Текст книги "Чёрная сова"

Автор книги: Сергей Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

6

Терехов проводил взглядом угасшую ракету и побежал к вагончику, вспомнив, что красный сигнал – тревога на границе, прорыв или проникновение. Пока бежал, рядовой Ёлкин успел запустить электростанцию и включил прожектор над входом.

– Что стряслось? – спросил Андрей.

– Ничего, – спокойно отозвался тёзка и закурил. – Командир просил обозначить место.

– А почему красная?

– Зелёных нету. А этих куча.

– Заблудился, что ли, командир?

Ёлкин ухмыльнулся.

– Вроде того.

– Службу проверяет? – будто между прочим спросил Андрей.

– Да ну... Судьба у нашего командира такая. Как полнолуние, так бессонница. Садится верхом – и поехал. У него и погоняло...

Недоговорил, сообразив, что болтает лишнее. Догадаться, каким прозвищем наградили его солдаты, было нетрудно.

– К нам-то заедет?

– Кто его знает, – Ёлкин зарядил ракетницу. – Пути начальника неисповедимы. И выстрелил в звёздное небо.

Терехов полюбовался ракетой.

– Долго палить будешь?

– Каждые десять минут, пока не поступит команда, – тёзка зябко поёжился – выскочил из натопленного помещения в летнем камуфляже. – А что? В любом случае полезно! Дозорные не спят и враги боятся. Прётся, к примеру, шпион – вдруг красная ракета!

– Иди, оденься, – наставительно сказал Терехов. – Простынешь.

Тот послушался, заскочил в кунг и скоро вышел в бушлате и с раскладным брезентовым стульчиком.

– Присаживайтесь, – поставил он стульчик к колесу. – Вы-то днём выспались, а мой сон накрылся. Через час в дозор.

– Давай я постреляю, – предложил Андрей. – Ты ложись.

Эта его готовность понравилась Ёлкину, но он помнил службу.

– Не положено. У нас в волчьи дни вся застава бодрствует.

Хотел ещё что-то добавить, но из природной скромности опять посчитал лишним.

– Почему волчьи?

– Полнолуние, волки воют, – сдержанно пояснил Ёлкин, подавляя желание поговорить. – Тут их много. Но вот слышите вой? Нет. На луну только наша застава воет...

Опять поймал себя за язык и умолк.

– Сколько служишь? – спросил Терехов.

– Срочную на границе, – рядовой немного расслабился. – В одном отряде с Рубежовым. Он из-за фамилии на границу попал, но был музыкантом. На дудке играл, в оркестре, а я через день на ремень... А тут с девяносто третьего, как эту мёрзлую шаманку из кургана выкопали...

– Так вы после срочной на контракт пошли?

Ёлкин помялся, заговорил с сожалением:

– Нет... Гражданская жизнь, прямо сказать, не попёрла. А хотели весь мир окучить. Рубежов золотую жилу нащупал, сотовая связь только развивалась. На третью позицию уже выходили! Между прочим, в Москве работали, на Рублёвке чуть ли не первыми поселенцами были... Но конкуренция... Нам и обломали рога.

– После Рублёвки на Алтай? – искренне изумился Терехов. – Да вы герои!

И неожиданно подвиг на откровенность.

– Всё дело случая, стихия, – скромно заметил солдат. – Особняки, машины ушли за долги. Едем однажды в метро, бездомные, голодные, как волки. Банки на нас охоту открыли, в окладе держат... Тут объявление: набор по контракту! В пограничные войска! В общем, мы теперь наёмники, солдаты удачи! Почти «дикие гуси». Вот уже на третий срок подписались. Главное – нас тут банки не достают. С Алтая, как с Дона, выдачи нет!

И осёкся, поняв, что наболтал чужому незнакомому человеку слишком много. Потом спохватился, послал ракету в небо и попытался сделать собеседника своим.

– Слышал, вы тоже поносили зелёную фуражечку? И с нашим командиром заканчивали погранучилище.

Ему хотелось что-то расспросить про своего начальника заставы, но теперь удерживала излишняя осторожность.

– Было дело, – усмехнулся Терехов. – На курс старше учился. А погоняло носил – Репей. Приставучий был, фамилии соответствовал...

Ёлкин на провокацию не поддался, сдержал любопытство относительно командира и запустил ещё одну ракету. В ответ на его груди мерзким голосом забормотала рация. Андрей не понял ни единого слова, однако погранец выслушал и обронил:

– Это тебе не на дудочке играть, – и опять вспомнил про «принцессу Укока». – Как эту шаманку откопали и увезли, на Алтае весёлая жизнь началась. Землетрясения, наводнения... Как наука считает – связано это с ней или нет?

– Предрассудки, – односложно отозвался Терехов.

– Я тоже так считал... Пока у командира духи коня не угнали. Всей заставой искали. Такой же гнедой был, как у вас...

– Хочешь сказать – и моего духи взяли?

– Люди здесь чужих лошадей не трогают. Тем более угнать коня с погранзаставы! Мы же всех тут раком поставим, простите – на уши.

– На что духам лошади, если они бесплотные, – усмехнулся Андрей, – и летают по воздуху?

– Этот дух плотный, – уверенно заявил Ёлкин. – Командирского жеребчика вернули едва живого. Копыта – в хлам, холка седлом сбита до мяса. Рёбра торчат. Но самое главное – на лбу глубокая вмятина. Овальный след, и ещё кровоточит...

– Убить хотели?

– Нет, – солдат сделал многозначительную паузу. – Если бы убить... Рог отломили. Или сам отпал.

– Рогатый жеребец? – рассмеялся Терехов. – Забавный ты сказочник, рядовой Ёлкин!

– Его на племя в округ забрали, – не обиделся тот. – Можете сами посмотреть! На конной базе содержат, в Новосибе.

– Духи катались?

– Видел я этого духа, – вдруг признался «солдат удачи». – Правда, издалека... Метра три ростом, если с шапкой.

Терехов внутренне вздрогнул, вспомнив пляшущую тень всадника.

– У страха глаза велики...

– Не один я видел, многие не раз наблюдали, – Ёлкин будто рассердился, – и в рапортах указывали. До сих пор видят... Но капитан приказал не писать больше, особенно срочникам. Будет расценено как попытка закосить под дур-ку и уклониться от службы. Пока эту шаманку не трогали, никаких духов тут не было и коней не угоняли. И алтайцы видят этого духа земли, требуют вернуть мумию на место. Тогда, мол, и успокоится. Они считают её своей царицей или богиней.

Андрей встал со стульчика, помахал руками, поприседал, испытывая странное желание встряхнуться всем телом, как это делают собаки.

– Да бред всё это! Я с академиками разговаривал... Курган скифский и мумия уж никак на алтайку не похожа. Мне её скульптурное изображение показывали. Русская женщина! Такой тип в каждой нашей деревне.

«Солдат удачи» глянул на часы, зарядил ракетницу и поднял ствол к небу.

– Мне тоже показывали. Только в натуре. Красивей женщин не видел. А я их повидал в Новосибе! Новосиб – город красавиц. Не обратили внимания?

И выстрелил. Ракета ушла вертикально вверх и не описала дуги, как другие, растаяла в лунном небе.

– Что ты мог разглядеть? Ночью все кошки серы...

– Почему ночью? Я и днём видел. На командирском коне проехала, метров сто от меня. Даже поводья не держит, конь сам несёт.

– Сто метров!

Недоверчивый тон Терехова, а может, эти воспоминания почему-то начинали злить Ёлкина:

– Так я в бинокль смотрел! Тюрбан метровый на голове, а глаза завязаны.

– Зачем?

– Кто знает? Может, маска такая.

– Как же ты красоту рассмотрел?

– А красоту и маской не прикроешь, – нашёлся рядовой. —Хотел ближе подойти...

– Почему же не подошёл?

– Будто не знаете! – сердито ответил «солдат удачи». – А потом в санчасть? С похмельным синдромом или белой

горячкой? И прямым ходом – на дембель! Мне служба дороже.

Терехов вспомнил Севу Кружилина.

– Погоди... То есть по-твоему выходит – кто с духом пообщается, у того «похмелье»?

– Ну да! С нашей заставы только за последний год двоих комиссовали. Проверками замордовали, командир воет волком! Представляете? На гражданке нормальному работы не найти, а тут берут со справкой из психушки и наркодиспансера! Теперь же всё в базу забивают... Я на вашего напарника глянул и сразу понял – контактёр.

– Хочешь сказать, что Сева видел этого духа?

– Конечно! – самоуверенно заявил Ёлкин. – Не просто видел – вступил в контакт, что делать можно только шаманам. И то не всем. И Зырян с катушек съехал! Был нормальный пацан, бизнесом занимался...

– Какой Зырян? – спросил Терехов.

– Тот, которого вы на заставу привозили, костоправ, или Вова Чёрный. Да вы у алтайцев спросите, они про духов всё знают.

– Где их взять-то? – усмехнулся Терехов. – За всё лето на Укоке ни одного туземца не видел!

У погранца был на всё ответ:

– Боятся! Нынче летом дух активизировался. И знаете почему? У него появился молодой гнедой жеребец. Дух питается энергией коня... Командирского шаманка изъездила в прах. Потом угнала коня из Кош-Агача. Там один мужик хотел турбизнесом заняться, организовать конные прогулки на плато. В первом же туре потерял жеребца и голову. Увезли в Горный с известным диагнозом. А дух и эту лошадь укатал. Теперь на вашем единороге будет рассекать.

– Единороге? У моего гнедого вроде не было рогов.

– Уже отрос. Днём не видно – ночью светится. И вы в этом убедились. Когда порванную верёвку показали, я сразу понял: пытались заарканить единорога. Было же?

– Было, – осторожно признался Терехов. – Только кобылицу.

– Единорожицу.

– Разве единороги не бесполые?

Ёлкин заговорил хладнокровно.

– Вам ещё трудно осмыслить, мешает предубеждение. «Этого не может быть», – думаете вы. Но это существует помимо нашего сознания. И это не плод вашего воображения. В бесполый мир духов верят только идиоты. Если у лошадей отрастают рога, пол сохраняется, как у оленей. Говорят: поймать единорогов невозможно – ерунда полная! Ловят! Вот и вы аркан набрасывали... А знаете, сколько стоит рог единорога на чёрном рынке?

– Их что – продают? – изумился Терехов.

– Продавали когда-то, по весу алмазов, – со знанием дела пояснил Ёлкин. – То есть каратами взвешивали, и цена, как у бриллиантов чистой воды. Потому почти всех истребили ещё в средние века.

Дураков в погранвойска по-прежнему не брали, но законченных романтиков, как и в прежние годы, было достаточно.

– Наверное, из рогов украшения делают? – серьёзно заметил Андрей, почти не скрывая сарказма.

– Почему украшения? – тупо переспросил «солдат удачи». – Это же мощнейшее противоядие. От любого яда! И стимулятор мужской силы. Раньше только цари употребляли. Ну и султаны, у кого гарем был. А что в Китае из этого рога делают!

– Что?

– Элексир полового бессмертия. Только императоры династии Цинь пили и превращались в настоящих сексуальных драконов. Потому и назывались Властелинами Неба. У них было по тысяча двести жён и наложниц. И все были довольны. Дракон – это же от слова драть. Вот императоры и драли... Рог обладает энергией Ци. Слыхали?

– Не слыхал.

– Если сейчас добыть рог единорога, можно весь мир окучить и до самой смерти бамбук курить. Где-нибудь на Майями.

– И завести гарем?

– Почему? Не обязательно. Нет, отпилить себе кусочек, остальное продать.

– Но сейчас ни императоров, ни царей. Кто купит?

– Как кто? Олигархи с руками оторвут! У них же денег навалом, секретарш, наложниц... Но не драконы они! Сейчас на рога спрос сумасшедший. Особенно в Китае. Предложений нет. Так что имейте в виду. Если попадётся единорог, его не арканить надо – стрелять в крестец. И сразу же пилить рог, пока живой. Или лучше вырубать с черепом и ушами.

– У живого?

– Только у живого. Иначе погаснет и испарится. Древний способ добычи.

– Зачем же с ушами?

– Для доказательства. Конское ухо всяко отличишь.

– А почему у одних коней рога отрастают, а у других – нет? – насмешливо спросил Терехов. – Или это, как у мужиков, когда они в командировках?

Увлечённый Ёлкин юмора не понял.

– Отрастают у тех, кто проникает в параллельный мир, – серьёзно пояснил он. – Ваши кони побывали в другой реальности и вышли единорогами. Днём не видать – ночью светятся.

– Тогда у нас проблема! – посетовал Андрей. – Кони-то казённые, придётся сдавать. А если с рогами не примут?

Ёлкин наконец-то уловил шутливый тон, но ничуть не обиделся и как-то неромантично ухмыльнулся.

– Когда дух дна земли заездит вашего жеребчика, рог сам по себе отпадёт, – заявил он. – Это уже бывало. Мун-дусов найдёт ходячие кости, завёрнутые в шкуру, и отпилит или отломит его, а нахвастает, мол, камлал, шаманил и отнял у духов. Сам рог заберёт и своим продаст. У алтайцев они тоже ценятся, особенно у шаманов. Но цены совсем не те, что на китайском чёрном рынке. В основном подделка встречается.

И добавил весомости своим словам салютом из ракетницы. Когда красная звезда догорела, коротко хрипнула рация.

– Понял, товарищ капитан! – довольно сказал Ёлкин. – Отбой! Спокойной ночи!

Терехов даже растерялся.

– Разве к нам не заедет?

– Нет, он в двенадцатом квадрате. Это далеко.

– Всё-таки я не понял, зачем ракеты пулять?

– Чертей отпугивать! – засмеялся погранец. – Нечистую силу. Духов, леших, единорогов. Лучше с ними не связываться. Мешков попробовал бизнес наладить. Рог он добыл настоящий и продал перекупщикам, а те – в Саудовскую Аравию. В общем, духи Укока потом изловили и так его отделали! Жена едва выходила.

И примолк, спрятавшись за непривычной маской хитреца. В это время из синей лунной дали послышался стук, вроде бы копыт, причём дробный, будто табун бежит.

– Легки на помине, – шёпотом обронил Терехов. – Духи скачут!

Тёзка перекинул автомат на грудь и заглушил выдвижную электростанцию. Прожектор погас, в тишине все звуки стали явственней, но лунного света не хватало, чтобы рассмотреть какое-либо движение. Теперь отчётливо слышался топот копыт скачущего галопом одинокого коня, причём звук наплывал прямо по курсу, на кунг!

– Конь, – дрогнувшим голосом отозвался Ёлкин и зачем-то снял автомат с предохранителя.

– Стрелять не вздумай, – предупредил Терехов.

– Нет, это я так, – залепетал тёзка. – Сила привычки... Что делать будем? Вдруг выбежит?

– Ловить, – хмыкнул Андрей. – Если рогов нет.

Андрею показалось, что по серой каменистой пустыне уже мелькают короткие тени – луна поднялась высоко.

– А если есть? – спросил Ёлкин. – Стрелять в крестец?

– Я тебе выстрелю! – пригрозил Терехов. – Стрелок...

– Андрей Саныч, удача на такой охоте раз выпадает...

– На какой охоте?

– Единорожей! Другого случая не будет.

Хотел ещё что-то добавить, но в этот миг звук резко оборвался, будто лошадь встала на полном скаку. А так не бывает!

– Всё! Ушла в другое измерение, – серьёзно заявил «солдат удачи». – В параллельный мир. Вот всегда так!

Пожалуй, минуту была мёртвая тишина и полная неподвижность теней. Затем послышался звук шагов передвигающегося трусцой человека и шорох брезента.

– Вроде, Рубежов, – разочарованно промолвил Ёлкин и опустил ствол автомата. – Я его бег по звуку узнаю, у него ноги короткие, семенит.

И впрямь скоро заплясала сначала тень бегущего человека, потом и он сам обозначился зелёной фигурой со сверкающим примкнутым штык-ножом. Сержант перешёл на шаг и нетерпеливо спросил:

– Ну? Где?! Лошадь где?

– Не было лошади! – откликнулся Ёлкин.

– Как не было? На вас гнал!

– Топот слышали...

Рубежов как-то странно озирался, словно погони опасался, и при этом хватался за сердце и отпыхивался.

– Видел, как вас! Серая в яблоках! Двести метров от кун-га! Сахару дал. Вы тут базарите – она стоит, слушает... Погнал – шагом шла, в зад пихал.

– Каким шагом? – возмутился Ёлкин. – Галопом скакала, мы же слышали! Потом раз – и пропала.

Расстроенный сержант мрачно выругался, сдёрнул из-за спины автомат, поискал место, куда поставить, и вдруг воткнул штык-ножом в землю.

– Всё, надо переводиться с этой долбаной заставы! Или вообще на дембель, досрочно. Завтра же рапорт напишу!

– Это тебе не на дудочке играть, – ехидно заметил рядовой Ёлкин.

– Да пошёл бы ты! – опять ругнулся сержант и бухнулся на стульчик. – Всё, я наслужился. Ведь в прошлом году ещё хотел! Если бы не ты, Ёлкин-Палкин, я бы уже на гражданке был. Всё – ты! Давай ещё на один срок! Дикий гусь... Увезут в психушку и с волчьим билетом выпустят!

– Ты не переживай так, Алик, – ласково заговорил Ёлкин. – К этому надо привыкнуть, смириться. Существуют вещи, которые мы не можем понять и объяснить.

Тот взорвался:

– Какого хрена?! Вот так видел! Сахар давал, по холке гладил! Куда делась?! Всё, ты как хочешь, а я – на дембель. Плевать на выходное пособие, на банки...

– И рог был? – серьёзно спросил Ёлкин.

– В том-то и дело! – чуть ли не со слезами выкрикнул сержант. – В руках держал, щупал! Самый настоящий рог. И светится ещё! Белый такой.

– Тебе, парень, и впрямь отдохнуть надо, – сдержанно заметил Терехов. – Где-нибудь в санатории.

– Не верите? Своими глазами! Глюки, что ли?

– Хуже...

– Нет, я понимаю – обман зрения! Лунный свет! Черти чудятся... Но так реально!

Ёлкин суетился возле, готов был по голове погладить, как плачущего ребёнка.

– Успокойся, утро вечера мудренее. С этим надо переспать... Иди, ложись до утра, а я – в дозор.

– Я с этим не один раз спал – не помогает! – обречённо заявил Рубежов. – Не уговаривай. Всё, решено! Когда-нибудь всё равно пришлось бы решать. Ну вот скажи мне: куда она делась?!

– В другой мир ушла, параллельный нашему, – терпеливо и смиренно определил Ёлкин.

– Ага! Пришла, погуляла в нашем и дёрнула! – огрызнулся сержант. – Андрюха, давай вместе рапорта подадим, пока ты окончательно в другой мир не свалил!

– Мне здесь нравится...

– Как хочешь! Потом спохватишься. Помнишь, что Ти-моха говорил? Каков начальник – такова и застава! Здесь все помешанные, Андрюха! Начиная с Лунохода! И кончая Мундусовым. Теперь и я тоже?

– Луноход – это Репьёв? – уточнил Терехов.

– А кто ещё? Всю ночь будет рыскать! Вы, наверное, слушаете нас и думаете: разговор двух придурков. Верно?

– Пытаюсь понять, что здесь происходит.

– Я вам скажу! Вы попали на заставу сумасшедших! И товарищ капитан Репьёв – первый. И пока вы рассудка здесь не потеряли, намекните по-дружески, пусть головку полечит.

– Так нельзя, Алька! – оборвал его Ёлкин. – Замолчи!

– Мне теперь пофиг! Теперь ты иди и паси своих единорогов!

– И пойду! Сегодня ночка подходящая.

Ёлкин заскочил в кунг и там, опоясав себя ремнём с подсумками, закинул автомат за плечо и как-то быстро скрылся в лунной мгле, словно ступил за некий занавес. Рубежов запустил электростанцию и закурил.

– Про духов вам уши притирал? – спросил со злой иронией. – Про рогатых коней, на которых шаманка катается? Трёхметровая!

– Мы тут всякие темы обсуждали, – уклонился Терехов. – Про шаманку тоже.

– Ёлкин большой мастер... наводить мистический ужас! Не слушайте его, с ума сведёт. От его бредней уже и мне мерещится.

Андрей вспомнил свою неудачную охоту на лошадей и перерезанный аркан.

– Нет, Андрюха всегда с головой дружил, – Рубежов вроде бы приходил в себя. – Это здесь, под воздействием всеобщего психоза слегка свихнулся. И мне всё время талдычит, искушает, змей... Добыть рог единорога! Озолотиться можно... А их в природе быть не должно! Сказки!

– А Мешкову повезло, – серьёзно отпарировал Терехов. – Добыл и саудитам продал.

– Вы Мешкова знаете?

– Не знаю, но говорят...

– Ёлкин нагородил! Ну где бы Мешков настоящий рог взял? От козерога рог втюхал, вот ему и переломали кости!

– Кто переломал? Духи?

– Какие духи?! Мужики, которым втюхал!

– Но ведь кто-то ездит на угнанных гнедых жеребцах?

Рубежов прятался за насмешливым тоном, и делал это неумело.

– Верно, угоняет и катается. Даже имя у этого духа есть – Ланда.

Перед глазами Терехова встал замерзающий, покрытый инеем турист, бормочущий это имя.

– Про Ланду тоже слышал.

– Кто тут про неё не слышал? Можно сказать, местная достопримечательность. Вторая после принцессы Укока. Но с претензией на первую! Алтайцы её «кара мегиртке» зовут, уважительно так, боятся...

– А что это значит?

– Хрен знает, не говорят. А мы Маргариткой прозвали. Навертит себе метровую причёску, нарядится под шаманку и катается. Иногда днём в маске, но голая скачет, в одной своей шапке. В общем, та ещё Маргаритка. Дух изображает, сводит мужиков с ума. Представляете: ты нош

чью в наряде посреди гор, а на тебя голая девица скачет. На единороге!

– И командира тоже она свела с ума?

– Лунохода? Так это же его бывшая подруга!

– Подруга Репьёва? – изумился Терехов. – Она же, вроде, с туристами сбежала.

– Вторая сбежала. А Ланда на Укоке осталась. Капитан привёз её, когда археологи тот самый курган рыли. Звал её Ландышем...

– Откуда привёз?

Рубежов помялся.

– Точно не знаю, где отыскал этот цветок, но вроде на каком-то вернисаже. Она художница, тогда лет двадцать было... Да вон в кунге её рисунки лежат!

– Это её рисунки? С уродами?

– А чьи? Когда-то весь этот кунг в картинах был. Луноход трепетал перед ней, на раскопки к учёным отправлял, стрелять учил, верхом ездить. Почти год возился, жениться хотел.

– И что?

– Это же застава! Двадцать пять голодных мужиков – и все как на подбор... У девчонки крышу и снесло, вообразила себя принцессой. И так была с тараканами: художники – они все немного вольтанутые. Объявила, что в неё вселился дух откопанной шаманки! Так просто вселился и живёт... Угнала командирского коня и стала кататься, дурью маяться. Сначала только в волчьи ночи гоняла вдоль границы, наряды пугала. Потом всё лето – чуть ли не каждую ночь.

Терехов воспользовался паузой.

– Погоди, но где она живёт? Это ведь надо где-то спать, что-то есть.

– Логово есть у Маргаритки, укромное лежбище где-то в горах, говорят, в жерле уснувшего вулкана. Там тепло. Милиция однажды всё лето искала, нас привлекали... Даже следов не нашли. И вулканов тут поблизости нету. Есть только заброшенный командный пункт, который Мешков выкупил. У меня подозрение – там она и живёт.

– А сейчас-то ищут?

– В том-то и дело! Луноход странный человек, наверное, ещё не успокоился. То искать заставляет, то запрещает. Вот этот кунг он целый год возил по плато и ставил, как ловушку, для своего Ландыша. Говорят, тут даже какие-то космические датчики вмонтированы. Не поймалась! Или не дура, или... У нас вообще есть подозрение, вся эта история – чей-то хитроумный проект. Из сферы турбизнеса, чтоб с лохов бабки стричь. «Места силы» показывать – ерунда. А вот скачущий дух принцессы Укока, да ещё на единороге! И командир на нём завязан! Сюда иногда такие денежные мешки приезжают! Кто занят в этом бизнесе, все Луноходу отслюнивают. А на что бы он строил дом на берегу Чёрного моря?

– А как же «похмельный синдром»? – вспомнил Терехов. – Водкой поят? Мухоморами угощают?

В версию Рубежова этот диагноз никак не укладывался, не знал, что ответить.

– Кому надо, пусть разбираются, – потерял он интерес. – Мне теперь всё равно... Выключу эту трещотку! Тишины хочется.

Он заглушил станцию, выдернул автомат из земли, машинально обтёр штык и стал подниматься по откидным ступеням кунга.

– Может, и даёт пить какой-нибудь заразы, – предположил негромко. – Откуда-то похмелье берётся? Ведьма же. Рыщет, поди, сегодня... Как вы думаете, могла она пластмассовый рог привязать серой лошади? С подсветкой? На батарейке? И выпустить?

– А зачем? – спросил Андрей.

– Чтоб таких лохов, как мы, с ума сводить!

– Могла, наверное...

Тишина и впрямь обволакивала, луна вошла в зенит и, раскалившись добела, сделала мир неподвижным и безмолвным. Но только на короткое мгновение: сержант уже открыл дверь, когда совсем близко запел волчий хор. Причём сразу на несколько слаженных голосов, отчего вой напоминал застольное пение подгулявшей компании. Рубежов резко обернулся и замер, держась за ручку двери, – то ли заслушался, то ли оцепенел от продирающего ознобом страха. По крайней мере, Терехов это испытывал, но в следующий миг они оба вздрогнули, ибо волки разом умолкли, и в этом подлунном пространстве закричал человек.