Текст книги "Анти-Горбачев 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Тамбовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 11

Секретарша быстро организовала чай, после чего Романов начал беседу.

– Вы, наверно, догадываетесь, ребята, – спросил он у всех вместе, – зачем я вас тут собрал?

Ребята переглянулись, а ответ на себя взял Гребенщиков.

– Даже и мыслей никаких нет на этот счет, Григорий Васильевич, – сказал он.

– Ладно, – вздохнул генсек, – тогда не буду ходить вокруг да около и скажу все прямо – наступают новые времена, которым нужны новые песни. Кто, как не питерская молодежь, сможет обеспечить это?

– Никто, – согласились чуть ли не хором все ребята, – не сможет.

А Борис добавил: – А мы легко сможем… только хорошо бы нас для этого перестать прессовать по мелочам.

– Сделаем, – покладисто ответил Романов, – это самый простой пункт. Теперь о песнях…

Он налил себе в стакан еще немного чая, взял конфетку «А ну-ка отними» и продолжил.

– Я вчера вкратце ознакомился с вашим творчеством, помощники принесли досье на весь ваш клуб и на вас четверых в частности…

– Из КГБ помощники-то были? – осмелился затронуть эту тему Курехин.

– Ну что вы, Сергей Анатольевич, – поморщился Романов, а народ понимающе переглянулся – он даже наши ФИО знает, – по таким мелочам еще дергать органы, у меня и других помощников хватает. Так вот, пойдем по пунктам…

Он открыл свой блокнот, прошнурованный сверху пластиковым кольцом, и остановился на первой странице.

– Начнем, пожалуй, с вас, Сергей Анатольевич, – и его указательный палец уперся прямо в переносицу Курехину. – Про этот ваш диск, изданный на Западе, как уж его там… Ways of freedom, так и быть не будем… хотя мне лично пара композиций с него понравилась. Сразу перейдем к вашему отечественному проекту, к Крейзи-Мьюзик-Оркестру…

За столом воцарилось гробовое молчание, а Романов строго оглядел всех по очереди, немного задержавшись на Курехине, и раскрыл тему Крейзи-Оркестра.

– И к Поп-механике, так ведь называется ваш последний ансамбль?

Отвечать на этот полувопрос собственно не требовалось, но Курехин сделал слабую попытку:

– Поп-механика это собственно не ансамбль, – сказал он, удерживая дрожащие пальцы, – это музыкальный коллектив единомышленников.

– Да ради бога, – не стал спорить Романов, – я прослушал ряд композиций вашего коллектива… и даже просмотрел одно выступление – у вас там, кажется, принимал участие живой козел…

– Это была коза, Григорий Васильевич, – еле слышным голосом поправил его Курехин.

– Ну допустим, это неважно, – отмахнулся генсек, – а важно то, что вы активно ищете новые формы и они, эти формы, привлекают зрителей… то есть, если резюмировать, то козла, конечно, со сцены надо бы убрать, а всю остальную импровизацию можно оставить и даже усилить. Пойдем далее… к Виктору Робертовичу, – и он посмотрел поверх очков на Цоя.

Робертович почему-то не смутился и смело выдержал строгий начальственный взор.

– Давайте перейдем ко мне, – ответил он генсеку, – о своем творчестве я готов говорить хоть два часа подряд.

– Я вижу, что вы за словом в карман не лезете, – с улыбкой отвечал Романов, – итак, группа «Кино», бывшая «Гарин и гиперболоиды». На Западе пока не издавалась, но в Союзе имеет довольно широкий круг почитателей… главные хиты (приглашенные чуть не подавились, услышав такой термин из уст высокого начальства) это «Алюминиевые огурцы», «Восьмиклассница» и «Ночной троллейбус».

– Просто «Троллейбус», – позволил себе такую поправку Цой, – ночным его наши фанаты переназвали.

– Ладно, – махнул рукой Романов, – Просто троллейбус… ну что я скажу вам, Виктор Робертович – песни отличные, молодежные и современные. Не хватает только чего-нибудь остросоциального…

– Чего именно? – спросил Цой.

– Записывайте, – тут же ответил Романов, – одну хотелось бы видеть с посылом к переменам в нашем обществе… первая строчка припева, например, в ней так могла бы звучать – «перемен требуют наши сердца», а вторая на тему военных конфликтов… с припевом «группа крови на рукаве, наш порядковый номер на рукаве»… остальное сами додумаете – вы же творческий человек?

Цой не стал отказываться от такого определения и согласно покачал головой, а Романов перешел к оставшимся товарищам. Гребенщикову он посоветовал поменьше увлекаться восточной эзотерикой, а Кинчеву написать песню о ленинградской блокаде.

– И как же должна, по-вашему, называться такая песня? – спросил ошарашенный Кинчев.

– Очень просто – Блок ада. С пробелом после первого слога… содержание сами подработаете. Ну и наконец переходим к уважаемому Михаилу Сергеевичу, – повернулся Романов к Боярскому, – вы всегда в своей шляпе теперь ходите?

– Всегда, – смущенно ответил тот, – это часть моего образа в народе.

– Ладно, мне тоже нравится, – махнул рукой Романов, – сейчас на подъеме такой композитор Юрий Чернавский – слышали?

– Чернавский-Чернавский… – пробормотал Михаил, – слышал, но совсем мало – он, кажется, электронную музыку пишет.

– Точно, – подтвердил генсек, – позвоните ему завтра-послезавтра, вот номер (и он написал на листочке семь цифр), скажете, что от меня – у него для вас будет парочка очень приличных вещей.

– А теперь о главном, – начал он резюмировать это совещание, – в сентябре в Москве… предварительно одобрена Большая спортивная арена Лужников… состоится большой концерт с девизом «Рок за мир во всем мире». Вы все приглашаетесь принять в нем активное участие. По всем вопросам обращайтесь напрямую к товарищу Демичеву.

Энергия

А через две недели на космодроме Байконур состоялся первый запуск ракеты-носителя Энергия с полезной нагрузкой на борту. Приехали на него не все приглашенные гости, однако Дэн Сяопин, Франсуа Миттеран и Гельмут Коль прибыли строго по графику. А вот Рейган вместо себя прислал Буша-старшего. Романов повстречался со всеми этими товарищами согласно заранее разработанного графика, но ничего особенно конкретного во время этих встреч не обсуждалось. За одним исключением – Буш сделал маленький, но многозначительный намек на очень толстые обстоятельства.

– Это правда, мистер Романов, – спросил он через переводчика, – что главной целью проекта Энергия будет высадка советского космонавта на Луну?

– Не совсем так, – парировал Романов, – все же основная наша цель это создание международной орбитальной станции масштаба не меньше, чем ваш Скайлэб… американская сторона, кстати, приглашается к участию в нем.

– Но высадка же предусматривается? – продолжил настаивать Буш.

– Если уж быть точным, то да, – согласился генсек, – предусматривается. Ориентировочно через два-два с половиной года. Это будет однократная акция, потому что вы не хуже меня знаете, что на Луне человеку сейчас делать нечего… и в ближайшие 50 лет будет то же самое. Нам важно показать, что СССР может решать серьезные космические проблемы не хуже, чем ваша страна.

– Место высадки уже определено? – задал следующий вопрос Буш.

– Если честно, я не в курсе, – признался Романов. – Это вопрос к руководителям нашего проекта. А вы что-то хотите предложить, мистер Буш?

– Нет, что вы, – поднял тот руки в отрицательном жесте, – по этому вопросу предложений у нас никаких нет… есть одна маленькая просьба.

– Я вас внимательно слушаю, – поднял брови Романов.

– Согласуйте пожалуйста с НАСА место высадки… – высказал, наконец, Буш свою главную мысль. – А еще лучше, если в состав вашей лунной экспедиции вошел бы американский астронавт.

– Я вас понял,– улыбнулся генсек, – и принял к сведению. Надеюсь на встречные шаги с американской стороны в случае принятия ваших условий…

– Они безусловно последуют, мистер Романов, – ответно улыбнулся Буш, – но о конкретике лучше будет поговорить ближе к дате реализации вашего проекта.

А немного позднее генсек перекинулся парой предложений с нынешним руководителем космической отрасли Глушко.

– Валентин Петрович, – сразу начал он с главного вопроса, – у американцев возникли некоторые опасения по поводу нашей лунной программы. Не подскажете, с чем это связано?

– Хотят согласовать места высадок? – тут же задал правильный вопрос Глушко.

– Точно, – кивнул Романов, – вот этими самыми словами и выразился только что их вице-президент.

– Это совсем просто, Григорий Васильевич, – вздохнул Глушко, – насколько нам известно, высадка астронавтов на Луну проходила весьма сложно и совсем не походила на ту глянцевую картинку, которую они создали в СМИ…

– Хотите сказать, что они на Луну совсем не летали? – сдвинул брови Романов.

– Ну не так уж радикально… – задумался тот, – летали, конечно, но не шесть раз и не в те места, которые отмечены на карте.

– А если поточнее? – стал настаивать Романов.

– Извольте, – и в следующие пять минут Глушко изложил видение советской стороны на то, сколько раз и в каких местах американцы побывали на Луне, а в каких не были.

– Грустно… – заметил Романов, – а почему наши лидеры пропустили этот момент мимо своей пропаганды?

– Там все сложно было, Григорий Васильевич, – заметил Глушко, – у Америки были большие трудности на всех фронтах – Вьетнам, нефтяной кризис, промышленная депрессия… в итоге закулисно договорились, что мы не замечаем их промашек, а они не мешают нам работать с Европой, мы как раз газопровод в Германию тянули… урегулирование Вьетнамского конфликта, кстати, тоже в тот пакет входило.

– А сейчас что вы посоветуете, Валентин Петрович? – спросил Романов.

– Думаю, что дополнительная конфронтация никаких преимуществ нам не принесет, – быстро ответил Глушко, видимо, он размышлял над этими вопросами и раньше, – лучше плохой мир, чем добрая ссора, как говорит народная пословица. Надо войти в их положение, а взамен выторговать что-либо существенное.

– Может, посоветуете, что именно надо выторговывать? – неожиданно спросил Романов.

– Пожалуйста, – пожал плечами Глушко, – в большой политике я не очень силен, но по космосу могу дать совет – предложите им наши носители для запусков спутников, это раз…

– У них же есть Шаттл, – не понял предложения Романов.

– Шаттл очень дорогой, – парировал Глушко, – каждый его старт чуть ли не на порядок дороже наших Протонов и Союзов. Так что поле для сотрудничества и получения дополнительных доходов с обеих сторон имеется. А во-вторых, можно было бы надавить на их программу звездных войн… пусть отменяют ее совсем или хотя бы резко сворачивают. Это было бы достойной компенсацией за неразглашение некоторых неприглядных фактов по их лунной эпопее.

Глава 12

Запуск Энергии прошел штатно, без единого сбоя – столб пламени на пусковой площадке впечатлил всех почетных гостей.

– А кстати, мистер Романов, – спросил Миттеран через переводчика, – что там за полезная нагрузка? Об этом нигде не говорится – что-то военное?

– Вовсе нет, – возразил Романов, – Энергия выводит на орбиту первый блок международной космической станции… называться она будет «Мир».

– Русский язык многозначителен, – заметил Буш, – с одной стороны слово «мир» у вас означает отсутствие войны, peaсe по-английски, а с другой – это Земной шар или world. Какой из этих смыслов имелся ввиду, господин Романов?

– Оба, мистер Буш, – улыбнулся тот, – у нас есть такая поговорка, «миру-мир». Вот космическая станция и будет способствовать мирному сосуществованию стран во всем мире, по-английски это наверно будет звучать «to the world – peace».

Далее начались вопросы о конкретных характеристиках выводимого на орбиту блока, но Романов отослал интересующихся к специалистам.

– А какой график дальнейших запусков Энергии? – поинтересовался Дэн Сяопин.

– Если первый пуск пройдет успешно, – ответил Романов, – на что я очень надеюсь, то следующий раз будет через два месяца с лунной кабиной – пока в автономном режиме. Она должна стартовать к Луне, облететь ее несколько раз и вернуться на Землю. Далее запуски будут чередоваться – один в интересах орбитальной станции, один по лунной программе. Если вам интересно, когда состоится первый пилотируемый полет Энергии, то точно сказать не могу… надеюсь, что в следующем году.

И тут в помещение, откуда гости наблюдали за запуском, влетел весьма взволнованный товарищ Кунаев, а за его спиной маячил товарищ Примаков.

– Григорий Васильевич, – выпалил Кунаев, – срочное дело. Очень срочное…

Романов извинился перед гостями и сказал, что покидает их по государственным делам. Острый взгляд Джорджа Буша ему при этом сильно не понравился.

– Что случилось, Динмухаммед Ахмедович? Надеюсь, что-то очень срочное, раз вы оторвали меня от таких почетных гостей…

– Срочнее не бывает, Григорий Васильевич, – выпалил Кунаев, – беспорядки в трех городах Казахстана, толпы народа на улицах, погромы и самосуды…

– Стоп, – притормозил его Романов, – давайте по порядку – в каких городах это происходит?

– Алма-Ата, Чимкент и Новый Узень, – ответил тот.

– Какие требования у них? Какие лозунги? И вообще – что послужило толчком к выступлениям, понятно?

На первый план выдвинулся Примаков.

– По всей вероятности спусковым крючком беспорядков послужило снятие секретаря горкома Нового Узеня, казаха по национальности, и замена его на русского…

– Что-то эти события прошли мимо меня, – заметил Романов, – давайте подробности.

– Вчера в городе Новый Узень, это областной центр на западе Казахстана – начал монотонно отвечать Примаков, – состоялся пленум горкома, на котором был отстранен первый секретарь Алтынбаев… сформулировкой «в связи с утратой доверия», а вместо него единогласно был выбран товарищ Колбин… он раньше в Ульяновске руководил.

– А что это за утрата доверия? – поинтересовался Романов.

– Там все просто – Алтынбаев этот перешел все границы. Когда он всех своих родственников пристроил в высшее городское руководство, мы молчали, когда он два особняка себе построил, каждый в три этажа и по 400 метров, мы тоже не стал поднимать шум. Но его шашни с резидентом ЦРУ из посольства, это уже чересчур… по нашим данным, он им слил все, что знал про Шевченковскую АЭС и Прикаспийский обогатительный комбинат, а там секретов предостаточно.

– Тааак, – почесал затылок Романов, – а на казаха его заменить никак нельзя было?

– Увы, Григорий Васильевич, – опять вернулся в диалог Кунаев, – никого не нашли… Алтынбаев же из северного жуза, оттуда кого ни возьми, он замазан так, что дальше некуда.

– Так из южного жуза поставили бы, – не понял проблемы Романов.

– А это совсем уже никуда не годится – это было бы очень большим нарушением сложившегося равновесия. Так что взяли человека со стороны…

– Развели вы у себя, не знаю что, – в сердцах бросил Романов, – жузы разные, национализм махровый… ладно – что там с беспорядками? Много народу на улицах?

– В Новом Узене порядка десяти тысяч человек, – дал справку Примаков, – в Алма-Ате и Чимкенте по пять-шесть тысяч.

– Милиция что делает?

– В этом Узене штат МВД всего триста тридцать бойцов, – ответил Кунаев, – что они сделают против 10 тысяч… да и если честно, очень много милиционеров сочувствуют протестующим.

– Надо вводить войска и объявлять военное положение, – твердо сказал Примаков, – от Узеня до Шевченко всего тридцать километров, а там атомная станция хоть и охраняется, но я лично не уверен, что они не прорвут ограждение и не захватят ее.

– Хорошо, Евгений Максимович, – собрался с мыслями Романов, – я даю добро на ввод войск и объявление военного положения.

– И хорошо бы вам выступить по телевидению по этому вопросу, – продолжил Примаков, – во избежание манипуляций…

– Динмухаммед Ахмедович, – обратился Романов к Кунаеву, – где тут у вас можно организовать телевизионное выступление?

– Самое близкое такое место от Тюратама, – быстро собрался с мыслями тот, – это Аральск, 150 примерно километров на север. Там квартируют три воинские части, в одной из них очень хороший телецентр.

– Вызывайте вертолет, Евгений Максимович, – приказал Романов, – и еще… еще всех почетных гостей надо срочно вывезти… хотя бы в Оренбург, а лучше в Москву.

– Сделаем, Григорий Васильевич, – вытянулся по стойке смирно Примаков.

Аральск встретил высоких руководителей сильным ветром с песком, а еще жарой далеко за сорок градусов. Во встречающей делегации был само собой первый секретарь здешнего горкома товарищ Айтбаев, а с ним группа военных во главе с начальником полигона «Бархан» полковником Симоновым. Романов выслушал их приветствия, после чего сразу попросил проводить его в помещение телестудии.

– А чем занимаются местные воинские части? – мимоходом спросил он по дороге у Симонова.

– Вверенная мне в/ч 04061 или сокращенно «Бархан», – начал рапортовать тот, – проводит микробиологические исследования на образцах животного мира.

– Сибирскую язву изучаете? – мигом среагировал генсек.

– В основном ее, товарищ Романов, – доложил полковник, – но не только.

– Закрыть бы все это надо было давно… – задумчиво высказал свои мысли вслух Романов, полковник при этом аж похолодел, – но ладно, не время сейчас. А остальные две части что делают?

– Аральск-6 «Чайка» и Аральск-8 «Березка», – продолжил полковник, – относятся к РВСН, они отслеживают полет и падение ракет, запущенных с полигона «Карустин Яр». А также помогают товарищам с Байконура в поисково-спасательных операциях.

– Понятно, – задумчиво отвечал Романов, – а это вот и есть ваша телестудия? – с удивлением воззрился он на бетонный куб с массивной железной дверью.

– Так точно, Григорий Васильевич, – вытянулся во фронт Симонов, – в целях максимальной защиты от непредвиденных случаев его принято было расположить под землей.

– Ну ведите, – хмыкнул генсек, и они гуськом спустились по винтовой лестнице на два этажа.

Здесь взорам спустившихся открылся довольно солидных размеров зал, где с одной стороны сидели операторы перед экранами локаторов, а с другой стояли телекамеры и осветительные приборы.

– А зачем вообще здесь телестудия? – задал логичный вопрос Романов, – не подскажете?

– Создана в соответствии с приказом верховного главнокомандующего в октябре 1962 года.

– Это кто ж у нас тогда был главнокомандующим? – задумался Романов, – Никита Сергеевич что ли?

– Так точно, товарищ Хрущев!

– А октябрь 62-го это, если не ошибаюсь, пик Карибского кризиса, – продолжил Романов, – ну в целом понятно… давайте начинать.

Вокруг него засуетились два лейтенанта, один расчехлил и включил в сеть огромную телекамеру, а второй усадил генсека за стол в дальнем углу помещения и установил рядом три софита.

– Григорий Васильевич, сдвиньтесь чуть влево, – просительным тоном сказал этот второй лейтенант, – голову немного направо поверните… хорошо… мы готовы к трансляции – скомандуйте, когда начинать.

– А что, – спросил Романов у Кунаева, – это прямо в эфир пойдет, без записи?

– Обычная практика, – ответил тот, – сначала все же запись, потом просмотр и редактура, и только тогда уже в эфир. Но в связи с чрезвычайными событиями… нужно только ваше прямое указание – тогда эфир будет прямой.

– Я даю такое указание, – махнул рукой Романов, – некогда редактурой заниматься. Начинайте трансляцию по счету три, – обернулся он к лейтенанту и начал отсчет, – раз-два-три…

На камере зажглась красная лампочка, второй лейтенант взял в фокус генсека, передача началась…

– Дорогие соотечественники, – так начал свою речь Романов, вклинившись в повседневную жизнь советских людей между футбольным матчем «Кайрат-Динамо Минск» и программой Время, – я обращаюсь к вам в связи со сложившейся чрезвычайной ситуацией в некоторых регионах Казахской республики. Сегодня, 5 сентября 1985 года в трех городах Казахстана начались несанкционированные митинги, сопровождавшиеся националистическими лозунгами, грабежами и поджогами советских учреждений власти. Имеются человеческие жертвы, инфраструктуре этих городов причинен значительный материальный ущерб. В связи с этими событиями я, как главнокомандующий войсками СССР, объявляю военное положение на всей территории Казахстана. Въезд-выезд в города Новый Узень, Алма-Ата и Чимкент временно запрещается. Во всем Казахстане объявляется комендантский час с двадцати часов вечера до восьми часов утра – передвижение в это время суток любым лицам, кроме уполномоченных, запрещается. Обращаюсь ко всем участникам незаконных выступлений – возвращайтесь в свои дома, к родным, к женам, к детям. К тем, кто прекратит участие в митингах и преступных действиях сегодня до двадцати двух ноль-ноль, никаких мер воздействия принято не будет. Все остальные понесут наказание в строгом соответствии с советскими законами.

Глава 13

Спутник мчится по орбите

Красная лампочка на камере погасла, лейтенант сообщил, что все прошло успешно и картинка полностью передана в центр по спутниковой системе Орбита.

– А что там с Энергией? – вспомнил о сегодняшних проблемах Романов.

– С Энергией все нормально, – бодро доложил Примаков, – все три ступени отработали штатно, полезная нагрузка вышла на расчетную орбиту.

– Кстати, а что там за полезная нагрузка? Я ведь Бушу с коллегами дезу скормил – там совсем не блок орбитальной станции, верно?

– Совершенно верно, Григорий Васильевич, – тут же откликнулся Примаков, – там было пристыковано изделие с шифром «Скиф-ДМ».

– И что это такое? – поморщился Романов, – можно попонятнее объяснить?

– Боевая орбитальная лазерная платформа, – отрапортовал Примаков, – с газодинамическим лазером мощностью в 100 киловатт.

– Американские спутники сбивать собираетесь? – уточнил Романов.

– Так точно… и не только американские. Но официально эта нагрузка называется «массогабаритный макет спутника», 80 тонн он весит, этот макет.

– Немало, – согласился генсек, а потом продолжил неожиданно, – надо бы прикрыть эту тему – спутники вероятного противника нам не придется сбивать в ближайшие 50 лет, уж поверьте моим источникам. Однако, давайте ближе к теме волнений…

Начальник полигона Симонов тут же подскочил к группе высокого начальства и предложил пройти в центр связи воинской части «Березка».

– Оттуда можно связаться с любым абонентом на территории СССР, – заверил он, – да и за пределами СССР тоже кое-с-кем можно…

Идти было недалеко, Аральск вообще небольшой населенный пункт. Глаз Романова зацепился за железную конструкцию, торчащую из песка.

– Это ходовая рубка корабля? – спросил он у Симонова.

– Так точно, – отрапортовал тот, – раньше же здесь Аральское море было… еще двадцать лет назад оно плескалось вот на этом месте, где мы сейчас идем.

– И что случилось за эти двадцать лет? – спросил генсек.

– Активный отбор воды из Амударьи и Сырдарьи, двух рек, которые всегда питали Арал, – ответил Симонов, – в результате сейчас площадь моря упала почти вдвое, с 68 тысяч квадратных километров до 38. И этот процесс не останавливается – есть мнение, что в следующие двадцать лет тут воды совсем не останется.

– Это печально, – буркнул Романов, – но займемся Аральским морем как-нибудь в другой раз, а сейчас более важные дела есть.

Узел связи в/ч Березка представлял собой взбудораженный улей – тут говорили и кричали, казалось, абсолютно все его обитатели.

– Товарищ Симонов, – укоризненно сказал Романов, – потрудитесь наладить дисциплину.

Когда воцарилась тишина, прерываемая только механическими звуками принтеров и телеграфов, Романов прошел в отдельную комнату, куда указал путь здешний начальник. Там стоял персональный компьютер, на экран которого непрерывно выплевывались события ленты ТАСС.

– Это связь с информационными агентствами, – доложил начальник.

– Я вижу тут только одно информационное агентство, – недовольно ответил Романов, – которое ТАСС называется.

– Переключатель здесь, – спокойно указал на коробочку с тумблерами начальник, – можно выбрать Агентство печати Новости (и на экране поползла немного другая лента), а можно и иностранные новости подключить (и кириллица сменилась латинскими буквами Рейтерс).

– Очень хорошо, – оживился Романов, – и что же ваш Рейтерс говорит? По нашим вопросам, конечно…

По команде начальника тут же подошел офицер-переводчик, который тут же начал транслировать сообщения Рейтерс в прямом эфире.

– Волнения в городах Казахстана набирают обороты, – начал он, – на улицах Нового Узеня находятся более десяти тысяч граждан. Наш корреспондент сообщает из Алма-Аты, что в столице введен комендантский час, что не останавливает протестующих. В руках у манифестантов появляются лозунги, самым популярным из них является «Русские – вон из Казахстана».

– Ясно, – буркнул Романов, – можно еще американцев посмотреть?

– Конечно, товарищ генсек, – и начальник перещелкнул тумблер на Ассошиэйтед Пресс.

– Официальные власти казахских городов, охваченных волнениями, в панике, – начал переводить офицер, – есть сведения, что многие советские и партийные руководители сбежали из Нового Узеня и Чимкента. Милиция бездействует. К этим городам движутся колонны с воинскими формированиями, полная блокада мятежных провинций ожидается к утру 6 сентября.

– Это правда, – обратился Романов к Кунаеву, – что они говорят про партийных руководителей?

– К сожалению, у меня мало информации на этот счет, – ответил Кунаев, – но сейчас же я отдам соответствующие распоряжения – через полчаса должны появиться точные сведения.

– Дайте мне связь с министром обороны, – попросил Романов.

Его тут же провели к соседнему терминалу и включили громкую связь.

– Товарищ Соколов на линии, – сообщил обслуживающий терминалы офицер.

– Добрый вечер, Сергей Леонидович, – сказал в микрофон Романов.

– Здравия желаю, Григорий Васильевич, – откликнулся тот.

– Доложите обстановку в Казахстане, – продолжил генсек, добавив, впрочем, – пожалуйста.

– В полном соответствии с вашим распоряжением, – начал доклад Соколов, – приведены в движение три полка внутренних войск. У нас еще в прошлом году был разработан план действий на случай таких чрезвычайных ситуаций, назывался он «Метель-1985». Работаем исходя из этого плана, Григорий Васильевич…

– Какое расчетное время блокады трех городов? – уточнил Романов.

– Пять ноль ноль утра 6 сентября, – доложился Соколов, – по местному времени.

– Какие инструкции получили офицеры и солдаты? – продолжил генсек.

– Перекрыть все выезды из Алма-Аты, Чимкента и Нового Узеня, это во-первых, – начал перечислять тот, – особое внимание уделить трассе Новый Узень-Шевченко, на охрану атомной станции выделен дополнительный батальон. Во-вторых, личному составу приказано не вступать ни в какие контакты с местным населением, оружие применять только в случае непосредственной угрозы их жизням. Центральные площади городов на первом этапе необходимо оцепить сплошным кольцом, а на втором этапе рассеять митингующих. Это три.

– Боевые патроны розданы?

– Так точно, по два рожка на бойца.

– Питанием личный состав будет обеспечен?

– По штатному расписания, Григорий Васильевич.

– Мы надеемся на вас, – сказал напоследок Романов и повесил трубку.

* * *

Через пять часов он уже сидел в своем кабинете в Кремле – из Аральска его вывезли на транспортнике ИЛ-76, входившим в состав части «Березка». За окном виднелась пустынная Ивановская площадь и колокольня Ивана Великого. Неожиданно тренькнул внутренний телефон.

– Григорий Васильевич, – прошелестел голос референта, – с вами хочет поговорить супруга.

– Соединяйте, – скомандовал тот, через пару секунд в трубке раздался знакомый голос.

– Гриша, ты как там? – спросила Анна Степановна.

– Все нормально, Аня, я уже в Москве… домой когда приеду, не могу сказать, срочные дела.

– Видела я твои дела по телевизору, – сообщила она, – там хоть не опасно было, откуда ты эту речь произносил?

– Нет, – буркнул генсек, – это было на территории воинской части, абсолютно никаких опасностей.

– Знаешь, я тут сегодня Голос Америки послушала, – продолжила супруга.

– Да что ты говоришь, – развеселился Романов, – и что там говорят наши потенциальные противники?

– Ничего хорошего… говорят, что они там захватили все здания райкомов и райсоветов… а еще отделения милиции и раздали народу оружие, которое нашли.

– Мда… – задумался Романов, – а еще что?

– Что высшее руководство и ты лично потерял нити управления и сбежал из Казахстана… короче говоря, революция какая-то происходит.

– Мда… – только и смог повторить генсек, – знаешь что, ты больше не включай этот Голос Америки… и ББС тоже – врут они как стадо сивых меринов. Ситуация под контролем, а я не сбежал, а совершил плановый перелет из Аральска в Москву.

– Ракета-то хоть нормально улетела? – задала еще один вопрос Анна, – ну та, из-за которой ты в Казахстан ездил.

– Да, хотя бы в этом вопросе никаких проблем не появилось, – ответил Романов, – штатно вывела полезную нагрузку на орбиту. Ладно, мне тут звонят, – закруглил он разговор, – будь спокойна, мы все решим.

Звонила вертушка с большим гербом СССР на диске, это оказался, как ни странно, Ивашутин, начальник ГРУ ВС СССР.

– Здравствуйте, Петр Иванович, – ответил ему Романов, – хорошо… спасибо… это срочно? Хорошо, приезжайте.

И следом он позвонил референту, чтобы тот обеспечил допуск начальника ГРУ в Сенатский корпус без промедлений. Ивашутин появился буквально через полчаса – видимо, звонил он не из центра на Хорошевском шоссе, а откуда-то поближе.

– Добрый вечер, Григорий Васильевич, – сказал он от двери, – рад видеть вас в добром здравии.

– А что, в моем здравии были какие-то сомнения? – задал логичный вопрос Романов.

– Мне хотелось бы сказать, что нет, – отвечал Ивашутин, усаживаясь на стул рядом с генсеком, – но к сожалению, не могу…

– Что-то вы загадками говорить начали, Петр Иванович, на ночь-то глядя, – недовольно посмотрел Романов на часы (они показывали час ночи), – выкладывайте уже начистоту, что там у вас накопилось.

Ивашутин открыл свой сильно потертый портфель и вытащил оттуда обычную канцелярскую папку с завязочками.

– Здесь данные наружного наблюдения за отдельными лицами из вашего окружения, Григорий Васильевич.

– Ай-яй-яй, – развеселился Романов, – а ведь злые языки утверждают, что ГРУ не может осуществлять свою деятельность внутри страны…

– На это есть хорошая русская поговорка, – ответил Ивашутин, – когда нельзя, но очень хочется, то можно… так я продолжу?

– Конечно, Петр Иванович, я вас слушаю со всем вниманием.

– Так вот… самое интересное из того, что нам удалось раздобыть, заключается вот на этих двух страницах… есть, кстати, и запись разговора, можно включить, если у вас тут магнитофон найдется…

– Есть магнитофон, – тут же откликнулся Романов, – даже две штуки, кассетный и катушечный – вам какой нужен?

– Катушечный, конечно, Григорий Васильевич, – отозвался Ивашутин, – наша служба работает только с проверенной техникой.

Несколько минут ушло на подключение и заправку техники, после чего и динамиков магнитофона «Комета» раздались голоса…