Текст книги "Секретарь парткома"
Автор книги: Сергей Сержпинский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Под этими впечатлениями он решил ехать в село Молотово и поговорить с директором. Но сначала он зашёл домой позавтракать, так как время было ещё девять часов утра.
– Фу, как от тебя навозом пахнет, – сказала жена, когда он вошёл в квартиру.
– Ничего страшного, привыкай, теперь мне придётся иногда бывать на фермах. Зато зарплата у меня будет большая, – с довольным видом произнёс муж.
– Ты поросёнка и кроликов накормила, – спросил он.
– Ещё не успела. Может, сам сходишь в сарай?
Позавтракав манной кашей, которую жена приготовила, Вадим пошёл кормить своих животных. Сараи находились за сто метров от четырёх многоквартирных домов. Для каждого дома были построены из белого кирпича длинные сараи гаражного типа. Задуманы они были для хранения дров, чтобы топить титаны в ванных. Однако люди стали в них держать скотину, телят, поросят и даже баранов. Строили эти дома и сараи работники передвижной механизированной колонны, в которой до этого времени работал Мальков инспектором отдела кадров. Рабочих в ПМК не хватало, и директор Фроловский велел принимать на работу всех подряд, даже с тремя статьями за прогулы и пьянство. В связи с этим обстоятельством и дисциплина в ПМК была плохая. Качество строений тоже желало лучшего.
Идти до сараев приходилось в резиновых сапогах по грязи, часто ноги грязь засасывала, и сапоги приходилось с трудом вытаскивать из этой жижи. Причём в руках Мальков нёс небольшое пластмассовое ведро с кашей для поросёнка. Борясь с грязью, он жидкую кашу из ячневой крупы, частично расплескал. «Зачем в деревне строить многоквартирные дома? – с возмущением думал он, – лучше бы строили одноэтажные дома нового проекта». Он слышал разговоры начальства о том, что строили по устаревшим планам, которые навязывало областное руководство для экономии средств. Видимо, многоквартирные дома обходились дешевле одноэтажных котеджей.
Поросёнок ещё был двухмесячный и ел не много. Тёлку он, перед посещением фермы, передал пастуху. У кроликов в клетках было пусто и пришлось идти косить траву с картофельным мешком, на клеверное поле, расположенное неподалёку. Там он встретил соседку по лестничной площадке Лиду Мясникову. Она тоже пришла косить клевер для своих баранов.
– Здравствуйте, Вадим Николаевич, – с испугом произнесла она, – главный агроном ругается, что мы тут косим. А где нам косить? Вы уж похлопочите за нас, чтобы не ругались. Лёвин даже хочет штрафовать за это.
– Ладно, Лида, похлопочу, – пообещал Мальков. Ещё недавно, он сам воровато оглядывался, когда косил клевер, а теперь он здесь самый главный и никого не боится.
Глава 4
В четверг, с одиннадцати часов, как было запланировано, в кабинете директора, состоялось заседание парткома. Петров уступил парторгу место за своим столом, и сказал:
– Давай, начинай. А то работать надо, время идёт, – сказал он.
Мальков, встав с директорского стула, объявил: «Поскольку все члены парткома и приглашённые специалисты собрались, предлагаю начать заседание». Он уверенно говорил без бумажки:
– Я, как новый человек, обошёл всё хозяйство и пришёл к выводу, что надо улучшать работу нашим специалистам. Особенно много недостатков в животноводстве. Главный зоотехник Разживин редко бывает на своём рабочем месте, на совхозных фермах.
Разживин, сидел в углу на стуле, прячась за спины других специалистов. Предварительно, до заседания парткома, Вадим уже с ним побеседовал. Разживин понял, что его будут ругать, сказал, что не придёт на партком, но всё же пришёл. Мальков продолжил перечислять все недостатки в животноводстве и указал, что большая ответственность ложится на главного зоотехника совхоза.
– Это не правда, что я не бываю на фермах, – стал оправдываться Разживин, – доярки наговаривают на меня. Я бьюсь, как рыба об лёд, но ремонт оборудования на фермах я сам не могу делать. Заявку в управление сельского хозяйства на запчасти к оборудованию я давно подал, но пока нам ничего не выделили. Говорят, что очередь не подошла.
Но директор задал ему свой вопрос:
– А почему наше молоко с завода хотели недавно вернуть из-за грязи в молоке? Я из своей зарплаты купил коробку конфет и бутылку коньяка директору молокозавода, чтобы наше молоко не вернули. Как ты это объяснишь?
– Потому что доярки плохо моют бидоны из-под молока, – ответил Разживин. – Я им постоянно указываю на это, но они не слушают меня. Двадцатого мая я написал вам докладную на бригадира Никольской фермы, что она не выполняет свои обязанности, но вы никак не отреагировал на мою докладную.
На это директор нервно ответил:
– А что я должен делать? Больше никто не хочет там быть бригадиром.
Заседание парткома продолжалось долго. Все присутствующие переругались между собой и не пришли к единому мнению. Главный агроном Лёвин просил секретаря парткома заняться воспитанием механизаторов, которые часто устраивают пьянки в рабочее время и коммунисты в том числе. Мальков ничего ему обещать не стал и закрыл заседание.
– Беспартийные могут идти по своим делам, а коммунисты ненадолго останьтесь,– сказал он. Среди присутствующих специалистов был коммунист, снабженец, Барабанов и кандидат в члены партии, зоотехник Яковлев. Барабанов достал из кармана партбилет, деньги и обратился к Станицкой:
– Тамара, возьми у меня взносы за май. Сколько с меня?
Она достала из папки ведомость и сказала: «Как всегда пять рублей сорок копеек».
– А сколько он получает? – спросил её парторг.
– Оклад сто восемьдесят рублей.
– Надо брать взнос полтора процента. Это будет два рубля семьдесят копеек.
Барабанов обрадовался: «Значит, с меня ты не правильно брала взносы. Тогда верни мне переплату». Но парторг возразил:
– По Уставу переплата взносов не возвращается.
Затем он прочитал выдержку из Устава о порядке уплаты членских партийных взносов.
«Ежемесячные членские взносы для членов партии и кандидатов устанавливаются в следующем размере: коммунисты, имеющие заработок в месяц:
до 50 рублей вносят 10 копеек
от 51 до 100 руб. » 0,5 процента
от 101 до 150 руб. » 1,0 процента
от 151 до 200 руб. » 1,5 процента
от 201 до 250 руб. » 2,0 процента
от 251 до 300 руб. » 2,5 процента
свыше 300 руб. » 3,0 процента месячного заработка.
Вступительные взносы взимаются при вступлении кандидатом в члены партии в размере двух процентов месячного заработка».
– Товарищи, что мы решим по работе главного зоотехника? – обратился к членам парткома Мальков.
Шофёр, Новиков Михаил Сергеевич, член парткома, указывая на директора, сказал:
– Пусть Владимир Андреевич решает. Мы можем дать ему, как коммунисту поручение, разобраться с главным зоотехником. Разживин не коммунист и мы не можем к нему принять свои меры.
Все члены парткома согласились с этим предложением и записали в протокол: «Поручить коммунисту Петрову принять меры к улучшению работы главного зоотехника». По недовольному выражению на лице директора, было понятно, что ему не хотелось решать кадровые вопросы. Вадим вышел из-за стола, и все стали выходить из кабинета.
На улице он остановился возле директорской машины и спросил Петрова: «Вы сейчас куда поедете?»
– На животноводческий комплекс. Могу вас подвезти до Кленовиков, мимо поеду.
Во время пути, он спросил Малькова:
– Вадим Николаевич, у вас водительские права есть?
– Нет, – ответил Вадим. – А почему вы спрашиваете?
– Ваш предшественник ездил на автомашине «Москвич». Она стояла на ремонте и теперь её отремонтировали. Если хотите, то сдайте на права в ДСАФ.
Вадим обрадовался и сказал, что спросит в райкоме разрешение на учёбу. От Мытникова он разрешение получил. «Только не забывай свои партийные дела в хозяйстве, – сказал заворготделом. – Учись без ущерба для дела».
Учиться надо было три месяца, и ездить в город два раза в неделю, сначала на теоритические занятия, потом на вождение. Но Мальков часто занятия пропускал из-за неотложных дел в совхозе. В июле началась заготовка сена. Погода стояла благоприятная, но могли в любой момент начаться дожди, и приходилось стараться мобилизовать коллектив на заготовку кормов. Главный агроном Лёвин предложил вывести всю контору и специалистов совхоза на уборку сена. Мальков провёл открытое партийное собрание и обязал всех служащих принять участие в этой работе. Сам он тоже принимал активное участие. Поэтому, занятия в ДСАФ приходилось пропускать.
В конце сентября надо было уже сдавать экзамен на права. Теорию он сдал успешно, но вождение не сдал. Не хватило практики. Пришлось ездить по совхозу на мотоцикле, на него у Вадима права имелись.
Забегая вперёд, надо сказать, что Разживин из совхоза уволился и главным зоотехником стал кандидат в члены партии Яковлев Николай. Это был активный молодой парень, носивший очки, отчего имел интеллигентный вид. Ему Мальков отдал машину москвич. Всё же надо поднимать из руин в совхозе животноводство. С машиной главному зоотехнику было гораздо удобней ездить по фермам, разбросанным на десятки километров друг от друга. Часто и Мальков ездил с ним. В декабре кандидатский стаж у Яковлева должен закончиться, и об этом Мальков ему напоминал. Они постепенно сдружились, беседовали на разные темы и особенно о политике.
За лето Вадим познакомился со всеми работниками совхоза, ко многим механизаторам и дояркам он обращался по имени и отчеству.
Глава 5
В Ромский райком партии Вадиму Малькову приходилось ездить примерно раз в неделю: то на совещания, то сдавать партийные взносы или протоколы собраний. Зарплату он тоже получал в райкоме. А однажды, в сентябре, выходной день, Мальковы всей семьёй поехали в районный центр за покупками. Из большой зарплаты накопилась приличная сумма денег. На зиму надо было покупать детям и себе одежду.
До города они доехали на рейсовом автобусе, и, выйдя на автовокзале, попали под дождь. Пришлось сидеть на автовокзале, потому что зонтик имелся только у Вероники. Через час дождь закончился, и Мальковы пошли по магазинам сначала искать зонты. Но купили пока один зонтик чёрного цвета, за пятнадцать рублей.
– Зонтик дорогой и пусть он будет папин, – сказала детям Вероника.
– Я тоже хочу зонтик, – стала просить Надя.
Но мать рассудила так: «Сначала купим тебе одежду на зиму, и, если деньги останутся, купим тебе детский зонтик». Но Надя продолжала просить:
– Папа мне обещал с получки купить куклу, чтоб у неё глаза открывались.
Пришлось начать покупки с игрушек для детей. Наде купили куклу, а Вове машинку. Свои игрушки они с удовольствием носили с собой. Далее Мальковы зашли в магазин одежды. Помещение магазина было не большое. Тут в тесноте висели ряды с одеждой, для мужчин, для женщин и для детей. Покупатели стояли возле прилавка и просили продавщиц дать им нужную вещь. Вероника обратилась к детям:
– Вова, Надя, не отходите от меня, сейчас будем искать одежду для вас. Когда небольшая очередь рассосалась, Вероника попросила продавщицу:
– Принесите, пожалуйста, зимнее пальто для этой девочки, – указала она на Надю.
Не молодая женщина-продавец принесла пальто, и Вероника померяла его на Надю. Вадим посмотрел, как оно сидит на дочке и сказал:
– Немножко великовато, но она ещё подрастёт. Вероника согласилась и посмотрела цену на этикетке. «Пятьдесят рублей». Деньги она сразу отдала и попросила принести пальто на Вову. Ему пальто оказалось в самый раз, но стоило оно около шестидесяти рублей. Дорого, но пришлось взять. Других магазинов одежды в районном городе не было. У Вероники зимнее пальто с лисьим воротником дома имелось, но она увидела красивую шубку из искусственного меха. Шубка стоила более трёхсот рублей. Она попросила продавцов подать шубку, примерила её и, вертясь перед зеркалом, вопросительно посмотрела на мужа:
– Может, возьмём? В её взгляде он прочитал страх, что муж откажет. И он согласился, хотя денег оставалось, после покупки шубы, всего двадцать пят рублей. Скрепя сердце, он выдавил из себя похвалу, что шуба Веронике идёт, и сделал искусственную улыбку.
Жена, конечно, была счастлива и не поняла настоящей реакции мужа.
– Давай купим тебе на зиму перчатки, – предложила она, увидев на стеклянной витрине кожаные перчатки за двенадцать рублей.
– У меня есть перчатки, – отказался он. – Лучше купи мне шапку. Они попросили продавщицу дать шапку померять, но она оказалась Вадиму велика. И так, они перемеряли несколько кроличьих шапок. Продавщица устала этих привередливых покупателей обслуживать и даже нагрубила им, обозвав «капризными» и «наглыми».
Пришлось купить кроличью шапку за шестнадцать рублей, которую примеряли последнюю. Покупки продавцы завернули в обёрточную бумагу и перевязали льняной верёвкой. Когда вышли из магазина, вновь начался моросящий осенний дождь. Хотя они открыли зонты, узелки с покупками, всё равно намокли, и на автобусный вокзал Мальковы пришли с намокшими вещами. Пока они ехали в автобусе, мокрая обёрточная бумага разорвалась.
Весь путь до дома у Вадима бурлила в душе обида на Веронику. Он всё время думал: «Сказать ей своё несогласие с покупкой шубы или нет?» Ведь зимнее пальто у неё уже было, вполне хорошее. И, наконец, когда вечером дети легли спать, он решился ей всё высказать.
– Вероника, мне надо с тобой серьёзно поговорить, – произнёс он спокойным голосом. – Ты только не обижайся.
– А почему так официально? – спросила она, и на её лице появилось дерзкое выражение.
– Никакой официальности нет. Просто мне обидно, что ты купила эту шубку на последние деньги. Нам даже на питание до следующей зарплаты денег не хватит. Ты обрадовалась, что у меня зарплата двести рублей, но это не так уж много, как кажется.
– А почему ты сразу в магазине мне ничего не сказал?
– Мне перед продавцами было стыдно тебя останавливать, ты и сама могла бы понимать. Но, что свершилось, того не исправить. Будь в дальнейшем экономнее.
Вероника нервно ответила:
– Я очень сожалею, что вышла замуж за такого скупого человека, как ты. Спасибо, Вадик, за откровенность.
Она ушла в детскую комнату и легла спать вместе с Надюшкой. Он попытался её успокоить, пошёл следом за ней, но она сердито прошипела: «Уйди от меня, ребёнка разбудишь». Пришлось ему спать на диване одному, но диван он на всякий случай раздвинул, вдруг жена успокоится и придёт к нему. Вадим долго не мог уснуть, ругал себя за этот разговор с Вероникой. Он знал её обидчивый характер и мог предвидеть такой поворот, но не предвидел. Он вспомнил шутку, популярную в народе: «Все девушки хороши. Но, тогда откуда берутся плохие жёны?». Действительно, в свою будущую жену он влюбился и не видел в ней никаких недостатков. Она казалась ему идеалом женской красоты. Любую её прихоть он хотел бы исполнять, если бы это от него зависело. А когда они поженились и стали жить вместе, её обидчивость стала его угнетать. Из-за пустяков, из-за необдуманных слов в разговоре, она обижалась и могла не разговаривать с мужем по неделе.
На работу в контору, на следующий день, он приехал не выспавшийся и в тяжёлом настроении. Во второй половине дня Вадим ходил по селу и, чтобы отвлечься от грустных мыслей, останавливал своих знакомых и о чём-нибудь с ними беседовал. В конце рабочего дня он встретил пенсионера, жившего рядом с конторой совхоза. Он был коммунистом старой закалки и состоял в совхозной парторганизации. О нём ходили слухи, что он бывший чекист. Демьянов сам остановил парторга и стал ему высказывать свои замечания по поводу проведения партийных собраний.
– Почему у тебя на собраниях коммунисты не активны? – спрашивал он. – Раньше, когда был не совхоз, а колхоз, собрания проходили бурно и очень интересно. Ты не интересные повестки дня выдвигаешь. Зачем надо обсуждать речь Андропова на пленуме? Пусть коммунисты сами в газетах всё прочитают. А надо обсуждать вопросы из своей совхозной жизни.
Вадим слушал пенсионера и не мог вставить своего слова в оправдание, потому что тот говорил без перерыва. Уловив момент, Мальков оправдался:
– Повестки дня нам навязывает райком партии. Не подчиниться я не могу. Например, нельзя обойти такую тему, как уплата членских взносов. Коммунисты часто задерживают взносы, а я из своей зарплаты за них плачу. Вот вы тоже за два месяца не заплатили.
Демьянов сделал удивлённое лицо, словно услышал что-то необычное и впервые.
– Я болел. Но просил жену отнести взносы, видимо она забыла. У меня с собой денег нет, я в понедельник обязательно вам принесу.
На этом их беседа закончилась. Пожав друг другу руки, они разошлись.
Приехав домой, Вадим жену и детей дома не застал и решил, что они в клубе. Вероника иногда брала детей с собой. Он наскоро перекусил и пошёл в клуб, но там киномеханик сказал, что Вероника в клуб не приходила.
Это Вадима насторожило: «Что же могло произойти? – думал он. – Возможно, она уехала к родителям»?» Не далеко от клуба находилась автобусная остановка. Он решил ехать к её родителям в село Климово, которое находилось рядом с районным центром. Как раз в девять часов вечера должен идти последний автобус на Ромск. Автобус до места ехал двадцать минут. Всю дорогу Вадим представлял, как жена будет настаивать на разводе с ним, и как он будет оправдываться перед её родителями, что он ни в чём не виноват. От таких мыслей на глаза наворачивались слёзы. Он не хотел расставаться ни с женой, ни с детьми. Но она часто пугала его разводом.
Выйдя из автобуса, он попытался успокоиться, взять себя в руки. Село Климово состояло в основном из двухэтажных кирпичных домов со всеми удобствами. Это был посёлок городского типа, но считался деревней. На окраине посёлка стояли обычные деревянные дома, как в любой деревне. В этот вечерний час было уже темно, холодный осенний ветер гнал по земле, опавшую с деревьев, листву. Вадим шёл не спеша, пытаясь успокоиться, и разглядывал окна домов, из которых лился электрический свет.
Родители Вероники, Смирновы, жили на втором этаже кирпичного двухэтажного дома. Возле него, на лавочке сидели трое мужчин в фуфайках и кепках. Они громко разговаривали пьяными голосами.
– Здорово, зятёк! – встав с лавочки, радостно приветствовал Вадима один из них. В темноте, по голосу, Вадим узнал своего тестя Виктора Петровича.
– А Вероника здесь? – спросил он тестя, пожимая ему руку.
– Да, она недавно с детьми приехала. Надюшка заболела и Вике дали больничный, – сообщил он. – Мы давно тебя ждём.
Эта весть немного успокоила Малькова, значит, она уехала по причине заболевания дочери, а не из-за ссоры с ним. К тому же, сегодня была пятница. Накануне двух выходных дней, они обычно ездили к Викиным родителям, в пятницу вечером, а утром, в понедельник, уезжали обратно. И, всё же, в дверь квартиры он входил с волнением, не знал, как встретит его Вероника. Следом за ним в квартиру вошёл тесть и закричал: «Аня, ставь бутылку, зять приехал!»
– Здравствуй, Вадим, – вышла в прихожую Анна Григорьевна, раздевайся, проходи.
Зять снял в прихожей плащ, прошёл в комнату, но Вероники там не обнаружил. Из другой комнаты выбежали дети.
– А где мама? – спросил он.
– Она в ванной моется, – ответила Надя.
– Как ты себя чувствуешь, – спросил он Надю. Она ответила, что хорошо, только есть температура и горло покраснело.
Из ванной послышался плеск воды, значит, Вероника там мылась. В двухэтажных домах села Климово, везде ванные комнаты были совмещены с туалетами. Это создавало неудобство, если кому-то надо в туалет, а там моются. Вадим подошёл к дверям и спросил: «Вероника, ты ещё долго будешь мыться?» Она ответила, что недолго и скоро выйдет. Анна Григорьевна сожалела, что внучка заболела:
– Почему вы не бережёте детей? – обращаясь к Вадиму, спрашивала она. – Надо их контролировать, чтобы они тепло одевались, когда выходят на улицу. Не успела Надя пойти в первый класс, как заболела. Так она может и на второй год остаться.
Но Виктор Петрович заступился за зятя:
– Не мужское это дело смотреть за детьми.
В проходной комнате Анна Григорьевна накрыла стол закусками, а Виктор Петрович принёс из кухни тарелку со щами, от которых вкусно пахло варёной говядиной и лаврушкой. Он спросил: «Вадим, хочешь щей? Под водочку это лучшая закуска». Зять не отказался, и тёща принесла ему горячих щей.
– Ну, давай, за здоровье детей, – поднял стопку Виктор Петрович и, выпив водку залпом, начал с аппетитом есть щи.
Вадим отпил из стопки только половину и тоже начал есть горячие щи. Через минуту из ванной комнаты вышла Вероника, румяная и похорошевшая. Она вела себя так, как будто ничего в их отношениях не произошло. К десяти часам Анна Григорьевна устелила молодым постель в проходной комнате, Вову уложили на раскладушку, а Надю спать бабушка взяла к себе, на свою кровать. Перед сном Вадим спросил Веронику: «Ты скотину и кроликов накормила?» Она ответила, что накормила и попросила соседку, чтобы она покормила их в отсутствие хозяев.
Когда легли спать, Вероника предложила мужу избавиться от скотины. Тёлку сдать за деньги в совхоз, а кроликов пустить на мясо и больше не заводить. Поросёнка они уже доедали, и часть его мяса раздали родственникам.
