяин.

– Ну и иди к черту!

Юрий обиделся и обиделся всерьез. Не умеешь играть – не садись. Правильно тебе сломали руку. Надо бы еще и голову оторвать. Следить за игрой стало неинтересно.

Корнилов заметил, что Симеон, ранее вертевшийся возле пленников, теперь подсел к столу, чтобы понаблюдать за планомерным раздеванием Стука. Этим можно было воспользоваться. Юрий не спеша, стараясь не привлекать к себе внимание, подошел к пленным, присел на корточки.

– Как вы?

Нокаутированный Амвросием старик успел очнуться. Он посмотрел на Корнилова мутным взглядом.

– Нормально.

– Что происходит в Ромашково? – прошептал Юрий. – Кто такой Дракон?

– Я же сказал: сумасшедший ублюдок. Болен на всю голову. Он…

– Он приносит человеческие жертвы, – вступил в разговор младший пленник. – Ни в какого Дракона сам не верит. На самом деле служит…

– Эй, Корнилов! – Амвросий обернулся и сурово сдвинул брови. – Кто тебе позволил разговаривать с этими ублюдками?! Вернись за стол, иначе окажешься с ними в одной упряжке. Быстро!

Юрий стиснул зубы. Пора показать, что и он не лыком шит. Хватит учтивости. Амвросий уже отдает приказы, урод и угрожает. С эти надо что-то делать. Вот только что?

Единственный способ – завладеть оружием. Все автоматы лежали на столе. Лишь Симеон держал свой при себе. Он поставил «калаш» прикладом на пол, между колен. Что если попытаться схватить один автомат со стола? Насколько быстрой будет реакция Симеона?

Пока Корнилов размышлял над способами восстановления «статус-кво», закончился очередной кон игры. И опять – проигрышем Степана. Юрий прошел к столу. Выбрал себе место поближе к автомату Амвросия, сделал вид, что очень интересуется перипетиями игры. Проигрыши ничему не научили Бамбуло. Он жаждал продолжить – или до полной победы, или до окончательного поражения. Во взгляде Амвросия светилось превосходство. Улыбался даже Захария. А Стук все ерошил свои тарасбульбовские усы. Наконец выдавил:

– Сыграем в последний раз.

– Тебе же нечего больше ставить! – усмехнулся верзила. – А я, кореш, в долг не играю.

– Есть. Есть, что поставить. Давай так: я и Корнилов против часов, сапогов и противогаза. А?

– Секундочку, картежники! – встрепенулся Юрий. – Что значит: я и Корнилов?

– То и значит, – от удовольствия Амвросий даже облизнулся. – Если Стук опять проиграет, вы оба поступаете в мое полное распоряжение. Становитесь Детьми Дракона.

– Не-а. Так не пойдет, – покачал головой Корнилов. – Стук собирается отдать нас в рабство. Так ведь следует понимать «полное распоряжение»? Я – против. Игра закончена.

– Дурак ты, Юрец! – выкрикнул Стук. – Неужели ты не понимаешь, что Амвросий может делать с нами, что пожелает уже сейчас?! Мы и так в полной жопе! А я… Я больше не собираюсь проигрывать. Теперь фарт будет на моей стороне.

– Ты уверен? – у Юрия появилась неожиданная и очень авантюрная мысль. – Насчет фарта, спрашиваю, уверен?

– Да. Соглашайся, Корнилов. Доверься мне, а то поздно будет. Що ныне утече, то завтра не зловиш!

Юрий посмотрел на Стука. Тот перестал по-дурацки улыбаться. Губы плотно сжаты. В глазах – умоляющее выражение. Бамбуло что-то задумал. Черт с тобой. Играй. Вот только…

– Я не согласен, – Корнилов заложил руки за спину и с задумчивым видом прошелся вдоль стола. – Ставки у вас неравноценные. Мы с Стуком стоим гораздо больше, чем часы и берцы…

– Могу добавить фляжку самогона, – пожал плечами Амвросий. – Ну и фонарь…

– Ерунда, Амвросий. Жадничаешь.

– Оружие? Нет. И это не обсуждается.

– Зачем оружие? Добавь этих двоих, – Юрий ткнул пальцем в сторону пленников. – Самое то будет. По-честному. Как я понимаю, большой ценности предатели не представляют. Или нет?

– Зачем они тебе?

– Мое дело. Захочу отпущу на все четыре стороны, захочу – заставлю чистить мне сапоги и возьму с собой в Жуковку.

– А-а-а, ладно! – Амвросий грохнул кулаком по столу. – Банкуй, Стук! Один хрен, сегодня – мой день!

– Нет. День, может, и твой, но очередь Захарии держать банк.

– Ерунда. К чему эти условности?

– Не условности, – холодно заметил Стук. – Правила. Их надо соблюдать, чтобы потом ни у кого не возникало вопросов. Тем более, что эта игра – последняя.

Амвросий кивнул в знак согласия, взглянул на полученную карту.

– Еще.

Корнилов следил за игрой с замиранием сердца. Как-никак, а разыгрывался он сам. На карту была поставлена его жизнь. Заволнуешься тут. Почему Стук, совсем недавно такой азартный, теперь сделался спокойным, как скала и начал напоминать о святости правил игры?

Вот он получил вторую карту. Лицо Степана осталось непроницаемым. Захария открыл было рот, собираясь просить третью карту. Но Бамбуло опередил его. Он положил на стол свои карты и перевернул их. Бубновый и пиковый тузы.

– Два Блиновых в гостях. Золотое «очко», Амвросий, – скромно улыбнулся Стук. – Все цацки и пленники – мои. Вопросы?

– Ш-ш-ш… Шулер! – заревел великан и потянулся к автомату. – Бочонками [7]7
  Бочонки – специально изготовленные карты для шулера.


[Закрыть], падла, играешь?! Бороду подвешиваешь?! [8]8
  Бороду подвесить – обмануть.


[Закрыть]

Корнилов хотел опередить Амвросия, но тот уже схватил «калаш». Только вот направил его не на Юрия и не Степана, а на пленников.

– Проиграл – получите!

Громыхнула очередь. Старик с продырявленной в нескольких местах грудью откинулся к стене и затих. Его молодой товарищ успел вскочить и в отчаянии сделать несколько шагов навстречу Амвросию. Казалось еще пара секунд и жертва доберется до своего убийцы. Однако великан вновь надавил на курок. Колени парня подломились. Он упал, попытался оттолкнуться руками, но уткнулся лицом в пол.

– Мы не договаривались, что пленники достанутся тебе живыми, – пояснил Амвросий, с улыбкой Иуды. – Забирайте эту падаль, если она вам так нужна.

Юрий понял, что не в состоянии контролировать себя. Безоружный и явно уступающий Амвросию в весовой категории, он, с искаженным от ярости лицом двинулся на великана. Раздавить гадину. Превратить ухмыляющуюся рожу в кровавое месиво. Стереть эту гадкую улыбку.

– Стоять! – завопил Симеон, обескураженный тем, что Амвросий не стреляет в Корнилова. – Стоять или…

– Помолчи, – громила сделал жест, словно отмахивался от назойливой мухи. – Разве не видишь – парень драку вяжет? Если я его сейчас не угомоню, то перестану пользоваться авторитетом. Как тогда смогу командовать?

Амвросий положил «калаш» на стол и обернулся к Юрию, встав в стойку.

– Давай, Корнилов, покажи себя, боец!

Увидев очень похожие на кувалды кулаки, Корнилов сообразил, какого противника выбрал себе в горячке. Амвросий сделает из него отбивную, если… Не забывай, Юрец, что какой-никакой мастер спорта. Дзюдо не паркур. Не придется лазить на верхотуру и сигать через расщелины. Пусть давно не выходил на татами, но ведь мастерство пропить нельзя. Что из того, что Амвросий выше на две головы и вдвое шире в плечах? Надо использовать его вес против него самого. Как говаривал тренер: просто не мешать падать. А чем больше шкаф, тем громче будет грохотать.

Юрий тоже принял базовую стойку. Дзиго-хонтай. Ноги на одной линии на расстоянии чуть больше полуметра, колени согнуты, таз немного опущен вниз. Амвросия такое поведение только рассмешило. Уверенный в своей победе, он ринулся на Корнилова с неимоверной скоростью и был очень удивлен, когда вместо челюсти противника его кулак врезался в пустоту. Инерция толкнула Амвросия к стене. Будь Юрий порасторопнее, он напал бы сзади и провел бы удушающий прием. Опоздал. Сказывалось отсутствие тренировок. Расплата не заставила себя ждать. Громила затормозил, развернулся и достал-таки Корнилова кулаком. Удар пришелся в грудь. Юрию показалось, что сердце вместе с легкими выпрыгнули наружу. Пытаясь удержать равновесие, он врезался спиной в стол и перевернул его. Амвросий был тут как тут. На этот раз он бил ногой и Корнилову только чудом удалось разминуться с тупым носком сапога громадного размера.

– Ну, с-сук-ка! – Амвросий скривил губы так, словно от ярости поймал нервный тик. – Что вертишься, падла? Иди же сюда! Я размажу тебя по стенке!

– Ага. Размажешь. Видал я таких размазывальщиков. В гробу.

– Что-о-о?!

Амвросий взмахнул кулаком. Опять промахнулся, издал сдавленный рык.

Отлично. Злись, пускай слюну. А я буду ждать момент, когда в гневе ты окончательно утратишь осторожность.

Однако и Амвросий был не так-то прост. Он сделал ложный выпад рукой и подловил Корнилова. Удар сапога под ребра. Юрий охнул. О том, чтобы удержаться на ногах после такого, не могло быть и речи. Корнилов распластался на полу и, задыхаясь от боли, вслушивался в стук сапог. Сейчас Амвросий будет здесь и… Попросту растопчет тебя. Ты не мастер. Ты – полное дерьмо.