Текст книги "Лекарь ушёл в будущее (СИ)"

Автор книги: Сергей Устюгов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Здесь же другой год. Здесь вообще пластиковых бутылок нет. Надо ее выбросить, – профессор укоризненно поглядел на Генашио. Тот пожал плечами. Откуда он знал.

Когда Михалыч отскоблил этикетку, он снова открыл бутылку и начал пить, потом предложил Генашио, тот отказался, и профессор с сожалением бросил бутылку под куст. Потом начал шариться в своей сумке. Достал старый кошелек, вынул из него купюру, внимательно проверил год выпуска и показал Генашио, – надо деньги разменять. Сейчас это очень большая сумма.

Я ведь специально четыре года советские деньги собирал. И только сотенные, чтобы места меньше занимали.

Генашио не разбирался в бумажных деньгах, в его время не было таких. Поэтому всю инициативу по решению денежных вопросов он уступил профессору.

Они поднялись и направились к выходу со двора. Одеты они были неброско, об этом побеспокоился профессор загодя.

Вышли со двора, двинулись вдоль пятиэтажек. Профессор тянул Генашио по тротуару. Они дошли до перекрестка, и профессор заулыбался. Он угадал, точно, они вышли на киоск Союзпечати. Михалыч хотел там купить газет, чтобы понять в то ли время они попали. Он подошел к киоску и протянул сто рублей. Киоскерша, полная женщина замахал рукой, – у меня нет сдачи. Утро же на улице. Идите, разменяйте где-нибудь.

Профессор стоял и поднимал плечи. – Да вот же, через дорогу отделение сберкассы, там и разменяйте, потом придете сюда, – сказала женщина.

Профессор повел Генашио через дорогу, там в кустах посадил его на скамейку и сам пошел в сберкассу.

Генашио с наслаждением потянулся. Тепло, они прибыли куда хотели, скоро Михалыч сделает свои дела, и они вернутся. А там… что там, Генашио пока не решил, но верил, что все будет хорошо.

Он решил закрыть ненадолго глаза. Поближе подвинул к себе сумки, просунул через ремни руку и отвалился на спинку скамейки.

И тут началось нечто странное. К сберкассе подъехала маленькая желтая машина, из нее выскочило три человека. Они бегом направились к входу в сберкассу. Генашио все это наблюдал из кустов, и эти люди его не видели. Обратно они долго не появлялись. Потом они выскочили и бросились к машине. По пути они оглядывались, в руках у них были черные предметы, похожие на мушкеты, только меньше.

Генашио забеспокоился. Что-то происходило нехорошее. Мужчины заскочили в машину, она сорвалась с места, и они уехали. Буквально вслед за ними выбежал профессор и начал оглядываться по сторонам.

– Сюда, сюда! – закричал Генашио.

Профессор кинулся к нему. Генашио подхватил сумки и они побежали. Скоро послышалась сирена. Так по кустам они пробежали шагов пятьдесят и свернули на другую улицу.

Глава 9

– Вроде оторвались, – профессор вытер со лба пот, – вот попал, так попал. Ты представляешь, Генашио, это же ограбление там было. Захожу я в сберкассу, отошел в сторону, достаю из кармана кошелек, хотел сразу сто рублей разменять, а сзади крики – стоять! К стене!

Я отвернулся, но краем глаза смотрю. А там ограбление. Трое молодых людей грабят сберкассу. Все стоят, отвернулись к стене, а грабители деньги складывают в свою сумку. Потом побежали. Я тоже за ними. А что оставалось мне делать? Ни документов, ничего… Когда выскочил в тамбур, смотрю, валяется пачка, я схватил ее и на выход. Ну, а дальше ты знаешь…

Профессор показал на карман, – там похоже не одна тысяча рублей. Надо что-то придумывать. А то получается, я тоже грабитель.

Профессор знал этот город, поэтому он повел Генашио дальше. Ассигнацию все равно надо было менять. Даже кондуктор в автобусе мог не найти сдачи.

– А давай в ресторан зайдем, – махнул рукой профессор.

Генашио согласился, теперь командовал Михалыч. Они двинулись на поиски ресторана. Перед этим профессор сменил одежду. Вместо серых брюк он надел черные, вместо клетчатой рубашку коричневую. Достал очки из футляра, нацепил на нос, и Генашио подтвердил, – да, не узнать. Совсем другой человек.

Но вот что делать с сумками. С ними точно в ресторан не пустят. Нужно где-то их оставить. Какой-то замкнутый круг.

Тогда профессор решительно повел Генашио в магазин и начал выбирать ему одежду. Выбирали они недолго. Профессор снял парочку рубах с плечиков, прикинул на Генашио и пошел к кассе. Там он рассчитался и сдачу положил в кошелек. Мимоходом профессор спросил адрес ближайшей гостиницы. Кассирша, молодая женщина, назвала пару гостиниц и сказала, что до них надо ехать. Остановка рядом.

Они вышли из магазина и направились к остановке. Там узнали у женщины номера автобусов, которыми можно было добраться до гостиницы и стали ждать. Все это время Генашио молчал. Он переваривал увиденное. Что он видел на даче? Да ничего. Ну, был там телевизор, и что? Ничего по этому ящику не было понятно. А вот сейчас он смотрел и поражался тому, насколько изменился мир. Он ничего не знал о войнах, которые сотрясали мир, об изменениях границ у многих стран, не знал об изменениях климата. Он почти ничего не знал. И это угнетало его. Хотя для себя, он решил, что обязательно расспросит о многом профессора, когда будет время.

Подошел их автобус, и они забрались в него. Профессор немного поспорил с кондукторшей, которая хотела высадить их. Профессор начал упираться, ему не хотелось платить за свою большую сумку. Кондукторша посчитала ее за багаж, и лишь когда Генашио тронул за плечо Михалыча, тот согласился заплатить. Но еще минут пять ворчал.

А Генашио смотрел в окно автобуса и думал о том, как резко поменялась его жизнь. Давно ли он был коновалом-лекарем. Боялся и дрожал по каждому поводу, а сейчас он в будущем, хотя и здесь немного страшновато. Но ведь у него есть чёрная книга, которая помогает избегать опасности. Правда, на неё надо много времени, чтобы разбирать текст. Посоветоваться бы с профессором, но тому, похоже, не до него.

Профессор что-то считал и писал в блокноте. Когда Генашио мельком глянул в блокнот, то профессор понял, что Генашио интересуется, и начал объяснять свои формулы. Началось. Это на час не меньше, – подумал Генашио.

К счастью, автобус подъезжал к нужной остановке, и им пришлось выходить.

Они вышли на остановке и профессор уверенно повел Генашио к четырехэтажному дому, над крыльцом которого была вывеска. Профессор уверенно вошел в двери, вслед за ним Генашио, и они направились к стойке. Михалыч вдруг остановился, посмотрел на Генашио, и показал ему на мягкие стулья, которые стояли у окна. Генашио послушался его и устроился на них. Сумки, свою и профессора, поставил рядом.

Профессор подошел к стойке, поздоровался, и так как администраторша разговаривала по телефону, начал протирать носовым платком свои очки. А та совсем не обращала внимания на посетителя. Профессор задышал глубоко, ноздри его стали расширяться, и только тогда женщина с высокой прической обратила на него внимание, он стал успокаиваться. Она положила трубку телефона на аппарат.

– Что вы хотели? – сказала она томным и тягучим голосом, как будто она была знаменитой особой.

Профессор сначала отвел голову в сторону, так он успокаивал себя, когда студенты доводили его, потом начал говорить, – мадам, будьте добры, один номер на двоих, пожалуйста.

Откуда-то сзади выскочила еще одна женщина с точно такой же прической и похожей фигурой, единственное сильное различие было в росте, она была значительно выше. Она подскочила к администраторше и громко зашептала, – Нина, Нина… Ты знаешь, что случилось сегодня в Рабоче-молодежном районе. Там ограбили сберкассу. Забрали много денег и скрылись. Никого, правда, не убили. Но все равно страшно…

Обе женщины подозрительно поглядели сначала на профессора, потом на Генашио.

– Так что вы хотели? – взяла себя в руки администратор.

– Нам, пожалуйста, номер, – уже с заискиванием сказал профессор.

Женщина еще посмотрела на Генашио, на профессора, – давайте паспорта.

Профессор начинает хлопать себя по карманам, кидается к своей сумке и начинает рыться в ней. Документов он, конечно, не находит и возвращается к стойке. Второй дамы уже нет, она исчезла за дверью. И профессор начинает уговаривать администратора. Он говорит, что документы завтра подвезут, что так быстро отправили в командировку, что документы остались у второго помощника.

Женщина начала поддаваться мягкому напору профессора, и только спросила, – а куда вы приехали в командировку?

– В институт промышленных сталей, – ответил профессор. Такой институт на самом деле был. И профессор мог даже назвать адрес и фамилию директора. Но все это было в будущем времени.

– Давайте, я позвоню в институт, у меня там работает свояченица, – сжалилась женщина.

Профессор начинает диктовать телефон и понимает, что это телефоны из будущего, он сбивается и начинает нервничать. Он достает платок и вытирает пот выступивший на лбу. Женщина начинает прищуривать глаза.

Генашио в это время рассматривал большое панно мозаику за спиной администраторши. Оно было сделано из бересты и видимо являлось картой района. По углам карты были сделаны из бересты местные звери. Медведь, волк, заяц и еще какой-то зверь, похожий на соболя.

Потом его взгляд опустился ниже и он заметил, что у профессора проблемы. Скорее всего, их не хотят селить в гостиницу. Тогда Генашио решил вмешаться. Он поднял сумку и достал черную книжку. Нашел нужную страницу и начал шепотом нараспев читать заклинание. При этом он старался поймать взгляд женщины. Это получилось, но сосредоточиться на её левом глазе у него не выходило. Наоборот, он зацепился за правый глаз. А этого делать было нельзя. Правый глаз отвечал за эмоции. На него можно было воздействовать, чтобы успокоить человека или животное, но сейчас Генашио нужно было убедить ум женщины в том, что все идет хорошо, что надо слушать профессора и уступить ему.

Женщина забеспокоилась и стала поглядывать на Генашио. Она испугалась, и начала что-то делать на своем столе. Ее голова крутилась, она смотрела то на профессора, то на Генашио.

Профессор обернулся и округлил глаза на Генашио, потом посмотрел на женщину и решительно пошел к напарнику. Там он подхватил свою сумку и подцепил за руку Генашио. Тот еле успел засунуть свою черную книгу в сумку и поспешил за профессором. Они заторопились к дверям. Быстро выскочили из гостиницы, увидели серое такси. Профессор открыл дверь Волги и запихнул туда Генашио с сумками. Сам сел рядом с водителем и потянулся за ремнем безопасности. Удивился, почему его нет. И даже покосился на водителя. Только через минуту профессор вспомнил, что в это время еще не было ремней безопасности.

– Поехали, – по-хозяйски скомандовал он. Таксист подчинился, машина вывернула на улицу, и покатила влево.

Профессор сказал адрес, и таксист назвал цену, профессор кивнул, и таксист больше ничего не говорил, просто включил музыку. Зазвучала песня, – в каждой строчке только точки после буквы л…

Песня понравилась Генашио. Она не походила на резкие песни его времени, наоборот она была мелодичной, и погружала в приятные грустные воспоминания. Как там Вера? Что думает о нем? Как жалко, что так все получилось. Хотя он и написал ей записку, что скоро вернется, она ведь может подумать, что он просто сбежал.

Профессор в это время решал вопрос. Стоит ли встречаться с теми, с кем он хотел, даже мечтал встретиться, еще там, в будущем. Пожалуй, нет. Это успеется. Сейчас нужно устроиться, потом найти парня, поговорить с ним. Постараться убедить его, и потом если останется время, выполнить свою мечту.

Его неожиданно поразила мысль, – а в каком они году? Ему вспомнилась гостиница, и там, на стойке администратора была дата. Но он почему-то не обратил на нее внимания. Профессор завозился и спросил у таксиста, – у вас нет газеты? Тот затормозил у перекрестка на красный свет, потом протянул руку к бардачку и достал оттуда газету Советский спорт. Профессор выхватил газету и впился в дату.

Девятое июля 1976 года было в газете. Профессор уронил газету на колени и оглянулся на Генашио. Тот дремал, склонив голову на грудь. Профессор начал щурить глаза и соображать. Все меняется. Нужен другой план. Как сейчас найти этого парня? Его могли забрать в закрытые институты, и там он уже разрабатывает свои идеи. Все это нужно серьезно обдумать.

Ехали минут сорок, почти из одного конца города в другой. Остановились у небольшого магазинчика Продукты. Профессор протянул пять рублей таксисту и сказал, – сдачи не надо. Таксист удивленно посмотрел на профессора и сказал с поклоном, – спасибо.

Когда вышли из машины Генашио потянул профессора в магазин, но тот заворчал и указал в другую сторону. Они шли вдоль трехэтажных желтых домов и профессор с трудом узнавал эти дома. Как они изменились. Вернее, это он повзрослел, а эти дома помолодели для него.

Возле одного из домов профессор посадил Генашио на лавочку, а сам вошел в подъезд. Его не было минут пятнадцать. Потом появился в дверях подъезда и замахал рукой. Генашио поднялся и потащил обе сумки в дом.

Они поднялись на второй этаж. И профессор открыл вторую дверь направо. В прихожей стояла высокая худая женщина лет сорока и рядом девочка лет двенадцати.

– Вот мой товарищ. Мы смирные и хорошие, – говорил профессор и улыбался. Женщинанедоверчиво смотрела на них и видимо сомневалась.

Профессор сказал, – мы ненадолго. Максимум на неделю. Заплатим мы хорошо. Даже вперед. Вас устроит пятьдесят рублей за неделю?

Женщина испуганно посмотрела на девочку. Та закивала, – мама, давай соглашайся. Когда еще от папки алименты придут… А ты же знаешь, мне в пионерский лагерь надо ехать…

Женщина вздохнула и согласилась. Профессор достал кошелек и вынул пятьдесят рублей. Он отдал деньги и спросил, – куда нам пройти?

Девочка стала показывать. Двухкомнатная квартира с высокими потолками и толстыми стенами была еще сталинской постройки.

Девочка открыла дверь в комнату и показала на две кровати, – вот сюда. Потом улыбнулась и убежала.

Они сняли с себя сумки и поставили их на пол. Потом сели на стулья и замерли. Такой насыщенный событиями день вымотал обоих, и им хотелось подремать.

В дверь постучали. Профессор сказал, – войдите. Хозяйка открыла дверь и спросила, – вам когда обедать готовить? Я могу и сейчас.

Профессор согласился, и они стали ждать обеда. Обед был простой, но сытный. Вермишелевый суп, котлета с пшенной кашей и чай с печеньем. И когда они успели в магазин сходить?

После обеда захотелось отдохнуть, и они улеглись на кровати. Профессор приподнялся на локте и сказал, – Генашио, мы ошиблись. На целых два года. Сейчас тысяча девятьсот семьдесят шестой год. Я вот что-то не очень помню, как мы переместились. Начало помню, ты начал раскладывать свой пасьянс, а потом как в тумане.

Генашио слушал и думал, – это кот сместил карты в пасьянсе. И хорошо, что на два года ошиблись, а то попали бы в такое время, когда их просто убили бы безо всяких разбирательств.

Профессор продолжал, – вот не знаю, как найти сейчас того парня. Он, конечно, из этого города. В статье ясно написано, но за два года многое могло измениться. И почему-то его изобретение никак не проявилось нигде. Может военные забрали? А? Как думаешь?

Генашио было не до этого. Он сейчас раздумывал, что делать дальше. Можно профессора бросить здесь, и в своем времени он бы так, наверно, и сделал бы, но здесь человек ему доверился… Нет, он его не бросит. К тому же, там осталась Вера. Все перепуталось в его жизни. Но ничего, постепенно он распутает все узелки и хитросплетения.

Вечером они прогулялись по кварталу. Генашио обратил внимание на девушек и молодых женщин. В его время любую бы из них сожгли на костре, да еще бы помучили перед этим. Таких коротких платьев и юбок он никогда не видел. Все девушки были простоволосые, все ярко накрашены. Просто настоящие блудницы! Но никто из мужчин не обращал на это внимания. Какой странный мир, какое странное время…

С утра профессор засобирался. Он сказал, что съездит до справочного киоска и спросит адрес парня изобретателя. Потом зайдет еще в одно место и после обеда приедет. А Генашио, если хочет, пусть прогуляется. Но далеко от дома не отходит, чтобы не потеряться. Профессор глубоко вздохнул, не получалось у него по плану, ну ничего, они всё равно справятся.

Профессор хотел после справочного киоска посмотреть на своих родителей и на себя с сестрой маленьких. Жила его семья в этом времени совсем недалеко. Буквально через несколько домов.

Генашио полежал, подремал, попытался разобраться с газетой, но печатный язык ему давался плохо, да и собственно говорить он мог не очень хорошо. Профессор сказал, – у тебя акцент какой-то марсианский, не земной.

Солнце после обеда перешло на сторону комнаты Генашио, и стало жарко. Генашио залез в свою сумку и достал купюру в сто рублей. Цифры он запомнил быстро, это была первая необходимость. Сунул деньги в карман и вышел из квартиры.

Сначала посидел на лавочке, потом обошел вокруг дома. Снова посидел. Пытался поговорить с одной бабушкой. Та плохо слышала, а понимала еще хуже. И Генашио вернулся в комнату и стал ждать профессора.

Профессор не появлялся. Генашио начал успокаивать себя. Ну, задержался, бывает. Скоро придет.

Но беспокойство начало овладевать им. Тогда он достал колоду карт из своей сумки. Карты они с профессором купили еще в первый день, когда появились здесь. И начал гадать. Иногда он заглядывал в свою книгу, поправлял разложенные карты и продолжал гадать.

Он разложил карты два раза, больше было нельзя. И оба раза карты показали, что профессора ждет казенный дом, и крупная неприятность маячила впереди. А предупредить Михалыча было невозможно. Всё-таки надо было разложить карты заранее. Расслабился Генашио. Вроде бы все так хорошо шло, а сейчас…

Ночь Генашио спал беспокойно. Поднялся ветер и пригнал грозу. Сверкали молнии, и гремел гром. Генашио казалось, что кто-то говорит ему, – куда ты залез, человек? Твое ли дело прыгать с одного времени в другое?

Генашио молился и каялся в своих прегрешениях. Он чуть не дал обет не трогать книгу, но вовремя остановился. Как они домой попадут без нее?

Под утро он забылся тяжелым тревожным сном. Разбудили его крики детишек во дворе. Он поднялся, сходил, умылся, позавтракал, сказал хозяйке, что напарник его после обеда появится. Из-за акцента она его еле-еле поняла. Но согласно кивнула.

Глава 10

Профессор доехал до центра на автобусе и пошел к справочному киоску. Как хорошо было раньше. Обратишься в киоск, заплатишь денежку, и получай адрес. Вот и сейчас профессор приготовил деньги и сделал запрос. Женщина стала искать, но проблема была в том, что профессор назвал только фамилию, имя и примерный возраст. Женщина сказала, что может выдать только один адрес. Профессор сделал умоляющие глаза, достал из кармана пять рублей, и как бы невзначай показал их. Тогда женщина посмотрела по сторонам и показала глазами на деньги. Профессор сунул их в окошечко, и она выдала четыре адреса.

Профессор улыбнулся отзывчивой женщине и отошел в сторонку посмотреть на адреса. Три были в разных районах, а вот один совсем рядом. С него и начнем, решил профессор.

Старый большой четырехэтажный дом глядел на проспект большими высокими окнами. Построено было на совесть, и, пожалуй, на века. Профессор знал этот дом в своем времени, он почти не изменился. Только стал еще крепче на вид, не то, что современные многоэтажки, высотки.

На звонок в дверь вышел полный молодой человек. Небритый, с похмелья он никак не походил на молодого ученого. Изобретателя здесь не было.

Ничего, отрицательный результат, тоже результат. Осталось три адреса. Вот только по жаре совсем не хотелось мотаться по городу. Профессор подошел к стоянке такси, и тут же появился автомобиль. Серая с шашечками Волга была готова ехать куда угодно. Профессор сел на заднее сиденье и назвал адрес.

По городу ходили еще старые трамваи. Все мужчины, как один были в кепках. Все женщины казались высокими из-за своих уложенных причесок. По дорогам бегали только Жигули, Москвичи и Запорожцы. Волги попадались редко. И ни одной иномарки.

Второй адрес был в пятиэтажке. Дверь открыла бабушка лет семидесяти. Она долго пыталась понять, что хочет этот бородатый мужчина, а когда поняла, то сказала, – сидит, родимый, сидит. Два года сидит. Как на завод пошел работать, там, и попался на воровстве. А ты, милок, не адвокат ли будешь? А то бы помог внучку…

Профессор убедился, что и этот вариант отпадает. Осталось два адреса.

Хорошо, что он не отпустил такси. Они поехали в другой район города. И там не повезло. Оставался последний адрес. Если и там не повезет, то ничего не поделаешь. Нужно будет возвращаться обратно в свое время.

Такси пробиралось по грунтовой дороге. Последний адрес оказался на окраине города. Улица вся была из деревянных небольших домиков. Прямо у ворот стояли мотоциклы и велосипеды. На лавочках сидели бабули и обсуждали новости. Телевизоры уже были, вспомнил профессор, только маленькие и черно-белые.

Они остановились у небольшого аккуратненького домика, с ярко покрашенными ставнями и большими цветами в палисаднике. Профессору захотелось на всякий случай перекреститься. И он мысленно сделал это.

Он постучал в ворота, и через полминуты дверь открылась. Вышла женщина лет пятидесяти и вопросительно уставилась на профессора.

Профессор начал путано объяснять, что он хочет. Женщина смотрела на него и лицо ее начало кривиться. Она заплакала и стала промакивать глаза фартуком. Профессор сильно смутился, чем он смог вызвать слезы женщины. Через минуту все выяснилось. Оказывается, он приехал правильно. Ее сын что-то изобрел, даже из редакции газеты приезжали, брали у него интервью. Потом из института какого-то приезжали. – А потом, – женщина заплакала еще сильнее, – увезли его…

И напрасно профессор пытался узнать, куда увезли изобретателя, женщина только плакала и ничего не говорила. Он понял, что она ничего не скажет. Тогда он попрощался и пошел к машине. Возле машины он оглянулся и увидел, что женщина смотрит на машину и шевелит губами.

Откинувшись на спинку сиденья, профессор скомандовал, – поехали. И дал адрес, где они остановились с Генашио.

Всю поездку профессор решал: то ли вернуться в свое время, то ли вернуться на два года назад к тому моменту, когда изобретателя еще не забрали. Так ничего не решив, он отложил на вечер решение задачи. Еще нужно все согласовать с Генашио. А вдруг он заартачится и откажется возвращаться. Может, скажет, что надоело ему прыгать во времени. А может есть какой лимит на время.

Профессор дал много таксисту на чай. Может быть, и не следовало так делать, но надо благодарным. По такой жаре мотаться по городу тяжело.

Профессор вышел из такси и двинулся в сторону своего дома. Того дома, который помнил уже много лет. В котором жил сам, сестра и родители. Туда же приходили бабушка и дедушка. Там во дворе он играл с ребятами, лазил по гаражам, там же пробовал курить, и даже в девятом классе впервые выпил Агдам. Вино такое было в больших бутылках, их называли еще “огнетушителями”.

Во дворе возилась малышня лет пяти-шести. Они строили железную дорогу у заброшенного гаража. На дверях и стенах, которого постоянно появлялись разные надписи мелом. Профессор однажды сам написал имя своей первой любви. И даже обвел его кружком.

Он сел на лавочку у столика и стал смотреть на ребятишек. Один мальчишка привлек его внимание. Глазастенький, он старался все время что-то придумать, что приделать к своей машинке. Он хотел превратить ее в паровоз, он пытался сделать ей сзади зацеп, чтобы она могла тащить за собой вагоны.

Мальчишка начал ему нравиться. И тут глаза профессора начали округляться – да это же он. И как он не смог узнать себя? Неужели ничего не екнуло у него?

Профессор подозвал мальчишку, сунул руку в карман и достал мелочь. Всю мелочь он высыпал в подставленную ладошку и сказал, что пусть на все купит ребятам мороженное. Ребята смотрели изумленными глазами на бородатого дяденьку, потом закричали, – ура! И убежали.

После этого профессор пошел в дом, на ходу он начал придумывать, что скажет. И уже звоня в дверь, у него была заготовлена идея.

Дверь, знакомая с детства с большими цифрами пятьдесят шесть, неожиданно открылась, и перед профессором появилась мама. Какая она молодая! Ей ведь сейчас примерно около тридцати, а точнее двадцать семь лет.

Мама смотрела на профессора и ждала, наконец, она не выдержала и спросила, – что вы хотели?

Профессор пытался что-то сказать, но все слова застряли в горле. Это был шок, которого он никак не мог предусмотреть. Он видит маму, молодую… мгновенно он почувствовал себя маленьким ребенком. Ему хотелось прижаться к ней и начать жаловаться на то, что жизнь у него тяжелая, с женой не повезло, на работе неприятности. Да и сейчас ничего не получается…

Мама снова повторила вопрос. Он понял, что если не ответит, она просто закроет дверь и уйдет.

Тем более из квартиры донесся мужской голос, – что случилось? Это встревожился отец.

– Здравствуйте. Я к вам по поручению нашего института. Дело в вашем сыне… – начал профессор.

Мама забеспокоилась и сразу пригласила профессора в квартиру. Там провела в гостиную и посадила на стул. Из кухни пришел отец и сел на диван. Они вопросительно уставились на профессора.

– Дело в том, что наш институт наблюдает за детьми в нашем городе. Мы выявляем способных и талантливых детей. И потом наблюдаем за ними. Мы хотим организовать специальное обучение таких детей, чтобы их развитие не останавливалось, а продолжалось более интенсивными темпами.

Мама и отец внимательно слушали. Из кухни пришла бабушка. Профессор мгновенно прикинул, ей сейчас пятьдесят с небольшим, точнее пятьдесят три. Она тоже села на диван и приготовилась слушать дальше.

– И в чем наш сын лучше других? Что за способности у него проявляются? – спросил отец.

– Понимаете, все не так просто. Мы наблюдаем за детьми так, чтобы они ничего не замечали. Так, чтобы не травмировать детскую психику. Поэтому о разговоре не надо никому говорить. Хорошо? – сказал профессор.

Бабушка подозрительно смотрела на профессора. Кого-то он ей напоминал. Она морщила лоб, отводила глаза в сторону. И никак не могла вспомнить.

Профессор же успокоился и сейчас наслаждался общением с родителями. Очень хотелось открыться им, но он сдерживал себя. Неизвестно, как они отреагируют. Скорее всего, не поверят, и могут начаться проблемы. А они с Генашио и так здесь на птичьих правах. Все-таки надо было сделать хоть какие-то документы. Но всего не предусмотришь.

– А от нас-то вы что хотели? – спросил отец.

– Я просто хотел вас предупредить. Чтобы вы не волновались. Потому, что скорее всего через год вам предложат специальную физико-математическую школу, – сказал профессор.

Бабушка поднялась, вышла в коридор, надела легкие тапочки и вышла.

Мама с отцом слушали своего сына и оба смотрели на него с интересом. Почему-то этот бородатый мужчина казался им чуть ли не родственником. Мама улавливала в его жестах повадки своего мужа, отец все время смотрел на улыбку, она походила на улыбку бабушки, той, которая куда-то ушла.

– Здравствуйте, – раздался неожиданно голос.

Все оглянулись. В дверях комнаты стоял милиционер, за ним стояла бабушка. Она подозрительно глядела на профессора. Милиционер представился, сказал, что он участковый этого района.

– Вы не могли бы дать мне ваши документы, – извиняюще проговорил милиционер.

Профессор похлопал себя по карманам и поднял плечи. Потом развел руками.

– Забыл на работе, – сказал он.

– Вот, вот – вмешалась бабушка, – так и бывает. Надо его хорошо проверить. Что-то не то он говорит. Сроду никогда в детском саду детей не проверяли. Да и зачем проверять? Что из них хотят сделать? Еще про институт приплетает что-то…

– Про какой институт, – спросил милиционер.

– Ну, я же тебе всю дорогу говорила, что он сказал, что работает в институте и у них изучают детей. Вундеркиндов ищут, – сказала бабуся.

Ни родители, ни профессор пока не вмешивались в разговор.

– Ну и что? Да, я слышал про такую программу. Ищут талантливых детей. Все правильно, – неожиданно проговорил милиционер.

Профессор уже начал думать, что все обойдется, но бабушка вдруг начала спрашивать, – ты вот скажи, кто у вас директор сейчас в институте?

Профессор, недолго думая, назвал фамилию директора, который руководил институтом в его времени. Милиционер вдруг достал блокнот и что-то пометил.

Бабушка продолжала, – а как у тебя фамилия?

Профессор назвал свою фамилию, участковый снова пометил в блокноте.

– Мама, ты, отстань, пожалуйста, от человека. Он делает свою работу. Зачем ему мешать, так ведь? – обратился отец к профессору. Тот кивнул.

Мама стала предлагать участковому чаю, бабушка ушла на кухню, по пути она сильно ворчала. Отец посадил милиционера на стул. Тот снял фуражку, – если можно, то не горячего чаю. А то на улице так жарко.

Профессор с облегчением тихонько выдохнул. Надо уходить. Он встал и только хотел сказать «До свидания», как в комнату забежал мальчишка, профессор в детстве, и с обидой сказал профессору, – дяденька, ты почему дал нам неправильные деньги?

При этих словах участковый насторожился. И начал смотреть на мальчишку. А тот достал из кармана штанов мелочь и стал всем показывать.

– Тетя мороженщица не дала нам мороженое. Она сказала, что это неправильные деньги, – с обидой сказал мальчишка.

Участковый взял за руку мальчика, ссыпал к себе мелочь и начал разглядывать ее. Его лицо на глазах начало меняться. Он вертел то одну монету, то другую и глаза его округлялись. Зубы его сжались, и он сказал, – гражданин, попрошу вас встать и пройти со мной. Он ссыпал всю мелочь себе в карман и поднялся. Профессору пришлось последовать его примеру. Он покачал головой и грустно посмотрел на своих родителей.

Мальчик стоял и ничего не понимал. Участковый с задержанным профессором были уже у дверей, когда из кухни появилась бабушка. – Вот это правильно. Проверьте его. Хорошо проверьте. А то он может быть какой-нибудь иностранный шпион, – злорадно сказала бабуся.

Мальчик стоял и смотрел на своих родителей. Он переводил глаза с одного на другого, и в глазах его было немой вопрос, – почему дяденьку уводят?

Милиционер шел сзади и говорил, – бежать не советую. У меня разряд по бегу. Все равно догоню, и тогда хуже будет.

Он командовал идти вправо, прямо, налево. Они шли по дворам в отделение милиции. Профессор лихорадочно думал, что делать. Бежать? Но его догонят. Выкрутиться? Но как? Если его начнут серьезно проверять, то сразу обнаружат, что он не знает, кто сейчас директор в институте. Проверят, есть ли такой сотрудник, и тоже убедятся, что нет…