Текст книги "Фермер Макаров"

Автор книги: Сергей Сержпинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Вместо предисловия

В один из летних дней, на фермерском хуторе, вкусно пахло шашлыками. На его окраине росли молодые сосны, выстроившиеся в два ряда.

Между соснами стоял длинный дощатый стол, а вокруг него, на лавках, сидели люди, в основном взрослые мужчины и женщины. Всего их было более сорока человек. Среди взрослых находились и несколько человек детей разного возраста. Все гости, собравшиеся здесь, чествовали хозяина, которому сегодня исполнилось пятьдесят лет. Рядом со столом, на двух мангалах, жарили шашлыки.

Хутор состоял из четырёх деревянных домов, современного вида, с водопроводом, ванными и прочими удобствами, как в городе. Кроме жилых домов здесь находились разные хозяйственные постройки: сараи, ангар для сельхозтехники, свинарник, коровник, кирпичный цех по изготовлению сыра, и многое другое. В стороне от хутора виднелась старая русская деревенька Семёнцево, состоящая из столетних бревенчатых домов, в которых летом гостили дачники. В трёх домах этой деревеньки продолжали постоянно жить одинокие бабушки. Они тоже были приглашены на этот праздник, и их старческие голоса выделялись, когда гости пели застольные народные песни.

Фермера звали Александр Тимофеевич Макаров. Он с голым торсом сидел во главе стола и старался перекричать шумевших гостей, которые после выпивки бурно что-то обсуждали.

– Галя, не забудь принести хлеба! – кричал он жене, удалявшейся в сторону своего дома.

Затем гармонист, развернув вовсю ширь меха гармони, заиграл мелодию «цыганочки». Тут же трое подвыпивших мужчин пустились в пляс, лихо, перебирая ногами, совсем не цыганские коленья. Женщины тоже не удержались и присоединились к мужчинам, тряся плечами и бёдрами, словно цыганки. Когда танцоры устали, гармонист заиграл другую мелодию и запел: «Ой, мороз, мороз, не морозь меня….» Гости подхватили, песня разлилась по всей округе, хотя было жарко, и летний зной только усиливался. Пели разные песни, в том числе и украинскую песню: «Тыж мене пидманула….» Среди гостей находились два украинца и поправляли, если пели не правильно по-украински.

– Мы любим украинские песни, – сказала бабушка Маня, жившая в соседней деревне Семёнцево. – Раньше я знала много разных украинских песен, а теперь мы редко так собираемся, и я стала их забывать.

Эту тему подхватили несколько человек, сидящих за столом:

– Зря Украинское правительство запрещает дружбу с Россией. Наш народ нельзя разъединить и поссорить. Мы всегда будем дружить.

Вскоре вернулась жена юбиляра и принесла в пакете нарезанный хлеб и большую пластиковую бутылку с самогоном. Увидев бутылку, одна женщина сказала мужу, сидящему рядом с ней:

– Тебе, Вася, больше нельзя выпивать. Не забывай, что у тебя почки больные. И на сердце ты часто жалуешься.

Услышав её слова, сосед по столу успокоил:

– На всех этой бутылки мало. Нам достанется лишь по пятьдесят грамм.

Рядом с юбиляром сидел его старший брат, в голубой шёлковой рубашке, с расстёгнутым воротом. Сбоку сидела его полноватая супруга, с недовольным выражением лица.

– Саша, – обратилась она к хозяину, – почему на наш край стола мало шашлыков подали?

Александр окинул взглядом стол и смущённо ответил:

– Извини, Валя, сейчас ещё партия шашлыков будет готова.

Он обратился к пожилому мужчине, который жарил шашлыки и попросил, чтобы тот не забыл и про этот край стола. Вскоре ароматные шашлыки подали в широкой тарелке, и Валентина положила себе несколько самых зажаристых кусков. Произнесли тост: «За дружбу!» И гости принялись выпивать и закусывать. Кроме шашлыков на столе были тарелки со свежими огурцами, помидорами, луковым пером и другой зеленью, выращенной в теплицах.

Два парнишки, лет пятнадцати, разожгли неподалёку костёр и запекли в золе картошку. Кто желал, подходили к костру и набирали себе печёную картошку. У гостей, любителей праздновать на лоне природы, особое настроение создавали: летний зной, дым от костра, запахи шашлыков и запахи сосновой хвои. Время перевалило за полдень, солнце нещадно пекло, заставляя людей прятаться в тени сосен. Праздник продолжался, но коровы, гулявшие в загоне, начали мычать, напоминая хозяевам, что пора их кормить и доить.

– Господа-товарищи, – обратился к гостям Александр Макаров, – нам придётся вас оставить на часок. Нам надо скотину кормить и коров доить. Они наших праздников не признают!

Многие гости решили тоже размяться, и пошли помогать хозяевам и их работникам, которые праздновали вместе со всеми. Супруги Макаровы имели большое хозяйство: более пятидесяти голов крупного рогатого скота, столько же свиней, много пчелиных ульев и пятнадцать гектаров земли. Большинство из присутствующих гостей являлись частыми помощниками у Макаровых. Осенью они, как правило, приезжали помогать убирать картофель и другие овощи. Летом многие из них приезжали на весь отпуск погостить и сушили сено. Фермеры не оставались в долгу и благодарили помощников своей выращенной, экологически чистой продукцией. Среди гостей были не только родственники, но и много друзей, с которыми Макаровы давно дружили. В трёх домах на фермерском хуторе жили семьи постоянных работников, которые работали по найму. Всех их Макаровы нашли по объявлениям и предоставили им жильё.

– Саша, сыр сегодня можно у тебя купить? – спросил его гость, пока шли к коровнику.

– Да. Только его осталось всего несколько головок. Я недавно продал большую партию сыра в Ярославский ресторан. А сколько тебе надо?

– Я бы взял две головки. Моему сослуживцу сыр очень понравился, когда он был у меня в гостях. Он просил и на него взять головку. У тебя цена такая же? По тысяче рублей за головку? (Головка сыра у фермера весила два килограмма).

– Цена пока не изменилась, – пояснил Александр, – но скоро я прибавлю цену, и килограмм сыра будет стоить шестьсот рублей. Сейчас я продаю почти за себестоимость. Ведь молока уходит на изготовление сыра очень много.

Вечером, когда большинство гостей разъехались по домам, когда накормили всю живность, семья Макаровых собралась в своём доме, в большой комнате возле телевизора. Кроме супругов, здесь были их пятеро детей: два сына и три дочери. Старший сын Константин весной вернулся из армии и теперь помогал родителям по хозяйству. Другой сын окончил десятый класс и перешёл в одиннадцатый. Дочь Юля, рождённая после Кости, недавно вышла замуж, приехала к родителям в гости вместе с мужем. Две другие дочери были школьницами. Телевизор никто не смотрел, а разговаривали между собой. Телевизор работал, как бы для фона.

– Папа, я хочу жить в Ярославле, – говорил отцу Костя. – Купи мне в городе квартиру, хотя бы однокомнатную. Мне тоскливо жить в деревне. Я здесь никогда не женюсь.

– Хорошо, Костя, куплю. Только сначала мне надо приобрести породистых лошадей для разведения. И деньги у нас будут после реализации всего урожая и продукции животноводства. Это где-то после января следующего года. А пока сними квартиру, на это я тебе денег выделю. Но на жизнь и на гулянки зарабатывай сам. Я после службы в армии учился и работал. На родителей не надеялся.

– Я понял, папа. Расскажи, как ты начинал свой бизнес? – попросил Костя, и другие дети его просьбу поддержали. Александр Тимофеевич задумался, некоторое время сидел, уставившись в одну точку. Потом тяжело вздохнул и сказал:

– Это, дети мои, длинная история. Я буду рассказывать всё по порядку, чтобы вам было интересно. И это займёт не один вечер. Я запишу вкратце всё, что вспомню на бумаге, и буду рассказывать вам по вечерам.

– Хорошо, папа, мы будем терпеливо слушать. После небольшой паузы, Александр Тимофеевич, не спеша, стал рассказывать с самого начала о своей жизни. Тот период, о котором дети не знали. Рассказывал не спеша, стараясь не упустить что-нибудь, из главных моментов своего бизнеса.

Глава 1

Родился я, как вы знаете, в Ярославле, и был сугубо городской человек. Ни коров, ни лошадей до совершеннолетия никогда не видел. Разве что в кино.

Учился я в Ярославском политехническом институте на архитектурном факультете. Время в девяностые годы было сложное, деньги быстро обесценивались, и цены росли с каждым днём. О моём детстве и службе в армии вы уже слышали, я не раз рассказывал.

Когда я окончил третий курс университета, летом умер мой отец. И мне помочь материально было уже некому. Мама работала бухгалтером и получала маленькую зарплату. Я во время летних каникул работал официантом в уличном павильоне ресторана. Получал тоже по тем временам денег мало. И во время работы в павильоне, я познакомился с Галей, с вашей мамой, в которую очень влюбился. Но пожениться мы сразу не могли, всё по той же причине, отсутствия денег. Учёбу в университете мне пришлось оставить, и я устроился работать на стройку, так как из летнего павильона меня уволили, в связи с окончанием сезона.

На стройке я проработал бригадиром больше года, и мне там очень не понравилось: деньги платили не регулярно, часто зарплату задерживали, да и платили мне мало, как не доучившемуся специалисту. Однако ответственность у бригадира была большая. Исходя из этих причин, я со стройки уволился. Целый месяц я не мог никуда устроиться на работу. Читал объявления в газетах и прочитал однажды, что приглашают в совхоз на уборку картофеля. Работа эта тоже сезонная, но другого выхода у меня не было. С мамой в нашей двухкомнатной квартире жила в тот период семья моего старшего брата Ивана. От тесноты часто происходили всякие разногласия и ссоры. Мне всё это надоело, и я остался жить и работать в совхозе, где помогал убирать осенью картошку. В зимний период директор совхоза назначил меня бригадиром строительной бригады из трёх человек. Мы не строили, а занимались ремонтом животноводческой фермы. Жильё мне выделили в щитовом доме, в виде маленькой комнаты, с соседями за стенкой. Все удобства в этом доме были на улице.

С Галей мы переписывались, и в каждом письме я звал её приехать ко мне и пожениться. И наконец, она приехала. Свадьбы у нас не было, но мы в загсе расписались и стали жить в этой маленькой комнатке, размером в пятнадцать квадратных метров. В газетах стали писать о фермерских хозяйствах, что желающим заняться фермерством дают землю, технику и субсидии. Я с раннего возраста мечтал жить в деревне, хотел даже поступить учиться в лесной техникум, чтобы быть ближе к природе. Но родители отговорили.

Мне директор совхоза предложил поехать на курсы трактористов, так как в нашем совхозе их не хватало. Я выучился за месяц и решил отделиться от совхоза, чтобы стать фермером. Но директор стал уговаривать меня остаться, ведь я зарекомендовал себя, как не пьющий и добросовестный работник. Жена тоже исправно работала дояркой, хотя в начале своей работы очень боялась коров.

В тот период в нашем совхозе увеличилась смертность среди механизаторов: в основном из-за пьянства. Бывало, не работали и пьянствовали по неделе во главе с директором. В наш сельский магазин завезли спирт «Роял», и он оказался ядовитым. После употребления этого спирта несколько человек умерли, кто от инфаркта, а кто от инсульта. Среди зимы я поехал в районное управление сельского хозяйства, чтобы оформиться фермером. Чиновники встретили меня с удивлением на лицах.

– Макаров, ты представляешь, как тебе это будет тяжело, – говорил мне пожилой мужчина, заведующий отделом. – У нас в районе ты только третий человек, кто изъявил такое желание. И земли свободной у нас пока нет.

– Как же нет? – возразил я, – у нас в совхозе сколько угодно заброшенной земли, много участков зарастает кустарником. И мне, как и всем, полагается надел земли по Закону, если я выйду из совхоза. Об этом в газетах пишут.

Чиновник почесал затылок и говорит: «Тогда поезжай в налоговый орган и сначала зарегистрируйся, а потом придёшь к нам».

Я зарегистрировался в налоговой инспекции, но на этом мои мытарства не закончились. Директор совхоза не стал меня увольнять и не выделил мне участок земли.

Глава 2

Наступил апрель месяц, на полях появились проталины, и я торопился успеть завершить хлопоты с оформлением земли, чтобы весной вовремя вспахать свой участок. Часто ходил по полям, выбирал подходящее место и решил самовольно использовать три гектара, подальше от посторонних глаз.

Бухгалтер совхоза, хорошая женщина, посоветовала мне подать на директора заявление в суд, так как он не выделил мне мой «пай», участок земли. Я поехал в адвокатскую фирму на консультацию, где взяли с меня миллион рублей за услуги. (Миллион тогда был, как сейчас тысяча). Но адвокат сказал мне, что суд состоится только в июне. На мой вопрос, могу ли я занять участок земли самовольно, он одобрил это решение, потому что директор совхоза нарушает Закон, и суд будет на моей стороне.

В совхозе я стал числиться трактористом, когда получил удостоверение на право вождения трактором. Трактор мне тоже выделили, но он стоял возле гаража, до самой весны, запорошенный снегом. Я решил воспользоваться упрямством директора и сделать вид, что смирился, а сам буду пахать и совхозную землю и свою. Трактор был гусеничный, ему уже шёл десятый год, как его получил совхоз. До меня на нём работал хороший, добросовестный человек, но внезапно умер, после употребления «рояла». И вот, когда растаял возле трактора снег, я стал пытаться его завести. Проверил, как меня учили, наличие солярки и масла в двигателе, налил воду в систему охлаждения двигателя и стал дёргать трос стартёра. Дёргал до тех пор, пока не выбился из сил. Наконец, позвал опытного механизатора, который занимался ремонтом колёсного трактора:

– Стёпа, посмотри, что у меня с трактором, почему он не заводится?

Этот парень был гораздо старше меня, возможно с детства дружил с техникой. А я городской человек, не привыкший к технике, на курсах трактористов только один раз прокатился на таком тракторе. Нам объясняли больше теорию, чем давали практику. Стёпа подошёл к моему трактору, с видом знатока, вытирая тряпьём выпачканные руки.

– Ты в бак стартёра бензин залил? – спросил он.

– Нет, – ответил я в растерянности.

– Эх ты, интеллигент. А ещё хочешь быть фермером. Ничего у тебя не получится.

Он сам принёс канистру с бензином и залил его в бак стартёра. Затем два раза дёрнул за трос, и стартёр громко взревел, от чего уши заложило. А когда мотор трактора спокойно затарахтел, он выключил стартёр.

– Учись студент, пока я жив, – важно произнёс он и ушёл к своему трактору продолжать его ремонтировать.

О том, что я не способен стать фермером мне уже сказали несколько человек, и слова Степана окончательно взбудоражили моё самолюбие. Я решил настойчиво добиваться своей цели и доказать этим людям, что я не бросаю слов на ветер. Мой трактор продолжал тихо тарахтеть, и я решил потренироваться по вождению. Сел в кабину и поехал по сельской улице, управляя трактором рычагами и педалями. Железная машина меня не очень слушалась, трактор ехал рывками, и его тянуло в кювет. Я с трудом выровнял его путь, и тут навстречу из-за поворота вывернула машина-фургон, которая везла хлеб в наш сельмаг. Меня охватило оцепенение в ожидании столкновения с хлебовозом. Даже вспотела спина от напряжения и волнения. Но всё обошлось, и я стал более уверенно управлять трактором. Проехав вокруг села, я остановился возле своего дома, и когда входил в крыльцо, то почувствовал запах жареной рыбы. Это Галя готовила ужин. Войдя в комнату, я спросил: «Как дела? Когда пойдёшь на вечернюю дойку?» Она с загадочным видом ответила:

– У меня выходной, а на завтра я отпросилась и поеду в районную больницу.

– А что случилось? Ты заболела?

– Нет, я, наверное, беременна. Буду проверяться.

Я, конечно, обрадовался, что у меня вырастет помощник и нежно поцеловал жену.

– Галя, сколько детей ты мне нарожаешь? – спросил я.

– Не знаю. Родить бы одного, а там уж посмотрим. Зачем тебе много детей?

– Чтобы было не скучно в деревне, и чтобы были помощники по хозяйству.

Она удивлённо посмотрела на меня и серьёзным тоном говорит:

– Я не хочу, чтобы мой ребёнок жил в этих ужасных условиях. Ты же говорил, что здесь мы будем жить временно, а когда в стране положение улучшится, то вернёмся в город. Ты там устроишься на работу, купим квартиру и заживём хорошо. Разве не так?

Жена мне тоже внушала, что я не смогу быть фермером. Однако я упрямо ей сопротивлялся и приводил свои доводы в пользу жизни в деревне. Я говорил, что все неудобства здесь временные. В ближайшее время можно построить современный дом со всеми удобствами, как в городе, и жить за счёт своего подсобного хозяйства. В деревне много преимуществ перед городской жизнью – это, в первую очередь, хорошая экология. А, если захочется сходить в кино или в театр, то можно всегда съездить в город и остановиться там у родственников. Галя была очень сговорчивая и во всём мне уступала, хотя оставалась при своём мнении. Мужчине для осуществления своих планов, надо выбрать такую жену, которая будет уступать, даже, казалось бы, самым безумным планам мужа. Это будет означать, что она любит его и готова идти за ним, хоть на край света.

Глава 3

Перед началом посевной страды, у меня состоялся серьёзный разговор с директором совхоза Киселёвым Андреем Витальевичем. Был он простым человеком, не заносчивым, как многие начальники. В возрасте сорока пяти лет, он казался мне пожилым, потому что я сам был ещё достаточно молод. Рано утром я пришёл в гараж, и он, увидев меня, пригласил к себе в кабинет для разговора. Контора совхоза находилась в старом кирпичном здании, построенном ещё в дореволюционный период. Мы поднялись на второй этаж, где был его кабинет, и он меня спрашивает:

– Зачем ты обратился в суд? Мне пришла по почте копия твоего заявления. Давай решим это дело мирно без суда.

Он сел за свой полированный стол, а я сел на стул напротив него. От Киселёва исходил винный дух. Видимо, вчера он изрядно напился, и сегодня ещё чувствовалось его хмельное настроение.

– Я согласен выделить тебе участок земли, но только после уборки урожая. Колёсный трактор, плуг и прицеп к нему тоже дам, если ты заберёшь своё заявление. А если не заберёшь заявление, то получишь самый старый трактор и без прицепа. Ну, как, остаёшься в совхозе до осени

Я сделал вид, что долго думаю, хотя в душе радовался такому повороту событий. Так я просидел минут десять. А Киселёв терпеливо ждал моего решения.

– Ладно, – сказал я, – заявление могу забрать хоть сегодня.

– Вот и хорошо, – обрадовался он, – я как раз скоро поеду в Ярославль на совещание и могу тебя взять с собой. По пути в Ярославль заедем в районный суд. Сходи домой, переоденься и к девяти часам будь возле конторы. Поедем на моём уазике.

Домой я пришёл с радостным настроением, и Галя только что пришла после утренней дойки. Она тоже выглядела весёлой, и это понятно, на улице светило весеннее солнце, придавая людям хорошее настроение.

– Ты, Саша, во дворе ничего не заметил? – спросила она.

– Нет, а что я должен был заметить?

– Там, возле сарая, я привязала телёнка. Мне его дали бесплатно на откорм, так как он слабый и его надо выхаживать. Мы можем держать его в сарае, а дрова можем вынести на улицу. Всё равно сейчас отопительный сезон заканчивается.

После этой новости моё настроение ещё больше поднялось. Было ещё семь часов утра, и я успел вынести из сарая дрова. Телёнка я разглядел и сделал вывод, что это не бычок, а тёлочка. У меня в голове мелькнула мысль, что тёлочку можно вырастить в корову, и иметь своё молоко. Но жене я пока ничего не сказал. В сарае у нас в большой кастрюле хранилось мясо, потому что не было холодильника. Погода стала днём плюсовая, и мясо могло испортиться, поэтому я предложил Гале отвезти мясо родственникам в Ярославль. Она согласилась, оставив себе килограмм на ближайшие дни.

По пути в Ярославль мы с директором заехали в районный суд, и я забрал своё заявление. В Ярославле я сначала поехал на автобусе к Галиной матери, чтобы подарить ей килограмм мяса. Жила она на Липовой Горе, (так назывался район Ярославля) в трёх комнатной квартире с тремя взрослыми сыновьями, которые не были женаты. Работал только один из них, а двое других были безработные. В разговоре с ними я уговорил, одного из них, поехать со мной в совхоз на работу. Нам очень требовались механизаторы, а у Никиты были права шофёра. Другой килограмм мяса мы с ним отвезли моей матери и брату.

Когда мы пришли к назначенному месту и времени, директор совхоза спросил, увидев меня с незнакомым парнем:

– Это кто такой?

– Это Никита, брат моей жены, – пояснил я, – он хочет устроиться в совхоз на работу водителем автомашины.

– У Андрея Витальевича в глазах мелькнула радостная искорка, и он поинтересовался, женат ли Никита, и, узнав, что он холостой предложил ему место в общежитии. Так Никита стал работать в совхозе вместе со мной, но на грузовой машине. Однако мы с ним встречались в гараже часто, и он заходил к нам в гости домой.

Галя стала чувствовать себя из-за беременности плохо, и врач дал ей освобождение от работы на ферме. Но лёгкой работы в совхозе не нашлось, поэтому она находилась дома, готовила пищу, делала посильную работу. В магазин я ходил сам, и не разрешал ей поднимать тяжести.

–

Земля подсохла, в мае началась вспашка полей. Я пахал на гусеничном тракторе с раннего утра до позднего вечера. Обеды привозили нам механизаторам прямо в поле. Однако я выкраивал момент и бегал домой навещать жену. Беспокоился, как она себя чувствовала. Во время вспашки совхозного поля я вспахал и три гектара брошенного участка, который облюбовал для себя. Его я засеял ячменём, предполагая, что потом смогу этот ячмень продать селянам на корм скоту.

В июне, в совхозе начался длинный праздник, посвящённый окончанию посевных работ. Я воспользовался этой неразберихой, взял в сельхозбанке субсидию, и начал хлопоты по организации своего личного хозяйства. Субсидию фермерам давали бесплатно, но тратить эти деньги на питание и другие личные нужды не разрешалось, Я для отчёта оставлял себе квитанции по расходам. На эти деньги я купил в лесу за низкие расценки делянку, чтобы построить сарай, и мы с братом жены Никитой бензопилой напилили деловой древесины. На эти цели тратить деньги разрешалось. Затем на его машине мы отвезли брёвна на совхозную пилораму, где за умеренную плату мне напилили досок и брусков.

Пока работники совхоза праздновали, мы с Никитой начали строительство сарая и небольшого домика, рядом с моим полем. С утра пораньше мы приехали на его грузовой машине к месту строительства, где лежали уже доски и бруски. Разгружая с машины разные инструменты, в том числе бензопилу, я спохватился:

– Никита, я забыл взять из сарайки канистру с бензином.

– Не переживай, – успокоил меня Никита, – мы можем из бака машины взять бензин. Он окинул взглядом моё поле и стал размышлять:

– Место для своего дома ты выбрал не удачно. Я сразу тебе не сказал, но можно всё исправить и выбрать другое место. Например, на центральной усадьбе в самом селе.

Я ему возразил:

– Там места мне не дали, я уже обращался в администрацию нашего поселения. Мне сказали, что надо согласовывать с районным архитектором, собирать разные справки, и это займёт много времени. Здесь я обустрою свой хутор, подальше от посторонних глаз. С юристами я проконсультировался, потом можно будет, не спеша узаконить этот хутор, в крайнем случае, в вышестоящих органах или через суд.

– А как ты сюда будешь ездить, если пойдут дожди и дорога размякнет?

– На тракторе везде можно проехать, – сказал я уверенно. – Потом привезу гравий, камни и сделаю дорогу. Отсюда до большака будет всего метров триста. А до ближайшей деревни Семёнцево, около километра. Там есть автобусная остановка.

Но Никита не унимался:

Если предположить, что власти захотят снести твой дом и другие постройки, тогда что будешь делать?

– Пусть сносят. Им же хуже будет, я позову прессу и буду везде обжаловать, думаю, что до этого дело не дойдёт. Ты, Никита, не переживай, я тебе за работу заплачу, больше, чем ты получаешь в совхозе. После моей речи, Никита успокоился, и мы принялись за работу.